Общие замечания о развитии религиозной свободы

История религиозных гонений — это самая тёмная глава в истории Церкви (можно назвать её дьявольской главой), а самая тёмная часть этой истории — это гонения, которые одна часть христиан предпринимала против другой части христиан. Однако эта глава сменяется на противоположную, в которой мы видим проявление героизма христианских мучеников и медленное, но постоянное развитие свободы в потоках мученической крови.

За исключением некоторых деноминаций, появившихся совсем недавно и потому не имевших такой возможности, все христианские Церкви, находясь у руля власти, в той или иной степени преследовали иноверцев и потому должны признать себя виновными. Разница заключается только в степени. Англикане были более веротерпимы, чем римские католики, пресвитериане — более веротерпимы, чем англикане, а конгрегационалисты — более веротерпимы (в теории), чем пресвитериане. Однако им всем была присуща нетерпимость. Даже конгрегационалисты старой Англии, имевшие таких великих руководителей, как Кромвель и Мильтон, исключали папистов, прелатистов (т.е. англикан) и унитаристов из списка веротерпимых религий,¹⁸⁴ и, как не странно это слышать, находясь у власти в Новой Англии, они изгоняли баптистов и вешали квакеров на девственной почве Массачусетса, как до, так и после Вестминстерской Ассамблеи. С другой стороны, нет такой христианской Церкви или секты, которая не выражала бы недовольство нетерпимостью и несправедливость во время гонений, и из которой не вышли бы стойкие защитники веротерпимости и свободы, начиная от Тертуллиана и Лактанация, и заканчивая Роджером Уильямсом и Вильямом Пенном. Эти детали облагораживают ужасную картину, и поэтому при её справедливой и беспристрастной оценке их не следует игнорировать.

Поэтому, возможно, было бы величайшей несправедливостью относить гонения на счёт христиан, ибо, напротив, они являют собой дух терпения, прощения, любви и свободы. Христианство призывает нас страдать несправедливо, нежели причинять боль несправедливо. Восстанавливая божественный образ в человеке и возвышая его до уровня духовной свободы, христианство воистину являет собой чистый источник всего того, что ценно в наших современных концепциях гражданской и религиозной свободы. Что бы мы не говорили о суровости законодательства Моисея, в котором предполагался союз гражданской и церковной власти, Христос и апостолы, как заповедью, так и примером, строго запрещали использование плотских средств для продвижения Царства небесного, ибо в основе, характере и намерении оно было духовным. Воспоминания об этом духе сохранялись в Церкви в течение тёмных веков в максиме: Ecclesia non sitit sanguinem.

Было бы также неверно выводить нетерпимость из твёрдых религиозных убеждений — хотя, без сомнения, они придали ей дополнительный импульс — и приписывать веротерпимость скептицизму и неверию. Ибо у кого были такие сильные убеждения, какие были у святого Павла? Его иудейские убеждения и фарисейский фанатизм сделали его самым яростным гонителем. Однако его христианские убеждения подвигли его на описание ангельской любви (1 Кор. 13) и укрепили его во время мученичества. С другой стороны, философ-деист Гоббс, предоставляя гражданским правителям абсолютное право на определение религии для народа, держался крайнего учения в отношении гонений. Царство террора во Франции также доказало, что неверию присущ такой же фанатизм и такая же нетерпимость, как и самой сильной вере, и что неверие может побуждать к самым ужасным гонениям.

Религиозная нетерпимость уходит корнями в эгоизм и честолюбие человеческой природы и в дух сектантской исключительности, когда считается, что только мы и та секта, к которой мы принадлежим, имеет монополию на истину и ортодоксальность, и что все, не согласные с нами, пребывают в заблуждении. Гонения — это логическое следствие подобного эгоизма и фанатизма вне зависимости от того, где эта нетерпимая группа имеет необходимую для гонений власть.

Римская церковь, где бы она ни контролировала гражданскую власть, не может быть последовательно веротерпимой, в той или иной степени признавая любую форму религии помимо своей собственной, поскольку она идентифицирует себя с непогрешимой Церковью Христовой, вне которой нет спасения, и рассматривает всех, не согласных с нею, как проклятых схизматиков и еретиков.¹⁸⁵ Протестанты, с самого начала утверждавшие свободу личного суждения вопреки авторитету Рима и резко недовольные преследованиями, которые осуществлял Рим, проявляют непоследовательность и в большей степени непростительны, когда они отказывают другим в этом праве, подвергая их гонениям за личные убеждения. Тем не менее в течение длительного времени протестантизм оставался верен традиционной концепции единообразия в религии, что и послужило причиной неисчислимых страданий, особенно в Англии, пока всем не стало ясно, что доктринальное и церемониальное единообразие невозможно для нации разумных и свободных людей. Акт о веротерпимости от 24 мая 1689 года, облегчающий участь нонконформистов, знаменует этот переходный период. Начиная с этого времени, гражданская власть прекратила все религиозные преследования в англосаксонском обществе, и постепенно принцип религиозной свободы прочно укоренился в подавляющем большинстве передовых христианских стран.

Изменение общественного настроения произошло главным образом благодаря английским нонконформистам, которые, пройдя школу преследований, стали основными поборниками веротерпимости. Эта заслуга относится, особенно, к баптистам и квакерам, которые, не выходя за границы золотого правила, сделали религиозную свободу частью своих исповеданий веры, поэтому они не могли бы осуществлять преследования, даже если бы у них была возможность для этого.¹⁸⁶ Впоследствии такому изменению способствовала красноречивая защита веротерпимости в трудах Чиллингворта,¹⁸⁷ Джереми Тэйлора¹⁸⁸ и других англиканских богословов латитудинарианской школы. Содействовало этому и смешение исповеданий веры и сект в Англии, где преследования не достигли своей цели. Наконец, на это повлияла философия скептицизма и религиозная индифферентность восемнадцатого века, которая, однако, очень быстро эволюционировала в самую худшую из всех форм нетерпимости, и поэтому имеет к себе не больше доверия, чем слепая приверженность суевериям. Религиозная свобода лучше всего обеспечивается просвещённой христианской цивилизацией, прогрессивной культурой, сердечной христианской доброжелательностью, всесторонним пониманием истины, непринуждённым общением различных деноминаций и благоразумным разъединением гражданских и церковных властей.

Во время последнего этапа века преследований благодаря Провидению в колониях Северной Америки началась подготовка широко социального базиса для применения в полном объёме религиозной свободы и равенства, когда преследуемые из всех наций и сект объединились под одним гражданским управлением, так что обладание свободой одним человеком основано на признании и защите свободы остальных людей.