А.П. СМИРНОВ О РОЛИ АЛАНО-САРМАТСКОГО КОМПОНЕНТА В СЛОЖЕНИИ НАРОДНОСТИ ВОЛЖСКИХ БУЛГАР А.В. Овчинников

А.П. СМИРНОВ О РОЛИ АЛАНО-САРМАТСКОГО КОМПОНЕНТА В СЛОЖЕНИИ НАРОДНОСТИ ВОЛЖСКИХ БУЛГАР

А.В. Овчинников

Построения советских учёных в области этногенеза трудно изучать без анализа их методологической базы, которая часто зависела от такого ненаучного фактора, как политическая конъюнктура. В работах А.П. Смирнова 1930-40-х гг. нашло отражение негативное влияние «официально одобренной» И.В. Сталиным концепции автохтонного происхождения народов языковеда Н.Я. Марра.¹ Согласно этому учению, языкотворческий процесс един во всех языках и непосредственно отражает ход истории. Следовательно, язык любого современного народа представляет собой развитие языка древнего населения, проживавшего ранее на этой территории. Свои языковедческие выводы Н.Я. Марр, как показало дальнейшее развитие науки, некорректно сопоставлял с данными археологии: этапы развития языка, считал Николай Яковлевич, совпадают с этапами развития материальной культуры этноса. В результате его построений оказывалось, что все современные народы жили на определённых территориях начиная с древности, у них изменялись только язык и название. Эти выводы «подстраивались» под марксистскую теорию смены общественно–экономических формаций. Любой намёк на миграцию населения в древности рассматривался как приверженность «буржуазной, колониальной теории миграций».²

Вынужденный находиться на позициях автохтонизма А.П. Смирнов в эпоху сложения Булгарского государства (VIII-X вв. н.э.) различал на его территории две культуры: культуру оседлого населения лесной части области и сармато–аланскую культуру.³ В своей фундаментальной монографии «Волжские булгары» А.П. Смирнов, говоря о происхождении волжских булгар, основной упор делал на финно–угорское добулгарское население края, ставшее основным компонентом будущей булгарской народности.¹ Несомненно, огромное, если не решающее, влияние на формирование этой концепции оказала официальная теория автохтонизма академика Н.Я. Марра, согласно которой, как указывалось выше, всё население данного региона непременно «должно» было быть автохтонным.

А.П. Смирнов тщательно разрабатывал этническую историю собственно булгарских племён, начиная со времени их обитания в Причерноморье и на Северном Кавказе.² Он считал, что булгары по своему происхождению являлись сарматами. До А.П. Смирнова в исторической литературе раннебулгарские племена обычно рассматривались как часть тюркской орды, связанной с гуннами и кочевавшей в Северном Причерноморье в послегуннское время. Например, Н.Н. Фирсов писал, что тюрки-булгары пришли в Поволжье из Азии.³ Анализ сообщений письменных источников и археологического материала привёл А.П. Смирнова к мысли о том, что «…булгары были автохтонами степей Приазовья и входили в число алано-сарматских племён, долгое время по литературной традиции называвшихся скифами».⁴ Этот тезис он доказывал схожестью некоторых черт материальной культуры (особенно ранней керамики) волжских булгар и алан. Учёный писал, что «кочевники, представленные племенами, входившими, судя по памятникам материальной культуры, в число сармато-аланских племён являлись булгарами, т.е. одним из племён, входивших в булгарский союз племён, по которому они и могли получить своё имя, передав его в свою очередь одному из городов на Волге. Более высокая военная организация кочевников дала им перевес над оседлыми соседями, и то обстоятельство, что всё государство именовалось «Булгарским», показывает, что булгары подчинили себе все окрестные племена».¹ Однако доказательная база в его работе «Волжские булгары» представлена в недостаточном объёме, что можно объяснить общим уровнем развития исторической науки на период начала 1950-х гг.²

После потери теорией Н.Я. Марра поддержки И.В. Сталина, у исследователей появилась возможность подойти к решению проблем методологии синтеза вещественных и лингвистических источников с иных позиций. «Послемарровская методология» представлена и в трудах А.П. Смирнова периода 1950-х – начала 1970–х гг. По его мнению, сложившемуся после многих лет работы над вещественными и письменными источниками, проблема происхождения любого народа включает ряд вопросов: как складывался тот или иной этнос, как создавался и формировался его язык, когда и как появилось имя народа. Анализ данных по этим вопросам должен происходить самостоятельно. Только после того, как будут прослежены пути развития всех элементов, они должны быть сопоставлены друг с другом. Формирование языка – область лингвистики, вопрос об имени народа – сфера для историков и лингвистов, вопрос этнического развития – область археологии, этнографии, антропологии и, на поздних стадиях, – истории. Из всех вышеперечисленных дисциплин А.П. Смирнов отдавал предпочтение археологии, которая, по его мнению, может наиболее объективно представить картину этногенеза. Вместе с тем, исследователь не умалял роль этнографии и антропологии в реконструкции социальных, духовных и этнических процессов древности и следил за новинками этнографической и антропологической литературы.³ Процесс формирования народов на разных ступенях общественного развития, по мнению учёного, имеет отличительные черты: «Одну специфику имеют процессы эпох верхнего палеолита, мезолита и неолита, протекающие в замкнутых родовых группах, другую – в эпоху бронзы, когда складываются большие этнические единства, и, наконец, в эпоху железа, в эпоху распада родовых отношений, когда формируется территориальная община» (Смирнов, 1968. С. 63–71).¹

С «разгромом» марровской теории А.П. Смирнов получил возможность по-новому взглянуть на роль алано-сарматского компонента в формировании булгарской народности. В письме своей казанской ученице А.М. Ефимовой² он следующим образом сформулировал суть своей позиции по данному вопросу: «Болгары – сарматы по происхождению, но по языку тюрки. Они были тюркизированы во время их пребывания в Приазовье. Процесс шёл много столетий, начиная от гуннов, аваров и других волн кочевников, двигавшихся из Азии. Вопрос языка и народа не один и тот же. Народ может воспринять чужой язык. Так, иранцы Средней Азии восприняли тюркские языки сравнительно недавно, в середине I тыс. н.э.».³

Современным исследователям практически неизвестно о том, что А.П. Смирнов не до конца был уверен в своей правоте. Приведём ещё не введённое в научный оборот письмо 1964 г. А.М. Ефимовой: «Вопрос о сарматских традициях в болгарских захоронениях спорный. Он был выдвинут (М.И.) Артамоновым⁴ и обоснован мною. В ряде моих статей об этом сказано довольно определённо. Может быть, я перегнул палку. Дело в том, что население (Волжской. – А.О.) Болгарии было очень смешанным. Здесь были и потомки сармато-алан, были тюрки, пришедшие из Азии, были и местные племена. Наконец, здесь в Болгарии были и пришельцы из Средней Азии. Всё это наложило отпечаток и на погребальный обряд. Кое-какие черты от сармат прослеживаются хорошо. Есть ещё одна сложность. Здесь мы имеем дело с нивелирующим влиянием мусульманства. Ведь с сарматами связывает болгар ещё и керамика. Мне сейчас предстоит тяжёлая поездка в Ленинград. Вернусь, попробую подыскать литературу по этому вопросу».¹

В последние годы жизни исследователь отмечал схожесть некоторых элементов материальной культуры центральноазиатских хуннов и болгар.² В своей неопубликованной работе³ А.П. Смирнов анализирует памятники гуннов в Забайкалье, в частности, их погребальный обряд. Затем он выделяет наиболее характерные черты, не встречающиеся в других культурах и прослеживает их в культурах Тувы, Средней Азии, степях Восточной Европы и на Дунае. Характерные черты гуннских памятников Забайкалья, по мнению А.П. Смирнова, встречаются на всём пути хуннов–гуннов, а также у сармат, но там, по выражению учёного, «тонут» в сарматской культуре. Учёный считал, что отдельные элементы гуннской культуры присутствуют и на Дунае, в частности, в керамике. Однако, всё это лишь «фрагменты». А.П. Смирнов прослеживает сарматский элемент в знаменитом полихромном стиле украшений эпохи Великого переселения народов.⁴

Алексей Петрович пришёл к выводу о том, что гуннская орда была многоплеменной. Археологически она представлена различными обрядами захоронений. Основным этническим элементом гуннского союза племён, по мнению А.П. Смирнова, был сарматский. Здесь он опять вступает в дискуссию с А.Х. Халиковым и В.Ф. Генингом, которые отстаивали тезис о тюркоязычности гуннов и связывали тюркизацию Поволжья и Приуралья не с «булгарским», а с «гуннским» временем.¹

Мнение А.П. Смирнова, в том числе, и о «алано-сарматских» истоках происхождения булгар в дальнейшем нашло определённую поддержку. С изучением раннебулгарских могильников на территории Среднего Поволжья исследователи констатировали аланские элементы в болгаро-салтовском компоненте культуры Волжской Болгарии.² Известный специалист по керамике волжских булгар Т.А. Хлебникова выделила I «общебулгарскую» группу керамики. Её истоки Тамара Александровна видела в салтово-маяцкой культуре Подонья, Приазовья, Предкавказья, «созданной алано-болгарским населением этого региона».³ По мнению исследователя, посуда I группы периода VIII-IX вв. отражает определённые черты «алано-болгарской этнокультурной группы населения средневолжского локального варианта салтово-маяцкой культуры».⁴ Позднее, «с образованием государственного объединения «Волжская Болгария», керамика I группы приобретает общекультурное значение».⁵

Касаясь концепции А.П. Смирнова, современный казанский булгаровед Ф.Ш. Хузин отмечает, что «материальная культура ранних булгар на Волге находит ближайшие аналогии как раз в так называемом лесостепном «аланском» варианте салтово-маяцкой археологической культуры, представленном прямоугольными в плане каменными и кирпичными крепостями и катакомбными погребениями».⁶

Таким образом, мнение А.П. Смирнова об алано-сарматском компоненте народности волжских булгар является не только историографическим фактом, но и своеобразным катализатором современных исследований по этой важной и, в то же время, очень сложной научной проблеме.