Воображариум доктора парнаса the imaginarium of doctor

Один из самых верных соратников Гиллиама, оператор Никола Пекорини, с самого начала принял участие в проекте. «Более всего меня привлек в сценарии его поэтический уровень. Деля с Терри в течение последних десяти лет его страстные увлечения и трагические разочарования, я совершенно отчетливо понимаю, откуда вышел Парнас. Усталый человек, который пытается просветить своих сограждан, обучить их тому, как раскрепостить свое воображение, как позволить ему воспарить и расцвести, рассматривать силу мечты как богатство, а не как обузу. Парнас — это, безусловно, Терри. Этот сценарий — счастливое дитя, произведенное на свет благодаря годам борьбы с системой, годам разочарований и неудавшихся попыток придать форму возвышенной идее, идее в чистом виде.

«Я прочитал эту историю как фантастическое подведение итогов всей карьеры Терри-художника: все элементы, которые присутствуют в сценарии, можно найти в том или ином виде, в завуалированной форме или в явной, в каждой из предыдущих его работ. Это, конечно же, очень зрелый сценарий, и я твердо верю в то, что все, кто любит и ценит предыдущие работы Терри (и к счастью, таких людей очень и очень много), увидят в “Парнасе” апофеоз искусства Гиллиама.

«Мы пытались заранее спланировать все детали. Особенно сцены с Воображариумом, которые мы анализировали буквально шаг за шагом, кадр за кадром. Однако даже самые подробные планы не могут предусмотреть всякого рода неожиданностей, неудач, связанных с наличием “человеческого фактора”, чтобы суметь передать все, что задумано, вовремя и с максимальной точностью. Мы с Терри придерживаемся одних и тех же взглядов на “кинематографическое пространство”, а именно — мы считаем, что нам необходим 360-градусный обзор. Тут мы достигли полного симбиоза. Ничего не обсуждая, мы всегда приходим к одинаковым заключениям и всегда принимаем одни и те же решения. Мне очень легко работается с Терри, хотя в техническом смысле работать с ним очень непросто. Освещать все это 360-градусное пространство гораздо сложнее, чем использовать длиннофокусный объектив. Однако самая большая трудность — это объяснить другим людям наш с ним подход.

«Это правда, что он использует широкоугольный объектив, но реальность такова, что мир устроен как раз по такому принципу, он сделан из широких углов. Человек видит мир широкоугольным объективом своего зрения, и именно такой мы хотим предложить своим зрителям выбор — это и есть подход Терри. Обладая широкоугольным зрением, вы выбираете, на что вам смотреть, и вы должны использовать функцию головного мозга, чтобы смотреть на мир. Когда вы начинаете сужать поле зрения, когда оно у вас небольшое, вы сами решаете за зрителя, на что ему смотреть. У Терри совсем иной подход к кинематографу, и тут я целиком на его стороне.

«Каждый день вы узнаете что-то новое, чему-то учитесь. В тот момент, когда я закончу учиться, я поменяю работу. Надеюсь, что это не произойдет никогда. Если вы не способны узнавать новое, вам нужно менять работу, потому что это значит, что вы знаете, как ее выполнять».

Мик Одсли, который десять лет назад монтировал фильм Терри «Двенадцать обезьян», все время ждал возможности еще раз поработать с режиссером. Как и Никола, он тоже был привлечен в проект на самой ранней стадии. «Прежде всего я прочитал сценарий. Я проделал большую работу на раннем этапе, потому что мне хотелось увидеть проблемы, которые касаются меня, еще до того, как закончатся съемки фильма. Мы все обсудили вместе с режиссером – мой голос значит достаточно много, но я не имею права решать, что именно в конце концов окажется на экране, соответственно, моя цель заключается в том, чтобы собрать историю и оркестровать ее для зрителя — это похоже на работу дирижера и оркестра. То, что мы собираем фильм из кусочков, и то, как мы собираем его, является очень важным для путешествия, которое совершат зрители, когда усядутся в кресла и будут смотреть фильм в кинотеатре. Здесь речь идет о скорости, о понимании, об актерской игре и об отборе актерской игры.

«Думаю, что особенную сложность в этом фильме представлял собой мир, созданный на фоне голубого экрана — искусственный мир зазеркалья, который мы создали. Этот материал, когда я получил его, был реализован только частично, он содержал только один фрагмент требуемой информации. Поэтому мы должны были начать процесс и принять решение по монтажу кусочков, несмотря на то, что большой объем визуальной информации там отсутствовал. Это очень сложная задача.

«Конечно, самое главное всегда — это актерская игра, а во-вторых — насколько конструкция этой конкретной сцены позволяет подвергнуть ее цифровой обработке и насколько цифровая информация может быть изложена в должной последовательности. Но у меня только смутное понимание этого — похоже, что Терри все это держит в голове, и этим распоряжается он сам, а также команда, занимающаяся спецэффектами, которая делает это настолько связно, насколько это возможно».

Художник по костюмам Моник Прудомм также очень довольна своим сотрудничеством с Гиллиамом. «Терри открыт всему интересному, всему, что может уловить его воображение, и как режиссер он бесконечно великодушен. Если у вас есть идея, он всегда готов вас выслушать. И его действительно интересует процесс — нет ничего, установленного раз и навсегда. Если ты усвоишь этот стиль работы, находящийся в постоянном движении, и сам начнешь двигаться в том же направлении — ты попадешь в струю. Это очень увлекательный процесс.

«Все начинается с того, что я называю охотой и сбором материала. У вас есть идея о том, что такое хорошо. Вы начинаете рыться в книгах и рассматривать картинки. У Терри тоже есть свои любимые образы и изображения, которые он хочет вам показать, вот на этом и строится охота и сбор материалов. Вы собираете предметы одежды — шляпы, пальто, шарфы — и вдруг, когда входит актер, вы создаете характер его героя, как будто отливая его в форме, создаете нечто вроде скульптуры.

«Я всегда рассматриваю свою работу так: я помогаю актерам найти характер своего героя. Поэтому я не считаю актера просто вешалкой для одежды — мы вместе создаем характер исходя из телосложения актера, его роста, выражения лица. Затем вы формируете этот образ и придумываете всякие вещи. Что касается именно этого фильма, то он очень активизировал этот процесс.

«Думаю, костюмы здесь для того, чтобы помочь проявить характер героя или даже создать образ, который запомнится зрителю. И актеру должно быть удобно внутри этого образа. Для доктора Парнаса, например, который обладает бессмертием, я придумала такой ход: поскольку он живет в Лондоне, ему всегда холодно, одежда у него постоянно влажная, потому что они всегда живут в каких-то заброшенных районах. Поэтому я одела его в многослойную одежду: это белье, майка, свитер, пальто с подкладкой, шарф. И эти слои можно использовать в актерской игре — одежду снимаешь, одежду надеваешь — но также и помочь создать образ такого раздражительного брюзги, который хочет как-то наладить свою жизнь.

«Это большое счастье и удача — работать с Терри. У него огромное количество идей. Его эклектичный мир так близок моему мировосприятию. Если у меня две идеи — то у него их двадцать. Работать с ним вместе — это значит постоянно обмениваться идеями и интересами. Пока я в состоянии заинтересовать его, пока наши мысли находятся в постоянном движении, это означает, что, если однажды у нас возникает идея, а на следующий день нам приходит в голову идея получше, мы всегда сможем додуматься до идеи, которая будет еще лучше предыдущей. Это постоянное развитие, которое является самым лучшим стилем работы».

Дизайнер причесок и макияжа Сара Монзани обнаружила в фильме два совершенно различных мира, в которых происходит действие фильма, что создало сложную и интересную задачу для нее и ее команды. «Я знакома с Терри уже очень много лет, — говорит она. — Мне хорошо известны методы его работы. Какой бы текст он ни написал, он очень живо представляет это у себя в голове. И вот главной задачей становится вытащить оттуда это его представление. Он щедро делится своими идеями, он позволяет вам проникнуть туда и почерпнуть немного, потому что все сразу вытащить из его головы не представляется никакой возможности. Вот вы читаете сценарий — и замечаете одну вещь, потом вы читаете его снова — что-то еще появляется, и так происходит раз за разом.

«У нас тут две основные сюжетные линии. Одна — это люди в жизни доктора Парнаса как мы их видим. Это нормальные люди, актеры, если хотите, достаточно грубые на вид, живут они в довольно грязном мире — вряд ли у них в фургоне есть вода. А затем мы входим в мир волшебный — в мир мини-представлений этого театра, и каждый спектакль выглядит по-разному, что особенно заметно благодаря Валентине. Потому что возраст доктора Парнаса исчисляется уже тысячелетиями, он может в каждый спектакль вложить то, чему научился за предыдущие годы, внести в современное представление что-то из эпохи средневековья.

Держать это безумие под контролем удавалось дочери Терри, продюсеру Эми Гиллиам: «Я чувствовала ответственность за все происходящее, я вообще фанат контроля и регулирования, я яростно защищаю проект и особенно его режиссера, потому что это мой отец. Это мой второй фильм, где я работаю как продюсер, но я впервые так глубоко погружена в проект. Это фильм совместного британско-канадского производства, и он был очень сложным для меня проектом, стал таким крутым жизненным виражом, многому меня научившим.

«Просто невероятно, до чего быстро все сложилось воедино. Когда я читала сценарий, меня охватило очень необычное чувство. Параллель между доктором Парнасом и моим отцом, которую замечали многие, для меня совершенно очевидна, поскольку я — его старшая дочь. Вот поэтому мне было все это страшно интересно — это стало началом моего долгого и временами болезненного пути.

«Возможность сделать этот фильм вместе с папой — а что может быть лучше этого — реализовалась как совершенно прекрасное переживание. Все вокруг говорили мне, что, возможно, это один из самых сложных фильмов, в создании которых мне доводилось участвовать: со всеми взлетами и падениями, драмами и ночными кошмарами, чтобы достичь того, чего мы достигли – получилось такое волшебное, такое зрелищное кино, что теперь мы все можем гордиться тем, что были к нему причастны — в нем и наша головная боль, и кровь, и пот, и слезы – и все было невероятно здорово, все доставляло радость.

«Я очень люблю работать вместе с отцом, иначе я бы не стала этого делать. Хотя, возможно, стоит провести разделительную линию между работой и жизнью семьи. Иногда я должна была сказать “нет”, когда во время семейного обеда он пытался говорить о рабочих проблемах. “Давай об этом завтра, напиши мне письмо”, — и он бежал в кабинет и отправлял мне письмо по электронной почте!»

Эми хочет воздать должное своему другу — канадскому продюсеру, оскаровскому номинанту Уильяму Винсу, который скончался от рака вскоре после того, как закончились съемки фильма в Ванкувере. «Было чудесно работать вместе с Биллом, было замечательно найти того, кто хочет, чтобы моя мечта стала явью. Иметь рядом такого человека, который поддерживает и верит в меня, у которого можно многому научиться, с которым приятно работать вместе — это все было прекрасно. Мне очень его не хватает».

Убитый горем Терри Гиллиам немедленно принял решение свернуть проект. «Я все время повторял, что теперь я просто не понимаю, как заставить это все работать. Я настолько обезумел, что действительно не понимал, что делать. Но все вокруг говорили: “нет, нет, ты должен продолжать, ты должен доделать фильм”. Все ободряли меня и буквально забрасывали идеями. Очевидным стало решение о волшебном зеркале: мы сняли довольно много сцен с Хитом, действие которых происходило по эту сторону зеркала, однако тут перед нами встал большой вопрос: “должен ли эту роль играть один актер или нет?” Я чувствовал, что это не может быть один человек, уж слишком это было бы тяжелое бремя, поэтому мы решили взять нескольких человек, если получится. Я быстро переписал сценарий. У нас было всего несколько дней, чтобы принять решение, и к счастью, в идеях не было недостатка — хватало как хороших, так и плохих.

«Много нам не пришлось переписывать, это был в большей или меньшей степени вопрос некоего надувательства, мы пытались переставить сцены, в которых собирался сниматься Хит, и посмотреть, нельзя ли снять их с дублером или придумать какой-нибудь кинематографический трюк. То, что мы потеряли Хита, создало ситуацию, которая требовала очень умного решения, что побудило меня принять меры, которые совершенно были мною не предусмотрены. Например, мы разделили роль Мартина-пьяницы, в самом начале фильма, на две части, так что теперь ее играли два актера. Из этого следовал принцип: человек меняется, когда проходит сквозь зеркало. Затем я обзвонил друзей и людей, близко знавших Хита.

«И вот эти три героя — Джонни Депп, Колин Фаррелл и Джуд Лоу приехали в Ванкувер играть разные аспекты личности Тони — роли, которую начал играть Хит. Их горячее желание помочь спасти фильм и последнюю роль Хита стало беспримерным актом любви и щедрости. Это был один из редких и прекрасных моментов в нашей индустрии, и результатом их участия в проекте стал этот особенный фильм: он стал более удивительным, он стал более смешным. А в итоге он стал гораздо более волшебным.

«Нам необходимо было сделать резкий рывок, чтобы решить проблемы, вызванные безвременной смертью Хита, но, благодаря Парнасу и его Воображариуму, у нас было магическое зеркало, и все менялось, оказавшись по ту сторону зеркала, все становилось лучше, все становилось более необычным, более чудесным. И таким образом мы совершили скачок. Каждый раз, когда Тони, которого играл Хит, проходил сквозь зеркало, он принимал другую форму, являвшуюся одной из его ипостасей, которые были сыграны другими актерами. Было очень радостно видеть, как много Колин, Джонни и Джуд вложили в эту роль. Тони — очень сложный характер, и я думаю, что в результате зрители, смотря фильм, будут испытывать ощущения, как на американских горках.

«Наше съемочное расписание нам вообще пришлось выкинуть в помойку. Съемки стали подобием циркового жонглирования, которое сопровождалось мгновенными изменениями и искажениями. Это было такое ситуативное кинопроизводство, бесконечная реорганизация расписания, чтобы всем было удобно. Как будто для того, чтобы еще больше повысить напряжение, выяснилось, что Билл Винс болен раком. Но каким-то образом процесс все-таки шел. У всех было бодрое и позитивное настроение, все старались превозмочь эту безнадежную ситуацию. А затем, вдруг, мы достигли конца съемок. Не знаю как, но мы это сделали. Но это был совсем не тот фильм, который мы начали снимать какое-то время назад. Это странный факт, но решения, принимаемые нами в стесненных обстоятельствах, смогли оказать на нас концентрирующее воздействие, и в результате мы создали фильм лучше, чем задумывали. В результате постоянного прессинга, которому подвергался каждый из нас, получился фильм, достойный последней роли Хита Леджера.

Когда они решили продолжать съемки, для Эми Гиллиам наступил момент лихорадочной борьбы за то, чтобы удержать все на плаву: «Терри в это время был в Лондоне, переписывая сценарий, а я три недели металась по Лос-Анджелесу. Все хотели увидеть законченный проект по многим причинам — из-за Хита, из-за Терри, из-за всех, кто был его частью. Съемочная группа не желала уходить, они не хотели бросать начатое, потому что они вложили столько любви в то, что делали, и так гордились тем, что каждый из них является его частью. А я — я очень, очень, очень горда тем, что принимала участие в этом фильме, потому что без энтузиазма всех его участников, без мотивации он никогда не был бы сделан».

Продюсер Сэмуэл Хадида разделяет гордость Эми, касающуюся самоотверженности всех, имеющих отношение к созданию фильма. «Они знали, что этот фильм очень важен для всех. От актеров, осчастлививших нас своей игрой, до самоотверженной команды — всех, кто работал над фильмом; это не просто фильм — каждый, кто имел к нему отношение, доказал свою преданность ему и сделал все возможное, чтобы он получился. Мы были совершенно правы, когда приняли решение продолжать проект, потому что Терри создал нечто уникальное, и я думаю, что на всех людей, принимавших участие в работе над ним, должно сойти благословение».

«Казалось, что все это время Хит был с нами, — замечает Гиллиам. — Его энергия, его блеск, его идеи … трагедия, которой стала его смерть, и принятое нами решение, заставившее нас продолжать проект … это причины, из-за которых фильм может по праву считаться фильмом Хита Леджера и его друзей».

Биографии
Актеры
ХИТ ЛЕДЖЕР (Тони) родился в Перте, Австралия; в 17 лет закончил школу и отправился в Сидней, надеясь начать актерскую карьеру. Играл небольшие роли в малобюджетных фильмах местных студий и на телевидении: в сериале Roar, рассказывающем об эпохе древних римлян, а также в популярной мыльной опере Home and Away, где сыграл роль сёрфера. Первой большой ролью в кино стала роль в удостоенном многих наград австралийском криминальном триллере Грегора Джордана «Пальцы веером» (Two Hands), которая помогла 20-летнему Леджеру получить роль в фильме «10 причин моей ненависти» (10 Things I Hate About You) — популярной романтической комедии из жизни американских старшеклассников, снятой по мотивам пьесы Шекспира «Укрощение строптивой».

Снявшись в драматическом фильме Мела Гибсона «Патриот», рассказывающем о войне за независимость, Леджер затем сыграл ряд ролей в таких фильмах, как «Бал монстров», «Банда Келли» (Ned Kelly), «История рыцаря» (A Knight’s Tale) и «Короли Догтауна» (The Lords of Dogtown), прежде чем вместе с Мэттом Деймоном принять участие в фильме Терри Гиллиама «Братья Гримм». В 2005 г. он блестяще сыграл роль ковбоя Энниса Дел Мара в фильме Энга Ли «Горбатая гора», за которую был номинирован на премию Оскар в категории Лучший актер. Затем последовала главная роль в фильме Лассе Халльстрёма «Казанова», а потом он вернулся в Австралию, чтобы сыграть поэта-наркомана в фильме «Кэнди». Затем последовала роль в фильме Тодда Хейнса «Меня здесь нет» (I’m Not There), где он сыграл одно из воплощений Боба Дилана, а потом – ставшую культовой роль Джокера в блокбастере Кристофера Нолана «Темный рыцарь», за которую актер был удостоен премии Оскар.

Его фильмография включает следующие ленты: «Талантливый мистер Рипли» и «Холодная гора» Энтони Мингелы, «Искусственный разум» Стивена Спилберга, «Проклятый путь» (Road To Perdition) Сэма Мендеса, «Близость» (Closer) Майка Николса, «Авиатор» Мартина Скорсезе, «Отпуск по обмену» (The Holiday) Нэнси Мейерс, «Красавчик Алфи, или Чего хотят мужчины» (Alfie) Чарльза Шайера, «Сыщик» (Sleuth) Кеннета Браны и «Мои черничные ночи» Вонга Кар Вая. Последние работы актера — роли в научно-фантастическом триллере Мигеля Сапочника Repossession Mambo и в фильме Гая Ритчи «Шерлок Холмс», где он сыграл роль доктора Ватсона. Летом 2009 г. он исполнил роль Гамлета в спектакле режиссера Майкла Грандажа в лондонском Вест-Энде.

7 раз.

Для нескольких поколений кинозрителей он навсегда останется бароном фон Троппом из музыкального блокбастера Роберта Уайза «Звуки музыки». Среди его недавних проектов — три анимационные ленты: научно-фантастический приключенческий фильм 9, приключенческая комедия компании Pixar Up и фильм о человеке и его лучшем друге My Dog Tulip. Недавно он закончил сниматься в исторической драме Майкла Хоффмана The Last Station с Хелен Миррен, где сыграл роль русского писателя Толстого.