Важное примечание

СОВЕТЫ ОДИТОРУ

Механизмы защиты на службе инграммного банка - хотя они и не очень эффективны сейчас, когда мы знаем, как пробить броню причины сумасшествий - следующие:

1) Физическая боль.

2) Эмоции в виде захваченных единиц.

3) “Бессознательность”.

4) Замедленный характер включения.

5) Промедление между рестимуляцией и болезнью.

6) Полная нерациональность.

Мы много знаем о физической боли - что ум стремится ее обойти в памяти, так же, как и в жизни: поэтому блокиро­вана память.

Эмоции потерь нагромождаются и создают буфер между человеком и реальностью смерти.

“Бессознательность” не только является механизмом со­крытия информации, это также блок для памяти, которая не в состоянии преодолеть провалы моментов прошлого, возни­кавшие тогда, когда выходили из строя предохранители.

Инграмма может пребывать в спячке большую часть жизни человека и затем, при наличии соответствующего набора рестимуляторов в подходящий момент физической усталости или болезни показать себя, создавая кажущуюся причину сумасшествия и меньшей аберрации за много лет после того, как случился настоящий инцидент.

Другим аспектом защитного механизма банка являлось рестимуляционное промедление, что значит, что когда инг­рамма включена, часто требуется два-три дня для того, чтобы действие себя проявило. (Пример: скажем, мигрень имеет рестимулятором ритмический стук; человек, имеющий инг­рамму, слышит этот звук; через три дня он вдруг получает мигрень). Как мог человек обнаружить специфический рестимулятор спорадических заболеваний при таком запаздывании?

Полная нерациональность инграммы, и предельная нера­циональность в том, что все равняется в инграмме всему остальному и вещам в окружающей среде, которые почти не похожи друг на друга, конечно, является глупостью, которую любой разумный человек может не воспринять, как “мысли­тельный процесс”.

Человек искал этот источник на протяжении нескольких тысячелетий; но он искал что-то сложное, основываясь на предположении, что все, что могло быть таким ужасным и обладать такой разрушительной силой, быть настолько жес­токим и способным демонстрировать сложные проявления, должно иметь сложный источник; но исследования показали, что он необычайно прост.

Одитору не придется предпринимать много попыток обоз­начить границу между нормальностью и сумасшествием, по­скольку эти термины относительны. Его попросят сравнить Дианетику со старыми стандартами, типа сложной классифи­кации Крипелина³¹; сделать это можно, но оно будет иметь практическую значимость Естественной истории Аристотеля, которая представляет интерес только для историка.

31 Крипелин, Эмиль (1856-1926): немецкий психиатр. Подразделил умственные отклонения на различные сложные категории.

Если человек не способен приспособиться к окружающей среде, чтобы ужиться, выполнять или отдавать приказания, или, что более важно, если он не способен приспособить окружающую среду к себе, тогда он может считаться “сума­сшедшим”. Но это относительное название. Душевное здо­ровье, с другой стороны, близко подходит, при помощи Дианетики, к потенциальному абсолютному значению, так как мы знаем, что собой представляет оптимальный ум. Модифи­кация образования и точки зрения может сделать так, что рациональное действие одного человека кажется другому нерациональным, но это не является проблемой нормально­сти - это лишь проблема точки .зрения и образования, о которых одитор ре станет сильно волноваться.

Таким образом, пациенты, которых одитор встретит” по­падут в три общих Дианетических класса: отсутствия соник-рикола, воображаемых риколов и наличия соник-рикола. В том, что у всех пациентов есть проблемы с психикой, сомневаться не приходится. Вопрос же о том, насколько трудным или длительным будет кейс, довольно неплохо разрешается с учетом степени наличия этих трех факторов.

Однако, одитор может обнаружить, что он имеет дело с действительно “сумасшедшим” кейсом, то есть кейсом чело­века с психозами - психопата. Работа с таким кейсом зависит от того, к какому из трех вышеуказанных классов пациент-психопат может быть отнесен. Проблема заключается в том, чтобы ликвидировать интенсивность инграмм как можно бы­стрее.

Условия и механизмы, которые “прячут” инграммный банк, остаются неизменными: они устойчиво присутствуют в каждом пациенте, в каждом человеке. Технология Дианетики может быть усовершенствована - и какая научная технология, особенно в первые несколько лет своего существования, не способна на это, - но она работает не только на избранных пациентах. Она применима ко всем людям.

Таким образом, если мы имеем дело с “сумасшедшим” пациентом, фундаментальная проблема не изменяется и тех­нология Дианетики работает, как и на любом другом кейсе. Задача заключается в том, чтобы снизить интенсивность заряда кейса с тем, чтобы он мог быть разрешен стандарт­ными методами.

Было обнаружено, что сумасшедшие пациенты часто за­стревают на траке времени и в таком случае одитор дает им репитер холдера, один вид ходдера за другим, пока они опять не начнут двигаться. Если пациент находится в состоянии регрессии, он настолько прочно застрял, что потерял связь с настоящим временем. Любой пациент может начать пережи­вать снова вместо того, чтобы просто возвратиться, и одитор, для того, чтобы это предотвратить, просто резко ему говорит, что он это может помнить, что возвращает его обратно в состояние возвращения. Было обнаружено, что сумасшедшие пациенты часто слушают одну инграм­му опять и опять. В этих кейсах снова необходимо закрепить внимание и давать им холдеры до тех пор, пока они не будут двигаться по траку. Сумасшедшие пациенты находятся совершено вне трака, слушая демонов и видя иллюзии. Проблемы всегда одни и те же: используйте метод репитера, когда их внимание тем или иным способом было зафиксировано, и затем добейтесь или того, чтобы они. двига­лись по траку, или чтобы они возвратились на трак времени. Шизофреники обычно далеки от собственного трака времени.

Лучшим способом разряжения интенсивности кейса, что­бы начать на нем рутинную терапию, является нахождение и разрядка инграмм болезненных эмоций. Если обычные методы не достигают успеха, обратитесь за помощью к медяку, дайте пациенту закись азота или пентатол натрия, чтобы достигнуть глубокого уровня транса, где пациент обычно сможет двигать­ся по траку, даже если он не был на траке в бодрствующем состоянии. Найдите позднюю инграмму отчаяния (болезнен­ных эмоций) и разрядите ее, как описано в главе об эмоциях. Метод для глубокого транса ничем не отличается, кроме того, что нужно быть исключительно осторожным и не говорить ничего, что аберрирует пациента еще больше, но ограничить все разговоры терминами терапии и не забыть установить отмену.

Сумасшедший подчиняется какой-то инграммной коман­де, может быть, нескольким, независимо от того, что он делает. Такая команда может диктовать, по интерпретации пациента, какое-то странное действие; она может диктовать “демонские” поступки или что угодно. Но диагноз просто состоит из наблюдения за пациентом и узнавания из его действий, какой может быть инграммная команда.

Данный учебник не описывает Клиническую Дианетику дальше этих нескольких замечаний, но одитор, который знает основы книги и понимает, как эту информацию применять, способен привести пациентов в “нормальность” за столь ко­роткое время, что ученые мужи из клиники обычно считают это чудом выздоровления. Пациент, однако, очень далек от того, чтобы быть релизом, и намного больше часов нужно потратить на дальнейшую разрядку болезненных эмоций и на сокращение инграмм перед тем, как одитор может считать, что разрешить прекращение терапии будет уже безопасно.

Одитор должен быть очень осторожным, по крайней мере на протяжении следующих двадцати лет, с любыми кейсами, которые побывали в психиатрических больницах, так как, может быть, он получает кейс с ятрогенным психозом, причиненным врачами в дополнение к собственным инграм­мам пациента. Дианетика может немного помочь уму, даже если его проткнули шилом или с него “сняли кожицу”, как с яблока, но она не может полностью излечить такое умопоме­шательство до тех пор, пока какой-то смекалистый биолог не найдет способа вырастить новый мозг. Труднопредсказуемые кейсы с электрическими шоками: терапия на них может принести благоприятный результат, но может и не принести, так как материя мозга могла быть выжжена до такой степени, что мозг больше не в состоянии функционировать нормально. При вхождении в любой подобный кейс, одитор будет оше­ломлен хаотичным состоянием стандартного банка, не говоря уже о проводке, по которой он должен был быть в состоянии достигнуть инграммный банк. Сифилис и другие заболевания, которые разрушают мозг, должны быть классифицированы тем же образом, и к ним нужно подходить только с полным осознанием того, что Дианетика может быть не в состоянии ничем помочь разобранной машине. На мозге были проведены тысячи таких “операций” и сотни тысяч электрошоковых терапий, так что одитор должен быть осторожен, чтобы не пытаться достичь цель, которую достичь невозможно, в то время, когда существует так много кейсов, которым еще можно помочь. Любой кейс, который был госпитализирован, должен браться в этом отношении на подозрение. И если замечено что-то необычное - запутанность памяти или отсут­ствие координации - опрос может выявить скрытую госпита­лизацию. Одитор должен быть настороже и в том случае, если его позвали помочь кейсу, которого должны скоро госпита­лизировать. Кейс, который посылают в психиатрическую лечебницу, - это тот кейс, который, может быть, уже был в ней раньше, сколько бы друзья и родственники ни утверждали обратное.

Таким же образом одитор должен осторожно подходить к кейсам окопной болезни³², так как в этом случае человек скорее всего был обработан перед тем, как оставить службу и мог получить электрические шоки, ему могли сделать опера­цию на мозге или наркосинтез, причем это могло быть сделано без его согласия и он даже может об этом ничего не знать.

32 окопная болезнь: психо-неврозное состояние, которое характеризуется сильным беспокойством, раздражительностью и депрессиями в результате длительного пребы­вания в боевых действиях во время войны.

Эти предупреждения здесь даны не для того, чтобы уберечь одитора от какой-то физической опасности - пациен­ты, нормальные или сумасшедшие, почти всегда сотрудничают с одитором во время применения Дианетики, даже если они ворчат и прохаживаются s ее адрес, - но потому, что может быть затрачено много труда только для того, чтобы потом убедиться, что вся умственная машина была поломана и не подлежит ремонту.

Если одитор берется за кейс с электрическим шоком, он должен поставить своей основной задачей релиз этого шока как инграммы, так как в этих инграммах, полученных в психиатрических лечебницах, содержится различная безответ­ственная болтовня, которая способна еще больше затруднить лечение. Это добавляется к тому факту, что электрические удары в любом месте тела имею! тенденцию расстраивать инграммный банк и связывать его таким образом, что инци­денты перепутываются больше обычного.

Не преследуя никаких иных целей, кроме развития Диа­нетики и сбережения времени одитора, также нужно заметить, что результаты третьесортных методов некоторых полицей­ских отделений и обычного плохого обращения полиции с преступниками или с обычными гражданами, может быть, нужно будет релиз в кейсе до продолжения дальнейшей терапии. Тюремные сроки способны содержать большие заря­ды, достаточные для того, чтобы расстроить ум, но все же могут быть скрыты пациентом в силу ошибочного представ­ления, что одитор интересуется его “характером” или будет в нем разочарован.

В инграммный банк входят также различные другие по­мехи, о которых одитор обычно не подозревает, кроме тех случаев, когда пациент рассказывает о них сам. Давать силь­ные аберрации и задержать кейс может, например, гипнотизм. Одитор должен иметь о нем некоторое рабочее представление, чтобы быть в состоянии релиз инграммы, которые он произ­водит но не для того, чтобы его использовать в Дианетике. Гипноз — это искусство насаждения внушений в инграммный банк. Там внушения могут подсоединиться к инграммам и стать их локами. Так как большинство инграммных банков содержат образцы большинства обычных слов, гипнотизм почти наверняка будет аберрирующим. Снижение мощности аналитического ума искусственным, образом приводит чело­века в оптимальные условия для принятия инграммы. Гипно­тизер в большинстве своих внушений использует механизм форгетера, и большинство пациентов имеют похожие инграм­мные замечания, которые предотвращают возможность релиза внушения, сделанного гипнотизером. Гипнотизм можно счи­тать мощным локом, который способен явиться серьезной преградой в инграммном банке пациента. После клиринга, внушения, не имея под собой якорей боли, исчезают, как локи. Но гипнотические внушения может быть нужно найти и клировать прежде, чем работа над кейсом будет продолжаться. Гипнотизм имеет широкое применение в этом обществе и часто получается так, что из-за механизма форгетера пациент не в состоянии вспомнить, был ли он вообще под гипнозом. Метод возвращения обнаружит такие моменты; метод репите­ра с возвращением пациента в то время, когда он повторяет гипнотическую фразу, типа “Спать, спать, спать”, обязательно их обнаружит.

Не все сеансы гипноза происходят в гостиной. Довольно часто его используют извращенцы, несмотря на то, что “мо­ральная” природа человека должна, казалось бы, подниматься в индивидууме под гипнозом. Такого рода инциденты, даже в случаях с людьми высокой репутации, были найдены в паци­ентах после проверки их детства. Эти инциденты часто были совершенно закупоренными - настолько отупляющими стано­вились команды, содержащиеся во внушениях.

Дианетика может быть совмещена с гипнотизмом, но Дианетику так же можно совместить и с астрономией. Одитор во время работы с гипнотическими пациентами должен быть очень осторожным со своими словами - для того, чтобы внести минимальное количество своих собственных слов в инграмм­ный банк и чтобы не превратить Дианетику в гипноз.

Вся польза гипнотизма лежит в области исследований или в установлении временной инграммы маника. Последняя приносит гораздо больше вреда, чем пользы. Также достоин­ства гипнотической анестезии очень сильно преувеличены. Никакое общество не должно терпеть гипноза в качестве светского развлечения, так как он может быть достаточно разрушительным, чтобы рестимулировать инграммы до состо­яния сумасшествия. К тому же гипнотизер никогда не знает содержания инграммного банка. Любой хороший гипнотизер, если он переборет в себе желание говорить, может быть хорошим одитором, но если он пытается совместить Дианети­ку с гипнотизмом, он обнаружит, что сделает пациента очень больным. Никогда не устанавливайте никаких внушений в пациенте, даже если он будет умолять об этом. Почти полная их фатальность уже доказана.