ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ГОРАЦИЯ («НАУКА ПОЭЗИИ»)

«Наука поэзии» не покоится на каких-либо глубоких философских основах. Произведение Горация относится к типу «нормативных» поэтик, содержащих догматические «предписания» с позиций определенного литературного направления. Поэзия вообще, поэтическое произведение, поэт — этот ход изложения у Горация. Свободная форма «послания» позволяет ему остановиться лишь на некоторых вопросах, более или менее актуальных, с точки зрения борьбы литературных направлений в Риме. «Наука поэзии» — как бы теоретический манифест римского классицизма времени Августа.

С самого начала своей деятельности Гораций вел борьбу против безыдейных направлений. Как теоретик, он осуждает «бессодержательные стишки и звучные пустячки» и подчеркивает основополагающее значение содержания: «мудрость — основа и источник истинного литературного искусства». Гораций требует философского образования для поэта. Отсутствие внимания к форме — это то, чем страдала древняя римская литература. Идеал — «мешать полезное с приятным». Поэтому Гораций признавал за поэзией как учительное, так и развлекательное значение и считал техническую выучку столь же необходимой для поэта, как и талант

Эстетика «Наука поэзии» — классицистическая. Произведение должно быть простым, целостным и гармоничным. Асимметрия, отступления, описательные экскурсы, манерность — все это нарушения канона красоты.

Из отдельных поэтических жанров Гораций подробно останавливается только на драме. Устанавливаемый им канон предполагает трагедию классического типа. Тенденции позднейшего времени к отрыву хора от действия, к развитию повествовательной стороны и к сильным зрительным эффектам Гораций отвергает. К эллинистическим теориям восходит известное правило о том, что трагедия должна состоять из пяти актов; оно стало впоследствии одной из основных норм трагедии европейского классицизма.

Кодекс классицизма- горацианское послания

Гораций очень скоро был признан «классиком Значение Горация в том, что он, стоя; на пороге новой эпохи, относившейся с более повышенным интересом к внутреннему миру человека, оставался на почве античного материализма и сохранил оптимистическое миросозерцание, выработанное прошлым;
41. ТЕМА ЛЮБВИ И ДРУЖБЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ОВИДИЯ

С литературной деятельностью этого поэта, блестящей и легковесной, мы вступаем во вторую половину правления Августа, в период, когда творческие силы «золотого века» уже начинают иссякать (стр. 368).

Особенно тесно был связан Овидий с литературным окружением Мессалы

В литературной деятельности Овидия можно наметить три этапа: любовная поэзия (примерно, до начала н. э.), поэзия на учено-мифологические темы и, наконец, стихи времени изгнания.

Дошедший до нас сборник «Любовных стихотворений» в трех книгах .

мы снова встречаемся с серенадой, с наставлениями сводни, с корыстолюбивыми красавицами и соперником-воином, но Овидий отличается совершенно иным отношением к действительности и к литературному материалу и иными стилистическими приемами, чем его римские предшественники. Он не согласен в идеологической политике империи это — официальное преклонение перед прошлым и лозунг возрождения старинных добродетелей: к брачному законодательству Августа Овидий относится с нескрываемой иронией. «Влюбленный поэт» выступает уже вне отрыва от современности, не на фоне сельской идиллии или мифа, а в обстановке светской жизни Рима и римской улицы. Это приводит к «снижению» жанра; идеализованная любовь элегии огрубляется или становится предметом иронической игры. Овидий не претендует на изображение серьезного и глубокого чувства

Другое значительное, отличие Овидия от его предшественников состоит в том, что Овидий переносит в поэзию принципы декламационного («реторического») стиля. Это выражается прежде всего в нескончаемых вариациях одной темы. Целая элегия (I, 9), величиной в 46 стихов, построена на «обыгрывании» мысли, что влюбленный представляет собой воина на службе у Амура; Овидий нередко берет отдельный мотив, намеченный кем-либо из более ранних поэтов, и расширяет его помощью декламационной обработки до размеров большого стихотворения. Безнадежное «ненавижу и люблю» Катулла получает шутливо-игровое развертывание, а «смерть воробья» того же Катулла разбухает в большую элегию о скончавшемся попугае Коринны (поэтесса)

Декламационный стиль стал преобладающим в литературе периода империи, и творчество Овидия открывает в этом отношении новый этап развития римской поэзии.

В своем следующем сборнике «Героини»- Все письма в сущности на одну тему: разлука». тоска, одиночество, муки ревности, горестные воспоминания о начале несчастной любви, мысли о смерти, мольба о возвращении. В этой области поэт оказался большим мастером; как художественное раскрытие психологии любви,

Римской элегии изначала свойственна была претензия на «учительную» роль в сфере любви (стр. 402). Овидий делает из этого последовательный вывод и завершает свою деятельность певца любви «дидактическими» произведениями. «Наука любви» представляет собой пародийно-дидактическую поэму в стиховой форме элегии .Овидий дает своей первой части тот же заголовок — «нахождение» предмета любви; вторая часть — как добиться любви, третья — как эту любовь удержать. Наставления даются сперва для мужчин (кн. 1 — 2), затем для женщин (кн. 3). Изложение мифологическими повествованиями, бытовыми сценками, но никогда не подымается над уровнем «шаловливой любви», временных связей между знатной молодежью и полупрофессиональными гетерами.

В том же шутливо-наставительном тоне поэма уже на противоположную тему — «Лекарства от любви» (1 — 2 гг. н. э.), средства помочь тому, чья любовь безнадежна. От третьей поэмы — о косметике — сохранилось только начало.

Овидий одновременно работал над двумя ученоповествовательными поэмами каталогообразното типа: это — «Метаморфозы» («Превращения») и «Фасты» («Месяцеслов»).

тема дружбы- посвятил элегию кончине Тибулла

«Метаморфозы» Овидия — поэма в гексаметрах, состоящая из 15 книг; в них собрано свыше двухсот сказаний, имеющих своим финалом превращение. Овидий задумал не сборник сказаний, а связное целое, «непрерывную поэму», в которой отдельные повествования были бы нанизаны на единую нить. Это — прежде всего хронологическая нить. Поэма движется от сотворения мира, которое является первым «превращением», превращением первозданного хаоса в космос, к историческим временам, вплоть до новейшей официально признанной «метаморфозы», «превращения» Юлия Цезаря в комету.

Овидий прибегает к самым разнообразным приемам. Он то располагает сказания по циклам (аргосские мифы, фиванские, аргонавты, Геракл, Эней и его потомки), то объединяет сюжетно близкие или контрастные повествования, то, наконец, пользуется «рамочным» методом, вводя одно предание внутрь другого как рассказ кого-либо из действующих лиц или как описание изображений на памятниках искусства.

Основное внимание уделено, однако, не финалу, а подготовляющему его рассказу. Любовь фигурирует в самых различных аспектах, хотя любовные темы являются далеко не единственными. Вслед за «Гекалой» Каллимаха Овидий описывает идиллическую жизнь бедной и благочестивой старой четы (Филемон и Бавкида), но не отказывается и от боевых сцен и дает скульптурно законченные картины сражений.

эффектно изложенных сказаний укажем несколько наиболее известных:

к их числу принадлежит описание четырех веков, потопа, превращение Дафны в лавровое дерево (кн. I); миф о Фаэтонте, сыне Солнца, попросившем у отца его колесницу и чуть не сжегшем землю (кн. II), о Нарциссе, отвергшем любовь нимфы Эхо, но влюбившемся в свое собственное изображение

Заключительная книга содержит изложение учения Пифагора о переселении душ, своего рода философское обоснование «превращений».

«Метаморфозы» считались «языческой библией», своего рода источником премудрости, к которому составлялись аллегорические толкования; любовная поэзия «отличного доктора».

Писатели I в. называют его «новым», «современным» стилем в отличие от «старинного» стиля Цицерона и его последователей.

жаждой блеска, стремлением к гордой позе и погоней за чувственно-яркими впечатлениями

в адресованном молодому императору (Нерону) трактате «О милосердии» (55 — 56 гг.) развиваются мысли о значении милосердия для единодержавного правителя

Сенека - это стоик, проповедовавший добродетель и воздержание, был первым интриганом при дворе Нерона,

Дошедшее до нас литературное наследие его распадается на две части: произведения философские [«Моральные письма к Луцилию», 63 — 64 гг.; «Естественнонаучные вопросы», 62 — 63 гг. (ср. стр. 427) и ряд небольших трактатов на моральные темы] и произведения поэтические (эпиграммы, сатира «Отыквление» и трагедии).

Философские взгляды Сенеки не отличаются ни последовательностью, ни постоянством. Философия — лекарство для души; познание природы интересует Сенеку преимущественно с религиозно-этической стороны, как средство для познания слитого с природой божества («что есть бог? душа вселенной») и для очищения души от ложных страхов, а в логических исследованиях он видит лишь бесплодное умствование. Причисляя себя к последователям Стои, Эпикуреизм привлекает к себе опального вельможу тем, что дает теоретическое обоснование ухода в частную жизнь (трактаты «О душевном покое» и «О досуге»).

Задача его философии — научить жить и научить умереть, дать внутреннюю независимость и душевный покой при сохранении форм жизни, привычных для римской верхушки. Теоретически Сенека признает всех людей равными: «Они — рабы. Нет — люди! Они — рабы. Нет — товарищи! Они — рабы. Нет — скромные друзья!» В действительности его проповеди обращены только к высшим кругам рабовладельческого общества, и только для них пригодны те практические советы, которые он дает. Приспособляя моральное учение Стои к потребностям римской аристократии, он многое смягчает и часто рекомендует компромиссы. Особенно характерно отношение его к богатству. Сенека восхваляет простоту нравов и скромные радости бедняка и не щадит .красок при описании пресыщенности богачей. Должно, конечно, пренебрегать богатством, но пренебрежение это состоит, по Сенеке, не в том, чтобы отказываться от богатства или не стремиться к нему, а только в том, чтобы уметь отказаться от него и не страдать при его потере. Мудрец «не любит богатства, но предпочитает его. Не отдает ему своей души, но принимает в свой дом. Обладает им, но не становится его рабом».

Лучшее произведение Сенеки, содержащее, вместе с тем, наиболее полное изложение его взглядов, — сборник «Моральных писем к Луцилию» (63 — 64 гг.). Это — дневник размышлений, составляющих в совокупности целый курс практической морали. Рисуя себя в различных жизненных ситуациях, Сенека достигает того, что размышления естественно вытекают из соответствующих переживаний.

Не стремится он также к систематичности и последовательности изложения. не столько доказывает свои положения, сколько внушает их читателю, развивая одну и ту же мысль с различных сторон и воздействуя образами в большей мере, чем отвлеченными рассуждениями.

ему лучше всего удаются картины пороков, сильных аффектов, патологических состояний. В его коротких заостренных фразах, насыщенных образными противопоставлениями, «новый» стиль получил наиболее законченное выражение, и на этом стилистическом искусстве была основана огромная литературная популярность Сенеки.

областью своей поэтической деятельности он избирает трагедию. Нам известны девять его трагедий.

По сравнению с «Медеей» Эврипида трагедия Сенеки выглядит упрощенной. Идейная сторона греческой пьесы, критика традиционной семейной морали, не была актуальной для Сенеки; эти вопросы у него устранены, но не заменены никакой другой проблематикой. Чрезвычайно упрощен и образ героини в ее отношениях к мужу, и детям. Там, где Эврипид дает почувствовать сложную драму обманутого чувства и материнских страданий, Сенека переносит центр тяжести на мстительную ярость покинутой жены. усилились моменты страстности, воления, сознательной целеустремленности. Количество действующих лиц уменьшилось, и самое действие стало проще.

Трагедии его не ставят проблем, не разрешают конфликтов. Драматург времени римской империи, он же философ-стоик, ощущает мир, как поле действия слепого, неумолимого рока,

Философские произведения Сенеки позволяют уточнить это отношение к миру. В трактате «О покое духа» ставится вопрос: следует ли печалиться о несчастной кончине хороших людей? Ответ: если они храбро погибли, надо не печалиться, а желать себе самим той же твердости; если же они не проявили в смерти мужества, они не настолько ценны, чтобы горевать о них.

Сенека выбирает «страшные» сюжеты, с дикими страстями, мрачным отчаянием, нечеловеческими страданиями

Труженик и страдалец греческой мифологии Геракл, любимый герой подвига у киников и стоиков, дважды привлек внимание Сенеки — в «Неистовом Геркулесе»

Между исследователями давно идет спор по вопросу, предназначались ли трагедии Сенеки для сцены. Было бы преувеличением утверждать, что они не поддаются сценическому исполнению, но благодарного материала для актерской игры они не представляют, и многие детали рассчитаны в большей мере на читателя или слушателя, чем на зрителя.

Литературное влияние Сенеки на его поколение было очень значительным. Наступившая затем классицистическая и архаистическая реакция отвергла «новый» стиль, но моральное учение Сенеки не потеряло значения и для позднейшей античности. Христианство приняло ряд положений стоической этики,

Большое значение имели со времени Возрождения его трагедии.

«Дафнис и Хлоя» Лонга — одно из самых законченных художественных произведений позднегреческой литературы. Оно стоит одиноко среди софистических любовных романов, так как автор перенес место действия в буколическую обстановку.

Дафнис и Хлоя — подростки, почти дети; полюбив друг друга, они должны еще пройти незнакомую им «науку любви», и последовательные этапы этого процесса, начиная от первого пробуждения неясных весенних томлений, составляют содержание романа, вместо привычных злоключений странствия. Рост и осознание любовного желания развертываются параллельно жизни природы, по сменяющимся временам года. Похищение, плен, кораблекрушение, все эти обязательные приключения сохранены и у Лонга, но поданы как мимолетные опасности, возникающие благодаря вторжению в пастушескую сферу чуждых ей горожан.

Рост и осознание любовного желания развертываются параллельно жизни природы, по сменяющимся временам года. Похищение, плен, кораблекрушение, все эти обязательные приключения сохранены и у Лонга, но поданы как мимолетные опасности, возникающие благодаря вторжению в пастушескую сферу чуждых ей горожан.

Дельфийцы и херонейцы совместно поставили Плутарху памятник, надпись которого была найдена при раскопках в Дельфах, а в Херонейской церкви поныне показывают мраморное «кресло Плутарха».

Уже эта политическая и жреческая карьера свидетельствует о том, что в лице Плутарха мы имеем лояльного гражданина империи, человека умеренных и консервативных взглядов, и таким он действительно предстает перед нами в своих произведениях. Античный список сочинений Плутарха содержит 227 названий, из которых сохранилось свыше 150

Это огромное литературное наследие принято разделять. на две категории: 1) «моральные» трактаты (Moralia) и 2) биографии.

Плутарх пишет на всевозможные темы — о религии и философии, педагогике и политике, о гигиене и психологии животных, о музыке и литературе. Некоторые трактаты представляют собой простую сводку любопытного культурно-исторического материала. Преобладает все же этическая тематика (например: о любопытстве, о болтливости, о ложном стыде, о братской любви, о любви к детям, супружеские наставления и т. п.).

Плутарх -эклектик, интересующийся к тому же не столько теоретическими вопросами философии, сколько религией и моралью. Рассуждения пересыпаны анекдотами, историческими примерами, цитатами из поэтов, меткими наблюдениями.

Подбор исторических фигур для сопоставления в иных случаях сам собой напрашивается (например Александр Македонский и Юлий Цезарь, Демосфен и Цицерон),

До нас дошли 23 пары, т. е. 46 биографий

Плутарх является для нас крупнейшим представителем биографического жанра в греческой литературе

Однако Плутарх не ограничивается галереей добродетельных героев. Одна из самых сильных книг его серии — парная биография Деметрия Полиоркета и Марка Антония, которой предпослано замечание, что «великим натурам бывают присущи не только великие доблести, но и великие пороки».
47. ЛУКИАН- САТИРИК

Идеологическое со стояние верхушки античного общества накануне его катастрофы получило многостороннее отражение в творчестве плодовитого сатирика Лукиана. Измельчание философской мысли и рост суеверия, претензии софистики и вульгарно-философская оппозиция против нее, педантический архаизм и бессодержательность литературы, — все эти симптомы идеологического распада нашли в лице Лукиана острого и язвительного критика, обратившего формально-стилистическое искусство софистики против нее самой.

Став уже известным писателем, он вспоминает в автобиографическом «Сновидении» о трудностях своего пути к образованию. Родители хотели обучить его какому-нибудь ремеслу, но его влекла слава софиста.

В «Сновидении» изображается, как, после неудачной попытки обучения у дяди-ваятеля, мальчику являются во сне Скульптура и Образованность (т. е. софистика), и каждая старается привлечь его к себе. Лукиан в полной мере разделяет рабовладельческое презрение к ремесленнику, «живущему трудом своих рук», а Образованность сулит славу, почести и богатство.

Темы этого рода были не новы, но Лукиан, как типичный софист, не раз подчеркивает, что стилистическая отделка и остроумие изложения для него дороже, чем новизна мыслей. Он блещет мастерством живого, легкого повествования, рельефными деталями, образным стилем; особенно удаются ему описания памятников изобразительного искусства. Уже в этих ранних произведениях порою чувствуется будущий сатирик.

реторический парадокс «Похвала мухе» имеет почти пародийный характер.

С годами Лукиан стал ощущать себя все более в оппозиции к господствующему направлению в софистике. Торжественная, панегирическая установка на искусственные «высокие» чувства всегда была ему чужда, а к усиливавшимся религиозным тенденциям он относился резко отрицательно. Сатирическая струя в его творчестве стала расширяться. Первым этапом на этом пути был переход к периферийным малым формам софистической прозы. Лукиан выбрал здесь жанр комического диалога, мимической сценки,

В «Разговорах гетер» воспроизводятся ситуации типа средней и новой комедии с их постоянными мотивами сводничества, обучения молодых гетер, их взаимного соперничества, любви и ревности к «юношам». Такую же разработку получают мифологические темы в «Разговорах богов» и в «Морских разговорах».

Лукиан делает мифологический сюжет предметом бытовой интимной беседы богов. достигает карикатурного эффекта самым фактом перенесения мифологического сюжета в бытовую сферу. Миф оказывается нелепым и противоречивым, боги — мелочными, ничтожными, безнравственными. Многочисленные любовные оказания превращаются в «скандальную хронику» Олимпа; существование олимпийцев заполнено любовными шашнями, сплетнями, взаимными попреками, боги жалуются на надменность Зевса и на то, что им приходится выполнять для него всевозможные холопские обязанности.

Образ Прометея не раз привлекал Лукиана. В диалоге «Прометей, или Кавказ» воспроизведена ситуация «Прикованного Прометея» Эсхила, и софистически построенная защитительная речь Прометея превращается в обвинительный акт против Зевса во имя разума и морали. для Лукиана это служило лишь прелюдией к более серьезной и более острой критике религии и поддерживавшей религию вульгарной философии.

К 60-м гг. II в. наметился отход Лукиана от софистики. Его начинает привлекать философия. Теории философов интересовали, однако, сатирика Лукиана не положительными учениями, к которым он относился с ироническим сомнением, а своей критической стороной, как орудие просветительской борьбы против религиозных и моральных предрассудков.

Сатира Лукиана принимает резко выраженный философский уклон. Основные объекты ее — религиозное суеверие, стоическое богословие с его учением о божественном провидении и оракулах (стр. 194, 237), пустота и ничтожество человеческих стремлений к богатству и власти, причуды богачей, догматизм вульгарных философов, их недостойный образ жизни, их тщеславие и завистливость, распри и раболепие.

Перед лицом смерти все оказывается ничтожным, красота и богатство, слава и власть, — один лишь киник прибывает в преисподнюю с улыбкой, сохраняя свою «свободу духа и свободу речи, беззаботность, благородство и смех». Против учений о божественном промысле, предвидении и воздаянии направлен «Зевс уличаемый».

Одна из наиболее красочных антирелигиозных сатир Лукиана— «Зевс трагический». Наряду с антирелигиозной сатирой, у Лукиана нередко встречается сатира, направленная против философов.

Лицемерие философов, их грубость, жадность и чревоугодие обрисованы в диалоге «Пир», а памфлет «О состоявших на жалованье» дает яркую картину унижений, которым подвергались «домашние философы», находившиеся на службе у знати.

Острота социальной сатиры представляет собой, однако, сравнительно редкое явление у Лукиана. Его сатира отличается изяществом и остроумием, но не глубиной захвата!. Ясный, просто развертывающийся сатирический сюжет, четкость литературного замысла, разнообразие и легкость изложения, остроумная, ироническая аргументация, живое, занимательное повествование, неистощимое обилие выразительных средств, красок, образов, сравнений, все это — бесспорные достоинства произведений Лукиана, но ему недостает глубины идейного содержания. Важнейший недостаток сатиры Лукиана — отсутствие положительной программы.

Его сатира скользит по поверхности социальной жизни, избегая «опасных» тем; Неизбежная историческая ограниченность сатиры Лукиана и отсутствие у него положительной программы не должны все же заслонять того обстоятельства, что Лукиан принадлежал к числу наиболее свободомыслящих умов своего времени. Несмотря на свое софистическое воспитание, он не поддался распространенным в софистике реакционным настроениям. Лукиан не был оригинальным мыслителем;. идеологическое оружие, которым он пользовался, создано было другими и задолго до него, но свой недюжинный литературный талант он отдал непрестанной борьбе с суевериями, шарлатанством и позерством, воскрешая лучшие традиции эллинской культуры.

В последний период литературной деятельности Лукиана борьба эта приняла еще более обостренные формы. Тематика становится все более современной. Сатирик отходит от диалогической формы, которая вынуждала его выступать в маске одного из собеседников, и обращается к памфлету-письму, высказываясь непосредственно от своего лица.

Лукиан неоднократно выступал с памфлетами и по чисто литературным вопросам. В «Учителе красноречия» он рассчитался с софистикой, нарисовав карикатурный образ модного оратора, наглого и невежественного шарлатана;

Под именем Лукиана сохранилось 80 произведений; некоторые из них ошибочно приписаны Лукиану, а в иных случаях вопрос о подлинности является спорным. К этой последней категории спорных произведений принадлежит, между прочим, «Лукий, или Осел», сокращенное изложение романа о человеке, превращенном в осла. Роман известен нам и в более полной латинской редакции: это — знаменитые «Метаморфозы» Апулея, и в разделе, посвященном этому писателю, мы еще вернемся к произведению, дошедшему под именем Лукиана.

Лукиан был слишком боевой фигурой, чтобы не вызвать к себе ненависть как софистов, так и религиозных деятелей. блестящие сатиры Лукиана оказывали воздействие на литературу средневековой Византии. С XV в. он стал у гуманистов одним из любимых авторов. Лукианом вдохновлялась и гуманистическая сатира [Эразм, Гуттен, во Франции Деперье («Кимвал мира»)] и сатира века Просвещения, а «Правдивая история» служила прообразом для Рабле и Свифта.
48. НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКОЕ ЗВУЧАНИЕ И ПОЭТИКА РОМАНА АПУЛЕЯ «МЕТАМАРФОЗЫ», ИЛИ «ЗОЛОТОЙ ОСЁЛ»

Философ Апулей увлечен мистическими культами и посвящается в различные «таинства». Но он прежде всего «софист»,

Философ, софист и маг, Апулей — характерное явление своего времени. Творчество его чрезвычайно многообразно. Он пишет по-латыни и по-гречески, составляет речи, философские и естественнонаучные сочинения, поэтические произведения в различных жанрах.

Сказание о человеке, превращенном в животное чарами колдуньи и вновь обретшем человеческий облик, встречается в многочисленных вариантах у различных народов.

У Апулея сюжет расширен многочисленными эпизодами, в которых герой принимает личное участие, и рядом вставных новелл, непосредственно с сюжетом не связанных и введенных как рассказы о виденном и слышанном до превращения и после него.

«Внимай, читатель: позабавишься», — такими словами кончается вступительная глава «Метаморфоз». Автор обещает развлечь читателя, но преследует и нравоучительную цель. Идейная концепция романа раскрывается только в последней книге, когда начинают стираться грани между героем и автором. Сюжет получает аллегорическое истолкование, в котором нравственная сторона осложняется учениями религии таинств. Пребывание разумного Лукия в шкуре становится аллегорией чувственной жизни.

К чувственности присоединяется, таким образом, второй порок, пагубность которого может быть иллюстрирована романом, — «любопытство», желание самовольно проникнуть в скрытые тайны сверхъестественного. Но еще более важна для Апулея другая сторона вопроса. Чувственный человек — раб «слепой судьбы»; тот, кто преодолел чувственность в религии посвящения, «справляет победу над судьбой». Луций до посвящения не перестает быть игрушкой коварной судьбы; жизнь Лукия после посвящения движется планомерно, по предписанию божества, от низшей ступени к высшей.

однако ему не чужды и сатирические цели. Ослиная маска героя открывали широкие возможности сатирического изображения нравов: «люди, не считаясь с моим присутствием, свободно говорили и действовали, как хотели».

По роману рассыпано огромное количество мелких штрихов, изображающих различные слои провинциального общества в различной обстановке, причем Апулей не ограничивается комически-бытовой стороной; он не скрывает тяжелой эксплуатации рабов, трудного положения мелких земельных собственников, произвола администрации. Большую культурно-историческую ценность имеют описания, связанные с религией и театром.

Богатый фольклорно-новеллистический материал мы находим в эпизодах и вставных частях.

В этой пестрой и красочной картине особо выделяется большой вставной рассказ об Амуре и Психее.

Удивительная красота младшей из трех дочерей, назначенный ей брак со страшным чудовищем, волшебный дворец мужа с невидимыми прислужницами, таинственный муж, который посещает жену ночью и запрещает глядеть на себя при свете, нарушение запрета по наущению коварных сестер, поиски исчезнувшего мужа, оказавшегося очаровательным мальчиком, месть сестрам, скитания и рабская служба героини, выполняющей трудные задачи при содействии чудесных помощников, ее смерть и воскресение, — вся эта сказочная вязь налицо у Апулея.