Взрывной ребенок. Новый подход к воспитанию и пониманию легко раздражимых, хронически

главах, – умению выражать собственные эмоции, выявлять и формулировать причины 
раздражения и обдумывать решения. 
Навыки сознательного самоуправления Давайте вернемся к некоторым навыкам 
сознательного самоуправления, которые рассматривались в третьей главе, т. е. 
организации и планированию; переключению с одной задачи на другую; отделению 
аффекта. Каким образом план Б может помочь ребенку, у которого наблюдается задержка 
в развитии этих навыков? План Б предлагает ему хорошо выстроенную, четкую, 
предсказуемую основу для решения проблем, помогает ему рассматривать разные 
варианты решений (а не только первый попавшийся) и оценивать возможные последствия 
этих решений. Упреждающий план Б может помочь вам и вашему ребенку найти выход из 
предсказуемых ситуаций, постоянно возникающих в быту и связанных с переключением с 
одного вида деятельности на другой, например: переходы от сна к бодрствованию, от 
одевания к завтраку, из дома в школу, из школы домой, от игр к урокам, от телевизора ко 
сну. Самое большое достоинство плана Б в том, что он помогает отложить 
эмоциональную реакцию на проблему и сохранить спокойствие, необходимое для ее 
решения (отделение аффекта). Детям, имеющим проблемы с навыками сознательного 
самоуправления, нередко свойственна гиперактивность и (или) дефицит внимания, и им 
может потребоваться дополнительная медикаментозная поддержка. Подробнее этот 
вопрос обсуждается в десятой главе. 

Навыки контроля эмоций 
Как уже говорилось в третьей главе, дети, испытывающие затруднения в области контроля 
эмоций, нередко демонстрируют повышенную раздражительность и тревожность. А 
раздражение и тревога любому из нас мешают сохранять ясность мысли в стрессовой 
ситуации. В последнее время наметилась устойчивая тенденция (по крайней мере, в 
Соединенных Штатах) использовать для снижения раздражительности и тревожности 
лекарственные средства. Для некоторых детей лекарства и в самом деле оказываются 
незаменимым подспорьем. Но одной из причин неоправданной популярности подобных 
лекарств является невнимание врачей к причинам раздражительности или тревожности 
ребенка. Может ли план Б снизить уровень раздражительности или тревожности? 
Несомненно. План Б помогает детям и их родителям находить решение различных 
проблем, в том числе проблем, вызывающих раздражение и тревогу. Нередко причиной 
раздражительности или тревожности являются хронические проблемы, остающиеся 
нерешенными в течение длительного времени. Не снизится ли уровень тревожности 
ребенка, если нам наконец-то удастся решить проблему чудища под кроватью? Не 
снизится ли уровень тревожности и не улучшится ли настроение ребенка, если будет раз и 
навсегда решена проблема с травлей в школе? Если отец-алкоголик бросит пить. 
Если ребенок начнет посещать дополнительные занятия по предмету, который дается ему 
с трудом. Медицина тут бессильна, метод поощрения и наказания – тоже. Проблемы 
можно решить, только решая проблемы. 
Навыки интеллектуальной гибкости 
Как вы помните, дети с проблемами в области интеллектуальной гибкости видят 
окружающий мир в черно-белом цвете и склонны к буквальной и прямолинейной 
интерпретации явлений. Им нелегко даются такие многосторонние аспекты жизни, как 
решение проблем, взаимоотношения с окружающими и ситуации с непредсказуемым 
исходом. Все три этапа плана Б могут – каждый по-своему – помочь таким детям обрести 
бо льшую адаптивность и развить эмоциональный самоконтроль. 
Первый этап, сочувствие, крайне важен при общении с такими детьми, поскольку они 
нередко перевозбуждаются от сознания того, что события развиваются вразрез с их 
представлениями. Нередко такие дети пытаются предложить к обсуждению свои 
безапелляционные решения вместо своих потребностей и побуждений, и лишь выявление 
их истинных потребностей открывает у них в мозгу некоторое пространство для 
обдумывания решений. С точки зрения стороннего человека потребности таких детей 
нередко выглядят неразумными и даже причудливыми. Поэтому взрослые (а нередко и 
сверстники) часто их с ходу отвергают. Правило номер один: какими бы странными или 
бессмысленными ни казались вам те или иные потребности ребенка, они не являются 
таковыми для него самого. Поэтому крайне важно убедиться в том, что они изложены и 
принимаются во внимание. Это имеет огромное значение в глазах ребенка, привыкшего к 
постоянному игнорированию его мнения. 

Второй этап плана Б, выявление проблемы, помогает ребенку справиться с крайне 
трудной для него задачей: принять во внимание потребности другого человека. Не 
забывайте, что ребенок не обязан воспринимать ваши потребности как свои собственные 
для того, чтобы участвовать в поиске решения. Он не обязан сочувствовать вашим 
переживаниям, но он обязан принимать их во внимание. Иногда одно лишь то, что такой 
ребенок оказывается в состоянии без истерики выслушать мнение другого человека, само 
по себе становится небывалым достижением. 
И наконец, третий этап, приглашение к разговору, помогает ребенку сделать еще один 
ранее недоступный ему шаг. Он обнаруживает, что кроме привычных ему цветов – 
черного и белого, – существует еще множество разных оттенков. Кроме предложенного 
им первоначального решения имеется великое множество альтернативных решений, одно 
из которых может оказаться более подходящим в сложившейся ситуации. Нередко таким 
детям поначалу требуется постоянное активное подтверждение того, что их потребности 
принимаются во внимание. Кроме того, будет не лишним напомнить им о способах 
решения аналогичных задач, уже дававших положительные результаты в прошлом. 
Социальные навыки 
В третьей главе обсуждались различные социальные навыки, влияющие на адаптивность 
ребенка и его способность к эмоциональному самоконтролю. В их число входит 
понимание нюансов человеческого общения, их правильное истолкование и соотнесение с 
предшествующим опытом, широкий спектр ответных реакций, умение увидеть себя 
чужими глазами и оценить влияние своих действий на окружающих. На развитие 
перечисленных навыков может уйти немало времени. Но не забывайте, что обучение 
ребенка в конечном счете отнимает меньше времени, чем бездействие. 
Давайте рассмотрим некоторые из вышеперечисленных навыков, начиная с правильного 
понимания нюансов человеческого общения. Иногда дети склонны механически и очень 
неточно интерпретировать свой собственный опыт и намерения окружающих, выражая 
это примерно так: «Вечно я виноват!», «Это нечестно!», «Меня никто не любит!» и 
«Конечно, я тупой». Подобные интерпретации могут быть потенциально взрывоопасны, 
если оставлять их без внимания. 
Взрослый: Синди, как дела в школе? 
Синди: Достала меня эта школа. 
Взрослый: Достала? А что именно тебя достало? 
Синди: Просто достала, и все. 
Взрослый: Это плохо, ведь ты же проводишь там много времени. Но все-таки, что именно 
тебе не нравится? 

Синди: Ребята считают, что я тупая. 
Взрослый: Почему это они так считают? 
Синди: Потому. 
Взрослый: Послушай, а что значит «тупая»? 
Синди: Ну, просто… дура… тупая. 
Взрослый: Это должно быть очень неприятно. А почему ты думаешь, что другие ребята 
считают тебе тупой? Это они так говорят? 
Синди: Нет… не совсем. Просто я знаю, что они так считают. 
Взрослый: А что, кто-то еще сказал, что ты тупая? 
Синди: Нет. 
Взрослый: Понимаешь, должна же быть какая-то причина. Почему ты так решила? 
Синди: Иногда я неправильно отвечаю. 
Взрослый: Это, конечно, тебя смущает. Когда это было? 
Синди: Ну вот на прошлой неделе мы решали задачку по математике на доске, и мой 
ответ оказался неправильным. 
Взрослый: И ребята засмеялись? 
Синди: Да нет. 
Взрослый: Они что, дразнили тебя из-за неправильного ответа? 

Синди: Нет. 
Взрослый: А другие ошибаются, когда отвечают у доски? 
Синди: Да… часто. 
Взрослый: Если они неправильно отвечают – они тупые? 
Синди: Нет. 
Взрослый: Так в чем же разница? 
Синди: Не знаю, просто они думают, что я тупая. 
Взрослый: Хм. Если ты неправильно отвечаешь, ты тупая, а если другие неправильно 
отвечают, они не тупые. Я не понимаю. 
Синди: Я тоже. 
Взрослый: И вот еще чего я не понимаю. Ведь ты хорошо учишься, получаешь хорошие 
оценки. Как можно быть тупым и получать хорошие оценки? 
Синди: Я не знаю. 
Взрослый: Может быть, ты вовсе не тупая? 
Синди: Нет, я тупая. Иногда я не могу понять того, что читаю, и мне приходится 
перечитывать еще раз. 
Взрослый: Со мной тоже такое бывает. Но мне же не приходит в голову считать себя 
тупым из-за того, что мне приходится что-то перечитывать. 
Синди: Ты – это совсем другое дело. 
Взрослый: А твоя учительница знает, что одноклассники считают тебя тупой? 
Синди: Да. 
Взрослый: И что она говорит? 
Синди: Она говорит, что я умная. 
Взрослый: И это не убеждает тебя в том, что ты не тупая? 
Синди: Нет. 

Взрослый: А что еще тебе не нравится в школе, кроме того, что другие ребята считают 
тебя тупой? 
Синди: Ну, со мной никто не дружит. 
Несомненно, подобная безапелляционная интерпретация противоречит логике. К 
сожалению, нередко подобные интерпретации отрицательно влияют на общий уровень 
раздражительности ребенка и в определенные моменты даже становятся сильным 
дестабилизатором. Обычно, если ребенок говорит подобные вещи в истерике, они 
свидетельствуют только о его неспособности сохранять в данную минуту ясность 
мышления. Но если вы сталкиваетесь с подобными высказываниями вне взрывоопасных 
ситуаций, они могут указывать на существование реальной проблемы. 
О том, как изменить неверные и неадаптивные рассуждения детей и взрослых, написано 
немало книг. Основная идея состоит в том, чтобы помочь человеку осознать собственные 
ошибки в восприятии действительности и привести его к более правильным и адаптивным 
представлениям. Подобный пересмотр сложившихся взглядов обычно предполагает 
убеждение человека в их несправедливости путем доброжелательной, мягкой, но 
настойчивой демонстрации того, что его взгляды не соответствуют реальности. Если 
ребенок вбил себе в голову, что он тупой, то учитель или родители должны потихоньку 
напоминать ему, когда он получает хорошую оценку: «Я знаю, что временами ты 
считаешь себя тупым, но разве тупица смог бы выполнить такое трудное задание?». 
Ребенку, который хорошо успевает по одному предмету, но не силен в другом, могут 
помочь такие слова: «Я знаю, что чтение дается тебе нелегко, и иногда тебе кажется, что 
ты не очень способный, но ты же лучше всех разбираешься в математике! Это же просто 
здорово, надо только немного подтянуть чтение». 
Постоянно поддерживая ребенка таким способом, мы со временем сможем поколебать 
ложное представление, сложившееся у него о самом себе. На самом деле подобная 
поддержка со стороны родителей и учителей нужна любому ребенку, просто взрывные 
дети требуют больше терпения, времени и настойчивости. Если в результате своих усилий 
вы услышите от ребенка: «С математикой у меня все прекрасно, а вот чтение надо 
подтянуть», вместо «Я тупой», – считайте это большой победой. 
Давайте коснемся еще некоторых социальных навыков. Предположим, в гости к девочке 
пришли подруги, а она не пустила их поиграть на своем компьютере. Возможно, ребенок 
не замечает нюансов в поведении окружающих (обиженное выражение лица подруги, 
невеселое настроение), или не умеет оценить влияние своих действий на других людей, 
или и то, и другое одновременно. 
В этом случае разговор с использованием упреждающего плана Б мог бы выглядеть так: 
Взрослый: Джейн, как ты думаешь, Сьюзи понравилось сегодня у нас в гостях? 

Джейн: Я не знаю. Наверное. 
Взрослый: А я вот не уверен. Мне показалось, что ей не было весело, когда ты играла на 
компьютере, а она просто сидела рядом. 
Джейн: Она смотрела, как я играю. 
Взрослый: Мне кажется, ей надоело просто смотреть, ей ведь тоже хотелось поиграть. 
Джейн: Она ничего такого не говорила. 
Взрослый: Да, но по лицу можно было понять, что ей не очень нравится просто сидеть и 
смотреть. 
Джейн: Да? 
Взрослый: Тебе нравится, когда Сьюзи приходит к нам в гости? 
Джейн: Ага. 
Взрослый: И мне тоже. Но боюсь, если ей будет у нас скучно, она больше не захочет 
приходить. Понимаешь? 
Джейн: Да. 
Взрослый: Что же нам придумать? 
Джейн: Я буду стараться дать ей поиграть тоже. 
Взрослый: Это было бы замечательно. Если хочешь, я могу в следующий раз подсказать 
тебе, когда Сьюзи начнет скучать. На всякий случай, если вдруг ты сама не заметишь. 
Идет? 
Джейн: Хорошо. 
В реальной жизни разговоры с использованием упреждающего плана Б обычно занимают 
намного больше времени, чем здесь описано, особенно если они затрагивают такие 
сложные темы, как умение делиться, или влияние поведения ребенка на других людей. К 
тому же, как вы знаете, первое принятое решение часто не срабатывает. Но, по крайней 
мере, обе точки зрения изложены, а, значит, лед тронулся. 
9 Дела семейные 
Наличие взрывного ребенка часто обостряет семейные проблемы, которые могли бы 
остаться незамеченными, будь ребенок обычным. Между тем семейные проблемы 
затрудняют применение плана Б. Например, устоявшаяся в семье неадаптивная манера 

общения может сильно осложнить эффективное обсуждение важных вопросов. Иногда 
именно сложившаяся манера общения становится постоянной причиной истерик. Кроме 
того, отношения между братьями и сестрами, не обходящиеся без ссор и обид в любой 
семье, очень осложняются, если один из детей обладает неадаптивным, раздражительным 
и взрывным характером. У родителей могут быть свои трудности, в т. ч. связанные с 
положением на работе, финансовыми неурядицами и отношениями между супругами, – 
все это отнимает у них силы и тем самым мешает осуществлению плана Б. Бабушки, 
дедушки и другие родственники нередко только подливают масла в огонь. Подобные 
проблемы заслуживают более подробного обсуждения. 
Братья и сестры 
Размолвки между братьями и сестрами случаются в любой семье, в этом нет ничего 
необычного. Но по сравнению с конфликтами, в которых участвует взрывной ребенок, 
подобные размолвки могут показаться просто детскими играми. Несмотря на то, что 
«обыкновенные» дети тоже способны на взаимную неприязнь и поражающие своей 
жестокостью выпады по отношению друг к другу, подобные склоки приобретают гораздо 
более напряженный и травмирующий характер, если их постоянно провоцирует взрывной 
ребенок. И хотя «обыкновенные» дети также склонны жаловаться на несправедливое 
отношение, наличие любимчиков и т. д., в семье со взрывным ребенком подобные 
претензии обретают особую остроту, поскольку взрывной ребенок действительно требует 
от родителей значительно больших затрат времени и сил, чем прочие дети. И, наконец, 
хотя в любой семье братья и сестры нередко дразнят и подначивают друг друга, взрывные 
дети не умеют реагировать на это адаптивно, и потому подобное поведение братьев и 
сестер нередко становится причиной постоянных истерик. 
К счастью, план Б может исправить взаимоотношения братьев и сестер. Нужно объяснить 
другим детям (с оглядкой на возраст), почему их взрывной брат или сестра ведут себя 
подобным образом, почему их поведение так сложно изменить, как себя нужно вести, 
чтобы свести к минимуму жестокие выходки и агрессию, и что именно делают родители, 
чтобы изменить сложившуюся в семье ситуацию. Когда другие дети обнаруживают, что 
семейные взаимоотношения начинают меняться к лучшему, они делаются более 
восприимчивыми и становятся активными участниками процесса. 
Тем не менее, понимание происходящего не всегда удерживает братьев и сестер от жалоб 
на двойные стандарты в отношении к ним и к взрывному ребенку. Не забывайте, что 
родительское внимание никогда не распределяется абсолютно поровну, и что родители 
всегда предъявляют к своим детям разные требования. Не поддавайтесь желанию 
уравнять своего взрывного ребенка с другими детьми. Ни в одной семье «справедливо» не 
означает «одинаково». В «обыкновенных» семьях родители тоже нередко больше 
помогают с домашним заданием кому-то одному, ждут от другого более высоких оценок и 
подбадривают третьего чаще, чем остальных. В вашей семье отношение к ребенку, 
отстающему в сфере адаптивности и эмоционального самоконтроля, отличается от 
отношения к остальным детям, но ведь и ваше отношение к остальным тоже 
индивидуально, поскольку у каждого из них есть свои проблемы. Поэтому, если брат или 

сестра жалуются на недостаток внимания, не упускайте возможность подбодрить их и 
поговорить с ними. 
Сестра: Почему ты никогда не сердишься на Денни, когда он ругается? Это нечестно! 
Мать: Я знаю, что ты очень не любишь, когда он ругается. Мне это тоже не нравится. Но у 
нас в семье принято помогать друг другу. Я пытаюсь помочь Денни: научить его 
справляться со своим раздражением и использовать вместо ругательств другие слова. Ему 
нужна наша помощь. 
Сестра: Но ругаться все равно нельзя. Ты должна сердиться на него за это. 
Мать: Но ведь я не сержусь на тебя, когда помогаю тебе делать математику, а? Если бы я 
сердилась, тебе бы это сильно помогло? Вспомни, ведь раньше я сердилась на Денни 
всякий раз, когда он начинал ругаться. Разве от этого что-то менялось? Если что и 
менялось, то только к худшему. Поэтому я решила попробовать по-другому. Надеюсь, со 
временем мне удастся с ним сладить. И, по-моему, кое-что уже начинает меняться к 
лучшему. 
Сестра: А что ты будешь делать, если я начну ругаться? 
Мать: Я и тебе помогу найти другие слова. Но ты ведь не ругаешься, и это очень хорошо. 
Мне кажется, тут тебе моя помощь не требуется. 
Сестра: Да, мне только с математикой. 
Мать: Вот и я о том же. 
Может ли план Б улучшить взаимоотношения между взрывным ребенком и его братьями 
и сестрами? Конечно, почему нет? Родители поспособствуют применению плана Б, если 
возьмут на себя роль посредников, гарантирующих внимание к потребностям обеих 
сторон и выбор взаимно приемлемого решения. Независимо от того, кто именно 
применяет план Б (родители и дети или братья и сестры), он – средство обучения 
некоторым основополагающим навыкам и способам решения проблем. В результате дети, 
как правило, начинают чувствовать себя гораздо комфортнее: они видят, что их взрывной 
брат или сестра лучше идет на контакт, и этот контакт становится куда менее 
напряженным. Они вполне способны оценить внимание к их точке зрения и поиск 
решений с учетом их пожеланий, а также умение родителей способствовать 
справедливому разрешению конфликтов. Взрывной ребенок тоже начинает чувствовать 
себя спокойнее, ведь, с одной стороны, вы помогаете ему удержаться от нападок на 
братьев и сестер, за которые ему потом бывает стыдно, а с другой, он принимает участие в 
поиске решения, учитывающего его потребности. В результате в глазах всех детей 
повышается авторитет родителей. Ваша конечная цель – добиться того, чтобы дети 
решали свои конфликты самостоятельно (возможно, это у них уже иногда получается). 

Забегая немного вперед, скажем, что иногда поведение «примерных» детей начинает 
стремительно ухудшаться по мере улучшения поведения их взрывных братьев или сестер. 
Это означает, что нужно обратить пристальное внимание на их эмоциональные нужды. 
Чтобы преодолеть травмирующее влияние предшествующих столкновений со взрывным 
ребенком или разобраться с иными проблемами, корни которых уходят в прежнюю 
напряженную семейную атмосферу, может даже понадобиться помощь психолога. 
Если вам кажется, что ваша семья нуждается в помощи для решения подобных проблем, 
не стесняйтесь обратиться к квалифицированному специалисту в области семейных 
отношений. Кроме того, я хотел бы вам посоветовать прочитать замечательную книгу 
Адель Фабер и Элен Мазлиш «Братья и сестры без вражды» (Siblings Without Rivalry). 
Манера общения в семье 
Помощь специалиста в области семейных отношений может также потребоваться в том 
случае, когда необходимо радикально изменить манеру общения, установившуюся между 
родителями и ребенком. Нормально разговаривать со взрывным ребенком становится 
гораздо легче (не легко, но легче), когда между родителями и ребенком устанавливается 
нормальная, адаптивная манера общения. И наоборот, неадаптивная манера общения 
сводит на нет все попытки их взаимодействия. Как вы понимаете, подобные схемы 
взаимоотношений более характерны для взрывных подростков. Тем не менее, семена этой 
проблемы могут быть посеяны значительно раньше. Не претендуя на полноту картины, 
приведем примеры наиболее часто встречающихся стереотипов поведения в отношении 
взрывных детей. 
Нередко дети и родители попадают в порочный круг неверных представлений о мотивах и 
намерениях друг друга. 
Подобную схему взаимоотношений называют «спекуляцией». В литературе также 
встречаются термины «психологизм» и «чтение мыслей». Вот как это обычно выглядит: 
Родитель: Оскар не слушается потому, что считает себя умнее нас. 
Дело в том, что людям в принципе свойственно делать неправильные выводы об 
окружающих. Умение эффективно реагировать на подобные ошибки, то есть умение 
объяснять другим на понятном для них языке, в чем ошибочность тех выводов, которые 
они делают о вас, является редким талантом, и требует быстроты и организованности 
мыслительных процессов. 
Увы, быстрота и организованность мыслительных процессов у взрывного ребенка 
оставляют желать лучшего. В ситуации, в которой другой ребенок сумел бы опровергнуть 
неверное представление о себе, взрывной ребенок, сталкиваясь с неверным суждением о 
мотивах своего поведения, теряет самоконтроль. Подобное развитие событий 

нежелательно в любом случае, но оно особенно пагубно тогда, когда приводит к неверной 
постановке проблемы: ведь тратить время на обсуждение вопроса о том, на самом ли деле 
Оскар считает себя умнее своих родителей, совершенно бессмысленно. Эта тема 
становится красной тряпкой, отвлекающей всех участников диалога от настоящей 
проблемы, которая состоит в том, что Оскар и его родители до сих пор не научились 
справляться с его безапелляционностью и раздражительностью. Спекулировать, т. е. 
придерживаться ложных объяснений чужого поведения, могут не только родители, но и 
дети. В устах ребенка подобное объяснение будет звучать примерно так: 
Оскар: Вы постоянно так из-за меня беситесь потому, что вам нравится меня третировать. 
Подобные суждения легко сбивают с пути, особенно если взрослые попадаются в ловушку 
и катятся с обрыва вслед за ребенком, невзирая на ограждения и аварийные огни. 
Мать: Да уж, главная цель нашей жизни – тебя третировать. И как только у тебя язык 
поворачивается так говорить после всего, что мы для тебя сделали! 
Оскар: Да? А чего же вы тогда добиваетесь? 
Отец: Мы пытаемся помочь тебе стать нормальным. 
Оскар: А, значит, я ненормальный. Спасибо, что просветил, папаня. 
Интерпретация мыслей и побуждений другого человека всегда связана с риском ошибок. 
Договоримся использовать такое правило: каждому члену семьи разрешается 
комментировать только собственные мысли и побуждения. Иными словами, говорить 
следует только за себя и от первого лица, например: «Я переживаю из-за того, что ты так 
поздно ложишься» или «Мне неприятно, когда ты говоришь такие вещи». Если ребенок не 
может самостоятельно сформулировать, что его беспокоит или чего он хочет, помогите 
ему, но облекайте при этом свои слова в форму предположений («Поправь меня, если я 
ошибаюсь, но, по-моему, ты хотел сказать…» или «Правильно ли я понимаю, что тебя 
раздражает то-то»), избегайте психологизма и оценочных суждений. Почти наверняка вам 
понадобится кто-то третий, чтобы поддерживать основную линию разговора и не 
позволять ему отклоняться в сторону. Этим третьим на один-два часа в неделю может 
стать психолог, но в итоге эту роль должен будет взять на себя один из членов семьи и, 
как вы сами понимаете, скорее всего это будет кто-то из родителей. Как показывает опыт, 
многие скандалы, случающиеся при общении с взрывными детьми, не связаны с 
основным предметом обсуждения. Поэтому, когда манера обсуждения не заставляет 
ребенка занимать оборонительную позицию, он готов и даже хочет говорить о волнующих 
его проблемах, например, таких: 
– как научиться держать себя в руках при всплесках раздражения, рассуждать более 
адаптивно, и чем тут могут помочь родители; 

– как разрешать противоречия цивилизованным способом, который удовлетворит обе 
стороны; 
– что именно в словах одного из членов семьи заставляет других занимать 
оборонительную позицию, и как научиться общаться более продуктивно. 
Конечно, очень важно внимательно выслушать, что думает ребенок, даже если ему 
понадобится много времени, чтобы сформулировать свои соображения. И помните: если 
ребенок не готов обсуждать какую-либо тему в этот момент, то, настаивая, вы ничего не 
добьетесь. Вер нитесь к разговору позже, при более благоприятных обстоятельствах. 
Мать: Билли, может быть, расскажешь доктору Коллинз, почему ты никогда не делаешь 
уроки? 
Билли: О чем ты? Я каждый день делаю уроки! 
Мать: Учительница жаловалась, что ты за эту четверть не сдал несколько домашних 
заданий. 
Билли: Так их все не сдали! Подумаешь, пару заданий не сделал! А вы уже готовы всех на 
уши поставить! 
Мать: Почему ты так болезненно реагируешь? Я просто пытаюсь убедиться, что у тебя все 
в порядке. 
Билли: Отстань от меня! Тогда у меня все будет в порядке! 
К сожалению, в ходе этой перепалки мать упустила возможность выяснить, как именно 
она может помочь сыну с выполнением домашнего задания, или, по крайней мере, 
получить хоть какое-то уверение в том, что положение дел исправится. И все из-за того, 
что разговор был начат с необоснованного обобщения. Некоторые дети вполне способны 
самостоятельно справиться с обобщениями, к которым склонны их родители, и перейти к 
обсуждению реальных проблем, но взрывной ребенок обычно сразу же начинает 
оспаривать такое обобщение, причем оказывается не в состоянии привести убедительные 
доказательства своей правоты. Если вы будете облекать свои слова в форму 
предположений, это позволит вам избежать лишних обобщений («Интересно, Оскар, 
сможем ли мы обсудить этот вопрос без крика и ругани», «Билли, дай мне знать, если тебе 
нужно будет помочь с домашним заданием» или «Мирна, я не хочу все время надоедать 
тебе вопросами по поводу домашнего задания, но давай подумаем, как мне убедиться в 
том, что оно сделано»). 
Склонность к перфекционизму также осложняет отношения между родителями и детьми, 
поскольку родители не замечают успехов своего ребенка и продолжают оценивать его 
возможности с позавчерашних позиций. Перфекционизм питается не отсутствием 
успехов, а беспокойством и переживаниями родителей. Но независимо от причин, перфек-
ционизм обладает крайне отрицательным воздействием и может служить источником 

очень сильного раздражения для тех детей, которые действительно стараются 
соответствовать ожиданиям, но не могут угнаться за родительскими амбициями: 
Отец: Эрик, мы рады тому, что твои дела в школе пошли намного лучше, но все-таки ты 
еще не работаешь в полную силу. 
Эрик: А? 
Мать: Но вообще-то мы не об этом хотели поговорить. Нам не нравится, что ты допоздна 
засиживаешься за уроками. 
Эрик: Но я же их делаю, что же вам еще надо-то? Отец: Да, конечно, ты их делаешь, но 
хотелось бы, чтобы ты заканчивал пораньше и как следует высыпался. Эрик: Я и так 
высыпаюсь. 
Отец: Не похоже. С утра тебя не добудишься и ты ходишь мрачный и хмурый. С 
сегодняшнего дня ты будешь садиться за уроки сразу после школы. 
Эрик: Я не собираюсь садиться за уроки сразу после школы! Мне надо отдохнуть! Какая 
вам разница, когда я за них сяду? 
Мать: Для нас есть разница. Мы с отцом это обсудили и больше не собираемся на эту тему 
дискутировать. Будешь садиться за уроки сразу после школы. 
Эрик: Да пошли вы… Не буду! 
Н-да. Эрика может волновать или не волновать вопрос о том, как сделать уроки пораньше, 
но, в любом случае, пер-фекционизм (в сочетании с планом А) – не самый действенный 
способ вовлечь его в обсуждение этой проблемы. 
Другие неадаптивные способы общения – это сарказм, совершенно недоступный 
(особенно тем, кто отличается черно-белым мышлением) или очень сильно 
раздражающий взрывного ребенка, который не в силах понять, что родители 
подразумевают нечто прямо противоположное сказанному; унизительные замечания или 
сравнения с другими («Что с тобой? Почему ты не можешь вести себя так, как твоя 
сестра?»); драматические предсказания, при которых родители многократно 
преувеличивают влияние поведения ребенка на его будущую судьбу («Мы уже смирились 
с тем, что Гектор однажды окажется в тюрьме»); перебивание (не забывайте, что ребенку 
и без того тяжело собраться с мыслями); чтение нотаций («Сколько раз я тебе 
говорил…»); припоминание прошлых обид («Вспомни, сколько крови ты нам попортил! А 
теперь ты думаешь, что мы должны радоваться паре спокойных месяцев?»), обращение 
через третьих лиц («Я очень расстроена – пусть отец тебе объясняет, в чем дело!»). Все 
перечисленное отнюдь не способствует нормальным отношениям, приводя к прямо 
противоположному результату. 

Ваша цель – с течением времени научиться общаться со своим ребенком так, чтобы он 
понял, что вы контролируете себя, придерживаетесь темы дискуссии, не позволяете ей 
съехать в привычную колею выяснения отношений, понимаете, когда обсуждение заходит 
в тупик, умеете вновь вернуться к обсуждаемому вопросу и способны проявлять 
адаптивность в вопросах, раздражающих вас обоих. Добиться этого сложно, особенно 
если в семье уже сложилась пагубная манера общения, к которой привыкли и родители, и 
ребенок. Тем не менее, эту ситуацию можно изменить, просто тут вам может 
понадобиться некоторая помощь. 
Родители 
Разумеется, ужиться со взрывным ребенком намного легче той семье, где взрослые 
способны друг с другом договориться и совместно применять план Б. Взрослые должны, 
по меньшей мере, прийти к единому мнению о том, какого подхода придерживаться по 
отношению к проблемам или своим неоправдывающимся ожиданиям. Если согласия 
между родителями нет, ребенок будет вынужден приспосабливаться к двум разным 
установкам, и, как мы уже знаем, корабль в этом случае не сможет сдвинуться с мертвой 
точки. 
Наличие взрывного ребенка может осложнить отношения родителей друг с другом, а 
напряженные отношения между родителями делают жизнь со взрывным ребенком еще 
сложнее. Супругам, не умеющим договориться между собой, еще труднее будет 
договориться с собственным ребенком. У родителей, уставших от своих собственных 
проблем, нередко не хватает сил на трудоемкую работу по воспитанию взрывного 
ребенка. Нередко один из родителей чувствует себя измученным и недоволен тем, что 
основная ответственность за воспитание ложится на его плечи, тогда как супруг проводит 
все свое время на работе. Борьба за главенствующее положение в семье, которую иногда 
ведут родители, тоже может отрицательно сказываться на взаимоотношениях с детьми. Не 
стоит забывать и о проблемах, связанных с разводом, и появлением в семье нового мужа 
или жены. В такой ситуации от ребенка нередко можно услышать: «Не вмешивайся! Ты 
мне не отец!», а от мужа: «Проблемы начались задолго до моего появления в семье. Я тут 
не при чем, пусть они с матерью сами разбираются». Перечисленные проблемы нельзя 
игнорировать, и для их решения иногда необходима помощь специалиста в области брака 
и семьи. 
Энергия родителей нередко целиком уходит на разрешение их личных проблем. 
Некоторые никак не могут смириться с тем, что из всех возможных комбинаций им выпал 
жребий стать родителями взрывного ребенка. Одной женщине истерики сына напоминали 
об унижениях, пережитых ею в детстве в собственной семье. Ей было крайне трудно 
преодолеть свою инстинктивную реакцию на повышенный тон сына. 
Мать: Я не применяю план А… не хочу повторять ошибки своих родителей. 
Психолог: Правильно. 

Мать: Но и позволить ему совсем не считаться со мной я тоже не могу – мне хватило того, 
что со мной никогда не считались мои родители, когда я была ребенком. Поэтому план В 
тоже отпадает. 
Психолог: Так. 
Мать: Что же мне остается? 
Психолог: План Б. 
Другую мать, домохозяйку, все свое время проводившую с детьми, настолько изматывали 
заботы о троих детях, что у нее просто не оставалось сил на помощь четвертому, 
взрывному сыну. В третьей семье отец был вынужден обуздать свой собственный 
взрывной темперамент, прежде чем смог помочь дочери справиться с аналогичными 
проблемами. При этом он обнаружил, что некоторые стратегии плана Б помогли и ему. В 
четвертой отцу пришлось принимать лекарства для контроля симптомов СДВГ: без них он 
не мог придерживаться рекомендованного метода работы со своим ребенком. Еще одному 
отцу пришлось всерьез задуматься о количестве потребляемого им алкоголя и влиянии 
этой привычки на всю семью, прежде чем он смог перейти к использованию плана Б. 
Родителям сложно помогать ребенку, если они не навели порядок в собственной жизни. 
Займитесь собой. Потратьте силы и время на создание системы поддержки для себя самих. 
Если нужно, обратитесь за поддержкой к специалисту. Такие проблемы не решаются сами 
собой. 
Бабушки и дедушки 
Иногда для решения проблем требуется помощь бабушек и дедушек. Во многих семьях 
бабушки, дедушки или другие родственники выполняют функции родителей, 
присматривая за детьми, пока родители на работе. Необходимо убедиться, что они «в 
теме». Если ваши родители принимают активное участие в жизни семьи, они должны 
быть заодно с вами. Даже тем бабушкам и дедушкам, которые не часто видятся с внуками, 
но при случае не забывают напомнить вам о том, что все, что нужно ребенку – это 
хорошая взбучка, необходимо объяснить, почему эта простая и заманчивая идея 
неприемлема в случае с их взрывным внуком или внучкой. 
Сюжет из жизни 
(Правила нормального общения) 
Когда Митчелл (пятнадцатилетний девятиклассник, с которым вы познакомились в 
четвертой главе) вместе с родителями пришел на вторую встречу с психологом, родители 
доложили, что прошедшая неделя была нелегкой. 
– С ним ни о чем невозможно разговаривать, он сразу же выходит из себя, – пожаловалась 
мать. 

– Неправда! – выкрикнул Митчелл. – Я не собираюсь сидеть тут и слушать чушь, которую 
ты несешь. 
– Не собираешься сидеть – постой, – усмехнулся отец. Митчеллу понадобилась небольшая 
пауза, чтобы осмыслить слова отца. 
– Если это шутка, то она не смешная, – ответил он, – а если нет, то ты еще глупее, чем я 
думал. 
– По крайней мере, меня не выгоняли из лицея, – парировал отец. 
– Можно подумать, что я рвался в этот лицей! – выкрикнул Митчелл. 
– Я не намерен с тобой препираться, – ответил отец. 
– Интересно, а чем же ты занимался все это время? – вступила в разговор мать. – Но как 
бы то ни было, я думаю, что Митчелл не готов сейчас к разговору о лицее. 
– Что ты за меня решаешь, к чему я готов, а к чему – нет! – взорвался Митчелл. 
– Простите, что вмешиваюсь, – сказал психолог, – но я хочу узнать: вы всегда так друг с 
другом разговариваете? 
– А что, мы смахиваем на сумасшедших? – спросил Митчелл. 
– Говори за себя, – сказал отец. 
– Пошел ты… – ответил Митчелл. 
– Прекрасное начало, не правда ли? – заметила мать. 
– Нет, не прекрасное! – крикнул Митчелл. 
– Я просто иронизирую, – пояснила мать. – Я думала, что шутка сможет немного 
разрядить атмосферу. 
– Я что-то не прикололся, – проворчал Митчелл. 
– Вообще-то, мы здесь не для того, чтобы тебя веселить, 
– сказал отец. 
– Еще раз прошу прошения, – вмешался психолог, – но все-таки, я хотел бы узнать, вы 
всегда разговариваете подобным образом? 

– Ну, если бы мы были дома, Митчелл уже давно бы обиделся и хлопнул дверью, – 
сказала мать. – Странно, что он еще до сих пор здесь. 
– Да что вы знаете о том, что у меня внутри происходит! – взорвался Митчелл. 
– Мы всю жизнь только и делаем, что слушаем про то, что у тебя внутри происходит, – 
ответил отец. – Похоже, мы уже знаем об этом больше тебя. 
– Хватит! – крикнул Митчелл. 
– Вот именно, – сказал психолог. – Похоже, мне придется самому ответить на свой 
вопрос. Извините, но я вам прямо скажу: ваша манера общения друг с другом просто 
никуда не годится. 
– Что вы имеете в виду? – спросила мать. 
– Вы злоупотребляете сарказмом, – ответил психолог. 
– В принципе в этом нет ничего плохого, но есть одно существенное «но»: когда вы 
отпускаете саркастические замечания, Митчеллу очень трудно понять, что вы имеете в 
виду. 
– А ведь он такой умный, а мы дураки, – заметил отец. Митчелл опять сделал паузу, 
обдумывая слова отца. 
– Это опять шутка, что ли? – спросил он. 
– Сам догадайся, если ты такой умный, – ответил отец. – Хм, – прервал их психолог. – 
Полагаю, все это может продолжаться целый день, но вряд ли приведет нас к какому-
нибудь осмысленному результату. 
– Он все еще надеется добиться осмысленного результата, – с усмешкой произнес в 
воздух Митчелл. 
– Должен заметить, что сарказм – не единственная дурная привычка, – продолжил 
психолог. – В вашей семье также развита страсть к самоутверждению за чужой счет. 
– Каков поп, таков и приход, – вставила мать. 
– Это ты к чему? – потребовал объяснений Митчелл. 
– Это я к тому, что яблоко от яблони недалеко падает, 
– ответила мать. 

– Поосторожнее с яблоней, – откликнулся отец. – Неизвестно еще, кто из нас с тобой 
имеет к ней больше отношения. 
– Боюсь, тут вы попали в самую точку, – подтвердил психолог. – Мне кажется, вашей 
семье было бы полезно принять несколько новых правил общения. Но должен вас 
предупредить, что я не уверен, найдутся ли у вас общие темы для разговора, если вы 
согласитесь следовать этим правилам. 
– О, да это прям-таки бальзам на мою душу, – сказал Митчелл. 
– Что это за правила? – спросила мать. 
– Видите ли, ваше общение станет намного продуктивнее, если вы избавитесь от сарказма, 
– ответил психолог. 
– Он очень сильно осложняет ситуацию. Кроме того, вам нужно научиться избегать 
самоутверждения за чужой счет. 
Воцарившееся молчание прервал отец: 
– Не уверен, что он на это способен, – сказал он, глядя на Митчелла. 
– А вот это и есть самоутверждение за чужой счет, – вмешался психолог прежде, чем 
Митчелл вышел из себя. 
– Спасибо, – сказал мальчик, просияв. 
– Это будет не так-то просто, – сказал отец. – И что, вообще никакого сарказма? 
– Да, если вы хотите, чтобы ваш сын снова начал с вами разговаривать. 
– Ну что же, мужики, где ваш командный дух? – подколола мать. 
– Это сарказм, – прокомментировал психолог. 
– Да уж, вы всерьез за нас взялись, – сказал отец, и, с улыбкой повернувшись к жене, 
заметил: – Что-то мне больше не хочется сюда приходить. 
– Это тоже сарказм, – заметил психолог. 
– Мой муж не привык выслушивать замечания, – сказала мать. 
– А это сильно смахивает на третью дурную привычку, 
– сказал психолог. 

– Боже, что я такого сказала? – испуганно спросила мать, прикрывая рот рукой. 
– Вы, господа, слишком часто говорите друг за друга, как будто умеете читать чужие 
мысли, – объяснил психолог. 
– Ну, мы действительно очень хорошо друг друга знаем, – ответила мать. 
– Может быть и так, – возразил психолог, – но, насколько я заметил, ваши спекуляции не 
всегда соответствуют истине и нередко принимаются в штыки. 
– Как вы это назвали? – спросила мать. 
– Спекуляции, – ответил психолог. – Это умозрительные построения, которыми вы 
занимаетесь, когда вам кажется, что вы знаете, что происходит в голове у другого 
человека. Из-за этого вы друг на друга только еще больше раздражаетесь. 
– Больше никаких спекуляций? – спросила мать. 
– Нет, если вы действительно хотите начать нормально общаться друг с другом, – 
подтвердил психолог. 
– А что, если кто-нибудь из нас сделает одну из этих трех вещей? – спросил Митчелл. 
– Просто укажите ему на это, но без осуждения, – ответил психолог. – Если кто-то 
использует сарказм, достаточно просто заметить: «это сарказм». Если кто-то позволяет 
себе самоутверждаться за чужой счет, скажите: «это самоутверждение». Если кто-то 
интерпретирует мысли и поведение окружающих, надо сказать… 
– Это спекуляция, – подхватил Митчелл. 
– Надо же, на лету схватываешь, – заметил отец. 
– Это сарказм, – отозвался Митчелл. 
Бывает ли, что метод совместного решения проблем не срабатывает? Что тогда? 
Есть немало оснований полагать, что с вашей помощью взрывной ребенок научится более 
адаптивно реагировать на эмоциональные стрессы. Речь идет о восприимчивых детях, 
которые благодарно реагируют на хорошее отношение и попытки понять их потребности 
и побуждения. 
Так происходит в большинстве случаев. Но, к сожалению, встречаются дети, к которым 
невозможно найти подход, которые отказываются принимать участие в диалоге, не 
поддаются терапии и продолжают вести себя таким образом, что создают угрозу в доме, в 

школе или в коллективе. Замыкаясь в себе с детских лет, они со временем все сильнее 
отчуждаются от общества, и их поведение приобретает все более асоциальные формы. 
Нередко такие дети попадают в компанию подростков, которые «пошли по скользкой 
дорожке». 
К сожалению, наше общество не готово помогать этим детям. Учителя в школах не имеют 
ни специальной подготовки, ни достаточного опыта для того, чтобы помочь ученику, 
отстающему из-за задержки в развитии навыков адаптивности и эмоционального 
самоконтроля. Даже в специальных школах основным терапевтическим методом по сей 
день остается система поощрений и наказаний. Ни полиция, ни суды не могут обеспечить 
той реальной помощи, в которой нуждаются многие семьи. Самое большее, на что 
способна судебная система, – это держать ребенка под угрозой наказания, постоянно 
нависающей над его головой. Социальные службы завалены работой, и для них проблемы 
семьи, имеющей взрывного ребенка, кажутся ничтожными в сравнении с проблемами 
семей, нуждающихся в социальной защите. Специалисты-психологи тоже не могут 
обеспечить необходимую поддержку: во-первых, они работают только с теми, кто сам 
обратился за помощью, во-вторых, они не могут толком помочь тем, чьи проблемы 
выходят за рамки обычного пятидесятиминутного приема. Серьезным препятствием также 
является отсутствие достаточного страхового покрытия подобных услуг. 
После того, как испробовано все – занятия с психологом, лекарственные препараты и даже 
специальные школы, – для многих детей последней соломинкой может оказаться полная 
смена обстановки. Возможность начать с нуля. Возможность проявить себя как новую 
личность. Если отчуждение и асоциальное поведение вкупе с ощущением своей 
причастности к некоему сообществу «отверженных» уже сформировали личность, 
обратить ситуацию вспять – нелегкая задача. Нередко подобные дети нуждаются в более 
интенсивной коррекции, чем та, которую могут обеспечить регулярные посещения 
психолога или обучение в общеобразовательной школе. В некоторых случаях подобная 
возможность предоставляется специализированными интернатами. Мысль о помещении 
ребенка в такое заведение может вызывать внутреннее отторжение, но, поверьте, в 
Соединенных Штатах существуют замечательные учреждения подобного типа, 
добивающиеся на редкость успешных результатов при работе именно с таким детьми. 
Лучшие из них могут похвастаться прекрасными образовательными программами, так что 
ребенку вовсе не приходится прощаться с надеждой на поступление в колледж. Хотя 
многие из подобных интернатов ставят во главу угла коррекцию поведения, стремясь 
удерживать ребенка в пределах дозволенного, в лучших большое внимание уделяется 
работе с психологом, направленной на развитие ментальных навыков и навыков 
нормального общения, описанных в предыдущих главах. Многие интернаты привлекают к 
работе с психологом семью ребенка (не стоит забывать, что их конечной целью является 
возвращение ребенка домой и в обычную среду). Естественно, следует избегать тех 
интернатов, где взрослые дяди и тети силовыми методами стремятся научить ребенка 
«знать свое место». 
Мысль о помещении своего чада в интернат кажется большинству родителей кошмарной. 
Но родители, чья жизнь с ребенком и так представляет собой один сплошной кошмар, 

обычно относятся к этой идее более спокойно. Мы инстинктивно стараемся, во что бы то 
ни стало, сохранить семью, даже, если она распадается на глазах. Мы инстинктивно 
стараемся держать ребенка под контролем даже тогда, когда наш контроль утрачивает 
эффективность. Нам не хочется сдаваться, даже если налицо все признаки того, что мы не 
в состоянии обеспечить ребенку то, в чем он нуждается. Нам не хочется передавать 
ответственность за своего ребенка чужим людям, даже если мы понимаем, что это к 
лучшему. Все наши инстинкты повелевают нам не сдаваться, потерпеть, попробовать 
другой вариант. Новое лекарство. Нового психолога. Новую методику. Новую школу. 
Новую книгу. 
Если ребенок дурно ведет себя в школе, иногда можно убедить или заставить местный 
отдел образования оплатить обучение ребенка в специализированном заведении. Согласно 
Закону об образовании для лиц с инвалидностью, который действует на федеральном 
уровне в отношении государственных школ, отдел образования обязан поместить ученика 
в наименее ограничивающее его свободу заведение, отвечающее его нуждам. 
Специализированные интернаты считаются заведениями, наиболее ограничивающими 
свободу, поэтому ребенок может быть помещен в них в последнюю очередь, только после 
провала других попыток. Отделы образования предоставляют детям, нуждающимся в 
специализированном подходе, самые разнообразные дополнительные услуги. Если, после 
всех возможных действий, призванных адаптировать ребенка к стандартной школьной 
программе, становится ясно, что он не может с ней справиться, необходимо начать 
заниматься дополнительно. Если это не помогает, следующим шагом может стать перевод 
в специальный класс для детей с отклонениями в поведении. Если и это не сработает, 
возможен переход в школу со специальной программой. Если и этого окажется 
недостаточно, есть смысл обратить внимание на специальный интернат. В некоторых 
случаях, когда становится очевидно, что промежуточные меры не дадут результата, стоит 
сразу рассмотреть вариант с интернатом. 
Если вы всерьез обдумываете вариант помещения ребенка в специализированный 
интернат, постарайтесь заранее посетить некоторые из них. Убедитесь в том, что вас 
устраивают работники интерната, принятая там программа и находящиеся там дети. 
Убедитесь в наличии опыта работы с взрывными детьми. Убедитесь в том, что работники 
интерната готовы принимать во внимание ваши представления о воспитании ребенка. 
Речь не идет о том, чтобы навсегда расстаться со своим ребенком. Если все сложится 
удачно, разлука продлится всего год или два. За это время вы сможете привести в порядок 
свою жизнь, зная, что ваш ребенок находится под постоянным присмотром и в 
безопасности. Он получит возможность овладеть навыками адаптивности и 
эмоционального самоконтроля. Опытные врачи смогут разобраться, какие лекарственные 
средства и в каких дозах ему следует принимать. Настанет момент, когда он будет готов 
вернуться домой. Это не конец света. Наоборот, это может стать началом новой жизни. 

10 
Медицинские препараты и полноценная жизнь 
В седьмой главе говорилось о том, что иногда метод СРП не приносит результатов без 
медикаментозного вмешательства. К этому вопросу нужно подходить очень осторожно, 
поскольку никто не хочет, чтобы ребенок зря пил лекарства. Тем не менее на некоторые 
особенности можно повлиять с помощью лекарственных препаратов. К их числу 
относятся гиперактивность, импульсивность, невнимательность, отвлекаемость, 
раздражительность, обсессивность и повышенная вспыльчивость. Лекарство не восполнит 
ментальных навыков, которых недостает ребенку, но если оно эффективно, оно откроет 
путь к их развитию. В этой главе дается краткий обзор (но не всеобъемлющая инструкция 
по применению) различных лекарственных препаратов. 
Принять решение о том, давать ли ребенку подобные лекарства, непросто: необходимо 
собрать огромное количество информации, гораздо больше, чем содержится в этой главе. 
При этом очень важно найти высококвалифицированного детского психиатра. Вам нужен 
специалист, который: 
– не жалеет времени для знакомства с вами и вашим ребенком, внимательно слушает, 
знает терапевтические методики, а не просто выписывает рецепты; 
– понимает, что необходимая полезная информация о ребенке отнюдь не исчерпывается 
его диагнозом; 
– понимает, что далеко не все проблемы можно решить при помощи лекарств; 
– хорошо знаком на практике с побочными эффектами от приема различных препаратов; 
– умеет объяснять родителям и ребенку, если он достаточно взрослый, для чего 
используется то или иное лекарство, каковы ожидаемые результаты и возможные 
побочные эффекты, какие предосторожности нужно соблюдать при одновременном 
приеме других лекарств; 
– готов внимательно следить за изменениями в состоянии ребенка на протяжении 
длительного времени; 
– будет постоянно следить за тем, не пришла ли пора прекратить прием лекарства. 
Если применение прописанного препарата не дает желаемого результата, это, как правило, 
означает, что был упущен один из перечисленных пунктов. 
Любые лекарственные препараты, даже аспирин, обладают побочными эффектами. В 
задачу врача входит подробное обсуждение с пациентом всех плюсов и минусов приема 
конкретного лекарства. Родители ребенка должны иметь возможность принять решение на 
основе полной информации как о возможных положительных результатах, так и о риске, 

связанном с приемом лекарства. Доверие к словам выбранного вами специалиста крайне 
важно, но не менее важна и ваша собственная уверенность в правильности выбранного 
метода лечения или, по крайней мере, в оправданности риска. Если вы не уверены или 
сомневаетесь в полученных сведениях, вам нужна дополнительная информация. Если у 
врача нет времени или знаний, необходимых для подробных объяснений, вам нужен 
другой врач. Бояться медикаментозного лечения не нужно, но необходимо, чтобы его 
прописывал и наблюдал за его ходом высококвалифицированный специалист, 
внимательный к нуждам своих пациентов. 
Имейте в виду, что не все описываемые ниже препараты официально одобрены для 
использования в педиатрии, и некоторые из них не были тщательно изучены на предмет 
выявления побочных эффектов при длительном применении детьми и подростками. 
Невнимательность и отвлекаемость 
Если невнимательность и отвлекаемость всерьез мешают вашему ребенку учиться в школе 
или участвовать в осуществлении плана Б, медикаментозная поддержка может несколько 
облегчить ситуацию. В таких случаях врачи обычно рекомендуют стимулянты, известные 
медицине около 6о лет. К ним относятся такие известные и хорошо изученные препараты, 
как метилфенидат и декстроамфетамин сульфат. Эти препараты бывают короткого и 
пролонгированного действия. В большинстве случаев их побочные эффекты выражены 
слабо, но о них стоит упомянуть. Одним из наиболее частых побочных эффектов является 
бессонница (особенно в тех случаях, когда лекарство принимается в середине дня или 
ближе к вечеру), другим – потеря аппетита, которая при длительном лечении может 
привести к потере веса. У некоторых детей прием стимулянтов выявляет или усиливает 
голосовые или моторные тики (поэтому может потребоваться дополнительное лекарство, 
контролирующее тики, или придется отказаться от приема стимулянта). Иногда 
стимулянты ведут к усилению тревожности и раздражительности 
– крайне нежелательный эффект для любого ребенка, тем более для взрывного. Иногда 
поведение ребенка ухудшается с ослаблением действия лекарства в течение дня. В 
подобных случаях рекомендуют вечерний прием половинной дозы для устранения этого 
эффекта. Наконец, важно, чтобы родители не забывали о возможности злоупотребления 
стимулянтами: в первую очередь это касается подростков. 
Гиперактивность и импульсивность 
Лекарственные препараты могут помочь и в том случае, когда гиперактивность и 
импульсивность в значительной мере влияют на поведение ребенка дома или в школе и 
мешают ему учиться или участвовать в осуществлении плана Б. В таких случаях 
применяется несколько категорий лекарственных средств, в том числе и стимулянты, к 
которым нередко обращаются в первую очередь. Однако некоторым детям приходится 
отказываться от стимулянтов из-за побочных эффектов, отсутствия положительных 
результатов или наличия других заболеваний. Для них нужно подбирать другие 
препараты, регулирующие импульсивность и снижающие гиперактивность, например, 
сравнительно новый, не относящийся к классу стимулянтов, препарат атомоксетин. В 

число побочных эффектов этого препарата входят расстройство желудка, потеря аппетита, 
тошнота или рвота, головокружение, утомляемость и резкие смены настроения. 
Для облегчения симптомов гиперактивности и импульсивности у детей также 
применяется атипичный антидепрессант бупропион. Его побочные эффекты – риск 
возникновения судорог, усиление тиков, бессонница, тошнота, головная боль, запоры, 
тремор и сухость во рту. В начале приема бупропиона может наблюдаться повышенная 
возбудимость. Для снижения гиперактивности и импульсивности часто применяются 
антигипертензивные препараты, в т. ч. клонидин и гуанфацин; однако они менее 
эффективны при борьбе с невнимательностью. Антигипертензивные препараты 
прописывают и для уменьшения тиков. Поскольку такие препараты обладают седативным 
действием, они помогают ребенку нормально спать по ночам. Но днем сонливость может 
оказаться нежелательным побочным эффектом, провоцирующим повышенную 
раздражительность. Для взрывных детей с плохим эмоциональным самоконтролем это 
весьма нежелательно. Другие побочные эффекты этих препаратов – головная боль, 
головокружение, тошнота, запоры, сухость во рту. 
Для снижения гиперактивности и импульсивности применяются также тетрациклические 
антидепрессанты, включая нортриптилин, дезипрамин, имипрамин и кломипрамин. 
Большое достоинство тетрациклических препаратов в том, что они действуют постоянно, 
в любое время суток, и обычно не оказывают негативного влияния на сон ребенка. Один 
из их редких, но весьма серьезных побочных эффектов – кар-диотоксичность. Перед 
началом приема тетрациклических антидепрессантов детям обычно рекомендуется 
сделать электрокардиограмму и затем регулярно ее повторять. Существует также целый 
ряд дополнительных побочных эффектов, которые плохо переносятся детьми, в том числе 
сухость во рту, прибавка веса, сонливость, головокружения и запоры. 
Раздражительность и обсессивность 
Лекарственные препараты также могут помочь, если раздражительность или 
обсессивность всерьез мешают ребенку дома или в школе и препятствуют его участию в 
осуществлении плана Б. Для снижения уровня раздражительности и об-сессивности 
наиболее часто используется группа препаратов, которые носят название селективные 
ингибиторы обратного захвата серотонина (антидепрессанты SSRI): флуокситин, 
сертралин, парокситин, циталопрам и флувоксамин. Однако сейчас использование 
перечисленных препаратов является темой серьезных дискуссий, поскольку было 
выявлено, что их прием может вызывать у некоторых детей мысли о самоубийстве (не все 
производители указанных препаратов поспешили обнародовать этот факт). В число их 
побочных эффектов входят также тошнота, потеря или прибавка веса, тревожность, 
нервозность, бессонница и потливость. 
Повышенная вспыльчивость 
Если, несмотря на частое применение плана В, вспыльчивость ребенка все же не 
позволяет ему хотя бы изредка участвовать в обсуждениях по плану Б, тут могут помочь 

лекарства, называемые атипичными антипсихотическими препаратами, в том числе 
рисперидон, оланзапин, кветиапин и арипипразол. Первоначально эти препараты были 
встречены с энтузиазмом, поскольку они переносятся легче, чем более традиционные 
антипсихотики. Тем не менее, в число их побочных эффектов входят сонливость, 
прибавка веса, а иногда и экстрапирамидные симптомы, в том числе непроизвольные 
движения рта и языка, глазодвигательные нарушения, ригидность конечностей, парез 
лицевого нерва, оскудение эмоций и акатизия (мышечное беспокойство). Обычно 
подобные симптомы исчезают после прекращения приема лекарства, но известны случаи 
сохранения симптоматики и после отказа от приема лекарства (т. н. остаточная 
дискинезия). 
Для контроля повышенной вспыльчивости прописывают также препараты, известные как 
стабилизаторы настроения. К ним относятся карбонат лития, карбамазепин и вальпрое-вая 
кислота. Стабилизаторы настроения менее эффективно действуют на детей с выраженной 
дисфорией (форма болезненно-пониженного настроения). Иногда перечисленные 
препараты вызывают сонливость или повышенную утомляемость, и поэтому у некоторых 
детей они могут повышать раздражительность. Все эти препараты действуют постоянно 
на протяжении 24-х часов и обычно не влияют на детский сон. Литий может вызывать 
сонливость, тошноту, понос, жажду, учащение мочеиспускания, небольшой тремор и 
прибавку веса. При приеме лития необходимо внимательное и постоянное наблюдение 
лечащего врача. Вальпроевая кислота и карбамазепин могут вызвать сонливость, тошноту, 
понос, изжогу, тремор и прибавку веса. Кроме того, вальпроевая кислота может привести 
к нарушениям работы печени, а кар-бамазепин ведет к уменьшению числа лейкоцитов и к 
апла-стической анемии. Поэтому при приеме указанных препаратов необходимо 
регулярно сдавать анализы крови. 
Существуют также натуральные препараты, например, льняное масло и рыбий жир, 
которые хорошо себя зарекомендовали в качестве стабилизаторов настроения. 
Действительно, некоторым детям хорошо помогают нетрадиционные, натуральные или 
гомеопатические средства. К подобным средствам не стоит относиться предвзято, но не 
следует забывать и о том, что они тоже оказывают химическое воздействие на организм 
ребенка (мы обычно склонны считать «натуральные» средства более безопасными), 
обладают побочными эффектами, и многие из них не подвергались тщательной проверке 
и изучению (впрочем, то же самое можно сказать о многих общепринятых 
психиатрических лекарственных средствах, применяемых в педиатрии), поэтому их тоже 
следует применять под наблюдением квалифицированного специалиста. 
Рискуя показаться занудой, повторю еще раз, что ключом к эффективной 
психофармакологии является компетентный, опытный, внимательный и доступный врач. 
Однако успех лечения зависит не только от врача, но и от того, насколько точна 
информация о результатах приема лекарства, предоставляемая родителями и учителями 
ребенка. Максимальное смягчение побочных эффектов и подбор правильной дозировки 
возможны только в том случае, если все окружающие ребенка взрослые готовы 
сотрудничать с врачом. Кроме того, нельзя забывать о конфиденциальности. Большинство 
детей не хочет, чтобы их одноклассники знали о том, что они принимают лекарства из-за 
проблем с поведением или контролем эмоций. Родители тоже не склонны откровенно 

говорить на эти темы с учителями и школьной администрацией. Но поскольку для 
успешной работы со взрывными детьми необходимо участие окружающих, а для 
правильной дозировки лекарства наблюдения и замечания учителей могут быть крайне 
важны, я обычно советую родителям информировать учителей об этом. Если невозможно 
скрыть необходимость приема лекарств от одноклассников, необходимо поговорить с 
ними о различных индивидуальных особенностях (астма, аллергия, диабет, проблемы с 
концентрацией внимания, плохой эмоциональный самоконтроль и т. п.), требующих 
лечения специальными препаратами. 
Не окажется ли ребенок обречен на пожизненный прием лекарств? Тут трудно что-либо 
предсказать. Обычно благотворное воздействие лекарства заканчивается с прекраще- 
нием его приема. Тем не менее, в некоторых случаях улучшения в поведении, 
достигнутые с помощью лекарственных средств, не исчезают и после отказа от лекарств, 
особенно, если ребенок освоил за это время новые компенсирующие навыки. В целом, к 
вопросу о целесообразности дальнейшего приема лекарств необходимо периодически 
возвращаться. 
11 план Б и школа 
Довольно сложно иметь дело с взрывным ребенком в семье, но еще сложнее – в школе, 
где он находится в окружении 25–30 детей, имеющих свои индивидуальные особенности 
и потребности. Так же как и родителям, большинству учителей общеобразовательных 
школ никогда раньше не приходилось заниматься коррекцией поведения взрывного 
ребенка. 
К счастью, большинство взрывных детей удерживается от взрывов в стенах школы. Ниже 
приводится несколько возможных объяснений этого факта, в том числе и те, что уже 
упоминались в предыдущих главах: 
Фактор стыда. Детям стыдно доводить дело до истерики на глазах у одноклассников. 
Дома этот фактор отсутствует, поэтому в домашних условиях он не удерживает ребенка 
от взрывов. 
Фактор сжатой пружины. Ребенок затрачивает неимоверные усилия на то, чтобы держать 
себя в руках в течение школьного дня. Как только он попадает домой, сжатая пружина его 
раздражения раскручивается и он дает выход всем накопившимся эмоциям, которые 
усилены голодом и усталостью. 
Фактор стадного чувства. Благодаря более строгому распорядку дня обстановка в школе 
может быть благоприятнее, чем свободное время, проводимое дома. Например, если в 
течение школьного дня ребенок оказывается в ситуации, в которой он не знает, где ему 
следует находиться или чем именно заниматься, то для разрешения этой проблемы ему 
достаточно посмотреть на действия своих одноклассников. Дома этот фактор также 
отсутствует. 

Фактор лекарственных препаратов. Нередко учителя и одноклассники имеют дело с 
ребенком именно тогда, когда эффект от принимаемых им лекарственных препаратов 
выражен наиболее явно. К вечеру действие медикаментов может значительно ослабляться. 
Несомненно, существуют и другие объяснения. Тем не менее, даже если ребенок не 
устраивает истерик в школе, события школьного дня могут влиять на интенсивность и 
количество взрывов, случающихся в других местах. Все происходящее в школе: 
подначивания со стороны других детей, чувство изолированности или отверженности, 
раздражение и стыд из-за трудностей, связанных с выполнением каких-либо заданий, 
непонимание со стороны учителя, – все это может служить причиной истерик, 
происходящих после окончания школьного дня. К тому же выполнение домашнего 
задания распространяет связанные со школой отрицательные эмоции далеко за пределы 
последнего урока. Поэтому помощь школы необходима даже в том случае, если ребенок 
примерно ведет себя в классе. 
Кроме того, многие дети взрываются и в школе. Вы, вероятно, помните Кейси, с которым 
мы познакомились в четвертой главе. У Кейси была привычка убегать из класса, когда он 
сталкивался с раздражающим его заданием или непониманием со стороны 
одноклассников. В тех случаях, когда он не убегал из класса, мальчик на глазах у всех 
краснел, начинал плакать, кричать, рвать тетради, ломать карандаши, падал на пол и 
отказывался выполнять какие-либо задания. Денни, другой мальчик, которого мы 
встречали в четвертой главе, тоже иногда закатывал истерики в школе. В один памятный 
день учитель назначил Денни ответственным за раздачу одноклассникам пончиков после 

окончания перемены. Сразу же после звонка на урок мальчик поспешил в класс, чтобы 
приступить к своим обязанностям. Но отец одного из ребят, уже находившийся в классе, 
настоял на том, что раздавать пончики будет он. Денни попытался объяснить взрослому, 
что ответственным за раздачу угощения назначили его, однако тот не внял его словам. 
Это столкновение двух негибких позиций требовало от Денни быстрого переключения с 
одного плана действий на другой, но это требование превышало его способность 
адаптироваться к меняющейся ситуации. Ба-бах!!! 
У учителей и школьной администрации нет другого выхода, кроме как научиться работать 
с детьми, подобными Кейси и Денни. Американская концепция образования сегодня 
ратует за полное включение детей с расстройствами обучения в стандартную систему 
школьного образования (и, между прочим, это хорошо). Подобный подход позволяет 
детям с расстройствами обучения и поведения оставаться в обычном классе и общаться с 
«обыкновенными» детьми (и наоборот), что снижает уровень настороженности и 
недружелюбия, возникавший при выделении специализированных коррекционных 
классов. 
Таким образом, в настоящее время в типичном классе общеобразовательной школы 
нередко можно встретить детей с расстройствами, о которых учителя ранее и не 
слыхивали, не говоря уж о том, что им никогда не приходилось заниматься их 
коррекцией. В обязанности учителя теперь входит не только знание школьной программы 
по соответствующему предмету, но и знакомство с различными эмоциональными и 
поведенческими особенностями, свойственными некоторым из его учеников, а также 
эффективными методами их коррекции. К сожалению, нередко учителя считают (и их 
можно понять), что школьная система не предоставляет им необходимой поддержки и 
дополнительной профессиональной подготовки, требующейся для эффективной работы с 
такими детьми. 
Ситуация дополнительно осложняется тем, что ныне в Соединенных Штатах огромную 
роль играет система тестов. От учителей требуют, чтобы все ученики, независимо от их 
индивидуальных особенностей, показывали высокие результаты на стандартизированных 
экзаменах-тестах. Это не самая удачная идея даже с точки зрения повышения среднего 
уровня образования в целом, и уж тем более, с точки зрения внимательного отношения к 
индивидуальным особенностям каждого ребенка в плане поведения, социализации и 
обучения. 
Еще более осложняет обстановку нулевой уровень терпимости и гибкости, характерный 
для дисциплинарных установок в большинстве школ. Эти установки обычно 
представляют собой классическое руководство по применению плана А: перечень (иногда 
очень длинный) того, что ученик должен делать и не должен делать, и перечень (не менее 
длинный) мер, которые грозят тому, кто не будет подчиняться требованиям. Однако 
следует задуматься над одним неоспоримым фактом: общепринятые дисциплинарные 
меры не оказывают должного воздействия на тех учеников, к которым они применяются 
чаще всего, и при этом они не нужны тем учащимся, к которым они не применяются 
никогда. Другими словами, дети, ведущие себя хорошо, делают это не благодаря 

дисциплинарным мерам, а потому, что они могут вести себя хорошо. С другой стороны, 
все санкции, включая оставление после уроков, отстранение от занятий, изгнание из 
класса и так далее, день за днем применяемые к взрывным детям, практически ничего не 
меняют в их поведении. Тем не менее, типичное оправдание использования системы 
последствий звучит приблизительно так: 
Представитель школьной администрации: Мы должны преподать урок остальным. Даже 
если временное отстранение от занятий не поможет Рикки, по крайней мере другие дети 
увидят, что подобное поведение в нашей школе с рук не сходит. 
Вопрос: Какой урок вы преподаете детям, раз за разом применяя к Рикки дисциплинарные 
меры, которые ничего не меняют в его поведении? 
Ответ: Тем самым вы просто демонстрируете, что не знаете, как научить Рикки вести себя 
более адаптивно. 
Вопрос: Насколько велики шансы, что «обычные» дети станут взрывными, если им не 
будет преподан урок на примере Рикки? 
Ответ: Крайне малы, практически равны нулю. 
Вопрос: Какой урок мы преподаем самому Рикки, продолжая применять к нему методы, 
не дающие результата? 
Ответ: По сути мы говорим ему: «Мы тебя не понимаем и не можем тебе помочь». 
Вопрос: Допустим, мы хотим помочь Рикки овладеть навыками адаптивности и 
эмоционального самоконтроля. В какой ситуации у нас больше шансов достичь 
поставленной цели: когда Рикки в школе или когда он отстранен от занятий? 
Ответ: Когда Рикки в школе. 
Вопрос: Почему школьная администрация продолжает применять к взрывным детям 
неэффективные воспитательные меры? 
Ответ: Потому что они не знают никаких других. 
Вопрос: Что происходит с учениками, к которым подобные меры применяются на 
протяжении многих лет? 
Ответ: Они постепенно становятся все более отверженными и устраняются из 
общественной жизни школы. 
Вопрос: Разве не родители должны решать эту проблему? 

Ответ: Развитие адаптивности и навыков эмоционального самоконтроля – это наше общее 
дело. Кроме того, родителей нет рядом, когда ребенок взрывается в школе. 
Вопрос: С такими детьми должны работать в специальных коррекционных классах, разве 
нет? 
Ответ: Коррекционные классы сами по себе практически ничем не могут помочь 
большинству взрывных детей. 
Пришло время плана Б. Но прежде, чем двигаться в путь, давайте проверим, взяли ли мы с 
собой все необходимое. Нам понадобится: 
Концепция. Большинство школ не имеют собственной концепции воспитания. Ее 
замещают расписание и дисциплинарный кодекс («Кодекс поведения»), которые никак не 
способствуют пониманию причин взрывного поведения и не развивают навыки, 
необходимые для его исправления. Педагогическая концепция – это то, что помогает 
двигаться в верном направлении и правильно реагировать на затруднения, которые могут 
возникать у ребенка. Какова ваша новая концепция? Дети ведут себя хорошо, если могут. 
Примите ее, и вы перестанете зря тратить время на бесполезные попытки «преподать ему 
хороший урок» или стимулировать хорошее поведение. Опытные учителя знают, что, как 
бы им ни хотелось, чтобы все дети имели одинаковые способности, в реальной жизни так 
не бывает, поэтому план урока и задания всегда приходится приспосабливать к 
индивидуальным особенностям учеников. Отставание в развитии навыков адаптивности и 
эмоционального самоконтроля – это такая же причина для обращения к плану Б, как и 
отставание в развитии каких-либо навыков в любой другой сфере обучения. 
Время. Учителя нередко сетуют, что у них нет времени на план Б. Но очевидно, что 
принятие действенных мер для решения проблемы отнимает меньше времени, чем 
принятие мер, не ведущих к решению проблемы. Конечно, школьное расписание не 
оставляет учителям и школьной администрации времени на обсуждение отсутствующих у 
ребенка стабилизаторов, разработку плана действий по развитию у ребенка недостающих 
навыков, использование плана Б и регулярные встречи для оценки результатов и 
пересмотра плана в случае необходимости. С другой стороны то, на что хватает времени, 
– пожалуйста, поймите меня правильно, – часто оказывается пустой тратой времени. 
Сколько бесполезного времени уходит на одни лишь рассказы о проступках ребенка – 
времени, которое можно было бы потратить на то, чтобы, основываясь на этих 
проступках, выяснить, какие стабилизаторы у него отсутствуют. Сколько времени без 
толку тратится на споры о том, как классифицировать происходящее (нужен ли ребенку 
план 504 или индивидуальный учебный план?), – времени, которое можно было бы 
потратить на разработку реального плана действий. 
Специальные познания. Многие учителя применяют к взрывным детям те же 
дисциплинарные меры, которые оказались эффективны при воспитании их собственных 
детей. Результат, как правило, бывает плачевным. Другие педагоги считают, что не 
обладают достаточными специальными познаниями, необходимыми для плодотворной 

работы со взрывными детьми. Это не так. Вам необходимо всего лишь три «специальных 
познания»: пять стабилизаторов, три плана и три этапа плана Б. Есть все основания для 
оптимизма: если вы прочли десять предыдущих глав, у вас уже есть почти все 
необходимые специальные познания. Остается лишь начать применять их на практике, и 
для этого нет более походящего времени, чем сегодняшний день. 
Руководство по применению плана Б. На место принятой в школе дисциплинарной 
политики должна прийти более эффективная методика, а именно: руководство по 
применению плана Б. Следовать ему совсем не трудно. Первая цель – достичь согласия в 
определении стабилизаторов и дестабилизаторов ребенка (см. главу 3). Для этого, как 
правило, достаточно одной-двух встреч всех преподавателей, которые имеют отношение к 
ребенку. Не лишне пригласить на эту встречу родителей ребенка и психолога. Пытаться 
помочь человеку, не определив его стабилизаторы и дестабилизаторы, – все равно, что 
палить из ружья наугад в надежде попасть в яблочко. Следующая цель – определить, 
какие проблемы можно решить заблаговременно (дестабилизаторы), и какие навыки 
нужно целенаправленно развивать (стабилизаторы). Затем следует распределить роли, т. е. 
договориться о том, решением каких проблем в рамках плана Б будет заниматься каждый 
из взрослых. Независимо от того, сработает или нет первоначальный план действий, 
команда должна время от времени собираться, чтобы оценивать результаты, 
пересматривать стабилизаторы и де-стабилизаторы, намечать ближайшие цели и 
координировать план в соответствии с ними. 
Разрабатывая план действий, важно помнить некоторые принципы, обсуждавшиеся в 
предшествующих главах. Первое: быстро не выйдет. Стоит повторить: как ребенок, 
отстающий от своих ровесников в чтении, не научится читать за один день, так и ребенок, 
отстающий в развитии других навыков, не восполнит их в один день. Второе: абсолютно 
необходимо, чтобы все взрослые, имеющие отношение к ребенку, нормально друг с 
другом общались и с пониманием относились к проблеме. Все взрослые, которые 
взаимодействуют с ребенком, должны ясно понимать, в чем именно состоят 
испытываемые им затруднения, обладать навыками, необходимыми для осуществления 
плана Б, и знать о принятом плане действий. Третье: бесполезно искать виноватых. Когда 
у ребенка плохо идут дела в школе, родители начинают обвинять учителей, а учителя 
склонны обвинять родителей. Подобные взаимные обвинения уводят от сути проблемы: 
всех не устраивает поведение ребенка, но никто до сих пор не приложил серьезных 
усилий, чтобы ему помочь. Стало быть, нужно объединиться и выработать план, который 
будет включать все лучшее, что может предложить каждая из сторон. 
Давайте применим принципы плана Б к такому типичнейшему дестабилизатору, как 
домашнее задание. Многих взрывных детей домашнее задание страшно выводит из себя. 
После долгого школьного дня у них не остается сил на уроки, к вечеру перестают 
действовать принятые днем лекарства, отставание по какому-либо предмету может 
превращать выполнение задания в мучение, и, к тому же, домашняя работа, особенно если 
она рассчитана на более или менее продолжительный срок, требует навыков организации 
и планирования. 

Поэтому не случайно, что наиболее интенсивные взрывные вспышки часто происходят 
именно тогда, когда ребенок пытается выполнить домашнее задание. Означает ли это, что 
некоторые взрывные дети не способны выполнять домашнее задание в том же объеме, что 
их одноклассники? Иногда. Способствует ли успешным результатам ежедневная борьба с 
домашней работой, сопровождаемая постоянными скандалами? Конечно, нет. Применяя 
план А в такой ситуации, учитель просто продолжает настаивать на выполнении 
домашнего задания, невзирая на мучения ребенка и его родных, пытающихся ему помочь. 
Применяя план В, учитель полностью отказывается от установки на выполнение 
домашнего задания. 
А что же план Б? Для начала давайте возьмем за основу то предположение, что если бы 
ребенок мог выполнить домашнее задание, он бы это сделал. Затем внимательно 
рассмотрим различные факторы (включая отсутствующие стабилизаторы), 
препятствующие выполнению домашнего задания. Теперь применим специальные 
познания, почерпнутые из предшествующих глав, и проведем с ребенком и/или его 
родителями разговор по плану Б. Вот как может выглядеть подобный разговор с матерью: 
Учитель(сочувствие, упреждающий план Б): Миссис Мэй, я вижу, что в последнее время 
Джимми с трудом справляется с домашним заданием. 
Мать: Он уже очень давно с трудом справляется с домашним заданием. Просто вы – 
первый учитель, который поинтересовался, как обстоят наши дела. А ведь мы каждый 
вечер по несколько часов ругаемся из-за уроков. 
Учитель: Мне очень жаль. Давайте подумаем, можно ли как-то исправить эту ситуацию. 
Мать: Вы даже не представляете, как это было бы здорово. 
Учитель: Я знаю, что Джимми тяжело даются письменные работы. Думаю, я не ошибусь, 
если предположу, что в этом и состоит одна из его главных проблем с уроками? 
Мать: Да, ему трудно писать… а некоторые задания он вообще не понимает. 
Учитель: А можете уточнить, какого рода задания ему непонятны? 
Мать: Все, что имеет отношение к естествознанию. Иногда общественные науки. С 
математикой у него нет проблем, задания по математике он обычно делает за десять 
минут. 
Учитель(сочувствуя): Да, я заметил, что у него неплохие способности к математике. 
Выходит, ему трудно писать и нелегко даются естественные и общественные науки. А 
ведь это как раз те предметы, где приходится много писать. Как по-вашему, в чем дело: в 
необходимости писать или в самих предметах? 

Мать: Мне кажется, и в том, и в другом. 
Учитель: Тогда давайте начнем с той проблемы, которая полегче. Я знаком с 
индивидуальным учебным планом Джимми – ведь он уже шесть недель в моем классе, – 
но я не вполне понимаю, чем именно вызваны его затруднения с естествознанием и 
общественными науками. Тут мне нужна ваша помощь. Давайте пока договоримся так: 
если у Джимми возникнет проблема с домашним заданием по одному из этих предметов, 
вы прекратите его делать и напишете мне записку о том, что именно вызвало затруднение. 
Тогда я разберусь, в чем загвоздка, и мы решим, как нам быть дальше. Как вам такой 
план? 
Мать: Это все было бы замечательно, если бы не одно «но». Иногда он сам настаивает на 
том, чтобы сделать домашнее задание целиком! Понимаете, он не хочет отличаться от 
других. И еще он боится вашего неодобрения. 
Учитель: Я поговорю с ним и дам ему понять, что одобряю этот план. Давайте разберемся 
со второй проблемой. Я не хотел бы полностью освобождать Джимми от письменных 
работ. Я знаю, что ему нелегко, и в школе он может работать на компьютере, но мне не 
хотелось бы, чтобы он уверился, что ему вообще не обязательно писать от руки. 
Мать: Я с вами согласна. 
Учитель: Хорошо, тогда давайте вместе думать над решением этой проблемы. Может 
быть, позовем Джимми, чтобы он тоже принял участие в разговоре? Ведь решение должно 
устраивать нас всех. Как по-вашему? 
Мать: Я не против. 
Каково же решение проблемы с письменными заданиями? Вариантов тут может быть 
множество. Но нельзя забывать, что удачные решения – это решения реалистичные, 
выполнимые и устраивающие все стороны. И что первый найденный и принятый вариант 
не всегда оказывается окончательным решением проблемы. 
Иногда приходится применять и аварийный план Б, но не стоит прибегать к нему 
слишком часто: 
Рикки(13лет): Не буду я делать это задание. 
Учитель: Не будешь – два получишь. 
Рикки: А мне плевать на оценки. Не собираюсь я делать эту чушь. 
Учитель: Вон из класса, и без матери обратно не приходи! Здесь бездельникам не место. 
Что, добавить что-нибудь хочешь? 
Рикки: Да… в гробу я видал этот ваш класс! 

Учитель: Хватит, я не желаю все это слушать. Отправляйся за родителями. Я сегодня же 
доложу о твоем поведении директору. 
Вот тебе и на! Да ведь это же план А, не так ли? Все верно, это я слегка схитрил. Давайте 
посмотрим, как выглядела бы та же ситуация при использовании аварийного плана Б: 
Рикки: Не буду я делать это задание. 
Учитель: А почему, собственно, что в нем такого уж сложного? Давай-ка разберемся. 
Рикки: Не в чем тут разбираться… я ничего не понимаю! Оставьте меня в покое! Блин! 
Учитель: Ну погоди, погоди минутку. Я знаю, тебе трудно писать и следить за 
грамотностью, ты выходишь из себя, когда приходится одновременно писать и думать об 
орфографии. Но можно же придумать какой-нибудь способ, чтобы ты мог выполнить 
основную часть задания: изложить свои мысли по поводу рассказа, который только что 
был зачитан. Ведь ты же прекрасно умеешь излагать свои мысли, надо просто найти 
способ записать их так, чтобы ты не выходил из себя. 
Рикки: Это как? 
Учитель: А давай попросим Даррена записать твои мысли? Ты будешь диктовать, а он 
записывать. Рикки: Нет, не стоит, я не буду. 
Учитель: Ах да, я временами забываю, что ты стесняешься собственных ошибок. Давай я 
дам вам одно задание на двоих, вы будете работать в паре, и он будет отвечать за 
письменную часть? 
Рикки: И вы не скажете ему, что я неграмотно пишу? 
Учитель: Конечно, не скажу, раз ты этого не хочешь. 
Рикки: Эй, Даррен, двигай сюда, нам задание на двоих дали! 
Намного лучше. Не возражаете против небольшой подсказки? Затруднения, возникающие 
у Рикки с письменными работами и орфографией, предсказуемы. Давайте решим эту 
проблему, применив упреждающий план Б. поскорее! 
Конечно, применять план Б по отношению к отдельному ученику будет значительно 
проще, если распространить применение этого плана на весь класс. Иными словами, 
ничто не мешает вам применять план Б по отношению ко всем вашим ученикам. 
Ваша задача будет намного легче, если вы потратите немного времени и сил на создание в 
классе сплоченного коллектива. Как это делается? Во-первых, необходим учебный план 
развития социальных навыков, которому следует уделять не меньше внимания, чем 

учебному плану по общеобразовательным предметам. Еще один учебный план?! 
Подождите, не откладывайте эту книгу в сторону. Учителя, приложившие усилия к 
развитию у детей социальных навыков, находят, что существование сплоченного 
коллектива само по себе облегчает изучение общеобразовательных предметов. 
Мы говорим о запланированных или незапланированных групповых обсуждениях, 
например: как услышать другого человека? Как найти альтернативные решения? Какое 
решение будет устраивать все стороны? Не надо бояться прерывать урок ради обсуждения 
вопросов жизни в коллективе, вставших перед классом в данный момент. Подобные 
дискуссии идут на пользу всем участникам, но особенно тем ученикам, которые более 
других нуждаются в подобном подходе. Учитель здесь подает пример и побуждает 
учеников доброжелательно взаимодействовать друг с другом и друг другу помогать: за 
этим стоит подтягивание отличниками отстающих, продуманное распределение мест за 
партами и поощрение совместного выполнения заданий. Все еще продолжаете читать? 
Отлично. 
План развития социальных навыков поможет вам и вашим ученикам оценить 
индивидуальные различия и увидеть их достоинства. Каждый ученик в классе обладает 
теми или иными достоинствами, позволяющими ему помочь одноклассникам и, в то же 
время, сам нуждается в помощи. Речь не идет об отношениях типа «ты мне, я тебе» – в 
вашем классе все ученики получают необходимую им поддержку. Благожелательное 
внимание к индивидуальным различиям показывает детям, что вы стремитесь научить их 
помогать друг другу. Они начинают понимать, что каждый из них – уникальная и 
неотъемлемая часть коллектива. Каждый из них может работать над чем-нибудь по 
своему плану Б. В такой ситуации учитель не будет измотан борьбой с детьми: он будет 
иметь представление об уникальном наборе эмоциональных, социальных и поведенческих 
потребностей каждого ученика и будет вооружен методом, позволяющим учитывать эти 
потребности в рамках коллектива. 
Как-то раз посетитель, наблюдавший, как работают дети в первом классе, заметил, что 
один мальчик (позже выяснилось, что он был взрывным ребенком) помогал своей 
однокласснице решить задачку (мальчик, о котором идет речь, неплохо разбирался в 
математике, в отличие от девочки, которой он помогал). Через несколько минут пришла 
пора перейти к другому виду деятельности (от математики к музыке), и тут 
математического гения заклинило. Девочка, которой он помогал, успокоила его, 
поговорила с ним и помогла ему переключиться на задание по музыке (оказалось, что она 
замечательно умела управляться с раздражением). Учитель внимательно наблюдал за 
происходящим со стороны, но не вмешивался. Затем девочка, осознав, что посторонний 
может не понять происходящего, подошла к посетителю и тихонько объяснила: «Просто 
иногда ему трудно держать себя в руках». Многим учителям, которые хотели бы помочь 
взрывному ребенку в своем классе, но считают, что у них просто-напросто нет на это 
времени, следует иметь в виду, что за помощью можно обращаться к самому доступному 
и полному энтузиазма источнику: к одноклассникам взрывного ребенка. 
Учитель: Я не могу устанавливать разные правила для разных детей. Если я сделаю какое-
нибудь послабление одному ребенку, все остальные захотят того же. 

Давайте начнем с того, что требования к разным ученикам тоже разные, поэтому в классе, 
равно как и в семье, справедливо – не значит одинаково. Поэтому с одними учениками 
дополнительно занимаются чтением, а с другими – нет, одним дают сложные задачи по 
математике, а другим – нет. Если кто-то из учеников спросит вас, почему для его 
одноклассника действуют не такие же правила, как для всех остальных, не упустите 
возможность познакомить его с важным принципом: «В нашем классе каждый получает 
то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все 
стараемся помочь. Но ведь каждому в нашем классе нужно что-то свое». Не имеет 
значения, для чего требуется помощь: чтобы ликвидировать отставание в чтении или 
отставание в развитии навыков адаптивности и эмоционального самоконтроля. Поэтому 
наш ответ ученику, который спрашивает о том, почему к его взрывному однокласснику 
относятся не так, как к остальным, будет почти аналогичным: «В нашем классе каждый 
получает то, что ему нужно. Если кому-то нужна помощь в той или иной ситуации, мы все 
стараемся помочь. Поскольку ты отлично умеешь справляться с раздражением, я думаю, 
что в следующий раз ты мог бы и Джонни помочь удержать себя в руках». 
Неужели вы в самом деле думаете, что ученик, который обычно ведет себя вполне 
нормально, начнет вести себя неподобающим образом из-за того, что его взрывному 
однокласснику делаются какие-то послабления? Честно говоря, в это трудно поверить. 
Поэтому совершенно бессмысленно наказывать одного ученика ради примера или ради 
строгого соблюдения справедливости для его одноклассников, особенно в ситуации, когда 
наказание ничего не меняет в поведении ребенка. В сплоченном коллективе 
неуспеваемость или неприемлемое поведение одного из учеников – это повод научить и 
помочь, а вовсе не следовать примеру. Детям нужен тот учитель, который понимает, что 
он делает, а не тот, кто любой ценой блюдет принцип равенства. Мы все отличаемся друг 
от друга – зачем же ставить себе целью абсолютно равное отношение ко всем ученикам? 
На самом деле дети прекрасно понимают принцип справедливо – не значит одинаково, и 
вполне готовы делать исключение из правил для тех, кто в нем действительно нуждается. 
Мой опыт показывает, что чаще всего этот принцип принимают в штыки не дети, а 
взрослые. 
Сюжет из жизни 
(Бегство в пустоту) 
– Мы не можем позволить Кейси выбегать из класса каждый раз, когда ему захочется, – 
сурово произнес директор школы. – Это небезопасно, а ведь школа несет за него 
ответственность. 
Шел март. Кейси учился в первом классе, и директор вел заседание, в котором 
участвовали классная руководительница Кейси, школьный врач, завуч по воспитательной 
работе, родители мальчика и психолог. Дома скандалы с участием мальчика стали заметно 
реже, но в школе все еще возникали серьезные проблемы. 

– Что ж, – ответил психолог. – Вы ведь знаете: когда Кейси выбегает из класса, это 
проявление более адаптивного поведения в сравнении с тем, что он мог бы натворить в 
пылу раздражения, – например, разнести класс вдребезги. Но я согласен: обеспечить его 
безопасность, конечно, необходимо. 
– Почему Кейси так себя ведет? – спросила классная руководительница. – Какой у него 
диагноз? 
– Знаете, вряд ли его диагноз объяснит нам, почему Кей-си так себя ведет. Достаточно 
сказать, что ему трудно переключаться с одного вида деятельности на другой и он не 
умеет самостоятельно решать проблемы, – ответил психолог. 
– А все-таки, почему он выбегает из класса? – спросила классная руководительница. 
– Потому, что он не может найти другого выхода из ситуации, – ответил психолог. – Я 
думаю, что нам надо заняться теми проблемами, которые заставляют Кейси убегать, но, 
поскольку справиться с ними в одночасье не удастся, нужно придумать, где, в каком 
месте, Кейси мог бы сидеть и приходить в себя, иначе мы рискуем обнаружить его на 
парковке или за мусорными баками. 
В разговор вступила завуч. 
– Я считаю, что его следует наказывать за выбегание из класса без разрешения, – заявила 
она. – Он подает дурной пример другим детям, хлопая дверью всякий раз, когда его что-то 
раздражает. 
– А что, другие дети выказывали желание или пытались убегать из класса, когда их что-
нибудь раздражало? – спросил психолог. 
– Нет, – ответила классная руководительница. 
– Вы думаете, Кейси покидает класс потому, что ему нравится бродить в одиночестве по 
коридорам? – спросил психолог. 
– Нет, конечно, – ответила классная руководительница. – Он всегда стремится вернуться в 
класс после того, как успокоится. 
– Считаете ли вы, что если мы будем его наказывать после того, как он выбежит из класса, 
это что-нибудь изменит в его поведении в следующий раз, когда он потеряет над собой 
контроль? – продолжил психолог. 
– Не знаю, – ответила классная руководительница. – Похоже, когда Кейси выходит из 
себя, он полностью отключается, ничего вокруг себя не видит и не слышит. 
– В таком случае я не понимаю, в чем смысл наказания за уход из класса, – сказал 
психолог. – Особенно, если это делается ради того, чтобы преподать урок другим. 

– Как же вы предлагаете поступать в тех случаях, когда Кейси теряет голову? – спросила 
завуч. 
– Я думаю, есть смысл сосредоточиться на том, что происходит с Кейси до, а не после 
подобных ситуаций, – ответил психолог. – В тех случаях, когда мы можем предсказать 
отрицательную реакцию Кейси на какое-либо задание или ситуацию, мы можем заранее 
найти решение проблемы, вызывающей его раздражение. Тогда он не дойдет до точки 
кипения и не станет никуда выбегать. А на случай непредсказуемой вспышки нужно 
договориться о месте, где Кейси мог бы посидеть и успокоиться. Я не думаю, что он 
способен обсуждать происходящее, когда выходит из себя, хотя мы постоянно над этим 
работаем. К счастью, он довольно быстро успокаивается, если дать ему немного побыть 
одному. Необходимо найти безопасное место, где он мог бы спокойно посидеть в 
одиночестве и прийти в себя. Сейчас наша основная задача – свести к минимуму его 
истерики, пусть даже ценой учебного времени. Ведь его учебе сильнее всего мешают 
именно они. 
В течение нескольких месяцев, остававшихся до конца учебного года, дела у Кейси шли 
неплохо. В начале следующего учебного года группа собралась вновь, только к старым 
учителям прибавились новые. Они обсудили, что удалось и что не удалось в прошедшем 
году, и решили, что надо придерживаться прежней тактики и при этом попытаться 
добиться того, чтобы Кейси начал выполнять школьные задания в более полном объеме. 
Можно было ожидать некоторых трений с новыми учителями и одноклассниками, но 
прошло целых два месяца, прежде чем случилась первая серия истерик. Завуч немедленно 
созвала экстренное совещание. 
– Похоже, Кейси регрессировал, – заявил директор. – Он ведет себя не лучше, чем в 
прошлом году. 
– Ну что вы, он ведет себя гораздо лучше, чем в прошлом году, – возразил отец. – Вы 
знаете, мы так радовались тому, как хорошо начался этот учебный год. Кейси прямо не 
мог дождаться, когда же он пойдет во второй класс. 
– Я считаю, нам все же нужно вернуться к разговору о наказаниях за плохое поведение, – 
заметила завуч. – Скажите, вы вообще когда-нибудь дома обсуждаете с ним его поведение 
в школе? 
– Конечно, обсуждаем, – с обидой ответила мать. – Мы постоянно объясняем ему, что 
подобное поведение недопустимо, и он очень расстраивается, потому что он и так это 
прекрасно понимает. Поверьте, мы постоянно поднимаем дома эту тему. 
– А дома истерики случаются часто? – спросил директор. 
– Уже несколько месяцев не было ни одного серьезного срыва, – ответил отец. – Мы 
почти забыли, что это был за кошмар. 

– И все-таки мне кажется, что Кейси надо дать понять, что скандалы в школе не будут 
сходить ему с рук просто так, – заметил директор. 
– Я тоже так считаю, – сказала завуч. 
– И что же вы собираетесь делать? – поинтересовался отец. 
– Я собираюсь вызвать его к себе в кабинет, когда он в очередной раз потеряет над собой 
контроль, – объяснил директор. – И пока я с ним не поговорю, я не разрешу ему вернуться 
в класс. 
– Боюсь, что Кейси не готов к подобному разговору, – ответил отец. 
– Готов или не готов, – сказала завуч, – но для нас важно, чтобы другие дети увидели, что 
мы не одобряем подобного поведения. 
– А что, другие дети до сих пор не знают, что вы не одобряете его поведения? – спросил 
психолог. 
– Мы считаем, что это нужно демонстрировать более убедительно, – ответила завуч. – Мы 
уверены, что Кейси вполне способен контролировать свое поведение. 
– Мне кажется, что строгие воспитательные меры имеют смысл только в том случае, если 
они удержат Кейси от недопустимого поведения в следующий раз, когда он выйдет из 
себя, – сказал психолог. – В противном случае строгие меры лишь усугубят его состояние. 
– У себя в школе мы будем делать то, что считаем нужным, – ответил директор, ставя 
точку в этой дискуссии. 
Через две недели у Кейси случилась небольшая истерика. Его отвели в кабинет к 
директору. Директор приложил немало усилий, чтобы поговорить с Кейси о его 
поведении. Однако Кейси был не в состоянии что-либо обсуждать. Директор продолжал 
настаивать, и дело кончилось серьезной истерикой, продолжавшейся целый час: мальчик 
плевался, ругался и крушил мебель в кабинете директора. Тут же было созвано еще одно 
совещание. 
– Я еще не видел ученика, который бы себе такое позволял! – заявил директор. – Мы не 
собираемся терпеть подобное поведение, и Кейси придется это понять. 
– Но Кейси знает, что такое поведение недопустимо! – ответила мать. – Иногда, очень 
редко, он может сразу объяснить, что именно вызывает его раздражение, но он стал на это 
способен совсем недавно, а по большей части он не может обсуждать происходящее, пока 
не пройдет какое-то время. Ему надо дать время на то, чтобы он успокоился и пришел в 
себя. 

– Это я тоже пробовал, – сказал директор. – Когда он был у меня в кабинете, я ему сказал, 
что не стану с ним разговаривать, пока он не успокоится и не будет в состоянии вести 
нормальный разговор. 
– И как он отреагировал? – спросил психолог. 
– Как раз после этого он в меня плюнул, – ответил директор. 
– Подозреваю, что такая реакция говорит о том, что ваши слова его не успокоили, а 
наоборот, – сказал психолог. 
– Вы хотите сказать, что если я буду вызывать его к себе кабинет, это ничего не изменит? 
– спросил директор. – Но мне не нравится, что после истерики он спокойно отправляется 
на перемену и играет вместе со всеми, не понеся никакого наказания. Мне трудно 
относиться к этому спокойно. 
– Я думаю, что приглашение в ваш кабинет помогло бы, если бы Кейси воспринимал его 
как место, где он может успокоиться, а не как место, где от него требуют невозможного, 
то есть немедленного обсуждения его поведения; или же как место, где его наказывают за 
то, что он и сам считает плохим поступком. 
– Тогда почему же он мне просто не сказал, что признает свое поведение недопустимым? 
– спросил директор. 
– Я не думаю, что Кейси в состоянии понять, почему он так себя ведет, хотя прекрасно 
знает, что так вести себя нельзя, – вставил отец. – После этого последнего случая он был 
ужасно расстроен. Вечером он буквально умолял меня увеличить дозировку лекарства, 
чтобы больше так не делать. 
Воцарилось молчание. 
– Но я не хочу, чтобы его одноклассники сделали вывод, что можно вести себя подобным 
образом, и за это ничего не будет, – заметил директор. 
– Честное слово, – ответил психолог, – я не думаю, что одноклассники Кейси, 
обладающие навыками адаптивности и эмоционального самоконтроля, начнут устраивать 
истерики только потому, что увидят, что Кейси это сходит с рук. Кроме того, почему вы 
считаете, что они так решат? Наоборот, если вы будете делать все возможное, чтобы 
научить Кейси держать себя в руках и искать решения проблем, вызывающих у него 
взрывы, они увидят, что вы серьезно относитесь к подобному поведению, считаете его 
недопустимым и понимаете, как это исправить. А вот если ваша реакция будет только 
ухудшать ситуацию, тогда его одноклассники действительно могут прийти к выводу, что 
вы просто сами не знаете, что делать. 
Случалось ли Кейси после этого убегать из класса? Да, к столу в коридоре, который был 
официально назначен его «успокоительным» местом. Стал ли он быстрее возвращаться 

обратно в класс? Несомненно. Ударил ли он директора еще хоть раз? Нет. Дрался ли он с 
одноклассниками? Да, пару раз, как и большинство мальчишек его возраста. Оставались 
ли у него затруднения с переключением от одного вида деятельности к другому? Конечно. 
Но классной руководительнице удалось завоевать доверие мальчика и убедить его в том, 
что она может помочь ему справляться с собой. В ее классе Кейси буквально расцвел. 
Как-то раз я у нее спросил: «Как вы считаете, проблемы Кейси отражаются на его 
отношениях с другими ребятами?». Она ответила: «Мне кажется, что, несмотря на эти 
проблемы, он не испытывает недостатка в друзьях. Я думаю, что другие дети чувствуют, 
когда у Кейси выдается тяжелый день, и помогают ему прожить его». 
12 Время действовать 
Мы прошли долгий путь длиной в одиннадцать глав. Начали с внимательного изучения 
различных истолкований и объяснений взрывного поведения детей и обратили внимание 
на тот факт, что наши толкования и объяснения определяют как нашу реакцию на 
подобное поведение, так и те способы, которые мы выбираем для борьбы с ним. Вам было 
предложено новое, отличное от общепринятого, объяснение причин этого поведения. Суть 
его в том, что взрывные дети не выбирают сознательно – быть им взрывными или нет, и 
не используют истерики для того, чтобы заставить взрослых принимать свои правила 
игры. Они просто отстают в развитии навыков адаптивности и эмоционального 
самоконтроля. 
Вам было предложено взглянуть на вещи по-новому, исходя из концепции дети ведут себя 
хорошо, если могут. Это очень важная мысль, так как она предполагает, что если бы 
ребенок мог вести себя хорошо, он бы так и делал. Иными словами, у него уже есть 
мотивация нормального поведения, и он прекрасно знает, что вы не одобряете его 
взрывов. Поэтому использование традиционных методов поощрения и наказания – т. н. 
последствий, – призванных стимулировать его хорошее поведение или научить его тому, 
что взрываться не следует, попросту бессмысленно. Подобные методы только 
увеличивают вероятность взрывов. Но самое главное – они не могут развить у ребенка те 
навыки, которые у него отсутствуют. 
Вы также познакомились со стабилизаторами (навыками, которые необходимо развивать 
у ребенка) и дестабилизато-рами (проблемами, требующими решения). Мы обсудили, как 
следует развивать у ребенка эти навыки и как решать подобные проблемы, одновременно 
снижая вероятность истерик и пытаясь научить ребенка соответствовать тем требованиям, 
которые к нему предъявляются. Вы узнали о трех планах действий, с помощью которых 
можно решать проблемы или добиваться выполнения собственных установок. Используя 
план А, вы навязываете ребенку свою волю (добиваясь выполнения требований, но вместе 
с тем повышая вероятность взрывов и не развивая у ребенка никаких новых навыков). 
Используя план В, вы, по крайней мере на некоторое время, отказываетесь от собственных 
установок (снижая вероятность истерики, но не добиваясь выполнения своих требований 
и не развивая у ребенка никаких новых навыков). Используя план Б, вы следуете методу, 
описываемому в этой книге, – методу совместного решения проблем, – и тем самым 
добиваетесь выполнения своих требований, снижаете вероятность истерик и развиваете у 

ребенка необходимые навыки, которые со временем позволят ему без вашей помощи 
успешно существовать в реальном мире. 
Вы прочитали о том, что существует две разновидности плана Б – аварийная и 
упреждающая. Поскольку истерики на самом деле легко предсказуемы, подавляющее 
большинство проблем можно и нужно решать с применением упреждающего плана Б. Мы 
рассмотрели вопрос об использовании плана Б в отношениях между братьями и сестрами, 
а также то, как установившаяся в семье манера общения может препятствовать 
успешному применению этого плана. Кроме того, мы вкратце познакомились с 
медицинскими препаратами, которые помогают наладить работу некоторых 
стабилизаторов. Мы также узнали, как план Б может улучшить атмосферу в классе (в 
наше время, когда СМИ показывают дошкольников, выгнанных за поведение из детского 
сада, или младших школьников, выводимых из класса в наручниках, вряд ли кто-нибудь 
будет спорить с тем, что пришла пора что-то серьезно менять в воспитательных методах). 
Если вы уже попытались применить описанную здесь модель в вашей семье или в школе, 
вам, очевидно, пришлось серьезно потрудиться. Если так, это к лучшему, но давайте 
убедимся, что ваш нелегкий труд приносит плоды. Помните, быстрых результатов не 
будет. Невозможно за неделю ликвидировать отставание в чтении. И точно так же 
невозможно за неделю ликвидировать отставание в развитии навыков адаптивности и 
самоконтроля. Однако, если дела идут не так хорошо, как вы ожидали, поищите того, кто 
сможет вам помочь. Кого-нибудь, кто знает, что дети ведут себя хорошо, если могут. 
* * * 
Хотите узнать, что стало с Дженнифер, звездой эпизода с блинчиками, с которого 
началась эта книга? Она работает няней у годовалого ребенка и думает о том, куда 
поступать. Случается ли ей иногда испытывать сильное раздражение? Да. Бывают ли у нее 
взрывы? Нет. 
– Я тратила столько сил, когда выходила из себя. Но однажды я поняла, что мне от этого 
нет никакой пользы, – рассказывает Дженнифер. – Теперь, если меня что-то раздражает, я 
на секунду останавливаюсь и спрашиваю себя: может ли мое раздражение изменить 
ситуацию к лучшему? Я поняла, что у меня весьма обсессивный характер. Если меня что-
то раздражает, я постоянно мысленно к этому возвращаюсь. Поэтому я стараюсь найти 
себе такое занятие, которое отвлекало бы меня от подобных мыслей. 
Мать Дженнифер часто вспоминает о том, что им пришлось пережить. 
– Я хочу, чтобы родители таких детей, как моя Джен-нифер, знали, что есть свет в конце 
тоннеля. Этот путь не прост – нам и сейчас бывает нелегко, – но в конце концов все 
сложилось гораздо лучше, чем мы могли предположить. Дженнифер часто говорит нам 
спасибо за то, что мы не махнули на нее рукой. 
– Мне пришлось смириться с мыслью, что моя дочь – не тот ребенок, о котором я мечтала. 
Я должна была научиться относиться к ней по-особому. Какие-то вещи, которым я 
придавала большое значение… оказались совсем неважными… и в целом, и конкретно 

для этого ребенка. И знаете, как бы странно это ни звучало, но я начала находить в своей 
ситуации смешные стороны. Очень легко погрязнуть в сиюминутном. Но на самом деле 
значима именно общая картина. Я сохранила семью. Наш брак выстоял. С братьями и 
сестрами Дженнифер все в порядке. И Дженнифер – замечательная молодая девушка. 
Возможно, вам в голову уже пришла мысль о том, что описанная методика подходит для 
всех детей. Конечно. Метод совместного решения проблем был разработан для взрывных 
детей, но совершенно очевидно, что они – не единственные, кому нужна помощь, чтобы 
научиться выявлять собственные потребности и побуждения, принимать во внимание 
потребности окружающих, справляться с собой при раздражении, генерировать и 
оценивать альтернативные решения той или иной проблемы, искать решения, 
устраивающие все стороны, мирно разрешать споры и разногласия. Эти навыки 
необходимы всем детям. 
Метод вам известен: пять стабилизаторов, три плана и три этапа плана Б. Если не сейчас, 
то когда? Если не вы, то кто? 
Дети ведут себя хорошо, если могут. Если же они не могут… что ж, теперь вы знаете, что 
делать. 
Краткий словарь медицинских терминов 
В книге упоминается несколько медицинских диагнозов, ряд которых не имеет 
устойчивых соответствий в русскоязычной традиции. Поэтому при переводе было решено 
придерживаться принципа буквальной передачи англоязычных терминов. Здесь читателю 
предлагаются пояснения, раскрывающие их содержание. 
О причинах, порождающих психические отклонения, нет единого мнения. 
Наследственные факторы (теория «накопления»), аутоиммунные изменения, связанные с 
перенесенной в детстве инфекцией, мутации, вызванные средовыми или экологическими 
факторами – вот неполный перечень гипотез, выдвигаемых современными 
исследователями. 
Биполярное расстройство (Bipolar Depression) характеризуется чередованием эпизодов 
депрессии и мании с промежутками нормального состояния. Проявления депрессии – это 
подавленное настроение, плохой сон, неспособность к концентрации внимания, 
изменения аппетита, гневливость или раздражительность. Мания – это неестественно 
приподнятое настроение в сочетании со сниженной потребностью во сне, постоянной 
сменой идей, ускоренной речью, неспособностью концентрироваться, 
расторможенностью. У детей, в отличие от взрослых, маниакальная и депрессивная фазы 
перемежаются по нескольку раз в день (у взрослых этот процесс может растягиваться на 
дни и недели). Депрессия у детей может протекать без чувства тоски и безысходности. 
Приметами ее появления может служить отсутствие интересов, вялость, чувство 
одиночества, плаксивость, пристрастие к сладкому. Мания у детей не принимает форму 
эйфории, как у взрослых. Ее место занимают раздражительность, бессонница, пугающая 
сексуализация поведения. Биполярное расстройство часто сочетается с обсессивно-

компульсивным синдромом. Некоторые специалисты полагают, что биполярное 
расстройство легко спутать с СДВГ. Важным различительным критерием является 
длительность вспышек: у детей с биполярным расстройством она всегда превышает 30 
минут. Опытный врач очень осторожно подходит к постановке диагноза «биполярное 
расстройство», поскольку для этого необходимо наблюдать пациента в течение 7–8 лет. 
Депрессия (Depression) характеризуется беспричинно подавленным настроением, упадком 
сил, потерей интереса к деятельности, которая ранее доставляла удовольствие. У детей 
встречаются следующие симптомы: потеря аппетита, проблемы со сном (кошмары), 
ухудшение школьной успеваемости, проблемы взаимоотношений (отстраненность, обида, 
агрессивность), боли в области живота, головные боли. У подростков депрессия часто 
выражается в избыточной сонливости или мыслях о самоубийстве. Ранее считалось, что у 
детей не может развиться депрессия, поскольку им не хватает эмоциональной зрелости. 
Тем не менее, более половины взрослых, страдающих депрессией, отмечают появление 
характерной симптоматики до двадцатилетнего возраста. 
Нарушение сенсорного синтеза (Sensory Processing Disorder/Sensory integration Disorder) – 
нарушение, связанное с искажением информации, получаемой органами чувств, или 
последующей обработки этой информации. Часто сопровождается сенсорной 
гиперчувствительностью. Диагноз ставится после тщательного исследования степени 
чувствительности зрения и слуха; тактильных, болевых и слуховых, вкусовых, 
обонятельных ощущений; исследования координации и осознания границ собственного 
тела. 
Диапазон проявлений этого расстройства очень широк: от плохой координации движений 
до изменения цветоощущения, восприятия формы предметов и странных вкусовых 
предпочтений. Наиболее распространенный признак расстройства – пониженная 
тактильная чувствительность. Ребенок ищет дополнительной стимуляции, ломая игрушки 
и пробуя все на ощупь. Такие дети могут демонстрировать завидную устойчивость к боли. 
Если проблемы лежат в области обработки визуальных сигналов, такой ребенок 
затрудняется назвать предмет, который видит. То же может касаться звуков и другой 
сенсорной информации. 
Неспособность к невербальному обучению (Non-verbal Learning Disability). Точного 
названия этого нарушения в российской медицине не существует. Иногда в качестве 
аналога употребляется термин «правополушарные нарушения». Симптоматика сходна с 
симптоматикой синдрома Аспергера (см. ниже). Ряд исследователей считает, что речь 
идет об одном и том же нарушении, рассмотренном с разных позиций. NVLD – это 
отставание в освоении неречевых компонентов поведения: интонации, мимики, жеста, 
представлений о границе своей и чужой территории, о границах дозволенного поведения. 
Ребенок с таким нарушением легко путается в оценке поведения других людей, но, в 
отличие от детей, имеющих синдром Аспергера, нормально аффективен, т. е. способен 
расплакаться или рассмеяться, одним словом, адекватно выразить свои эмоции в 
соответствии с ситуацией. Тем не менее, играя, такой ребенок может производить 

странное впечатление: например, собирая пожарную машину, он при этом может не 
играть в тушение пожара, в работу пожарных, т. е. не видеть за предметом его функции. 
Еще одно отличие от синдрома Аспергера состоит в том, что у детей с этим расстройством 
нет узконаправленной концентрации в какой-то конкретной области знаний. В отличие от 
«маленьких ученых» у них отсутствуют характерные моторные проявления в виде 
постоянного хождения туда-сюда по комнате или раскачивания из стороны в сторону. 
В процессе обучения бросается в глаза то, что за деталями такой ученик не схватывает 
общей картины. Хуже всего таким детям дается математика, задания, связанные с 
пространственным мышлением, особенно диаграммы и графики. Часто у детей, имеющих 
это расстройство, плохой почерк. При обращении к шкале интеллекта Векслера 
становятся очевидны их сильные вербальные способности при отставании 
исполнительских, двигательных способностей. Среди таких детей нет будущих инженеров 
и математиков, зато многие из них становятся писателями и музыкантами. 
Обсессивно-компульсивный синдром (Obsessive-compulsive Disorder) сочетает 
навязчивости с компульсивностью. Навязчивости (обсессии) – это упорно преследующие 
человека идеи, мысли или импульсы, которые им самим воспринимаются как 
бессмысленные и неприятные. Компульсии – это повторяющееся целенаправленное и 
намеренное поведение (как правило, в виде определенных ритуалов), возникающее как 
реакция на навязчивые мысли с целью нейтрализовать или предотвратить 
психологический дискомфорт. Необходимо отметить, что обсессии и компульсии в той 
или иной форме присущи любому ребенку. Достаточно вспомнить поведение малыша, 
неотвязно думающего о том, придет ли мама домой, как обещала (обсессия), или 
маленького ребенка, требующего соблюдения ритуала еды, купания или отхода ко сну 
(компульсия). 
Специалисты начинают задумываться о диагнозе «обсес-сивно-компульсивный синдром», 
когда «причуды» ребенка не поддаются разумным объяснениям. Например, когда ребенок 
постоянно проверяет и перепроверяет содержимое своего портфеля, задает много 
повторных вопросов типа: «А ты в этом уверена? А откуда ты знаешь?» Или когда он 
часто и настойчиво интересуется самочувствием близких и тем, как те к нему относятся 
(любят ли, жалеют). Позже формируется приверженность к ритуалам, например, 
постоянное, до цыпок, мытье рук, нашептывание себе под нос странных слов, 
притопывание ногой, необъяснимые движения, типа перепрыгивания через трещины в 
асфальте. Со стороны это выглядит как набор странных привычек. 
Большинство детей благополучно «перерастают» это расстройство, хотя приверженность 
некоторым ритуалам может сохраняться всю жизнь, однако у взрослых она 
контролируется рациональной частью сознания. 
Оппозиционно-вызывающее расстройство (Oppositional Defiant Disorder) определяется 
наличием явно вызывающего, непослушного, провокационного поведения при отсутствии 
более тяжелых действий, нарушающих права других людей. Дети с этим расстройством 
часто и активно игнорируют просьбы взрослых или правила поведения, могут досаждать 

другим, пререкаться, угрожать. Они обидчивы, склонны обвинять других в своих ошибках 
и трудностях, у них отмечается низкий уровень фрустрационной устойчивости. 
Встречается у 20 % школьников, чаще – мальчиков. 
Паническое расстройство (приступы паники)(Panic Attack) – периодически 
повторяющиеся приступы паники и страха, сопровождающиеся физиологическим 
дискомфортом: учащенным дыханием, головокружением, приступами удушья, болями в 
груди, дрожью, сердцебиением. Приступы паники считаются разновидностью фобий – 
устойчивых обоснованных страхов. Нередко приступы паники сочетаются с агорафобией 
– страхом открытых пространств (например, ребенок чувствует себя незащищенным вне 
дома), или клаустрофобией (например, ребенок боится входить в лифт, узкий коридор, 
проходить медицинское обследование с использованием оборудования, требующего 
помещения в небольшое пространство). 
Перемежающееся взрывное расстройство(Intermittent Explosive Disorder). Точного аналога 
этому диагнозу в российской медицине не существует. Критериям описанного 
расстройства примерно соответствует психопатия возбудимого типа. Ведущими 
характерологическими чертами личности этого типа являются повышенная 
раздражительность, возбудимость в сочетании с взрывными реакциями и склонностью к 
колебаниям настроения. Взрывные эпизоды могут длиться 10–20 минут и предваряться 
звоном в ушах, эхом произнесенных слов, тяжестью в голове, чувством стесненности в 
груди. Затем в течение длительного времени поведение может быть вполне приемлемым и 
спокойным. 
В зарубежной медицине это расстройство принято относить к обособленной группе 
расстройств, связанной с ослабленным контролем импульсивных побуждений, наряду с 
клептоманией и патологической тягой к азартным играм. Перемежающееся взрывное 
расстройство достаточно распространено в среде современных подростков. 
Расстройство обучения (Learning Disability) – сводная форма различных расстройств, 
связанная с трудностями в обучении конкретным навыкам. Это может быть дислексия – 
неспособность читать, дисграфия – неспособность грамотно писать, или дискалькулия – 
неспособность правильно считать. Расстройство обучения совсем не то же самое, что 
низкий интеллектуальный уровень. Интеллект при этом может быть средним, высоким и 
даже очень высоким. Существуют четыре этапа обработки информации. Первый – 
получение информации от органов восприятия (слуха, зрения, обоняния, осязания). 
Второй – обработка полученных данных. Третий – сортировка и хранение информации. И, 
наконец, четвертый – подбор информации, пригодной для решения конкретной задачи, с 
одновременной трансформацией ее в нужную форму (слова или действия). В основе 
расстройства обучения лежит некая аномалия нейронных структур, ответственных за 
продвижение информации с периферии в центральные структуры мозга. 
Расстройство обучения в конкретных дисциплинах могут демонстрировать и дети с СДВГ: 
например, они могут хорошо успевать по математике и сильно отставать по письму. Как 
правило, отставание компенсируется дополнительными занятиями с такими детьми. 

Отставание по отдельным предметам не мешает ребенку проявлять незаурядные 
способности в других областях, важно, чтобы его не пытались подогнать под 
образовательный стандарт и индивидуально подходили к развитию недостающих 
навыков. 
Реактивное расстройство привязанности(Reactive Attachment Disorder) – преимущественно 
встречается в раннем детском возрасте. Характеризуется стойкими нарушениями 
социальных взаимосвязей ребенка в сочетании с эмоциональными расстройствами. 
Сопровождается такими проявлениями, как нежелание вступать в контакт и поддерживать 
отношения с окружающими, апатия, отсутствие любопытства, агрессия на себя или на 
других людей, аутизация. В то же время ребенок ни минуты не может пробыть наедине, 
требует постоянного внимания от знакомых и случайных людей. Это расстройство часто 
связывают с длительным пребыванием ребенка в социальном учреждении. 
Синдром Аспергера (Asperger's syndrome) назван по имени австрийского педиатра Ганса 
Аспергера, впервые его описавшего. В литературе встречаются и другие его названия: 
«синдром эксцентричного ребенка» и «мягкий аутизм». 
Характерная особенность этого синдрома – нормальное или высокое развитие интеллекта, 
но слабо развитые социальные навыки. У таких детей отсутствует или слабо развита 
способность понимать и чувствовать подтекст социального взаимодействия: мимику, 
жесты, особенности интонаций. У них могут возникать трудности в выражении 
собственных эмоций. Из-за этого эмоциональное и социальное развитие таких детей 
происходит позже обычного. По причине недостаточного понимания социального 
подтекста они затрудняются в правильном определении дистанции со сверстниками и 
взрослыми, не признают иерархии и авторитетов. 
Еще одна характерная для них особенность – странность речи. Например, очень 
педантичная манера разговора, использование более формального и структурированного 
языка, чем того требует ситуация. Распространенным, но не универсальным признаком 
данного синдрома является буквальное понимание сказанного. 
Наконец, третья особенность – это феноменальная память в области, которая представляет 
для ребенка интерес. Сам Аспергер называл своих пациентов маленькими профессорами. 
В быту подобные дети могут озадачивать окружающих очень избирательным отношением 
к одежде (сенсорная гиперчувствительность). Особенно их беспокоят швы и ярлычки на 
одежде. 
Наличие синдрома Аспергера отнюдь не означает, что на будущем человека поставлен 
крест. Наоборот, высокая степень сосредоточенности на конкретной области деятельности 
в сочетании со способностью к решению логических задач нередко обеспечивают 
высокий уровень профессионализма. 

Синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) (Attention Deficit/Hyperactivity 
Disorder). Расстройство, начинающееся в раннем детстве (диагностируется не ранее 
четырехлетнего возраста), которое проявляется в излишней активности, рассеянности, 
забывчивости, импульсивности. Ребенок находится во власти потока идей и фантазий, 
которые он торопится осуществить, не в силах сосредоточиться на одном занятии. 
Повышенной отвлекаемости способствуют и внезапно возникающие идеи и побуждения-
импульсы. Окружающие отмечают неорганизованность, «сумбур в голове», отсутствие 
критической оценки своих поступков и действий, «резкое» поведение. Однако ситуация 
кардинальным образом меняется, когда ребенок наталкивается на что-то захватывающее, 
овладевающее его вниманием. Суетливость пропадает, на ее место приходят собранность, 
усидчивость, способность добиться поставленной цели. Специалисты уверены, что за 
большим слоем проблем важно разглядеть редчайшие качества такого ребенка: смелое 
творческое начало, нестандартное мышление, жажду деятельности. 
Согласно последним исследованиям синдрома СДВГ, ребенок не страдает общей 
нехваткой внимания: у него наблюдается лишь нехватка типов внимания, сообразно типам 
решаемых задач. 
Любой человек следует своим идеям и побуждениям. Но если таких идей и побуждений у 
ребенка возникает слишком много, они могут стать причиной поведения, которое 
окружающие оценивают как «гиперактивное». Причины, порождающие частую смену 
идей и побуждений, до конца не исследованы. 
Каковы бы ни были причины СДВГ у детей, ясно одно: такие дети требуют постоянного 
внимания со стороны родителей и учителей, нуждаются в помощи в сфере социализации и 
творческой самореализации. 
Синдром Туретта (Tourette's syndrome). Основным симптомом этого нейробиологического 
расстройства являются тики. Для постановки диагноза необходимо наблюдать моторные 
(двигательные) тики плюс один или более вокальный тик в течение, как минимум, года. 
Важно, что локализация и характер тиков постоянно меняются и симптомы проявляются в 
детском возрасте. Моторные тики могут быть простыми (непроизвольные движения 
одной мышцы или группы мышц) и сложными (имитирующими целенаправленные 
действия). Вокальные тики могут быть очень разнообразны: от сопения, кряхтения, 
фырканья и шмыганья носом, до сложных, вроде произнесения отдельных слов, или 
совсем редких: в виде произнесения непристойностей или повторения чужих слов. 
Синдром Туретта сочетается с обсессивно-компульсив-ным синдромом либо с СДВГ. 
Согласно опубликованным исследованиям тики возникают в возрасте 4–6 лет, 
усиливаются к 9-15 годам, затем наблюдаются все реже, вплоть до полного исчезновения 
к моменту окончания полового созревания. 
Дети с диагнозом синдром Туретта могут демонстрировать различные формы 
отклоняющегося поведения и испытывать сложности при обучении некоторым 
дисциплинам, хотя по интеллектуальному развитию находятся на среднем уровне или 

даже выше среднего. Они обаятельны, часто стремятся к лидерству, легко завоевывают 
друзей, но не могут долго поддерживать отношения по причине крайней вспыльчивости и 
раздражительности. Если ребенок успешно преодолеет застенчивость и социальные 
проблемы, связанные с публичным проявлением тиков, он может нормально заниматься 
любыми видами деятельности, которые ему по душе. 
Тревожное расстройство (Anxiety Disorder) характеризуется постоянной тревогой, 
напряжением, возбуждением, страхом, беспокойством, подозрительным отношением к 
окружающему миру, повышенной тревогой за свое здоровье и здоровье близких (если 
подобные симптомы проявляются в течение полугода и более). Такие состояния могут 
иметь место и у здоровых людей в сложные периоды жизни (переход в другую школу, 
переезд, семейные конфликты), поэтому при постановке такого диагноза важно убедиться, 
что для всеобъемлющего состояния тревоги нет объективных причин. 
Об авторе этой книги 
Доктор Росс В. Грин, профессор психологии отделения психиатрии Медицинской школы 
Гарварда, – основатель и директор Института совместного решения проблем (Collaborative 
Problem Solving Institute), созданного на базе отделения психиатрии Массачусетского 
общего госпиталя (Massachusetts General Hospital). Научные интересы д-ра Грина – 
классификация и лечение взрывных детей, взрослых и их семей; классификация, 
длительное наблюдение и лечение детей с диагнозом СДВГ, демонстрирующих социально 
неприемлемое поведение; изучение влияния качеств учителей на результаты обучения 
детей с пагубными отклонениями в поведении в начальной школе. 
Росс В. Грин – автор огромного количества статей, заметок, научных публикаций, 
посвященных проблемам взаимодействия с трудными детьми дома и в школе; оценкам 
поведения и социализации детей; борьбе за отмену принудительной изоляции как меры 
воздействия в дневных терапевтических школах, стационарах и интернатах; 
плодотворному взаимодействию учителя и ученика. Исследования доктора Грина 
спонсируются Институтом исследовательской медицины Стенли, Национальным 
институтом противодействия наркотикам, Министерством образования США. 
Росс В. Грин получил степень доктора наук в области клинической психологии в 
университете Вирджинии в 1989 г. после окончания ординатуры в Национальном детском 
медицинском центре Вашингтона. В настоящее время он – приглашенный консультант 
факультета клинической психологии университета Вирджинии и профессор психиатрии и 
педиатрии Университетского медицинского центра Массачусетса. Живет под Бостоном с 
женой, дочерью и сыном.