Выражаем глубокую признательность Международному фонду «Культурная инициатива» и лично Джорджу Соросу за финансовую поддержку серии Лики культуры

В.М. Володарский

Якоб Буркхардт. Жизнь и творчество •

Л.М. Брагина

«Культура Возрождения в Италии» Якоба Буркхардта

•

                                      Якоб Буркхардт.                                     Жизнь и творчество

Якоб Буркхардт родился 25 мая 1818 г. в семье протестантского церковнослужителя в Базеле. Его юность прошла в атмосфере строгой религиозности и традиций размеренного, неторопливого порядка жизни швейцарского бюргерского дома Он рано начал учить латинский язык, благодаря своим способностям легко овладевал школьной премудростью,но не удовлетворялся ею — с интересом знакомился с произведениями искусства, от образцов медалей до архитектурных памятников, пробовал свои силы в рисовании, и немало преуспел в этом, писал стихи В 17 лет он впервые принял участие в подготовке серьезного исторического труда, автором которого был теолог и историк Г Шрайбер. Своими выписками из базельских источников Буркхардт помог ему создать обстоятельную биографию Г Глареана, швейцарского гуманиста XVI в , поэта,филолога, математика, теоретика музыки, находившегося в тесных дружеских связях с Эразмом Роттердамским.

В апреле 1836 г Буркхардт поступил учиться на теологический факультет Базельского университета, намереваясь идти по стопам отца Его кругозор быстро расширялся. В 1837 г в возрасте 19 лет он совершил путешествие в Италию, за которым последовали еще два — в 1838 и 1839 гг. Первые восторженно-романтические впечатления от этой страны, где, как писал Буркхардт в своих стихах, легко и свободно дышит грудь,постепенно сменялись представлениями более трезвыми и глубокими, но то чувство особого душевного подъема, интенсивнейшей работы ума, почти физического состояния счастья, которое он испытывал от знакомства с красотой итальянской архитектуры, изобразительного искусства и южной природы, —это осталось навсегда, воскресая в нем и во все дальнейшие поездки в Италию Последняя из них состоялась в 1887 г., полвека спустя после первого путешествия.

 

==521

Пять семестров изучения теологии закичились неожиданно.Освоение благодаря лекциям Де Ветте теологической мысли просвещения, собственные размышления о роли мифа в христианской традиции, доходившие до Базеля отголоски бурных дискуссий в Германии вокруг новейшей критики Библии и истории первоначального христианства — все это сказалось на существенном изменении взглядов Буркхардта, а соответственно — и его жизненных планах. Своему другу Ф.Чуди, будущему теологу и поборнику единства Швейцарии, Буркхардт описывал пережитый им кризис как «полное обмирщение во взглядах и действиях». Конечно, это было преувеличение. Не прошло и полугода, как он признался: «Мое убеждение о вечном провидении стоит прочно, как скала. Это провидение не слепая судьба, а личный Бог, и такая вера никогда от меня не уйдет»¹. Расставшись с юношескими религиозными представлениями, утратив на всю жизнь интерес к догматике, Буркхардт сохранил религиозность, связанную с большой ролью интуиции. Философия Шопенгауэра, сочинения которого он внимательно изучал,позже еще укрепила его в этой позиции. Он не стал ни вольнодумцем, ни религиозным мистиком, каким его пытались представить в дальнейшем разные авторы. Никогда не занимаясь декларациями, он проявлял свободное и независимое отношение к различным видам ортодоксии, к их попыткам установить на свой лад жесткие границы правоверия в христианстве.

Годы, проведенные в Берлине, наложили отпечаток на всю последующую деятельность Буркхардта как ученого и педагога. Правда, его не вдохновили ни архитектура Берлина, который гордился барочными созданиями А.Шлютера и классическими творениями К.Ф.Шинкеля, ни чересчур бурная, на взгляд уроженца тихого Базеля, атмосфера жизни большого столичного города, ни прусский пейзаж, который Буркхардт находил отвратительным. Зато люди, идеи, университет, завоевывавший все большую славу, вызывали его энтузиазм. Четыре преподавателя оказали на него в Берлине наибольшее влияние.Первым был Франц Куглер, хорошо знакомый Буркхардту еще по Швейцарии, учитель, ставший со временем, по словам самого Буркхардта, его «любимейшим другом». Он был старше

 

==522

своего ученика на 10 лет. Романтически настроенный музыкант,художник, поэт, он стал архитектором, профессором, автором опубликованного в 1837 г. двухтомного руководства по истории живописи от Константина Великого до Нового времени, а также описаний сокровищ архитектуры и искусства Берлина, Потсдама, Кведлинбурга. В 1840 г. появилась его «История Фридриха великого» с иллюстрациями А.Менцеля, которые сделались важной вехой в развитии немецкого искусства и одним из самых знаменитых его созданий. Буркхардт слушал у Куглера курс лекций по всеобщей истории архитектуры, в котором лектор подчеркивал тесную связь архитектуры разных времен и народов с миром идей, с тем, что сегодня назвали бы «общекультурным контекстом».

Одновременно Буркхардт посещал занятия у еще одной берлинской знаменитости — молодого профессора И.Дройзена,автора «Истории Александра Великого». Дройзен новаторски разрабатывал историю эллинизма и впервые использовал само это понятие, рассматривая распространение греческой государственности и образованности в среде народов Востока.

Важную роль в обучении Я.Буркхардта как историка сыграл семинар Леопольда фон Ранке, в котором Буркхардт писал две свои работы — о Карле Мартелле и одном из архиепископов средневекового Кёльна. Звезда Ранке лишь восходила, хотя ему было 47 лет и к этому времени он уже завоевал широкую известность как автор трехтомной истории римских пап и первого тома «Истории Германии в эпоху Реформации». Его концепция европейского единства как общности романских и германских народов, основанной на античной и средневековой традициях,оказала большое воздействие на молодого Буркхардта, как и высокая исследовательская техника Ранке, неизменно сочетавшаяся со стремлением к синтетическим концепционным построениям. Буркхардт называл его «великим учителем», хотя помере развития собственных исследовательских интересов, связанных прежде всего со сферой культуры, его перестала удовлетворять сосредоточенность Ранке на проблемах преимущественно политической истории. Все более критично стал относиться он со временем и к программной объективности Ранке,утверждая, что «в определенных вопросах больше ему не доверяет»⁴. Ранке между тем неизменно высоко оценивал способности и усердие своего ученика и даже пытался однажды рекомендовать его в качестве профессора на мюнхенскую кафедру, что, однако, не осуществилось. Следы влияния Ранке в той или иной степени ощущаются во всех крупных работах Бур­

 

==523

кхардта, но ранкеанцем он не стал, избрав собственный путь в науке.

Самым почтенным по возрасту среди тех, чьи лекции в Берлинском университете оказались особенно памятны Буркхардту, был Якоб Гримм, один из братьев германистов, издавших в18121814 гг. собрание немецких сказок, положившее начало систематическому научному изучению в Европе этой области народного творчества Гримму было 57 лет, и после издания книг о древностях немецкого права, о германской мифологии и первого тома записей правовых обычаев, регулировавших жизнь немецкой деревни, Ori продолжал подготовку своей самой трудоемкой работы — многотомного «Словаря немецкого языка»,который он вместе с братом Вильгельмом начал выпускать в свет позже, с 1852 г Еще в пору своей работы в качестве библиотекаря и профессора Геттингенского университета Гримм читал курс лекций о «Германии» Тацита Изгнанный из Ганноверского королевства за участие в протесте семи профессоров против отмены королем местной конституции, Гримм после начала своей работы в Берлинском университете повторил свой курс, и его в 1842 г слушал Буркхардт. По его словам, это был«самый прекрасный и интереснейший» из всех циклов лекций,которые он когда-либо слышал. Стремление Я Гримма всесторонне осветить быт, нравы, верования народа, не обходя и его суеверий, скажется на подходе Буркхардта к истории культуры в его научных трудах и собственных лекциях.

Этот период жизни Буркхардта был знаменателен для него и яркими художественными впечатлениями: во время романтических, большей частью пеших странствий по Гарцу и из Берлина в Бонн он знакомился со старой немецкой архитектурой,углубляя свои представления о готике, но сумел побывать и в Бельгии, после чего на всю жизнь стал страстным почитателем творчества Рубенса В результате поездки в Бельгию Буркхардт опубликовал в 1842 г краткий путеводитель по памятникам искусства городов этой страны

Увлекала его тогда и политика — идеи либерального движения Интерес к ним сказался в его беседах и переписке с другом — Готтфридом Кинкелем, и в общении с Беттиной фон Арним, писательницей, вдовой одного из крупнейших романтиков в немецкой литературе Не приемля деспотизма, цензуру, прусский культ верноподданства, преклонение перед армией, Буркхардт считал нормой конституционные порядки и «разумный прогресс». Жизнь, однако, и в этом случае оказалась сложнее.

Завершив весной 1843 г свое обучение в Берлине и полу­

 

==524

чив право на преподавание, Буркхардт решил через Бонн в первый раз отправиться в Париж, а уже оттуда — в родной Базель.Знакомство с Парижем поры правления Луи Филиппа и управления Гизо, обнаженные противоречия громадного города с его банкирами и нищетой, бурлящими рабочими кружками и «газетными войнами», чтение Луи Блана — все это заставило Буркхардта задуматься, достаточно ли одних конституционных и парламентских форм для решения проблем общества Он пришел к убеждению, что опасными могут стать не только действия власти, но и массовые движения низов общества, и даже избирательное право, если граждане не ощущают своей ответственности за совершаемый выбор Особый скептицизм вызвала в нем парижская пресса с ее продажными нравами. Она насаждает тривиальные мнения, становится едва ли не единственным чтением множества людей, отучает их от принятия собственных решений, превращая в однообразно мыслящую толпу (позже Буркхардт употреблял в подобной связи даже такой термин как «мычащая масса»). Все это делает людей легкой добычей для политического манипулирования. Настроения,рожденные Парижем, со временем не только не ослабли у Буркхардта, но еще больше усилились.

Тем труднее объяснить шаг, на который он пошел в Базеле:принял предложение с января 1844 г. стать политическим публицистом, автором передовиц и редактором «Базельской газеты», правительственного органа города. Это было нечто более ответственное, чем обращение к заработку журналиста из-за материальных причин, но Буркхардт не сразу осознал, что снова идет не по «своему» пути. Газетой руководил городской советник А.Хойслер, противник централизации Швейцарии,ратовавший за широкую самостоятельность кантонов (позже, в 1848г., после гражданской войны с католическими кантонами «Зондербунда», централизация все же осуществилась, превратив страну в федеративное, но единое государство с общим правительством и двухпалатным парламентом). Буркхардт, таким образом, оказался защитником консервативных идей. Исследователи его творчества, однако, справедливо отмечали, что консерватизм консерватизму рознь, особенно при сравнении Швейцарии и Германии: базельские сторонники его были республиканцами, а не монархистами, и Буркхардт никогда не разделял того почтения перед дворами, которое было характерно в Германии,например, для консервативно настроенного Ранке⁵

Летом того же 1844 г. Буркхардт впервые начал свои занятия как преподаватель истории искусства в Базельском универ­

 

==525

ситете Объявленный им поначалу курс лекций по немецкой истории не собрал желающих, и ему пришлось срочно переориентироваться — читать историю архитектуры для шести записавшихся, используя в качестве наглядных пособий литографии. В этих первых опытах Буркхардта, о которых можно судить по его сохранившимся текстам, еще сильно ощущается его зависимость от курса по искусству, который он слушал в Берлине у Ф.Куглера.

При всем интересе к искусству Буркхардт в эти молодые годы упорно утверждал свои возможности как историка широкого профиля. Его лекционный репертуар обогащается, включая курсы по Истории средних веков, швейцарской, а затем и немецкой истории В университете число его слушателей часто было невелико: так, например, курс по истории Швейцарии с древнейших времен до войны за освобождение от империи в 1499 г., четырежды повторявшийся в 18451853 гг., посещали в разные годы от 3 до 7 студентов. Ряд идей, которые развивал в этих лекциях Буркхардт, в частности, о роли алеманнов в ранней швейцарской истории, о сомнительных чертах в традиционном освещении начала борьбы швейцарцев за независимость и т д. ,получили специальную разработку у других исследователей лишь позже, и заслуги Буркхардта в этой сфере были оценены только во второй половине XX в.

По мере того как со временем нарастала его известность ученого, росло и число тех, кто посещал лекции Буркхардта. Когда в1868 г. Фридрих Ницше слушал его курс об изучении истории (на основе которого посмертно, в 1905 г, была издана книга «Рассмотрение всемирной истории» — «Weltgeschichtliche Betrachtungen»), лекции, выдержанные, по мнению Ницше, «в шопенгауэровском духе» и чрезвычайно ему понравившиеся, слушали 60человек. Многое, разумеется, зависело также от тематики и материала лекций, от сознательной ориентации лектора на тот или иной уровень доступности изложения

В 1844-1845 гг. Буркхардт прочитал впоследствии повторенный им цикл лекций по истории искусства от конца античности до XVII в., а в следующем семестре 1845-1846 гг. — его продолжение, от более подробной характеристики XVII в. в Испании и Фландрии до современной живописи. Лекции читались в Добровольном академическом обществе Базеля, существовавшем уже десять лет, предназначались для образованной публики («не для историков искусства», как говорил Буркхардт), и их посещали 100 человек Трудность состояла в том, что такой большой аудитории уже невозможно было показывать лито­

 

==526

графии, как в университете, и Буркхардту пришлось обойтись вообще без изобразительных материалов — их должна была заменить выразительность слова лектора.

Главное место в первом цикле лекций заняли темы искусства XV и XVI вв. Буркхардт рассматривал, сопоставляя, развитие изобразительного искусства в Италии и Германии, подчеркивал, что оно является «благороднейшей частью истории культуры», переходил к историко-культурному материалу и снова возвращался к освещению эволюции искусства⁶. Так, например, он рассматривал творчество скульптора Никколо Пизано и живописца Чимабуэ в Италии XIII в , затем работы скульптурной и живописной школ в Кельне в Германии, останавливался на роли Кельна как центра архиепископства, на особенностях города, основании его собора, положении Кельна во главе немецкого художественного развития в XIII в и делал вывод о необходимости связывать историю искусства с «физиономией народов и времен». Он подчеркивал, что нередко смутное для исследователя в письменных памятниках находит свое ясное выражение в произведениях искусства⁷.

Особенно широко Буркхардт использовал историко-культурный материал, давая характеристику времени Дюрера Он подходит к ней после разбора сходных мотивов в фресках пизанского Кампосанто и «Танцев смерти» в Базеле, а также скульптурных изображений в церковных порталах ХУ в с идущими в ад папами и кардиналами Все это были, по мнению Буркхардта,разные выражения идеи равенства всех сословий. Далее он подчеркивал новизну живописи Яна ван Эйка и намечал его главные достижения по сравнению с предшественниками, в том числе свободные композиции с пейзажами, изображенными как бы с птичьего полета Само обращение художника к пейзажной натуре он характеризовал лаконичной формулой, «новооткрытый мир»⁸ Это было сказано за десять лет до того, как Жюль Мишле дал свое известное определение специфики Ренессанса: «открытие мира» и «открытие человека» Буркхардт, правда, применил свою формулу в конкретном контексте и еще не использовал ее для обобщения особенностей целой эпохи.

Черты нового он отмечал и при описании бургундского двора, самого роскошного в Западной Европе. Лишь затем лектор переходил к творчеству Дюрера Здесь он снова проводил параллели между искусством Италии и Германии, отмечая, что там, где итальянский художник стремился к выразительности всей фигуры изображаемого человека, немецкий заботился о выразительности прежде всего голов Такие сопоставления

 

==527

 позже стали целой школой, их мастерски разрабатывал ученик Буркхардта Генрих Вёльфлин. Буркхардт высоко оценивал завоевания Дюрера, но считал его мастером, все еще тесно связанным со средними веками. Лишь Гансу Гольбейну Младшему удалось, по мнению Буркхардта, сделать в эту эпоху следующий шаг: в его работах уже «пульсирует дух нового времени»⁹. Здесь-то Буркхардт и обращался к развернутой культурно-исторической характеристике жизни города Базеля в пору Гольбейна. Он останавливался на деятельности Эразма Роттердамского, упоминал просвещенных членов семейства Амербахов,заслуги других городских знаменитостей. Он не форсировал патриотические мотивы, но сам материал, к которому он обращался,многое говорил не только уму, но и сердцу его слушателей.

Переходя к искусству Италии XVXVI вв., Буркхардт отмечал, что его рассмотрение требует по самой методике независимого подхода, не связанного с тем или иным отношением к церкви. Это был не только общий принцип научно-автономного изучения искусства, которого он придерживался, но и умело примененная лектором важная психологическая установка. Ведь Буркхардту предстояло обрисовать то, что сам он считал вершинами искусства, но что в протестантском Базеле, особенно в эти годы, могло восприниматься частью публики сквозь призму предубеждений против всего католического: именно тогда католические круги создавали и лихорадочно вооружали Зондербунд — тайный союз ряда кантонов, именно в эту пору шли споры в стране — запрещать ли присутствие в ней иезуитов илиэто является нарушением свободы в Швейцарии. Буркхардт как бы переключал слушателей в иную атмосферу, где действовали и иные критерии — историзм, человечность, художественное качество произведений.

Отмечая различия и даже контрасты двух периодов развития искусства Возрождения в Италии — в XV и XVI вв., он подчеркивал значение открытий Леонардо да Винчи в характеристике человека, умение Микеланджело дать сильнейшее выражение всему героическому и демоническому, высокой духовной мощи и людским страстям, но особенно подробно, в четырех лекциях, останавливался на созданиях Рафаэля. В его образах он видел «людей божественного рода», даже в портретах изображенных не такими, какими они были, а какими их «хотела видеть натура»¹⁰. В венецианском искусстве Буркхардт выделял Тициана как художника «благородного и прекрасного человечества», создателя портретов, переходящих в исторические картины. В отличие от Рафаэля для него было харак­

 

==528

терно не воплощение святого в земных образах, а умение передать столь же чистое настроение «золотого века» на земле.

Во втором цикле лекций рассматривались фламандское и голландское искусство XVII в., классицизм и его судьба во Франции в разные периоды —до революции, в ее годы (у Давида и его школы), а затем в параллельном существовании искусства эпигонов и строгого (а не патетического, как у Давида) ампирного стиля у Энгра и Гране. Романтизм освещался Буркхардтом на широком материале литературы и искусства, подробно рассматривалось творчество поселившихся в Риме художников-назарейцев, причем их упорные спиритуалистические стремления в более поздних работах Буркхардт характеризовал как уже устаревшие¹¹. Освещалась и специфика современных Буркхардту художников дюссельдорфской школы, заслуги которых лектор определял сдержанно и кратко — они снова сделали немецкое искусство популярным.

Центральное место в этом цикле заняла характеристика Рубенса. Рембрандт признавался великим художником, бесспорным новатором в открытии возможностей света в живописи, но высокая оценка давалась лишь его жанровым полотнам,а не работам «большого стиля» — в них, особенно в типажах картин на библейские и евангельские сюжеты, Буркхардт усматривал слишком много плебейского. Зато Рубенс удостаивался почти оды. По мнению Буркхардта, он искал противовеса идеалам итальянцев и нидерландцев позднего XVI в. (в наши дни сказали бы «маньеристов»). Искусство должно было снова стать здоровым, обратившись к сырой и грубой натуре. Рубенс и сделал это, но на особый лад — недаром он учился у Тициана и античности. Он не способен был воплощать небесное, но зато его люди живут, они полны высшей страсти, энергии, внутреннего огня, как картины Рубенса — радости бытия и праздничной роскоши красок. Леонардо, Микеланджело, Рафаэль выразили — каждый по-своему — высшую духовную жизнь, божественные силы в человеке. И тут пришел Рубенс и сумел показать в человеке героического рода жизнь, полную сил, но также и драматическое начало.

Оценкам, которые Буркхардт сформулировал в своих лекциях, он в основном оставался верен и позже, когда еще не раз обращался к искусству своих любимейших мастеров. Лекции Буркхардта, как он и предполагал, вызвали интерес и одобрение отнюдь не у всей базельской публики. Тем, кого он называет в письмах «пиетисты», «наши Тартюфы», не понравились ни замечания об устарелости спиритуализма в живописи, ни от­

 

==529

сутствие в курсе назидательного теологического содержания*².Буркхардту даже пытались помешать в повторении цикла его лекций, но это его противникам не удалось.

Между тем он не ограничился одной лишь устной формой популяризации своих идей и результатов постоянной и интенсивной научной работы. В 18431846 гг. он активно сотрудничал с фирмой Брокгауз, которая после исключительного успеха своих многотомных изданий по искусству решила выпустить обновленный лексикон живописи. Буркхардт проделал огромную работу: он написал для этого издания 70 новых статей, существенно дополнил и переработал 160, почти столько же уточнил или изменил своими добавлениями¹³. Так же, как сходная работа 1847 г. для руководства по истории искусств Ф.Куглера,как и публичные лекции, это дало ему финансовые возможности для новых поездок в Италию в 1846 и 1847 годах.

Уже первая из них ознаменовала очередную крутую перемену в жизни Буркхардта, о котором так часто впоследствии мемуаристы будут писать как о человеке чрезвычайно сдержанном, спокойном, обдумывающем свои слова и поступки, в быту чуть ли не до малодушия осторожном. На этот раз его тяга в Италию была откровенным бегством от политики. Он не только уходит из «Базельской газеты», но и насмешничает над политическими дрязгами друзей, решительно заявляя. «Политика для меня мертва», «я навек отказался от всякой политическойдеятельности¹⁴. Близкое знакомство с ней наполнило его презрением к «политическому сброду, который скрывается под покровом свободы»¹⁶. Он пишет друзьям, что «среди чванных базельских денежных мешков нет истинных людей», но не жалует и народ. «Вы все не знаете, что такое народ и как легко он превращается в варварскую чернь»¹⁶.. Какая «тирания над духом» может быть установлена под предлогом, что образование— это плод «тайного заговора капитала», и потому его надо уничтожить! Что-то, видимо, недосмотрели в Буркхардте позднейшие мемуаристы, если не поняли, что этот «осторожный человек» в критические моменты жизни способен на решительные и бескомпромиссные действия, не просто расставания —разрывы с тем, что стало для него духовно изжитым. Он отвергает теперь всех политиков, так и пишет — «их всех», «радикалов, коммунистов, высокообразованных, рефлектирующих» и иных, противопоставляя их суете старую поговорку: bene vixit,qui bene latuit — «хорошо живет тот, кто живет в уединении»^17.На многие годы это станет для него сначала программой, а затем, когда она реализуется, привычным обиходом.

 

К оглавлению

Но что же, кроме разочарования в политике, обусловило важный выбор, который он сделал? Он со всей ясностью осознал наконец, что целиком и безраздельно его влечет «прекрасное в искусстве и натуре». И глаза ему на это открыли путешествия в Италию. «Всей своей сущностью», как он пишет, он устремляется «к золотому веку, к гармонии». Его дело связано с противостоянием опасности всеобщего одичания, варварства,оно неотделимо от сбережения накопленных веками духовных сокровищ. Его дело — помочь спасти «образование старой Европы»¹⁸.

Что входит в круг этих сокровищ? В «Рассмотрении всемирной истории» Буркхардт будет говорить о трех «потенциях», трех силах — государстве, религии, культуре — и о разных вариантах их взаимодействий. Культурой он называет «всю сумму тех развитий духа, которые происходят спонтанно и не притязают на универсальное или принудительное значение»¹⁹. Вне кафедры, однако, он говорит, что затруднился бы дать точное определение культуры. Да и что такое точность, когда речь идет об истории? Эта «ненаучнейшая из всех наук» меньше всего владеет строгими, общепризнанными методами. В ней спорен уже всякий выбор предметов для исследования. Чуть иронично он замечает, что сам бы предпочел выбрать не то, что представляется необходимым для науки «ученому Кунцу или профессору Бенцу», а интересное ему, Буркхардту. В другой раз он внес уточнение: в истории надо выделять то, что «может быть интересно людям»²⁰. Наконец, Буркхардт признался однажды А.Салису: «Я люблю науку, но не строго научное. Только не выдавайте меня!»²¹. Салис был смущен —говорилось ли это в шутку или всерьез?

Определение культуры, данное Буркхардтом в «Рассмотрении всемирной истории», включает более широкое представление о ней, чем те, к которым он обычно обращался в своих лекциях и книгах Чаще всего он касался материала архитектуры, трех изобразительных искусств — живописи, скульптуры и графики, а также литературы (в первую очередь поэзии), в меньшей мере музыки, хотя в своих определениях искусства обязательно ее называл. Реже затрагивались сферы науки и философии, зато неизменно освещались картины общественного и домашнего быта, нравов, повседневных проявлений веры и суеверия. Во главе всей культуры для Буркхардта стояло «духовное чудо — языки», «самое непосредственное, в высшей степени специфическое откровение духа народов, идеальный их образ»²². Якоб Гримм мог бы остаться довольным — наследие романтиков было отлично освоено Буркхардтом.

 

==531

Искусство, но не его интерпретации, в высокой степени существует ради самого себя²³. Изобразительные искусства, поэзия, музыка кажутся или прямо возникшими из культа, или тесно связанными с ним в разные времена, но все же они существовали до него и без него²⁴ Автономное рассмотрение искусства,которое он отстаивал уже в своих первых лекциях, сохраняется как научный принцип Буркхардта на протяжении всей его деятельности, а затем подхватывается его учениками

Искусство для Буркхардта является некой тайной, которая может стать доступной, но открывается не всем, во всяком случае — не той массе, которая довольствуется «слащавым, пестрым, ужасающим», а тем, кто действительно способен к определенной духовной работе Если это позиция с привкусом аристократизма, то Буркхардта она не пугает — он выбирает ее раз и навсегда Но справедливо ли вообще говорить в данной связи об аристократизме? Ведь даже если у Буркхардта речь идет об элите, то вовсе не о такой, которая связана с происхождением, какими-либо общественными привилегиями Напротив, Буркхардт с удовольствием утверждает, что для освоения искусства не требуется, «по счастью» никакой «элиты богатых и власть имущих»²⁶ Антипод тех, кто воспринимает искусство,для него не «народ», не «низы», а «филистеры» Не является ли он скорее в своих представлениях о соотношении «тайны» и доступности искусства трезвым реалистом, который не строит иллюзий, а только констатирует практику отношений между публикой и искусством в его времени?

Как бы то ни было, преподавание истории искусства уже с первых шагов Буркхардта на педагогическом поприще шло у него рука об руку с преподаванием истории И то, и другое ока­

 

==532

залось связано в его жизни лишь с двумя городами — Базелеми Цюрихом Буркхардт будет отвечать отказом на все самые выгодные предложения, которые со временем начнут поступать к нему с разных сторон, отклоняя возможности стать профессором в Тюбингене, Карлсруэ и даже в Берлине на кафедре после Ранке Зато предложение из Цюриха — место профессора археологии и истории искусства в Цюрихской высшей политехнической школе — он в 1855 г принял охотно В 1858 г,будучи уже опытным преподавателем 40 лет, Буркхардт стал профессором истории в Базельском университете, а с 1874 г также и профессором истории искусства. Он совмещал обе эти обязанности до 1886 г, затем сложил с себя преподавание истории, чтобы целиком сосредоточиться лишь на занятиях по искусству С 1885 г он снова некоторое время преподавал в Цюрихе, но возраст брал свое, и когда Буркхардту исполнилось70 лет, он сохранил за собой лишь базельскую кафедру. Здесь он оставался еще пять лет, с 1888 по 1893 гг. Из жизни он ушел четыре года спустя, в 1897 г.

Преподавательская и научная деятельность Буркхардта охватывает полувековой период, но пора главнейших прижизненных публикаций его работ приходится на сравнительно короткий промежуток времени— 18531860 гг. В 1853г. вышла в свет книга Буркхардта «Время Константина Великого» В центре внимания автора стояла не биография императора и отнюдь не только его деяния, а разносторонняя картина жизни общества при императорской власти от Септимия Севера до Диоклетиана, в пору гонений на христиан и в обстановке прекращения этих преследований при Константине Используя широкий круг источников, в том числе античные надписи, обращаясь и к памятникам искусства, Буркхардт обрисовал и двойственный характер времени упадок старого мира и постепенное зарождение нового, процессы, свершавшиеся в Риме, Афинах, Иерусалиме, основание и рост новой столицы империи — Константинополя Он давал описания императорского двора и военного лагеря, картины жизни отшельников и философов, и даже учебник поздней риторики становился для него свидетельством упадка былой культуры Годы спустя Буркхардт говорил, что его всегда привлекали темы, ведущие «через границы» разных эпох²⁷

Его книга была прежде всего трудом историка культуры. По его словам, «высшую цель» при ее создании он видел в том,чтобы добиться смыкания истории искусства с историей культуры в целом Само обращение к исследованию такого рода требовало решения ряда еще неразработанных задач Менял­

 

==533

ся ракурс подхода к источникам в отличие, например, от политической или правовой истории, традиционно имевших дело с определенными типами документов, в культурно-историческими исследовании носителем характерных черт духовного климатаэпохи мог оказаться самый неожиданный и исключительно разнообразный материал Естественно, при этом возникал вопрос чему и на каком основании давать предпочтение^? Недаром Буркхардт считал одной из важнейших проблем для историка,имеющего много аспектов, проблему «выбора», касавшегося не только объекта изучения, но и круга источников, вопросов,которые им задаются, и т д. Важен был и еще один момент в методе Буркхардта стремление показать состояние культуры эпохи и оценить происходившие в ней перемены приводило к переносу акцента с привычного изображения текучести истории на сопоставление ее различных периодов, взятых в статике В книге о времени Константина Великого эти подходы еще не получили столь выраженного характера, как позже, в работе о культуре Возрождения в Италии, но основы метода Буркхардта здесь уже были заложены.

В марте 1853 г Буркхардт более чем на год отправился в Италию. Он путешествовал по стране, стремясь к систематическому изучению ее искусства, углублению и перепроверке своих представлений о нем В результате возникла книга, вышедшая в 1855 г, — «Чичероне» В Италии так называют знатоков местных художественных красот, которые добровольно берут на себя их показ приезжим Подзаголовок книги пояснял,что она является пособием для желающих «насладиться произведениями искусства Италии»²⁸ На многие годы книга стала лучшей на немецком языке характеристикой художественных сокровищ этой страны и одновременно лаконичным, выразительным, лишенным всякой сухости научным комментарием к ним. При жизни Буркхардта она переиздавалась еще пять раз с дополнениями, которые были внесены с его ведома, многократно выходила в свет и позже, в том числе в первоначальном варианте.

Мир итальянского искусства Буркхардт обрисовал как некую целостность, но вместе с тем внимательно прослеживал изменения стиля, роль античных традиций и собственных творческих сил, историческое место отдельных мастеров искусства и художественных памятников Он использует понятие, которое позже стало одним из центральных в немецком искусствоведении — Formgefuhl, «чувство формы» Говоря о Ренессансе, Буркхардт применяет этот термин не только к XV и XVI вв , но и к

 

==534

искусству Италии с расцвета Пизы в XI в Позже он четче различал многообразные истоки Ренессанса и само его начало. Интересно, что в последующем развитии истории искусства ряд авторов энергично утверждали представление о том, что начало Возрождения коренится уже в высоком подъеме итальянского романского искусства. Такой подход стирал грань между средними веками и Ренессансом, удревнял и «медиевизировал» его Буркхардт, напротив, не отрицая разнообразных связей искусства и культуры эпохи Возрождения со средними веками, со временем стал четко намечать грань между ними.

Определенные тенденции такого подхода проявились уже в«Чичероне». Понятие «Ренессанс» здесь неоднозначно В искусстве Италии XV в Буркхардт видит либо «собственно» Ренессанс, либо его «период исканий» — в отличие от первых десятилетий XVI в , которые безоговорочно характеризуются как«золотая пора» Возрождения, период его классических форм. Этой недолгой поре Букхардт усматривает соответствия по значительности достигнутого только в двух явлениях всей истории искусства — в греческой классике и в вершинах готики К числу высших воплощений «чувства формы» он относит, в частности, храм в Пестуме и образы Микеланджело

Историки итальянского искусства не раз отмечали, что при всех достоинствах книги Буркхардта в ней есть немало упрощений, подмеченных впоследствии специалистами Такова,например, характеристика живописи XIV в Оценивая творчество Джотто, Буркхардт справедливо выделял присущие ему черты новизны (прежде всего то, что красота, высший атрибут святых, стал у Джотто «всеобщим признаком»), но затем использовал его достижения в качестве всеобщего мерила при оценке живописи других художников XIV в. В результате возникла однолинейная модель, не учитывавшая противоречий и многоголосия развития искусства этого времени

Еще в пору пребывания в Риме в 1847 г при чтении биографии Веспасиано да Бистиччи, флорентийского книготорговца XV в , у Буркхардта возник замысел его следующей, самой прославленной книги — «Культура Возрождения в Италии», которая вышла в свет в 1860 г Первоначально автор предполагал поставить в центр внимания не человека Ренессанса, а искусство этой эпохи²⁹ Накопленный за годы опыт научной работы,преподавания, создания книг побудил Буркхардта перестроить свои замыслы. После издания его книги Буркхардт, по верному замечанию его биографа. В Кеги, стал «классиком темы», обозначенной в названии его работы³⁰

 

==535

Само понятие «Ренессанс» применительно к истории культуры, а не искусства, где его и раньше часто применяли, Буркхардт перенял у Жюля Мишле. Именно он впервые сумел резко расширить традиционное употребление термина в двух отношениях — распространил его на всю сферу культуры и охарактеризовал Ренессанс как явление европейского масштаба,плод разных стран.

Новая концепция Ренессанса была изложена Жюлем Мишле в 1855 г во введении к седьмому тому главного труда его жизни — многотомной «Истории Франции». Характер обоснования отличался присущим Мишле своеобразием: глубина и блеск отдельных суждений сочетались с риторикой, эффектными, но произвольными оценками явлений прошлого, композиционной рыхлостью раздела о Ренессансе.

Мишле писал о нем как о «великом веке» (grand siecle) и подчеркивал, что в понятие «Ренессанс» представители различных отраслей знания вкладывают разный смысл³¹. Те, кто изучает искусство, «ценители прекрасного», связывают с Ренессансом «появление нового искусства» и «свободный полет фантазии» художника, то есть его освобождение от средневековых канонов. Историк науки, «эрудит», воспринимает Ренессанс как «обновление», связанное с изучением античности. Правоведы, «легисты», ценят в Ренессансе критический взгляд на прошлое, помогающий высветить «хаос старых обычаев». Все, однако, видят в нем нечто новое. Мишле иронизировал,что незамеченными оказались всего лишь два отличия Ренессанса, которые принадлежат ему в гораздо большей мере, чем предшествующим временам — «открытие мира» и «открытие человека»³² Эта метафора наметила сущностную синтетическую характеристику Ренессанса.

Его век, по словам Мишле, — это век от Колумба до Галилея, от «открытия земли» до «открытия неба». В эту эпоху человек «находит сам себя», проникает в глубинные основы своей натуры». Важны открытия не только Везалия и Сервета, но и Рабле и Монтеня, Шекспира и Сервантеса, развитие национальных языков, деятельность Эразма Роттердамского, универсальный гений Леонардо, творчество Микеланджело и «короля эпохи» — Рафаэля.

Мишле различает «век» Ренессанса, XVI столетие, и «эру Ренессанса», начавшуюся гораздо раньше³³. С ней он связывает весь период, подводящий к «агонии» средних веков — поразительно долгих, неимоверно живучих, сопротивлявшихся умиранию длительное время. Казалось, их конец наступил еще в

 

==536

 XII в., когда Абеляр обратился к здравому смыслу и критической мысли Но они не кончились ни с появлением Иоахима Флорского, ни с великой «человеческой комедией» Данте, и даже в XVI в. еще не все завершено клир, это наследие средних веков, не берут никакие удары Спасала же средние века схоластика, создание целого народа «умствующих против разума»,поистине «ничто», породившее легионы спорщиков³⁴ Но все это в конце концов обернулось машинообразными наставлениями«Молота ведьм», учебника инквизиции, созданного Шпренгером,и расцветом мошенничества в астрологии и алхимии — расплатой за изгнание схоластикой науки и природы

Правда, отмечает Мишле, есть недостатки и у Ренессанса. Защищая античность, Возрождение не различает в ней «разных цветов», хочет видеть в ней только гармонию и единство³⁵.Подражание античности (Мишле использует даже термин «эксгумация») снижает число действительно новых работ³⁶. И все же не это главное в Ренессансе — несмотря ни на что, он сумел осуществить «брачный союз красоты и истины», искусства и разума³⁷.

Созданную им картину Ренессанса Мишле не считал завершенной, скорее рассматривал ее как эскиз Уже в 1856 г. он сочтет необходимым в своей «Истории Франции» извиниться перед эпохой Возрождения, перед искусством, перед наукой»,которые до сих пор занимали «так мало места» в его труде ^38. Он пообещал остановиться на них позже, но другие планы оттеснили его намерения. Тем не менее уже то, что сделал Мишле, дало плодотворный импульс дальнейшим трудам о Ренессансе.

Буркхардт внимательно читал Мишле. Это видно уже по названию одного из основных разделов его книги — «открытие человека». Но независимо от сходства и различия с французским историком в подходах к теме и взглядах на Ренессанс, то освещение культуры этой эпохи, которое дал Буркхардт, принадлежало уже к науке другого уровня, хотя сам он скромно обозначил свою работу словом «Versuch» — «опыт». Итальянский материал был исследован лучше (в том числе и самим Буркхардтом), чем общеевропейский, он по самим своим особенностям позволял концентрированно освещать сущность Ренессанса, ведь именно Италия первой дала его «модель».

В статье Л.М.Брагиной, предваряющей новый перевод труда Буркхардта, подробно анализируется его проблематика, и здесь нет необходимости специально останавливаться на ней. Отметим лишь, что второе издание его книги вышло в 1869 г,

 и начиная с третьего издания сочинение Буркхардта с его согласия, не затрагивая концепцию, редактировал и дополнял немецкий историк Людвиг Гейгер, специалист по истории гуманизма В результате книга Буркхардта от издания к изданию разрасталась и начала публиковаться в двух томах В 1922 г. В Гетц, готовивший уже 13е издание труда Буркхардта, вернулся к первоначальному тексту.

Работа швейцарского историка еще при жизни автора вызвала широкий европейский резонанс В 1875 г. ее перевели на итальянский язык, позже вышли английский (1878 г.), французский (1885 г.), венгерский и польский переводы (1897 г) В фундаментальном исследовании о Буркхардте В.Кеги отмечены все эти прижизненные переводы, но не указан русский, хотя он был вторым после итальянского и вышел в 1876 г." Русский перевод был осуществлен с издания 1869 г., еще не имевшего дополнений Гейгера Через три десятка лет в России появилась еще одна, на сей раз двухтомная публикация книги Буркхардта, сделанная на основе нового перевода⁴⁰. Он выполнялся с восьмого немецкого издания, которое считалось уже не только дополненным, но и «переработанным» Л Гейгером Другие работы Буркхардта на русском языке не появлялись.

В 1868 г. Буркхардт в составе серии «История зодчества»,выпускавшейся Ф Куглером, опубликовал еще одно свое сочинение об итальянском Ренессансе — «Историю Возрождения в Италии ». Эта книга как бы отчасти заполняла те лакуны в освещении искусства эпохи, которые отмечали критики его предшествующего труда Разумеется, она имела прежде всего самостоятельное значение. Буркхардт впервые вводил здесь понятие «проторенессанс», хотя лишь в применении к зодчеству(позже этот термин получил широкое распространение, вобрав в себя проблематику и других видов искусства). Как всегда, он дал мастерски отточенные, лаконичные характеристики художественных достоинств и исторического места выдающихся памятников зодчества, внимательно отмечая основные вехи развития стиля.

Поздний период научного творчества и преподавательской деятельности Буркхардта заслуживает особого рассмотрения. Он охватывает более четверти века Крупнейшей работой Буркхардта этого времени стала его «История греческой культуры»,вышедшая в свет в четырех томах уже после его кончины Замысел сочинения возник еще в 1862 г, первая разработка была сделана в 1870 г., затем на этой основе читались с 1872 г. различные лекции, а уже от них путь шел к тому варианту труда,

 

==538

который увидел свет. Особое внимание уделялось Буркхардтом греческой мифологии, в которой он видел выраженное в специфической форме проявление самосознания народа.Жизнь древних греков освещалась разносторонне — Буркхардта интересовали их занятия, беседы, досуг, общественная жизнь и военное дело, искусство и наука

В своих лекциях и докладах он обращался к проблематике самых разных эпох. Он годами читал курс лекций о поре Французской революции, видя в ней некую типовую модель всех революционных ломок традиций и разрывов с авторитетами, что порождает затем волны насилий, обрушивающихся и на головы зачинателей движения, он делал доклады о Рубенсе и Рембрандте, других деятелях культуры, набрасывал «портреты»различного времени

С годами росло его разочарование в возможностях современного мира: его недовольство вызывали железные дороги,которые нарушали идиллический характер швейцарского пейзажа, фанатизм «наглых фракций» всех мастей, на которых власть не может найти управу, опасности войн и дальнейшей нивелировки общества с развитием массовых движений, о чем он не раз говорил со все более консервативных позиций И все же он был и остался, как он сам назвал себя, противником «всех людей насилия и незаконности в истории». Он вел все более уединенный образ жизни и по мере того, как уходили его друзья, несмотря на то что у него было много учеников, ощущал себя все более одиноким. Он както пожаловался в письме Г Вёльфлину, что тот остался единственным, с кем он, Буркхардт, может по-настоящему говорить о прекрасном Буркхардта нередко представляют философом истории, имея в виду его высказывания поздних лет и различные посмертно опубликованные тексты Главное, однако, в его научной и педагогической деятельности — это его чисто художническое ощущение плоти, цвета, вкуса конкретной истории культуры. Он стал одним из крупнейших основоположников историко-культурного направления в развитии исторической науки XIX в.

                                  Примечания.

* Wenzel J Jakob Burckhardt in der Krise seiner Zeit. Berlin, 1967, S. 101.

² Ibid. S. 88.

³ Kaegi W. Jakob Burckhardt. Eine Biographie. Bd. llll, Basel, 1947-1956. Bd. II, 1950, S. 23. Труд В.Кеги, широко использовавшего архивные материалы, является не только самой фундаментальной биографией Я.Буркхардта, доведенной до начала 1860х годов, но и ценнейшим

 

==539

компендиумом извлечений из неопубликованных текстов Буркхардта и свидетельств о нем.

⁴ Ibid. S. 71.

⁵ Heimpel H. J.Burckhardts Biographic / Burckhardt J. WeltgeschichtlicheBetrachtungen. Berlin, 1963. S. 14.

⁶ Kaegi W. Op. cit., Bd. II. S. 476.

⁷ Ibidem.

⁸ Ibid. S. 477.

⁹ Ibid. S. 481.

¹⁰ Ibid. S. 490.

¹¹ Ibid. S. 521.

¹² Ibid S. 498.

¹³ Ibid. S. 525.

¹⁴ Wenzel J. Jackob Burckhardt... S. 71.

¹⁵ Kaegi W. Op. cit. Bd. 11, S. 574.

¹⁶ Ibid. S. 582.

¹⁷ Wenzel J. Op. at. S. 583.

¹⁸ Kaegi W. Op. cit. 583.

¹⁹ Burckhardt J. Weltgeschichtliche Betrachtungen. Frankfurt a.M.Berlin,1963. S. 61.

²⁰ Wenzel J. Op. cit. S. 123.

²¹ Ibid. S. 122.

²² Burckhardt J. Welgeschichtliche...S. 61.

²³ Ibid. S. 63.

²⁴ Ibidem.

²⁵ Kaegi W. Op. at. S. 548.

²⁶ Burckhardt J. Gesamtausgabe. Bd. 1-XIV. Stuttgart-BerlinLeipzig,1929-1934. Bd. X1V, 1934, S. 306.

²⁷ Heimpel H. Burckhardts Biographic... S. 8.

²⁸ Burckhardt J. Der Cicerone. Eine Anieitung zum Genuss derKunstwerke Italiens. Basel, 1955.

²⁹ Kaegi W. Op. cit. Bd. III. S. 649.

³⁰ Ibid. S. 675.

³¹ Michelet J. Histoire de France. Pans, 1870. T.lll. P. 3.

³² Ibidem.

³³ Ibid. P. 4.

³⁴ Ibid. P. 43.

³⁵ Ibid. P. 115.

³⁶ Ibid. P. 149.

³⁷ Ibid. P. 30.

³⁸ Ibid. P. 321.

³⁹ Kaegi W. Op. cit. Bd.lll. S. 760769. Русское издание. Буркхардт Я.Культура Италии в эпоху Возрождения. Спб. 1876.

⁴⁰ Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения. Т. 1-2. Спб.1904-1906.

00.htm - glava07