Учебное пособие Издатели серии В. Г. Зусман, А. А. Фролов

Элементы этой ассоциативной сети получают в разных контекстах различную оценочность. Ассоциативная сеть, характерная для одного периода истории культуры, может существенно перестраиваться впоследствии. Позитивные моменты, относящиеся к национальным добродетелям, начинают пересматриваться в свете трагического опыта истории. Однако константы, связанные как с внутренней формой вербальных концептов, так и с невербальными концептами, укорененными в сфере бессознательного, продолжают оказывать воздействие.

Такой смысловой константой представляется соотношение «немецкий - ясный, упорядоченный, расчлененный»: Deutsch - deutlich.

¹⁷² См.: Deutsche Literatur von Lessing bis Kafka / Ausgewahlt von Mathias Bertram. 2., verbesserte Ausgabe Directmedia Berlin 1998. Digitale Bibliothek Band 1.

188

3 октября 2000 года исполнилось 10 лет со дня объединения Германии. Десять лет назад весь мир облетели поистине эпохальные кадры: разрушение Берлинской стены. Это символическое событие стало кульминационным пунктом длительной политической борьбы и стремления к единству с обеих сторон немецко-немецкой государственной границы. Какая же непреодолимая сила заставила восточных и западных немцев, успевших за годы существования ГДР и ФРГ накопить немыслимое количество различий, выразить единодушное желание снова стать единым народом? Этой силой могло быть только геополитическое единство, укорененность этноса в почве: именно почва является той основополагающей, неизменной данностью, вокруг которой вращаются интересы народа. Движение национальной истории, как заметили немецкие ученые-географы еще в XIX веке, определяется почвой и территорией¹⁷³. Государство рассматривалось в геополитике как живой организм, укорененный в национальной почве.

Государство складывается, таким образом, из территориального рельефа, масштаба (территориальной протяженности) и из их осмысления народом в ходе его исторического развития. При этом так называемое субъективное национальное осмысление географической данности меняется с течением времени: развитие этноса приводит к переосмыслению собственной роли в мире и формирует новый взгляд на почву. Следствием этого является внутренняя потребность в пространственной экспансии как естественном процессе, подобном росту живых организмов. Германия, которая на протяжении многих лет являла собой пример государства «ущербного», расчлененного, измученного внутренними распрями и чувством собственной неполноценности по сравнению с колониальными державами Европы, остро ощущала потребность в развитии и росте. Немецких географов -сторонников «органического» подхода - всегда волновала идея пространства (Raum) как такового.

Это пространство, переходящее из количественной материальной категории в новое качество, превращается для идеологов немец-

189

кой государственности в «жизненную сферу», становится «жизненным пространством» (Lebensraum). Стоит превратить в государственную доктрину представление о нехватке физического пространства, как тотчас возникает опасная потребность в «Drang nach Osten» (натиск на Восток). Эту политику попытались реализовать идеологи III рейха.

Народы Германии, на протяжении многих лет отделенные друг от друга географическими и политическими границами, зажатые в рамки крошечных княжеств, как никто другой, прочувствовали идею «пространственного смысла» (Raumsinn) и «жизненной энергии» (Lebensenergie) (термины Ф. Рацеля). Этими понятиями обозначалось некое особое качество, присущее всему немецкому миру как геополитической системе, определившее дальнейшее политическое объединение разрозненных немецких государств. Можно сказать, что на территории немецкого пространства с переменным успехом противоборствовали две геополитические тенденции - к объединению и распаду. На разных этапах немецкой истории непреодолимая сила раскалывала и снова объединяла Германию: объединение «железом и кровью» 1871 года, аншлюс 1938 года, раздел Германии на оккупационные зоны в 1945-м, многолетнее противостояние Восточной и Западной Германий и, наконец, торжественное объединение 3 октября 1990 года.

Подход к государству как к «живому пространственному, укорененному в почве организму» объясняет эти повторяющиеся качественные изменения. Пространство как конкретное выражение природы, окружающей среды рассматривается как целостное жизненное тело этноса, это пространство населяющего. Государство рождается, растет и развивается, подобно живому существу. Следовательно, его пространственное расширение и сжатие, распад и последующее объединение являются естественными процессами, связанными с его внутренними жизненными циклами.

Уже давно немецкими геополитиками было отмечено, что существенную роль в формировании этноса Германии сыграли особенности ландшафта этой обширной (357 тыс. км²) сухопутной территории, около 30% которой покрыто лесами. На севере Германии расположена так называемая Северо-Германская низменность с холмами и озерами, южнее - возвышенности и средневысотные горы (Рейнские Сланцевые горы, Шварцвальд, Тюрингский лес, Гарц, Рудные

190

горы), чередующиеся с плато и равнинами. Южная часть Германии -это прежде всего отроги Альп высотой до 2963 м (гора Цугшпитце). По территории Германии протекает большое число рек. Самыми крупными являются Рейн, Везер, Эльба и Одер.

Большое количество границ природных (гряды гор и холмов, реки и озера) в значительной степени способствовали обособлению территорий, появлению большого числа диалектов, возникновению культурных и впоследствии политических границ между регионами, многовековой раздробленности и межрегиональному противостоянию. Даже сейчас, спустя сто тридцать лет после объединения Германии под эгидой Пруссии, еще слышны отголоски средневековой разобщенности. Они существуют как в положительной (региональная кухня, традиции, гордость за свою собственную историю, диалект), так и в явно отрицательной форме (негативные предубеждения, стереотипы и недоверчивое отношение к представителям других регионов и земель).

В древности на территории современной Германии были расселены разные, во многом несхожие племенные союзы германцев: але-манны, бавары, саксы и др. Объединяясь друг с другом, они с успехом противостояли натиску могущественного Рима. Не случайно началом немецкой истории принято считать дату разгрома Арминием трех римских легионов в Тевтобургском лесу (9 год н. э.).

Тацит считал, что климат Германии малопригоден для жизни и обработки земель. Однако германцы успешно занимались земледелием. Большое значение для них имело скотоводство. Скот составлял их главное богатство, давал основную часть продуктов питания: сыр, молоко, мясо. Из напитков, как и сейчас, более всего было распространено пиво. В VI-VIII веках произошло первое объединение германцев: разные племенные союзы вошли в состав Франкского государства. В результате его раздела в 843 году было создано Восточно-Франкское королевство, на основе которого в X веке сформировалось раннефеодальное королевство Германии. В 962 году с завоеванием германским королем Отгоном I Северной и Средней Италии образовалась «Священная Римская империя германской нации», просуществовавшая вплоть до 1806 года.

В X-XV веках, с началом захвата славянских земель и формированием таких автономных военных образований, как Немецкий орден, начался мощный процесс децентрализации «Первого рейха». Ре-

191

формация, Крестьянская война 1524-1526 годов, а также Тридцатилетняя война (1618-1648) усилили эту тенденцию: фактически Германия распалась на отдельные государства-княжества.

Обратная тенденция проявила себя лишь в XVII веке, когда из всего многоликого немецкого мира выделились два геополитических центра - Австрия и Пруссия. После разгрома 1806 года и фактической ликвидации «Священной Римской империи» в ходе наполеоновских войн немецкий мир снова оказался перед нелегким выбором. В созданном решением Венского конгресса 1814-1815 гг. «Германском союзе» долго главенствовала Австрия. Однако она потерпела сокрушительное поражение в войне 1866 года, что дало канцлеру Бисмарку окончательную возможность объединить Германию. Это было объединение «сверху».

Эти две тенденции, глубоко укорененные в истории немецкого народа и его пространстве, существуют и в новейшей истории. Вспомним всеобщее ликование австрийцев на площади Героев в Вене по случаю объединения недавних политических антагонистов под эгидой третьего рейха и, с другой стороны, актуальное и сейчас «средневековое» разделение на баварцев, пруссаков, вестфаль-цев и т. д., на которое в последнее время накладывается след недавнего раскола Германии на Восточную и Западную. Уже более десяти лет немцы живут в едином государстве, продолжая, однако, проводить границу между выходцами из Восточной и Западной Германии.

Применительно к Германии немецкие геополитики традиционно развивали идею «срединности», «континентального государства». Они были уверены в том, что в контексте Европы Германия является тем пространством, которое обладает осевым динамизмом и которое призвано структурировать вокруг себя остальные европейские державы.

И действительно, Германия, имеющая выход к морю лишь на севере (Северное и Балтийское моря), просто вынуждена строить политику исходя из того, что она со всех сторон окружена сушей (то есть соседствует с другими государствами). В таких условиях она всегда была вынуждена вступать в контакт с большим количеством соседей, нередко претендуя на решающий голос в общеевропейском полилоге.

Со «срединным» географическим положением Германии исто-

192

рически связаны такие особенности, как стремление к оптимальному использованию собственного пространства, а также некий «комплекс неполноценности» из-за отсутствия морских колоний. Именно поэтому первая мировая война интерпретировалась немцами как естественный геополитический конфликт, возникший между динамической экспансией Германии («осевого государства») и противодействующими ей «периферийными» европейскими государствами (Антанта).

Еще одной важной идеей немецких геополитиков, тесно связанной с теорией «срединности» и также предопределенной особенностью географического положения Германии, была концепция Центральной Европы. Для того чтобы выдержать конкуренцию с такими геополитическими образованиями, как Англия с ее колониальной империей, США и Россия, народы, населяющие Центральную Европу, должны были объединиться и организовать новое совместное политико-экономическое пространство. Ядром, центром такого образования должны были стать немцы.

Этот проект, который в отличие от существовавших ранее «пангерманских» проектов был уже не национальным, а сугубо геополитическим, где основное значение придавалось не этническому единству, а общности географической судьбы, имел глубокие культурные корни. Германия как органическое образование начиная со средневековья отождествляла себя не только географически, но и духовно с понятием «Mittellage» («срединность»). Эту мысль сформулировал еще в 1818 году Эрнст Мориц Арндт (1769-1860): «Бог поместил нас в центре Европы; мы - сердце нашей части света».

Все эти особенности геополитического самопозиционирования Германии в существенной степени сформировали немецкий национальный мир и концептосферу Германии.

Идеализм (Idealismus)

Идеализм (лат. idea) - способ отношения к действительности, сформировавшийся в немецкой культуре последних столетий. Под идеализмом понимают: 1) связанное с самопожертвованием [mit Selbstaufopferung verbundenes Streben] стремление к воплощению, осуществлению [Verwirklichung] идеалов; 2) мировоззрение, сложившееся под воздействием идеалов, жизненная позиция (Lebensfuhrung); 3) философское направление, сложившееся в Германии,

-.Заказ №1321193

связанное с приматом «идеи» над действительностью, разработанное в учениях И. Канта, И. Г. Фихте, Ф. В. Шеллинга, Г. В. Ф. Гегеля; 4) вера в лучшие качества мира. В сочетании эти определения как раз и образуют суть немецкого концепта «идеализм». Такие черты немецкого национального характера, как вера в духовную первооснову мира, жертвенность, стремление к красоте, составляют его суть.

Выстраивается ряд: «Идея (идеал) жизнь (Leben, wirklich) - самопожертвование (Selbstopfer)». Сочетание «идеал-жизнь» принципиально. Реалистичность идеала - неотъемлемое свойство немецкой культуры, унаследовавшей из мифологии культ земного, срединного мира (Мидгард). Философы-идеалисты также тесно связали «трансцендентальный мир» и мир реальных ощущений, чувств. Размышляя о «красоте», немецкие ученые пытались снять оппозицию «часть -целое», «субъективное - объективное», «идеальное - реальное». Г. В. Ф. Гегель назвал ее «чувственной формой идеи», находящейся «между непосредственной чувственностью и идеализованной мыслью».

Эти взгляды составили основу эстетики немецкого романтизма. Произведения Новалиса, Ф. Шлегеля, К. Брентано, Л. Тика - гимн красоте, «земле и небу», любви и Богу, природе и искусству, тотальной «музыкальности» мира, которая есть «последнее дыхание души, более тонкое, чем слова, даже, может быть, более нежное, чем мысли...» (И. Фолькельт). В качестве примера можно привести роман Л. Тика «Ловелл» (1796). Идеальная «музыкальность» мира воссоздана в его заключительных строках: «Вся природа теперь издавала только один звук для моего слуха, как будто поэзия на крыльях широких, как небо, пролетала через мир и касалась солнца, луны и звезд так, что они звучали...». Романтик воспринимает звуки реального мира как музыку мироздания, как «язык Божий».

В этих строках проглядывает «религиозная» сущность концепта. Отказ от субъективности, от эгоистического творчества, диалог с природой и миром - сущность духовной жертвы, характерной для романтического чувства (В. М. Жирмунский). Преодоление первоначальной субъективности романтизма - основа «высокого» немецкого идеализма. Он прочно вошел в немецкую после-романтическую культуру. Иначе осмысливался художественный конфликт - идеал становился недостижимым или даже опасным, -но стремление к нему оставалось константной чертой «немецкого» характера.

194

Так, в романе Т. Манна «Доктор Фаустус» (1947) главный герой, музыкант Адриан Леверкюн, отрекается от частной жизни, от всего человеческого. Ради музыки, ради достижения «идеала» он заключает «сделку» с дьяволом. Идеалом здесь оказывается сверхчеловеческая гениальная музыка. Этот «роковой, демонический» идеализм гения Т. Манн считает символом немецкой трагедии XX века. Сочетание идеального и трагического, гениальности и смерти, субъективного и объективного в истории Германии и в жизни каждого немца - важная тема романа. Эту мысль автор связывает с музыкой позднего Бетховена. Анализируя фортепианную сонату (опус 111), учитель Леверкюна Кречмер подчеркивает «полифоническую объективность» этой сонаты, отличающую ее от «гармонической субъективности» ранних произведений композитора. В последней сонате Бетховена «...сошлись величие и смерть...», здесь возникла «склоняющаяся к условности объективность, более властная, чем даже деспотический субъективизм...». Кречмер рассматривает случай, когда «.. .чисто личное является превышением доведенной до высшей точки традиции», а индивидуализм «...перерастает себя вторично, вступая величавым призраком уже в область мифического, соборного»¹⁷⁴. Изображая безумие Леверкюна как трагедию Германии, Т. Манн оставляет надежду на спасение, возможное благодаря высшему качеству немецкого идеализма - умению преодолевать себя.

Стремление к объединению, «полифонической объективности» пронизывает всю историю немецкой культуры. Падение Берлинской стены в 1990 году свидетельствует об актуальности концепта «идеализм». Немецкий идеализм интересен как напряженный конфликт с реальностью и как ее воплощение, «Verwirklichung».

Порядок

Порядок (Ordnung) (от лат. «ordo», «ordinare») - концепт немецкой культуры, системно охватывающий все сферы общественной и духовной жизни. Порядок - 1) упорядоченное состояние, упорядоченный образ жизни, 2) следование правилам, установленным государством и контролируемым им, 3) общественная иерархия, 4) осо-

195

бая форма объединения людей (Gemeinschaft), 5) религиозная, космическая организация мира. Концепт граничит с близкими ему «законом», «силой», «волей». В немецкой культуре «порядок» соотносится и с другим, синонимичным ему концептом - «дух», связанным с верой в реальность идеального.

Контрастное сочетание разнонаправленных «сил» в немецкой культуре имеет давние истоки. Достаточно вспомнить одно из центральных божеств германо-скандинавской мифологии Вотана, который сочетал в себе шаманский дар (готское wops - «неистовствующий», лат. Vates - «поэт», «провидец») и воинский талант, умение собрать (ordnen) дружину (Gemeinschaft) и повести ее в бой. На стыке «агрессивной», воинствующей и идеалистической ипостасей зарождается особый тип порядка, характеризующего германскую культуру.

В немецком эпосе порядок со значением космос, миропорядок противопоставляется разрушительному хаосу. Одним из центральных мотивов, запускающих трагический конфликт, становится нарушение запретов, несоблюдение заветов, нарушение правил. В художественных документах X-XIII веков воцарение хаоса (как вариант эсхатологической традиции в германской мифологии) равнозначно полному разрушению, смерти.

Постепенно в немецкой культуре складывалось отношение к порядку как к высшей добродетели, нравственному долгу, как к Богу. Отчасти такое понимание порядка сохранилось и в современной Германии.

Вместе с тем в эпоху романтизма актуализируется еще одно значение концепта. Порядок оказывается атрибутом буржуазной, бюргерской среды, указывая на благополучное, защищенное существование среднего класса немецкого общества. Романтики критиковали его. Так, А. Арним (1781-1831) в романе «Граф отправляется в Сицилию» говорит о филистерах: «Er suchte immer burgerliche Ordnung auf...» (Он вечно искал филистерского благополучия...). Однако те же «уют» и «порядок» составляли одну из основ стиля би-дермайер.

196

ризма. В романе «Замок» речь идет о «непознаваемом» «порядке» («Dann verkennst du die Ordnung). Во времена фашизма полюса концепта «порядок» опасно сблизились. Воинственное и мистическое тесно переплелись друг с другом. Добровольное следование императиву, высоким принципам, правилам роковым образом соединились с воспитанной веками готовностью подчиняться. Мифологический сценарий - восстание хтонических сил против порядка Асов (Богов) -воплотился в истории Европы. Порядок, извращенно воспринятый массой, обернулся силой, способной к разрушению и уничтожению.

Для современной немецкой культуры концепт «порядок» остается актуальным. Вместе с тем достаточно часто его рассматривают критически, даже скептически. «Ordentlich» (любящий порядок) может значить и прямолинейный, однозначный, узкий. Однако чиновничий механизм Германии, организация федеральных структур функционирует строго в соответствии с «четким (deutlich) порядком».

Порядок остается в Германии одним из центральных концептов общественной и духовной жизни нации, имеющим фундаментальный разрушительно-созидательный смысл.

Французское

Франция (La France) - страна в Западной Европе, занимающая 551 602 кв. км. Кроме европейской части, Франции принадлежат заморские департаменты и территории. Население Франции -56 614 тысяч в метрополии и около 60 миллионов с заморскими территориями. Занимая по площади 47-е место в мире и менее четырех процентов суши, а по населению - лишь один процент человечества, Франция традиционно считается одной из главных стран Европы и всего цивилизованного мира. Французский язык - один из шести официальных языков Организации Объединенных Наций и один из двух ее рабочих языков. И хотя сегодня трудно без колебаний назвать Францию «мировой державой», и генетически, исторически и актуально-политически страна традиционно является одним из оплотов демократии и свободы.

Франция названа по имени народа франков (les Francs), населявшего земли от Рейна до Атлантики. Завоевав римскую провинцию Галлию, франки образовали в 500 году королевство тех, кто живет к западу от Рейна, - «Francs orientaux».

197

В генезисе концепта наличествует круг, в котором присутствуют понятия: 1) вольный, свободный, живущий по собственному праву (в противовес рабам); 2) прямой, ясный, откровенный (в противовес вынужденной хитрости и путаности зависимого человека). Эти свойства - свободолюбие и ясность - французы на протяжении столетий называют отличительными свойствами французского культурного мира. Концепт «французское» существует также и в синонимах, отражающих его разные стороны: «франк» - общее название европейца на востоке. Франкированный город - свободная экономическая зона. В обиходной речи - «это не по-французски» (cela n'est pas francais) - сказано неясно.

Французский культурный мир достаточно цельный, хотя французы не составляют чистой расы. На землях Франции смешивались кельты, римляне, германцы. И хотя сегодня 90% населения говорит на национальном французском языке, в провинциях также звучит эльзасская, баскская, бретонская, каталонская, фламандская, гасконская, корсиканская речь. Антропологический портрет нации сегодня еще более нечеток. Постоянный приток в страну жителей заморских территорий, арабов, эмигрантов из Азии и Восточной Европы рождает сложные демографические проблемы, хотя не подрывает значимости французского языка и не разрушает основ французской культуры.

Франция являет собой один из классических примеров европейского единства в разнообразии. Даже географически это чрезвычайно компактная, естественно ограниченная страна, отделенная от соседей водами и горами. По своей конфигурации французская земля является идеальной территорией - это почти квадрат, с горами по границам. В стране нет необходимости в окольных железных и шоссейных дорогах, нет и чрезмерных расстояний. Здесь влюбленному нет нужды петь о том, что «верному сердцу / восемь тысяч километров пустяки». В глухих степях здесь никогда не замерзали ямщики, как в России, где до сих пор на свадьбу или на похороны родственника часто можно добраться только самолетом. Во Франции самые лучшие в мире скоростные поезда и скоростные автобусы, которые пересекают страну из конца в конец за короткие часы.

Франция - единственное западноевропейское государство, открытое северным и южным морям, страна - перекресток торговых путей, срединная земля, счастливо обладающая плодородными почвами, умеренным климатом, компактно проживающим населением

198

(104 жителя на кв. км). Природный фактор французской культуры чрезвычайно благоприятен. Он оказывал и продолжает оказывать влияние на экономику, политику, историю страны. «Прекрасная, милая Франция» (La belle, la douce France) - называет ее автор древней эпической «Песни о Роланде».

И при всей трагичности французской истории, изобилующей, как все истории, катастрофами, эпидемиями, войнами и революциями, ее столь дорого оплаченные шаги к прогрессу нельзя оценить негативно. Римские завоевания принесли на земли кельтов, галлов и франков высокую культуру земледелия и градостроительства.

Империя Карла Великого (800), а затем Верденский договор (843), зафиксировавший границы Francia Occidentalis, - это те исторические этапы, которые закрепили традиции христианского феодального государства. Наличие сильного рыцарского сословия не только тормозило централизацию страны, но вносило в ее культуру особые черты - примеры героического служения, чести, независимости, «куртуазности», что проявилось и в крестовых походах, и в Столетней войне с англичанами (1337-1453), и в более поздних войнах. С другой стороны, расцвет ремесел и раннее развитие городов-коммун, администрацию которых были вынуждены признавать высшие церковные и светские власти, способствовали формированию французских национальных концептов, отражающих чувства независимости, самоуважения и внутреннего достоинства человека.

Городские коммуны и Генеральные Штаты, высшее сословно-представительское учреждение во Франции, сложившееся в начале XIV века не только из депутатов дворянства и духовенства, но и третьего сословия, преимущественно городской буржуазии, сыграли в истории страны огромную роль: стали гарантами республиканских свобод - концепта, эволюционирующего во времени, но не теряющего постоянный смысл.

Через народные восстания, революции, многочисленные реформы и смены режимов в национальном сознании сохраняются оценки действительности, эмоции, моральные ценности, закрепленные в концептах. Они «работают» и в историческом прошлом, и в сегодняшней жизни. Шарля де Голля сравнивали с Жанной д'Арк. Деятельность Вольтера и просветителей, подготовивших умы для Великой буржуазной революции, не осталась лишь фактом истории культуры, они продолжают оказывать влияние на то, что французы назы-

199

вают духом критицизма. Понятно, что при беглом обзоре исторических факторов невозможно назвать все источники, из которых проистекает мощная струя французской цивилизации. Религиозные войны католиков и протестантов, мудрая политика короля Генриха IV, подписавшего эдикт о веротерпимости, установление абсолютизма с помощью хитрого и проницательного кардинала Ришелье, власть «короля-солнце» Людовика XIV, отождествившего себя с Францией («государство - это я»), события якобинской диктатуры, величие и падение Наполеона Бонапарта, франко-прусская война и позорное поражение под Седаном (Седанская катастрофа), Народный фронт 30-х годов XX века и героическое Сопротивление в период Второй мировой войны - суть исторические константы, явленные через имена, места действия, события: Лютеция, Париж, Версаль - не единственно обозначения подмостков истории. Жанна д'Арк, Наполеон, де Голль... 843, 1789, 1870, 1914, 1945... - знаки, символы, ключевые понятия и эмоциональные переживания национальной судьбы, французской культуры. В словесном, вербальном выражении каждый из них может быть представлен широко, объемно, в контексте своего времени или сегодняшней современности. Вербальные французские концепты присутствуют в национальном языке. Как трагедию рассматривают сегодня французы все большее отставание его от английского (особенно в американском варианте). В качестве компенсации в последнее десятилетие возникло понятие «франкофония». Слово, придуманное и введенное в словарь в XIX веке географом Реклю, вошло в обиход в 1962 году, когда при французском Министерстве иностранных дел был открыт особый отдел и за рубежом начали создаваться французские культурные центры. Понятие франкофония обрело новый смысл и стало концептом, окруженным экономическим, политическим и культурным ареалом.

Но французский концепт живет не только в слове. Он обозначен на полотнах художников вроде парадных портретов Наполеона, написанных Давидом. Он прозвучит мелодией революционной «Марсельезы». Красный фригийский колпак - знак революции, но и традиции идеи свободы, полученной в наследство от античности. Версаль - город и парк неподалеку от Парижа и обозначение изысканности поведения, и лицемерия, и непомерных претензий...

Исторические опоры (так же как и природные и этнографические) в очерчивании национальной концептосферы не могут дать

200

сколько-нибудь полной характеристики культурного мира Франции. Однако есть и некие общие признаки французского культурного мира. Сами французы среди них охотно называют способность к восприятию чужой культуры, динамизм, подвижность, тяготение к обновлению, а также упорядоченность и ясность. Трудно утверждать с непреложностью, что эти свойства французского культурного мира суть его незыблемые основы. Но некие соотношения с национальным характером в них просматриваются, в частности, в присутствии национальных французских концептов в том, что французы называют «своим».

Набор концептов никем не установлен и не может быть установлен с определенностью. Можно назвать десятки и сотни концептов в зависимости от отправителя и получателя. Столь же неоднозначен их сравнительный объем. Они отличаются по «возрасту», долготе бытования, могут быть обозначены словом или набором слов, но могут иметь и невербальную форму. Закрепленные в национальной культуре, они являются константами.

Именно такие концепты-константы обозначают ту зыбкую, но и бесспорно существующую реальность, которую мы называем национальным культурным миром, или национальной концептосферой. В этом разделе мы выделяем лишь ее малую, притом вербальную часть - десять концептов-констант. Их выбор, как и порядок по значимости, осуществлен французскими профессорами парижских университетов и затем уточнен в словарях и трудах ученых разных специальностей"⁵.

Первым французы единодушно называют

1. Дух критицизма (esprit critique)

Слово esprit (лат. spiritus) - дух, дыхание на протяжении веков во французской культуре означало: 1) часть человеческого существа в противовес плоти; 2) нематериальное существо, часть Божественной Троицы - Святой Дух; 3) принцип психической, интеллектуаль-

¹⁷⁵ R. Boussinot. Dictionnaire de synonymes, analogies et antonymes. Bordas, 1981; Ch. Bernet. Dictionnaire du francais parle. Seuil, 1989; Dictionnaire d'aujourd'hui. Le Robert. / Sous la redaction d'Alain Rey. P., 1992. Dictionnaire du francais contempo-rain.(Par R. Lagone). P., 1971. Grand Larousse de la langue francaise en sept volumes. / Sous la direction de Louis Gilbert, Rene Lagard, Georges Niobey). Thresor de la langue francaise. V. I-XVI. P., Gallimard. 1971-1994. Французско-русский словарь по лексиконам Закса и Виллата, Ларусса и др. / Сост. А. Редкий. СПб. 1906. Dictionnaire de la communication. / P. Arman. P. 1991. Dictionnaire critique de la communication/L. Sfez. Presse universitaire, 1993.

201

ной жизни; 4) область идей, духовное наследие; 5) особый характер мировоззрения - esprit critique.

Первые четыре из названных значений отражают универсалии, присущие многим народам. В роли французского концепта выступает esprit critique. Именно он, по мнению русского историка Б. Н. Чичерина, в наибольшей мере отражает «свойства французского ума, ясного, точного, положительного, склонного скорее ограничиться тесным объемом, нежели вдаваться в туманные отвлеченности, но который все обобщает, все делает доступным самому простому пониманию... сила сарказма против старого и этот неотразимый смех, составляющий национальную принадлежность французов...»¹⁷⁶. Слова эти принадлежат профессору Петербургского университета, написавшему их полтора столетия назад; но и сегодня словарь фиксирует «принцип критического мышления, побуждающего человека к разумной активности». Ибо как писал Вольтер корреспонденту в 1760 году: «Les beaux esprits se rencontrent». Показательно, что словарь синонимов включает в раздел «ум» esprit как концепт'". Смысл esprit critique включает рационализм, критицизм, радость жизни, сложившиеся при формировании французской нации. С понятием рационального духа связано во французском языке «позитивный дух», выражение, введенное О. Контом для обозначения научного знания. «Esprit» -название журнала французских персоналистов, основанного Мунье, «Esprit nouveau» - журнал, основанный архитектором Ле Корбюзье и художником Озанфаном. Это же имя носил павильон на международной выставке декоративного искусства в Париже.

Понятие рационального и сегодня во многом определяет сущность духовной культуры во Франции. Уже Пьер Абеляр (1079-1142), преподававший философию и теологию в Париже, учил, что религиозная вера должна находиться в зависимости от разумных оснований. В трактате «Да и нет» он говорил о необходимости подвергать критическому анализу даже признанные авторитеты. Мишель де Монтень (1533-1592), автор одной из самых удивительных книг во французской философии и литературе, подлинном кладезе национального духа, исполненном, по словам Ги де Мопассана, «старого здравого смысла и старинной мудрости», закладывает ос-

202

новы европейского рационализма. Esprit critique исповедуется во Франции не только и даже не столько философами. Как все национальные константы, он коренится в самой гуще народной жизни, его корни уходят в историю развития средневековых городов, в разумную жесткость цехового уклада, в следование добродетелям того «мелкого» люда, которого во Франции именовали «буржуа»: ремесленников, ткачей, оружейников, каменщиков, красильщиков, столяров, плотников, мясников, торговцев - всех тех, кого в России называли мещанами, позабыв за презрительно-негативным словом «мещанство» о наличии мещанских добродетелей. В России концепт «дух критицизма» не вошел в константы культуры. У нас нет Монте-ня, нет и «Романа о Лисе», в котором главный герой - буржуа побеждает чванливого сеньора не силой и не благодаря счастливому случаю, как в русском фольклоре, а благодаря продуманному расчету, хитрости, критическому уму.