Ведьмак VI башня ласточки

Граненый столб Горгоны, казалось, вздымался прямо у них над головами. Вершину Горы Дьявола они видеть не могли - она тонула в облаках и мгле, затягивающих небо. Погода - как это бывает в горах - испортилась через несколько часов, и полил дождь, нудный и малоприятный.

Ближе к сумеркам все уже нетерпеливо и нервно принялись выискивать глазами пастушеский шалаш, разрушенную овчарню или хотя бы пещеру. Что угодно, лишь бы укрыться от льющейся с неба воды.
***
- Кажется, дождь перестал, - с надеждой в голосе сказала Ангулема. - Капает только из щелей в крыше шалаша. Завтра, к счастью, мы уже будем у Бельхавена, а в пригороде всегда можно переночевать в каком-нибудь сарае или овине.

- В город не поедем?

- Ни в коем разе. Чужаки на лошадях бросаются в глаза, а у Соловья в городе куча доносчиков. - Мы же собирались выставить себя в качестве приманки...

- Нет, - прервала она. - Так не пойдет. Наша тройка вызовет подозрение. Соловей - хитрый стервец, а весть о том, что меня поймали, уже наверняка разошлась. Если что-то насторожит Соловья, то и до полуэльфа дойдет. - Что предлагаешь?

- Обойдем город стороной с востока, с устья долины Сансретур. Там рудники. В одном у меня есть знакомый. Наведаемся к нему. Как знать, может, пригодится. Если повезет. - Можешь говорить яснее? - Завтра скажу. На руднике. Чтоб не сглазить. Кагыр подкинул в костер березовых веток. Дождь шел весь день, другое дерево гореть бы не стало. Но береза, даже и мокрая, только немного пошипела и тут же занялась высоким, витиеватым пламенем. - Откуда ты родом, Ангулема?

- Из Цинтры, ведьмак. Есть такая страна у моря, при устье Яруги. - Я знаю, где лежит Цинтра.

- Так зачем спрашиваешь, коли столько знаешь? Я так сильно тебя интересую? - Скажем - немного есть. Помолчали. Потрескивал огонь.

- Моя мать, - наконец сказала Ангулема, глядя в пламя, - была в Цинтре дворянкой, к тому ж, кажется, высокого роду. У этого рода в гербе был морской котик, я б тебе показала, был у меня медальончик с этим их затраханным котом, от матери. Я его опосля в кости продула... Но этот кошкин род, разорви его мошкой пес, отказался от меня, потому что, вишь ты, мать моя вроде бы связалась с каким-то хамом, кажется, конюхом, а может, конюшим, и получилось, что я - бастард, срамота, позорище и пятно на кошачьей чести. Отдали меня на воспитание дальним родственникам, у тех, правда, в гербе не было ни кота, ни псины, ни какой другой живности, но отнеслись они ко мне неплохо. Послали в школу, в общем, и били мало... Хоть довольно часто напоминали, кто я такая есть, какой-то ублюдок, в крапиве зачатый и рожденный. Мать навестила меня раза три или четыре, когда я была еще маленькой. Потом перестала. Впрочем, мне на это было... ну...

- А как попала к бандитам?

- Ты выспрашиваешь прямо как следователь! - фыркнула она, поморщившись. - К бандитам, это ж надо! Ай-яй-яй! С добродетельного-то пути, ой-ей-ей!

Она поворчала, покопалась за пазухой, вытащила что-то, чего ведьмак толком не разглядел.

- Одноглазый Фулько, - проговорила она неразборчиво, яростно втирая себе что-то в десны и втягивая носом. - Нормальный хрен. Что забрал, то забрал, но порошок оставил. Возьмешь щепотку, ведьмак? - Нет. Лучше бы и ты не брала. - Это почему? - Потому. - Кагыр, а ты? - Наркотик не употребляю.

- Ну и святоши мне попались, - покрутила она головой. - Никак сразу же приметесь морали читать. Мол, от порошка я ослепну, оглохну и облысею. Рожу ненормального ребенка.

- Прекрати, Ангулема, и докончи рассказ. Девушка громко чихнула.

- Ладно, если хочешь. Так на чем я... Ага. Ну, началась, значит, война с Нильфгаардом, родственнички растеряли все имущество и вынуждены были бросить дом. Было у них несколько собственных детей, а я стала для них обузой, вот и отдали меня в приют. Содержали приют жрецы при каком-то храме. Веселенькое это было, как вскорости оказалось, местечко. Обычный бордель, ни прибавить, ни убавить, для таких, что любят незрелое яблочко, сечешь? Молоденьких девочек, да и мальчиков тоже. Я, когда туда попала, была уже слишком взрослой, переростком, на меня любители не находились... Совершенно неожиданно она залилась румянцем, который был виден даже при свете костра.

- Ну, почти не находились, - добавила она сквозь зубы. - Сколько тебе тогда было лет? - Пятнадцать. Познакомилась я там с одной девчонкой и пятью мальчишками моего возраста и постарше. И мы быстренько нашли общий язык. Как ни говори, а знали мы легенды и предания. О Бешеном Дее, о Чернобородом, о братьях Кассини... Захотелось нам на большак, на свободу, на разбой! Это что же, сказали мы себе, только из-за того, что нас тут дважды в день кормят, мы должны каким-то старперам и отвратникам по первому зову задницы подставлять... - Попридержи словотворчество, Ангулема. Сама знаешь, перебор хуже недобора...

Девушка протяжно отхаркнулась, сплюнула в костер. - Ну и святоша! Ладно, перейду к делу, что-то мне болтать не хочется. В приютской кухне отыскались ножи, достаточно было их как следует на камне навострить и на пояс подвесить. Из точеных ножек дубового стула получились шикарные колья. Нужны были только лошади и деньги, ну, дождались мы приезда двух развратников, постоянных бывальцев, стариков, тьфу, почти сорокалетних. Приехали они, винцо потягивают, ждут, когда им попы по обычаю привяжут выбранную малолетку к такой специальной удобной штуковине... Но в тот день им поиграть не удалось!

- Ангулема!

- Ладно, ладно. Короче: прирезали мы и забили обоих развратных старцев, трех попов и пажа, единственного, который не сбежал и коней ихних сторожил. Храмового эконома, который не хотел, дать ключей от сундучка с деньгами, мы огнем припекали до тех пор, пока не дал, но жизнь ему сохранили, потому как милый был старичок, всегда доброжелательный и покладистый. И пошли на грабеж, на тракты и большаки. Разные колеи оказались у наших судеб, то на возу, то под возом, то мы дрались, то нас избивали. То было сыро, то холодно. Ха, холодно-то чаще. Из того, что ползает, я ела в жизни все, что удавалось, мать их так, поймать. А из того, что летает, однажды сожрала даже воздушного змея, потому как он был склеен мучным клеем.

Она умолкла, яростно почесала голову, заросшую светлыми как солома волосами.

- Да уж, что было, то было. Вот что я тебе скажу: из тех, что со мной в приюте сидели, уж никого в живых не осталось. Двух последних, Овена и Абеля, прикончили несколько дней тому кнехты господина Фулько. Абель сдался, как и я, но его все равно зарубили, хоть он меч бросил. Меня пощадили. Не думай, что по доброте душевной. Нет, меня на плацу уже кустом раскладывали, но тут примчался офицер и не допустил потехи. Ну а от эшафота ты меня упас... Она на минуту замолчала. - Ведьмак? - Слушаю.

- Я знаю, как отблагодарить. Если только захочешь... - Ну?

- Пойду взгляну, как там с лошадьми, - быстро сказал Кагыр и встал, заворачиваясь в плащ. - Прогуляюсь немного... по округе...

Девушка чихнула, потянула носом, кашлянула. - Ни слова больше, Ангулема, - опередил ее по-настоящему злой, по-настоящему устыдившийся, по-настоящему смутившийся Геральт. - Ни слова! Она снова кашлянула.

- Ты действительно не хочешь меня? Ни капельки? - От Мильвы ты уже получила ремнем, соплячка. Если немедленно не замолкнешь, получишь добавку от меня. - Все. молчу. - Послушная девочка.
***
В склоне горы, поросшем худосочными и кривыми сосенками, зияли дыры и ямы, прикрытые или обшитые досками, соединенные мостками, лесенками и лесами. Из дыр торчали опирающиеся на скрещивающиеся столбы помосты. По некоторым бегали люди, толкающие тележки и тачки. Содержимое тележек и тачек - которое на первый взгляд казалось грязной, перемешанной с камнями землей - сваливали с помостов в большое четырехугольное корыто, вернее, в набор постепенно уменьшающихся, неогороженных досками корыт. По корытам постоянно и шумно текла вода, подводимая с лесистой возвышенности по опирающимся на невысокие крестовины деревянным желобам. И таким же образом выводимая вниз, к обрыву.

Ангулема слезла с лошади, дала знак Геральту и Кагыру сделать то же. Оставив лошадей у изгороди, они направились к постройкам, увязая в грязи, скопившейся вдоль неплотно сбитых желобов и труб.

- Помывка железной руды, - сказала Ангулема, указывая на приспособления. - Вот оттуда, из шахт рудника, вывозят добычу, выгружают в корыта и смачивают водой, которую берут из ручья. Руда оседает на поддонах, оттуда ее выбирают. Вокруг Бельхавена множество рудников и таких промывочных. А руду везут в долину, в Маг Тургу, там расположены печи и плавильни, потому как там больше лесов, а для выплавки нужны дрова.

- Благодарю за лекцию, - кисло прервал Геральт. - Мне доводилось в жизни видеть несколько рудников, и я знаю, что именно необходимо для выплавки. Когда ты наконец скажешь, зачем мы сюда приехали?

- Чтобы поговорить с одним моим знакомцем. Здешним штайгером. Пошли за мной. Ха, да вот он! У столярной мастерской. Пошли. - Краснолюд? - Ага. Его зовут Голян Дроздек. Он, как я сказала...

- ...здешний штайгер. Это-то ты сказала, а вот о чем собираешься с ним поболтать, сказать забыла. - Гляньте на свои сапоги.

Геральт и Кагыр послушно глянули на обувь, испачканную шламом странно красного цвета.

- У полуэльфа, которого мы ищем, - опередила вопрос Ангулема, - во время разговора с Соловьем была точно такая же грязюка на гамашах. Улавливаете? - Теперь да. А краснолюд что?

- Не заговаривайте с ним вообще. Переговоры я беру на себя. А вас он должен считать теми, которые не болтают, а работают мечами. Сделайте грозные мины.

Делать грозные мины не понадобилось. Одни из присматривавшихся к ним горняков быстро отводили глаза, другие замирали, раскрыв рты. Оказавшиеся у них на пути спешили уступить дорогу. Геральт догадывался почему. На лице Кагыра и его собственном все еще были видны синяки, кровоподтеки, царапины и припухлости - красочные следы драки и порки, которую учинила им Мильва. Так что выглядели они людьми, обожающими давать по зубам друг другу, а уж чтобы дать по морде третьему, их долго упрашивать не было нужды.

Краснолюд, знакомец Ангулемы, стоял у домика с табличкой «Столярная мастерская» и выводил что-то на, щите, сколоченном из двух оструганных досок. Увидев приближающихся, он отложил кисть, отставил банку с краской, глянул исподлобья. На его физиономии, которую украшала заляпанная краской борода, возникло удивление. - Ангулема? - Как дела, Дроздек?

- Это ты? - Краснолюд раззявил скрывающийся под бородой рот. - Это, что ль, верно ты?

- Нет. Не я. Воскресший пророк Лебеда! Ну, спроси еще о чем-нибудь, Голян. Что-нибудь другое. Поумней. Для разнообразия.

- Не шути, Светлая. Я уж тебя увидеть не ожидал больше. Был тут пяток дней тому Мулица, говорил, сцапали тебя и на кол насадили в Ридбруне. Клялся, что не врет.

- Все ж какая-никакая, а выгода, - пожала плечами девушка. - Ежели теперь станет Мулица у тебя под свою честность деньги просить и клясться, что вернет, так ты будешь знать, чего его клятвы стоят.

- Я это и без того давно знал, - ответил краснолюд, быстро моргая и шевеля носом совсем как кролик. - Я б ему и шелонга ломаного не одолжил, хоть он усрись и землю жри. Но тому, что ты жива и цела, рад, рад. Эй, а может, по такому случаю и ты мне долг отдашь? - Не исключено. Вполне даже может быть. - А кто ж это с тобою, Светлая? - Добрые други. - Ну, морды... А куда ж боги ведут? - Как обычно, куда глаза глядят. - Ангулема проигнорировала испепеляющие взгляды ведьмака, втянула носом щепотку порошка, остальное втерла в десну. - Нюхнешь, Голян?

- Пожалуй. - Краснолюд подставил руку, втянул носом подаренную щепоть наркотика.

- Если по правде, - продолжала девушка, - то думаю в Бельхавен податься. Не знаешь, Соловей с ганзой не там ли, к случаю, залег? Голян Дроздек наклонил голову.

- Тебе, Светлая, надобно Соловья избегать. Разозленный он, говорят, на тебя, как та еще росомаха, когда ее в зимнюю пору разбудить.

- Жуть! А если до него весть дошла, что меня на острый кол парой лошадок натянули, у него сердце не помягчало? Не пожалел? Слезинки не обронил, бороденки не обсопливил?

- Никак нет. Говорят, сказал, получила, мол, Ангулема то, что ей давным-давно полагалось: палку в жопу.

- Ох, грубиян. Вульгарь, хамское рыло. Господин префект Фулько сказал бы культурненько: общественные низы. Я же скажу, дно выгребной ямы!

- Тебе, Светлая, лучше такие речи ему за глаза говорить. И возле Бельхавена не отирайся, стороной его обходи. А ежели в город намылилась, тогда лучше б переодеться... - Ты, Голян, не учи ученого. - Да разве ж я посмею!

- Слушай, краснолюдина, - Ангулема поставила сапог на приступочек столярки, - вопрос тебе поставлю. С ответом не спеши. Для начала подумай как следует. - Спрашивай.

- Полуэльф некий тебе на глаза, случаем, не попадался? Чужой, нездешний?

Голян Дроздек втянул воздух, могуче чихнул, отер нос запястьем.

- Полуэльф, говоришь? Что за полуэльф? - Не прикидывайся идиотом, Дроздек. Тот, который Соловья для одной работы нанял. На мокрое дело. На ведьмака одного...

- Ведьмака? - расхохотался Голян Дроздек, поднимая с земли доску. - Вот те раз! Тоже, понимаешь ли, интересно! Это мы как раз ведьмака ищем, объявления малюем и развешиваем по округе. Глянь: «Нужен ведьмак, плата добрая, к тому пропитание и жилье, подробности в правлении рудника «Маленькая Бабетта»... Кстати, как правильно писать: «подробности» или «поддробности»?

- Напиши «детали». А на кой вам хрен на рудник ведьмак? - Во, вопросик! На кой, если не на чудищ? - На каких?

- На стучаков и барбегазов. Жуть как обнаглели в нижних горизонтах.

Ангулема кинула взгляд на Геральта, который кивком подтвердил, что знает, о чем речь. А многозначительным покашливанием дал понять, что пора бы поскорее вернуться к теме.

- Итак, - с ходу поняла девушка, - что тебе известно об этом полуэльфе?

- Неизвестно мне ни о каком полуэльфе. Ничего. - Я ж сказала, чтобы ты как следует подумал.

- А я и подумал. - Голян Дроздек неожиданно состроил хитрую мину. - И надумал, что лучше уж ничего об этом деле не знать. - То есть?

- То есть неспокойно тут. Район неспокойный, и время неспокойное. Банды, нильфы, партизаны из «Вольных Стоков»... И разные чуждые элементы, полуэльфы всякие... И у каждого аж в заднице свербит, чтобы какую-никакую неприятность учинить. - То есть?

- А то есть, что ты мне деньги должна, Светлая. А заместо того, чтобы отдать, новых долгов хочешь наделать. Серьезных долгов, потому как за то, о чем ты спрашиваешь, можно по кумполу отхватить, да не голой рукой, а топориком. Какой мне с того профит? Какая мне корысть с того, если я чего-нито буду о полуэльфе знать? Иль получу чего? Потому как один только риск, а добытку никакого...

Геральт не выдержал. Утомил его разговор, раздражали жаргон и манеры краснолюда. Молниеносным движением он схватил бородача за его расцвеченную краской бороду, дернул и толкнул. Голян Дроздек споткнулся о ведро с краской и упал. Ведьмак подскочил, уперся коленом ему в грудь и приставил нож к глазу.

- Добытком, - проворчал он, - можешь считать то, что живым уйдешь. Говори.

Глаза Голяна, казалось, вот-вот выскочат из орбит и пойдут гулять по округе.

- Говори, - повторил Геральт. - Говори, что знаешь. Иначе так тебе кадык резану, что скорее захлебнешься, чем кровью изойдешь...

- «Риальто»... - побормотал краснолюд. - На руднике «Риальто»...
***
Рудник «Риальто» мало чем отличался от рудника «Маленькая Бабетта», как, впрочем, и от других шахт и карьеров, которые Ангулема, Геральт и Кагыр миновали по дороге и которые носили звучные названия «Осенний манифест», «Старый рудник», «Новый рудник», «Рудник Юлька», «Целестинка», «Общее дело» и «Счастливая дыра». На всех кипела работа, на всех вывозимую из забоев грязную землю вываливали в корыта и промывали на поддонах. На всех сверхдостаточно было красной грязи.

«Риальто» был рудником большим, расположенным почти на вершине горы. Сама вершина была срезана и образовывала карьер, то есть открытую разработку. Промывочная находилась на выработанной в склоне горы террасе. Здесь, у отвесной стены, в которой зияли отверстия шурфов и штолен, стояли корыта, поддоны, лотки и прочие причиндалы горного промысла. Здесь же примостился горняцкий поселок, состоящий из деревянных домишек, будок, шалашей и крытых корой хат.

- Здесь у меня знакомых нет, - сказала девушка, подвязывая поводья к ограде. - Попытаюсь поговорить с управляющим. Геральт, если можешь, не хватай его с ходу за глотку и не размахивай железякой. Сначала поговорим... - Не учи ученого, Ангулема.

Поговорить они не успели. Не успели даже подойти к домику, в котором, как предполагали, размещался управитель. На площадке, на которой руду загружали на телеги, они наткнулись на пятерку конников. - А, черт! - сказала Ангулема. - А, черт и дьявол! Гляньте, кого тот кот принес! - В чем дело?

- Это люди Соловья. Приехали собирать дань. Меня уже увидели и узнали... Мать твою так-растак... Ну и влипли же мы... - Сумеешь отбрехаться? - Не думаю. - Что так?

- Я ж обворовала Соловья, сбегая из ганзы. Этого они мне не простят. Но попытаюсь. Вы помалкивайте. Держите ушки на макушке и будьте готовы. Ко всему.

Конники приблизились. Впереди ехали двое - длинноволосый седой тип в волчьей дохе и молодой верзила с бородой, несомненно, отпущенной, чтобы скрыть безобразившие его прыщи. Они прикидывались равнодушными, но Геральт заметил тщетно скрываемые искорки ненависти во взглядах, которыми они дарили Ангулему. - Светлая!

- Новосад, Йиррель! Здравствуйте. Хороший нынче денек. Жаль только, дождь идет.

Седой слез, вернее, соскочил с лошади, размашисто перекинув правую ногу над конской головой. Остальные тоже слезли. Седой передал поводья дылде с бородой, которого Ангулема назвала Йиррелем.

- Как вам нравится? - сказал он. - Наша сорока болтливая. Получается, ты жива и здорова? - И ногами дрыгаю.

- Соплячка языкастая! Шел слух, что и верно, дрыгаешь, да на коле. Шел слух, подергал тебя крепко Фулько одноглазый. Шел слух, пела ты на пытках горлицей, все выдала, о чем спрашивали!

- Шел слух, - фыркнула Ангулема, - что твоя матушка, Новосад, требовала от клиентов всего-то четыре тынфа <старинная серебряная монета.>, а ей никто и больше двух-то не давал.

Разбойник сплюнул ей под ноги с презрительной миной. Ангулема снова фыркнула, совсем как кошка.

- Новосад, - сказала она нахально, взявшись под бока. - У меня к Соловью дело есть. - Интересно. Потому как у него к тебе тоже. - Заткнись и слушай, пока мне говорить не расхотелось. Два дня тому в миле за Ридбруном я и эти вот други мои зарубили того ведьмака, что был у Соловья на мокром контракте. Усек?

Новосад многозначительно глянул на спутников, потом подтянул рукавицу, оценил взглядом Геральта и Кагыра.

- Твои новые други, - протяжно повторил он. - Ха, по мордам видать, не попы. Ведьмака рубанули, говоришь? А как? Кинжалом в спину? Или во сне?

- Это не важная подробность. - Ангулема состроила обезьянью мордочку. - А важная подробность та, что названный ведьмак землю грызет. Послушай, Новосад. Я с Соловьем тягаться не собираюсь и наперехлест ему идти. Но дело есть дело. Полуэльф дал нам аванс на уговор, о нем я молчу, это ваши монеты на расходы и за хлопоты. А второй взнос, который полуэльф пообещал после работы, по закону - мой. - По закону?

- Именно что! - Ангулема не обратила внимания на саркастический тон Новосада. - Потому как мы контракт выполнили, ведьмака пришили, доказательства чему можем тому полуэльфу показать. Значит, возьму я, что мне полагается, и пойду в синюю туманную даль. С Соловьем, как я сказала, конкурировать не хочу, потому как для меня и для него на Стоках слишком тесно. Так ему и передай, Новосад. - Только-то и всего? - снова съязвил Новосад. - И поцелуй, - прыснула Ангулема. - А еще можешь ему вместо меня задницу подставить per procura <по доверенности (лат.).>.

- Есть одно «но», - опустила Ангулема руки. - Как ты собираешься меня к Соловью доставлять, а, Новосад? - А вот как! - Бандит протянул руку. - За загривок! Геральт мгновенно вытянул сигилль и подсунул Новосаду под нос.

- Не советую.

Новосад отскочил, вытащил меч. Йиррель с шипением выхватил из ножен за спиной кривую саблю. Остальные последовали их примеру. - Не советую, - повторил ведьмак. Новосад выругался. Глянул на дружков. Он не был силен в арифметике, но у него все же получилось, что пятеро - гораздо больше, чем трое.

- Бей! - рявкнул он, кидаясь на Геральта. - Бей-убивай!

Ведьмак полуоборотом ушел от удара и рубанул Новосада наотмашь в висок. Еще прежде чем тот упал, Ангулема наклонилась в коротком замахе, нож свистнул в воздухе, нападавший Йиррель покачнулся - из-под подбородка у него торчала костяная рукоять. Разбойник выпустил саблю, обеими руками выдернул нож из шеи, из раны хлынула кровь, а Ангулема в подскоке ткнула его ногой в грудь и повалила на землю. В это время Геральт рассек другого бандита, Кагыр зарубил следующего, под могучим ударом нильфгаардского меча от черепа разбойника отвалилось что-то вроде куска арбуза. Последний бандит ретировался, прыгнул к коню. Кагыр подбросил меч, схватил его за клинок и кинул на манер копья, попав бандиту точно между лопаток. Конь заржал и дернул головой, присел, забил ногами, таща по красной грязи труп с запутавшейся в ремень повода рукой. На все пришлось не больше пяти ударов сердца. - Лю-ю-юди! - крикнул кто-то между домушками. - Лю-у-уди-и-и! На помощь! Убивают, убивают, убивают!!!

- Армию! Армию вызвать! - крикнул другой горняк, отгоняя детей, которые по извечной привычке всех детей мира явились неведомо откуда, чтобы глазеть и путаться под ногами. - Кто-нибудь бегите за армией!

Ангулема подняла свой нож, вытерла и сунула за голенище. - А пусть его бежит, пожалуйста! - крикнула она в ответ, оглядываясь. - Вы что, подземы, слепые иль как? Это ж была самооборона! На нас напали, сволота! А вы будто их не знаете? Мало вам плохого наделали? Мало от вас дани набрали?

Она крепко чихнула. Потом сорвала у Новосада кошель с веревочки, наклонилась над Йиррелем. - Ангулема! - Чего? - Оставь.

- Это почему же? Добыча ведь! У тебя что, денег куры не клюют? - Ангулема...

- Эй, ты, - вдруг раздался звучный голос. - Поди-ка сюда!

В раскрытых дверях барака, который служил складом инструментов, стояли трое мужчин. Два - коротко остриженные здоровяки с низкими лбами и, несомненно, низкой смекалкой. Третий - тот, что их окликнул, - был необычно высокий, темноволосый, представительный мужчина.

- Я невольно слышал разговор, который предварял происшествие, - сказал мужчина. - Не очень-то мне хотелось верить в смерть ведьмака, я думал, это пустая похвала. Теперь уже так не думаю. Войдите сюда, в барак.

Ангулема громко втянула воздух. Взглянула на ведьмака и едва заметно кивнула. Мужчина был полуэльфом.

- Итак, вы убили ведьмака, - повторил он, недобро усмехаясь. - Опередив Гомера Страггена по прозвищу Соловей? Интересно, интересно. Одним словом, именно вам я должен уплатить пятьдесят флоренов. Второй взнос. Выходит, Страгген получил свои полсотни за здорово живешь. Ведь не думаете же вы, что он их добровольно отдаст?

- Как я с Соловьем полажу, это уж мое дело, - сказала Ангулема, сидя на ящике и болтая ногами. - А договор относительно ведьмака касается дела. И мы это дело сделали. Мы, а не Соловей. Ведьмак в земле. Его дружки, все трое, в земле. Получается - контракт выполнен.

- Во всяком случае, так утверждаете вы. Ну и как же это происходило?

Ангулема не перестала болтать ногами. - Под старость, - известила она свойственным ей наглым тоном, - запишу историю моей жизни. Опишу в ней, как происходило то, да се, да это. А пока наберитесь терпения, господин Ширру.

- Неужто так уж неловко об этом говорить? - холодно бросил метис. - Стало быть, так паршиво и предательски все было сработано?

- Вам это мешает? - спросил Геральт. Ширру внимательно взглянул на него и, немного помолчав, ответил.

- Нет. Ведьмак Геральт из Ривии не заслужил лучшей судьбы. Это был тип наивный и глупый. Если б его постигла более красивая, приличная честная смерть, возникли бы легенды. А он легенд не заслужил. - Смерть всегда одинакова.

- Не всегда, - покрутил головой полуэльф, все еще пытаясь заглянуть в прикрытые тенью капюшона глаза Геральта. - Уверяю вас, не всегда. Догадываюсь, что именно ты нанес смертельный удар.

Геральт не ответил. Его терзало невыносимое желание схватить метиса за конский хвост, повалить на пол и выдавить из него все, что тот знает, по одному выбивая ему зубы головкой меча. Однако он сдержался. Рассудок подсказывал, что затеянная Ангулемой мистификация могла дать лучшие результаты.

- Ваше дело, - сказал Ширру, но дождавшись ответа. - Не буду настаивать на изложении хода событий. Скорее всего вам почему-то не хочется говорить об этом. Вероятно, нечем особенно хвалиться. Если, конечно, ваше молчание не вызвано чем-то другим... Например, тем, что вообще ничего-то вы не сделали. Может быть, сумеете представить какие-то доказательства истинности своих слов?

- Мы отрубили у убитого правую кисть, - равнодушно бросила Ангулема. - Но потом ее спер и сожрал енот-полоскун.

- Поэтому у нас осталось только это - Геральт медленно расстегнул рубаху и извлек медальон с волчьей головой. - Это было у ведьмака на шее. - А ну, покажи.

Геральт не колебался ни минуты. Полуэльф подбросил медальон на ладони.

- Теперь верю, - сказал он медленно. - Безделушка сильно эманирует магией. Такая штука могла быть только у ведьмака.

- А ведьмак, - докончила Ангулема, - не дал бы ее с себя снять, если б еще дышал. Значит, доказательство железное. Давай выкладывай деньгу на стол!

Ширру заботливо спрятал медальон, вынул из-за пазухи листок бумаги, положил на стол и расправил ладонью. - Милости прошу. Расписочку.

Ангулема соскочила с ящика, подошла, обезьянничая и вертя бедрами. Наклонилась над столом. А Ширру мгновенно вцепился ей в волосы, повалил на столешницу и приставил нож к горлу. Девушка не успела даже крикнуть.

У Геральта с Кагыром уже были мечи в руках. Но слишком поздно.

Пособники полуэльфа, крепыши с низкими лбами, держали в руках металлические крюки. Но подходить не спешили.

- Мечи на пол, - буркнул Ширру. - Оба. Мечи на пол. Иначе я расширю девке улыбку.

- Не слушай... - начала Ангулема и окончила криком, потому что полуэльф крутанул впившейся ей в волосы рукой. И тут же надрезал кожу кинжалом. По шее девушки потекла блестящая красная змейка.

- Мечи на землю! Я не шучу!

- А может, договоримся как-нибудь? - Геральт, несмотря на кипящую в нем злость, решил тянуть время. - Как культурные люди? Полуэльф ядовито рассмеялся.

- Договориться? С тобой, ведьмак? Меня прислали не балакать с тобой, а прикончить. Да-да, выродок. Ты тут комедию ломал, дитятей невинным прикидывался, а я узнал тебя с первого взгляда, сразу же. Мне тебя точно описали. Догадываешься, кто мне тебя так точно описал? Кто дал мне четкие указания, где и в какой компании я тебя найду? О, наверняка догадываешься. - Отпусти девушку.

- Но я тебя знаю не только по описанию, - продолжал Ширру и не думая отпускать Ангулему. - Я тебя уже видел. Я за тобой даже когда-то следил. В Темерии. В июле. Я ехал за тобой аж до города Дорьян. До дома юристов Кодрингера и Фэнна. Улавливаешь?

Геральт повернул меч так, что солнечный зайчик от клинка ослепил полуэльфа.

- Интересно, - холодно сказал он, - как ты намерен выпутаться из патовой ситуации, Ширру? Я вижу два выхода. Первый: ты немедленно отпускаешь девушку. Второй: ты убьешь девушку... А через секунду твоя кровь изящно разукрасит стены и потолок.

- Ваше оружие, - Ширру грубо рванул Ангулему за волосы, - должно лежать на полу, прежде чем я досчитаю до трех. Потом я начну девку кроить.

- Поглядим, много ли успеешь накроить. Я думаю, не очень. - Раз!

- Два! - начал собственный отсчет Геральт, выкручивая в воздухе сигиллем шипящую мельницу.

Снаружи послышались стук копыт, ржание и фырканье лошадей, крики.

- И что теперь? - засмеялся Ширру. - Этого я и ждал. Это уже не пат, а мат! Прибыли мои друзья.

- Серьезно? - сказал Кагыр, выглядывая в окно. - Я вижу форму императорской легкой кавалерии.

- Значит, это и верно мат, но только для тебя, - сказал Геральт. - Ты проиграл, Ширру. Отпусти девушку. - Как же, жди!

Дверь распахнулась под ударами ног, в барак ворвались несколько человек, почти все - в черном. Вел их светловолосый бородач с серебряным медведем на наплечнике.

- Que aen suecc's? - спросил он грозно. - Что тут происходит? Кто отвечает за дебош? За трупы на дворе? А ну, отвечайте немедленно! - Господин командир... - Glaeddyvan vort! Бросай мечи!

Они послушались. Потому что на них были направлены арбалеты и луки. Ширру отпустил Ангулему, та хотела вскочить, но неожиданно оказалась в объятиях крепкого, ярко одетого дылды с вылупленными как у лягушки глазами. Хотела крикнуть, но дылда зажал ей рот затянутой в перчатку рукой.

- Предлагаю воздержаться от применения силы, - холодно предложил Геральт командиру с медведем на наплечнике. - Мы не преступники. - Это ж надо!

- Мы действуем с ведома и согласия господина Фулько Артевельде, префекта из Ридбруна.

- Это ж надо! - повторил Медведь, подав знак солдатам, чтобы те подняли и забрали мечи Геральта и Кагыра. - С ведома и согласия? Господина Фулько Артевельде? Очень важного господина Артевельде. Фулько, значится. Слышали, ребяты?

Его люди - и черные, и пестроцветные - захохотали в один голос.

Ангулема дергалась в объятиях лягушачьеглазого, тщетно пытаясь кричать. Геральт уже понял. Понял еще прежде, чем ухмыляющийся Ширру принялся пожимать поданную ему правую руку. Прежде, чем четыре черных нильфгаардца схватили Кагыра, а трое других направили арбалеты прямо ему в лицо.

Лягушатник толкнул Ангулему к дружкам. Девушка повисла в их руках тряпичной куклой, даже не пытаясь сопротивляться.

Медведь медленно подошел к Геральту и неожиданно саданул в промежность кулаком в железной перчатке. Геральт согнулся, но не упал. На ногах его удержала холодная ярость.

- Может, тебя порадует известие, - сказал Медведь, - что вы не первые идиоты, которых Одноглазый Фулько использовал в своих целях. У него бревном в глазу сидят дела, которые я здесь проталкиваю на пару с господином Гомером Страггеном, которого некоторые зовут Соловьем. Фулько искать не перестает, зная, что ради этих делишек я принял на государственную службу Гомера Страггена и назначил его командиром добровольного отряда по охране горного производства. Поэтому, не имея возможности мстить официально, он нанимает разных сволочей. - И ведьмаков, - ядовито усмехнулся Ширру. - Снаружи, - громко сказал нильфгаардец, - мокнут под дождем пять трупов. Вы прикончили людей, находящихся на императорской службе! Нарушили работу на рудниках! У меня нет ни малейших сомнений: вы шпионы, диверсанты и террористы. На этой территории действует закон военного времени. Во исполнение его незамедлительно приговариваю вас к смертной казни на месте.

Лягушатник захохотал. Подошел к удерживаемой бандитами Ангулеме, быстро схватил ее за грудь. И сильно стиснул.

- Ну и как, Светлая? - проскрипел он, а голос, оказалось, у него был еще более лягушачий, нежели глаза. Бандитская кличка, которую он сам себе дал, доказывала наличие юмора. Если же это был простой камуфляж, то он себя оправдывал на все сто.

- А ведь встретились мы снова-то, - проскрипел лягушачий Соловей, снова ущипнув Ангулему в грудь. - Ты довольна?

Девушка болезненно ойкнула.

- Ну, курва, где жемчуга и камни, которые ты у меня сперла?

- Их взял на хранение Одноглазый Фулько, - взвизгнула Ангулема, пытаясь прикинуться, будто не боится. - Обратись к нему за получением!

Соловей заскрипел и вылупил зенки - теперь он выглядел как самая настоящая жаба, того и гляди примется языком мух ловить. Он еще сильнее ущипнул Ангулему, которая начала вырываться и вскрикнула еще громче. Из-за красного тумана ярости, застившего глаза Геральту, девушка опять напомнила ему Цири.

- Взять! - приказал вышедший из терпения Медведь. - Во двор их.

- Это ведьмак, - неуверенно сказал бандит из Соловьиной ганзы по охране горных выработок. - Тот еще тип. Как его голыми руками брать? Он запросто могет нас каким-никаким заговором зачаровать или чем-нито другим...

- Нечего бояться. - Улыбающийся Ширру похлопал себя по карману. - Без ведьмачьего амулета он не сумеет чаровать, а амулет у меня. Берите смело.