§ 1.2. Распределение рисков в государственно-частном партнерстве

При заключении договоров о государственно-частном партнерстве государственный сектор переносит риски на частного партнера для осуществления эффективного управления расходами, поскольку многолетний опыт показал, что частный сектор имеет гораздо большее количество стимулов для управления рисками настолько эффективно и рационально, как это возможно.

Риски переходят, по сути дела, с налогоплательщиков к инвесторам.

Оптимальное распределение рисков – главнейший принцип любой схемы государственно-частного партнерства. Оптимальность распределения рисков означает, что те риски, которые более экономически эффективно управляются и «поглощаются» (демпфируются, элиминируются) субъектами государственного сектора, относятся на счет государственного партнера, а иные риски, более эффективно управляемые и «поглощаемые» субъектами частного сектора, относятся на счет частного партнера (вплоть до полного возложения всех рисков на частный сектор).

Считается, что риски проекта должны обрабатываться наиболее компетентными в этом сторонами, в результате чего снижается общая стоимость проекта и минимизируются сами риски. Например, риски, связанные с планированием, лучше управляются государственными органами, в то время как операционные риски могут быть лучше управляемы частными субъектами⁴⁸⁶.

Распределение рисков осуществляется на стадии переговоров о проектировании по конкретному контракту государственно-частного партнерства и на стадии заключения этого контракта.

Частный партнер, как правило, несет следующие риски, связанные с проектированием, строительством и обслуживанием объекта инфраструктуры, являющегося предметом контракта государственно-частного партнерства:

– повседневные эксплуатационные и управленческие риски, связанные с задержками при получении разного рода необходимых разрешений, затруднениями, возникающими при осуществлении правоотношений с субподрядчиками, а также с различными превышениями планируемых расходов;

– риски, связанные со спросом на реализуемый объект или услуги, предоставляемые в соответствии с договором о государственно-частном партнерстве, а также риски, связанные с ожидаемыми доходами от эксплуатации объекта или предоставления услуг (риск неожиданно высокого или, напротив, низкого спроса по сравнению с первоначальными оценками состояния рынка);

– политические риски, которые могут быть следствием изменений в правительстве, изменений в направлениях государственной политики, особенно в области законодательного регулирования отношений, возникающих в рамках договоров о государственно-частных партнерствах, а также в сфере развития тех или иных областей инфраструктуры, вследствие коррупции, фаворитизма, нарушения договоров государством, а также вследствие различных затруднений, связанных с разрешением арбитражных споров;

– валютный риск, заключающийся в неожиданно происходящем значительном обесценивании, снижении стоимости либо, напротив, повышении стоимости денег (изменении курса валют), которое может оказать определенное негативное влияние на способность поставщика услуг осуществлять выплаты инвесторам.

Государственный партнер несет следующие риски:

– политические риски, заключающиеся в возможных изменениях государственной политики;

– риски банкротства, связанные с банкротством частной компании, объявляемом во время осуществления реализации проекта в рамках договора о государственно-частном партнерстве;

– риск, связанный с непредвиденными сложностями при приобретении земли, предназначенной для строительства на ней объекта инфраструктуры, а также с вопросами принудительного отчуждения земельных участков.

За счет «поглощения» рисков возможно существенно оптимизировать расходы на реализацию проектов, повысить их эффективность.

Чем больше управленческих функций делегируется частному партнеру, тем большие риски относятся на его счет. Однако здесь есть особенность, состоящая в том, что субъекты частного сектора не в состоянии принимать на себя некоторые определенные риски, по которым возможности управления ими у субъектов частного сектора существенно ограничены. Вообще, как показывает практика, субъекты частного сектора более тщательно, заинтересованно и обдуманно относятся к вопросам оценки рисков. Учет этого обстоятельства способствует обеспечению оптимизации распределения рисков и обеспечения высокой эффективности управления рисками.

Четкое уяснение и понимание соответствующими сторонами в рамках государственно-частного партнерства собственных возможностей и заинтересованности в управлении рисками позволяет оценить реальную стоимость сохранения за государственным партнером рисков проекта или передачи таковых частному партнеру.

Вместе с тем, создание организационно-правового механизма разграничения рисков не является простым по причине существования множества факторов, которые в любом случае необходимо учитывать при рассмотрении каждого риска в отдельности и расчете возможных расходов. Возможности для эффективного распределения рисков во многом зависят от конкретного реализуемого проекта и избранной для его реализации схемы государственно-частного партнерства.

На этапе подготовки договора распределение рисков должно быть осуществлено в соответствии с состоянием рынка на данный момент и прогнозом на период осуществления проекта. Необходимо также учитывать результаты осуществления предыдущих проектов, накопленный опыт. При распределении рисков необходимо учитывать потенциальные риски, которые могут возникнуть на протяжении срока осуществления реализации проекта, при этом механизм распределения рисков должен быть в определенной степени гибким для того, чтобы стороны могли справиться с неожиданно возникшими внешними неблагоприятными обстоятельствами.

Важно учитывать, что каждый конкретный проект государственно-частного партнерства обладает уникальными особенностями и поэтому создать одну абсолютно универсальную наилучшую схему распределения рисков не возможно.

§ 1.3. Правовая природа государственно-частного партнерства
Участие в реализации проектов государственно-частного партнерства в настоящее время приобрело привлекательность как в предпринимательских кругах ввиду их экономической выгодности, так и среди представителей органов публичной власти, заинтересованность которых вызвана расширением возможностей решения задач по обеспечению создания социально значимых инфраструктурных объектов и предоставлению государственных услуг, а также у представителей международных организаций (к примеру, в органах управления Европейского Союза и мн. др.), что обусловило рост внимания к этому сложному социально-экономическому явлению со стороны ученых.

При этом, хотя понятие «государственно-частное партнерство» относится в целом к формам взаимовыгодного сотрудничества между государственными органами и частными хозяйствующими субъектами, направленным на обеспечение социально-значимых сервисно-инфраструктурных проектов и на предоставление инфраструктурных и иных публичных услуг, нередко это понятие трактуется и более широко.

Идеи государственно-частного партнерства сегодня активно эксплуатируются в качестве идеологических элементов программных инструментов для адаптирования к тому, что они воспринимают как «изменяющиеся потребности и условия». Государственно-частное партнерство не всегда обоснованно позиционируется и как заведомо эффективный инструмент нового поколения управленческих реформ, особенно в том, что касается удовлетворения требований повышения эффективности и качества участия государства в экономических отношениях. Государственно-частному партнерству как сложному процессу, движимому зачастую противоречащими друг другу устремлениями объединившихся партнеров, присущи достаточно высокие вероятности возникновения внутренних дисбалансов и конфликтов в содержании управленческих и правовых форм, в которых происходит реализация проектов государственно-частного партнерства. Вследствие сложной природы этого института, объективирующегося в большом множестве разнообразных форм в зависимости от условий конкретных стран, в научной литературе представлен широкий спектр контрадикторных и контроверсивных взглядов и концепций относительно различных аспектов государственно-частного партнерства, в том числе относительно правовой и экономической природы государственно-частного партнерства, значения и сути этого понятия, а также относительно форм, пределов и других особенностей организации и реализации таких партнерств.

Один из авторитетных политических деятелей Великобритании, Нил Киннок, будучи комиссаром по транспорту Европейской комиссии (высшего органа исполнительной власти Евросоюза), писал, что «государственно-частное партнерство должно рассматриваться не как своего рода утонченная форма приватизации, но как подлинный альянс, в котором каждая сторона имеет свои собственные различные и четко определенные роли»⁴⁸⁷.

Однако следует согласиться с М.В. Клиновой, утверждающей, что «не всякое взаимодействие государства и частного капитала в смешанной экономике можно отнести к категории государственно-частного партнерства, а лишь такое, когда бизнес по поручению и при поддержке государства выполняет функции, которые раньше возлагались на последнее, когда рыночные начала внедряются в традиционную сферу активности государства, в том числе в инфраструктуру»⁴⁸⁸.

При этом государственно-частное партнерство для всех сторон обладает своими привлекательными особенностями. Для государственного партнера государственно-частное партнерство является механизмом, позволяющим ему при правильной организации получить приток ресурсов частного сектора, оптимизировать инвестиции и стимулировать развитие страны во многих сферах общественных отношений с соблюдением публичных интересов. Не случайно государственно-частное партнерство обычно изображается его сторонниками как средство реагирования на финансовую жесткость правительства и как средство, альтернативное вложениям государственного капитала в инфраструктуру и иные дорогостоящие проекты. Для частного сектора государственно-частное партнерство позиционируется как форма эффективной реализации своих инвестиционных проектов. Частному сектору государственно-частное партнерство дает очевидные выгоды в виде получения существенных доходов, нового ценного управленческого и хозяйственно-экономического опыта, развития и привлечения технологических инноваций.

Приводимая ниже схема (рис. 2)⁴⁸⁹ иллюстрирует место государственно-частного партнерства, включая различные формы его реализации, в сравнении с приватизацией в диапазоне рисков для бизнеса.

Рис. 2
Концепция партнерства существенно отличается по целям, концептуальным предпосылкам, содержанию и результатам от приватизации, поэтому определять государственно-частное партнерство как форму приватизации было бы не обоснованно.

Как отмечает Cтивен Х. Линдер, «критерии, определяющие двоичное разграничение государственного от частного, в условиях «экономики благосостояния» и либеральной политической доктрины столкнулись с существенным разнообразием многих секторов, включая гражданскую (публичную), личную сферы и сферу их взаимодействия, зависящих от несовпадающего воздействия на них политического строя и социальных отношений. Стремление к приватизации как программную направленность обычно приписывают сторонникам свободного рынка и консервативным политикам, объединившимся в общем деле против либерального государства благосостояния. Партнерства образовались как следствие реформ в тех сферах, где полная приватизация представляется наименее обоснованной и достижимой, возможно, из-за технических проблем с обеспечением законности приобретения прав на собственность. Если государственные обязательства распространяются на некоторые блага и услуги, то логично, что их доставка должна осуществляться посредством соглашения с частным бизнесом. Однако сложности, связанные с этой идеологией, заметны только после детального рассмотрения. Часть мотивирующих доводов, приводимых в защиту необходимости приватизации, исходит из ее статуса как очень емкой “чемоданной идеи”, объединяющей вместе прагматичных реформаторов и идеологов разных мастей. По мере того, как мы анализируем различные аргументы насчет составляющих идеологий, мы находим характерные обязательства, которые партнерства призваны воплощать. Наиболее заметными среди этих идеологий являются те, которые опираются на неоконсервативные и неолиберальные идеи. Они будут рассматриваться как источники значения, присваиваемого партнерствам. Следовательно, концепция партнерства сама по себе является многообразной, вследствие этого она не поддается простому техническому или программному определению»⁴⁹⁰. Впрочем, и определять государственно-частное партнерство как промежуточную форму между приватизацией и арендой – это было бы слишком упрощенным взглядом на рассматриваемый феномен.

Правовая природа государственно-частного партнерства является многогранной и многоаспектной. Однако особенностью существующих в научной литературе доктринальных подходов к определению правовой природы государственно-частного партнерства является то, что большинство авторов упрощают суть этого понятия и сводят его к выявлению и изучению тех элементов, которые характеризуют соответствующие правоотношения именно как государственно-частное партнерство. При этом основной упор делается на такие элементы, как «распределение ответственности» и «распределение рисков» в подобном сотрудничестве (то есть распределение рисков между государственным и частным партнерами). Но такие подходы не позволяют глубоко исследовать правовую природу государственно-частного партнерства, поскольку определяют в качестве элементов правовой природы указанного феномена наиболее заметные структурные элементы его практической реализации. Более глубокие и несоизмеримо более важные сущностные моменты обычно оставляются за рамками исследований, вопросы насчет таких моментов остаются без ответа.

Да и вообще, надо отметить, вопросов правовой природы государственно-частного партнерства касались немногие исследователи (О.Х. Петерсен⁴⁹¹, Н. Киннок⁴⁹², C.Х. Линдер⁴⁹³, А.А. Родин⁴⁹⁴, В. Васильев⁴⁹⁵ и некоторые другие).

Оле Хелби Петерсен выделяет два основных подхода в понимании природы государственно-частного партнерства:

1) государственно-частное партнерство представляется, главным образом, с точки зрения, отраженной в основном в научной литературе, а также с точки зрения политики, проводимой государством в данной сфере, некоей новой формой государственного управления, имеющей применение также на международном уровне, на котором признается сотрудничество с частным сектором именно в таком виде. Такой подход основывается на идее национальной конвергенции и единообразном понимании института государственно-частных партнерств, а также использовании позитивного опыта стран англосаксонской системы права в области осуществления такого рода сотрудничества;

2) институт государственно-частного партнерства рассматривается как универсальное явление.⁴⁹⁶

Cтивен Х. Линдер пишет: «Моя аргументация до сих пор связана с современным возрождением идеи партнерства с тремя типами изменений. На самом абстрактном уровне, происходила интенсивная теоретическая работа, изучающая и усложняющая традиционную систему двоичного деления секторов на экономической основе. Эти размышления приводят нас к публичному обсуждению отличительных институциональных сфер и стимулируют новые идеи о социальном строе. В результате старая раздробленность на частное и государственное теряет свой естественный первоначальный вид и подразумевает устаревшие особенности ранней эпохи. На нижнем уровне абстракции понимания речь идет о влиянии политических ценностей и обязательств, которое оживляет современные идеологические расхождения, по крайней мере среди либеральных конституционных режимов, граничащих с Северной Атлантикой. Власть консервативных лидеров в этих режимах на протяжении 1980-х годов подкрепляла статус и практическую пользу их доктринальной базы. Это… помогло расщепить движение на различные направления, но, в то же время, увеличило количество возможных альтернатив для идеалов прогрессивной эры и для центристских методов послевоенной реабилитации государства. В конце концов на прагматическом уровне, тенденции в сфере реформы управления в начале 1990-х годов перешли от принципов единого лидерства и поведения к более разнообразным акцентам на гибкость и инновации, усиливая партнерские идеалы»⁴⁹⁷.

Предлагаемый нами подход к определению правовой природы государственно-частного партнерства, основанный на восприятии государственно-частного партнерства как сложного многомерного феномена, корреспондирует подходам некоторых других исследователей, хотя и не пересекается с ними.

Правовую природу государственно-частного партнерства, на наш взгляд, следует рассматривать, как минимум, на двух уровнях.

На первом уровне природу государственно-частных партнерств можно рассмотреть с точки зрения природы соглашений о государственно-частных партнерствах. Применение института государственно-частного партнерства может быть реализовано посредством договора об управлении с условием весьма незначительного привлечения частного финансирования, или посредством концессионного договора, в рамках которого частный сектор может осуществлять полное финансирование реализации проекта, либо посредством создания совместного предприятия государственным сектором и частным, или в других формах. Государственно-частное партнерство используется для обозначения целого ряда моделей сотрудничества, включая в себя все, начиная с аутсорсинга и участия частного сектора в совместных предприятиях частного сектора с государственным сектором, заканчивая концессионными проектами, где государственный сектор передает значительные и специфические инвестиционные и оперативные риски частному сектору. Соответственно, правовая природа такого рода отношений для разных видов соглашений является различной.

Существует множество моделей государственно-частного партнерства, применяемых в разных странах, в зависимости от того, какая именно концепция (или концепции) государственно-частного партнерства была принята как основание для создания правовой базы партнерств. В некоторых странах и в конкретных случаях это гражданско-правовой договор, в других – административный договор, где-то значительное использование элементов международно-правовых договоров, в большинстве случаев это договоры смешанной природы. Конструирование адекватного определения понятия государственно-частного партнерства является сложным, поскольку крайне сложно обобщить особенности контрактов государственно-частного партнерства и выявить закономерности, если существуют многие десятки укрупненных моделей таких контрактов.

Второй уровень осмысления и интерпретации правовой природы государственно-частного партнерства требует существенно большей фундаментальности и глубины проникновения в суть явления. На нем мы и сосредоточим внимание.

Согласно нашей авторской концепции, государственно-частное партнерство представляет собой «vinculum juris», упорядоченную совокупность прав и обязанностей. По сути, договор о государственно-частном партнерстве является соглашением, в соответствии с которым собственник, представляющий государственный сектор, передает определенные права партнеру из частного сектора с одновременным принятием частным партнером на себя обязательств по выполнению ряда действий с соблюдением особых условий, придающих такому соглашению характер государственно-частного партнерства.

При этом правовая природа государственно-частного партнерства в нашей концепции раскрывается посредством выявления и описания основных принципов, образующих в системном единстве описание (отражение) правовой природы указанного феномена.

Соответственно данному нами выше (в § 1.1) определению понятия «государственно-частное партнерство», в нашей концепции правовая природа государственно-частного партнерства определяется через «концепцию двух ключей», выступающую в роли «правовых оков» (vinculum juris) и парадигмальной основы государственно-частного партнерства и предполагающую, что орган публичной власти и частный хозяйствующий субъект реализуют функционально-целевую (корреально-функциональную и конкордантно-целевую) консолидацию своих ресурсов для совместной реализации конкретного проекта (группы проектов) при условии обеспечения приоритета публичных интересов.

Конкордантно-целевое [взаимодействие] – качество, отражающее консорциумную согласованность действий и целей партнеров в рамках проекта, но отнюдь не полное совпадение целей партнеров, поскольку цели государственного партнера в рамках проекта отличаются от целей частного партнера, во всяком случае, существенно не совпадают, сближаясь лишь в части необходимости достижения объективного результата выполнения проекта по организации (строительству, модернизации и т.д.) сервисно-инфраструктурной системы (или объекта).

Корреальное [взаимодействие] – в общем смысле, это характеристика, отражающая совместность, солидарность и со-ответственность за что-либо⁴⁹⁸.

Соответствующим образом, корреально-функциональная [консолидация] в данном случае обозначает, что консолидируемые для реализации конкретного проекта (группы проектов) ресурсы публичного партнера и частного партнера не просто соединяются, складываются с простейшим распределением их по направлениям реализации и ответственности, а образуют новое системное качество путем сложноструктурного солидарного (по совместному решению, при совместной корректировке) функционально детерминированного оптимального распределения (делегирования) по каждому из партнеров тех или иных связанных с конкретным проектом:

– вещных прав;

– финансовых расходных, гарантийных и иных обязательств;

– ответственности за выполнение тех или иных действий или за достижение тех или иных результатов;

– ответственности за управление теми или иными финансово-экономическими, организационно-политическими и иными рисками;

– ответственности за те или иные возможные, в том числе прогнозируемые, деликты;

– доходов

таким образом, что стороны солидарно отвечают в целом за проект, субсидиарно отвечая за те или иные аспекты его реализации. То есть принцип двух ключей заключается в том, что только при со-работничестве и со-ответственности обоих партнеров (или всех партнеров, если их в проекте более двух) проект будет реализован (чтобы «запустить» его, «следует повернуть одновременно оба ключа»), и напротив – реализация проекта остановится, если хотя бы один из партнеров будет бездействовать или ненадлежащим образом исполнять свои обязанности по контракту государственно-частного партнерства. Речь идет об установлении и поддержании для обоих партнеров (всех партнеров) баланса (балансов) функциональной системы (систем) «интересы – действия (включая затраты) – ответственность – получаемые на выходе блага».

В этом и заключается суть партнерства, солидарного взаимодействия. Воздействие любой несущественной дискордантности (рассогласованности) может быть нейтрализовано (исправлено) этой системой, если она устойчива. Но любая существенная дискордантность (рассогласованность) может ее парализовать.

Ключевая идея государственно-частного партнерства заключается в привлечении частных партнеров (частных хозяйствующих субъектов, институты гражданского общества) к решению вопросов общенационального значения или, по крайней мере, вопросов публичного характера, имеющих особую социальную важность, обеспечивая при этом положительные социально-экономические результаты выполнения проекта, соответствующие публичным интересам, а также получение дохода частными партнерами. При этом не ставится цель либерализации экономики и уменьшения влияния государства на экономические отношения.

Поэтому императивом государственно-частного партнерства выступают сложноструктурное распределение (разграничение) прав и обязанностей партнеров, а также правил их взаимодействия, включая выработку взаимосогласованных решений. Отношения между партнерами влекут за собой некоторый взаимовыгодный обмен обязательствами, ответственностями, компетенциями и рисками, каждая сторона привносит что-то ценное другим для обмена или инвестирования.

«Представители государства должны будут думать и вести себя как предприниматели, в то время как представители частного бизнеса должны учитывать государственные интересы и быть готовыми к подробной государственной отчетности», – уточняет Cтивен Х. Линдер⁴⁹⁹.

Содержание рассматриваемой концепции правовой природы государственно-частного партнерства, основывающейся на «концепции двух ключей», с теоретической точки зрения раскрывается через выявление и описание находящихся в системном единстве следующих принципов:

1) принцип эффективности расходования бюджетных средств;

2) принцип приоритета публичных интересов (как выражение принципа народовластия, лежащего в основе деятельности демократического государства);

3) принцип императива социальной пертинентности (полезности, социоцентричности) экономической политики государства;

4) принцип социальной ответственности бизнеса;

5) принцип государственно-общественного характера управления в ряде сфер общественных отношений (в сфере образования, культуры, спорта и т.д.);

6) принцип информационной открытости;

7) принцип обеспечения государственного контроля, в том числе парламентского, и общественного контроля.

Рассмотрим некоторые из этих принципов подробнее.

Одним из принципов, лежащих в основе принятия решений в сфере государственного управления, является принцип эффективности, он детерминирован объективно обусловленной конечностью, исчерпаемостью, ограниченностью ресурсов, которыми обладают публичные власти (людских, финансовых, имущественных и т.д.). В этом смысле многие государственные решения в их различных аспектах связаны с необходимостью рассмотрения вопроса об обеспечении эффективного распределения государственных ресурсов в целях оптимизации их использования.

В государственно-частном партнерстве, особенно в формах, связанных с предоставлением государственных средств, то есть с софинансированием государством каких-то проектов, этот принцип имеет особое значение, поскольку государственно-частное партнерство не является самоцелью, но представляет собой альтернативный способ реализации проекта в публичной сервисно-инфраструктурной сфере.

2. Принцип приоритета публичных интересов (как выражение принципа народовластия, лежащего в основе деятельности демократического государства). Следствием этого принципа являются принципы государственно-общественного характера управления в разных сферах общественных отношений (образование, культура, спорт), принцип равного доступа граждан к государственной службе и др.

3. Принцип императива социальной пертинентности (полезности, социоцентричности) экономической политики государства.

Данный принцип разными авторами может обозначаться самым различным образом, но мы формулируем его именно так.

Пертинентность – полезность, соответствие чего-либо ожиданиям его полезности. Речь идет не о вопросе социальной ориентированности экономики, а более широко – о социальной полезности конкретного действия или результатов проекта (полезности с точки зрения достижения, поддержания и обеспечения общего блага).

Государственно-частное партнерство как механизм интеграции и консолидации усилий государства и частных хозяйствующих субъектов предполагает консолидацию двух господствующих, но различных секторов экономики (каждого с разными целями и установками) для развития общества в целом, для достижения публичных интересов. Государственно-частное партнерство является инструментом государственной экономической, в том числе бюджетной, политики и все чаще применяется развитыми и развивающимися странами для строительства и переустройства объектов своей инфраструктуры. Основной целью государственно-частного партнерства является привлечение частного сектора и его ресурсов путем разного рода стимулирования для участия в реализации обладающих особой социальной значимостью проектов.

Следствием императива ориентированности экономики на обеспечение общего блага (условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека) является то, что проектами государственно-частного партнерства могут быть не любые соглашения о сотрудничестве, а исключительно общественно значимые проекты, удовлетворяющие важные потребности общества, поэтому для государства извлечение прибыли из эксплуатации данных объектов носит второстепенное значение, а иногда и вообще не предполагается (эксплуатация стадионов, мест общественного пользования, больниц), в то время как для бизнеса это прежде всего гарантированный способ получения дохода без дополнительных расходов. Полагаем совершенно ясным, что стимулирование частного сектора путем создания государственно-частных партнерств возможно исключительно на конкурсной основе и в отношении достаточно крупных финансово ёмких проектов.

4. Принцип социальной ответственности бизнеса.

Концепция социальной ответственности бизнеса в разных формулировках и интерпретациях была известна с давних времен существования предпринимательства.

Наиболее распространенным способом участия частного сектора (бизнес-структур) в решении социальных проблем являлась и является корпоративная благотворительность, направленная на осуществление инвестиций в какие-либо наиболее социально значимые сферы, направления, отдельные проекты посредством пожертвований в денежной или натуральной форме как институализированным, так и неинституционализированным группам, объединениям граждан, а равно отдельным гражданам. В широком смысле благотворительность является ответом на потребности общества. Но мотивация такого рода деятельности, тем более систематической, может быть различной – этическо-гуманитарной, абстрактно-альтруистической, репутационной, в интересах рекламирования своей компании или бренда (спонсорство) и др.

Постепенно ставшая уже традиционной в современном мире благотворительность частного сектора стала усложняться в своих формах и механизмах.

Сегодня обобщенно можно выделить две модели благотворительности:

– традиционная модель, основанная на концепции благотворительности;

– концепция социальных инвестиций, связанных с гражданским правосознанием предпринимателей, с их осознанием своей ответственности за страну, за общество, за государство.

Если для чистой благотворительности затраченные на нее ресурсы считаются владельцами компаний безвозмездно потраченными средствами, то для перспективных проектов стала актуализироваться необходимость сочетания той же, по сути, благотворительности (как выражения социальной ответственности бизнеса) с какими-то факторами, приносящими предпринимателю еще и другое, помимо морального, удовлетворение. Иными словами, все больше актуализируется вопрос о том, как принести пользу обществу, реализовав проект в публичных интересах, и получить от этого гарантированный доход и иные, пусть даже и нематериальные активы (например, специфический организационно-управленческий или финансово-экономический опыт).

Как указывает аргентинский исследователь Гийермо Кантор, «корпоративная социальная ответственность является многогранным понятием, поскольку относится к типу корпоративного поведения, которое возникает как предпосылка необходимости обеспечения качества жизни и лояльности общества, в котором работает корпорация, поиска преимуществ для работников и долевого дохода в постоянной и стабильной средне- и долгосрочной перспективе. Понятие социальной ответственности наступает на пятки концепции корпоративного гражданства, поэтому относится к всеобъемлющим и систематическим факторам управления бизнесом»⁵⁰⁰.

Вместе с тем, совершенно ясно, что далеко не во всех проектах государственно-частного партнерства принцип социальной ответственности определяет мотивацию частных партнеров. Во многих случаях мотивом участия частного партнера является только получение прибыли. Поэтому влияние принципа социальной ответственности бизнеса различается в разных конкретных проектах, вплоть до полного его исключения из мотивации частного партнера.

*****

Правовую природу контракта государственно-частного партнерства обоснованно оценить как смешанную административно-правовую, гражданско-правовую и финансово-правовую. По существу, контракт государственно-частного партнерства – это сложносоставной контракт, который может включать в себя блоки положений, определяющих отношения по предмету контракта самым различным образом, в зависимости от предмета контракта – как концессионные и/или как отношения в рамках государственных закупок (но только в сочетании с другими из указанных) и/или как отношения аренды и/или как ряд иных видов договорных отношений.

По мнению А.А. Пискунова, «государственно-частное партнерство по своей экономической природе является результатом развития и диверсификации традиционных механизмов взаимодействия хозяйственных взаимоотношений между государственной властью и частным сектором в целях разработки, планирования, финансирования, строительства и эксплуатации объектов, в том числе с целью привлечения дополнительных источников финансирования. Государство, как правило, не может полностью отказаться от своего присутствия в тех или иных сферах и вынуждено сохранять контроль либо над определенным имуществом, либо над определенным видом деятельности. В любом случае это означает финансирование проектов на основе государственно-частного партнерства за счет средств соответствующих бюджетов»⁵⁰¹.

*****

Для уточнения и верификации авторской концепции правовой природы и парадигмальных основ государственно-частного партнерства было исследовано свыше 100 судебных решений зарубежных судебных инстанций (США, Ирландии, Великобритании и др.).

В числе рассмотренных судебных решений – следующие решения, обзор которых для примера представлен ниже.

Оспаривание использования городскими властями доходов от платного объекта инфраструктуры (автомобильного моста Чикаго Скайвей, который был построен с участием частного партнера) на реализацию модернизации и обеспечения иных инфраструктурных объектов, с вышеуказанным объектом не связанных.

В соответствии с целями законодательства города Бойс, компания CHI арендовала у города здание в рамках государственно-частного партнерства для осуществления в нем деятельности приюта, в 2004 году контракт был расторгнут по обоюдному согласию, в 2005 году здание арендовала другая организация – BRM, учредившая там религиозный приют, в 2007 году компания BRM выкупила здание в соответствии с договором. После расторжения договора с первой компанией и до заключения со второй, компания CHI подала иск против администрации города по поводу того, что предполагаемое заключение договора с BRM нарушает законодательство.

Истец владеет собственностью, которая оказалась прилегающей к предполагаемому месту нахождения объекта инфраструктуры в рамках проекта развития шоссейных дорог, реализуемый в рамках государственно-частного партнерства. Заявлялось, что такое строительство в том числе нарушает Закон штата Виргиния «О государственно-частных партнерствах».

Закончившееся неуспехом совместное предприятие. Встречные иски сторон за введение в заблуждение, небрежность и т.д.

Спор по поводу предоставления федеральной помощи для ликвидации последствий стихийных бедствий и вступления города Лагуна-Нигель в государственно-частное партнерство с частными застройщиками с целью ликвидации последствий стихийного бедствия в виде штормов 1998 года в результате неоказания такой помощи соответствующим федеральным агентством.

Рассмотрение спора между Управлением национальных дорог Ирландии, выступающим в качестве истца, и обществом с ограниченной ответственностью «Кельтские дороги груп (Дандолк)», выступающим ответчиком по данному делу по поводу корректного толкования норм постановлений Управления национальных дорог Ирландии, касающихся сборов с пользователей автомагистрали M1, проходящей между Горманстоном и Монастербойсом, строительство и обеспечение которой производится в рамках государственно-частного партнерства, частным партнером в котором выступает указанное общество с ограниченной ответственностью, а конкретно – по поводу расчета размеров сборов пользователей автомагистрали. Компанией «Кельтские дороги груп (Дандолк) Ltd» производилось взимание сборов в большем размере, чем это было предусмотрено. Решение суда было вынесено в пользу истца.

Рассмотрение спора между Управлением национальных дорог Ирландии и обществом с ограниченной ответственностью “SIAC Construction”, которое является заявителем по данному делу. Заявитель ссылался на то, что его права, включая права на льготы, предоставляемые в соответствии с положениями Директивы ЕС № 93/37/EEC о тендерах на производство публичных работ, были нарушены, а конкретно – права и законные интересы были нарушены в ходе проведения тендера на строительство автомагистрали в рамках государственно-частного партнерства на этапе проведения переговоров. Решение суда было вынесено не в пользу заявителя.

Было принято указание в отношении двух частных компаний, общества с ограниченной ответственностью «Metronet Rail BCV Limited» и общества с ограниченной ответственностью «Metronet Rail SSL Limited», осуществляющих деятельность по содержанию и техническому облуживанию лондонского метро в рамках государственно-частных партнерств в соответствии с действующим законодательством, а конкретно – в соответствии с Законом о властях Большого Лондона от 1999 года. В деле рассматривались различные аспекты применения данного закона к осуществлению государственно-частных партнерств.

Дело связано с осуществлением государственно-частных партнерств по обеспечению функционирования метрополитена Лондона. В рамках договоров о государственно-частных партнерствах общество с ограниченной ответственностью «Метрополитен Лондона Лимитед» передало отдельные части инфраструктуры метрополитена другим компаниям, заключившим с «Метрополитен Лондона Лимитед» договоры о предоставлении услуг на участках инфраструктуры метрополитена Лондона. Далее данные компании были проданы и приобретены Совместным предприятием «Метронет», которое переименовало их в «Metronet Rail BCV Limited» и «Metronet Rail SSL Limited». Данные компании также продолжали обслуживать отдельные части инфраструктуры метрополитена. В рамках договоров о государственно-частных партнерствах с данными компаниями одной из целей «Метронет» поставила модернизацию и реконструкцию помещений станций метрополитена в определенные сроки. Такие модернизация и реконструкция не были достигнуты «Metronet Rail BCV Limited» в надлежащие сроки. Компания «Метрополитен Лондона Лимитед» передала «Метронет» уведомление о корректировке дальнейшей деятельности, которую в данных конкретных обстоятельствах «Метронет» не мог реализовать. В деле рассматривается вопрос правомерности предоставления вышеуказанного уведомления, а также вопросы, связанные с толкованием отдельных положений договоров на оказание услуг. Решение по делу было вынесено в пользу «Метрополитен Лондона Лимитед».

В деле рассматриваются вопросы осуществления государственных закупок (в том числе процедура проведения тендера на управление и эксплуатацию) в отношении Консорциума по проведению закупок в сфере здравоохранения, который является формой государственно-частного партнерства, Трестом Университетских больниц Ковентри и Уорикшира NHS, выступающим ответчиком по данном делу. Заявителем является общество с ограниченной ответственностью «Exel Europe Limited», которое является конкурентом Консорциума по проведению закупок в сфере здравоохранения. Иск был подан по поводу некорректного проведения процедуры тендера. Решение было вынесено не в пользу истца.

В соответствии с договором о реализации проекта подрядчик (общество с ограниченной ответственностью «Education 4 Ayrshire Limited»), выступающий по делу в качестве истца, принял на себя обязательство осуществить для ответчика, Совета Южного Эйршира, определенные работы по обеспечению проектирования и строительства шести школ. Данный договор подразумевал реализацию части проекта строительства школ в Южном Эйршире в рамках государственно-частного партнерства. В части договора с подрядчиком, предполагавшей строительство школ, подразумевалось, что подрядчик выступает в качестве субподрядчика к подрядчику по строительству к компании «Каррилион». В соответствии с договором подрядчик должен был предоставлять свои услуги на каждом определенном договором этапе осуществления реализации проекта. Также договор определял возможности для ответчиков по продлению сроков, а также вопросы, касающиеся выплаты компенсаций. Произошла задержка в ходе реализации проекта, как утверждали ответчики, в результате открытия неучтенного еще одного асбестового месторождения в месте строительства инфраструктурного объекта и, как следствие, не была выплачена компенсация в полном объеме.

*****

Указанный анализ зарубежных судебных решений в целом содействовал уточнению авторских концепций осмысления, понимания, описания и интерпретации феномена государственно-частного партнерства.

Механизмы государственно-частного партнерства уже широко задействованы в реализации инновационных проектов в наукоградах и при создании бизнес-инкубаторов⁵¹³, в строительстве дорожной инфраструктуры⁵¹⁴, транспортной инфраструктуры⁵¹⁵, аэропортовой инфраструктуры⁵¹⁶, в жилищном строительстве⁵¹⁷, в развитии культуры⁵¹⁸, в развитии электронной промышленности⁵¹⁹, лесного комплекса⁵²⁰, в здравоохранении и многих других сферах. Обсуждались возможности реализации проектов государственно-частного партнерства в сфере телерадиовещания⁵²¹.

В настоящее время на федеральном уровне отсутствует профильный федеральный закон о государственно-частном партнерстве. Хотя еще на заседании круглого стола по теме «Государственное частное партнерстве в инвестиционной деятельности: проблемы, пути их решения, законодательное обеспечение» 23 апреля 2008 г. в Совете Федерации были заявлены планы разработки концепции федерального закона о государственно-частном партнерстве в России и было рекомендовано правительству РФ рассмотреть целесообразность разработки федерального закона о государственно-частном партнерстве⁵²².

Тем не менее, масштабные инфраструктурные проекты в России реализуются в форме государственно-частного партнерства на основе следующих нормативных правовых актов, регулирующих отдельные вопросы государственно-частного партнерства или закладывающих для него правовые основы экономической среды и предпринимательских отношений в целом:

– Федеральный закон от 21.07.2005 № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях» (с последующими изменениями)⁵²³;

– Бюджетный кодекс Российской Федерации 31.07.1998 № 145-ФЗ (с последующими изменениями)⁵²⁴;

– Федеральный закон от 17.05.2007 № 82-ФЗ «О банке развития» (с последующими изменениями)⁵²⁵ (пункт 11 части 3 статьи 3);

– Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (с последующими изменениями)⁵²⁶ (пункт 10 части 1 статьи 14);

– Федеральный закон от 23.08.1996 № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» (с последующими изменениями)⁵²⁷ (часть 3 статьи 16.1);

– Федеральный закон от 22.07.2005 № 116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» (с последующими изменениями)⁵²⁸;

– Федеральный закон от 19.07.2007 № 139-ФЗ «О Российской корпорации нанотехнологий» (с последующими изменениями)⁵²⁹;

– Федеральный закон от 27.07.2010 № 211-ФЗ «О реорганизации Российской корпорации нанотехнологий» (с последующими изменениями)⁵³⁰;

– Федеральный закон от 30.10.2007 № 238-ФЗ «О Государственной корпорации по строительству олимпийских объектов и развитию города Сочи как горноклиматического курорта» (с последующими изменениями)⁵³¹;

– Федеральный закон от 23.11.2007 № 270-ФЗ «О Государственной корпорации "Ростехнологии"» (с последующими изменениями)⁵³²;

– Федеральный закон от 21.07.2007 № 185-ФЗ «О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства» (с последующими изменениями)⁵³³.

Статья 179.2 Бюджетного кодекса Российской Федерации определяет, что Инвестиционным фондом Российской Федерации является часть средств федерального бюджета, подлежащая использованию в целях реализации инвестиционных проектов, осуществляемых на принципах государственно-частного партнерства. При этом указано, что бюджетные ассигнования Инвестиционного фонда Российской Федерации, не использованные в текущем финансовом году, направляются на увеличение размера Инвестиционного фонда Российской Федерации в очередном финансовом году и плановом периоде. Порядок формирования и использования бюджетных ассигнований Инвестиционного фонда Российской Федерации устанавливается Правительством Российской Федерации⁵³⁴.

В России принят и действует значительный объем подзаконных актов, регулирующих вопросы государственно-частных партнерств.

Правила, регулирующие отношения по поддержке инвестиционной деятельности, установлены в Постановлении Правительства РФ от 01.03.2008 № 134 «Об утверждении Правил формирования и использования бюджетных ассигнований Инвестиционного фонда Российской Федерации»⁵³⁵ и Постановлении Правительства РФ от 30.10.2010 № 880 (в ред. от 30.12.2011) «О порядке распределения и предоставления за счет бюджетных ассигнований Инвестиционного фонда Российской Федерации бюджетам субъектов Российской Федерации субсидий на реализацию проектов, имеющих региональное и межрегиональное значение» (вместе с «Правилами распределения и предоставления за счет бюджетных ассигнований Инвестиционного фонда Российской Федерации бюджетам субъектов Российской Федерации субсидий на реализацию проектов, имеющих региональное и межрегиональное значение»).

В Стратегии развития науки и инноваций в Российской Федерации на период до 2015 года⁵³⁶ (пункт 4 раздела 4.4) в качестве одной из основных мер по модернизации экономики на основе технологических инноваций указана следующая: «формирование общих условий для развития частно-государственного партнерства в сфере инновационной деятельности» путем:

– создания механизмов участия предпринимательского сектора в формировании прогнозов технологического развития Российской Федерации и определении приоритетных направлений развития науки, технологий и техники Российской Федерации, Перечня критических технологий Российской Федерации и приоритетов технологического развития страны;

– совершенствования механизма и порядка формирования профильных федеральных целевых и ведомственных программ, имея в виду обеспечение участия предпринимательского сообщества в разработке концепций и проектов программ;

– расширения практики взаимодействия федеральных органов исполнительной власти и предпринимательского сообщества при размещении государственного заказа (экспертизе конкурсных заявок) в сфере науки и инновационной деятельности, включая ФЦП;

– обеспечения развития системы важнейших инновационных проектов государственного значения, включая расширение объемов их бюджетного финансирования, установление порядка (методологии) их формирования и реализации в рамках федеральных целевых программ;

– разработки механизмов использования средств Инвестиционного Фонда Российской Федерации на развитие инновационной деятельности, включая важнейшие инновационные проекты государственного значения;

– формирования стратегий развития инновационно-активных территорий (включая наукограды, технополисы, ЗАТО), особых экономических зон технико-внедренческого типа;

– разработки порядка создания центров трансфера технологий, образуемых на базе государственных научных центров Российской Федерации, высших учебных заведений, институтов Российской академии наук и отраслевых институтов;

– государственной поддержки формирования и развития региональных инновационных кластеров;

– урегулирования – на законодательном уровне или в рамках совершенствования формы государственного контракта – вопросов приобретения и использования участниками реализации важнейших инновационных проектов государственного значения специального оборудования;

– формирования мер государственного стимулирования капитализации интеллектуального потенциала промышленных компаний, в том числе для целей повышения их инвестиционной привлекательности и проведения IPO;

– разработки механизмов участия Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Российского фонда технологического развития (РФТР) и других внебюджетных фондов НИОКР в реализации важнейших инновационных проектов государственного значения;

– создания механизмов координации деятельности заинтересованных федеральных органов, а также субъектов предпринимательской деятельности, при решении общих или смежных задач государственной политики, разработке федеральных и ведомственных целевых программ и т.п.

В состав законодательства Российской Федерации о государственно-частном партнерстве входит комплекс законодательных и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.

По состоянию на июль 2012 года профильные законы о государственно-частном партнерстве действуют в 58 (из 83), то есть почти в 70 % субъектов Российской Федерации, в числе этих актов – следующие:

– Закон Республики Адыгея от 08.08.2011 № 33 «О государственной политике Республики Адыгея в сфере государственно-частного партнерства»⁵³⁷;

– Закон Республики Алтай от 05.03.2008 № 15-РЗ «Об основах государственно-частного партнерства в Республике Алтай»⁵³⁸;

– Закон Алтайского края от 11.05.2011 № 55-ЗС «Об участии Алтайского края в государственно-частном партнерстве»⁵³⁹;

– Закон Амурской области от 06.09.2010 № 379-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Амурской области»⁵⁴⁰;

– Закон Архангельской области от 30.09.2011 № 332-24-ОЗ «Об участии Архангельской области в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁴¹;

– Закон Астраханской области от 01.09.2010 № 46/2010-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Астраханской области»⁵⁴²;

– Закон Республики Башкортостан от 30.05.2011 № 398-з «Об участии Республики Башкортостан в государственно-частном партнерстве»⁵⁴³;

– Закон Брянской области от 05.08.2011 № 77-З «Об участии Брянской области в государственно-частном партнерстве»;

– Закон Республики Бурятия от 29.02.2012 № 2625-IV «О государственно-частном партнерстве в Республике Бурятия»⁵⁴⁴;

– Закон Владимирской области от 09.02.2012 № 1-ОЗ «О государственно-частном партнерстве во Владимирской области»⁵⁴⁵;

– Закон Волгоградской области от 29.11.2011 № 2257-ОД «Об участии Волгоградской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁴⁶;

– Закон Вологодской области от 31.05.2010 № 2308-ОЗ «Об участии Вологодской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁴⁷;

– Закон Воронежской области от 01.11.2011 № 151-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Воронежской области»⁵⁴⁸;

– Закон Республики Дагестан от 01.02.2008 № 5 «Об участии Республики Дагестан в государственно-частных партнерствах»⁵⁴⁹;

– Закон Забайкальского края от 07.06.2010 № 374-ЗЗК «О государственно-частном партнерстве в Забайкальском крае»⁵⁵⁰;

– Закон Ивановской области от 14.07.2010 № 84-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Ивановской области»⁵⁵¹;

– Закон Республики Ингушетия от 04.05.2010 № 24-РЗ «Об основах государственно-частного партнерства в Республике Ингушетия»⁵⁵²;

– Закон Кабардино-Балкарской Республики от 25.02.2010 № 15-РЗ «О государственно-частном партнерстве Кабардино-Балкарской Республики»⁵⁵³;

– Закон Калининградской области от 30.12.2010 № 536 «Об участии Калининградской области в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁵⁴;

– Закон Республики Калмыкия от 18.12.2008 № 59-IV-З «О государственно-частном партнерстве в Республике Калмыкия»⁵⁵⁵;

– Закон Республики Карелия от 05.12.2011 № 1568-ЗРК «Об участии Республики Карелия в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁵⁶;

– Закон Кемеровской области от 29.06.2009 № 79-ОЗ «Об основах государственно-частного партнерства»⁵⁵⁷;

– Закон Кировской области от 04.06.2010 № 529-ЗО «Об участии Кировской области в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁵⁸;

– Закон Республики Коми от 04.10.2010 № 112-РЗ «Об участии Республики Коми в государственно-частном партнерстве»⁵⁵⁹;

– Закон Краснодарского края от 09.06.2010 № 1989-КЗ «О государственной политике Краснодарского края в сфере государственно-частного партнерства»⁵⁶⁰;

– Закон Красноярского края от 01.12.2011 № 13-6633 «Об участии Красноярского края в государственно-частном партнерстве»⁵⁶¹;

– Закон Курганской области от 02.11.2009 № 495 «О государственно-частном партнерстве в Курганской области»⁵⁶²;

– Областной закон Ленинградской области от 14.10.2011 № 78-ОЗ «Об участии Ленинградской области в государственно-частных партнерствах»⁵⁶³;

– Закон Республики Марий Эл от 02.08.2011 № 45-З «Об участии Республики Марий Эл в государственно-частном партнерстве»⁵⁶⁴;

– Закон Московской области от 08.06.2011 № 80/2011-ОЗ «Об участии Московской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁶⁵;

– Закон Мурманской области от 27.12.2010 № 1311-01-ЗМО «Об участии Мурманской области в государственно-частных партнерствах»⁵⁶⁶;

– Закон Ненецкого автономного округа от 19.12.2011 № 83-ОЗ «Об участии Ненецкого автономного округа в государственно-частном партнерстве»⁵⁶⁷;

– Закон Нижегородской области от 09.03.2010 № 40-З «Об участии Нижегородской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁶⁸;

– Областной закон Новгородской области от 05.05.2011 № 973-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Новгородской области»⁵⁶⁹;

– Закон Новосибирской области от 29.03.2012 № 200-ОЗ «Об участии Новосибирской области в государственно-частном партнерстве»;

– Закон Омской области от 06.04.2010 № 1249-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Омской области»⁵⁷⁰;

– Закон Орловской области от 12.10.2011 № 1277-ОЗ «Об участии Орловской области в государственно-частных партнерствах»;

– Закон Пензенской области от 30.06.2009 № 1755-ЗПО «Об инвестициях и государственно-частном партнерстве в Пензенской области»⁵⁷¹;

– Закон Псковской области от 09.12.2011 № 1119-ОЗ «Об участии Псковской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁷²;

– Областной закон Ростовской области от 22.07.2010 № 448-ЗС «Об основах государственно-частного партнерства»⁵⁷³;

– Закон Самарской области от 02.07.2010 № 72-ГД «Об участии Самарской области в государственно-частных партнерствах»⁵⁷⁴;

– Закон Санкт-Петербурга от 25.12.2006 № 627-100 «Об участии Санкт-Петербурга в государственно-частных партнерствах»⁵⁷⁵;

– Закон Саратовской области от 28.04.2010 № 62-ЗСО «Об участии Саратовской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁷⁶;

– Закон Свердловской области от 23.05.2011 № 28-ОЗ «Об участии Свердловской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁷⁷;

– Закон Республики Северная Осетия – Алания от 06.09.2010 № 43-РЗ «Об участии Республики Северная Осетия – Алания в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁷⁸;

– Закон Ставропольского края от 12.10.2009 № 67-КЗ «О государственно-частном партнерстве в Ставропольском крае»⁵⁷⁹;

– Закон Тамбовской области от 07.10.2011 № 59-З «Об участии Тамбовской области в проектах государственно-частного партнерства»;

– Закон Республики Татарстан от 07.07.2011 № 1717-IV ГС «О государственно-частном партнерстве в Республике Татарстан»⁵⁸⁰;

– Закон Томской области от 04.12.2008 № 240-ОЗ «О государственно-частном партнерстве в Томской области»⁵⁸¹;

– Закон Республики Тыва от 02.11.2009 № 1552 ВХ-II «Об участии Республики Тыва в государственно-частных партнерствах»⁵⁸²;

– Закон Удмуртской Республики от 09.10.2009 № 39-РЗ «Об участии Удмуртской Республики в государственно-частных партнерствах»⁵⁸³;

– Закон Республики Хакасия от 11.05.2011 № 35-ЗРХ «Об участии Республики Хакасия в государственно-частных партнерствах»⁵⁸⁴;

– Закон Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 18.10.2010 № 155-ОЗ «Об участии Ханты-Мансийского автономного округа – Югры в государственно-частных партнерствах»⁵⁸⁵;

– Закон Челябинской области от 06.10.2009 № 475-ЗО «Об участии Челябинской области в государственно-частном партнерстве»⁵⁸⁶;

– Закон Чеченской Республики от 20.06.2011 № 14-РЗ «Об участии Чеченской Республики в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁸⁷;

– Закон Чувашской Республики от 20.12.2010 № 71 «Об участии Чувашской Республики в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁸⁸;

– Закон Ямало-Ненецкого автономного округа от 01.03.2010 № 29-ЗАО «Об участии Ямало-Ненецкого автономного округа в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁸⁹;

– Закон Ярославской области от 01.12.2010 № 50-З «Об участии Ярославской области в проектах государственно-частного партнерства»⁵⁹⁰.

Действуют также многочисленные региональные законы, касающиеся отдельных аспектов государственно-частного партнерства, в их числе: Закон Московской области от 16.07.2010 № 96/2010-ОЗ «Об инвестиционной политике органов государственной власти Московской области» (ред. от 11.11.2011)⁵⁹¹; Закон Липецкой области от 25.12.2006 № 10-ОЗ «Стратегия социально-экономического развития Липецкой области на период до 2020 года»⁵⁹² (с последующими изменениями); Закон Ленинградской области от 12.12.2007 № 177-ОЗ «О развитии сельского хозяйства в Ленинградской области»⁵⁹³; Закон Красноярского края от 01.12.2011 № 13-6629 «О научной, научно-технической и инновационной деятельности в Красноярском крае»⁵⁹⁴; Закон Хабаровского края от 23.11.2011 № 130 «О государственной инвестиционной политике в Хабаровском крае» и очень многие другие.

На региональном уровне принят значительный объем подзаконных актов, регулирующих вопросы государственно-частного партнерства. Например, в Санкт-Петербурге действуют: Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 16.04.2008 № 392 «О форме участия Санкт-Петербурга в государственно-частных партнерствах»⁵⁹⁵; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 31.03.2009 № 346 «О мерах по развитию государственно-частных партнерств в Санкт-Петербурге» (ред. от 15.02.2012)⁵⁹⁶; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 31.03.2009 № 347 «О мерах по реализации Закона Санкт-Петербурга "Об участии Санкт-Петербурга в государственно-частных партнерствах"» (ред. от 01.02.2011)⁵⁹⁷; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 27.01.2011 № 81 «О форме участия Санкт-Петербурга в государственно-частном партнерстве»⁵⁹⁸; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 28.01.2011 № 82 «О форме участия Санкт-Петербурга в государственно-частном партнерстве»⁵⁹⁹; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 28.06.2011 № 834 (ред. от 31.10.2011) «О Программе улучшения инвестиционного климата в Санкт-Петербурге на 2011–2015 годы»⁶⁰⁰; Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 28.03.2012 № 277 «О мерах по реализации соглашения о создании и эксплуатации на основе государственно-частного партнерства зданий, предназначенных для размещения образовательных учреждений на территории Пушкинского района Санкт-Петербурга»⁶⁰¹ и др. акты.

Анализ профильных законов субъектов Российской Федерации о государственно-частном партнерстве позволяет сделать вывод о наличии в них ряда общих существенных недостатков, сдерживающих расширение применения государственно-частных партнерств на региональном уровне. К числу таких недостатков относим следующие:

– чрезмерная декларативность и поверхностность регулирования, что отражает реализованное в этих законах нежелание (или опасения) региональных властей разработать и принять полноценные законы, детально закрепляющие действенные правовые условия и организационные механизмы для применения государственно-частного партнерства во всем его многообразии; игнорирование обширного круга правовых мер, инструментов и механизмов, востребованных сегодня инвесторами;

– значительная пробельность правовой базы, что влечет правовую неопределенность и ошибки в толковании и применении правовых норм, содержащих основные термины, связанные с государственно-частным партнерством;

– отсутствие системной организованной деятельности по учету, анализу, обобщению накопленного в стране обширного опыта реализации проектов государственно-частного партнерства;

– недостатки, детерминирующие значительный коррупциогенный потенциал правовых актов, регулирующих отношения государственно-частного партнерства;

– отсутствие эффективных гарантий соответствия проектов государственно-частного партнерства публичным интересам, неэффективность и пробельность правовых механизмов государственного надзора и контроля осуществления проектов государственно-частного партнерства, в особенности в части обеспечения гарантий реализации и защиты публичных интересов в процессе разработки проектов государственно-частного партнерства, проведения соответствующих конкурсов и контроля качества выполнения работ;

– недостатки, детерминирующие информационную закрытость, непрозрачность деятельности государственных (и муниципальных) органов по подготовке, заключению и реализации проектов государственно-частного партнерства.