Вопрос № Периодизация античной литературы, ее особенности и историческое значение

От трагедии V в. сохранились произведения трех наиболее значительных представителей жанра — Эсхила, Софокла и Эврипида. Каждое из этих имен знаменует исторический этап в развитии аттической трагедии, последовательно отразившей три этапа истории афинской демократии.

Биографические сведения об Эсхиле, как и вообще о преобладающем большинстве античных писателей, очень скудны. Он родился в 525/4 г. в Элевсине и происходил из знатного землевладельческого рода. В юности он был свидетелем свержения тирании в Афинах, установления демократического строя и успешной борьбы афинского народа против интервенции аристократических общин. являлся сторонником демократического государства. Группировка эта играла значительную роль в Афинах в течение первых десятилетий V в. В борьбе с персами Эсхил принимал личное участие, исход войны укрепил его убеждение в превосходстве демократической свободы Афин над монархическим принципом, лежащим в основе персидской деспотии (трагедия «Персы»). был «ярко выраженным тенденциозным поэтом». Дальнейшая демократизация афинского государственного строя в 60-х гг. V в. вызывают у Эсхила уже тревогу за судьбу Афин (трилогия «Орестея»). В сицилийском городе Геле Эсхил умер в 456/5 г.

придерживается даже старинного представления о наследственной родовой ответственности: вина предка ложится на потомков, опутывает их своими роковыми последствиями и влечет к неизбежной гибели. С другой стороны, боги Эсхила становятся блюстителями правовых основ нового государственного устройства, Эсхил рисует, как божественное возмездие внедряется в естественный ход вещей. Соотношение между божественным воздействием и сознательным поведением людей, смысл путей и целей этого воздействия, вопрос об его справедливости и благости составляют основную проблематику Эсхила, которую он развертывает на изображении человеческой судьбы и человеческого страдания.

Материалом для Эсхила служат героические сказания. Он сам называл свои трагедии «крохами от великих пиров Гомера», разумея, конечно, при этом не только «Илиаду» и «Одиссею», а всю совокупность приписывавшихся «Гомеру» эпических поэм. «Эсхил первый увеличил количество актеров от одного до двух, уменьшил партии хора и придал первенство диалогу». Другими словами, трагедия перестала быть кантатой, одной из отраслей мимической хоровой лирики, и стала превращаться в драму. В доэсхиловской трагедии рассказ единственного актера о происходящем за сценой и его диалог с корифеем служили лишь поводом для лирических излияний хора. Благодаря введению второго актера появилась возможность усилить драматическое действие, противопоставляя друг другу борющиеся силы, и характеризовать одно действующее лицо его реакцией на сообщения или поступки другого. Античные ученые насчитывали в литературном наследии Эсхила 90 драматических произведений (трагедий и драм сатиров); целиком сохранились только семь трагедий, в том числе одна полная трилогия. Из сохранившихся пьес самая ранняя — «Просительницы» («Молящие»). Для раннего типа трагедии очень характерны «Персы», поставленные в 472 г. и входившие в состав не связанной тематическим единством-трилогии. Трагедия эта показательна по двум причинам: во-первых, являясь самостоятельной пьесой, она содержит в себе свою проблематику в законченном виде; во-вторых, сюжет «Персов», почерпнутый не из мифологии, а из недавней истории, позволяет судить, как Эсхил обрабатывал материал, для того чтобы сделать из него трагедию

Проблеме трагической судьбы рода посвящено и самое позднее произведение Эсхила, «Орестея» (458 г.), единственная целиком дошедшая до нас трилогия. Уже по своей драматической структуре «Орестея» гораздо сложнее прежних трагедий: в ней использован третий актер, введенный молодым соперником Эсхила Софоклом, и новое устройство сцены — с задней декорацией, изображающей дворец, и с проскением..

Письмо и счисление, ремесла и науки — все это дары Прометея людям. Эсхил, таким образом, отказывается от представления о былом «золотом веке» и последовавшем затем ухудшении условий человеческой жизни. За услуги, оказанные людям, он обречен на мучения . Пролог трагедии изображает, как бог-кузнец Гефест, по приказанию Зевса, приковывает Прометея к скале; Гефеста сопровождают при этом две аллегорические фигуры — Власть и Насилие. Зевс противопоставляет Прометею только грубую силу. Вся природа сочувствует страданиям Прометея; когда в финале трагедии Зевс, раздраженный непреклонностью Прометея, посылает бурю и Прометей, вместе со скалой, проваливается в преисподнюю, хор нимф Океанид (дочерей Океана) готов разделить с ним его судьбу. По словам Маркса, «признание Прометея:

По правде, всех богов я ненавижу

есть ее [т. е. философии] собственное признание, ее собственное изречение, направленное против всех небесных и земных богов».

Сохранившиеся трагедии позволяют наметить три этапа в творчестве Эсхила, которые вместе с тем являются этапами становления трагедии как драматического жанра. Для ранних пьес («Просительницы», «Персы») характерны преобладание хоровых партий, малое использоваиие второго актера и слабое развитие диалога, отвлеченность образов. К среднему периоду относятся такие произведения, как «Семеро против Фив» и «Прикованный Прометей». Здесь появляется центральный образ героя, охарактеризованный несколькими основными чертами; получает большее развитие диалог, создаются прологи; более четкими становятся и образы эпизодических фигур («Прометей»). Третий этап представлен «Орестеей», с ее более сложной композицией, нарастанием драматизма, многочисленными второстепенными образами и использованием трех актеров.

Вопрос № 12. Эсхил. Идейные и художественные особенности творчества. У Эсхила элементы традиционного мировоззрения тесно переплетаются с установками, порожденными демократической государственностью. Он верит в реальное существование божественных сил, воздействующих на человека и зачастую коварно расставляющих ему сети. Эсхил придерживается даже старинного представления о наследственной родовой ответственности: вина предка ложится на потомков, опутывает их своими роковыми последствиями и влечет к неизбежной гибели. Материалом для Эсхила служат героические сказания. Он сам называл свои трагедии «крохами от великих пиров Гомера», разумея, конечно, при этом не только «Илиаду» и «Одиссею», а всю совокупность приписывавшихся «Гомеру» эпических поэм, т. е. «кикл» Судьбу героя или героического рода Эсхил чаще всего изображает в трех последовательных трагедиях, составляющих сюжетно и идейно целостную трилогию; за ней следует драма сатиров на сюжет из того же мифологического цикла, к которому относилась трилогия. Однако заимствуя сюжеты из эпоса, Эсхил не только драматизирует сказания, но и переосмысляет их, пронизывает своей проблематикой. Из трагедий Эсхила видно, что поэт являлся сторонником демократического государства, хотя и принадлежал к консервативной группировке внутри демократии. Античные ученые насчитывали в литературном наследии Эсхила 90 драматических произведений (трагедий и драм сатиров); целиком сохранились только семь трагедий, в том числе одна полная трилогия. Кроме того, 72 пьесы известны нам по заглавиям, из которых обычно видно, какой мифологический материал в пьесе разрабатывался; фрагменты их, однако, немногочисленны и невелики по размеру.

КНИГА СТР. 103-120
16. ПРОБЛЕМАТИКА ТРАГЕДИЙ СОФОКЛА

Второй великий трагический поэт Афин V в. — Софокл (родился около 496 г., умер в 406 г.).

Срединное место, которое Софокл занимал в трехзвездии аттических трагиков, отмечено старинным рассказом, сопоставляющим трех поэтов путем соотнесения их биографии с Саламинской битвой (480г.): сорокапятилетний Эсхил принимал личное участие в решительном бою с персами, утвердившем морское могущество Афин, Софокл праздновал эту победу в хоре мальчиков, а Эврипид в этом году родился. Возрастное соотношение отражает соотношение эпох. Если Эсхил — поэт времени зарождения афинской демократии, то Эврипид — поэт ее кризиса, а Софокл продолжал оставаться поэтом расцвета Афин, «века Перикла».

Родиной Софокла был Колон, предместье Афин. По происхождению принадлежал к состоятельным кругам

Его произведения пользовались исключительным успехом: он 24 раза получил на состязаниях первый приз и ни разу не оказывался на последнем месте. Софокл завершил начатое Эсхилом дело превращения трагедии из лирической кантаты в драму. Центр тяжести трагедии окончательно перешел на изображение людей, их решений, поступков, борьбы. герои Софокла по большей части действуют вполне самостоятельно и сами определяют свое поведение по отношению к другим людям. Богов Софокл редко выводит на сцену, «наследственное проклятие» не играет уже той роли, которая приписывалась ему у Эсхила.

Проблемы, волнующие Софокла, связаны с судьбой индивида, а не с судьбой рода. отказу от принципа сюжетно связанной трилогии, господствовавшего у Эсхила. Выступая с тремя трагедиями, он делает каждую из них самостоятельным художественным целым, заключающим в себе всю свою проблематику.

Другое значительное драматургическое новшество Софокла — допущение третьего актера. Характерным образцом драматургии Софокла может служить его трагедия «Антигона» (около 442 г.). Вопрос был актуальным: защитники полисных традиций считали «неписаные законы» «богоустановленными» и нерушимыми в противоположность изменчивым законам людей. Консервативная в религиозных вопросах афинская демократия также требовала уважения к «неписаным законам».

Хор не играет в «Антигоне» сколько-нибудь значительной роли; песни его, однако, не отрываются от хода действия и более или менее примыкают к ситуациям драмы. Особенно интересен первый стасим, в котором прославляются сила и изобретательность человеческого разума, покоряющего природу и организующего общественную жизнь. Заканчивает хор предостережением: сила разума влечет человека как к добру, так и к злу; поэтому следует придерживаться традиционной этики. Эта песня хора, чрезвычайно характерная для всего мировоззрения Софокла, представляет собой как бы авторский комментарий к трагедии, разъясняя позицию поэта в вопросе о столкновении «божеского» и человеческого закона.

Как разрешается конфликт между Антигоной и Креонтом? Изображая величие человека, богатство его умственных и нравственных сил, Софокл вместе с тем рисует его бессилие, ограниченность человеческих возможностей. С наибольшей яркостью эта проблема разработана в трагедии «Царь Эдип. его интерес сосредоточен на личной судьбе Эдипа.

Ни одно произведение античной драматургии не оставило столь значительных следов в истории европейской драмы, как «Царь Эдип». «Неогуманизм» XVIII — XIX вв. видел в нем образцовую античную трагедию и противополагал ее, как «трагедию рока», шекспировской «трагедии характеров». В связи с этим создалось распространенное представление, будто античная трагедия вообще является «трагедией рока». Это — большое преувеличение: в аттической трагедии проблема «рока» разрабатывается сравнительно редко. Но и в самом «Царе Эдипе», где эта проблема безусловно затронута, она отнюдь не выдвинута на первый план. Софокл подчеркивает не столько неотвратимость рока, сколько изменчивость счастья и недостаточность человеческой мудрости.

нтересно, что Софокл уделяет большое внимание женским образам. Женщина является у него, наравне с мужчиной, представительницей благородной .человечности.

Трагедии Софокла отличаются четкостью драматической композиции. Они обычно начинаются с экспозиционных сцен, в которых разъясняется исходное положение и вырабатывается некий план; .поведения героев. В процессе выполнения этого плана, наталкивающегося на различные препятствия, драматическое действие то нарастает, то замедляется, пока не достигает переломного момента, вслед, за которым, после небольшого замедления, наступает катастрофа, стремительно приводящая к окончательной развязке. В закономерном ходе событий, строго мотивированном и вытекающем из характера действующих лиц, Софокл усматривает скрытое действие божественных сил, управляющих миром.

Хор играет у Софокла только подсобную роль. Его песни являются как бы лирическим сопровождением к действию драмы, в которой он сам уже не принимает значительного участия.

В мировую литературу он вошел как создатель ряда монументальных образов

Эсхил и Софокл — творцы античной трагедии в ее классической форме. В этой трагедии изображались преимущественно столкновения по существенным вопросам социальной жизни и человеческого поведения. Конфликт между отцовским и материнским правом, государством и родом, свободой и деспотизмом, неписаным и писаным законом, противопоставление прямодушия и хитрости, страдание во имя долга, соотношение между субъективными намерениями человека и объективным смыслом его поступков — таков круг тем, охваченных наиболее яркими трагедиями Эсхила и Софокла.

Софокл были убеждены в том, что мир управляется разумными божественными силами, на фоне действия которых трагическое страдание приобретает нравственный смысл. Божества принимали явное или скрытое участие в ходе драмы.

Вопрос № 16. Нравственная и соц-политическая проблематика трагедии Софокла «Антигона». Герои «Антигоны» — люди с ярко выраженной индивидуальностью, и поведение их всецело обусловлено их личными качествами. Софокл характеризует главных действующих лиц показом их поведения в конфликте по существенному вопросу полисной этики. В отношении Антигоны и Исмены к долгу сестры, в том, как Креонт понимает и выполняет свои обязанности правителя, обнаруживается индивидуальный характер каждой из этих фигур. Изображая величие человека, богатство его умственных и нравственных сил, Софокл вместе с тем рисует его бессилие, ограниченность человеческих возможностей. Гибель Антигоны и несчастная судьба Креонта — следствия их одностороннего поведения. Так понимал «Антигону» Гегель. Согласно другому толкованию трагедии, Софокл всецело стоит на стороне Антигоны; героиня сознательно выбирает путь, который приводит ее к гибели, и поэт одобряет этот выбор, показывая, как смерть Антигоны становится ее победой и влечет за собой поражение Креонта. Это последнее толкование более соответствует мировоззренческим установкам СофоклаСофокл, несмотря на то, что был другом Протагора, выступает в трагедии “Антигона” против разлагающего влияния протагоровского учения и пытается предостеречь афинских граждан. Софокл показал становление и развитие заблуждений Креонта, разоблачив в конце всю его несостоятельность. Креонту богами и людьми вручена верховная власть в городе. Креонт считает свой закон выражением воли государства (отсюда тезис - “человек - мера всех вещей”). Ошибка Креонта-правителя была в том, что он неправильно понял свои права и переоценил свои возможности. Первой против него выступает Антигона, от ошибочного шага его пытается удержать Гемон. С этой точки зрения интересны его речь и трагический агон , т.е. словесная борьба, по форме диалога представляющая собой стихомифию, быстрый обмен героев репликами

Вопрос № 17. Образы и композиция трагедии Софокла «Царь Эдип». В трагедии “Эдип-царь” разворачивается подлинно человеческая драма, насыщенная психологическими и общественно-политическими конфликтами. В сравнении с другими произведениями Софокла в “Эдипе-царе” проблеме знания уделено несравнимо больше внимания. ”. Софокл противопоставляет ограниченности человеческого знания божественное всеведение. Согласно представлениям Софокла, власть богов не определяется человеческой мерой. Именно борьбе с богами отдает Эдип свою огромную волю и безмерный ум. Многие исследователи рассматривают “Эдипа-царя” как трагедию рока, в которой непреодолимая сила судьбы губит ни в чем В образах богов, противостоящих Эдипу, драматург отразил все то, что не находило объяснения в окружающем мире, а законы этого мира были еще не познаны. Признавая божественное предопределение, против которого человек бессилен, Софокл показывает человека, стремящегося избежать предначертанного. В судьбе его героя происходит самый страшный и неожиданный поворот: человек, пользовавшийся всеобщим уважением, знаменитый своей мудростью и подвигами, оказывается ужасным преступником, источником несчастий для своего города и народа. В то же время Софокл не оправдывает Эдипа неведением или невольным характером его преступлений.Важно здесь отметить первостепенную роль мотива нравственной ответственности, который отодвигает на задний план тему рока, заимствованную поэтом из древнего мифа. Софокл подчеркивает, что Эдип не жертва, пассивно ожидающая и принимающая удары судьбы. Это энергичный и деятельный человек, который борется во имя разума и справедливости. Он выходит победителем в этой борьбе, сам назначая себе кару, сам осуществляя наказание и преодолевая тем самым свои страдания.Смысл – нет отрицательных персонажей – человек ошибается не сознательно. Эта трагедия едина и замкнута в себе. Это аналитическая драма, т.к. все действие построено на анализе событий, связанных с прошлым героя и имеющих непосредственное отношение к его настоящему и будущему.

КНИГА СТР. 122-133
17. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА ОБРАЗОВ В ТРАГЕДИЯХ ЕВРИПИДА

«Век Перикла», период наивысшего расцвета афинского полиса, был одновременно периодом накопления тех противоречий, которые обусловили собой кризис и последующее разложение полисной системы. Рост рабовладельческой частной собственности имел своим последствием обнищание мелких производителей, не выдерживавших конкуренции рабского труда. Деклассированное население могло кормиться лишь за счет государственной помощи, а имущие слои стремились уменьшить долю расходов, которую им приходилось при этом нести. В период подъема афинской демократии противоречие это смягчалось обилием доходов, которые государство извлекало из эксплуатации союзных общин и колоний, но агрессивная внешняя политика Афин неизбежно вела. к столкновению с другими полисами. Столкновение, наконец, произошло; оно вылилось в Пелопоннесскую войну (431 — 404 гг.), борьбу между Афинами и Спартой.

Идеологическим отражением роста частной рабовладельческой собственности и вызванного им распада полисных связей был острый кризис всего греческого миросозерцания, наметившийся в середине V в. и достигший апогея в период Пелопоннесской войны..

Обособление личности и критическое отношение к мифу получили свое первое литературное воплощение в пределах трагического жанра, остававшегося ведущей отраслью аттической литературы V в. Новые течения греческой общественной мысли нашли отклик в произведениях Эврипида.

Творчество Эврипида почти одновременно с деятельностью Софокла, хотя и в совершенно ином направлении. Кризис традиционной полисной идеологии и поиски новых мировоззренческих путей нашли в трагедиях Эврипида очень яркое и полное отражение. Он чутко откликался на животрепещущие вопросы социальной и политической жизни. Шатания Эврипида обнаруживаются уже в области его политических убеждений. У него двойственное отношение к афинской демократии. Он неоднократно прославляет ее, как строй свободы и равенства; другие формы правления, тиранию и олигархию, он осуждает. С другой стороны, в афинской демократии его пугает паразитическая неимущая масса граждан, требовавших для себя участия в общинных доходах, а порою мечтавших и о переделе имущества состоятельных слоев. Эта позиция Эврипида ясно выражена в его трагедии «Просительницы». В уста Фесея, идеального мифологического царя Афин, там вложено следующее рассуждение: «Есть три класса граждан. Одни — богачи, от «их нет пользы, и они вечно стремятся к увеличению своего достатка. Другие — неимущие и лишенные необходимых средств к существованию: они опасны своей завистливостью и направляют злое жало против имущих, поддаваясь обманным речам дурных вожаков. Из трех классов спасение государства только в среднем классе, который охраняет установленный государственный порядок». Особенным сочувствием Эврипида пользуются «автурги», сельские хозяева-одиночки, разоряемые войной и конкуренцией рабского труда. «Только они спасают страну», — говорится в трагедии «Орест». Очень характерно отношение Эврипида к важнейшему институту античного общества, к рабству. Он в ярких красках рисует тяжелое положение рабов, показывает, как подневольное состояние подавляет в рабе его хорошие человеческие качества. В целом ряде трагедий .Образ «благородного раба» занимает видное место среди персонажей Эврипида. Рабы рассуждают у него о политических и философских вопросах. Из фрагментов трагедий «Александр» и «Меланиппа-узница» видно, что там излагалось радикальное софистическое учение о «природном» равенстве всех людей, которых только «закон» превращает в свободных и рабов

Более четкую позицию занимает Эврипид по отношению к традиционной религии и мифологии. Критика мифологической системы, Эсхил и Софокл устраняли или «смягчали» грубые черты мифологического предания, Эврипид часто подчеркивает эти черты и сопровождает критическими замечаниями. Например, в трагедии «Электра» хор излагает миф о том, что Зевс однажды изменил движение солнца и звезд, а затем прибавляет: «так рассказывают, но мне трудно этому поверить... К оракулам и гаданиям Эврипид относится весьма скептически. Многочисленные возражения вызывает у него нравственное содержание мифов. Изображая традиционных богов, он подчеркивает их низменные страсти, капризы, произвол, жестокость по отношению к людям. «Если боги совершают позорные поступки, они не боги», — говорится в одном из фрагментов трагедии «Беллерофонт

Динамика чувства и страсти — одна из любимейших тем Эврипида. Он впервые в античной литературе отчетливо ставит перед собой психологические проблемы, в особенности проблемы женской психологии, и значение Эврипида для мировой литературы основано по преимуществу на его женских образах.

К числу самых сильных трагедий Эврипида принадлежит «Медея» (431 г.). Медея — мифологическая фигура из цикла сказаний об аргонавтах, внучка Гелиоса (Солнца), чародейка, способная на самые страшные преступления. в 431 г. к образу Медеи и дал трагедию страстно любившей, но обманутой женщины.

И как носительница нового отношения к браку, Медея произносит перед хором коринфянок речь о тяжелом положении женщины в семье, о неравной морали, требующей верности от женщины, но не распространяющей этого требования на мужчину. Ясон, вторичный брак которого продиктован стремлением создать «опору дома» и обеспечить будущность детей, следует традиционным взглядам на задачи семьи, но Эврипид не щадит красок для того, чтобы изобразить его низость, малодушие и ничтожество. Ответ Ясона на упреки Медеи в неблагодарности — образчик софистического искусства «доказывать» любое положение и защищать неправое дело.

«Медея» показательна для драматургии Эврипида во многих отношениях. Изображение борьбы чувств и внутреннего разлада — то новое, что Эврипид внес в аттическую трагедию. Наряду с этим — многочисленные рассуждения о семье, браке, отцовстве, о гибельности страстей: рассуждает не только Медея, но и хор, и даже старуха-кормилица.

Аристотель считал непозволительным для поэта менять существо мифа и как пример такого сохранения зерна сказания приводил “Медею”. Из разных вариантов мифа о Медее Еврипид выбирает тот, в котором она наиболее жестока:

Медея убивает собственных детей

Медея Еврипида пошла на все ради Ясона, на самые страшные преступления, причем в трагедии она не так могущественна, какой была в некоторых мифах (

О характере Медеи мы узнаем очень многое уже из пролога, первого монолога кормилицы (Аристотель считал пролог “Медеи” образцом пролога трагедии). Кормилица рассказывает о том, что “оскорблена Медея” тем, что муж ей предпочел другую, а ради него она пожертвовала всем (родиной, семьей, жизнью брата, добрым именем, друзьями). Медея страшно разгневана предательством мужа, доведена почти что до безумия. Кормилица дает точную оценку Медее: “Обид не переносит тяжелый ум, и такова Медея”, - зная Медею, кормилица боится, сколько бед она может сотворить из мести:

Страдания Медеи безмерны

усиливаются, когда к ней приходит царь Креонт, требующий от нее, чтобы она немедленно с детьми убиралась из города,

Без того униженная Медея умоляет Креонта разрешить ей остаться вместе с детьми

Креонт соглашается

Убийство Креонта и царевны Медея задумывает хладнокровно, совершенно не сомневаясь в правильности выбранного решения; единственное, что ее “смущает”, - это то, что “по дороге до спальни” или “за делом” она может быть “захвачена... и злодеям достаться на глумленье”, а разговор с Ясоном только укрепляет Медею в намерении так поступить.

Словесный поединок с Ясоном

она выставляет его

совершеннейшим ничтожеством и подлецом

Медея

горячая, страстная, эмоциональная, движимая чувствами и инстинктами, гордая, резкая, несдержанная и безмерная. Медея безмерна во всем: в любви, ненависти, мести. Именно из-за этого ее не понимают другие персонажи трагедии

И тут начинаются самые тяжкие мучения Медеи: материнский инстинкт борется с жаждой мести, ненависть - с любовью, долг - со страстью. Медея четырежды меняет свое решение: сначала она хочет убить детей, с тем чтобы уничтожить род Ясона:

Медея разыгрывает сцену примирения с Ясоном

эгоизм Медеи: она не задумывается о том, что лучше для ее детей, жить или умереть, остаться в городе или скитаться с ней, ею движут только собственные чувства и собственные желания.

Финал трагедии очень ярок: Медея появляется в колеснице, запряженной драконами, который прислал ей Гелиос. С ней трупы ее детей. Происходит ее последний диалог с Ясоном, который несколько меняет характер драмы

Трагедия несет в себе ощущение абсурда бытия: в мире нет справедливости, нет границы между добром и злом, нет меры, нет правды, нет счастья. Медея заставляет усомниться в самых высших ценностях, в существовании богах (она призывает к их помощи, но они никак ей не помогают), во взгляде на мир.

Каково же отношение самого автора к Медее? Он явно ей сочувствует и скорее всего симпатизирует.

хор - на стороне Медеи,

Медея - несомненный центр произведения, вокруг нее вращается мир трагедии, она сосредотачивает на себе все эмоционально-психологическое содержание драмы; волей-неволей начинаешь ей сопереживать, ее метания вызывают ответную бурю чувств. Кажется, что сам Еврипид был заворожен образом волшебницы-убийцы.

Благодарный материал для изображения страстей Эврипид находит, используя тему любви, почти совершенно не затронутую в прежней трагедии. Особенно интересна в этом отношении

Значительное место занимают у него образы самоотверженных героинь, отдающих свою жизнь ради спасения близких или для блага родины. К их числу принадлежит Алкестида, добровольно жертвующая жизнью ради жизни мужа (трагедия «Алкестида»), затем ряд эпизодических образов в различных драмах, наконец, Ифигения, героиня последней трагедии Эврипида «Ифигения в Авлиде».

Уже Федра оказывалась бессильной жертвой страсти, с которой она не в состоянии была совладать. В позднейшем творчестве Эврипида еще более выдвигается момент зависимости человека от беспорядочно действующих сил как внутри, так и вне его, от внезапных порывов, от переломов судьбы, от игры случая. Удел действующих лиц — пассивное страдание. Огромной силы достигает изображение страдания в трагедии «Троянки. это — ряд отдельных эпизодов, связанных лишь единством центральной фигуры, в присутствии которой они развертываются. Эта пассивная фигура — пленная троянская царица Гекуба.

Одни имена остаются от мифологических фигур также и в трагедии «Елена» (412 г.). Она сетует на свою красоту, ставшую для нее источником испытаний и дурной славы; получив ложное известие о смерти мужа, она готова наложить на себя руки. Однако Менелай является, и супруги «узнают» друг друга. С помощью пророчицы, сестры египетского царя, им удается обмануть простоватого варвара и устроить побег на его же судне. Также и в этой трагедии много говорится о превратностях «безрассудной, неожиданной случайности». Первопричиной всех бедствий в греческом романе обычно является «гнев божества»; этот же мотив намечен и в «Елене

«Вакханки» — трагедия из цикла мифов о Дионисе

Творчество Эврипида знаменует конец старой героической трагедии. Перейдя к изображению людей, «каковы они на самом деле», т. е. с их личными влечениями и страстями, отклоняющими их от нормы «должного», Эврипид указал два направления, по которым и развивалась впоследствии серьезная греческая драма. Это, с одной стороны, — путь патетической драмы, сильных, иногда даже патологических страстей, а с другой стороны, — приближение к бытовой драме с персонажами обыденного уровня.

Эврипид, инсценируя мифологический сюжет, одновременно с этим критикует его, вскрывает его безнравственность или бессмысленность. Он часто вносит существенные изменения в традиционный миф и далеко отходит от его привычной формы.

КНИГА СТР. 137