В. А. Тихонравов альпинистские итоги 1951 года

A. Жданов. О международном положении. Доклад, сделанный на Инфор­мационном совещании представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 г., Московский Рабочий, 1947, стр. 21.

И. Ермашев. Север в планах американской агрессии. (Последние че­тыре названия цитируются по сб. статей «Американский север», М., 1950.)

Д.М. Лебедев. Плавание А.И. Чирикова на пакетботе «Св. Павел» К побережьям Америки, М., 1951, стр. 39, 63.

Сергей Марков. Летопись Аляски, М., 1946.

B.П. Ковалевский. Аляска, Географгиз, М., 1952.

Гора Св. Ильи и первое восхождение на гору Ванкувер. Канадский геогра­фический журнал, 1951, XVIII, № 1, июль.

А.М. Рябчиков. Природа Индии, М., 1950.

Анри Боли. Северная Америка, М., 1948.

Д. Расселль. Экспедиция к горе Св. Илии, 1891.

Ф. де Филиппи. Путешествие герцога Абруццкого на гору Св. Ильин, Ежегодник Русского Горного общества. М., 1906, вып. VI.

Э. Уокер. Аляска — крайний континентальный аванпост Америки, Вашинг­тон, 1943.

Дж. Сундборг. Возможности на Аляске, Нью-Йорк, 1946.

Г. Тейлор. Канада, Лондон, 1947.

В прошлом выпуске нашего Ежегодника мы сообщали о французской экспедиции, участники которой были первыми людьми, достигшими вершины гималайского восьми­тысячника (Аннапурна, 8078 метров). За несколько дней до этого восхождения два участника норвежской научной и спортивной экспедиции совер­шили успешное восхождение на Тирадьж-мир (Гиндукуш, вы­сота 7750 м)¹, которую ранее безуспешно пытались покорить участники английской и немецкой экспедиций.

Целью норвежской экспедиции была одна из высочайших вершин Восточного Гиндукуша, горного хребта, по южным склонам которого проходит граница Пакистана и Индии с Афга­нистаном. Гиндукуш — одна из тех горных цепей, которые рас­ходятся от юго-восточной окраины Памира. Три из них отходят на юго-восток (Кунь-лунь, Каракорум, Гималаи), четвертая — Гиндукуш — на запад.

В обстоятельном обзоре А.М. Рябчикова «Природа Индии» мы находим следующую характеристику интересующего нас поднятия. От юго-западного угла советского Памира — места стыка величайших горных систем Азии — Гиндукуш тянется от перевала Тешик-таш (37°05' с. ш. и

В орографическом отношении хребет обычно подразделяют на Восточный Гиндукуш до перевала Дора (36°05' с.ш. и 71°15' в.д.) и Западный Гиндукуш.

Автор отмечает, что восточную часть хребта относят «к ка­тегории весьма труднодоступных». Стена пяти- и шеститысячных пиков тянется до перевала Дора; среди расположенных здесь вершин — Исторокал (7398 м), Нущак (7501 м) и Сад-иштраг (7370 м) выделяется высотой и заснеженностью Тирадьж-мир (7750 метров).

От основного хребта отходит ряд отрогов. Первый из них — северный отрог Кух-и-валь в северной части называется Бадахшанским хребтом с высотами от 4000 до 5000 метров. Этот отрог отделяет Амударью (в верхней части Пяндж или Вахан-дарья) от ее притока Кокчи.

Высокими вершинами с мощными ледниками характерна горная область, лежащая к юго-западу от стыка Восточного Гиндукуша с Каракорумом и параллельным ему Кайласом. Ряд вершин достигает высоты 7 тыс. метров.

Этот район и был целью норвежской экспедиции.

«Только путем длительных дипломатических переговоров экспедиции удалось получить разрешение проникнуть в интере­сующий ее район Гималаев (точнее говоря, Гиндукуша. — Ред.). Для проникновения в район Тирадьж-мир, находящийся на тер­ритории Пакистана, на границе с Кашмиром, СССР, Китаем и Индией, норвежцы должны были пересечь всю Индию и Паки­стан»,— читаем мы в интервью руководителя экспедиции.

После многих пересадок альпинисты достигли, наконец, города Дир, от которого начинался первый переход. «Мулы в Дире чересчур дороги, — отметил в своем интервью начальник экспедиции профессор Нэсс, — поэтому мы грузим на них лишь наиболее тяжелые вещи, а остальное распределяем между сот­ней носильщиков». Действительно, человек в этих странах до сих пор расценивается дешевле мула или коня. Изнуренные постоянным недоеданием и тяжелым трудом, местные жители терпеливо шагают босиком с 30-40 кг груза за плечами. «И это под знойным солнцем, мучимые голодом, жаждой и устало­стью, — признает руководитель экспедиции.— Ведь эти бедняки живут в землянках, одеты в лохмотья, вечно голодают».

В состав экспедиции, кроме упомянутого нами Нэсса, вошли: его заместитель Бюж, адвокат по профессии, геолог Иорстед, ботаник Вендлье, врач Вочт-Лоренцен, кинооператор Брейтштейн, фотограф Нейбаккен, студенты-практиканты Кверенберг и Берг, капитан Скрифер и присоединившийся в Пешаваре про­фессор Лагорского университета Гамид Бег.

С Ловарийского перевала (3124 м) впервые открылась величественная панорама горных массивов Гиндукуша. Миновав местечко Читрал, экспедиция достигла расположенной на вы­соте 3500 м тенистой рощи.

Мощная боковая морена, имеющая высоту до 40 м, отделяется от массива горы небольшой долиной с обильной растительностью. Здесь на «главной базе» экспедиции остались научные работники. Альпинисты ушли дальше.

На пути к леднику Борум, спускающемуся со склонов Тирадьж-мир, альпинистам предстояло пересечь три ледяных поля, загроможденных каменными глыбами. Последнее из них оказалось особенно трудным. Вопреки уверениям британских «знатоков» («Носильщики из Читрала пользуются самой сквер­ной репутацией»), эти незаменимые помощники каждой высот­ной экспедиции уверенно преодолевали нагромождения ледяных глыб и камней, огромные поля, изорванные многочисленными трещинами. Здесь на высоте 5775 м был разбит лагерь «Г». (Как видно из схемы и дальнейшего текста, лагери были распо­ложены на высоте: «А» — 3500 м, «Б» — 4180 м, «В» — 4600 м, «Г» — 5775 м, № 1 — 6270 м, № 2 — 6665 м, № 3 — 7400 м, № 4 — 7600 метров.)

Возле палаток зияло отверстие скрытой под льдами тре­щины, которую норвежцы называют в своем отчете «снежным тоннелем». Раздававшиеся из нее глухие удары говорили о том, что она и другая, более крупная, трещина, к которой вел «тон­нель», непрерывно расширялись под напором ледовых масс.

28 июня Бюж и Кверенберг провели первую разведку на юго-восток от Тирадьж-мир. Шел снег, но потом прояснилось. Нэсс, изучавший 29 июня возможности подъема по тому же Юго-восточному гребню, нашел этот вариант неприемлемым. Западную грань горы, как показали наблюдения, рассекали многочисленные трещины, замаскированные глубоким рыхлым снегом. Было принято решение — вести штурм с южной сто­роны. Снег был здесь более плотным, более надежными казались и ледяные мостики над трещинами. В одном из кулуаров нор­вежцы отметили своеобразную природную лестницу из снежных ступеней шириной в 10-30 см и высотой от 10 см до метра. (Из описания не видно, использовали ли ее участники восхож­дения.)

Предстояло вернуться теперь на главную базу для пополне­ния запасов, которые надо было доставить в лагерь «5775». Еще более сложной транспортной операцией была необходимость (силами носильщиков) доставить грузы к лагерю № 2. Его наме­тили оборудовать на высоте 6665 м, на южном гребне.

В течение двух суток наблюдались сильнейшие снегопады.

Ранним утром 1 июля в ущелье, расположенном в 2 км от ла­геря «Г», сошла огромная лавина. Ледяные осколки, достигав­шие веса в 20 кг, разлетались на большом расстоянии от ущелья. Воздушной волной опрокинуло палатки, засыпало снегом место лагеря. Ледник был завален глыбами льда и загроможден снежными холмами. Весь день ушел на то, чтобы привести в порядок лагерь и снаряжение, высушить все вещи.

Лишь 3 июля альпинисты Берг, Кверенберг, Скрифер и Бюж в сопровождении носильщиков пересекли южный ледник и раз­били лагерь № 1 на противоположной его стороне, на высоте 6270 метров.

В этом лагере остались Берг и Кверенберг, в то время как остальные возвратились на главную базу, чтобы доставить все необходимые грузы.

Схема расположения ледников и путей к вершине Тирадык-мир.

В углу слева: положение Тирадьж-мир по отношению к СССР, Пакистану, Афганистану, Кашмиру и Китаю.

Путь по леднику, как установила разведка, оказался опас­нее, чем предполагали: нависшие, грозящие обвалом, ледяные глыбы, хаотические нагромождения; здесь могли бы пройти аль­пинисты, но для плохо оснащенных носильщиков с их тяжелым грузом за плечами путь казался невозможным.

«Одна из колоссальных ледяных глыб вдруг сорвалась и по­катилась вниз, чуть не задев нас и обдав дождем осколков льда и снега, — читаем мы в дневнике Бюжа. — В следующие дни на леднике было еще несколько обвалов и только по счастливой слу­чайности они миновали наш лагерь».

Избрав для подъема «снежный язык справа от ледника», альпинисты 5 июля начали штурм. Рыхлый, еще не слежавшийся снег и многочисленные трещины затрудняли продвижение. Все же в этот день был достигнут южный гребень. На другой день вслед за прокладывавшими путь Нэссом и Бюжем, вышли Берг и Кверенберг, двинулись согнувшиеся под своей ношей горцы. Они сумели преодолеть ледник и шли вслед за альпи­нистами.

Идущие первыми то и дело проваливались в снег, рыхлый, глубокий покров, лежавший на ледяном основании. Опасаясь лавины, с которой они рисковали скатиться по крутому склону, альпинисты все же решили продолжать подъем.

На другой день Кверенберг достиг верхнего гребня. Здесь были натянуты веревочные перила, организован лагерь на вы­соте 6665 метров. Отсюда, с небольшой площадки над отвесами гребня, открылась панорама восточной оконечности ближних хребтов.

Альпинисты еще только успели расположиться в спальных мешках, как сильный толчок и треск льда известили о падении очередной лавины. Она снесла палатки нижнего лагеря (№ 1), который оказался расположенным в опасной зоне лавинных вы­носов.

К 9 июля наверх должны были подняться носильщики из ла­геря № 1. Однако никто не появился. Оказалось, что изнурен­ные тяжелой работой на большой высоте, носильщики отказа­лись продолжать путь, один из них заболел острым нервным расстройством. Пришлось мобилизовать 4 человек и врача для эвакуации заболевшего и дожидаться прихода новых носиль­щиков, присланных по просьбе экспедиции властями Паки­стана.

10 июля альпинисты вновь вышли на штурм, эвакуировав на главную базу Бюжа, заболевшего воспалением легких. Берг и Кверенберг двинулись из лагеря на гребне, имея трехднев­ный запас продовольствия и горючего. По мнению руководителя экспедиции, «на высоте, где обычно пропадает аппетит, они были обеспечены на неделю».

Отсутствие носильщиков заставило альпинистов отказаться от палаток. Они решили ночевать в своих спальных мешках прямо на снегу. Они провели первую ночь в выкопанной в снеж­ном склоне яме. Еще одну ночь провели они, поднявшись выше по южному гребню, но здесь группа разделилась. Ослабевший Кверенберг остался на месте ночевки, Берг вышел на разведку. Но путь оказался слишком трудным и опасным для одиночного подъема.

13 июля они предприняли новую попытку, но силы быстро оставили их. «Приходится останавливаться через каждые 10 ша­гов, — рассказывали участники штурма. — Из-за недостатка кис­лорода не можешь удержаться, чтобы не дышать ртом, не­смотря на сухой ледяной воздух, угрожающий легким и брон­хам». Пришлось спуститься в лагерь «6665».

Через несколько дней с помощью носильщиков удалось под­нять необходимые грузы и Берг с Кверенбергом достигли вершины Тирадьж-мир, установив здесь рядом с флагом Нор­вегии флаги США и Пакистана. К сожалению, ни руководители экспедиции, ни ее участники не сообщают подробностей штурма.

Отчет экспедиции отмечает, что норвежцам не удалось до­стать нейлона для изготовления легкой одежды и портативного снаряжения. Одежда была изготовлена из ангорской шерсти. Для обуви, достаточно легкой, просторной и вместе с тем пре­дохраняющей от обморожений, был использован материал вибрам. Альпинисты имели также шерстяные носки, чулки из со­бачьей шерсти, меховые гамаши. На руки, кроме шерстяных пер­чаток, одевались митенки из кошачьего меха, оставляющие сво­бодными пальцы.

Приведем высотное меню.

Ежедневный рацион (1 кг 400 г., 4000 калорий) состоял из трех коробок (включавших также алюминиевую пластинку с сухим спиртом для подогревания концентратов). В одной ко­робке был завтрак: 42 г масла, 90 г сухарей, 15 г сахару, 30 г витаминизированного варенья, 50 г миндаля и изюма, 7 г кофе-концентрата. На обед полагалось: 65 г супа-концентрата, 65 г сухарей или галет, 15 г сахара, 30 г варенья, 50 г сухих фруктов, 45 г шоколаду. Наконец третья коробка содержала ужин: 540 г мясных консервов, 300 г сыра, меда или варенья, 65 г галет или печенья. Кроме того, каждый имел глюкозу и витамины в таблетках.

В то время как штурмовая группа была занята восхожде­нием, участники научной части изучали массив горы и окрест­ные места, опубликовав пока лишь предварительные наблю­дения.

Снеговая линия на Гиндукуше, как известно, проходит на высоте 4700 метров. Большая высота хребта обусловливает обилие фирновых полей и ледников. Исследователи отмечают, что даже ледники, лежащие на 6-километровой высоте (и выше), спускаются низко в долины.

Западные и южные ледники, стекающие с Тирадьж-мир, об­разуют мощную ледниковую систему, спускающуюся в долину Борум-гол. Геолог экспедиции Иорстед относит ледник к турке­станскому типу. Как указывает С.В. Калесник, это — ледники, в которых фирновый бассейн по сравнению с областью стока очень мал, а питание осуществляется преимущественно лави­нами и обвалами висячих ледников. Конусы ледников турке­станского типа обычно состоят из «мертвого» льда, засыпанного мореной.

Зимние лавины, в значительной мере поставляющие пита­ние леднику Борум, закрывают его сплошным снеговым покро­вом; спускаясь в долины, он несет с собой накопившийся снег. К концу лета ледник Борум (различают: Северный и Южный) совершенно освобождается от снега.

В те дни, когда температура воздуха на солнце дости­гала +27°, на леднике она колебалась от —5° до +3° С. За лет­ние месяцы ледник на высоте 5400 м оттаивает на глубину 2 м 70 сантиметров. На высоте 4300 м за лето ледник оттаивал на глубину 6 м 30 см, километром ниже — на 7 м 60 сан­тиметров.

На высоте около 3 тыс. м ледник усеян валунами. В этой зоне немало ледяных столов. Участники экспедиции отмечают, что в то время как в Норвегии «считают большими кристаллы льда длиной в 10 см», на леднике Борум они колеблются от 1 мм (в верховьях) до 30 см в нижней зоне. Судя по показа­ниям приборов и фотосъемке, в нижней части ледник непод­вижен. «Нужно, чтобы движение равнялось нулю или было ми­нимальным, поскольку морены покрыты здесь растительностью, а озерки и лужи талой воды не изменяют своего местоположе­ния»,— указывает Нэсс.

Массив горы сложен изверженными породами. На высоте, превышающей 7000 м, на пути к вершине, в осадочные (сланцы, известняки, кварцы) вкраплены изверженные породы (порфир, базальт, гранит и др.). Древние отложения известняка встре­чаются к югу и юго-востоку от Тирадьж-мир, показывая, по мнению участников, что эта вершина «является продуктом под­нятия бывшего здесь морского дна». Это может служить дока­зательством известной гипотезы о том, что «некогда Гималаи были дном неглубокого континентального моря».

По подсчетам зарубежных альпинистских организаций, в районе Гималаев, Гиндукуша, Кунь-луня побывало свыше ста различных экспедиций. В то же время погоня за чисто спортив­ными достижениями, отсутствие единого плана привели к тому, что, как признает руководитель норвежской экспедиции, «проблема полного исследования Гималаев не разрешена до на­ших дней». Автор высказывает далее надежду, что «чисто спор­тивный интерес к Гималаям в ближайшем будущем уступит место научному исследованию». Впрочем, опыт экспедиций последних лет (Аннапурна, Чомолунгма, Музтаг-ата и др.) пока­зывает, что нынешние «исследователи» горных районов заняты прежде всего сбором сведений, интересующих органы разведки, а наука, глубокое и разностороннее познание горной природы остаются по-прежнему забытыми.

Впрочем, эту сторону буржуазного альпинизма — отсутствие координации различных экспедиций — также признает профессор Нэсс. Он прямо указывает в своем интервью, что проблему иссле­дования Гималаев «можно сравнить с проблемой покорения Арктики и Антарктиды, которая за сорок с лишним лет также полностью не разрешена. Когда впервые были открыты Северный и Южный полюсы, даже люди открывшие их, не могли не при­знать, что наука выиграла от этого не так уж много, поскольку полюсов только достигли, но еще не изучили».

Уместно сопоставить с этим объединенные действия советских людей не только в области изучения Арктики, Северного полюса, но и в горах. Публикуемые в нашем Ежегоднике статьи М.В. Тронова, И.Г. Дорофеева, Г.А. Авсюка — убедительное доказатель­ство того, что совместными усилиями альпинистов и ученых СССР будут решены те проблемы, которые оказываются не по плечу буржуазным альпинистам.

Озеро на леднике Иныльчек

Фото А. Базарова


В.Ф. ГУСЕВ

ЗАПИСКИ АЛЬПИНИСТА О ТЯНЬ-ШАНЕ

Еще на заре развития советского аль­пинизма, рядом с чисто спортивными по своему характеру мероприятиями, зарож­дается также альпинизм исследовательский, связанный с проникновением в отдаленные, труднодоступные, а нередко и никем еще не посещенные, высокогорные области.

Велики трудности альпинистских походов в районы таких «белых пятен», но вместе с тем много в них увлекательного, а результаты их доставляют огромное удовлетворение развед­чикам горной природы.

Советские альпинисты, у которых любовь к спорту соче­тается с порывом исследователя, все свои силы, знания и весь свой спортивный опыт отдают служению советской науке.

Ни одна из значительных научно-исследовательских работ, проведенных в высокогорных областях, не обходилась без аль­пинистов. Ряд научных комплексных экспедиций Академии наук СССР в районы Памира и Тянь-шаня имел в своем составе от­ряды альпинистов, на плечи которых неизменно ложилась самая трудная и опасная работа.

Кроме таких серьезно оснащенных больших экспедиций, регулярно проводились работы, носившие рекогносцировочный характер освоения неисследованных высокогорных областей. Зна­чительное место в этой работе принадлежит инициативным, в большей своей части самодеятельным группам энтузиастов-альпинистов. Так, начиная с 1929 г., в районы Центрального Тянь-шаня стали проникать группы М.Т. Погребецкого, И.И. Мысовского, Г.П. Суходольского, А.А. Летавета и других. Талантли­вые альпинисты-исследователи, в настоящее время заслужен­ные мастера спорта М.Т. Погребецкий и А.А. Летавет надолго связали свою спортивную жизнь с Тянь-шанем и впоследствии руководили крупными отрядами комплексных экспедиций в рай­оны Центрального Тянь-шаня.

Нет сомнения, что их работы, показывающие целеустремлен­ную, методическую и последовательную расшифровку труднодо­ступных районов Тянь-шаня, должны стать достоянием широких кругов географической и альпинистской общественности.

Нельзя не отметить, что, несмотря на ряд опубликованных статей и брошюр и единственную книгу М.Т. Погребецкого («Три года борьбы за Хан-тенгри»), давно нуждающуюся в пере­издании, ценный опыт работы альпинистских экспедиций совер­шенно недостаточно освещен в печати.

Следует считать своевременным выпуск в свет книги «За­гадки Тянь-шаня», принадлежащей перу И.А. Черепова¹. Ав­тор ее рассказывает о спортивно-исследовательских путешест­виях небольших альпинистских групп, руководимых А.А. Летаветом, в малоизученных районах Тянь-шаня.

Книга состоит из двух частей. В первой описаны походы 1937 г. в долину Инылчек, к хребту Куйлю и первовосхождения на пики Нансена, Сталинской Конституции, Карпинского.

Во второй части освещаются поход 1938 г. в верховье лед­ника Южный Инылчек, на ледник Звездочка, восхождение на пик 20-летия ВЛКСМ и попытка алма-атинских альпинистов штурмовать пик Победы.

Книга знакомит читателя с природой Центрального Тянь-Шаня, его орографией, оледенением, климатом, дает характери­стику наиболее интересных в альпинистском отношении вершин, последовательно излагает историю исследования массива Тенгри-тага и отдельных его районов. В этом познавательная ценность книги.

Книга дает наглядный пример того, как маленькая группа альпинистов путем настойчивого, последовательного и планомер­ного наступления на «загадки Тянь-шаня» сумела, начав с вы­полнения сравнительно небольших задач, внести свой вклад в осуществление крупнейшего географического открытия пика По­беды, главной вершины Тянь-шаня, высотой в 7439 метров. В этом поучительная ценность книги.

И.А. Черепов убедительно показывает, что крепко сколочен­ная, дружная группа советских альпинистов, где каждый дей­ствует во имя общих интересов коллектива, где мужество, на­ходчивость и упорство в достижении цели сочетаются с взаимо­помощью, где каждый шаг и каждое мероприятие осмысленны и закономерны, такая группа может преодолеть казавшиеся непреодолимыми трудности и добиться поставленной цели. В этом — воспитательная ценность книги.

Автор очерков — участник двух описываемых им походов на Тянь-шань. Это живо чувствуется по приводимому им фактиче­скому географическому материалу, по описанию спортивных вос­хождений. Автор — мастер спорта, один из зачинателей совет­ского альпинизма, которому хорошо знакомы все детали этого трудного, опасного и благородного вида спорта. Это чувствуется по непосредственному и искреннему изложению. Вместе с тем, автору удалось достаточно красочно и реалистично рассказать о событиях, происходивших без его участия.

И.А. Черепов правдиво рассказывает о мужестве наших альпинистов, с честью выдерживавших испытания, их мораль­ных и физических качествах.

В большей части очерки написаны живым, доходчивым язы­ком, с достаточной изобразительной силой. Нет сомнения, что читатель будет переживать вместе с автором описываемые им события.

Однако наряду с этим книга очерков не свободна от неко­торых недостатков. Живо и красочно описана, например, раз­ведка ледника Звездочка, с достаточной полнотой изложены ма­териалы, касающиеся орографии и оледенения этого интересного района (стр. 102-103). Однако, перелистав двадцать пять стра­ниц, мы встретим этот же материал, с теми же цифровыми данными и той же характеристикой долины ледника Звездочка (стр. 127-128). Это — уже излишество!

Удачно в целом описывая посещенные группой Летавета районы, автор в то же время пытается представить и орографи­ческую структуру районов, которых он не видал. С полным основанием утверждая, например, что на Тянь-шане имеются не обследованные еще районы, автор пишет:

«...Одним из таких «белых пятен» является участок, распо­ложенный между верхней частью ледника Южный Инылчек и верховьями ледников Кой-кап и Сабавци. Цепи горных хребтов (Инылчекского, Теректинского, Майбаши, Кок-шаал-тау) на существующих картах и схемах, как лучи, расходятся из этого неизвестного участка. Это заставляет предположить наличие огромных фирновых бассейнов, питающих ледники Кой-кап, Са­бавци, Звездочка, истоки Южного Инылчека» (стр. 126-127).

И дальше: «...Какому леднику, стекающему на юго-запад, дает начало этот обширный фирновый бассейн, что находится за стеной пика 20-летия ВЛКСМ? Может быть там находятся верховья системы Кой-кап, Темир-су, Сабавци или какого-нибудь неизвестного ледника, стекающего в сторону Синцзяна? Ответы на эти вопросы могли быть получены лишь на основе наблю­дений, сделанных с вершины пика 20-летия ВЛКСМ» (стр. 128-129).

Нам кажется, что подобное предположение мало обосновано. Известна схема Мерцбахера с узловой точкой, от которой буд­то бы, как лучи, расходятся горные хребты. Но советские гео­графы и альпинисты своими работами в районе массивов Хан-тенгри и Мраморной стены доказали ошибочность такого рода гипотез. Безвременно скончавшийся географ и мастер альпинист­ского спорта Е. В. Тимашев писал¹: «...При характеристике оро­графического строения массива Хан-тенгри обычно указывается на его «радиальное» (БСЭ, 1935, т. 59; Щукин, 1938), или «вееро­образное» (Калесник, 1937 и 1939) расчленение. При этом узло­вой «точкой», от которой расходятся главнейшие хребты, при­нимается или пик Хан-тенгри, или пик Мраморной стены, а сооб­щение 1946 г. неправильно приписывает пику Победы роль «главной вершины Тянь-шаня, к которой сходятся многочислен­ные отроги хребтов и главные их цепи» (Рацек, 1946).

Сопоставление основных материалов (включая аэрофото­съемки) советских научных экспедиций, а также наблюдений, сделанных автором (Е.В. Тимашевым. — В.Г.) при восхожде­нии на пик Нансена в 1937 г., с наблюдениями, полученными в 1946 г. с вершины пика Мраморной стены, дает основания сде­лать следующие сообщения:

1. 
   Ни один из трех вышеназванных пиков (Хан-тенгри, Мра­морной стены, Победы) не является узловой точкой, от которой «лучеобразно» (или «звездообразно») расходились бы главней­шие хребты. В массиве Хан-тенгри такой вершины, которая иг­рала бы роль «центрального» узла главных хребтов Тянь-шаня, не существует.
   
2. 
   Орографическую основу центральной части массива Хан-тенгри образуют пять широтных хребтов, связующий их Мери­диональный хребет и хребет Терскей Ала-тау».
   

Необходимо добавить, что исследованный альпинистом С. Кюном и географом М. Демченко ледник Кой-кап (Теректы) имеет незначительный фирновый бассейн (в противовес предпо­ложениям Мерцбахера), отстоит от верховьев Южного Инылчека на расстоянии 30 км, отделен от него четырьмя попереч­ными хребтами. В связи с этим, нельзя согласиться с автором, предполагающим наличие «огромных фирновых бассейнов, пи­тающих ледники Кой-кап, Сабавцы, Звездочка, истоки Южного Инылчека». Сомнительными представляются нам и предположе­ния автора о том, что за стеной пика 20-летия ВЛКСМ могут на­ходиться верховья системы Кой-кап и других ледников.

Что же находится с южной стороны хребта Боз-кыр? До сих пор эта часть Тянь-шаня представляет собой «белое пятно», которое может быть стерто с карты лишь в результате непосред­ственного изучения районов оледенения системы бассейна Темир-су исследовательскими экспедициями.

Для нас очевидно, что беглые наблюдения с вершин пиков 20-летия ВЛКСМ (плеча пика Победы), или Победы, хотя бы в ясную погоду, не внесут полной ясности в орографическую схему крупного района оледенения.

В книге И.А. Черепова опущены, к сожалению, некоторые сведения, которые были бы небезынтересны читателю. Так, очень бедно описаны флора и фауна Центрального Тянь-шаня. Расска­зывая о Боомском ущелье, следовало бы сообщить, что по нему проложена железная дорога Фрунзе — Быстровка — Рыбачье, курсируют поезда. Описывая озеро Иссык-куль, следовало бы от­метить, что в переводе на русский язык это название значит «Теплое озеро», ибо, несмотря на зимние морозы, оно никогда не замерзает.

Разработанная В.Ф. Мухиным схема массива Хан-тенгри дает достаточно ясную ориентировку в сложной орографической системе. Однако цифровые данные И.А. Черепова не всегда совпадают с величинами, изображенными на карте В.Ф. Мухина. Так, например, длина ледника Кан-джейляу по книге 20 км, по карте — около 12 км, расстояние по прямой от перевала Тюз до вершины пика Нансена по книге 15-20 км, по карте — 13 кило­метров. Нет полного соответствия между описанием ледника Звездочка и изображением его на карте: направление ледника от истоков, по Черепову, ЮЮЗ с последующим поворотом на ССЗ, по карте же СЗ — ССЗ.

Приходится выразить сожаление, что к книге не приложена карта интереснейшего района Куйлю. Кое-где автор допускает небрежное обращение с приводимыми им названиями или дру­гими сведениями. Так, например, нет перевала «Советской пе­чати», а есть перевал «Пролетарской печати». Нельзя говорить, что склоны хребта Кунгей Ала-тау безлесные (стр. 20), там очень много леса, но растет он на северных склонах боковых ущелий.

Книга иллюстрирована выразительными фотоснимками ра­боты В.Ф. Мухина. Но они далеко не исчерпывают тематики. Нет фото пика Сталинской Конституции с перевала Чон-ашу, нет фото пика Победы с перевала Тюз и с вершины пика Сталинской Конституции, нет фото пика Карпинского. Нет ни одного снимка, показывающего маршруты восходителей на пики Нансена, Сталинской Конституции, Карпинского, 20-летия ВЛКСМ (Победы).

Художественное оформление книги бледное, выручает лишь прекрасно выполненная фотообложка.

Отмеченные нами недостатки не умаляют основных до­стоинств книги, о которых говорилось выше. Очерки И.А. Чере­пова имеют немалую познавательную ценность для молодежи, которая хочет знать свою родную землю. Очерки будут ценным подспорьем в пропаганде альпинистских походов в дальние, об­ширные и еще недостаточно исследованные высокогорные рай­оны Средней Азии, в качестве убедительной пропаганды за иссле­довательский альпинизм.