В настоящее время проблема роста коррупционной преступности способствует усилению влияния деструктивных компонентов в социуме и несет угрозу поступательному общественному развитию
Тема 6. Этнические особенности формирования
жүктеу/скачать 261.28 Kb.
|
| Тема 6. Этнические особенности формирования
антикоррупционной культуры Успех антикоррупционной политики видится как учеными, так и практиками в социальной культуре и ментальности граждан. З. Туфан дает определение ментальности как совокупности мыслей и верований, создающей картину мира и скрепляющей единство культурной традиции [31]. Для выявления этнических особенностей в формировании антикоррупционной культуры в Казахстане рассматриваются культура и ментальность единого народа страны с позиции гражданственности без выраженного выделения определенных этнических групп. Данный подход отвечает и стратегическим задачам страны, направленным на формирование единой нации – единого народа Казахстана. Однако в полиэтническом и поликонфессиональном обществе, каковым является Казахстан, может формироваться система ценностей и норм, как межэтнической интеграции, так и дифференциации. Эти различия и определяют то многообразие, которое сохраняется в казахстанской модели мира и межэтнического согласия. Ментальность народа, населяющего обширную территорию страны, сложилась из принципов гостеприимства и толерантности, взаимопонимания и взаимопомощи, уважения к традициям, почитания таких качеств, как справедливость, стремление к знаниям и трудолюбие. Названные качества в той или иной степени присущи и другим народам мира. Ментальность народа отражается в его повседневной практике, которая является сплетением норм и правил, основанных на традициях, верованиях, укладе жизни, хозяйственной и материальной культуре. Национальные основы формируют базовые представления о категориях рационального, иррационального, ценностного, социального поведения людей. Национальные основы проявляются в том, как осознаются и реализуются эти черты у разных народов. Эти различия также предопределяют различия в антикоррупционной культуре разных народов, так как устоявшиеся поведенческие нормы и традиции переносятся в антикоррупционную культуру. Как замечает Л. В. Савинов, «здесь (у разных этнических групп) не только иные формы, но и иное понимание и иное восприятие коррупции» [32, с.150]. В традициях народа отложились рациональные формы поведения, которые могут воспроизводиться уже на иррациональном уровне в связи с тем, что проходит большое количество времени и данная практика рутинизируется. Попытки выявить в них рациональное зерно приводят к необходимости более глубокого проникновения в основы материальной и духовной культуры общества. Безусловно, ценности труда, образования, равенства и толерантности противостоят асоциальным, негативным формам поведения, к которым мы относим коррупцию. Оказание помощи человеку, чью помощь когда-то получил, может быть отнесено в ряд традиционных поведенческих норм – «долг платежом красен», «асар» и др., которые отражают взаимную поддержку и помощь на основе дружеских или родственных отношений. Это есть социальная ценность поведения человека, которая мотивирована желанием помочь в трудной ситуации, а не извлечением собственной выгоды. Национальные основы антикоррупционной культуры проявляются и в нормах осуждения таких пороков общества, как лень, взяточничество, воровство, несправедливость и другие. Например, в пословицах-поговорках разных этносов отражается негативное отношение народа к нечистым на руку людям, вне зависимости от размера их обогащения: «Вор и тот, кто верблюда угнал, и тот, кто пуговицу украл»; «Если воруешь, наказания не минуешь»; «С вором дружишь – в стыде будешь, сам на воровство пойдешь»; «Даже если вор воровать перестанет, прозвище «вор» от него не отстанет»; «Если трудишься нечестно, пищу добываешь воровством»; «Что легко наживается, то быстро проживается»; «Попрошайке сытости не видать, вору богатым не бывать» (казахские пословицы); «Добро, нажитое нечестно, впрок не пойдет» (курдская пословица); «Не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел» (русская пословица) [32]. При этом «воровство» может пониматься и в прямом, и в косвенном значении. Разве не понимается под «воровством» нетрудовое обогащение без ведома истинного владельца данного богатства? Будучи существом социальным, разумным, человек задумывается над тем, как его воспринимают окружающие. Его поведение регулируется социальными нормами, устанавливаемыми обществом, которое и исполняет функцию контроля за его поведением. Такая духовная связь общества и человека выражается в понятиях чести и достоинства. Вопросы сохранения чести и достоинства всегда были на особом контроле общественного и индивидуального сознания. Сохранение чести и человеческого достоинства – подлинный смысл жизни у многих народов. Эти принципы отражаются в народных мудростях, которые сохранялись и передавались из поколения в поколение, не потеряв социальной значимости и по сей день. Например, «Будь слугой совести и хозяином воли», «Вода все смоет, но не грязь души» (азербайджанские пословицы); «Виноватому не спится» (башкирская пословица); «Будь бедным, но не будь бесчестным», «Верблюда измучает груз, человека – совесть» (каракалпакские пословицы); «Богатство – не цель, бедность – не позор» (кыргызская пословица); «Лучше прожить на свете один день, да зато настоящим человеком»; «Пусть у человека будет достатка наполовину, лишь бы чести было сполна» (курдские пословицы); «Береги платье снову, а честь – смолоду», «Бесчестье хуже смерти», «Добрая слава дороже богатства» (русские пословицы). Ар, намыс, ұят – честь, достоинство, совесть – были качествами казахских джигита и девушки. То, насколько они ценились, выражено в народной мудрости: «богатством пожертвую ради жизни, жизнью пожертвую ради чести» [32,с.151]. Это противопоставление закладывает зерна антикоррупционной культуры в сознание молодого поколения и народа в целом. Труд в условиях Центральной Азии и Казахстана был связан, прежде всего, с животноводством, хлопководством, земледелием, садоводством, шелководством, народными промыслами. Все нравственные каноны, моральные представления, даже художественные вкусы целых эпох обусловлены отношением человека к матери – сырой земле. Нелегкий труд земледельца и животновода, отношение к хлебу как к святыне, хлопку и скоту как к предметам национальной гордости – все это воспитывало у детей чувство любви к труду и людям труда. Великий мыслитель Абай рассматривает труд во имя собственного блага как труд, лишенный всякого социального смысла. Трудиться во благо другого – есть человеческий долг: «Тот, кто трудится для своего блага, уподобляется животному, который пасется только для себя; того, кто трудится, выполняя человеческий долг, Всевышний метит своей любовью» [33]. Народ прославляет идею честного труда как бесценный дар природы человеку. Эта мысль находит яркое выражение в народной мудрости: «Дельному – хлеб, бездельнику – сон», «Дерево хорошо плодами, человек – делами», «До пота поработаешь – со вкусом поешь» (башкирские пословицы); «Честность и труд славу несут, хитрость и ложь – к позору ведут», «На душе покой всегда от хорошего труда», «На работе родни не бывает», «Честный труд благо принесет» (казахские пословицы); «В молодости – труд, а в старости – достаток» (кыргызская пословица); «Без труда и зайца не поймаешь» (татарская пословица); «Воду в реке весна разливает, цену человеку труд добавляет» (узбекская пословица);«Без труда не увидишь достатка» (курдская пословица); «Белые руки чужие труды любят», «Уменье и труд все перетрут», «Не печь кормит, а поле» (русские пословицы) и т. д. Знание и учение занимали особое место в системе социальных ценностей полиэтнического казахстанского общества. Знания передавались от старшего поколения к подрастающему, обеспечивая преемственность социального опыта как необходимого механизма для жизнедеятельности народа. Знания несут важную информацию, отражая опыт благополучного развития человека и общества, и возвращаются в конечном итоге обратно в практику, оказывая активное влияние на ее развитие. В народной ментальности знания как фактор благополучия и достатка занимали особое место. Знание и труд неразделимы: трудом достигаем и обогащаем знания и посредством знания повышаем плодотворность своего труда. Поэтому в мировоззрении этносов Казахстана знание воспринимается как богатство, социальный капитал: «Знания лучше богатства», «За золотом не гонись, лучше к знаниям стремись» (казахские пословицы);«Мир освещается солнцем, а человек – знанием», «Красна птица перьем, а человек – учением», «Корень учения горек, а плод его сладок» (русские пословицы); «Богатство иссякнет, знания не иссякнут», «Большего богатства, чем ум, – нет» (узбекские пословицы); «Ученье – золото: не истлеет, а богатство – хлам: сгниет» (курдская пословица). Другая группа пословиц и поговорок свидетельствует о широте и глубине коррупции в обществе и о восприятии ее как социальной болезни, существование которой народ признает и пытается бороться с ней путем презрения и осуждения. «Балық басынан шіриді» – «Рыба гниет с головы», «Адамды билік/тақ өзгертеді» – «Человека кресло/власть портит», «Құдайын ұмытқан» – «Бога забыл», «Иманы жоқ» – «Креста на них нет». Осуждение взяточничества, подкупа, воровства и предательства можно найти и в произведениях писателей и поэтов. Ярким примером являются «Слова назидания» народного акына Абая. В Слове третьем Абай пишет: «…мы злобствуем, судимся, делимся на партии, подкупаем влиятельных сторонников, чтобы иметь преимущества перед противниками… он будет примыкать то к одной, то к другой партии, продавая себя, прозябая в нищете и бесчестии» [33, с.144]. Далее в Слове пятом мы видим, как он огорчается из-за бездействия народа: «Не принято у людей осуждать тех, кто добывает себе скот обманом, подлостью, попрошайничеством, разбоем или другими ухищрениями… Чем же отличается их ум от детского? Дети, стыдясь, готовы сквозь землю провалиться, а взрослые не ведают стыда» [33, с.149-150]. Одну из причин такой обыденной коррупции и такого отрицательного поведения великий акын видит в бедности и стремлении к наживе и честолюбию. Выход только один – знание и труд: «Без просвещения нет ни веры, ни блага. Я еще не встречал человека, который бы, добыв богатство разбойным путем, использовал его на благое дело. То, что добыто собачьим путем, и тратится по-собачьи. И не останется от такого богатства ничего, кроме горечи разочарования, злобы, душевных мук» (Слово десятое) [33, с. 143, 144, 161]. В Слове тридцать седьмом он четко определяет, насколько эти два качества – труд и знание – ценятся высоко: «Простолюдин, прославившийся умом, – выше царя, вознесенного удачливой судьбой. Юноша, продающий свой труд, достойнее старца, торгующего своей бородой» [33, с. 212]. Порицание алчности и нетрудового обогащения, призыв к труду и просвещению передавались в степи и через получившие широкое распространение истории о героях дальних и соседних народов. Так, Абай в поэме «Искандер», посвященной греческому герою Александру Македонскому, который был известен многим народам Востока и имел определенное место в фольклоре народа, пишет [33, с. 257]: «О, влекущий к славе, не хлопочи: ничем не насытит, кто алчен, свой глаз. Если совесть и честь, как товар, продал, презренны и слава твоя, и дела» В другой своей поэме «Масгуд» Абай пишет: «Не трудясь богатства искать – это стыд. И совесть и ум продавать – это стыд» [33, с. 261]. Элементы антикоррупционной культуры можно найти и в произведениях, сочиненных самим народом, – в народных сказках. Сказка – это мечта народа, его представление об идеальном обществе. В преобладающем большинстве сказок воплощены присущие народу нравственные черты: любовь к отечеству и его защита, отвага, борьба со злом, трудолюбие и справедливость, преданность и дружба, знание и творчество и т. д. Сказки выражают характер народа, его психологию, жизненные позиции. «Также в народных сказках в качестве главных персонажей действуют животные – лошади, верблюды, козлята, овцы, беркуты, что связано с условиями материальной жизни общества. В образе домашних животных, которые, как правило, очеловечены, народ в аллегорической форме высмеивает и осуждает людские пороки и недостатки» [34, с. 257]. Персонаж волка во многих сказках народов ассоциируется с грубым, жестоким человеком, заяц – с трусливым, медведь – с неуклюжим, лиса – с хитрым и жадным человеком. Например, в казахской сказке «Қаңбақ шал мен түлкі» лиса, которая каждый день отбирает у старика всю рыбу и живет за счет чужого труда, символизирует хитрость, жадность и осуждается в народном восприятии. Пчелы и муравьи (в некоторых сказках ослы и верблюды) являются прототипом трудолюбивого человека и воспитывают у читателя или слушателя уважение в реальной жизни к труду и труженикам, высмеивая лень, глупость и невежество. Как видим, национальная культура призывает людей к нравственной чистоте и совестливости, справедливости, честности, порядочности и неподкупности. Она всегда осуждает взяточничество, стяжательство как аморальное явление, как нарушение справедливости, морально- нравственных норм, которые составляют основу человеческих взаимоотношений. Свидетельство этому можно найти в «Словах назидания» Абая, где он подчеркивал важность служения своему народу. При этом служба должна быть честной, бескорыстной. Честный, справедливый, безобманный труд, служение высокому идеалу – богоугодное дело. Совесть, честность, неподкупность – вот основа человечности, гуманности, которая должна быть заложена в основу современного воспитания человека. Честь, совесть, справедливость как нравственные ценности, как основа духовного совершенствования и процветающего общества должны быть востребованы в современном обществе. Эти ценности сформированы и актуализированы государством, гражданским обществом и каждым гражданином как основа формирования антикоррупционного поведения личности. Сейчас уже недостаточно простой исполнительности, профессиональной компетентности на государственной службе. Все больше возрастает значение таких нравственных качеств, как совестливость, порядочность, честность. Все это еще раз подчеркивает важность и необходимость усиления нравственной основы деятельности государственного служащего. Нравственный элемент должен присутствовать буквально во всех формах общественного и индивидуального сознания в качестве своего рода гаранта их практической действенности как противоядие от коррупции. Без таких моральных качеств человека, как честность, порядочность, совестливость, принципиальность, антикоррупционная политика будет иметь декларативный характер. Стратегическая задача Казахстана – вхождение в число 30 развитых государств мира – актуализирует такие качества, как конкурентоспособность, профессионализм, компетентность. Такие качества могут быть привиты только через честный труд, знание, образованность и позитивную социальную направленность. Таким образом, казахстанское общество имеет культурно-ментальные, ценностные и социальные основы антикоррупционной культуры. Современное государство и внутреннее развитие общества позволяют обеспечить формирование антикоррупционной культуры как превентивного инструмента государственной политики. В борьбе с коррупцией, ничего не исправить, пока не изменится отношение общества к этой проблеме, пока коррупция будет восприниматься как феномен повседневности. Ничего не изменится, пока государство и базовые институты гражданского общества не будут воспринимать коррупцию как рациональное зло. И ничего не изменится, пока человек будет в ладу с самим собой (совестью), с обществом (моралью), государством (законом), преподнося или принимая взятку. И все это из области ментального содержания общества, государства и личности. Трудности преодоления сложившихся стереотипов отношений в рамках того или иного этноса связаны с многими обстоятельствами. Касаясь проблем Северного Кавказа, отмечается, что здесь над населением стоит коррумпированная клановая власть, паразитирующая на дотациях из федерального центра, не имеющая потенциала для необходимых глубоких преобразований и сопротивляющаяся реформам. Клановая структура власти приводит к феноменальной даже по российским меркам коррупции, а патриархальный уклад тормозит социальное развитие. Конфликтность на Северном Кавказе существует на фоне социальных отношений, в которых доминируют клановость. Снижение конфликтности находится в прямой зависимости от преодоления и ограничения клановости, принявших устойчивую, долговременную и гипертрофированную форму не только в Северокавказском регионе, но и в целом в России. Противоречия и конфликты между кланами, созданными, как правило, на моноэтнической основе, на поверхности жизни часто выступают как межэтнические. Указанные обстоятельства провоцируют перманентную конфликтность на весь период обозримого будущего. Отличие Северного Кавказа от других частей России заключается, в основном, в том, что здесь клановые отношения функционируют вокруг этнического основания и хорошо корреспондируются с теми элементами культур этнических меньшинств, которые, несмотря на модернизацию периода социализма, не изжили свои традиционные компоненты. В качестве альтернативы легальной политической и духовной власти общественный вес набирают религиозные фундаменталисты и этнические клановые лидеры, возглавляющие разветвленные сети организованной преступности. Традиции групповой солидарности, закрепленные в этнокультуре и наложенные на постсоветские реалии, и придают клановости на Кавказе особый окрас, этническую почвенность. Неизжитая традиционная родовая организация, пересаженная в постсоветскую реальность, дает практически готовую модель клана. Как показывает практика, современные кавказские кланы не совпадают полностью с границами рода и других сохранившихся их прошлого общностей. Не только в национальных окраинах, но и как закономерность, по всей стране населенные пункты, не всегда явно, но делятся на этнические общины, которые определяют свое поведение и положение, ориентируясь прямо или косвенно, на этнические ОПГ (организованные преступные группы). Доминирование определенной этнической ОПГ предполагает поступательное развитие соответствующей общины, и наоборот, рост общины и ее влияния, повышает роль и активность этнической ОПГ. Возникают ярко выраженные экономические и политические преимущества (преференции) для развития предпринимательства среди общинников, такая тенденция типична для СКФО (Северо-Кавказский федеральный округ). Смена лидирующей этнической ОПГ территории (региона) неизменно влечет смену лидирующих предпринимателей (с учетом этничности и клановости), уменьшение их доли на рынке или вовсе вытеснение – происходит эффект «этнического (кланового) замещения», последовательно во все отраслях и сферах жизни. Подобное проявление этнической преступности предполагает сращивание ОПГ с органами государственной и местной власти, то есть возникает криминальная бюрократия, в данном случае с признаками клановости и этнической идентичности. Этнические ОПГ и криминальная бюрократия, в данном случае, выступают как взаимогенерирующие явления. Не исключается и легализация лидеров (членов) ОПГ в органах власти, в том числе с использованием родственных связей (клановых, этнических). Клановость, как доминирующий тип социальных отношений, оставляет мало места честной конкуренции, заменяя ее противоборством неформальных группировок. В политике, экономике, других сферах, лишенных наиболее эффективного арбитра — конкуренции – лидируют не самые эффективные люди и группы. Клановое противоборство, нередко включающее в себя криминальные (коррупционные и другие уголовные) «политические технологии» не может заменить честных, демократических правил игры. А отсутствие таких правил перманентно продуцирует конфликтность. Следствием неразвитости правовой культуры представителей властных структур регионального уровня является проявление в их деятельности в качестве рудиментарных нормативных регуляторов обычаев и традиций, что способствует развитию клановой этики и в целом доминированию клановых установок в управленческой деятельности, облегчает подчинение ее частногрупповым интересам, приводит к росту закрытости властных структур, господству «телефонного права», формирует клановый характер кадровой политики, стимулирует тенденции противостояния региональных клановых групп центральной власти, а следовательно, становится фактором снижения эффективности управления. Управленческий аппарат в таких регионах формируется по клановому признаку. При этом клановость рассматривается как внутренняя расчлененность государственного аппарата на организованные группы влияния. Такая практика заключается в предоставлении привилегий «своим людям» (при подборе кадров в государственном аппарате) и, соответственно, дискриминации остальных. Это фактически «сводит на нет» принцип конституционного равноправия граждан, разрушает единое правовое поле. Институционализация клановости во властных структурах проявляется и в закреплении привилегированного положения представителей «своего клана», что выражается в «клановости управления», в заполнении благоприятных «социальных ниш» именно «своими» людьми. В этом случае эффективность механизма государственного управления в ряде регионов России вызывает большие сомнения, потому что приводные ремни клановости по силе воздействия всегда превосходили и будут превосходить правовые принципы государственного строительства. Таким образом, властные структуры, построенные на основе клановости, отличаются низким уровнем правовой культуры своих представителей, закрытостью вертикальной мобильности, отсутствием ответственности и социальной подконтрольности, широким использованием ресурса принуждения. Клановость во властных структурах оказывает негативное влияние, как на государственное, так и на региональное управление. Организованные по национальному признаку группировки сплоченнее, конспиративнее и, следовательно, более опасны. В данном исследовании можно наглядно увидеть все составляющие коррупции как социального явления и ее многообразные последствия. Исследование коррупционности как феномена, связанного с комплексом этнических факторов, включает в себя оценку детерминирующей роли многих духовно-культурных структур и ценностей, далеко выходящих за рамки учения о социально-экономических формациях, поскольку духовные ценности — это продукт тысячелетнего созревания менталитета этноса, состоящего из привычного уклада жизни, ее обихода, верований, отношения к жизни и смерти, семейно-родственных (а в ряде регионов — клановых) связей, мифов и обычаев и т.п. Но для Казахстана особое значение имеет такой вывод, как увязывание практического всевластия региональных клановых элит с неизбежным ослаблением вертикали власти. Развитие правокультурной базы регионального управления является необходимой составляющей стратегии укрепления вертикали власти. Задачи государственного строительства нашей республики и консолидации граждан Казахстана зависят от ряда фактов и факторов: 1) этническая, социальная и конфессиональная неоднородность населения; 2) социально-экономическое самочувствие населения; 3) получение независимости не на подъеме пассионарной энергии; 4) роль элит как производителей базовых ценностей общества; 5) формирование новых базовых ценностей. Формирование антикоррупционной культуры народа в качестве духовной составляющей как раз и имеет формирование и укрепление новых базовых ценностей. Они включают осознание общности судьбы, под которой надо понимать не только прошлый и настоящий совместный опыт, но и общую цель – благополучие каждого человека независимо от его национальной принадлежности. жүктеу/скачать 261.28 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|