ЗА ПРЕДЕЛАМИ СОВРЕМЕННЫХ СПОРОВ?

Существуют два основных способа полемики между культуралистскими и куль-

Стратегия сочетания относится к выбору элементов из обеих позиций. Сочетание приобретает смысл в предположении, что любая дихотомия пребывает скорее в умах исследователей, а не является фактом наблюдаемого поведения, и что ни одна из сторон не имеет исключительного права на валидность. Часто таким способом проводится различие между «эмиками» и «этиками». К сожалению, иногда это происходит только ad hoc. Кросс-культурные различия, которые находят в наборе данных, квалифицируются как различия за счет эмик-аспек-тов, а сходство, которое исследуется с помощью выборки, обычно относят к «этик». Само собой разумеется, что такое прагматическое использование данных обедняет интерпретацию изучаемого различия, сделанную Пайком (1967) и Берри (1969). Необходимо провести критическое тестирование.

Примером тщательного проведения экспертизы культурным антропологом и психологом является исследование Вассманна и Дасена (1994а, 199b) когнитивных последствий системы счисления юпно (см. гл. 9). Они проанализировали эту систему с точки зрения коллективных представлений испытуемых, а также, исходя из когнитивных навыков, по которым отдельные

³⁶ См. Poortinga, 1997; Poortinga & Van Hemert, 2001.

люди отличались с учетом их места жительства и опыта. Позиция сочетания разделялась Берри (2000а) и Яном (2000). Универсализм, как это было описано в этой главе, имеет характерные черты комбинаторного подхода. Аргументы обеих сторон были приняты во внимание для того, чтобы выработать среднюю позицию (см. рис. 12.1. и таблицу 12.1.). Однако, выделяя взаимодействие между человеческим организмом и культурным контекстом, можно сказать, что эта позиция также стремится к интеграции.

Второй стратегией является интеграция противоположных методологических и теоретических интересов в одном и том же исследовании. Она требует, чтобы исследователи различных традиций пришли к фундаментальному соглашению по теоретическим вопросам. Оглядываясь на длинную историю и устойчивую противоположность точек зрения³⁷, сделать это, как представляется, весьма затруднительно. В доступной литературе уже было предпринято множество попыток теоретической интеграции, что, в конечном счете, вылилось в релятивистскую позицию. Так обстоит дело с моделью рефлексивной личности, которая допускает ориентированное на будущее (интенциональное) действие, что было описано Экенсбергером (1979, 1996). Другой пример можно найти в работах Коула (1992а, 1992b, 1996). Его основная структурная схема состоит из трех компонентов развития: биологического, окружающей среды и культурного. Коул хочет преодолеть некорректные дебаты о роли природы и воспитания в человеческом поведении. Вводится третья сущность, а именно культура в смысле исторически определенных особеннос-

³⁷ См. Jahoda & Krewer, 1997.

тей окружения. В конце он сокращает понятие «окружение» в традиционном смысле до «универсальных особенностей окружения». Коул пишет: «Согласно этому представлению культурного контекста, два фактора биология и окружение или личность и общество... не взаимодействуют непосредственно. Скорее их взаимодействие происходит через третий фактор — культуру».

Утверждение культуры как третьей сущности превращает эту конструкцию в релятивистскую. Отдельный статус для этой сущности делает структуру Коула менее экономной, чем те схемы, в которых проводится только одно основное различие между организмом и окружением, которые, как считается, взаимодействуют разными способами. Например, в экокультурной структуре (рис. 1.1.) опосредованная адаптация популяции имеет функции, подобные тем, которые Коул приписывал культуре. Кроме того, Коул занимает несколько необычную позицию сокращения «окружения» до универсальных особенностей окружения, но это, в свою очередь, возвращает необходимость разграничивать «универсальность» и «специфичность».

Третья попытка интеграции — это анализ Касимы (2000). Он начинает с концепции, в которой культура является неотъемлемой частью личности, и видит появляющийся консенсус между тем, что он называет эмпирическим и интерпретационным подходами по следующим четырем пунктам. Во-первых, большинство психологов принимают физическую онтологию (мысли и чувства имеют физическое обоснование), что превращает более ранние дуалистические концепции разума и тела в нечто устаревшее. Во-вторых, существует общий консенсус

относительно культуры как филогенетически развитой способности человеческого вида передавать, как с помощью генетической, так и культурной трансмиссии, информацию от одного поколения следующему. В-третьих, человеческий разум является продуктом взаимодействия между генетическими и культурными факторами, которые переплетаются вместе в сложном паттерне. В-четвертых, культурный контекст является частью человеческого разума. Такая концепция, по мнению Касимы, ослабляет противостояние «идеализм—материализм». Однако подчеркивание контекста как части человеческого разума (и личности) является, по сути дела, релятивистской точкой зрения. Он приобретает статус культурных переменных как влияющих переменных в компаративном (квазиэкспериментальном) проекте исследования, потому что такой статус предполагает, что культура и индивид могут определяться как отдельные сущности. Можно подумать об альтернативных формулировках четвертого пункта Касимы. Описание, подобное тому, что «на проявление психологических процессов влияют культурные факторы», по-видимому, было бы приемлемо для универсалистов, но не для релятивистов.

Третья возможная стратегия, разграничение (демаркация), заключается в раздельном рассмотрении и разном объяснении общекультурных и культурно-уникальных переменных. Эта стратегия опирается на открытое признание того, что эти две точки зрения несовместимы и, по крайней мере, в ближайшее время останутся таковыми. Далее принимается, что интересы, которые выражены как в релятивизме, так и в универсализме, должны признаваться, но достижения любого из

двух, как подхода к связи «культура—поведение», имеют свои ограничения. Это представление было разработано Пур-тингой (1992b, 1997), а мы здесь следуем описанию Пуртинги и Судийна³⁸.

Отправной точкой является тот факт, что диапазон возможных действий человека намного шире, чем их наблюдаемый диапазон. Это можно объяснить с точки зрения концепции ограничений, в соответствии с которой диапазон альтернативных действий,фактически доступных человеку, является ограниченным. С другой стороны, в большинстве ситуаций остаются разные направления действий, которые открыты для человека. Они могут рассматриваться как допустимые или возможные. Ограничения определяются на различных уровнях — от отдаленных до ближайших. Они могут быть внутренними, в пределах человека, а также внешними (навязанными окружающей средой). Возможные или допустимые действия можно определить как пространство альтернатив, которое свободно от ограничений на каждом из уровней, следовательно, допустимое комплементарно с ограничениями. Такие различения присущи современному экологическому осмыслению связей между окружением и организмом, которое использует понятие поссибилизма (см. гл. 1). Они могут происходить на нескольких уровнях: в таблице 12.2. они локализованы, начиная от отдаленных (далеко от действующей личности), и до ближайших (поблизости от действующей личности).

На самом общем уровне возможности человеческого поведения определяются (и вызываются) филогенетической историей нашего вида. Окружающая среда или экологическая ниша, в которой

См. Poortinga & Soudijn, в печати.

действуют люди как вид, накладывает ограничения на результаты адаптации. Однако, согласно таким биологам, как Гоулд (1991) (см. гл. 10), текущие характерные черты личности не всегда бывают непосредственным результатом процессов генетической трансмиссии, которые регулируются отбором; они также являются побочным следствием отбора и «пазух свода» (см. гл. 10)³⁹.

Гоулд рассматривает сложность мозга как особенность человеческого организма, которая открыла многие возможности, такие, как религия, искусство и технология, для чего он едва ли мог быть развит изначально.

Культурную трансмиссию на уровне группы отличают от генетической трансмиссии при помощи такого понятия, как «эпигенетические правила»⁴⁰. Эти правила относятся к процессам взаимодействия между генами и окружающей средой. Какие именно культурные паттерны будут развиваться, зависит, в значительной степени, от тех ресурсов, которые имеются в наличии в данном природном окружении. Существуют также паттерны, которые едва ли будут развиваться в неблагоприятных экокультурных и социально-политических условиях. В этом смысле, окружающая среда действует как набор ограничений. В то же самое время, естественная окружающая среда предоставляет возможности, которые развивались различными способами разными культурными популяциями, что завершилось созданием различных

³⁹ Термин «exaptations» обозначает те характерные
черты, которые облегчают адаптацию к окружающей
среде, но которые первоначально имели иное назна
чение; термин «spandrels», буквально, «пазухи сво
да» (более адекватного термина на русском языке
нет), относится к адаптивным биологическим изме
нениям, которые создают пространство для дополни
тельных функций организма; пример: мозг человека
(прим. ред.).

⁴⁰ См. Lumsden & Wilson, 1981, гл. 10.

технологий и обычаев взаимодействия с окружающей средой, включая и социальное окружение.

Следующая строка в таблице 12.2. касается трансмиссии как феномена индивидуального уровня. Наш генетический набор накладывает физические и ментальные ограничения на то, что может быть достигнуто. А наше окружение, равным образом, не обеспечивает оптимальных возможностей для развития (например, неоптимальное питание), что и создает внешние ограничения. С другой стороны, индивидуальные способности не следует рассматривать только с точки зрения воздействующих на них ограничений. Способности также формируют основу для развития умений или навыков, которые могут использоваться для реализации желаемых достижений; в этом смысле, способности также могут рассматриваться как возможности.

Конечной формой трансмиссии, которая выделена в таблице, является культурная трансмиссия на индивидуальном уровне в форме инкультурации и социализации применительно к преобладающим экономическим условиям и социокультурному контексту. Инкультурация обычно относится ко всем формам культурного научения, включая имитацию⁴¹. Это ограничивающее условие, поскольку индивиду удается лишь частично научиться на основе опыта. Внешние ограничения накладываются в виде ограниченного объема опыта, доступного в данном контексте, а также распространенных практик социализации. Представление о социализации как о процессе ограничения было предложено Чайльдом (1954), который доказывал, что индивидов заставляют развивать более узкий диапазон пове-

" Ср. Segall, 1999.

денческого репертуара, а не те потенциальные возможности, которые даны им от рождения.

Последняя строка таблицы относится к конкретным ситуациям или стимулам, с которыми человек фактически сталкивается. Поскольку ситуация требует определенных действий и делает другие действия неуместными (например, бегство в случае физической опасности), существуют внешние ограничения. Присутствуют также и внутренние ограничения, поскольку человек придает ситуации некоторый смысл. В то же время, в большинстве ситуаций субъект (действующее лицо) может воспринимать альтернативные (возможные) линии поведения, которые могут пониматься как возможности.

В психологии рассматривается индивидуальный уровень объяснения. Кросс-культурная психология сосредоточена также на взаимодействии индивида и культурного контекста. Ограничения могут рассматриваться как определяющий признак культуры, т. е. «культура проявляется в общих ограничениях, которые сужают репертуар поведения, доступный для членов определенной группы, способом, который отличается от способа сужения репертуара поведения, характерного для представителей других групп»⁴².

Конечно, таблица — это только схема. Ограничения и возможности часто являются двумя сторонами одной медали, что, до некоторой степени, определяется той или иной точкой зрения. В таблице также представлены взаимодействия между различными уровнями, а в пределах строк — между ограничениями и возможностями, которые можно проиллюстрировать представлением Сьюпера и Харкн есса об эволюционной нише

⁴² См. Poortinga, 1992b, с. 10.

известны ограничения, мы сможем прогнозировать поведение. Экологические ограничения могут сделать в высшей степени маловероятным развитие определенных технологий; трудно вообразить, чтобы какой-либо вид сельского хозяйства мог развиваться в регионе Арктики.

Поскольку будущие события свободны от ограничений, и они находятся вне досягаемости прогнозов, то лишь в ретроспективе мы можем попытаться понять выбор, который фактически был сделан в конкретный момент. Мы можем либо просто декларировать, что некоторое событие находится вне пределов научного анализа, или можем расширить диапазон методов, чтобы включить качественные способы анализа, такие, как описания и герменевтику (толкование смысла). Таким образом, различие между ограничениями и возможностями подчеркивает комплементарность двух точек зрения — универсализма и релятивизма. Культура, которая определена как набор предшествующих условий, наиболее подходящим образом может быть проанализирована с помощью квазиэкспериментальных методов. В той степени, в какой действие предшествующих условий (антецедентов) не встречает ограничений, те правила и условности, которые появились в определенной группе, поддаются описанию и интерпретирующему анализу, но они же ускользают от объяснения с точки зрения их «закономерности».

И, наконец, если мы сделаем шаг назад и посмотрим на теоретические аргументы, которые обсуждаются в этом разделе, появляются две точки зрения. Первая — состоит в том, что все формулировки термина «пазухи свода» явно включают биологическую сторону индивидуального человеческого поведения. В то же время, культура укоренена в биологических предпосылках способностей человека как вида, которые предопределяют разнообразие паттернов поведения. Вторая, широко распространенная точка зрения, состоит в том, что делается неявный ак-

цент на эволюционной точке зрения⁴³. Возможно, следуя этим направлениям, можно будет постепенно разрешить те споры, которые занимают такое видное место при осмысливании взаимосвязей между культурой и поведением.

ВЫВОДЫ

Затем мы рассмотрели три основные исследовательские традиции кросс-культурной психологии: культурную, инди-генную психологию и культурно-сравнительную традицию исследований. Они подразумевают разные точки зрения, противоречия между которыми нуждаются в разрешении. В заключительном разделе были предложены способы, с помощью которых, вероятно, можно сочетать основные теоретические позиции ⁴³ См. также Keller & Greenfield, 2000.

кросс-культурной психологии — комбинирование составляющих двух позиций с целью их объединения или признание

КЛЮЧЕВЫЕ ТЕРМИНЫ

того, что обе они обращаются к валидным, но отдельным объектам.

До настоящего момента мы освещали два подхода к пониманию связи культуры и поведения: кросс-культурную и культурную психологию. В центре внимания настоящей главы находится третья точка зрения — межкультурная психология, которая все больше выдвигается на передний план. В первом разделе мы рассмотрим, в чем межкультурная работа в плюралистических обществах расходится с кросс-культурной и культурной точками зрения. Затем мы более подробно исследуем понятие, заимствованное из антропологии и представленное в гл. 1 и 2, а именно аккультурацию.

В данной главе прослеживается, каким образом группы и отдельные личности ориентируются в социуме и взаимодействуют в процессе культурного контак-

та. Рассматриваются следующие проблемы: межкультурные стратегии (как люди пытаются жить в условиях двух культур), психологическая аккультурация (изменения личности и стрессы, которым подвергаются люди) и адаптация (долгосрочные, относительноустойчивые результаты). Далее, на основании данных социологии и социальной психологии, в общих чертах мы выделим область исследования межкультурных отношений (в частности, осознание предрассудков и избавление от них). И, наконец, попытаемся разрешить вопрос аккультурации и других межкультурных явлений, используя понятие мультикультурализма.

Межкультурная психология отличается от кросс-культурной и культурной психологии по ряду признаков. Во-первых,

Во-вторых, при рассмотрении культурной психологии, мы наблюдали, что интерес исследователей обычно сосредоточен на отдельных культурах. При изучении их в динамике — в процессе постоянного развития и реконструкции, изменение определяется скорее как результат взаимодействия между индивидами в пределах культуры, чем резуль-

тат контактов между культурами. Фактически межкультурные исследования не представлены в структуре современной культурной психологии.

Мы придерживаемся той позиции, что межкультурная психология является фундаментальной частью кросс-культурной психологии, и была такой с давних времен. Один из способов трактовки состоит в том, чтобы считать ее действующей кросс-культурной психологией, которая представлена в культурно-разнообразных обществах, где многочисленные культурные группы сошлись, чтобы жить вместе. Этот подход подразумевает теоретическую и методологическую позиции. Во-первых, мы полагаем, что у группы есть своя культура, следовательно, мы используем скорее термин «этнокультурный», а не группа «меньшинства». В результате, группы необходимо исследовать и интерпретировать, используя все концептуальные и методологические предосторожности, которые подчеркивались в главах 11 и 12. Во-вторых, не являясь уже «независимыми» группами, они не могут служить в качестве уникальных случаев в рамках сравнительного исследования (ср. проблема Гальтона). Поэтому роль источников культурного влияния на поведение нельзя однозначно приписать одной определенной культуре (ср. рис. 2.1.)· И, наконец, один из результатов культурного контакта — появление новых этнокультурных групп, поэтому исследовательское усилие следует умножить, так как и самобытные, и развивающиеся культуры требуют изучения в качестве контекстов человеческого поведения.

В дополнение к этой тридцатилетней традиции кросс-культурной психологии, данная область исследований имеет

В культурном отношении плюралистическое общество является объединением, где совместно проживают разные культурные группы с общей социальной и политической структурой⁷. Это диаметрально противоположно монокультурному обществу, которое включает «одну культуру, один народ». Такие монокультурные общества действительно когда-то существовали; однако в современном мире трудно найти общество, в котором была бы одна культура, один язык, одна религия и одна единственная идентичность, характеризующая все население. Несмотря на этот очевидный факт, некоторые продолжают думать и вести себя так, будто их общества культурно однородны (или же, если они не являются таковыми сейчас, то им следует такими быть!). Другие же спокойно принимают тот факт, что разные культурные группы живут в их обществе вместе, и что не следует выделять какую-либо одну культуру и один народ из всего этого многообразия.

Известны две противоположные точки зрения на плюралистические общества⁸.

⁴ См. Hallowell, 1945.

⁵ См. Camilleri, 1991; Denoux, 1993.

⁶ Psychologie interculturelle - (франц.) межкультурная
психология (прим. науч. ред.).

⁷ См. Skelton& Allen, 1999.
^в См. Berry, 1998b.

В соответствии с одной из них («меньшинство мейнстрима»), существует так называемый «плавильный котел», то есть единственное доминирующее общество или общество «мейнстрима», на обочине которого располагаются разные группы «меньшинств», которые, в конечном счете, поглощаются мейн-стримом (господствующей культурой) до полного исчезновения. В результате должен остаться «один народ, одна культура, одна нация» как наивысшая цель. Это напоминание о ранних концепциях, таких, как «проявление судьбы»в американской (США) традиции прошлого столетия. Согласно этой точке зрения, весь континент Северной Америки был предназначен для заселения одной нацией, которая говорит на одном языке и исповедует одну общую систему религиозных и политических принципов. Это также напоминание о той колониальной политике, которую ранее преследовала Франция: «осторожно навести глянец и цивилизовать для человечества дикарей мира». Если такое поглощение не происходит (по каким-либо причинам), тогда группы на обочинах становятся маргинальными (см. ниже). Другая точка зрения — «мультикультурная», согласно которой существует «мозаика» этнокультурных групп, сохраняющих чувство своей культурной самобытности и принимающих участие в социальной структуре, которая характеризуется некоторыми общими нормами (юридическими, экономическими, политическими соглашениями) относительно того, как жить вместе (см. последний раздел этой главы).

Какие виды групп существуют в плюралистических обществах? Ответ на этот вопрос можно дать, рассматривая причины, по которым люди, относящиеся к

разным культурам, проживают вместе на одной территории. Существует три причины. Во-первых, группы могут оказаться вместе или потому что они пришли к такому соглашению добровольно, или, наоборот, потому что их принудили к этому. Во-вторых, какие-то группы остались на родной земле, тогда как другие обосновались вдали от родовых земель (оседлость против миграции). И, в-третьих, некоторые люди прочно обосновались в плюралистическом обществе, тогда как другие находятся здесь лишь временно.

Некоторые из общих терминов, которые были использованы при обращении к компонентным группам плюралистических обществ, могут быть определены в соответствии с этими тремя причинами. Начиная с тех, кто дольше всех тут проживает, индигенные народы— это те, которые «всегда были здесь», в том смысле, что их корни уходят далеко в прошлое, и нет свидетельств ни о каких, живших ранее здесь народах, чьи потомки все еще присутствуют в популяции. Разумеется, все народы мигрировали от общего источника народов (возможно, в Африке) и, следовательно, индигенные народы можно более правильно назвать «ранними мигрантами». В некоторых странах существуют серьезные противоречия относительно термина «индиген-ный» (или «туземный», или «аборигенный») из-за определенных прав, которые могут предъявляться. Аналогичный термин, который используется в некоторых европейских странах, — «национальное меньшинство» (например, баски, бретонцы, каталонцы, фризы и саамы или лопари). Основная особенность таких групп — их длительное проживание на территориях, которые принудительно включались в состав большого нацио-

нального государства; оставшиеся у них земли часто уменьшались в размерах, что снижало их возможность поддерживать свое существование, и они, в конце концов, стали рассматриваться как еще одна «группа меньшинства» в пределах большого плюралистического общества. Понятно, что одновременно они и «вынужденные», и «оседлые».

Другие народы, имеющие за плечами длительную историю проживания на данной территории, — это потомки более ранних волн иммигрантов, которые обосновались в виде распознаваемых групп, часто с осознанием своего собственного культурного наследия (общий язык, самоидентичность и т. д.). Такие этнические группы можно найти во всем мире, например, французские и испанские общины в Новом свете; группы, которые происходят от законтрактованных рабочих (китайские и индийские общины в карибском регионе), от обращенных в рабство (афромериканцы); и группы голландского и британского происхождения в Южной Африке, Австралии и Новой Зеландии. Такие группы могут быть большими или маленькими, сильными или слабыми, в зависимости от исторического и национального контекста, в котором они живут. Какой бы ни была их история, большинство из них сейчас являются добровольными участниками национальной жизни своих современных обществ.

В противоположность этим двум оседлым компонентам плюралистических обществ существуют иные группы, которые развились в иных местах и прошли социализацию в других культурах и которые мигрируют, чтобы осесть (на время или навсегда) в другом обществе. Среди этих групп находятся иммигранты, которые обычно переезжают в поисках лучшей

жизни. Для большинства из них «факторы притяжения» (привлекающие в новое общество) оказываются сильнее, чем «факторы отталкивания» (оказывающие давление и заставляющие выезжать). Таким образом, иммигрантов обычно рассматривают как «добровольных» членов плюралистических обществ.

В то время как иммигранты являются относительно постоянными участниками нового общества, известны группы, которые по ряду разных причин проживают там временно (например, студенты из разных стран, дипломаты, бизнесмены, подсобные рабочие или гастарбай-теры). В этом случае, процесс их вовлечения в плюралистическое общество усложняется осознанием того, что они, в конечном счете, или возвратятся домой, или их пошлют в другую страну. Поэтому они могут колебаться, надо ли полностью вовлекаться и устанавливать близкие взаимоотношения, или начать идентифицировать себя с новым обществом. Несмотря на свое неопределенное положение, в некоторых обществах лица, временно пребывающие в стране, составляют значительный процент населения (например, в странах Персидского залива, Германии, Бельгии) и могут либо обладать значительной силой, либо быть относительно слабыми.

С самыми большими проблемами сталкиваются так называемые «вынужденные мигранты», т. е. беженцы и люди, которые ищут убежища. Часто они не хотят покидать свою родину, а если покидают, то нет гарантии, что им будет предоставлено право остаться и поселиться в новом обществе. Достигшие границы страны, подписавшей Женевскую конвенцию о беженцах, имеют право быть принятыми и получить приют, пока не будет вынесено судебное решение об удовлетворении

их требований. Если же им предоставляют постоянный статус беженцев, то их жизнь приобретает меньшую неопределенность. Однако большинство этих людей живут с осознанием того, что, скорее «факторы отталкивания» (а не «факторы притяжения») привели их к бегству с родины и заставили поселиться в новом обществе. Разумеется, большинство из них пережили травмирующие события и потеряли свое имущество.

Существует две причины, по которым эти шесть видов групп были представлены соответственно трем факторам (добровольные—вынужденные; оседлые—мигранты; постоянные—временные), а не просто перечислены. Наиболее существенным является обстоятельство, обладают ли они отличительными признаками группы: численностью, властью, правами и ресурсами, будут ли они включены в межкультурные связи как группы или как личности. Вторая важная причина заключается в том, что установки, мотивы, ценности и возможности (все психологические особенности личностей в этих группах) тоже изменчивы. Эти факторы также влияют на процесс их аккультурации и на развитие межкультурных отношений.