Глава 3 У ИСТОКОВ ИСТОРИИ СЛАВЯН

Близ устья Дона жили ваны, соседи и соперники асов. Чи­татель уже знает о войне асов с ванами. Война эта шла с пере­менным успехом и закончилась миром. Обе стороны обменя­лись заложниками. Так среди асов появился ван Ньерд, кото­рый правил Швецией после смерти Одина. «Сага об Инглингах» рассказывает об этом так (IX):

«Один умер от болезни в Швеции. Он сказал, что отправ­ляется в жилище богов и будет там принимать своих друзей. Шведы решили, что он вернулся в древний Асгард и будет жить там вечно. В Одина снова стали верить и обращаться к нему. Часто он являлся шведам перед большими битвами. Некоторым он давал тогда победу, а некоторых звал к себе. И то и другое считалось благом.

Один был после смерти сожжен, и его сожжение было ве­ликолепным... Ньерд из Ноатуна стал после этого правителем шведов, он совершал жертвоприношения. Шведы называли его своим владыкой. Он брал с них дань. В его дни царил мир и был урожай во всем... В его дни умерло большинство диев (т. е. асов — В.Щ.)».

Затем сага рассказывает о Фрейре, сыне Ньерда, который стал править шведами после смерти своего отца. При Фрейре, ване по происхождению, были такие же урожайные годы и его все любили, как и его отца. Внук Фрейра Свейгдир правил после своего отца Фьельнира. Свейгдир дал обет найти жили­ще старого Одина, то есть Асгард, и побывал в Стране турок и в Великой Швеции (Великой Свитьод). Там он встретил мно­го родичей. Поездка в древнюю страну асов продолжалась пять лет. Затем Свейгдир вернулся в Швецию и женился на жен­щине по имени Вана. Как отмечает сага, Вана была из жили­ща ванов, как и сам Свейгдир и его предки — правители Шве­ции. У них родился сын Ванланди («Сага об Инглингах», XII).

Рассказ о ванах вполне реалистичен, так же как и пове­ствование о походе Одина на север. Однако наряду с этим в сагах жива и вера в старых богов — в старого Одина, старого Тора и др.

Это естественно. Таков уж мир обожествленных предков с его законами и традициями — новым правителям даются ста­рые имена, божественные по своему происхождению. То же самое мы наблюдаем в Парфии, где имя Аршак носили не­сколько правителей.

Но что же сталось с ванами и «жилищем ванов» после ухо­да асов на северо-запад? Часть ванов, бесспорно, ушла с аса­ми, по крайней мере так говорит легенда. Что сталось с други­ми? Да и можно ли, право, отыскать след ванов — не богов, не мифических героев — а реальных ванов? Были ли они? Да, были. И жили они, как и в сагах, на Дону.

Я долго искал их след. Наконец в арабских источниках я отыскал название племени вантит. Строго говоря, это назва­ние можно отнести и к названию города, и к названию мест­ности. Но послушаем древнего автора Гардизи:

«И на крайних пределах славянских есть город (мадина), называемый Вантит». Арабское слово «мадина» означает и го­род, и территорию ему подвластную, и всю округу. В древнем источнике «Худуд аль-алем» говорится, что некоторые из жи­телей первого города на востоке (страны славян) похожи на русов. Заметим, что речь идет о тех временах, когда здесь еще не было русов и земля эта управлялась своими князьями, ко­торые и именовали себя «свиет-малик». Отсюда шла дорога в Хазарию, в Волжскую Болгарию, и только позднее, в XI веке, состоялись походы Владимира Мономаха. Он ходил на Ходоту, владетеля земли Вантит и на сына его. Главным городом Вантит был тогда Хардаб (Корьдно в русских источниках, воз­можно, Корьден). Ваны, или вантит, — это вятичи русской летописи! Арабы называли их еще так: ват.

Земля Вантит располагалась в те далекие времена по бере­гам Оки и в верховьях Дона. Как видим, ванов потеснили на север. Возможно, они подобно асам ушли сами. Согласно са­гам, считалось, что ваны гораздо более сведущи в колдовстве, чем асы. Это они научили асов и Одина древним искусствам, которые сродни магии. Археологические находки подтверж­дают высказанную мысль о тождестве ванов с жителями зем­ли Вантит. От низовьев Дона на север идет полоса однотип­ных находок (сходны даже и ископаемые черепа древних жи­телей низовьев и верховьев Дона).

Мне довелось найти и сопоставить некоторые изделия ста­рых ванов и ванов-переселенцев. Они очень похожи. Пересе­ляясь на север по обоим берегам Дона, ваны принесли на но­вое местожительство древнюю веру, старые обряды, искусство выплавлять железо. На древнем поле Куликовом задолго до известной всем битвы жили тоже ваны. В моем столе хранится железная птица, найденная мной на этом поле. Специалисты считают, что она выкована древним умельцем. И она похожа на древнейших птиц Северного Кавказа и Закавказья.

Обряд русалий у вятичей материализует старую веру колдунов-ванов. Девушка, наряженная птицей, исполняет танец. Это магический танец. Изображение птицы-девушки осталось на многих изделиях из страны Вантит. Известно оно и на за­паде от этой земли, например, на территории современной Польши. Это естественно: мы уже знаем, что часть ванов ушла именно в том направлении вместе с асами.

Донецкий кряж назывался раньше Венендерскими горами. Это, как мне представляется, память о вендах-ванах. Вся же земля между Доном и Днепром называлась позднее похода асов Лебедией. Это оставленный на память автограф тех же ванов с их обрядовыми танцами, посвященными птицам. (М. Фасмер отрицательно относится к сближению слова «лебедь» с названием этой земли. См. его словарь, том II.)

В пределах новой родины ванов найдено большое число гадательных камней (они найдены во многих городищах IX-Х веков).

Близкие родственники у ванов могли вступать в брак. Об этом прямо говорит «Круг земной» Снорри Стурлусона. И на новой родине ванов, на Оке и верхнем Дону, примерно тыся­чу лет спустя после переселения асов, исследователи отмеча­ют факт эндогамии, то есть те же самые черты первобытности в брачных обычаях, что и ванов из саг! (Рыбаков Б.А. Киев­ская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., Наука, 1982. С. 270).

Вятичи, они же ваны, — славяне. Но вятичи русской лето­писи — лишь малая часть славянского массива. Вопреки не­которым новейшим изыскам, Иордан, историк готов, был прав, когда производил славян от венедов. О венедах писал Тацит, известнейший латинский автор. Но то были венеды уже по­зднего периода своей истории — самому их имени оставалось жить уже считанные столетия. От них произошли многочис­ленные славянские племена, получившие свои имена от тех мест, где они поселились. И остался своеобразный реликт — вятичи, ват, вантит.

Но где истоки венедов? Понятно, что историки, ныне уже готовые отрицать связь венедов со славянами, заниматься по­исками в этом направлении вряд ли будут — по их мнению, история состоит из разрозненных фрагментов и «готовых» имен племен.

Поразительно, но именно поиски Асгарда привели меня к истокам истории венедов: в Малой Азии венеды были хорошо известны под именем венетов (енетов) Страбону и другим ав­торам античного времени. Они жили по обе стороны от реки Галис, главной реки Малой Азии, еще во II тысячелетии до н.э. Часть их ушла на запад и основала Венецию, часть — на восток и основала (с другими племенами) Урарту-Ванское царство. И только после поражений в войнах с Ассирией часть ванов, потомков древних венетов, ушла из Закавказья на се­вер, к устью Дона, где вошла в состав Боспорского царства в более позднее время. Затем произошло переселение на Оку, где их застала наша летопись (Щербаков В.И. Века Трояновы. М., 1995. С. 131 и сл.).

Моя версия относительно ванов-венетов-вятичей оказалась полезной А. В. Платову, специалисту по рунам, в том числе славянским. (См: Платов А.В. Руническая магия М., 1995. С. 35, 81).

Затем имя «ваны» стало употребляться в ином аспекте, в связи с проблемой «венеты Италии». Так, П.В. Тулаев в своей книге «Венеты — предки славян», искусно связывая воедино потаенные пути миграций племен, пришел по сути к плодо­творному обобщению этих результатов, наряду с другими дан­ными (М., 2000. С. 35 и сл.).

Глава 4

ДРЕВНОСТИ АСОВ-БОГОВ И ЛЮДЕЙ

Хотелось бы рассказать о Парфии и ее культуре языком документа. Право же, стоит еще раз познакомиться с ее уди­вительными памятниками, и прежде всего с комплексом в Нисе, — но рассказ о них будет теперь строго документален.

* * *

Народы и племена, расселяясь на новых территориях, всту­пали в контакт с автохтонным (местным) населением. Так про­исходило взаимное обогащение культур. Вместе с тем старые мифы и сказания дополнялись, изменялись, включали новые песни, эпизоды, подробности. В то же время в Младшей Эдде можно найти ценное свидетельство в пользу того, что и геро­ям, и людям, и новым местам давались старые имена, по ана­логии с прежней родиной, «с тем, чтобы по прошествии дол­гого времени никто не сомневался, что те, о ком было расска­зано, и те, кто носил эти имена, это одни и те же асы». Вот почему имена древних богов не умирали. Вот почему в далекой северной стране Исландии (исландский язык сохранил больше древних черт, чем другие скандинавские языки) мож­но найти, например, озеро Лангисьор с древним корнем «cop», «сьор» («море»), характерным и для языков народов Средней Азии. А вот названия исландских рек: Ховсау, Екульсау, Твоурсау, Хамарсау. Приведем теперь для сравнения местные на­звания рек Таджикистана: Яхсу, Шаклису, Таирсу, Авансу.

Итак, след асов, образно говоря, тянется из Средней Азии. И теперь можно подробнее выяснить это. Попробуем это сде­лать, привлекая данные истории и археологии.

Средняя Азия в конце II — начале I тысячелетия до н.э. переживает большие изменения. По всей видимости, одна из главных причин происшедших изменений — появление но­вых групп населения на всей территории Средней Азии.

Сравнительное языкознание еще в первой половине XIX века доказало тесное родство индоевропейских языков.

И индийские, и иранские племена называли себя ариями, а свои страны — арийскими (Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От скифии до Индии. Древние арии: мифы и исто­рия. М., Мысль, 1983. С. 15).

По мнению одних ученых, арийские племена находились в Средней Азии и прилегающих районах уже в III тысячелетии до н.э. (В. Бранштейн, И.М. Дьяконов, Эд. Мейер, В. Пизани и др.); согласно мнению других, движение ариев из Северного Причерноморья на восток относится ко времени около 2000 года до н.э. (Т. Баррау, Ф. Шпект и др.), к первой полови­не и даже середине II тысячелетия до н.э. (В. Порциг, Р. Хаушильд и др.).

Сравнительно недавно Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов раз­работали теорию о прародине индоевропейцев, располагав­шейся в V тысячелетии до н.э. в юго-восточной части Малой Азии и частично в Северной Месопотамии (Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Ре­конструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Т. I-II. Тбилиси, 1984).

Этот район близок к библейскому Эдему. Отсюда индоев­ропейцы расселялись на огромных территориях в последую­щие эпохи.

* * *

В одном из томов «Археологии СССР» (Древнейшие госу­дарства на территории Кавказа и Средней Азии. М., Наука, 1985. С. 209-225) дается описание поселений, какими их уви­дели археологи. Будем опираться на это описание, содержа­щее интересные детали.

Цитадель — наиболее высокая и надежно защищенная часть города (площадь ее около 4 гектаров). Собственно город зани­мал площадь около 18 гектаров и был обведен внешними сте­нами. Пригород также был обведен стеной, но застройка здесь была более разреженной.

«Изучение внешних стен Старой и Новой Нисы показало, что они возведены из сырцового кирпича и пахсы (битой гли­ны). В основании они имели толщину 6-12 и высоту 10-15 метров. Стены были усилены прямоугольными, выступаю­щими башнями, расположенными на расстоянии 10-40 мет­ров друг от друга. Башни, как и стены, в нижней своей части были монолитными. Оборона велась из помещений, располо­женных во втором ярусе, или с открытых верхних площадок. Для обстрела использовались бойницы стреловидной формы. В некоторых случаях (Старая Ниса) для психологического воз­действия на противника устраивались ложные бойницы» (там же, с. 215).

Употреблялся и обожженный кирпич. Лабораторный ана­лиз этого кирпича показал, что он прочен, отличается хоро­шими физико-механическими показателями. Однако его применение ограничено дворцово-храмовыми сооружениями Нисы и Мансурдепе.

В памятниках Старой Нисы использовались элементы ар­хитектурного декора из терракоты.

Раскопки Старой Нисы выявили характер здании обще­ственного назначения парфянской эпохи.

Центральным элементом комплекса был обширный двор, окруженный постройками, обращенными к нему фасадом. С северо-востока и частично с юго-востока двор обрамлен пост­ройками дворцового характера. Общая планировочная схема этой части комплекса еще не выявлена. Видимо, здесь распо­лагались бытовые и хозяйственные помещения, сочетавшиеся с колонными портиками и внутренними двориками.

Важнейшие здания комплекса — это Круглый зал, связан­ный с Храмовой башней системой коридоров, и Квадратный зал, уже знакомые читателю по предыдущей главе.

В северной части Михрдаткирта концентрировались «по­стройки хозяйственного назначения. Важнейшая из них — Квадратный дом».

Мансурдепе расположен в 2,8 километра севернее Новой Нисы. Раскопки памятника не завершены, поэтому от уточ­нения его датировки в пределах парфянской эпохи археологи пока воздерживаются.

Основные архитектурные сооружения располагаются здесь внутри обширного, огражденного стенами пространства. С юж­ной и восточной сторон стены не сохранились, поэтому пло­щадь определена лишь приблизительно — 20-30 гектаров. Стены возводились не одновременно. Сначала, по-видимому, был огражден квадрат площадью около 9 гектаров, затем ог­раждалась территория к северу от существовавших ухе пост­роек. Постепенно сближаясь, стены примыкают к углам четы­рехугольного сооружения площадью приблизительно 1 гектар, назначение его археологам неясно.

Основные архитектурные сооружения группируются вок­руг внутреннего двора, имеющего прямоугольные очертания; его площадь 1,2 гектара. Северо-восточный и юго-восточный углы двора фланкированы двумя курганообразными возвышенностями. Форма и размеры их одинаковы, видимо, это были однотипные сооружения, условно названные «северным» и «южным» храмами. Но и их назначение неясно.

В середине восточной стены двора — остатки помещений, вероятно, служебного назначения. Возможно, здесь распола­гался парадный вход во двор. С запада двор ограничен мону­ментальным зданием размером 50 х 40 метров.

Относительно назначения комплекса Мансурдепе выска­заны самые разные предположения: Д. Дурдыев считает его усадьбой, Пугаченкова Г.А. — дворцом, Кошеленко Г.А. — святилищем.

Здесь, как уже говорилось, вполне могло располагаться Идавелль-поле для ритуальных игр потомков асов.

Дворцово-храмовая архитектура Нисы удивительна, непов­торима. Парфянские мастера умело использовали местные ма­териалы и широко применяли достижения соседних народов и эллинского мира. Но это носило не подражательный харак­тер, а творческий. Так использовались передовые достижения в области архитектуры. Монументальные сооружения парфян отличаются высокой прочностью (кирпич и битая глина-пахса), большими масштабами, лаконичностью, гармонией архи­тектурных форм и красок, ритмичным рисунком фасадов.

«Обширные залы обводились коридорами. Очень характер­ны изумительные колонные интерьеры и дворы с айванами⁶, а также восходящие к давней народной традиции деревянные колонны на каменных базах. Эта архитектура чарует своей пластикой, гармонично сочетается с живописью. Вспомним о глиняных раскрашенных скульптурах. Детали интерьера ок­рашивались в разные цвета: стволы пристенных колонн — в белый, капители — в розовый, голубой, малиновый, зеленый. Ярусы стен украшались орнаментальными бордюрами».

Окрашенные плоскости часто образуют традиционное для Парфии сочетание красного, белого и черного. Окраска от­дельных архитектурных деталей умело подчеркивала архитектонику здания. Возможно, использование этих контрастных цветов восходит к древним традициям индоевропейцев, которые, как известно, имели общественное деление на военную знать, жрецов, свободных общинников. «Каждая из названных групп соотносилась с определенным цветом (жрецы с белым, воен­ная знать с красным и т.д.) на одной из трех плоскостей космо­са, на которые они подразделили существующий мир, — с не­бом, пространством между небом и землей, землей» (Бонград-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история. М., Мысль, 1983. С. 14-15).

Памятники Нисы и Мансурдепе еще не оценены по досто­инству. Восприняв влияние ахеменидского Ирана, Греции, Индии, степных народов, их архитектура тем не менее на про­тяжении веков сохранила свои уникальные, оригинальные черты.

При поразительной бедности источников по истории ве­рований парфян храмовая архитектура может восполнить хотя бы частично этот пробел, так как культовое здание является как бы материальным выражением религии. В единственной общей работе, посвященной религии парфян (Unvalova I.M. Observations of the Religion of the Parthian. Bombay, 1925), даже не делалось попыток выделить собственно парфянские рели­гиозные воззрения. Теперь читатель знает: здесь был культ предков!

Следует отметить очень обстоятельную работу (Пилипко В.Н. Старая Ниса: проблемы интерпретации // Вестник древней ис­тории, 2000, №1) касающуюся интерпретации памятников Нисы и культа предков в ней. Она не решает, однако, всех проблем интерпретации.

По мнению В.Н. Пилипко, в Старой Нисе располагался династический культовый центр. Однако в своей книге «Ста­рая Ниса. Основные итоги археологического изучения в со­ветский период» (М., 2001) он упоминает работу «Где жили герои эддических мифов?» (М.,1989) и пишет о ней: «Фантас­тическая интерпретация городищ Нисы как места обитания древнегерманских богов» (с. 396). Это не так. Именно в этой работе раньше В.Н. Пилипко я определил Старую Нису как культовый центр в честь обожествленных предков. В моей ра­боте сказано, что глиняные раскрашенные статуи обожеств­ленных предков создавали в Старой Нисе как бы эффект их присутствия (с. 24). Есть в ней и другие недвусмысленные ука­зания на культ предков, игры в честь них, широкие полномо­чия жрецов, действовавших от имени богов-предков. Зачем же приписывать мне мысль об обитании богов в культовом центре? Это все равно, что объявить современную церковную постройку местожительством Христа и апостолов...

Древнейшая столица Персидской державы — резиденция двух первых ее царей, Кира Великого и Камбиза, — называ­лась так: Парсогард. Под этим именем ее звали в Персии и ближайшем к ней окружении. Пасаргады — переиначенное греческое название. На некоторых восточных картах Парсо­гард помещался в центре мира (например, на индо-тибетских картах).

Вторая часть названия этого города — «гард» — прямо от­вечает на вопрос об имени города асов Асгарда (которое неко­торые скандинависты трактуют как «ограду асов» — на основе поздней скандинавской лексики). С мифологической точнос­тью город Парфии Асаак должен был стать Асгардом. Но мно­жественность чертогов в Эдде с их разным местоположением не случайна. В памяти потомков Асаак трудно отделим и от Парсогарда, и от Нисийского центра. Точно так же в роще Гласир отразились сады Нисы и Парсогарда (в котором изве­стны целых четыре сада).

Пришедшее к славянам богатство Семаргл показывает не только направление переселения, но и устойчивость древней иранской традиции. В русской вышивке и одежде остались иранские особенности. «Наша народная мужская рубашка, белая или, в самом грубом своем виде, синяя, с разрезом у шеи набоку, составляющем характерную ее особенность, есть копия с издревле национальной персидской синей рубашки...» (Стасов В.В. Русский народный орнамент (шитье, ткани, кру­жева). Собр. соч., т. I. СПб. 1984. С. 211).

Итог можно выразить общим тезисом Э. Тейлора: «Он (миф. — В.Щ.) есть воспоминание о жизни не сверхестественных героев, а создавших его своим поэтическим воображени­ем народов» (Первобытная культура. М., 1939. С. 214).

Нисийский феномен — под знаком трех миров и трех куль­тур — иранской, эллинской, степной арийской. Парфия стала наследницей этих трех миров— они отражены в ее жизни, искусстве и архитектуре, законоположениях, военном деле. Мифы Скандинавии созвучны иранским.

Боги-ахуры иранской мифологии соответствуют асам. Чу­довищный дракон Дахака не только похож, но и созвучен сво­им именем дракону скандинавских песен и саг Нидхегу. Иран­ские космогонические мифы утверждают, что мир сотворен из частей тела человека, принесенного в жертву, а скандинав­ские источники называют и его имя — великан Имир. У ис­точника Ардвисуры произрастает мировое дерево (оно извест­но под разными названиями). Это в древнем Иране. А в Скан­динавии это древо называлось ясенем Иггдрасиль, а источ­ник — Урдом. На мировом древе, или на древе всех семян, живет царь птиц Сэнмурв, который рассыпает семена по зем­ле, — другая птица относит их к источнику, из которого пьет звезда (Сириус), осыпающая землю дождями. С дождями се­мена возвращаются на землю. Но две птицы известны и скан­динавским источникам. На вершине ясеня Иггдрасиля сидит тоже царь птиц — мудрый орел (легко извинить утрату имени Сэнмурв скандинавами, ведь прошло много веков со време­ни переселения асов, прежде чем сказания были записаны; зато у соседей асов, ванов, осталось имя царя птиц — Семаргл). Меж глаз у орла — ястреб Ведрфельнир.

Золотой век, по мнению древних иранцев, сменяется жес­токой борьбой сил зла и добра, добрых и злых богов и духов. Мир погибнет. Но перед концом мира наступит страшная зима. Скандинавские источники воспроизводят эту схему и уточня­ют: зима будет длиться три года, ее название — Фимбульветр. Боги будут бороться с чудовищами. У иранцев это прежде все­го дракон Дахака. У скандинавов — мировой змей Ермунганд и мировой волк Фенрир. Источники согласно утверждают: мир погибнет в огне. Но после гибели мира наступит его возрож­дение.

Иранский памятник Авеста неоднократно указывает на очищающую роль огня⁷. Космическое и земное воплощение огня пронизывает ведическую космологию⁸. В Ригведе огонь именуется «стражем священного порядка» (Ригведа. VII. 3, 3).

Можно отметить много почти буквальных совпадений; меж­ду тем основу древнеиранской мифологии отделяет от запи­сей Снорри Стурлусона более полутора тысяч лет.

Мне предстояло получить наряду с целым рядом косвен­ных свидетельств и непосредственные доказательства.

Прежде всего нужно было как бы проникнуть в мир древ­них языков и древнейших источников, ведь раньше многие слова и названия звучали иначе. Иногда было несколько ва­риантов географических названий. Да и само слово «асы» зву­чало еще так: «ансы», «аньси». Этот звук «н» проявляет себя, например, и в названии вятичей (русское слово «вятич» зву­чит как «вантит» в арабских источниках).

Германцы выбирали имена по смыслу их, веря, что этот выбор влияет на судьбу человека до самой его смерти. Мне было хорошо известно, что некоторые древнегерманские име­на включают в свою основу корень «анс» — в честь асов, или, точнее, ансов. Например, имя Ансельм. Точно так же в честь мифических альвов, с учетом перехода «в»-«б», ребенка могли наречь Альберихом. Но раз в самом древнем языковом пласте осталось слово «ансы», то нельзя ли найти мифическую стра­ну асов, пользуясь этим обстоятельством как ключом? Оказа­лось, можно. Этот поиск привел к таким неожиданным ре­зультатам, что, если бы не вера в новооткрытые мной законы метаистории, я ни за что не поверил бы и им.

В древности была страна Аньси. Так она называется в ки­тайских источниках. Другое ее название — Парфия. Это круп­нейшее государство, соперник Рима на востоке. Некоторые историки полагают, что китайское название происходит от имени основателя династии Арсака (Пуллиблэнк Э., 1962. См.: Малявкин А. Г., Танские хроники о государствах Центральной Азии. Тексты и исследования. Новосибирск, 1989). Но если это так, то название страны могло начать, с легкой руки ки­тайских хронистов, новую жизнь. Ведь хорошо известен Ве­ликий шелковый путь и связи Китая с Передней Азией. Но в это было трудно уверовать.

Арсак, основатель династии Арсакидов (Аршакидов), мог бы, конечно, передать свое имя огромной державе, просуще­ствовавшей после него без малого пять столетий. Но сам Ар­сак, оказывается, провозгласил себя царем в городе Асаак. И если бы «Аньси» было лишь иероглифической транскрипцией имени Арсак, как полагает Э. Пуллиблэнк, то невозможно было бы согласовать это с названием города, где основатель динас­тии стал царем Парфии. Ведь город Асаак назван Исидором Харакским, вовсе не китайцем, и его текст, посвященный Парфии, никак не связан с текстом, оставленным известным китайским (ханьским) дипломатом и путешественником Чжан Цяном и другими китайскими источниками. Более того, го­род Асаак вообще не упоминается в китайской литературе.

Стало ясно, что именно город Асаак с его основой «Ас» дал имя Аньси с той же основой «Ас», «Анс». Личные имена германцев помогли в этом убедиться.

Квадратный зал перекрывали балки, которые опирались на стены и круглые столбы, расположенные по малому квадрату помещения. Столбы были сложены из жженого кирпича осо­бой лекальной формы диаметром около 90 сантиметров.

В начале нашей эры назначение зала изменялось. Найде­ны следы ремонтных работ. Второй строительный период Квад­ратного зала привел к довольно существенным переделкам.

Исследователи иногда связывают назначение зала с зороа­стризмом. Главную роль в его ритуалах играет огонь. «После­дний пророк Агура-Мазды (верховного бога) совершит над всеми людьми страшный суд, по окончании которого комета упадет с неба и растерзает землю, как волк овцу, огонь расто­пит горы, и металлы потекут из них, как реки. Все воскрес­шие люди должны будут пройти через эту огненную реку. Чистые пройдут безопасно, испытывая такое же ощущение, как от прикосновения к парному молоку, нечестивые, напро­тив, будут терпеть страшные муки, но только в течение трех дней и ночей. Вместе с грешниками будут мучиться сам Ангра-Майнью (бог зла) и его «дэвы». После трех дней и ночей огненная река очистит даже ад, а обновленная земля будет абсолютно свободна от всего нечистого и вредного» (Чертихин В.Е. В поисках рая и ада. М., Политиздат, 1980).

Но и здесь мы находим созвучия с эддическими мифами о Мировом Волке, который тоже будет терзать землю и бороть­ся с богами, и о «нестерпимом жаре» огня.

Важной постройкой центрального комплекса Старой Нисы является Круглый храм. Это сооружение первоначально пред­ставляло собой изолированную постройку, квадратную в пла­не снаружи, внутри располагалось единственное круглое по­мещение диаметром 17 метров.

Стены Круглого храма Нисы сложены из квадратного кир­пича и достигали высоты 12 метров. Как и в Квадратном зале, имелось два яруса, стены нижнего яруса были гладкими, ош­тукатуренными (как и обводной коридор) белым ганчем. Во втором ярусе, с высоты 6 метров располагались колонны из жженого кирпича и глиняные раскрашенные статуи, они по­добны статуям Квадратного зала. Храм имел шатровое стро­пильное перекрытие и черепичную кровлю. В дальнейшем здание было окружено обводным коридором и функциональ­но связано с другим крупным сооружением — Храмовой баш­ней.

Цилиндрическая форма зала и характер его архитектурно­го оформления дали основания для сравнения с самофракий­ским храмом Арсинойоном, как это уже отмечено выше. Хотя культ самофракийских божеств по своим истокам и не являет­ся греческим, но, конечно, проникнуть с Запада в Парфию в период эллинизма он мог только через греков. Восприятие культа великих самофракийских божеств-кабиров прежде все­го объясняется тем, что кабиры в эллинистическое время очень часто сливаются с божественными двойниками Диоскурами, а Диоскуры были божествами-покровителями династии Селевкидов (Новосадский Н.И. Культ Кабиров в Древней Гре­ции. Варшава, 1891. С 59).

Гипотеза об асах в Парфии (известных здесь, возможно, и под другими именами) приводит скорее к выводу о самостоятельном развитии духовной жизни Парфии, не исключающей влиянии. Речь может идти и о сходстве веровании.

Памятники Нисы — творческое развитие культуры парфян в эллинический период.

Парфянская культовая архитектура имеет общие черты и с храмовым зодчеством кушан — народа Средней Азии, и с ре­лигиозной архитектурой Хорезма. Заимствование эллинских элементов не приводило к простому подражанию: (Кошеленко Г.А. Культура Парфии. М., с. 29).

Хорошо известен археологам и храм на некрополе Новой Нисы. Этот храм, относящийся, как и храмовый комплекс Ста­рой Нисы, к III-I векам до н.э., построен так, что его тыль­ная часть примыкает к оборонительной стене, а главный фа­сад обращен в сторону города. Здание покоится на сырцовой платформе высотою 80 сантиметров. Стены его также выпол­нены из сырцового кирпича. Основной массив сооружения с трех сторон окружает колонный портик — айван. От колонн сохранились торовидные базы (одна из них сложена из пар­фянского жженого кирпича, другая — из зеленовато-серого пес­чаника, обе оштукатурены ганчем). Ствол колонн был дере­вянным. Общее число колонн равно двенадцати.

Стена расчленена на два яруса. Нижняя — высотой 2,6 мет­ра — представляет собой сильно развитую панель. Архитек­турное оформление ее включает пятиступенчатое основание, полуколонны с капителями, вырезанными на плоской терра­котовой плитке, и горизонтальную полосу фриза. Стена ошту­катурена и окрашена в малиново-красный цвет. Ступени, базы и стволы полуколонн, оформляющих стену, окрашены в чер­ный цвет, капители — в красный. Верхняя часть стены, воз­вышающаяся над плоским перекрытием айвана, была ошту­катурена белым ганчем. Высота ее над уровнем айвана не ме­нее 5 метров. Полуколонны стены по высоте равны всего 1,7 метра при диаметре 15,5 сантиметра. Капители, вырезан­ные на терракотовых плитках, выдержаны в формах ионийс­кого ордера. Анализ колонн позволил установить их местное, догреческое происхождение, а также связь с традициями де­ревянной архитектуры. В верхней части стены предполагают­ся узкие световые проемы. В завершении стены был, по-видимому, узорный парапет, составленный из терракотовых зуб­цов. Лестница, ведущая к входу в здание, была с двумя боко­выми маршами. Стены здания мощные (2,5 метра). Внутрен­ние размеры здания — 13 метров в длину и 5 метров в глубину. Храм Новой Нисы воплощает принципы местной строитель­ной культуры (Пугаченкова Г.А. Пути развития архитектуры...). Важнейшей чертой его является фронтальность (обращенность лицом к зрителю) композиции, что не характерно ни для гре­ческой традиции, ни для месопотамского религиозного зодче­ства. Построение здания вширь, а не вглубь в сочетании с центральным проходом, делящим помещение на две части, очень напоминает Красный коридор Квадратного зала Ста­рой Нисы. И неизбежный колонный портик! И то же, знако­мое уже читателю, сочетание трех тонов: красного, черного и белого.

Особое место в архитектуре Старой Нисы занимает так на­зываемый Квадратный дом. Он пережил несколько перестро­ек. Возник он в конце III — начале II века до н.э. (Кошеленко Г.А. Культура Парфии, с. 33). В этот период Квадратный дом представлял собой квадратное здание (59,7 х 59,7 метра по внеш­нему периметру). Внутри находился квадратный двор (38 х 38 метров) с портиком, охватывающим его со всех сторон, причем с юга имелся двойной ряд колонн. На каждой сторо­не — по девять деревянных колонн с маленькими каменными торовидными базами. Здание построено из сырцового кирпи­ча. Вдоль каждой стороны здания размешалось по три про­долговатые комнаты, сообщавшиеся друг с другом. Выход в центральный дворик был только из средних помещений. По длинной оси каждого из этих помещений располагались че­тыре колонны. Вдоль стен были построены суфы-лежанки. При раскопках было установлено, что проемы дверей комнат последовательно закладывались наглухо, но читатель уже зна­ет, почему это делалось и почему здесь оставлялся разнооб­разный, нередко ценный инвентарь. В конечном счете к кон­цу I века до н.э. все комнаты оказались замурованными. На­чался новый период. Колонные портики двора были уничто­жены. Уровень пола подняли на 30 сантиметров. Параллельно стене восточного фасада была построена стена, а возникшее таким образом узкое помещение разделено на десять малень­ких. Двери, соединявшие их, были в дальнейшем замурованы. Затем были пристроены стены северного и западного участ­ков двора. Раскопки этого здания поставили перед исследова­телями многие вопросы, о которых читатель помнит из пре­дыдущих глав.

При раскопках в Нисе найдены — напомню — фрагменты парфянского трона из слоновой кости. Он очень напоминает трон, изображенный на персепольских рельефах, но изощрен­ность в исполнении, растительные мотивы в украшении тро­на указывают на эллинистическое влияние. Видимо, копиро­вание трона прежних владык Персии объясняется стремлени­ем доказать свои законные права на наследование власти ди­настии, родство с которой утверждалось. Добавим, что в Млад­шей Эдде речь идет о троне именно из слоновой кости!

Подведем итоги. Парфянское искусство во многом само­бытно. То же можно сказать и об архитектуре. Мастера Парфии создали шедевры, которые еще плохо известны миру.

Особенности храмовой архитектуры не всегда можно объяс­нить зороастризмом. Л.А. Лелеков отмечает, например, что особую восточно-иранскую традицию (Мансурдепе и др. па­мятники) нельзя свести к зороастрийской даже в ее расшири­тельном толковании (История и культура народов Средней Азии. М., Наука, 1976. С. 12-13).

Культурный подъем Ближнего Востока в парфянское вре­мя несомненен, отмечают исследователи. Это было время борь­бы различных тенденций в культуре, творческих поисков и роста тех черт, которые проявляются и расцветают в последу­ющее время как в культуре Ирана, так и в поздней Римской империи и Византии.

Важнейшим отличием культуры Парфии от культуры сасанидского Ирана и Византии является отсутствие здесь стро­гой регламентации, канона. Здесь все в брожении, борьбе; со­существуют явления, на первый взгляд полностью исключаю­щие друг друга. Это время самых тесных культурных контак­тов, казалось бы, чрезвычайно далеких народов. Это приводит к большой пестроте, сложности процессов. «Но сквозь всю эту многокрасочную картину явственно проступают главные линии развития, создающие завтрашний день культуры, куль­туры Ирана времени Сасанидов и отчасти поздней Римской империи» (Кошеленко Г.А. Культура Парфии, с. 218).

Местоположение древней Нисы было установлено еще в конце XIX века. В 1930-1936 годах раскопки там проводили А.А. Марущенко и др. В 1946 году начались систематические исследования Южно-Туркменской археологической комплек­сной экспедиции под руководством М.Е. Массона. В одной из работ (Массон М.Е. и Пугаченкова Г.А. Парфянские ритоны Нисы. — Труды Южно-Туркменской археологической ком­плексной экспедиции. Ашхабад, 1959, т. IV) описаны ритоны парфянской эпохи — полагаю, они имеют прямое отношение к культу предков, нашедшему отражение в эпизодах Эдды, посвященных Валгалле.

Большой вклад в изучение древней культуры Туркменистана внес сын М.Е. Массона В.М. Массон (см. его монументальную работу «Страна тысячи городов». М., 1966 и др. его работы).

* * *

Чары Ширлиев, автор, режиссер, продюсер и актер инте­реснейших фильмов «Судьба ахалтекинца», «Святые гёли» и «Не­разгаданная тайна» (все фильма о неповторимых туркменских коврах и тайнах, с ними связанных) очень заинтересовался мо­ими исследованиями по истории древней Туркмении и особен­но моими книгами, посвященными парфянскому периоду.

Ашхабадская журналистка Ольга Мехтиева передала мне материалы о Национальном музее Туркменистана, созданном при личном участии президента страны Сапармурата Туркменбаши.

* * *