В. Н. Садовский и В. К. Финн Перевод с английского Д. Г. Лахути Общая редакция и вступительная статья

Решительный поворот Поппера к дарвинизму происходит в начале 60-х гг. В явном виде Поппер обратился к разработке идей эволюционизма прежде всего в своих лекциях, посвященных Герберту Спенсеру (Оксфорд, 1961) и Артуру Холли Комптону (Вашингтон, 1965). В результате стало гораздо более ясным глубоко идущее структурное подобие между дарвинизмом и развиваемой Поппером теорией роста научного знания. Эволюционно-эпистемологическая проблематика в 60-80-е гг. стала занимать такое значительное место в творчестве Поппера, что это дало возможность некоторым философам, например Уильяму Бартли, заговорить о новом важном, эволюционистском повороте в попперовской философии⁴⁷.

Впрочем, это мнение разделяют далеко не все, даже среди учеников и сторонников Поппера: его не придерживался, в частности, Джон Уоткинс⁴⁸, который в 1969-1989 гг. наследовал кафедру Поппера в Лондонской школе экономики. Видимо, Уоткинс, который в своих работах неоднократно подчеркивал единство попперовский творческой мысли, скорее всего считал, что идеи эволюционизма Поппер развивал с самого начала своей научной деятельности⁴⁹. Я, однако, склонен поддержать позицию У. Бартли и уже использовал предложенный им термин «эволюционистский поворот» в конце предшествующего раздела вступительной статьи; считаю, что решающие аргументы в пользу этой позиции, в том числе и собственные утверждения Поппера на этот счет, содержатся в его интеллектуальной автобиографии «Unended Quest» («Неоконченный поиск»)⁵⁰.

Эволюционистский поворот Поппера сравнительно долгое время оставался вне внимания философского и научного сообщества, и для этого были свои причины. Спенсеровская лекция сразу же после ее прочтения была депонирована в знаменитой оксфордской библиотеке Bodleian, но опубликована только в 1972 г. в книге «Объективное знание. Эволюционный подход»⁵¹; Комптоновская лекция хотя и была опубликована в 1966 г. незначительным

тиражом⁵², по существу стала доступной читателю также только в 1972 г. после публикации Поппером книги «Объективное знание»⁵³. Именно в этой книге «Объективное знание» и во вскоре опубликованной интеллектуальной автобиографии «Неоконченный поиск»⁵⁴ Поппер впервые представил широкому научному сообществу свои эволюционистские воззрения.

В «Неоконченном поиске» эти проблемы развернуто рассматриваются в разделах 33 и 37, где Поппер предпринял попытку дать систематическое изложение своего понимания эволюционизма и дарвинизма в том виде, в каком эволюционистские представления сформировались у него в начале 70-х гг.

В названных работах обсуждение проблем эволюционизма велось Поп-пером в контексте выдвинутой им концепции метафизических исследовательских программ. Сама эта концепция, как и очень близкие к ней представления о куновской парадигматике и лакатосовской методологии научно-исследовательских программ, стали очень популярными в философском сообществе в 60-80-е гг.⁵⁵ в результате дискуссий между Поппером и наиболее влиятельными его учениками, последователями и одновременно в 60-80 гг. оппонентами Томасом Куном, Имре Лакатосом, Полем Фейерабендом, Джозефом Агасси и другими. По Попперу, метафизические исследовательские программы, оказавшие большое влияние на развитие науки со времен Пар-менида, обладают двумя свойствами: они способны подвергаться критике, но не могут быть подтверждены или проверены.

Метафизической исследовательской программой Поппер считает и дарвиновскую теорию естественного отбора: она не является проверяемой и поэтому не может считаться научной теорией, но она способна под влиянием критики «до некоторой степени улучшаться»⁵⁶.

В связи с включением дарвинизма в сферу исследований Поппера ему потребовалось объяснить роль и место дарвинизма или более широко — эволюционизма — в контексте его основных логико-методологических интересов, связанных прежде всего с разработкой концепции логики научного исследования, развития знания путем смелых предположений и их решительных опровержений. Для Лоренца и Пиаже такой проблемы не существовало, ибо они были в основном ориентированы на естественнонаучное

18 В. Н. Садовский

знание — биологию, этологию, психологию, то есть на эмпирические сферы научных исследований. Для Поппера с его преимущественным акцентом на логическую проблематику такая проблема возникла. Он попытался ее решить в конце 60 - начале 70-х гг., в частности в статье «Два облика здравого смысла: аргумент за реализм здравого смысла и против теории познания здравого смысла», которая вошла в книгу «Объективное знание» как глава 2⁵⁷.

Для объяснения своей позиции Поппер напоминает широко принятое среди философов мнение, которое он также разделяет, о необходимости проводить четкое различение между следующими двумя группами проблем познания:

— проблемами генезиса или истории познания,

— проблемами истины, верности (достоверности, общезначимости] и «оправдания» знания (логического оправдания превосходства некоторой теории над ее конкурентами).

По мнению Поппера, вопросы истины и т. п. во многих случаях логически первичны по отношению к проблемам генезиса и истории познания, что дает ему возможность сформулировать некоторый «принцип переноса»: что верно в логике, то верно и в психологии, и аналогично: что верно в логике, верно и в научном методе, и в истории науки⁵⁸.

Исходя из этой принципиальной позиции, Поппер утверждает, что ведущие идеи эволюционной эпистемологии «являются скорее логическими, чем фактуальными», и что «значительная часть дарвинизма — это не эмпирическая теория, а логический трюизм»⁵⁹. При этом используется очень простой аргумент: согласно эволюционной теории, животные, которые плохо приспособлены к изменяющемуся окружению, погибают; следовательно, те, которые выживают в данный момент времени, должны быть хорошо приспособлены. Эта формула, замечает Поппер, близка к тавтологической, потому что «в данный момент хорошо приспособлены» означает то же самое, что и «обладают свойствами, которые позволяют им выживать».

В соответствии с этим, эмпирическим в дарвинизме Поппер считает все то, что объясняет существование таких условий в окружающем нас мире, которые делают возможным адаптацию живых существ к изменению условий в мире. Сама же адаптация совершается с помощью метода проб и ошибок, который «не может рассматриваться как эмпирический метод, а является элементом логики ситуации»^.

' Popper К. R. Two Faces of Common Sense: An Argument for Commonsense Realism and Against the Commonsense Theory of Knowledge // Popper K. R. Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford: Oxford University Press, 1979, p. 32-105.

⁵⁸ Там же, с. 67-68; см. также: Popper К. R. Conjectural Knowledge: My Solution of the Problem of Induction // Popper K. R. Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford: Oxford University Press 1979, p. 6.

Popper K. R. Two Faces of Common Sense: An Argument for Commonsense Realism and Against the Commonsense Theory of Knowledge // Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford: Oxford University Press, 1979, p. 68, 69.

^6U Там же, с. 69-70.

Эволюционная эпистемология Карла Поппера 19

Следовательно, дарвинизм имеет важные логические или априорные компоненты, что дает возможность Попперу исследовать дарвинизм и строить свой вариант эволюционной эпистемологии в полном соответствии со своими исходными логическими установками.

Попперовская интерпретация дарвинизма, ламаркизма и его собственной концепции логики научного исследования была представлена им в следующей наглядной, схематической форме:

Дедуктивизм Индуктивизм

Отбор Обучение посредством повторения

Критическое устранение ошибок Обоснование

Ламаркизм, который Поппер, естественно, не принимает, исповедует идеи, выраженные правым столбцом этой схемы; дарвинизм, как и собственная попперовская философско-гносеологическая концепция, базируются на принципах, зафиксированных в левом столбце⁶¹. Принципы, выраженные в правом столбце, с точки зрения Поппера, «логически несостоятельны», а их отрицания, представленные в левом столбце, «почти тавтологичны», что обусловливает их научное и философское значение. При этом оказывается — и это весьма существенно, — что дарвинизм и попперовская философско-ло-гическая концепция, исповедующие одни и те же принципы, органически взаимосвязаны, что во многом и объясняет интерес Поппера к эволюционизму.

Анализ Поппером дарвинизма как одной из метафизических исследовательских программ дает ему возможность, во-первых, подчеркнуть его богатые эвристические возможности, поскольку он представляет собой не только теорию проб и устранения ошибок, но и «возможный концептуальный каркас для проверяемых научных теорий»⁶², и, во-вторых, истолковать эволюционизм крайне широко как применимый не только к сфере жизни, но и, например, к развитию неорганических сущностей («но даже в ситуации, когда нет жизни, все же дарвиновский отбор может иметь применение к некоторой более широкой области, например к атомным ядрам, среди которых относительно стабильных будет больше по числу, чем нестабильных ядер, и то же самое можно сказать о химических соединениях»⁶³). Вполне естественно, — мы это уже неоднократно отмечали, — что идеи эволюционизма, согласно Попперу, могут быть прекрасно применены и к анализу процесса роста научного знания.

Изложенное понимание дарвинизма как метафизической исследовательской программы Поппер в дальнейшем скорректировал, в частности в своей Дарвиновском лекции (Кембридж, 1977) и написанной на ее основе статье «Естественный отбор и возникновение разума», опубликованной впервые в 1978 г., а в русском переводе — в настоящем издании⁶⁴.

⁶¹ См. Popper К. Unended Quest, p. 167-168.

⁶² Там же, с. 168.

⁶³ Там же, с. 168-169.

⁶⁴ Popper К. R. Natural Selection and the Emergence of Mind // Dialectica, 1978, Fasc. 3-4, p. 339-355; перевод на русский язык — настоящее издание, с. 75-91. В основу этой статьи положена первая

20 В. Н. Садовский

В этих работах Поппер прежде всего уточнил, что под дарвинизмом он понимает современную теорию дарвинизма, как она сформировалась в последней трети XX века, то есть собственно дарвиновскую теорию естественного отбора, подкрепленную менделевской теорией наследственности, теорией мутаций и рекомбинации генов и расшифровкой генетического кода. «Это, — пишет Поппер, — чрезвычайно внушительная и мощная теория», однако вместе с тем «дарвиновскую теорию естественного отбора трудно проверить», и это отмечали многие «великие дарвинисты», такие как Р. Фишер, Дж. Б. С. Ходцейн, Дж. Г. Симпсон, К. X. Уоддингтон и другие⁶⁵. Поппер кается, что в этом отношении он «и сам грешен»⁶⁶.

В этой работе, а также в некоторых последующих Поппер изменил свое «мнение о проверяемости к логическом статусе теории естественного отбора». Теперь он стал считать, что «теория естественного отбора может быть сформулирована таким образом, что оказывается далеко не тавтологичной. В этом случае она не только поддается проверке, но и не является универсально истинной». Поэтому «не все феномены эволюции объясняются одним естественным отбором. Однако в каждом конкретном случае для исследователя представляется заманчивым показать, в какой степени естественный отбор определяет эволюцию конкретного органа или поведенческой программы»⁶⁷.

Во время своего эволюционистского поворота Поппер занимался не только анализом логико-методологических оснований дарвинизма и эволюционизма, но и высказал целый ряд соображений относительно интерпретации дарвинизма и его возможных дополнений. Так, в своей интеллектуальной автобиографии «Неоконченный поиск» он предложил следующее описание дарвиновской теории, включающее ее современные формы, такие как «неодарвинизм», или «современный синтез»:

Дарвинизм, по мнению Поппера, основан на следующих допущениях или предположениях:

(1) Громадное разнообразие форм жизни на земле произошло из небольшого числа форм, возможно даже от одного единственного организма: имеет место эволюционное древо, эволюционная история.

(2) Существует эволюционная теория, которая объясняет этот процесс. Она включает в себя следующие основные гипотезы:

(a) Наследственность: родившееся потомство довольно близко воспроизводит признаки своих родителей.

(b) Вариации: имеют место (возможно, среди других изменений) «небольшие» изменения. Наиболее важные из них представляют собою «случайные» и наследуемые мутации.

Дарвиновская лекция, которую прочитал Поппера в Дарвиновском колледже Кембриджского университета (8 ноября 1977 г.). Лекция оказалась первым шагом по пути установления традиции, существующей по настоящее время.

⁶⁵ См. Поппер К. Естественный отбор и возникновение разума // Настоящее издание, с. 79, 80. См. настоящее издание, с. 80. Настоящее издание, с. 80, 81.

Эволюционная эпистемология Карла Поппера 21

(c) Естественный отбор: имеются различные механизмы, с помощью которых не только вариации, но и все наследственное вещество контролируется посредством элиминации. Среди них имеются механизмы, которые позволяют распространить только «малые» мутации; большие мутации, как правило, летальны и поэтому элиминируются.

(d) Изменчивость: хотя изменения в некотором смысле — при наличии различных конкурентов — предшествуют, в силу очевидных причин, отбору, тем не менее может случится, что изменчивость контролируется естественным отбором, например по отношению к частоте, а также и к размеру изменений. Генная теория наследственности и изменчивости может допустить даже существование специальных генов, контролирующих изменчивость других генов.

По мнению Поппера, допущения (1) и (2) существенны для дарвинизма. Он формулирует далее тезис (3) — некоторое развитие тезиса (2):

(3) Существует близкая аналогия между принципами «сохранения» (а) и (d) и тем, чем является догматическое мышление, а также между (Ь) и (с) и тем, что представляет собой критическое мышление⁶⁸.

Я не берусь оценивать аутентичность изложенного Поппером понимания дарвинизма действительным воззрениям Чарльза Дарвина. Это — в конечном счете — дело профессиональных биологов-эволюционистов, которые, однако, и в 70-е гг. и, к сожалению, в настоящее время на рубеже XX и XXI веков практически полностью игнорируют эволюционистские воззрения Поппера. Очень жаль, но, видимо, для этого есть свои причины — попперовский подход к дарвинизму и эволюционизму является логико-методологическим, а в биологическом сообществе такой стиль мышления прививается очень плохо.

Мне известна, пожалуй, только одна серьезная биологическая работа, оценивающая эволюционизм Поппера. Это — статья историка биологии Ю. В. Чайковского, в которой автор утверждает, что Поппер «формулировал свое понимание дарвинизма достаточно экстравагантно — как форму обучения»⁶⁹. По мнению Чайковского, Поппер провел очень четкое различение между дарвинизмом и своей концепцией логики научного исследования, с одной стороны, и ламаркизмом, с другой. Поппер, в частности, писал: «Рост знания — и процесс обучения — не является повторяющимся или кумулятивным процессом, он есть процесс устранения ошибок. Это есть дарвиновский отбор, а не ламарковское обучение»⁷⁰; «Теория неповторяющегося обучения может быть описана как селективная или дарвиновская, тогда как теория индуктивного или повторяющегося обучения есть теория инструктивного обучения, или ламарковская»⁷¹. Опираясь на эти попперовские утверждения, Чайковский очень точно подметил основную специфическую особенность попперовского понимания дарвинизма.

⁶⁸ См. Popper К. Unended Quest, p. 170.

⁶⁹ Чайковский Ю. В. Невостребованный синтез. Об эволюционных взглядах Карла Поппера // Вопросы философии, 1995, № 12, с. 50.

⁷⁰ Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983, с. 486.

⁷¹ Popper К. Unended Quest, p. 44-45.

22

В. Н. Садовский

В 1994 г. в одной из последних опубликованных Поппером книг «Знание и проблема тела и духа» («Knowledge and the Body-Mind Problem. In Defence of Interaction») он попытался суммировать свои расхождения с Дарвином, которые кратко можно изложить следующим образом:

1. Дарвин обсуждал общие проблемы выживания биологических особей. Я рассматриваю конкретные проблемы типа установления определенных связей между биологическими особями, нахождения пищи и т. п.

2. Метод устранения ошибок — это не только борьба за выживание между индивидами, заканчивающаяся преждевременной смертью некоторых i з них. Этот метод также исключает такое поведение, которое не привело к успеху в достижении определенной цели.

3. Предложена теория возникновения новых форм: эти формы объясняются как предполагаемые решения возникающих новых проблем. Максимально подчеркивается, что возникновение чего-то действительно нового, то есть реальное новшество, имеет очень большое значение в эволюции.

4. Обосновывается ведущая роль, которую играют в эволюции поведение и поведенческие открытия: поведение представляет собой реальное острие эволюции.

5. Отмечается важная роль развития новых поведенческих целей, предпочтений и навыков.

6. Подчеркивается также роль, которую играют расширение или ограничение спектра образцов поведения биологических особей, их поведенческих возможностей и расширение и ограничение генетического базиса поведения живых существ⁷².

Эти расхождения Поппера с Дарвином следует учесть при рассмотрении попперовского варианта эволюционной эпистемологии, который был сформулирован в 70-90-е гг.

IV

Систематическое изложение предложенной Поппером концепции эволюционной эпистемологии содержится в трех его статьях: «Об облаках и часах. Подход к проблеме рациональности и человеческой свободы» (английские ^оригинальные издания — 1966 и 1972; перевод на русский язык — I983)⁷³, «Эволюционная эпистемология» (английское оригинальное издание — 1984 г.) и «К эволюционной теории познания» (английское издание — 1990), публикуемые в русском переводе в настоящем сборнике (см. с. 57-74 194-209).

См. Popper К. R. World 3 and Emergent Evolution // Popper K. R. Knowledge and the Body-Mind Problem. In Defence of Interaction / Ed. by Notturno M. A, London and New York: Routledge, 1994, p. 58-59.

теории, которая, по его мнению, представляет собой переформулировку дарвинизма, делающего его менее туманным⁷⁴.

Свою эволюционную теорию Поппер излагает в форме двенадцати тезисов, которые я здесь приведу в сокращенном варианте:

(1) Все организмы постоянно решают проблемы.

(2) Эти проблемы являются проблемами в объективном смысле. Осознанные проблемы не обязательно должны совпадать с объективными проблемами.

(3) Проблемы всегда решаются методом проб и ошибок.

(4) Устранение ошибок может осуществляться либо путем полного устранения неудачных форм либо в виде эволюции механизмов управлений, осуществляющих модификацию или подавление неудачных органов, форм поведения или гипотез.

(5) Отдельный организм, так сказать, телескопически вбирает в свое тело тот механизм управления, который выработался в процессе эволюции его филума.

(6) Отдельный организм представляет собой своего рода «головной отряд» эволюционного ряда организмов, к которому он принадлежит. Он сам является пробным решением, опробуемым в новых экологических нишах, выбирающим окружающую среду и преобразующим ее.

В последующих двух тезисах (7) и (8) Поппер формулирует предложенную им эволюционную последовательность событий в виде схемы:

Здесь PI — исходная проблема, TS — пробные решения, ЕЕ — устранение ошибок и Р2 — новая проблема.

В тезисах (9)-(12) Поппер сравнивает предложенное им понимание эволюционизма с представлениями неодарвинизма и отмечает, что если в неодарвинизме существует только одна проблема — проблема выживания и если неодарвинизм допускает только одну форму устранения ошибок — вымирание организма, то в его версии эволюционизма не все проблемы суть проблемы выживания: существуют и другие проблемы, например проблема воспроизводства, проблема избавления от излишнего потомства или обеспечения территориального распространения потомства и т. п. Таким образом, в концепции Поппера первостепенное значение придается факту различия PI и Р₂ — этот факт неодарвинизм, по его мнению, практически игнорирует. В результате попперовская теория, хотя бы в неявном виде, дает рациональное объяснение «творческой эволюции», или «эмерджентной эволюции», и учитывает возможность развития таких регуляторов по устранению ошибок,

⁷⁴ Поппер К. Об облаках и часах. Подход к проблеме рациональности и человеческой свободы // Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983, с. 538.

24 В. Н. Садовский

которые устраняют ошибки без устранения организмов, что делает в конце концов возможным, чтобы вместо нас отмирали наши гипотезы⁷⁵.

По сути дела в этой работе Поппера середины 60-х гг. мы имеем уже достаточно развернутый вариант его концепции эволюционной эпистемологии, правда, как уже отмечалось, без использования самого термина «эволюционная эпистемология». В дальнейшем в 80-е гг. эта попперовская концепция получила значительное развитие прежде всего в его статьях «Эволюционная эпистемология» (1984) и «К эволюционной теории познания» (1990). Поскольку обе эти работы публикуются в русском переводе в настоящем сборнике, я не буду излагать их подробно — читатель имеет возможность познакомиться с ними в оригинальном изложении, а попытаюсь представить на суд читателя мое суммарное понимание этой концепции.

Попперовскую концепцию эволюционной эпистемологии, как я считаю, можно кратко изложить следующим образом.

Прежде всего следует подчеркнуть, что она в своих основаниях противоположна традиционной теории познания — как в ее эмпиристском варианте, так и в ее рационалистической версии.

Фундаментальные положения попперовской эволюционной эпистемологии сформулированы им в следующих пяти тезисах (мы приведем их в сокращенном изложении):

(1) Специфически человеческая способность познавать, как и способность производить научное знание, являются результатами естественного отбора. Обе эти человеческие функции тесно связаны с созданием и эволюцией человеческого языка.

(2) Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения лучших и лучших теорий. Это — дарвинистский процесс. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительности, Все организмы — решатели проблем: проблемы рождаются вместе с возникновением жизни.

(3) Ученому-человеку, такому как Эйнштейн, позволяет идти дальше амебы владение тем, что можно назвать специфически человеческим языком, то есть дескриптивным языком.

(4) Каждый аспект традиционной философии познания — ее можно назвать джастификационистской (от justification — обоснование, оправдание), потому что она стремится построить обоснование знания, или обсервацио-нистской (от observation — наблюдение), так как в основу знания она кладет не теоретические конструкции, а наблюдения, —- ошибочен, поскольку:

1. Чувственных данных не существует.

2. Ассоциаций не существует.

3. Индукции путем повторения или обобщения не существует.

4. Наши восприятия могут нас обманывать.

^э См. там же, с, 539-542.

Эволюционная эпистемология Карла Поппера 25

5. Обсервационизм, или бадейная теория — это теория, утверждающая, что знания могут вливаться снаружи в наше сознание, которое можно уподобить бадье, через наши органы чувств. На самом же деле мы, организмы, чрезвычайно активны в приобретении знания — может быть даже более активны, чем в приобретении пищи. Информация не вливается в нас из окружающей среды. Это мы исследуем окружающую среду и активно высасываем из нее информацию, как и пищу. А люди не только активны, но иногда и критичны.

(5) В ходе эволюции человека необходимой предпосылкой критического мышления была дескриптивная функция человеческого языка: именно дескриптивная функция делает возможным критическое мышление.

Поппер подчеркивает, что его взгляд на прогресс науки очень напоминает взгляд Дарвина на естественный отбор путем устранения неприспособленных — на ошибки в ходе эволюции жизни, на ошибки при попытках адаптации, которая представляют собой процесс проб и ошибок. Так же действует и наука — путем проб (создания теорий) и устранения ошибок.

Можно сказать, утверждает Поппер, что от амебы до Эйнштейна всего лишь один шаг. Оба действуют методом предположительных проб (ТУ) и устранения ошибок (ЕЕ). В чем же разница между ними? Главная разница между амебой и Эйнштейном не в способности производить пробные теории ТТ, а в ЕЕ, то есть в способе устранения ошибок. Амеба не осознает процесса устранения ошибок. Основные ошибки амебы устраняются путем устранения амебы: это и есть естественный отбор. В противоположность амебе Эйнштейн осознает необходимость ЕЕ: он критикует свои теории, подвергая их суровой проверке⁷⁶.

В статье «К эволюционной теории познания» (1990), в которой Поппер по существу подвел итоги своих эволюционистских исследований, он добавляет к только что изложенным фундаментальным принципам этой концепции ряд конкретных и очень важных утверждений. При этом, и это сейчас читатель увидит, исходные основы попперовского варианта эволюционной эпистемологии получают серьезные уточнения.

Свои рассуждения в этой статье Поппер начинает с очень простого — и даже почти тривиального — высказывания о том, что животные могут что-то знать, что они могут иметь знание. Например, собака может знать, что ее хозяин возвращается домой по рабочим дням около шести часов вечера, и ее поведение может дать ее друзьям понятные им указания на то, что она ожидает возвращения хозяина к этому времени. Поппер считает, что при всей своей тривиальности этот тезис революционизирует общепринятую теорию познания. В подтверждение этого он приводит ряд аргументов:

(1) Знание часто имеет характер ожидания.

(2) Ожидания часто имеют характер гипотез, предположительного или гипотетического знания: они недостоверны. И те, кто ожидают, и те, кто знают, могут совершенно не осознавать этой недостоверности.

См. Поппер К. Эволюционная эпистемология // Настоящее издание, с. 57-74, особенно с. 57-62, 68-70.

26

В. Н. Садовский

(3) Большая часть знаний, как у людей, так и у животных, являются гипотетическими или предположительными.

(4) Невзирая на их недостоверность, на их гипотетический характер, большая часть наших знаний оказывается объективно истинной — они соответствуют объективным фактам. В противном случае мы вряд ли бы выжили как вид.

Я пропущу изложение нескольких логико-философских тезисов Поп-пера, несомненно очень важных, но не столь существенных в контексте моего описания его эволюционной эпистемологии, и закончу представление его концепции еще несколькими специфически эволюционистскими его утверждениями:

(9) Только ли животные могут знать? А почему не растения? Очевидно, что в биологическом и эволюционном смысле не только животные и люди имеют ожидания, а, следовательно, знания (хотя и неосознанные), но и растения и вообще все организмы.

(10) Деревья знают, что они могут найти столь нужную им воду, проталкивая свои корни во все более глубокие слои почвы, и они (или те из них, что повыше) знают, как расти вертикально вверх. Цветущие растения знают, что скоро наступят теплые дни, и они знают, как и когда раскрывать свои цветки и когда закрывать их соответственно ощущаемым изменениям интенсивности освещения или температуры. Таким образом, у них есть что-то вроде ощущений или восприятий, на которые они реагируют, и что-то вроде органов чувств. И они знают, например, как привлекать пчел и других насекомых.

И в заключении Поппер формулирует следующие важные эволюционистские тезисы:

(17) Все приспособления или адаптации к регулярностям внешнего или внутреннего характера, к долгосрочным ситуациям и к краткосрочным ситуациям, суть некоторые виды знания — виды знания, о большой важности которых говорит эволюционная биология.

(18) Жизнь может существовать и может сохраняться, только если она в какой-то мере приспособлена к своему окружению. И мы можем сказать, что знание — конечно, речь идет о примитивном, исходном знании — так же старо, как жизнь. Оно возникло вместе с возникновением доклеточной жизни свыше трех миллиардов восьмисот миллионов лет назад.

(19) Таким образом, можно сказать, что происхождение и эволюция знания совпадают с происхождением и эволюцией жизни и тесно связаны с происхождением и эволюцией нашей планеты Земля. Эволюционная теория связывает знание — а с ним и нас самих — с космосом; таким образом проблема знания становится проблемой космологии⁷⁷.

Резюмируя изложение попперовской концепции эволюционной эпистемологии, можно сказать, что Попперу удалось построить обобщенную теорию знания на основе использования собственных разработок проблем логики научного исследования и различных вариантов дарвиновского эволюционизма, включая и предложенную им самим эволюционистскую теорию.

См. Поппер К. К эволюционной теории познания // Настоящее издание, с. 196-201.

Как известно, Поппер весьма негативно оценивал задачу построения дефиниций (определений), видя ее связь с аристотелевскими «эссенциа-листскими воззрениями, не имеющими ничего общего с научным методом определений». «В современной науке, — писал он, — используются только номиналистические определения, то есть вводятся сокращенные обозначения и символы для того, чтобы сократить длинный текст»⁷⁸.

В соответствии с этим, как было уже показано, Поппер строит свою теорию знания, начиная не с определения «Что такое знание» и тем более не с обсуждения вопроса «Что означает знание», а с анализа конкретных примеров обладания знанием, прежде всего с анализа утверждений о том. что не только люди что-то знают, но знания имеют и животные, и растения и вообще все живые существа. В основе этих утверждений лежит, что хорошо согласуется с принципами попперовской логики научного исследования, определенное теоретическое положение, а именно предположение о том, что знания имеет характер генетически запрограммированных ожиданий. Тем самым Поппер выступает против широко принятого убеждения, что знания суть осознанные знания и, признав, что знание совершенно не обязательно должно быть осознанным, он добивается единства в понимании знаний самых разных видов и типов.

В результате в попперовской эволюционной эпистемологии знание получает новое и гораздо более широкое понимание — это любые формы приспособления или адаптации всего живого к условиям окружающей среды.

V

Относительно попперовской концепции эволюционной эпистемологии был выдвинут ряд возражений: критики обычно обвиняли ее в использовании тех или иных метафор вместо серьезного теоретического анализа и в вопиющем антропоморфизме. Первое возражение вряд ли является серьезным — Поппер строил свою теорию знания на основе ранее разработанных им в «Логике научного исследования», «Предположениях и опровержениях», «Объективном знании» и других работах логико-методологических принципов, которые отнюдь не сводятся только к применению метафор. Что же касается «вопиющего антропоморфизма», то сам Поппер не считал это пороком своей теории, а ее важным, более того — революционным, преимуществом. Полезный антропоморфизм в форме теории гомологии, по его мнению, совершенно необходим для любой теории эволюции, так как без «гипотетической теории гомологии теория эволюции вообще не могла бы существовать»⁷⁹. Действительно, существенным элементом эволюционного процесса является развитие гомологических органов из общих зачатков у организмов различных систематических групп, сходных по основному плану строения и развития и выполняющих одинаковые или неодинаковые функции.

28

В. Н. Садовский

Следует отметить, что попперовские логико-эпистемологические и фи-лософско-социологические теории многократно подвергались критике. Из таких работ можно было бы создать внушительную библиотеку. Я не собираюсь анализировать их даже в минимальной степени — это не входит в задачи настоящей статьи. Читатель, знакомый в той или иной степени с научным творчеством Поппера, видимо, имеет некоторое представление об этом. Поппер сам ответил на многие (конечно, далеко не все) критические замечания в его адрес, в частности в уже неоднократно упоминавшейся книге «The Philosophy of Karl Popper», в которой он высказал свои соображения по поводу критических замечаний тридцати трех ее авторов⁸⁰.

Имея в виду новейшую литературу по этой проблематике, хочу порекомендовать читателю обратить внимание на сравнительно недавнюю книгу одного из ближайших коллег Поппера Дэвида Миллера «Критический рационализм», в которой изложена не только современная трактовка, скажем теперь так, попперовско-миллеровского критического рационализма, но и высказаны интересные соображения по поводу ряда критических замечаний в адрес попперовских теорий⁸¹. Назову также две свои работы, в которых затрагиваются эти проблемы⁸².

В настоящей статье я хочу остановиться только на той критике концепций Поппера, которая имеет прямое отношение к публикуемым в настоящем издании материалам.

Кэмпбелл в уже неоднократно упоминавшейся и публикуемой в настоящем сборнике статье «Эволюционная эпистемология» высказал, — очень высоко оценивая попперовский вариант эволюционной эпистемологии, — предположение о том, что процесс построения новой теории следует трактовать не как случайный, а как слепой поиск⁸³.

Поппер ответил на это так: «Один из пунктов теории Кэмпбелла кажется мне заслуживающим особого упоминания. По этому пункту мне довелось, если вообще удалось, сказать очень мало полезного, он же смог высказать блестящие и поучительные вещи. Я имею в виду то, что он называет "слепотой" наших проб в рамках метода проб и ошибок»⁸⁴. И далее Поппер пишет: «Я думаю, что это очень важно. Это означает, что в начале исследования мы можем быть более слепыми, чем окажемся через достаточно короткое время, хотя даже и через короткое время мы все еще можем быть слепы...». «Понятие "слепоты" проб при использовании метода проб и ошибок представляется мне важным шагом вперед по сравнению с ошибочной идеей случайных проб,

Popper Karl. Replies to my Critics // The Philosophy of Karl Popper / Ed. by Sehilpp A. The Library of Living Philosophers, vol. 14, book II. Open Court, La Salle, Illinois, 1974, p. 961-1197. ⁸¹ CM. Miller D. Critical Rationalism. A Restatement and Defence. Chicago and La Salle, Illinois, 1994.

Ю O t 1

Садовский В. Н. О Карле Поппере и судьбе его учения в России // Вопросы философии, 1995, № 10, с. 14-26; Садовский В. Н. Карл Поппер и Россия: 80-е гг. // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1995-1996. М.: Эдиториал УРСС, 1996, с. 361-375.