Глава 4 ЖИВЫЕ ЛУЧИ И ЖИВОЕ ПОЛЕ

Обожествление предков предполагает жизнь души. А что по этому поводу думают ученые? Об этом я беседовал с дей­ствительным членом Российской Академии медицинских наук, академиком естественных наук Российской Федерация, про­фессором, директором Института клинической и эксперимен­тальной медицины Сибирского отделения РАМН Влаилем Петровичем Казначеевым.

Результаты, полученные В.П. Казначеевым и его коллега­ми, не только носят сенсационный характер, но еще не впол­не поняты. Живые организмы передают на огромные расстоя­ния неуловимые сигналы, способные изменить развитие всего живого, ускорять размножение бактерий, вирусов, колоний клеток, их дифференцирование, специализацию, буквально создавать живой организм из простого набора белково-нуклеиновых структур. А сигналы, излучаемые человеком, могут изменять показания приборов и, не исключено, даже ход време­ни — за многие сотни километров. Еще более необычно жи­вое поле, которое является как бы второй половиной нашего «я», всего человеческого организма и скорее всего большин­ства других организмов.

Привожу наш диалог...

В.И. ЩЕРБАКОВ. Целый каскад новых явлений! Это даже не телепатия, если человек на огромных расстояниях оказы­вает влияние на приборы, изменяя их показания. Ведь телепат воздействует на себе подобных. А тут стрелки циферблатов замедляют или ускоряют ход, сигнальные огни мигают, элек­троника ловит загадочные указания, посылаемые человеком-оператором просто так — без всяких там радиопередатчиков и антенн. Это неизмеримо более тонкое, сложное и загадочное явление по сравнению с телепатией. А дальше — совсем фан­тастика. Живой организм на расстоянии способен разбудить, ускорить рост и жизнь других организмов, их развитие или, наоборот, замедлить эти процессы. Теперь становится посте­пенно ясным, что наряду с белком, с белково-нуклеиновыми структурами — а это основа, каркас жизни — есть еще и жи­вое поле. И это вторая половина, вторая ипостась организма.

Это параллельная полевая форма жизни, сосуществующая с белком. Она в нас самих и в других организмах. А ведь не­давно говорили лишь о белковом «каркасе», о белково-нуклеиновых телах — и не замечали ничего другого. Белковая фор­ма считалась единственной, не так ли? А это мешало замечать поразительные эффекты дальних воздействий одних организ­мов на другие, на все живое. Значит, наша беседа — о том, что пока иным ученым трудно и представить...

В.П. КАЗНАЧЕЕВ. Надо понять, что на Земле нам дей­ствительно известна достаточно хорошо пока лишь белково-нуклеиновая форма жизни. Однако есть много работ в отече­ственном естествознании (чем занимается ваш покорный слу­га) и в мировой литературе, указывающих на то, что белково-нуклеиновые формы жизни на Земле не единственные и на планете Земля сосуществуют, вероятно, другие формы орга­низации живого вещества. Скорее всего они находятся на уров­не микрочастиц, микромира, но принцип их самоорганизации, развития, размножения, адаптации, повторяю, сам прин­цип этих форм остается похожим на основные принципы белково-нуклеиновой жизни.

Но если на Земле и в Космосе существуют другие формы живого вещества, то кто мы такие и как мы взаимодействуем с этими формами других вариантов жизни?

Человек воспринимает окружающий мир — и косный, и живой. Мы с вами привыкли к тому, что мы видим, ощущаем, воспринимаем, помним окружающую нас и живую, и косную природу. Однако материалы исследований показывают, что и животные, и люди в особенности имеют еще сенсорные кана­лы, по которым они в более широком, более специфическом варианте — совсем особо — ощущают и воспринимают имен­но окружающий мир живого вещества. Поэтому говорить, что прибор дает портрет такого мира, а мы только приборно мо­жем снять окружающую среду, рискованно, так как даже сня­тие с самого прибора эквивалента восприятия, то есть его по­казаний, уже несет в себе противоречия, о которых говорил, к примеру, Нильс Бор. Прибор иногда грубо вмешивается в про­цессы, он может разрушить тонкую гармонию неведомой жиз­ни. Поэтому, вероятно, человек все же обладает способнос­тью различно воспринимать косное и живое вещество — и целый ряд интуитивных мыслительных процессов, зарожде­ние загадок и отгадок, появление прозрения или предчувствия, или ощущения не относится к мистической, к чисто теологи­ческой компоненте. Это свойство живого существа — по-дру­гому, с разных сторон воспринимать окружающий — тоже живой — мир. Но со школьной скамьи начетнический, догма­тический подход вбивается в голову постоянно; нас учат, что вы слышите так же, ощущаете так же, вспоминаете так же, воспринимаете так же окружающий мир — всегда и везде, то есть причины и микропричины нивелируются, выравнивают­ся, а человек в этом отношении подобен прибору. У человека колоссальный опыт, но его мыслительный процесс отодвига­ется в сторону и как бы подмораживается.

Значит, мы должны признать позицию русского космиста Федорова: человек воспринимает внешний мир в живой ипо­стаси отлично от косной и общается с ним особо, накаплива­ет наблюдения иначе и, вероятно, правильнее приборов. И самими приборами сегодня методом физических индикаций можно выявить это только частично. При работе с приборами необходима осторожность, когда речь идет о живом. Я приве­ду некоторые примеры. Не буду называть работы Гурвича, Бауэра, Васильева, Чижевского и так далее. Приведу новые результаты.

Вероятно, Вернадский был прав, когда поставил вопрос: как же идеальное, мыслительное переводит планету Земля в новую ее эволюционную фазу? Как? И только через труд, и только через взрывы, и только через техногенную деятель­ность — так вот прямолинейно — объяснить это нельзя. Фак­ты указывают на то, что человек-оператор, во-первых, может менять на расстоянии многие показания электронных прибо­ров. Он как бы сбивает шкалу прибора, притом издалека. У нас сейчас ведутся работы в Новосибирске по дальней связи с Норильском, Диксоном, Симферополем, идут работы с Тю­менским треугольником, с американским центром во Флори­де — и дальняя связь с человеком, с прибором и с оператором устанавливается достоверно и точно. Эта связь не относится к электромагнитным волнам. Если человек или прибор поме­щается в хороший бункер, где естественная среда, фон внеш­него поля снимается — у нас есть камеры, снижающие окру­жающее магнитное поле в 50 тыс. раз, — то в этих случаях дальняя связь улучшается. Поэтому мы сталкиваемся с неиз­вестным явлением — взаимодействиями живого вещества на огромных расстояниях, которые присутствуют постоянно и ко­торые, вероятно, в человеческом воспитательном плане и цикле сегодня заморожены, как бы отодвинуты в сторону самой си­стемой образования. Такие же связи существуют, в других толь­ко вариантах, и с окружающим нас нечеловеческим живым миром. Например, если мы выращиваем тканевые культуры человека, одни лишь клетки человека, то оператор в Новоси­бирске на большом расстоянии может изменять рост клеток в Москве — тормозить эти клетки или ускорять их размноже­ние. Если эти клетки находятся в экране, защищающем от внешних полей, это не влияет на действия оператора, на ре­зультат, даже усиливает воздействие.

Таким образом, живое вещество связано, вероятно, с изве­стными слабыми нейтринными и другими полями, но кроме этих полей, как говорил Бор, существуют еще другие формы, которые квантуются и которые мы еще не знаем.

Я приведу пример. Если я подаю вам, скажем, запись по­литической декларации или стихотворение, то содержание, зна­чимость, смысл такой декларации или поэтических строк фи­зический прибор понять не способен — нужна интеллектуаль­ная программа, континуум, который не делит этот предмет, а высекает его энграмму, суть, топографическую конструкцию целостно.

И Бор, и Вернадский были правы, что есть еще некванту­ющиеся, то есть целостные, энграммы полей, которые пере­дают полностью корпус, очертания, объем того живого белко­вого субстрата, в котором они находятся. Этот субстрат — на уровне клеточных культур в наших опытах, и мы получаем удивительные вещи: когда одна клеточная культура испыты­вает какой-то стресс, она может транслировать свое состоя­ние другой клеточной культуре, если есть оптический канал связи. Световой луч передает суть — и он сам как бы оживает. Больше того, такая тканевая культура живых клеток, которая восприняла состояние соседей в кварцевом или слюдяном оп­тическом канале, может транслировать это состояние дальше, другим культурам клеток; и так 5, 6, 7 поколений через клетки в оптической области идет накопление неизвестного нам свой­ства живого вещества. Слюда и кварц прозрачны для таких воздействий, как прозрачны они и для обычного света.

В клетках живого вещества сосуществует с ним вторая форма жизни, и она, эта форма, полевая, это поле и его взаимодей­ствие с белково-нуклеиновым каркасом пока непонятно и за­гадочно, и это, быть может, естественно — так, еще недавно мы не знали о микробах (до Левенгука), еще недавно мы не знали о вирусах, которые сама очевидность, совсем недавно открыт новый класс живого вещества — преоны, очень мел­кие структуры, которые напоминают вирусы, и вот, наконец, выявляется самостоятельная форма жизни — полевая.

Хочу, чтобы вы и читатели меня правильно поняли: харак­тер и даже свойства этого поля, по сути своей живого, еще не ясны. Это и есть, если угодно, параллельная форма жизни, ранее, возможно, известная лишь по мифам. Она проявляет свое действие на огромных, даже космических расстояниях. И вот роковой вопрос: что от нее ждать в будущем?

В.И. ЩЕРБАКОВ. Я не могу ответить на ваш вопрос, Влаиль Петрович. К сожалению. Поэтому, если разрешите, сле­дующий вопрос будет адресован все же вам. Это сверхфантас­тика — просто силой мысли, образно говоря, изменять пока­зания приборов, например электронных часов. Или... страш­но подумать: ускорять ядерные реакции. Хотелось бы почаще замедлять их — по мере необходимости. Позвольте вернуться к научным экспериментам, теориям и выводам. Если мож­но — ближе к человеку и его природе, к его живому полю, то есть второй его ипостаси.

В.П. КАЗНАЧЕЕВ. Если говорить о человеческой ипоста­си, о живом веществе, когда оно сочетает несколько форм, — это, кстати, неплохо согласуется со многими положениями научно-фантастического характера Циолковского, — то что мы такое? Что? Возникли ли мы «по эволюции», по цепочке Дар­вина? Или на Земле, быть может, уже произошла космическая встреча белково-нуклеиновых форм с полевыми формами? Тогда как они сосуществуют и где искомое бессмертие, и как они соотносятся в нашем интеллекте, или это одно и то же? Это вопросы, вопросы уже научно-естественные, и ответ на них и есть сущность нашего здоровья сейчас, потому что хро­ника патологических процессов, психических нарушений — она же, увы, эпидемична — не говорю уж о СПИДах и так далее. Это конкретный и реальный вопрос — заказ к научно-есте­ственным испытателям сейчас. Он просто просится, он выте­кает из тех работ, которые мы обсуждаем в рамках отечествен­ного космизма.

Таким образом, вот первое положение: живое вещество на планете Земля не только белково-нуклеиновой природы, оно множественной природы и, вероятно, сочетает в себе макромолекулярные структуры и полевые формы. Можно ли выделить полевые формы, можно ли их транслировать через кос­ную систему кристаллов и так далее? Вероятно, можно. Пред­варительные работы показывают, что если мы вписываем био­логическое поле в лазерный пучок, то можно транслировать его практически на неограниченное расстояние. Значит, мы сталкиваемся с новым пластом, с новым представлением жи­вого вещества. Кристалл становится душой эксперимента и частичкой души человека.

Пример: московская группа ученых во главе с Гаряевым показала, что информацию или сущность живого вещества можно транслировать, перенести из одной клетки или из груп­пы клеток на большое, практически неограниченное расстоя­ние. Были использованы оплодотворенные клетки шпорцевой лягушки, и это клетки в культуре, когда еще нет развития специфики эмбриона — до этого этапа. Они просто выращи­ваются и, как показали эксперименты, гибнут. Они не могут дифференцироваться в культуре, если выращены разрознен­но, не входя в эмбрион. Стоит взять специальный прибор и головастика лягушки, где уже клетки специфически диффе­ренцированы в составе организма, — и эта информация, сущ­ность дифференцировки может быть передана на культуру шпорцевой лягушки на расстояние 1-2 м и, вероятно, боль­ше. Значит, живое квантуется, его сущность можно выделить, накопить и можно передавать. А это генератор чудес фантас­тики. Есть и спорные вопросы, но я полагаю, что в белково-нуклеиновом веществе, его генетическом аппарате, как это показывают расчеты Гаряева, существует не только биохими­ческая, генетическая, известная нам из молекулярной биоло­гии память, то есть геном, но и молчащие гены. Молчащее, так называемое нуклеиновое вещество хромосом, постоянно функционирует и организует голографический фильм, и на основе этого фильма те локусы, те биохимические конструк­ции, которые синхронны и соответствуют этому текущему полевому проекту, включаются, и мы наблюдаем в клетках биохимический процесс синтеза, встраивания белковых моле­кул друг в друга, образования сложных ферментативных, мем­бранных конструкций и так далее. То есть живое вещество сначала проектирует себя в виде голографического, полевого образа и на основании именно этого образа строит свое кон­кретное, уже земное биохимическое тело. Значит, есть две сто­роны жизни. Первая — та, полевая, топографическая сторона. Речь идет не о взаимодействии просто полей физической при­роды с белковой и простой сущностью, речь идет о более глу­боких процессах, о взаимодействии физических, физико-хи­мических этажей молекулярной структуры с полевой органи­зацией жизни, о которой так проникновенно, предсказывая будущее, говорил еще и Нильс Бор, и наши очень крупные ученые, в том числе и Федоров (которого Горький, как вы знаете, назвал интуитивистом и о котором я говорил уже ра­нее).

Итак, живое вещество неоднородно, на Земле сопутству­ют, сочетаются многие его формы, это проблема века. Как же это сочетание выражается в человеческом интеллекте? Как наше сознание, отражающее мир, выраженное затем в семан­тических или образных формах, являет собой этот сложный интеграл, этот синтез многих форм живого вещества? До сих пор мы мыслим о происхождении человека в рамках извест­ной концепции Дарвина или современной концепции синте­тической эволюции. Вероятно, это так для белково-нуклеиновых форм, но как в этой эволюции сочетаются полевая и дру­гие формы? Мы до сих пор не знаем, какую роль в такой белково-нуклеиновой эволюции играли, например, вирусы, преоны, тем более мы не знаем законов сочетаний с полевы­ми формами жизни.

В.И. ЩЕРБАКОВ. Это одновременно убеждает и в жизни на других планетах. Эта пока еще загадочная полевая форма жизни дает шансы противостоять марсианским холодам или меркурианской жаре. Разумеется, ответственность за эти пред­положения мне приходится взять на себя или разделить ее с фантастами, например с Гербертом Уэллсом, который писал о жизни на Луне. Правда, я не берусь судить, как она может сочетаться — я имею в виду жизнь поля — с белковыми моле­кулами. Могу лишь фантазировать, а это неуместно в контек­сте нашей беседы, в целом превосходящей фантастику. Даже с точки зрения фантаста это очень серьезно — не только управ­лять приборами одной лишь силой мысли, но и формировать живое, саму жизнь, ее программу на огромных расстояниях. И для этого нужен лишь луч или биополе. Суперпрограмма — с помощью биолуча выращивать живые организмы на других планетах. Правда, это уже вмешательство в их экологию. По­жалуй, не проходит... Голова кругом идет. Кстати, как обстоит с человеческим мозгом, с нейронами, со всем этим сложным аппаратом человека?

В.П. КАЗНАЧЕЕВ. Если взять хотя бы размерность 1-2 млн. лет, то для 4 млрд лет это более мелкий интервал, чем миллисекунда для нас. Значит, по существу, ни о какой эво­люции, мутациях речи быть не может. Это как взрыв — одно­временно возникает из белково-нуклеиновых и каких-то со­четающихся с ними форм новое космопланетарное качество в эволюции живого вещества на планете Земля — интеллект.

Скорее всего у гоминид, которые эволюционировали до того, в известном процессе накапливается в головном мозге 12-15 млрд. нейронов. И вы знаете, что у обезьян и у челове­ка каждый нейрон со многими другими, если не с каждым, связан проводниками той же нейрогенной конструкции. Это «компьютер» проводникового типа.

В то же время мы знаем, что в каждом нейроне — теперь это доказано — существуют биополя; они отражают сущность функций каждого нейрона, потому что в нейроне в секунду протекает свыше 10^11-12 химических преобразований. Это слож­нейшие пульсирующие поля. По нашему мнению, на поверх­ности Земли у протогоминид в разных участках планеты од­новременно, взрывом происходит скачкообразное преобразо­вание «компьютеров» проводникового типа в «компьютер» полевой, то есть все 12-15 млрд. полей этих нейронов мозга объединяются в одно пульсирующее поле. Возникает новый голографический фильм, в котором и отражается внешний мир, память которого и возможность отражения внешнего мира против проводникового «компьютера» возрастает в десятки и сотни миллиардов раз.

Итак, информационный космопланетарный скачок и по­рождение интеллекта на планете Земля... Это и есть проис­хождение человека. И не труд, и не слово, а космопланетар­ный процесс, который мы до конца еще не понимаем, ответ­ствен за это. Если мы, люди, произошли именно так, то, веро­ятно, на первом уровне нашей эволюции каждый человек с другим человеком был объединен полями, и на какое бы рас­стояние ни уходил член семьи или первобытной орды, все эти люди друг друга видели, знали — то есть это телепатия, даль­няя связь, образное видение друг друга в голографических об­разах. И это было основой нашего интеллекта. Не отдельная персона, а именно группа, объединенная этим одним полем, и составляла основу человеческого, самого первоначального планетарного интеллекта.

И лишь впоследствии, когда этот сложный интеллект в ди­намике выживания начинает усовершенствоваться, появляет­ся потребность более простого, более императивного инфор­мационного механизма, появляется первый сигнал, звуки, сло­ва. Поэтому наш «словесный интеллект», вербальные поля, семантические поля (и в этом отношении нужно согласиться с Налимовым) представляют собой не первичную природу че­ловеческого интеллекта, а лишь вторичное и более примитив­ное его проявление, В процессе эволюции эта полевая форма за вербальными кулисами слова, языка, в туманах этих вер­бальных полей, которые отодвинули первозданную основу нашего интеллекта, сохраняется в образе жизни, в религиоз­ных обрядах, формируется постепенно в монотеистических больших религиях, фольклоре. Значит, религия не есть нанос­ное, вторичное, результаты социальных процессов. Религиоз­ное мышление является первичной базой, основой сохране­ния человеческого интеллекта в его первой — полевой струк­туре. Вот почему такие интуитивисты — и авторы первых пи­саний, и библейские авторы, и более поздние в России (так мы приходим к работам Федорова) — требуют специальной оценки. Это гигантский кладезь, это реальное отражение и прошлого, и настоящего, и будущего, и поэтому, вероятно, в этих работах содержится не меньше, а, может быть, больше фактического материала, чем в крупнейших трудах естество­испытателей, которые занимались неживым косным миром — таковы, например, Менделеев, Лавуазье или Ломоносов и многие другие крупнейшие ученые. И только те представите­ли, которые не понимают этой разницы и реальной матери­альности интуитивистов, вероятно, сегодня могут заявлять о лженауке, бороться с такого рода тенденциями, защищая, по существу, гибель человечества, а не его прогресс.

В.И. ЩЕРБАКОВ. Видимо, этот «интеллект слова» на не­которое время отодвинул тот «интеллект живого поля», о ко­тором сейчас речь. Вербальная, то есть речевая, связь возник­ла не на пустом месте. Вначале было мыслящее поле, неогра­ниченная телепатия. Весь строй древних источников как буд­то бы свидетельствует не только о «дословесном интеллекте», но и о свободном общении человека с животными. Правда, гораздо позднее, спустя тысячелетия, потомки представили дело так, что сами животные говорят будто бы иногда с челове­ком — на человеческом языке. И это мы встречаем не только в сказках, но и в мифах разных народов. На самом деле мифи­ческие животные, говорившие с человеком якобы на его язы­ке (библейский змей, например), использовали не вербальные сигналы (слово), а живое поле. Это не вопрос, скорее добав­ление для читателя.

В.П. КАЗНАЧЕЕВ. Итак, мы с вами люди, и мы есть слож­ное сочетание многих форм — и полевых, и белково-нуклеиновых. Мы в своей эволюции еще не поняли своего проис­хождения. Мы не поняли и иных работ, и мифологии, и фоль­клора, и того, что накоплено сейчас в теософии и теологии, как отражения нашего древнейшего глубинного интеллекта, когда восприятие нами же окружающего живого мира, друг друга, космопланетарного живого вещества, уходящего в кос­мос, осуществляется на принципах, отличных от нашего же собственного восприятия неживого, косного мира.

Вот почему наследие Соловьева и Бердяева, наследие Ци­олковского в его космоэтических аспектах, Федорова, то, что говорил Вернадский, с точки зрения истории смыкания евро­пейского и восточных интеллектов, непреходяще. Это и фе­номен Рериха, который предсказывал в этих культурных явле­ниях, отражающих красоту космопланетарного мира, и роль нашего духовного мира. В этих работах сегодня нужно видеть колоссальную ступень нашего познания человека и его интел­лекта, подъем на которую имеет не меньшее значение для се­годняшней истории и выживания человека и человечества, чем наш выход в космос. Это сравнимые вещи. И поэтому, если мы будем развивать наш «физический» выход в космос, мы не должны отрывать этот выход от накопленных человеком зна­ний о живых полевых формах, то есть о себе самом.

Еще давным-давно я задумался: является ли будущее лишь развитием прошлого, его продолжением? Конечно, об этом говорили и до меня. Но мысль эта подтверждалась на сотнях примеров истории: Рим использовал достижения греков и эт­русков, сама Римская империя, распространяясь на запад и восток, давала начало истокам будущих государств с их язы­ком и культурой, с их жизнью, воспроизводившей иногда об­разцы древних укладов, канувших, казалось бы, в Лету.

Крестьянская колонизация Днепра, всего Поднепровья, бе­рущая начало в Древней Фракии, привела в конечном счете к образованию Киевской Руси. Но причиной оттока крестьян из Фракии на север явилась экспансия той же Римской импе­рии. Представилась удивительная цепь событий, разделенных столетиями и тысячелетиями и все же связанных. Поистине прошлое рождало будущее. Ошибки многих уже опубликован­ных прогнозов, относящихся к разным сторонам жизни на­шей планеты, очень часто одни и те же — их авторы не знали глобальных закономерностей истории, не учитывали их.

История человека современного типа начинается с крома­ньонцев, рослых Гомо сапиенс, появившихся вдруг на край­нем западе Европы.

Это их появление было внезапным, почти необъяснимым, но именно оно изменило мир, сделало его таким, каким мы его знаем сейчас. И достаточно связать происхождение кро­маньонцев с легендарной землей Атлантиды, некогда распо­лагавшейся в Атлантике, как многое проясняется. Гипотеза? Да. Но парадокс в том, что именно связь кроманьонцев с ле­гендой, с атлантами кажется и убедительней, и реальней, чем туманные построения иных археологов.

Итак, где же располагалась Атлантида? На этот счет есть две главные точки зрения.

Первая: Атлантида — это Крит и близлежащий архипелаг Санторин. Во II тысячелетии до н.э. эта страна была практи­чески уничтожена во время извержения вулкана.

Вторая: Атлантида располагалась там, где указал Платон, то есть за проливом Гибралтар в Атлантике. Древнегреческий мыслитель привел приблизительную дату гибели своей Атлан­тиды: 11-12 тысяч лет назад (если вести счет от сегодняшнего дня).

Катастрофа на Санторине в последние десятилетия доку­ментально подтверждена учеными-археологами. Катастрофе, происшедшей намного раньше в Атлантике, уделяется значи­тельно меньше внимания, многие даже считают, что ее дока­зательств нет и говорить об Атлантиде Платона преждевре­менно.

Однако в последнее время стало ясно, что задолго до из­вержения вулкана на Санторине вся наша планета пережила небывалый катаклизм. О том свидетельствуют разрозненные косвенные данные, относящиеся к разным регионам планеты. Почему, например, вымерли мамонты? Говорят, что они по­падали в ледяные ловушки, проваливались в трещины, что климат на Земле изменился и т.д. Ни одно из объяснений нельзя признать удовлетворительным. Чем объяснить фено­мен гигантского Берелехского кладбища в Якутии, где захоро­нены кости сотен и сотен животных и не только мамонтов? Почему находят также другие кладбища мамонтов? Можно добавить, что животных там настигла внезапная смерть. Стада паслись в летнее время: сильные самцы поодаль, на холмах, охраняли стадо; кости в долине Берелеха — это, за редкими исключениями, кости самок и детенышей. В коже зверей най­дены красные кровяные тельца, что подтверждает гипотезу о мгновенно постигшем животных удушье. Крылышки насеко­мых, попавших в этот слой, точно указывают время — июль.

Как свидетельствует вулканология, именно в то время про­будились многие вулканы в разных уголках планеты. Почему? Египтяне, сообщившие родственнику Платона об Атлантиде, легендарном острове посреди Атлантики, вспоминали о не­бесном огне, покаравшем людей. Что это за небесный огонь? Скорее всего астероид, гигантский метеорит, упавший на Землю в районе острова атлантов. В мифах майя остались указания на громадного огненного змея, кожа и кости которого обру­шились вниз. Затем, согласно тем же мифам, пришла вода и люди утонули. Можно было бы привести множество описа­ний, подтверждающих мысль об огромном астероиде: подоб­ные легенды есть у многих племен и народов.

Попробуем представить себе падение на Землю астероида поперечником в несколько километров. Он должен был неминуемо пробить сравнительно тонкую океаническую кору. Вверх должна была выплеснуться магма. Смешиваясь с водой, она взрывалась, распыляясь в верхних слоях тропосферы. Пылинки служили ядрами концентрации водяных паров. Магмы было столько, что пыль и пар закрыли все небо планеты.

Солнце, Луна, звезды, само небо должны были исчезнуть на годы. Темно-серая мгла окутала планету. Не это ли послу­жило толчком к возникновению мифов о первозданном хаосе?

Но вернемся к Платону. Самое поразительное: его сочине­ния так точны в деталях, что сами по себе уже дают пищу для серьезных раздумий. Так, с острова Атлантида, как сообщили египтяне, «тогдашним путешественникам легко было пере­браться на другие острова, а с островов — на весь противоле­жащий материк, который охватывал то море, что и впрямь заслуживает такого названия (ведь море по эту сторону упо­мянутого пролива являет собой всего лишь бухту с узким про­ходом в нее, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его зем­ля воистину может быть названа материком)». И вслед за этим Платон пишет: «На этом-то острове, именовавшемся Атлан­тидой, возник великий и достойный удивления союз царей».

Остров. Острова в Атлантике за Гибралтаром. Противоле­жащий материк. Море в собственном смысле слова, то есть океан. Все это в тексте Платона не может не вызвать изумле­ния. Ведь «другие острова» — это Вест-Индия, открытая Ко­лумбом 2 тысячи лет спустя. Противолежащий материк — Аме­рика, открытая им же и его последователями. Истинное море — Атлантика. Да, египтяне знали обо всем этом, им было дос­товерно известно об Америке и о многом другом (остальное человечество обретет это знание лишь гораздо позже). Не по­тому ли египтяне знали об Атлантиде, что Египет был владе­нием атлантов? Ведь и об этом сказано у Платона!

Недавно были опубликованы данные, с убедительностью свидетельствующие, что ранее Х тысячелетия до н.э. не было Гольфстрима — этой великой теплой реки в океане, обогрева­ющей всю Европу. Почему? И почему, например, вся Север­ная Европа была покрыта мощным ледником? Да потому, на­верное, что остров в Атлантике под названием «Атлантида» перегораживал путь Гольфстриму на север, и он направлялся к Гибралтару. Лишь когда Атлантида исчезла, «погрузившись в пучину», Гольфстрим направился к северо-востоку, к Скан­динавии. Тогда-то от его могучего дыхания и начали таять льды. Но совпадают ли даты? Да. Гибель мамонтов и других животных. Начало быстрого отступления ледника. Грандиоз­ные извержения по всей Земле. Обвалы в пещере Шанидар. Начало небывалого повышения уровня Мирового океана. Это звенья одной цепи. И время этих событий совпадает: 12 тысяч лет назад, с точностью до погрешности измерения.

Падение гигантского метеорита могло разбудить недра пла­неты, вызвать и все эти явления, и многие другие: ведь все на нашей планете взаимообусловлено, и она вовсе не предназна­чена для обстрела ее гигантскими глыбами или для смертель­но опасных экспериментов.

Ученик Платона Аристотель сказал: «Платон мне друг, но истина дороже». Слова эти вошли в поговорку, но мало кто знает, что одной из причин, которая побудила Аристотеля пред­почесть «истину» своему учителю, была все та же история с Атлантидой. Приговор, вынесенный Атлантиде Аристотелем, нашел поддержку у христианских догматиков: ведь в средние века был хорошо известен год сотворения мира — год 5508-й до н.э. Оспаривать сей факт не разрешалось, с еретиками по­ступали круто. У Платона, по правде говоря, не было никаких шансов утвердить хотя бы сам факт существования разумной жизни на нашей планете ранее этого канонического срока. Лишь позднее наука открыла неоспоримые доказательства го­раздо более почтенного возраста Земли и биосферы, но воп­рос об Атлантиде точно повис в воздухе. До середины про­шлого века никто не осмелился бы и мечтать о том, чтобы истоки культуры, истоки цивилизации отнести к Х тысячеле­тию до н.э. Мир человека начинался сразу с египетских пира­мид и древнеазиатских памятников.

Почему же до сих пор не найдены следы древнейшей мор­ской цивилизации? Да потому, вероятно, что остров или ост­рова атлантов занимали незначительную площадь. Средизем­номорье было их провинцией. Но после стремительного тая­ния европейского ледника уровень Мирового океана поднял­ся на 130-140 метров. Это означает, что все прибрежные по­селения тех давних времен были затоплены, даже если они располагались в Средиземноморье или Малой Азии. Чатал-Гююк, Хаджилар, Чайеню-Тепези, Иерихон — эти древней­шие города VII-VIII тысячелетий до н.э., открытые не так давно, относятся уже к периоду после катастрофы.

Атлантиду древнейших городов Малой Азии и Средизем­номорья я называю Восточной Атлантидой. Таким образом, я не могу отрицать того факта, что было две Атлантиды в раз­ных регионах (по-моему, и Атлантику без Атлантиды мыслить нельзя, если внимательно перечитать Платона). Но не пересе­ленцы ли из Атлантиды Платона основали города Восточной Атлантиды в Передней Азии еще до катастрофы? Не крома­ньонцы ли, эти рослые люди, внезапно появившиеся в Евро­пе около 40 тысяч лет назад, будучи обособлены и защищены благодаря океану, создали на островах цивилизацию Атлан­тиды?

Некоторые исследователи перемещают Атлантиду Платона из океана в Средиземное море, а заодно и подправляют хро­нологию Платона. Так, А. Галанопулос и Э. Бэкон в своей книге «Атлантида: за легендой истина», вышедшей в Лондоне в 1970 году, попросту отождествляют Атлантиду с Критом. Аргументация авторов проста. Говоря о девяти городах-про­винциях Атлантиды, они пишут: «Царский город, по описа­нию Платона, был столицей равнины площадью 3000 х 2000 ста­дий. Бели остальные девять городов, упомянутых в последних строках только что процитированного отрывка, были столи­цами аналогичных по размеру областей, вся территория Ат­лантиды должна была занимать площадь около 30 000 х 20 000 квадратных стадий, т.е. превышать Малую Азию и обитаемую часть Северной Африки, вместе взятые. Протя­женность Средиземного моря равняется примерно 2100 ми­лям, а остров длиной 3400 миль явно не мог бы поместиться внутри Средиземноморского бассейна... Жрецы, узнав об ог­ромных просторах только что открытого Атлантического оке­ана, воспользовались случаем и переместили Атлантиду в этот океан. Не исключено, что именно тогда Атлантический океан и получил свое название от перемещенной туда Атлантиды». Такова аргументация этих атлантологов. Сделав сначала ошибку в определении площади Атлантиды и увеличив эту площадь ровно в 10 раз (ибо десять примерно равных островов-про­винций Атлантиды могут занимать только 3000 х 20 000 квад­ратных стадий), атлантологи затем приписали жрецам жела­ние перенести Атлантиду в Атлантику. Вполне понятно, что после этого авторам цитируемой книги остается только одно: вернуть Атлантиду в Средиземное море, отождествив ее с од­ним из островов, и исправить Платона, якобы перепутавшего IX и II тысячелетия до н. э. Подводят их и арифметические ошибки, и невнимательное изучение текстов Платона. (Гала­нопулос А., Бэкон Э., Атлантида. За легендой — истина. Пер. с англ. М., 1983. С. 23)

Крит и Санторин не отвечают описанию Платона, помес­тившего Атлантиду между Америкой и Европой, не соответ­ствуют описанию Платона и памятники, найденные археоло­гами на этих островах.

Противники «атлантической» гипотезы указывают нередко на то, что толщина земной коры под океаном меньше, чем толщина коры материковой, и, следовательно, никакая Ат­лантида не могла располагаться в Атлантике. А. Галанопулос и Э. Бэкон в той же книге пишут, например: «Если бы восточ­ная часть дна Атлантического океана образовалась в результате погружения большого участка суши, якобы существовав­шей между Африкой и Срединно-Атлантическим хребтом, толщина земной коры здесь должна была бы соответствовать толщине коры под континентами. Эта толщина колеблется от 19 до 44 миль... Согласно описанию Платона, Атлантида сла­вилась своими высокими горами, окружавшими большую рав­нину. Значит, если Атлантида покоится на дне Атлантики, толщина земной коры в этом месте должна быть не менее 22 миль. Однако в Индийском и Атлантическом океанах тол­щина коры едва достигает 12-19 миль». (С. 44).

Однако читатель, даже не знающий о различной толщине океанической и материковой коры, без труда заметит, что циф­ры «22 мили» и «19 миль» очень близки. Кроме того, Платон называет Атлантиду не континентом, а островом. Даже в на­стоящее время в Атлантическом океане разбросаны целые ар­хипелаги как материкового (Канары), так и вулканического происхождения (Азоры). И это невзирая на строгие предписа­ния иных атлантологов относительно толщины коры, которая якобы может не выдержать нагрузки, создаваемой горами Ат­лантиды.

В конце XIX века к произведениям Платона об Атлантиде относились с большим вниманием, чем позднее. Многим атлантологам казалось, что найдено решающее доказательство правоты Платона. В 1898 году из Европы в Америку прокла­дывали подводный телеграфный кабель. Кабель этот порвался и утонул. Конец его искали на дне океана. Металлическая кошка на тросе несколько раз поднимала на палубу куски стек­ловидной затвердевшей лавы, застрявшей между ее лапами.

Спустя несколько лет французский геолог Термье высту­пил в Океанографическом институте в Париже и сообщил, что найденные на дне куски лавы могли затвердеть только на воздухе.

По мнению Термье, дно Атлантического океана к северу от Азорских островов было покрыто лавой еще в надводном положении. Если бы лава образовалась на дне океана под дав­лением столба воды в 3 километра (именно такова глубина места находки), то она имела бы кристаллическую структуру. Но структура у образца была аморфная, стекловидная, и этот аргумент Термье опровергнуть очень трудно. Согласно Тер­мье, суша в этом районе опустилась на 3 километра. Поверх­ность подводных скал сохранила острые ребристые выступы, типичные для застывших лавовых потоков недавнего проис­хождения. Ученый указал в своем докладе, что провал про­изошел примерно по линии, соединяющей Исландию с Азор­скими островами. Это как раз линия проявления активного вулканизма.

Работа А. Галанопулоса и Э. Бэкона — своеобразный сбор­ник аргументов против Атлантиды Платона. В этой книге вы­вод Термье опровергается на основе современных данных оке­анологии.

«Достоверность этого вывода, — пишут авторы, — зависит от того, образовался ли данный образец тахилита именно на том месте, где он был найден. Он мог попасть сюда на ледя­ном плоту, то есть на плавающей льдине, или с тем же успе­хом его могли принести сюда от соседних вулканических ост­ровов так называемые мутьевые потоки. Это особого рода плот­ные потоки, которые струятся по дну океана, как ртуть под водой, а их высокая плотность объясняется большим количе­ством осадочных частиц в турбулентно взвешенном состоя­нии. Современные исследования показали, что такие «мутные течения» несут наземные органические остатки, а также сучья и листву деревьев далеко в океан, в подводные каньоны рек Магдалены и Конго. Зеленая трава была найдена в 1935 году на глубине около 1600 метров в 12 милях от устья реки Магда­лены в Калифорнийском заливе, а река Конго выносит пре­сноводные водоросли диатомеи на сотни миль в океан... Ис­ходя из всего этого вполне можно считать, что кусок тахили­та, о котором идет речь, тоже был принесен поверхностными или глубинными течениями» (там же, с. 40-41).

Как известно, вода — практически несжимаемая жидкость. Если в ней взвешены частицы осадочного или другого проис­хождения, плотность такой взвеси повышается очень незна­чительно. Вот почему не могут «струиться» потоки, похожие на ртуть. Различные взвеси могут, правда, усилить разруши­тельную силу мутьевых потоков и течений, но не за счет за­метного изменения плотности. Причиной такого усиления является механическое воздействие частиц на различные пре­грады. Сравнение таких потоков и течений с ртутью неправо­мерно. Так же неправомерно, как и сравнение водорослей с глыбами застывшей лавы, которые якобы могут быть унесены «поверхностными или глубинными течениями» на сотни кило­метров от места их происхождения. А речь идет именно о сот­нях километров, ведь место находки, которая так интересует атлантологов, расположено где-то посередине между Азорски­ми островами и Исландией, на 47-м градусе северной широты.

Как бы ни стремились иные авторы призвать на помощь именно современную океанологию, возможности этой науки все же не позволяют отменить законы физики. Остается один контраргумент— ледяной плот, льдина. Но на 47-м градусе северной широты, южнее Гольфстрима, появление льдины исключено. Если же иметь в виду айсберг, то сторонникам ледяного плота нужно решить очень трудную задачу: объяс­нить появление на айсберге, который мог отколоться только от Гренландского ледового щита, застывшей лавы. Задача эта, прямо скажем, неразрешима, ведь в Гренландии нет действу­ющих вулканов, как не было их и во времена атлантов.

Теперь интересно проследить дальнейший ход мысли про­тивников Атлантиды. (Пока, как мы видим, аргументация их не может поколебать гипотез, изложенных в древних диало­гах.) Сторонники Атлантиды попытались объяснить миграции угрей. В самом деле, почему речные угри плывут в океан? Почему одни личинки угрей дрейфуют в Европу с Гольфстримом, а другие появляются у противоположного берега, близ Америки? Атлантологи считают, и не без оснований, что ког­да-то утри жили в реках Атлантиды, спускаясь в их низовья, в солоноватые воды разветвленной дельты для икрометания. После исчезновения Атлантиды угри нашли прибежище на противолежащих континентах — в Европе и Америке. Эти рас­суждения логически непротиворечивы, и главное, у них проч­ное естественнонаучное основание. Возможно, стоит задать себе вопрос: почему птицы летят вить гнезда на Кольский полуостров? Ведь весь Кольский полуостров так же, как, впро­чем, вся Северная Европа, был покрыт ледником всего 11 ты­сяч лет назад. Но условия изменились — и птицы нашли до­рогу в северные раздолья, освободившиеся от льдов. Таково главное свойство жизни — она всегда стремится занять новые экологические ниши. То же произошло и с рыбами.

Каково же отношение скептиков к проблеме угря? В цити­руемой книге можно прочесть: «Если мы даже согласимся, что европейские угри устремляются в Саргассово море, чтобы метать там икру и умереть, а их потомки возвращаются в Ев­ропу, ведомые наследственным инстинктом, нет оснований полагать, что этот инстинкт зародился во времена последнего ледникового периода» (там же, с. 49). Но почему же инстинкт не мог сформироваться во времена последнего ледникового периода? Да просто потому, что нет оснований полагать, что он сформировался именно тогда. Как видим, по части логики аргументация скептиков также не выдерживает критики. В этом убеждает и история Срединно-Атлантического хребта, расска­занная двумя уже знакомыми нам учеными. Послушаем их:

«Другим аргументом, к которому прибегают сторонники теории о расположении Атлантиды в Атлантическом океане, является наличие подводного Срединно-Атлантического хребта. Однако этот подводный хребет, который по большей части находится на глубине 3000 метров, возник вовсе не из-за по­гружения в океан суши. Напротив, весь этот хребет, который тянется с севера на юг... образовался в связи с подъемом оке­анского дна в результате процесса горообразования в этом районе» (там же, с. 35).

Признавая процессы горообразования, нужно признать и возможность поднятия океанического дна в результате таких миллионнолетних процессов. Конечно, только в результате таких вот процессов могла возникнуть когда-то очень давно Атлантида, только они и могли породить ее. Так рассуждают сторонники Атлантиды.

Но в приведенном отрывке двое ученых-скептиков припи­сывают им совсем иное: они якобы считают, что горы на дне образовались из-за погружения Атлантиды, и отрицают суще­ствование горообразовательных процессов. Опять нет логики в рассуждениях критиков Атлантиды Платона. С другой сто­роны, если иметь в виду все развитие человечества, то одна Атлантида Платона могла породить множество подобных ей Атлантид, в том числе и в Средиземноморье. И наверное, на Крите и Санторине можно найти нечто подобное процивилизации атлантов. Я уже говорил о Восточной Атлантиде. Труд­но понять, как всего за сотни лет поднялись удивительные города Чатал-Гююк и Чайеню-Тепези¹. Между ними и бли­жайшим прошлым — вроде бы пропасть. Но перешагнуть ее человек мог, если он был потомком цивилизованных атлантов.

Вопрос о контактах между Новым и Старым Светом ока­зывается тесно связанным с Атлантидой. Не объясняются ли сходные черты в культуре и быте народов и даже общие зако­номерности развития цивилизаций по ту и эту сторону океана тем, что когда-то существовал остров Платона? Ведь если Ат­лантида — колыбель цивилизаций, то многое в истории нахо­дит естественное объяснение. С одной стороны, древняя куль­тура Малой Азии, Египта, Крита и Кипра, с другой — доевропейские цивилизации Мексики и Перу. Что их объединяет?

Очень важным представляется культ диких кошачьих. Лео­парду восточных атлантов соответствовал ягуар древних цивилизаций Америки. Это прямое сходство почитаемых зверей обязано древней земле в Атлантике, о чем я уже рассказывал выше.

Вот что писал чешский путешественник М. Стингл об ольмеках — о тех, кто еще до майя создал в Америке высокую культуру:

«Над властителем или, может быть, верховным жрецом Ла-Венты возвышается ягуар. Ягуар преследует здесь меня по­всюду. Лавентская, совершенно необычная для Америки мо­заика, найденная на глубине 7 метров, тоже изображает ягуа­ра: его глаза, его ноздри, его клыки. В гробнице правителя среди других сокровищ были найдены нефритовые подвески в форме зубов ягуара. А нефритовые детские личики, которые найдены в Ла-Венте и которые иным исследователям напо­минали характерные черты монголоидной расы, в действи­тельности всего лишь свидетельствуют о стремлении придать облику человека сходство с ягуаром. Вот почему ученые те­перь называют эти маленькие шедевры уже не «детскими», а «ягуарьими лицами» или изображениями «ягуара-ребенка».

Обитатели Ла-Венты жили под знаком ягуара. Когда ис­следователи истории и культуры американских индейцев за­думываются над обычаями удивительных людей из Ла-Венты, они часто говорят о настоящей «одержимости ягуаром». Но откуда взялась эта религиозная одержимость?

Ответ я пытаюсь прочесть тут же, на алтарях и стелах, ос­тавленных нам строителями Ла-Венты. На стеле I в типичной для этого стиля нише я вижу женщину в короткой юбке. Над нишей и женщиной изображена морда ягуара. А на каменном памятнике, найденном в Портеро-Нуэво, сцена, лишь наме­ком переданная в Ла-Венте, воспроизведена совершенно оп­ределенно: свидание женщины с ягуаром. От связи божествен­ного ягуара со смертной женщиной и возникло, согласно ле­генде, могучее племя героев, сыновей небес и земли, полубо­жественных строителей Ла-Венты, возник удивительный на­род, не похожий на все остальные. То были люди и одновре­менно ягуары — «ягуарьи индейцы». (Стингл М., Тайны ин­дейских пирамид. Пер. с чешского. М. 1982. С. 24).

Ольмеки жили позднее как будто бы жителей удивительно­го города Чатал-Гююка в Малой Азии, культура которого свя­зана с почитанием леопарда. Но кто знает, сколько веков ис­тории ольмеков скрыто еще среди джунглей Америки?..

Последователь древнегреческого философа Игнациус Донелли написал две книги: «Атлантида — мир до потопа» и «Рагнарок — эпоха огня и смерти». Обе эти книги увидели свет в 1882-1883 годах и впервые пробудили научный интерес к Ат­лантиде Платона.

В юности Донелли изучал право, увлекался поэзией. Буду­чи конгрессменом от республиканской партии, он в отличие от многих членов американского конгресса, а также членов всевозможных советов часто наведывался в библиотеку, зани­маясь наукой всерьез. За Донелли укрепилась слава «отца со­временной атлантологии».

С легкой руки Донелли в атлантологической литературе стало традицией считать погибший материк общим культур­ным центром Старого и Нового Света, «котлом» всех высоких цивилизаций древности. Одним из первых автор книги «Ат­лантида— допотопный мир» обратил внимание на сходство архитектуры индейцев и египтян (главным образом на пира­миды, построенные и в долине Нила, и в Перу, и в Мексике), на общность некоторых обычаев, научных знаний, календа­рей и т.п. Эти аргументы до сих пор приводят атлантологи. Донелли также первым (но далеко не последним!) высказал гипотезу о том, что именно из Атлантиды вышел и охватил чуть ли не весь мир культ бога Солнца.

В книге Донелли читатель может найти следующее:

1. В Атлантическом океане, напротив входа в Средиземное море, существовал большой остров, который был остатком Ат­лантического континента, известного древнему миру как Ат­лантида. Описание этого острова у Платона правдиво и не является, как иные полагают, выдумкой.

2. Атлантида была регионом, где впервые возникла циви­лизация.

3. Со временем она стала многолюдной; выходцы из Ат­лантиды заселили также берега Мексиканского залива, рек Миссисипи, Амазонки, тихоокеанский берег Южной Америки, Средиземноморье, западные берега Европы и Африки, побережье Балтийского, Черного и Каспийского морей.

4. Это был допотопный мир — Эдем на языке мифологии. Сады Гесперид, Елисейские поля, сады Алкиноя, гора Олимп, Асгард у викингов — не что иное, как воспоминания о боль­шой стране, об Атлантиде, где когда-то человечество обитало веками в мире и счастье.

5. Боги и богини Древней Греции, Финикии, Индии и Скан­динавии были просто королями, королевами и героями Ат­лантиды, и приписываемые им действия являются искажен­ным воспоминанием об исторических событиях. Например, бог Зевс был одним из царей Атлантиды.

6. Мифология Египта и Перу близка к религии Атлантиды, основанной на поклонении Солнцу.

7. Самой древней колонией Атлантиды был, вероятно, Еги­пет, цивилизация которого была как бы отражением цивили­зации острова Атлантида.

8. Бронзовый век в Европу пришел из Атлантиды. Атланты первыми начали применять железо.

9. Финикийский алфавит, предок всех европейских алфа­витов, получен из атлантического алфавита, который явился, возможно, и основой алфавита майя в Центральной Америке.

10. Атлантида была начальным местом поселения арийс­кой индоевропейской семьи, а также семитских и некоторых других народов.

11. Атлантида погибла в результате ужасной катастрофы. Остров и почти все его население были затоплены водами океана.

12. Те немногие, кто чудом уцелел, рассказали народам, живущим на западе и востоке, об ужасной катастрофе — вспом­ним легенды о потопе у народов Старого и Нового Света.

13. Доказательство высказанной гипотезы позволит решить многие проблемы, занимающие человечество, подтвердить пра­воту древних книг, расширить область истории человечества, объяснить заметное сходство между древними цивилизация­ми на противоположных берегах Атлантического океана. По­явится возможность найти «прародителей» нашей цивилиза­ции, наших фундаментальных знаний; станут известны Те, кто жил, любил и работал задолго до того, как арийцы появились в Индии или финикийцы поселились в Сирии.

14. Тот факт, что история Атлантиды на протяжении тысяч лет принималась за сказку, еще ничего не доказывает. Здесь налицо неверие, рожденное незнанием, а также скептициз­мом. Наши далекие предки не всегда лучше нас информиро­ваны о прошлом.

В течение тысячи лет считалось, что разрушенные города Геркуланум и Помпеи были сказкой — их называли сказоч­ными городами. Тысячу лет образованный мир не верил Геро­доту, рассказавшему о чудесах древней цивилизации на Ниле и в Халдее.

15. Было время, когда вызывало сомнение, что фараон Нехо отправил экспедицию вокруг Африки. Ведь путешественники сообщали, что по прошествии части пути солнце оказалось у них на севере. Сейчас совершенно ясно, что египетские мо­реплаватели действительно пересекли экватор и за 2100 лет до Васко да Гамы открыли мыс Доброй Надежды. (Донелли И., Атлантида — мир до потопа. Пер. с англ., Самара, 1998).

Советский атлантолог Н.Ф. Жиров поместил «остров бла­женных» там же, где Платон, а за ним Донелли, то есть на­против Геракловых столпов — Гибралтарского пролива, по­среди Атлантики, но подкрепил свое мнение свидетельствами геологии, океанологии, геотектоники и других наук XX века. Вот его слова: «Данные современной науки говорят о том, что среди Атлантического океана расположен подводный Северо-Атлантический хребет, который мог существовать субаэрально (над поверхностью воды) во времена, близкие тем, что ука­зывает Платон в своем предании. Возможно, что некоторые из этих участков суши просуществовали вплоть до историчес­кого времени».

Н.Ф. Жиров предложил искать следы Атлантиды на остро­вах, расположенных вблизи Европы или Африки,— Азорских, Канарских и т.п. Платон пишет, что стены столицы Атланти­ды — Посейдониса были сложены из камней красного, чер­ного и белого цвета. Но ведь эти цвета — основные для пород Азорских островов, именно из таких камней сложены древние постройки островитян! Канарские острова дают доказатель­ства иного рода. Коренное, ныне исчезнувшее население ост­ровов — гуанчей — многие специалисты считают прямыми потомками атлантов. Уже к 1500 году гуанчи были полностью истреблены испанскими завоевателями, но дошедшие до нас рисунки и описания сохранили их облик. Гуанчи острова Гран-Канария были высоки, светловолосы и голубоглазы. Их обы­чаи обнаруживали сходство с обычаями древних народов. У гуанчей была каста жрецов, носивших одежды и головные убо­ры, подобные вавилонским. Они бальзамировали мертвецов, как египтяне, и хоронили их в куполообразных гробницах, как греки в Микенах. Гуанчи оставили наскальные надписи, похожие на письмена Крита, но до сих пор не расшифрован­ные. Польский атлантолог Л. Зайдлер приводит слова одного из последних гуанчей, зафиксированные испанским хронис­том: «Отцы наши говорили, что бог, поселив нас на этом ост­рове, потом забыл о нас. Но однажды он вернется вместе с Солнцем, которому он велел рождаться каждое утро и которое и нас породило» (Зайдлер Л., Атлантида. Пер. с польского. М., 1966. С. 241). Эти слова свидетельствуют о двух обстоя­тельствах. Во-первых, о том, что гуанчи считали себя пришельцами на Канарах, и пришельцами вынужденными — «бог забыл о нас». Во-вторых, белокожие и голубоглазые островитя­не были солнцепоклонниками, как египтяне или перуанцы...

Н.Ф. Жиров не без основании считал, что самым удиви­тельным из того, что мы знаем об Атлантиде и Атлантике, является существование в указанном еще Платоном месте (к западу от Гибралтара) огромной подводной горной страны — Срединно-Атлантического хребта с прилегающим к нему с востока Азорским плато (находящимся также ниже уровня океана). Еще в 1945 году датчанин Франдсен указал, что рель­еф дна в районе Азорского плато отвечает описанию Атланти­ды Платоном. Недавние работы шведского ученого Малеза подтвердили соответствие расчетов Франдсена батиметричес­ким картам этого района.

Множество фактов, по мнению Н.Ф. Жирова, свидетель­ствуют о былой субаэральности Срединно-Атлантического хребта (надводном его положении). Вот эти факты.

Все глубоководные желоба Мирового океана располагают­ся рядом с материком или островной дугой. Все, за исключе­нием желоба близ Срединно-Атлантического хребта — он на­ходится вдали от материков и островов, но не так уж далеко от Платоновой Атлантиды!

На восточной стороне хребта находят гальку, валуны, пе­сок — все те материалы, которые приносят (приносили) пла­вучие льды. На западных склонах осадки обычные, океани­ческого типа.

Валуны, которые, как можно предполагать, доставлены пла­вучими льдами на широту Марокко и Египта, покоятся на дне и в районе Азорских островов, но всегда на восточных их бе­регах; значит, некогда полярные течения могли «упираться» в Срединно-Атлантический хребет.

Многие подводные долины хребта как будто сглажены лед­никами. И эти долины расположены на самом севере хребта.

В районе Атлантиды в разных местах, даже на глубинах в несколько километров, обнаружены кораллы мелководья. Теп­лолюбивые кораллы, живущие на глубинах в несколько десят­ков метров, находят преимущественно на западных склонах хребта.

Холодолюбивые форминиферы, наоборот, обитали в вос­точной части Северной Атлантики. В очень короткий срок теплолюбивые формы прорвались на восток и вытеснили все иные форминиферы. Преградой, разделявшей Атлантику на две различные климатические зоны — теплую, с Гольфстримом, и холодную, могла быть Атлантида.

На одном из отрогов хребта обнаружены пресноводные во­доросли.

Возраст горных пород, слагающих тело хребта, исчисляет­ся миллионами лет. Возраст Срединной долины² — около 13 тысяч лет. Возраст осадков во много раз меньше, чем воз­раст тела хребта.

К этим фактам наука добавляет новые. Исследования в Ан­тарктиде показывают, что в районе советской станции «Вос­ток» примерно 10-15 тысяч лет назад отмечалось потепление климата на 5 градусов. Такие же данные получены при буре­нии скважин на американской антарктической станции «Бэрд» и в Гренландии. Потепление климата произошло одновременно на всей планете. 10-11 тысяч лет назад началось отступление ледника в Скандинавии и Северной Европе.

Освободившиеся ото льда территории заселялись. Раскоп­ки Верхневолжской археологической экспедиции показали, что уже в 5-м тысячелетии до нашей эры на территории нынеш­ней Ивановской области человек был знаком со многими сек­ретами гончарного мастерства. Именно здесь недавно найден глиняный горшок с красной минеральной краской, которому около 7 тысяч лет. Точно по невидимым ступеням поднимал­ся человек к высотам культуры в разных уголках планеты пос­ле катастрофы в Атлантике.

Платон, Геродот, а затем Плутарх писали, что Атлантику в определенном месте трудно переплыть, ибо она полна жид­кой грязи: «Океан вязок, словно болотная топь». Такой стран­ный факт, как уже отмечалось выше, можно расценить как следствие катаклизма, взметнувшего ввысь миллиарды тонн вулканической породы. Но по словам историка и писателя А. Горбовского, океанографическая экспедиция 1947-1948 годов подтвердила сообщения античных ученых! Дно океана между Азорскими (опять-таки!) островами и островом Тринидад ока­залось покрытым почти тридцатиметровым слоем вязкого ила.

Много раз даже современные суда останавливались из-за скоплении пемзы, выброшенной в океан вулканами. Мне не раз приходилось читать об этом в зарубежных и отечествен­ных журналах и газетах.

Дискуссия продолжается. Никто из атлантологов не отри­цает факта извержения Санторина. Но Платон ведь говорит о другом времени и другом месте.

Плинии Младший сообщает о лодке, которую волны при­били к европейскому побережью. Лодка эта была с красноко­жими гребцами. Помпоний Мела и Плинии описывают вне­шность членов экипажа; из их описаний можно заключить, что люди эти, по всей видимости, прибывшие с другого берега Атлантического океана, похожи на кроманьонцев — первых представителей современного человека, скелетные останки которых находят ныне почти по всей Европе (археологичес­кие данные свидетельствуют, что кроманьонцы и физически, и объемом мозга превосходили современного человека).

В мифах отыщутся упоминания о том, что бессмертие бо­гам давала амброзия и ее приносили на Олимп голуби с берега океана. Что это за океан? Наверное, это тот самый океан, который упоминает Платон в своих знаменитых диалогах. То есть Атлантика. Вряд ли стоит искать другие океаны, откуда голуби могли брать амброзию.

В 1970-е годы я стал относится к истории с амброзией се­рьезно. Более того, я реконструировал, как мне кажется, глав­ные ее этапы. Что могли собирать голуби на древних допотоп­ных пляжах? То же примерно, что и в наши дни. Разные орга­нические остатки, служившие им скромным, но постоянным пропитанием. Можно и сейчас увидеть этих мифических го­лубей, которые бродят по галечным берегам Черного и Среди­земного морей, чтобы найти зерна, семечки, оброненные ту­ристами орехи. Между прочим, голуби не отказываются и от съестного, выброшенного морскими волнами. Голуби доволь­но всеядные птицы. Но у берегов древнего океана времен Ат­лантиды Платона, то есть 12-15 тысяч лет назад или даже ранее этого срока, они собирали на берегу вместе со съестным и материал для гнезд. Гнезда же они устраивали поблизости от человеческого жилья, быть может, даже на окраинах глав­ного города атлантов, за обводным кольцевым каналом. Что же служило материалом для птичьих гнезд? Я предположил, что это водоросли, или, точнее, морская трава. Меня навел на эту мысль древний миф времен Шумера и Ассирии. Герой мифа царственный Гильгамеш, отправившийся в долгое путе­шествие, в пути узнал о морском цветке, дающем человеку вечную молодость. Этот цветок у него похитила змея.

Но птичьи гнезда могли служить пищей человеку. В этом качестве они используются в иных странах и поныне.

Морские диковины далекого прошлого нам мало знакомы. Они исчезли вместе с Атлантидой. Океан стал иным. Даже его химический состав после таяния ледника, покрывавшего Се­верную Европу и Северную Атлантику, изменился. Изменил­ся шельф. Прежний шельф был затоплен. Вместе с теми рас­тениями, которые хранили в себе тайну амброзии. Я пытался восстановить микроэлементный состав растительных организ­мов шельфа того периода. И что же? Только предположение об астероиде, то есть о небесном огне египетских жрецов, унич­тожившем половину мира, дало ключ. Состав вод Атлантики до сего дня несколько иной, чем в других океанах. Черное море было озером в те отдаленные времена. Изучение остан­ков растений и животных, погибших в результате изменения состава вод, дало ключ к составу первобытного океана, под­держивавшего их жизнь до катастрофы. Так были обнаруже­ны элемент теллур, а за ним еще три элемента. Органические соединения этих элементов дали поразительный результат: некоторые виды простейших организмов жили гораздо доль­ше своих сородичей, не получавших их.

И я вспомнил о библейских героях, живших в десять раз дольше, чем простые смертные. Это совпадение поразило меня, и я окончательно уверовал в Атлантиду Платона.

В последнее время американские специалисты показали, что некоторые микроэлементы повышают интеллект у детей. Это лишь повторение на новом уровне старых результатов. Ведь уже давно было известно, что магний, например, делает человеческую мысль более быстрой. Точно так же другие мик­роэлементы влияют на скорость химических реакций, ответ­ственных за качество и скорость мышления.

Я пришел к выводу, что те соединения, которые логично назвать амброзией, дают весьма ощутимую прибавку именно в этом плане. Странно, но факт: скорость мышления оказа­лась связанной с продолжительностью жизни, с той самой амброзией, о которой сложены легенды. Это свидетельство глубокой связи. Добавлю к этому, что интеллект и длительная жизнь кроманьонцев оказываются закономерно и взаимно обусловленными. Это как бы две стороны одной медали. По­чему же кроманьонцы-охотники оказались в таком благопри­ятном положении, напоминающем положение мифических ат­лантов Атлантики или восточных атлантов Малой Азии и Фракии? Думаю, что это влияние биосферы в целом. Допо­топный мир вообще был иным. Это относится и к наличию в почвах и горных породах некоторых из элементов, дающих эффект амброзии. Конечно, охотники древнейшего мира пользовались богатствами планеты стихийно.

Я представил себе парадоксальную ситуацию, в которой оказался бы человек, достигший бессмертия и наделенный отчасти в связи с этим очень высоким интеллектом. Такой человек (левитатор) способен заменить целый институт или всю науку в целом. Ведь знания человека, сохраняющего яс­ность мысли и память к 500-летнему возрасту, например, не просто обширны, а они легко поддаются обработке, они наде­лены качеством, которое не дают даже электронные маши­ны,— их можно очень быстро использовать. В то же время ни один институт не в состоянии заменить левитатора. В после­днее время открытия даются человечеству с колоссальным тру­дом, ценой гораздо больших усилий, чем в недалеком про­шлом. Самое удивительное, что социум еще способен к фено­мену открытий, хотя, конечно же, большинство из так назы­ваемых открытий не являются таковыми. Современный чело­век от природы лишен способности мыслить. Если человек учится десять лет отвечать на стандартные вопросы и решать стандартные задачи, а потом при поступлении и институт или университет оказывается; что он решает эти стандартные за­дачи на тройку или четверку, то при всем желании назвать это мышлением нельзя.

Мышление вообще не свойственно человеку. Я имею в виду подлинное мышление, которое создает качественно новые представления о мире. То, что понимают под мышлением, я назвал бы механическим мышлением, калькулированием или как-нибудь в том же роде. Я затрудняюсь назвать открытие, в котором бы проявилось это качество. Это закономерно, что подавляющее большинство открытий сделано вообще случай­но. Почти все великие открытия случайность.

В современном мире происходит девальвация ценностей. Эффект мышления все более исключается из него как явле­ние. Поиск (с позволения сказать) управляется уже не мыс­лью в точном значении этого слова, а своими утилитарными законами.

Но социум создает предпосылки появления эффекта левитации. Вместо 500 тысяч кроманьонцев ныне на планете про­живает 6 миллиардов людей. Появление одного лишь левита-тора компенсирует девальвацию ценностей, о которых я упо­мянул. Левитатор означает новый этап развития интеллекту­альной сферы, и я все чаще задумываюсь об этом, изучая па­радоксальные законы, свойственные подлинному мышлению.