Военный Совет Ленинградского фронта принял решение
жүктеу/скачать 0.58 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 22 февраля
- 5 марта 1942
- 13 марта
- 20 марта
- 23 марта
- 22 апреля
- 22 июля 1942 года
13 февраля Днем температура минус 5 градусов (рекорд потепления). ...Сегодня все части 311-й стрелковой дивизии, выполняя приказ, повели наступление несколькими колоннами. Правая колонна вдоль опушки леса, западнее деревни Погостье, продвинулась километра на два, подойдя на двести—триста метров к отметке 50,8 (1069-й полк). Остальные два полка (1067-й и 1071-и) вышли на южную окраину этой деревни и одним флангом подошли к отметке 55,0. 16 февраля Павел Лукницкий 6 часов 50 минут. Нахожусь на КП, в землянке командира 883-го артполка. Сегодня начало наступления всей армии. Майор Константин Афанасьевич Седаш, спокойный, строгий, подтянутый, как всегда выдержанный и корректный, по телефону проверяет готовность дивизионов. Узел связи полка — “Амур” (начальник связи полка — Домрачев); КП полка (Седаш и комиссар Козлов) —“Лена”; начальник штаба полка майор Садковский — “Шилка”; 1-й дивизион — “Иртыш” (командир — Дармин); 2-й дивизион — “Енисей” (командир— Луппо); 3-й дивизион — “Барнаул” (Алексанов). Старший лейтенант Алексанов еще недавно был командиром батареи, только на днях назначен командиром дивизиона. В этой должности он неопытен, и потому Седаш особенно пристально наблюдает за его действиями. Танки 122-й танковой бригады (командир — Зазимко) и 124-й бригады, состоящей из тяжелых КВ (командир—полковник Родин), называются “коробочками”. Полк Седаша поддерживает, прежде всего, танки КВ. Их общий позывной — “Амба”. Пехота называется “ногами”. Стрелковыми дивизиями командуют: Мартынчук (198-й, направляемой сегодня на прорыв из клина, что выдвинут за станцией Погостье), Бияков (311-й) и Щербаков (11-й). Заместитель Седаша, майор Михайленко (“батько”), выехал к танкистам 124-й бригады (“Амба”) и будет находиться у них для наблюдения, координации действий и связи В 8 часов 40 минут танки вышли на исходное положение. Пехота подтягивается. Тишина! Полная тишина в лесу. У Луппо и Дармина все в порядке — готово. Алексанов успеет, конечно, тоже. Начальник штаба артиллерии армии, генерал-майор Березинский, только что говорил с Федюнинским: связь порвана, приходится пользоваться нашей (883-го полка). И командующий включился в провод, мешая Седашу говорить с дивизионами. Из дальнейших переговоров, команд, вопросов, докладов я понимаю, что через Золотарева от Федюнинского получено приказание всем танкам работать на дивизию Щербакова, а стрелковой дивизии Биякова оставить два-три танка. Огонь! “Енисей”, “Барнаул”, “Иртыш”, — огонь! Два... два... два — три двойных залпа. Гул прокатывается по лесу, и немедленно снова залпы: два, два, два!.. 9.45. Седаш приказывает: “Восемнадцать гранат, по шесть на “огород”!” — то есть на батарею: значит, полк даст по первому рубежу пятьдесят четыре снаряда... —“Енисей”! Что передают танки? Они слышат вашу музыку?.. Противник оказывает какое-нибудь сопротивление? Там все в дыму сейчас?.. Ясно!.. 10.00...Седаш сразу узнает, что минометная батарея немцев бьет из района моста у слияния ручья Дубок с речкой Мгой... Ну и, конечно, минометной этой батарее теперь существовать недолго!.. 10.26. Седаш сообщает мне: — Танки в обход деревни пошли, по западной окраине, и пехота за ними идет. Немцы отвечают только пулеметно-автоматным огнем из леса. 10 часов 40 минут. Первый эшелон танков прошел полностью линию железной дороги, подошел весь к южной окраине деревни Погостье. Второй эшелон в бой еще не введен. За час пятнадцать минут боя танки КВ прошли один километр. Медленность их продвижения объясняется исключительно тяжелыми естественными условиями местности: в глубоком снегу танки то проваливаются, проламывая лед, в болото, то выбираются из него, ползут, преодолевая все природные и искусственные препятствия... В 11.20 выясняется, что “вторые ноги Мартынчука с коробками” втянулись в деревню Погостье, а передовые роты дивизии с головными танками просят прочесать огнем район до второго рубежа. Доносится: два, два, два — Дармин бьет туда всеми батареями дивизиона. Седаш просит “Воронеж” — звукометрическую станцию — “направить уши на 417-ю”: — Туда же даю налет, определить, что получится!.. По цели № 417, по мешающей наступать вражеской батарее, два выстрела — залп. Еще два... Еще два... Время — 11.24... Два... Два. Два. 11.55 Михайленко (“Амба”) докладывает Седашу, что у одного из танков КВ подбита гусеница... Седаш слушает какие-то телефонные разговоры, лицо его выражает недоумение. Молчит. Что-то неладно? 12.30. В блиндаже звуковзвода у Дармина возник — от термитного, что ли, — пожар. Седаш торопит его с тушением (“Значит, принимая такие героические усилия, не можете потушить? Вам пожарной команды не требуется? Требуется?.. Хорошо, завтра будет!”). — А если время обеда настанет, потушите? — с иронией говорит Седаш. Добавляет:— Вы думаете, я шучу? Вы работать-то будете или нет? И приказывает через минуту вести огонь: — Полетное время — 52 секунды, дадите четыре снаряда с темпом одна минута... Дармин, — огонь!.. Слышен выстрел, за ним — следующие. Время — 12.44. 12.50. — ...Алексанов говорит — пехота Мартынчука залегла, а кто позади — по лесу разбрелись, трофеи собирают...— ...Вот, да! Федюнинский дает! По индукции слышно. Федюнинский. сейчас Мартынчуку мозги вправляет: “Военный совет осуждает ваши действия! По вине командиров и комиссаров ваших частей наступление срывается. Если до вечера задача не будет выполнена, командиры и комиссары будут расстреляны!..” Пугает, конечно, не так это просто! Командир 198-й стрелковой дивизии Мартынчук известен своим умом, энергией, опытностью. Он окончил две военные академии. Начальник политотдела армии Ефременков, в Гороховце, назвал мне его талантливым человеком... Но... если его пехота залегла, ответственность несет он... Около 16 часов третий дивизион сообщил уловленные им приказы по радио, передаваемые танкам КВ: “Осадчему, Рыбкову, Попкову и Паладину: двигаться на Веняголово. Радисты, давайте сигналы. Сообщите обстановку, сведений не имеем”. Второй: “48-43. Выходить всем на дорогу и двигаться на Веняголово. Наши — там”.... По дополнительным сведениям в Веняголове уже находится и штаб первого батальона танков. Пехота, однако, еще в Погостье; во всяком случае, точных сведений о ее продвижении к Веняголову нет. А перед тем было уловлено еще сообщение: “Три танка КВ прошли немецкие блиндажи. Пехота позади них в четырехстах метрах. Немцы, засев в блиндажах, препятствуют ее продвижению. Три танка КВ действуют против этих блиндажей с их тыла”. В итоге всех выяснений — картина такова. Головные танки КВ действительно прорвались в Веняголово. За ними, значительно отставая, двигались передовые батальоны пехоты. Упорно и храбро стрелковые роты переходили в атаки, гнали немцев, — только вчера занявший здесь оборону, свежий 25-й немецкий пехотный полк. Этот полк побежал, бросая оружие. Тем временем вторые эшелоны наших танков и пехоты дрались, расширяя прорыв южнее Погостья. На звездовидной полянке западнее Погостья захвачена целиком минометная батарея, восточнее — батарея 75-миллиметровых орудий. Еще два самоходных орудия. Захвачено знамя полка. Только что взяты ротные минометы, подобрано много автоматов, ручного оружия (“Побитых немцев — как муравьев!”). Но на пути нашей пехоты к Веняголову внезапно появились крупные, свежие немецкие подкрепления: подошли 1-я немецкая дивизия и еще один полк. Сразу заняли оставленный было 25-м полком рубеж обороны и, значительно перевесив наши силы, сейчас накапливаются в районе Веняголова и кладбища. Прорвавшимся в Веняголово нашим танкам КВ, которые без поддержки пехоты удержать село не могут, приказано отойти к рубежу, достигнутому и удерживаемому пехотой... 18.48. Гул. “Маруся” целует врага. Всего лишь двенадцать—пятнадцать секунд. Но там, где были сотни врагов, сразу же только темные пятна на снегу да трупы. Теперь немцы о контратаке уже, конечно, не помышляют. Да и время как им, так и нам закрепляться на своих рубежах! — Артиллерия начала бой, — говорит Козлов, — и артиллерия его закончила! Ну, все-таки вышли на ручей Дубок! Завтра будут двигаться дальше. Если бы была луна, могли бы и ночью действовать, но надо и отдохнуть!.. А в общем, сразу хорошее впечатление на немцев: только к ним пришло пополнение, и вот его сразу бьют и гонят! За день клин углублен километра на два, И фронт, оставив позади южную окраину деревни Погостье, раздвинулся дугой от устья ручья Дубок к отметке 55,0. С основных укрепленных позиций немцы сбиты. Только два этих района — Березовка да Погостье — Веняголово остаются сейчас опорными участками немцев в здешнем секторе фронта... 18 февраля Ночью - 27 градусов. Днем яркое солнце и потепление до - 4. Иван Федюнинский: Никогда не забыть мне ночную атаку 18 февраля 502-го полка 177-й стрелковой дивизии. Перед атакой я побывал у командира дивизии полковника А. Г. Козиева и вместе с начальником оперативного отдела полковником Беловым отправился к капитану Чумаку — командиру 502-го полка. Его наблюдательный пункт находился очень близко от переднего края, а отодвинуть его дальше не представлялось возможным: густой лес мешал наблюдению. Командир сидел в неглубокой яме, вырытой в снегу и прикрытой сверху плащ-палаткой. Мы едва втиснулись в эту яму, где было так же холодно, как и в лесу, разве только не дул ледяной ветер. Чумак зажег свечу, чтобы показать на карте исходные позиции батальонов. Где-то сзади ударили орудия: началась артподготовка. Вылезли из ямы. Над заснеженным полем вспыхивали ракеты. Впереди медленно двигались фигурки людей в белых халатах. — Бойцы вязнут в снегу, а лыж на всех не хватает, товарищ генерал, — глухо сказал Чумак. За ночь полк продвинулся километра на два, уничтожив опорный пункт противника. На рассвете мы пошли по полю недавнего боя. Там, где прошли солдаты, виднелись глубокие извилистые борозды. Тела убитых не лежали, а стояли в снегу, наклонившись вперед. 19 февраля Командир 177-й дивизии полковник А.Г. Козиев своевременно не подтянул орудий для стрельбы прямой наводкой. 1064-й полк, который должен был развернуться западнее мостика через ручей Дубок и наступать строго на север, сбился с направления. Его батальоны сосредоточились где-то восточнее мостика и не смогли поддержать подразделения 502-го полка. Допустил ошибку и командир 198-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.М. Мартынчук, которой предстояло взаимодействовать с дивизией полковника Козиева. Один из ее полков занял не то исходное положение, которое ему предназначалось. 20 февраля Во время атаки 124-й танковой бригадой немецких позиций в районе Виняголово было подбито и сгорело 2 самоходных установки на шасси Т-26. Иван Федюнинский Меня вызвал к аппарату М. С. Хозин. Я доложил, что боевые действия соединений армии, в особенности 177-й стрелковой дивизии, оцениваю как неудачные. Некоторое продвижение имели 311-я, 11-я стрелковые дивизии и 6-я бригада морской пехоты, но и им удалось добиться лишь частного успеха. — В общем, сегодня работали плохо и дали противнику возможность привести себя в порядок, — подвел итог Хозин. — Не забывайте, что мы с вами находимся не на военной игре, а на войне. Начальники должны строго следить, чтобы войска занимали те исходные положения, которые им указаны. Иначе ни один задуманный план не будет выполнен. - Упрек был справедлив. Можно бы, конечно, сослаться на неукомплектованность дивизий, но я этого делать не стал. 22 февраля Воскресенье. Ясно, мороз - 16 градусов. 23 февраля Иван Федюнинский Бои в районе Погостья продолжались. Но мы по-прежнему не имели сколько-нибудь заметного успеха, слишком уж малочисленными были наши полки. В армию прибыло пополнение из Ленинграда, из-под Волхова и из Уральского военного округа, всего около 1500 человек. Это было каплей в море, но большего штаб фронта выделить не мог. Приходилось с этим считаться и выполнять задачу наличными силами. Александр Яковлев, командир взвода разведки 6-й ОМСБ, лейтенант Мне 18 лет. 2 февраля 1942 года мне дали лейтенанта. Через две недели поехал я на фронт. На одной станции всех офицеров по одиночке в помещение вызывают. Сидят трое - пехотный полковник, капитан первого ранга морской и третий в гражданском, видимо, из спецслужб или из особого отдела. И начинают обычные вопросы в то время: когда родился, где родился, кто отец? Ладно, идите. Так сутки продолжалось. На следующие сутки опять вызывают, дают документ: вот вам все документы на питание, на проезд, вы направляетесь в распоряжение Балтийского флота. Когда мы пришли к штабу бригады, выстроились человек восемь. Выходит низенький человек, капитан первого ранга, смотрит на нас, все мальчишки и говорит: "Сопли утереть". Мы рукавом махнули. "Вот вы прибыли туда-то, туда-то, там-то, там-то, назначение получите в штабе. Начальник штаба сейчас скажет". Я стал командиром 3 взвода роты тыловой разведки. Ходить к немцам на ту сторону и перед боем безобразить. От двух до десяти километров зона действий была. Где землянку взорвать, где поджечь что-то, суматоху навести. 24 февраля Иван Федюнинский Начальник оперативного отдела штаба фронта, получив от нас очередное боевое донесение, даже усомнился в правильности переданных сведений. — Нельзя ли уточнить положение частей в углу развилки двух дорог юго-восточнее станции Погостье? — запрашивал он по аппарату БОДО. — Тут, по-моему, какая-то каша. Неужели все три полка действуют здесь в одном эшелоне? Генерал Березинский ответил: — В трех полках так мало людей, что всем с избытком хватает места. Потому и боевой порядок приходится строить в один эшелон, что не из кого составить второй. Главстаршина Савин Константин Павлович, стрелок 3-го батальона 6 ОМСБр, погиб в бою в районе станции Погостье. 26 февраля Директива Ставки ВГК №170127. Усилив в течение 26-27 февраля ударную группу 54-й армии не позднее 1 марта перейти в решительное наступление в общем направлении на Любань. Общими усилиями (с Волховским фронтом) ликвидировать Любань-Чудовскую группировку противника и освободить ж/д линию Любань-Чудово. Температура вновь понизилась до - 26 градусов. В то же время на солнце термометр показывает - 1 градус. 11-я СД и 6-я ОМСБ отошли в районе полян «Сердце» и «Фигурная» с завоеванных накануне позиций. 28-го февраля Войска 54-й армии вновь перешли в наступление. В район Погостья была выдвинута 80-я сд, которая после ночного марша вступила в бой вместе с танками 16-й тбр правее 11-й сд, но продвижения не имела. В 6-й ОМСБ осталось 30 активных штыков. В начале марта Ставка усилила 54-ю армию 4-м гвардейским стрелковым корпусом, в состав которого входили одна стрелковая дивизия, четыре стрелковые и одна танковая бригады, три лыжных батальона и дивизион реактивной артиллерии (3 гв.сд, 32, 33, 137, 140 сбр; 98 тбр, 241, 242, 243 олыжб, 115 отд. гв.минд). Перед ними поставили задачу наступать в общем направлении на Любань. В феврале генеральное наступление провалилось. Хотели сделать боевой подарок к 23 февраля – Дню Красной Армии - разгромить Любанскую группировку противника, но продвинулись вперед всего на несколько сот метров. Глубина обороны немецкой дивизии, оборонявшей Погостье, доходила до семи километров. Александр Яковлев: Меня сначала за командира не считали, все моряки, балтийцы, старше меня, да еще с элементами бравады. Считали позором ползать по пласту, только чтобы тельняга была видна, каски снимали с презрением - давай бескозырку. У них было железное правило, которое всеми свято выполнялось - не оставлять ни раненого, ни убитого у немца. Хотя приказы отдавали прекратить дополнительные жертвы, ничего не помогало. Я ни разу не слышал в нашей бригаде, что произносилось имя Сталин ни в отрицательном, ни в положительном, как будто его нет. Есть главнокомандующий Сталин, - читали приказы. У нас был политрук, он морской офицер, разжалованный, он был капитан второго ранга. Его разжаловали до капитан-лейтенанта за что-то в Питере еще, какие-то грехи. Он проводил беседы информационные. Он все время строил беседы, что мы защищаем свою страну, свою землю. Какой-то был убедительный. Хассо Стахов На всех участках фронта под Ленинградом сохраняется нервозная обстановка. Нет никаких свидетельств того, что сытые оккупанты чувствовали себя в то время безмятежно и лишь ждали, когда мертвый огромный город сам упадет им в руки, как созревший плод. Кажется, нет конца перестрелкам из окопов, на открытых пространствах и на выдвинутых к переднему краю участках передовой линии фронта. На узком пространстве одновременно разыгрываются отдельные эпизоды, которые ранее ни один из участников с обеих сторон не смог бы себе вообразить. Они сопровождаются диким упоением триумфа, ужасной смертью, безумием и сильнейшим измождением. Происходит все это на местности закрытой со всех сторон лесом, где новичок совершенно не может ориентироваться, и где большие участки, помечены на карте как поля и лужайки, а на самом деле представляют собой труднопроходимые места и дремучие заросли. Считалось нормой то, что солдаты с обеих сторон сутками не получали горячей еды, и то, что суп насквозь промерзал в контейнерах. А как вообще спали тогда солдаты? Землистого цвета лица, вялые, неестественные движения, лихорадочно блестевшие глаза – все это свидетельствовало о недостатке сна. Некоторые дремлют на ходу. Шатаясь, идут по открытой местности, а в лесу натыкаются на деревья. В блиндажах, где нет никаких предметов, и которые выглядят как один большой пустой ящик, 15-20 человек спят стоя, как в переполненном вагоне метро. Те, кто засыпают на посту, подвергают опасности не только свою жизнь, но и других солдат. Если бы за это их всех стали наказывать, то количество дисциплинарных частей превысило бы регулярные войска. Поэтому патрульные все время бегают по цепочке от поста к посту и ударами под ребра будят спящих. Возможно ли в таких условиях содержать в чистоте свое тело? Пока солдаты пребывают на морозе, они не чувствуют вшей на своем теле. Но через пятнадцать минут нахождения в теплом блиндаже начинается пытка: не обращая внимания на воинские звания, все начинают чесаться самым нещадным образом. Временами солдаты пытаются бриться. Куска березовой коры хватает, чтобы разогреть снег в полевом котелке. Но для этого нужно вначале найти свободное место в блиндаже. А его, как правило, нет. Получив отпор наступлению, начатому 28 февраля, оно проводилось без всякой подготовки, генерал Федюнинский прекратил атаки и всерьез принялся готовиться к новой операции. 4 марта. Василий Чуркин, артиллерист 88 артполка 80 СД По сторонам стоял густо запорошенный снегом хвойный лес. Навстречу мне попался солдат. Правая рука у него была перевязана, сквозь бинт просачивалась кровь, капала прямо на снег. Солдат был похож на узбека или казаха. Через некоторое время навстречу мне шел санитар, он тянул за веревку лодку, она скользила по утоптанному снегу. В лодке лежал раненый. Санитар спросил меня, где найти ПМП (пункт медицинской помощи). Но ответить было не просто. На расставленных по сторонам дороги указателях значилось: «ПМП Семенова, Петрова, Иванова и т. д.», а какой части, указано не было. Я подходил к железной дороге, к станции Погостье. С левой стороны, не очень далеко от дороги и недалеко от насыпи, стояла батарея. Вокруг нее земля всюду изрыта, воронка на воронке. Пушки покрыты сетками, как неводом, это была маскировка от самолетов. Когда я подошел близко к насыпи, меня предупредили, чтобы я шел не в полный рост, а пригибаясь. Немцы были недалеко, они это место простреливали даже из автоматов. Железной дороги я не увидел, была только насыпь, песок, да железная труба около трех метров высотой торчала в песке. Полуразрушенный мост через небольшую речку. А станции не было. Не было видно каких-либо признаков, что тут были постройки. Около железной дороги и у самой станции когда-то стоял плотной стеной лес. Теперь вокруг на большом расстоянии торчали рваные пни разной длины. Деревья были срезаны осколками снарядов, а земля вспахана так, что не было места, где бы не было воронки. С нашей стороны в насыпи были вырыты углубления, небольшие пещеры, в них сидели наши солдаты. 5 марта 1942 Командиром 6 ОМСБ назначен Иван Степанович Прытков. 9 марта К девятому марта, когда 2-я ударная замедлила наступательное движение, группировка 54-й армии, состоящая из пяти стрелковых дивизий, одной стрелковой и трех танковых бригад, развернулась на участке разъезда Жарок - Погостье. Новый план наступления разработали генерал-майор Березинский и полковник Семенов, начальник оперативного отдела. Атакующая группировка состояла из двух эшелонов и резерва, имела глубокие построения. На первой линии в исходном положении изготовились 193, 281 и 11-я стрелковые дивизии, 122-я и 124-я танковые бригады. За ними стояли 80-я и 294-я стрелковые дивизии с 16-й танковой бригадой. В резерв Федюнинский определил 6-ю бригаду морской пехоты, правый фланг укрепил 177-й стрелковой дивизией, а на левый, кроме того, поставил 115-ю стрелковую дивизию. Все было четко продумано, взаимодействие подразделений оговорено заранее, роли командиров распределены, каждый знал предписанную ему задачу. Но толку от этого не случилось вовсе. Дело в том, что 54-я армия, подчиненная Ленинградскому фронту, действовала сама по себе, а 2-я ударная Волховского фронта никак не связывала собственные планы с дальнейшими намерениями Федюнинского. Удары двух армий по врагу мог и должен был координировать генерал армии Мерецков, но командующий Волховским фронтом был для Федюнинского посторонним человеком, у него имелось собственное начальство - генерал Хозин, человек, который болезненно относился даже к малейшему посягательству на его власть. Федюнинский сообщил Хозину о том, что главный удар наносит в направлении Кондуя, Смердыня, Любань, в двух километрах западнее Шалы. Соседи о том ничего не знали. На этот раз мощная, хотя и непродолжительная - опять сказался недостаток снарядов - артподготовка была для противника неожиданной. Гитлеровские артиллеристы начали вести ответный огонь, но было уже поздно. Русские танки и пехота, которая шла вслед за машинами, ворвались на переднюю линию оборонительных сооружений, принялись сокрушать батареи и выбивать фашистов из дзотов и блиндажей. Дальше всех продвинулся вперед на правом фланге полковник И.К. Кривцов, его 281-я дивизия сражалась грамотно и умело, и потерь в ней было относительно немного. Медленнее, чем Кривцов, но упорно давили немцев генерал-майор М.Н. Клешнин, комдив-188, и полковник И.В. Грибов со своей 11-й дивизией. Немцы ввели было в бой резервы, которые были под рукой, но перелом уже свершился, остановить собравшихся в единый кулак русских было трудно, да кое-где и невозможно. Враг дрогнул и стал отходить, срываясь временами в неуправляемое бегство, бросая пушки, минометы, автомобили. Часть тяжелой техники и снарядов с боеприпасами противник успел при отходе взорвать. На второй день наступления три дивизии первого эшелона вышли на линию артиллерийских позиций немцев. Федюнинский, окрыленный первым успехом, приказал расширить полосу прорыва и поручил 288-й дивизии и 16-й танковой бригаде захватить Шалу, опорный пункт противника. Тут комдив полковник Кичкайлов и доказал, что умеет воевать, дай только возможность для творческого маневра. План захвата Шалы он сочинял вместе с танкистами. И вот танковый батальон майора Кудрявцева посадил на броню пехоту и пошел в обход опорного пункта с востока. Другой батальон танков, им командовал майор Калинин, со стрелками на броне рванулся в обход Шалы с запада. А сам Кичкайлов силами пехоты нанес фронтальный удар. Взяв Шалу, комдив повернул боевые порядки на юг, в сторону Кондуи. До Любани 59-я стрелковая бригада не дошла километров пятнадцать. Примерно столько же осталось пройти до этого города частям 54-й армии генерала Федюнинского, которые перешли в решительное наступление в районе Погостья 9 марта, когда 2-я ударная активные наступательные операции прекратила и находилась в неведении относительно грядущего. Василий Чуркин 9 марта 80-я дивизия ушла на отдых, а наш артиллерийский полк вошел в 198-ю дивизию, в поддержку третьему стрелковому полку. Штаб второго дивизиона находится недалеко, метров 400 от железной дороги от станции Погостье. 9 марта с утра наши войска вели наступление. От станции Погостье продвинулись на 7 км. Немцы отступили почти без сопротивления. От моста по льду речки пришлось ползти. В лесу по обе стороны близко были немцы, они простреливали это узкое место. Дальше занятая нашими войсками территория значительно расширялась. По другую сторону железнодорожной насыпи, недалеко от моста, стояло около десяти наших подбитых танков. Среди них были маленькие, средние и даже большие танки «КВ». Их экипажи находились внутри танков мертвыми. Метрах в четырехстах по ту сторону моста, на обочине дороги стояла небольшая сорокапятимиллиметровая немецкая пушка, разбитая нашим снарядом. Она и подбила наши танки. Пушка стреляла термитными снарядами на таком близком расстоянии прямой наводкой без промаха. Снаряд, ударившись о броню танка, не отскакивал от нее, а мгновенно воспламенялся, развивая температуру до двух тысяч градусов, и металл в этом месте плавился. У танка заклинивало башню или же он загорался. У наших подбитых танков в броне были выжжены термитом ямы. Около подбитой немецкой пушки лежали убитые четыре рыжих немца. Как новинку военной техники, пушку эту разобрали и увезли в Ленинград. Станция Погостье, вероятно, имела большое стратегическое значение. Говорили, что были даже рукопашные бои: она семь раз переходила из рук в руки. Большой ценой досталось нам это Погостье, тысячами трупов была усеяна изрытая снарядами земля. Трупы, всюду трупы. Куда ни пойди, везде лежали убитые. Я уже не новичок, мне приходилось видеть страшные картины войны, но здесь, увидев устланную в таком огромном количестве трупами землю, я был потрясен до глубины души. Среди убитых много было и вражеских солдат. Ни словами, ни на бумаге не передать, как сам видел и ощутил эти страшные картины. В наступлении принимали участие наши самолеты и около пятидесяти танков. Активно била по немцам наша артиллерия. Николай Никулин: И все-таки Погостье мы взяли - сперва станцию, потом деревню. Вернее места, где это все когда-то было. Пришла дивизия вятских мужичков. Полезли они на немецкие дзоты, выкурили фрицев и продвинулись метров на пятьсот. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус. Но перед ними встали новые немецкие укрепления. Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой 1942 года, видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только переезд. Они валялись повсюду. Морской пехотинец был сражен в момент броска гранаты. Он так и замерз, и, как памятник, возвышался со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Медные пуговицы сияли под лучами зимнего солнца. Другой боец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу, и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру. Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой как заснеженные холмы, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках «клеш». Еще выше – сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале 1942 года. Потом - политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки выдавали в блокадном Ленинграде). Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942 года. «Диаграмма наших успехов». Эта картина отпечаталась в моем сознании навсегда. Всю жизнь меня преследует один сон: горы трупов у железнодорожной насыпи. Иван Федюнинский Анализируя наступление 54-й армии, должен признать, что я как командующий, командиры дивизий и бригад допустили тогда немало ошибок. Если бы их не было, операция привела бы к иным результатам. Это убедительно подтвердилось год спустя, когда советские войска успешно прорвали блокаду Ленинграда. В чем же заключались основные причины, которые привели к тому, что попытка деблокировать Ленинград в 1942 году окончилась неудачей? На мой взгляд, одна из главных причин состояла в том, что в ходе операции мы не сумели организовать тесного взаимодействия не только между фронтами, но и между наступающими армиями. Связь с 4-й армией Волховского фронта я поддерживал через штаб Ленинградского фронта. Непосредственная связь, а стало быть, и четкая координация действий отсутствовали. Да и внутри армии — между дивизиями, а в дивизиях — между полками взаимодействие нередко нарушалось. Удары наносились неодновременно и в разных направлениях, как бы растопыренными пальцами, что позволяло противнику маневрировать резервами. Наступление в ряде случаев готовилось наспех, без учета реальной обстановки, без сосредоточения сил на главных направлениях. Происходило так, во-первых, из-за недостатка у штаба армии и штабов дивизий опыта организации непрерывного и устойчивого управления частями в наступлении, а во-вторых, в силу настойчивых требований штаба фронта продолжать активные действия даже тогда, когда это было не вполне целесообразно. Из дивизий подчас поступали неточные доклады и не потому, что люди хотели приукрасить истинное положение, а главным образом из-за незнания обстановки. Получив такие доклады, штаб армии ставил дивизиям непосильные задачи. На горьком опыте постигли мы непреложный закон наступления, который гласит: умей своевременно остановиться, чтобы подтянуть резервы и не попасть под удар резервов противника, умей всегда доложить правду о состоянии соединений или частей, как бы горька ни была эта правда. Мы редко прибегали к охватывающим действиям, почти не применяли маневра силами и средствами, а наносили преимущественно фронтальные удары, причем чаще всего на одних и тех же направлениях, не используя элемента внезапности. Слабо велась разведка, особенно танковая и инженерная. Танки натыкались на противотанковые орудия и минные поля, скрытые в глубоком снегу. Артиллерийской подготовке, и особенно артиллерийскому сопровождению наступающих подразделений, уделялось мало внимания, недоставало тесного взаимодействия артиллерии с пехотой. Отсутствовали четкое планирование и организация подвоза материально-технических средств. Тылы, несмотря на медленное продвижение частей, порой отставали, особенно весной, во время распутицы. Таковы основные недостатки, которые выявились в ходе операции. Они-то и явились причинами наших неудач. И вот теперь, подводя итог тех тяжелых боев, с горечью приходится признать: этого могло не случиться. На бестолковое руководство войсками Ставка ВГК постоянно указывала командующим всех рангов. Однако же раз за разом продолжали действовать по принципу «Не испортив дела, мастером не станешь». На совести всех этих Хозиных и Федюнинских сотни тысяч бездарно загубленных солдатских жизней, в чем они, в общем-то, и не стеснялись признаваться впоследствии в своих мемуарах. 12 марта - 28 градусов и ниже. Василий Чуркин 12 марта вместе со штабом второго дивизиона переехали за станцию Погостье. Но слева и справа около железной дороги еще были немецкие части. С обеих сторон они обстреливали нас из минометов и орудий. Мы врезались в середину, вглубь. 294-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 16-й танковой бригадой овладела опорным пунктом Шала и закрепила его за собой. 13 марта 285-я стрелковая дивизия взяла разъезд Жарок. 15 марта Температура - 26 градусов. Ледяной ветер. 4-й гвардейский корпус получил задачу развивать наступление от участка Жарок-Шала в направлении Зенино-Смердыня.
3-я гвардейская стрелковая дивизия овладела населенным пунктом Зенино. 22 марта В результате очень трудных боев бригада вышла в район деревни Виняголово. 23 марта Термометр показывает + 2 градуса. Снег постепенно начинает таять. 3-я гвардейская сд взяла населенный пункт Доброе. 29 марта Утром - 24, к полудню лишь - 5 градусов. Взята Кондуя - важный опорный пункт. Александр Яковлев Солдаты отдавали свою жизнь, не задумываясь над тем, что ради чего они это делают. Для них цель была внушена, и они в нее верили, что против фашизма боремся за свободу. Но как война велась - так бездарно и безответственно. А, главное, ни капли не жалели людей. Надо взять деревню.- В атаку! Это потом научились лучше окружить, ползком, разведку. - В атаку! Вперед, под пулеметы! Вот эта безжалостность, неумение воевать. Да еще сама психология. Я помню, что если кто-то взял хитростью, сумел окружить, как-то подготовить и у него один погиб, один раненый - это трусовато. А кто напился до чертиков, "ура!", "в атаку!", положил половину роты - храбрый, надо награждать, он жизни не жалеет. Вот эта похвальба людям, что жизни не жалеет, проклятая - это преступный лозунг. - Побеждай и жизнь жалей! Нет, такого никто не говорил, что вы жалейте людей и награждать тех, кто выполнил задачи с наименьшими потерями. Тогда, когда я воевал, 42 год, психология была дикая. Сколько ребят погибло... Было относительное затишье. Артиллерийские обстрелы взаимные. Весна, май. Я в лес пошел и вдруг увидел поляну и оттаявшие солдаты наши. Еще снег между ними лежит, а лица оттаяли. Это ужасно было! Молодые лица. Даже тогда, будучи мальчишкой, у меня такое ощущение было, что они у меня чего-то спросить хотят, поговорить. Мне было так страшно, буквально страшно. Я посмотрел и потихоньку, пятясь, пошел оттуда. До сих пор много не похоронено, до сих пор количество жертв на Волховском фронте в этих краях преуменьшают. А на самом деле, оказывается, там сотни тысяч людей погибло. Был случай, нашу бригаду однажды ночью перебросили с одного участка на другой, целую ночь мы шли. Оказывается, там дивизия СС перешла в наступление. Немцы пошли нахально, в рост. Командовал у нас не командир дивизии, а комиссар бригады, который нас встретил "сопли вытереть". Еврей, Ксёндз фамилия. Удивительной храбрости человек. Уже лет 50 ему было, но любил два пистолета, немножко театральность такую, а это нравилось ребятам. Он вышел метров за сто до немцев и запел, смешно сказать, "Интернационал". И это действительность, иногда очень трагическая, страшная, кровавая, а иногда такие моменты киношные, театральные. Немцы были так удивлены, растеряны. Они знали по их разведке вчерашней, что тут стоит воинская часть, обыкновенная, нормальная пехотная. И вдруг выкатывается волна матросов в матросской одежде, бушлат, "полундра!". И пошло дальше, рассказывать нечего. У нас процентов 50 погибло и у них... В плен немцы не брали, мы тоже не брали. Кроме случаев, когда уж очень настаивал начальник особого отдела бригады. И то он действовал через начальника политотдела, с угрозами: "Надо, ребята. Вы поймите, надо взять пленного". А капитан, который курировал наш батальон, человек приличный. Если приведем пленного, он нам котелка два спирта. Я не помню ни одного выступления, атаки, чтобы не выпивши. Причем не по сто грамм наркомовских, а грамм двести, стаканчик. А почему двести? Потому что это зависело от старшины. Просто на день опаздывала отчетность. Получит на тех, кого уже нет, а потом отчет пишет. Ко второй половине марта для нанесения вспомогательного удара несколько переданных из 54-й в 8-ю армию соединений и частей были вновь брошены навстречу 2-й Ударной — на Веняголово со стороны Погостья. Если б им удалось сомкнуться с частями 2-й Ударной армии, то крупная приволховская группировка немцев была бы полностью окружена и уничтожена. Понимая эту угрозу, немцы, в свою очередь, несколько раз пытались подсечь в основании клин, созданный 2-й Ударной армией, и перерезать ее коммуникации. В апреле 1942 года большинство командиров в 8-й и 54-й армиях о действиях 2-й Ударной армии и о ее положении официально не были информированы. В такой обстановке с 5 по 8 апреля начался новый этап боев в районе Погостья — Веняголова. В начале апреля 1942 г. А.В. Сухомлин возвратился в 54-ю армию на должность командующего. В это время армия находилась уже в составе Волховского фронта. Весь апрель 54-армия в условиях весенней распутицы и бездорожья вела активные наступательные действия.
Приказ комадующего ЛФ: провести операцию по овладению Виняголово, болота Малуксинский Мох в составе 177, 80-й сд, 1-й огсбр, 6-й отдельной морской бригады, 107-го танкового батальона. 8 апреля Ничего более неприятного в тот день погода не могла бы придумать: с утра — яркое солнце, оттепель. Снег на болотных прогалинах и даже в лесу взялся дружно таять, исковерканные бревенчатые дороги кое-где встали дыбом на придавленном грязью мху, а по широким полянам открылись чавкающие трясины, и посиневший снег на них, прикрывавший травы, превратился за какие-нибудь полтора-два часа в утыканные хилым кустарником, предательски заманчивые озера. Но отменять наступление командование армией не решилось, и наступление началось. На правом фланге у Погостья —6-я бригада морской пехоты, на левом фланге, в низине Корыганского мха, —1-я отдельная горнострелковая бригада и 59-й отдельный лыжный батальон, в центре, против села Веняголово, — части 80-й стрелковой дивизии. Так протянулся вдоль текущей с северо-востока на юго-запад немноговодной здесь речки Мги десятикилометровый фронт наступления 8-й армии. В обход с левого фланга, устремляясь сначала к юго-западу вдоль дороги на Монастырскую Пустынь, двинулись с исходных позиций три десятка КВ 124-й танковой бригады полковника А.Г. Родина. Поддерживала пехоту рота трофейных танков 107-го отдельного танкового батальона. Было много артиллерии, был пушечный 882-й полк. В состав 8-й армии на 08.04.42 из частей усиления входили только 12-й и 112-й отдельные инженерные батальоны, 24-й и 882-й пушечные артполки – «катюш» не было, а из ВВС имелось 3 истребительных авиаполка – 154, 159, 196-й. Во втором эшелоне, в резерве, как и все последние месяцы в здешнем районе, не было почти ничего. Сил для замены обескровленных частей, для развития наступления в случае успешного прорыва, по-прежнему не хватало. Всем, однако, казалось, что на этот раз наступающие войска 8-й армии прорвутся к Шапкам и Тосно и совместно с левым соседом — 54-й армией — выйдут к Октябрьской железной дороге по всему фронту, сомкнутся где-нибудь между Любанью и Тосно с частями 2-й Ударной. А затем, раздавив в образовавшемся “котле” всю волховскую немецкую группировку, двинутся единым фронтом на освобождение Ленинграда от опостылевшей всем блокады. 9 апреля Хассо Стахов 269-я пехотная дивизия докладывает, что ее солдаты уже почти четыре месяца не имеют крыши над головой, страдают от недосыпания и отсутствия условий для умывания. Их внешний вид абсолютно неприемлем. К эпизодам военного времени, остающимся в памяти навечно, относится ужас танковой атаки, которой солдаты сами ничего не могут противопоставить. И если даже в данный момент им приданы противотанковые пушки и самоходные штурмовые орудия, или, так называемые подразделения истребителей танков, то даже они не в силах устранить опасность. Чем больше задумываешься над такими подробностями, тем явственнее представляешь себе сущность ремесла, которым владеют люди по обеим сторонам Ленинграда. Здесь они все стали профессионалами военного дела. Неделями напролет они стреляют из винтовок и пистолетов в себе подобных людей зачастую с расстояния в несколько метров. А те люди отличаются от них лишь тем, что говорят на другом языке и носят другую военную форму. Они вонзают друг в друга штыки, душат друг друга, бьют саперными лопатками, бросают ручные гранаты в укрытия противника. В боевых донесениях немецких рот можно прочитать о солдатах, которые всего лишь за несколько дней уже убили десятки человек. В своих личных документах они зарегистрированы, как люди самых безобидных профессий, таких, как: садовник, маляр, почтальон, студент, складской рабочий. А в окопах напротив них сидят: трактористы, заготовщики сена, литейщики, бухгалтеры и киномеханики. Их боевые заслуги ничем не отличаются от немецких. Солдаты, разделенные линией фронта, носят в карманах фотографии своих жен, детей, родителей, истрепанные клочки бумаги с записями о том, кого следует оповещать об их гибели. Там лежат также письма от самых близких им людей, которые обращаются к ним: «Мой маленький», «Бедный мальчик», «Ты самый ненаглядный». Их просят всегда потеплее одеваться, носить шерстяные носки: («Ты ведь сам знаешь, как легко подвержен простуде»), не совершать легкомысленных поступков. Пусть это делают забияки и те, кто поздоровее. Немецкая пропаганда создает новый тип человека – Волховского бойца. Под ним понимается стойкий, как сталь лесной человек – Тарзан с камнедробильным подбородком, не теряющий никогда чувства мрачного юмора, готовый броситься за фюрера хоть в огонь. В действительности, все это выглядит, разумеется, иначе. Это доведенное почти до последней степени измождение, которое отчетливо отражается на застывших как маска лицах специалистов по ведению лесных боев. Отсутствующий взгляд, настороженно прищуренные веки при возникновении необычных звуков, осмотрительные движения, автоматический поиск пачки сигарет, затем окурок в углу рта, холодный взгляд и вдруг внезапный приступ ярости, раздражительная реакция на уставные команды, на бессмысленную сумятицу служебного распорядка в тыловых подразделениях. Эти люди ведут себя в странной степени отчужденно, как будто находятся где-то на удаленном расстоянии. Они доступны лишь частично. Это уже не те юнцы, которые несколько месяцев назад, смеясь, прощались со своими девушками. Они уже повстречались со смертью, сами убивали и дрожали от страха. Они теперь знают, как выглядят люди, побывавшие в мясорубке войны. Никогда им не избавиться от восприятия запаха и дыма пороха, машинного масла, паленой резины и горелого мяса, которые из обугленного скелета танка тянутся на весь лес, где каждое дерево сочится от ран, нанесенных осколками. Часто солдаты устраивают свои стрелковые ячейки и укрытия из снежного наста между горами из трупов, носящих немецкую и русскую форму, лежащих вперемежку и застывших как лед. Их никто не собирается закапывать, даже если бы для этого нашлись бы время, силы и инструменты. Солдаты просто перешагивают через них, как через спящих людей. Они смотрят на них так, как будто это их братья: все они жертвы среди жертв, не принадлежащие уже окружающему их миру. Десятки тысяч немцев и русских остаются непогребенными, частью после атак в проволочных заграждениях и минных полях, частично при поспешном отступлении. Ни русским, ни немцам не удается хотя бы немного перевести дух. В одинаковой степени страдают они в том мире ужаса, который сами создают друг другу. Иногда случаются дни, когда в передовой полосе действуют одни лишь разведывательные дозоры. Там они стреляют и захватывают часовых. Зато борьба с природой ведется постоянно. У солдат вырабатывается утонченное восприятие на изменения, происходящие на окружающей местности Здесь, также как и в других местах, солдаты переживают те же самые мучения. Каждый топор, лопату, ящик с боеприпасами, карбидную лампу, переносную печку для блиндажа – одним словом все, что нужно солдатам, приходится нести на себе на многокилометровые расстояния, чтобы не погибнуть в удаленном опорном пункте среди снега и льда. Когда противнику удается подойти на расстояние прямой видимости к дороге, связывающей опорные пункты, то раненых приходится спешно обеспечивать самым для них необходимым. Они должны лежать замаскированными до тех пор, пока не удастся под покровом ночи оттащить их назад. По обеим сторонам фронта солдаты со злорадством наблюдают, как у противника исчезают в печках бревна из хат разбитых снарядами. Целыми днями напролет ведутся огневые дуэли между пехотинцами и пулеметными расчетами. Для этих целей противники используют также и компас. Его деревянная часть укладывается на твердую поверхность таким образом, чтобы подвижная стрелка пеленговала скопление металла, как направление, откуда ведется вражеский огонь. От холода слезятся глаза и расплываются ориентиры. Местность, где разыгрываются стрелковые дуэли, производит зловещее впечатление: изуродованные участки леса, обезображенные деревья-великаны, лужайки с разбитыми танками и печными трубами сгоревших домов, проволочные заграждения, которые ветер то заносит снегом, то сдувает с них этот снег. На заграждениях застывшие как лед, трупы. Днем и ночью сохраняется опасность, днем и ночью наносятся друг другу булавочные уколы. На Восточном фронте без перемен. 11 апреля Трофейный танк Т-III под командой ст. сержанта Н.И.Барышева из 107 ОТБ, первый и третий батальоны 1 ОГСБр и 59-й ОСБ блуждают в лесах и болотах между Венягловом и Березовкой в квадрате размерами 5х5 км. 12 апреля Около шести часов вечера завершился рейд танка Барышева, начатый 8-го апреля, по немецким тылам. Из трех стрелковых батальонов уцелело 20 человек. Танком Барышева и пехотой, сопровождавшей его, уничтожено двести тридцать солдат и пять офицеров противника. Разбита одна батарея ПТО, состоявшая из четырех пушек. Уничтожена двадцать одна пулеметная точка. Захвачены на складе боеприпасов десять танковых пулеметов. Сожжено три пулеметных дзота, уничтожен десяток землянок и блиндажей. Подбит один немецкий танк. Трофейный склад боеприпасов, из которого танк Барышева пополнялся трижды, был взорван при отходе пехотой. Танк Барышева дошел по дороге Веняглово-Шапки до Березовки, где был остановлен шестью танками противника и пехотой. Уйдя по лесу на северо-восток танк приблизился к линии фронта, пересек позиции немцев и реку Мга, уйдя к своим и обеспечив переход линии фронта сопровождавшей пехотой. За эти бои Барышев и его механик-водитель Беляев были представлены к званиям Героев Советского Союза. Наступавшие части 8-й армии отброшены немцами за реку Мга на исходные позиции. После неудачного апрельского наступления территория в районе Погостье — Виняголово вновь передается частям 54-й армии. По ручью Дубок обороняется на протяжении 8 км 177-я сд. Участок Виняголово — отметка 45,5 (6 км) обороняет 6-я ОСМБ. За ней по берегу Мги в сторону Макарьевской Пустыни стоит 80-я сд.
6-я морская бригада на достигнутом рубеже перешла к активной обороне, получив задачу: прочно удерживать участок местности, сковывая противника своими действиями. 20 апреля Директива Ставки ВГК №170301. С 23 апреля объединить Ленинградский и Волховский фронты в единый Ленинградский фронт в составе двух групп – ленинградского и воховского направления (в т.ч. и 54-я армия). Командующим фронтом и волховским направлением назначить генерал-лейтенанта Хозина. Командующим войсками ленинградского направления – генерал-лейтенанта Говорова. Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить Ленинградский и Волховский фронты в единый Ленинградский под командованием генерал-лейтенанта М.С. Хозина. Было создано две группы войск ленинградского и волховского направлений. Командующий фронтом генерал Хозин, ознакомившись с обстановкой, пришел к выводу, что ни о каком наступлении не может быть речи. Требовалось срочное пополнение обессиленных дивизий людьми, усиление войск средствами противовоздушной обороны. Катастрофически не хватало авиации, танков, артиллерии. Штык и граната оставались основными средствами, которыми пытались прорвать оборону противника. Генерала армии К.А. Мерецкова назначили заместителем главнокомандующего войсками западного направления. Илья Френклах, взвод разведки 952-го стрелкового полка 268-й СД Штрафных частей на Ленфронте официально в тот период не существовало. Всех тыловиков, в чем-то провинившихся перед Родиной и начальством, направляли искупать вину в морскую пехоту или на Дубровку. Приказ идти в атаку мы выполняли всегда, даже когда не очень-то и хотелось из-за чужой тупости помирать... Но.. Сходишь разок в неудачную атаку на мгинском направлении, посмотришь, сколько товарищей в живых после боя осталось, и тебе становится интересно, что это за «Щорс под красным знаменем» нас в эту бойню кинул?.. Что за мать его родила?.. В какой б...... Академии РККА его воевать учили? В разведке часто приходилось лежать сутками на нейтральной полосе без движения и наблюдать за немецкой линией обороны. А вокруг тебя только трупы красноармейцев. Много трупов... По тому, как внешне труп выглядит, можно сразу определить - кто в феврале убит, а кто из «весеннего призыва на тот свет»... И разные мысли лезли в голову. Почему немцы умеют воевать, а мы только людской массой, «в штыки» их пытаемся задавить?.. Почему у нас в каждой атаке реки крови льются и горы трупов лежат?.. Почему немцы воюют техникой и мозгами, почему они «в штыки» не идут?.. Почему напролом не лезут, как мы? Где наши танки? Где?... А кому нужна эта проклятая Богом и солдатами Дубровка? И много других вопросов, оставшихся без ответа... И становилось от таких сравнений на душе погано... Меня смогут понять только те люди, кто воевал на Ленфронте и на Волховском фронте в первые два года войны. В той части войны, в которой я успел принять участие -75% потерь были неоправданными и напрасными. И все равно, я верил, что мы обязательно, непременно победим, и вся эта грязь в верхах мою веру в наше правое дело не поколебала... Итогом наступления русских под Погостьем стал завоеванный ими выступ, упирающийся в немецкую линию обороны, шириной 15 километров и в глубину 20 километров. Его так и не удастся ликвидировать. Намерение Гитлера уничтожить его в ходе операции "Моорбранд" ("Болотный пожар") так и осталось иллюзией. 18-я армия не в состоянии больше выделять солдат для новых атак. Фронт вновь застыл в напряженном ожидании. Поэтому об отдыхе пока не может быть и речи. "Не затевает ли Фриц опять чего-нибудь, не планирует ли новое контрнаступление?" Такие вопросы задают себе русские. "Правда ли, что Иван перешел к обороне, или это только небольшая передышка?" - спрашивают себя немцы. 22 апреля Директива Ставки ВГК №170299. Федюнинского освободить от командования 54-й армией. Сухомлина – назначить. 30 апреля 1942 г. Закончена Любанская операция Проводилась войсками Волховского фронта и 54-й армией Ленинградского фронта. Продолжительность - 114 суток.
В 6-й морской бригаде действовал трибунал. Басалаев Макар Иванович, 1915 г. р., русский, б/п, из крестьян, краснофлотец 6-й отдельной бригады морской пехоты. Арестован 30.04.1942, обв.: ст. 58, п. 10 ч. 2 УК РСФСР. Приговорен Военным трибуналом 6-й отдельной бригады морской пехоты 22.05.1942 к 5 г. ИТЛ и лишению избирательных прав на 3 г. 3 мая Директива Ставки ВГК №170351. Впредь группу войск Волховского направления именовать Волховской группой войск Ленфронта. 6 мая выпал обильный снег, который пролежал до 10 мая. 19 мая 1942 г. 4-й гвардейский корпус выведен для укомплектования, а остальные соединения перешли к обороне на рубеже, проходящем через болото Малуксинский Мох, руч. Дубок, восточный берег р. Тигода, Кородыня и далее на юго-восток до р. Кусинка у железной дороги. 21 мая Директива Ставки ВГК №170406. Силами 54-й и 8-й армий – прочное прикрытие мгинского и любанского направлений, не допустить удара противника на Волхов и далее на Лодейное Поле. Реорганизовать Волховскую группу войск, выделив из нее Ладожскую группу в составе 54-й и 8-й армий.
Директива Ставки ВГК №170406. Разделить войска Ленинградского фронта на Ленинградский и Волховский фронт. Снять Хозина с должности командующего Ленфронтом, назначив командующим 33-й армией Западного фронта. Назначить командующим Ленфронтом генерал-лейтенанта Говорова Л.А., Волховским фронтом – генерала армии Мерецкова. Стало ясно, что объединение двух фронтов не оправдало себя. Сталин признал, что была допущена большая ошибка, и отдал приказ с 8 июня восстановить Волховский фронт. В него были включены 8-я и 54-я армии Ленинградского фронта. Рубеж Волховского фронта теперь начинался на берегу Ладожского озера и уходил на юг за Кириши. В командование Волховским фронтом вновь вступил генерал армии К.А. Мерецков. Александр Яковлев Вы знаете, я увидел первых живых пленных в июне-июле 42 года. 16 человек, как сейчас помню. Почему помню? Был у меня во взводе такой матрос Проселков Иван из Воронежской области. Как уж он получил весточку? Ему брат старший написал письмо, что его семью немцы, отца, мать повесили, а его отец был секретарь партийной организации, а детей на огороде прямо, они спрятались между грядками, как-то не выдержали, шум, всех застрелили. Мы не знали об этом. Сказали, что надо пленных в штаб отвести в особый отдел, такой порядок был. Пленные смирные, они не будут убегать, он их повел. А рота наша была автоматчиков. Он их повел и всех перестрелял. Трибунал, стали разбираться. И вот тогда он эту историю рассказал. Собралась тройка. Обычно собиралась тройка как на гражданке, прокурор приезжал, кто-то из офицеров и кто-то из рядовых. Прокурор настаивал, что нужен расстрел, а офицер и матрос против. Жизнь ему спасли. Он погиб все равно, он искал смерти... Потом в задачу нашей роты входило таскать "языков". Это было дело тяжелое. Я стал тогда удивляться характеру немцев. Он воевал, прекрасно воюет, отстреливается до последнего. Взяли в плен, руки скрутили или по голове шарахнули. Он лег, оружия нет. Становится совершенно дисциплинированным и идет туда, куда ему скажут. Меня все время это удивляло. Бог его знает, так получалось. 22 июля 1942 года На участке 6 ОМСБр перешли линию фронта со стороны противника 38 бойцов и командиров 2-й Ударной армии, находившихся в окружении. 6 августа 1942 года Донесение начальника политотдела Волховского фронта: Военный совет фронта 31 июля принял постановление о случаях измены Родине отдельными военнослужащими в 54-й армии и фактах преступно-беспечной организации службы боевого охранения и разведки. Военному совету 54-й армии приказано отстранить от занимаемых должностей и предать суду с направлением в штрафной батальон: командира 3-го взвода 3-й роты 6-й отдельной бригады морской пехоты сержанта Бойкова П.П., командира 3-й роты лейтенанта Соболева И.М., политрука 3-й роты сержанта Смердова Г.И., командира 1-го батальона ст. лейтенанта Одинцова Г.Ф. и комиссара 1-го батальона Ульянина А.Ф. как не принявших достаточных мер и не предотвративших перехода к врагу изменников Родины, бывших бойцов 3-й роты. В августе 1942 года И.С.Прыткова на должности командира бригады сменил Моисей Яковлевич Катков. 15 сентября 1942 года Взвод яковлевских автоматчиков, при поддержке пехотной роты капитана Болотова первым начал выдвигаться, прорезав дыры в проволочном заграждении. Ни свиста пуль, ни шипения мин. Яковлеву не нравилась эта тишина. Но они продолжали движение - вполроста, короткими перебежками. У заболоченного кустарника тишина взорвалась. Это был первый пристреленный ориентир. И сразу же три разрывные пули - от бедра до голени. Четвертая, к счастью, обычная, - в грудь навылет. Он упал, успев выкрикнуть: "Продолжайте движение!" Те, кто бросился его вытаскивать из-под огня, упали замертво. Одному из моряков удалось все же вытащить истекающего кровью комвзвода и столкнуть его в воронку. Александр Яковлев Я недолго воевал. Мой взвод раза три сменился. Мне тоже досталось, я получил четыре пули. В грудь навылет, в ногу. С раздроблением кости, мне вытягивали потом и еще ниже колена. До сих пор два осколка в легких и в ноге, в кости. Одну пулю получил рядом с сердцем. 16 сентября 1942 года Наступление 54-й армии возобновилось. 198, 80, 281 сд, 6 ОСМБ и 124 тбр наступали от Погостья к р. Лезна и д. Смердыня, но, не достигнув успеха, перешли к обороне. В октябре 1942 в бригаде произошла смена комиссара – назначен Андрей Игнатьевич Вишняк. 9 октября 1942 года В ночь на 9 октября 1942г. разведгруппа бригады в составе 17 разведчиков и двух саперов под руководством лейтенанта И.А.Морденко и старшего политрука А.Н.Румянцева вышла в разведку с задачей захвата контрольного пленного. На подступах к дороге, проходившей через Макарьевское болото, головной дозор наткнулся на минное поле противника. Одна мина взорвалась. Вскоре к месту взрыва мина подошел патруль противника в количестве 6 солдат. Подпустив патруль на близкое расстояние, разведгруппа в рукопашном бою уничтожила пятерых немцев, одного захватила в плен. Пришедшие на помощь патрулю 5 фашистов также были уничтожены. В операции отличились лейтенант Коробков, старшина 1-й статьи Гурдюм, старшина 2-й статьи Дмитриенко, младший сержант Алещенков и краснофлотец С.Я.Белов. 2 декабря 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования утвердила план боевых действий под Ленинградом на зимний период. Ленинградскому и Волховскому фронтам ставилась задача подготовить к 1 января 1943 года наступательную операцию под кодовым названием "Искра". В директиве, подписанной И.В. Сталиным и Г.К. Жуковым, говорилось: Совместными усилиями Волховского и Ленинградского фронтов разгромить группировку противника в районе Липка, Гайтолово, Московская Дубровка, Шлиссельбург, таким образом разбить осаду города Ленинграда, к исходу января 1943 года операцию закончить. Закрепившись прочной обороной на линии р. Мойка, поселок Михайловское, Тортолово, обеспечить коммуникацию Ленинградского фронта, после чего войскам дать 10-дневный отдых. В первой половине февраля 1943 года подготовить и провести операцию по разгрому противника в районе Мги и очищению Кировской железной дороги с выходом на линию Вороново, Сиголово, Войтолово, Воскресенск. По окончании Мгинской операции войска перевести на зимние квартиры.
Разведгруппа 2-го стрелкового батальона провела операцию по захвату "языков". Группа разведчиков внезапно ворвалась в землянку противника, захватила, двух офицеров, а остальных уничтожила. В операции отличились командир группы лейтенант В.А.Ерастов, старшие сержанты К.А.Горелов и П.Г.Корж, младшие сержанты Н.И.Шишкин, М.В.Канев и А.М.Ефимов и ефрейторы П.Е.Кутихин и А.М.Скобелев. Артиллерист (фамилия устанавливается), 2-я батарея 608 артполка 165-й стрелковой дивизии В конце декабря месяца 1942 года мы прибыли в район Смердыня-Шапки и с ходу вступили в бой. Первый край обороны гитлеровцев был сильно укреплен. ДЗОТы располагались так, что из них перекрестным огнем простреливалась наша оборона. По переднему краю проходила глубокая траншея с ходами сообщения, местами залитыми почвенной водой. Местность лесная, заболоченная. Моя батарея заняла огневые позиции в 1.5-2 км от переднего края, и почти прямой наводкой вела огонь по противнику. Я находился в боевых порядках пехоты, поддерживал артогнем бойцов-моряков шестой морской бригады. Боевая задача: прорвать оборону противника и оседлать дорогу Любань-Шапки, лишить противника важнейших коммуникаций. Век проживу и не забуду безудержную удаль моряков в наступлении! Шли в бой они - отбросив бушлаты и каски, в одних полосатых тельняшках, в бескозырках с развевающимися ленточками как на ветру - дружно, напористо, ведя интенсивный ружейно-автоматный огонь, с криком Ур-а-а, Ур-а-а! жүктеу/скачать 0.58 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
| ||||||||||||