ОСОБЕННОСТИ СОВЛАДАЮЩЕГО (КОПИНГ)

Под совладающим (копинг) поведением мы понимаем процесс индивидуального взаимодействия человека с трудной жизненной ситуацией, требования которой превышают ресурсы личности, путем осознанных когнитивных, поведенческих и эмоциональных усилий, направленных на изменение, разрешение критической ситуации либо позволяющих привыкнуть, терпеть ее воздействие либо уклониться от требований, которые она предъявляет. Структура совладающего (копинг) поведения включает стили совладения, связанные с личностными особенностями и стратегии копинг-поведения, связанные с особенностями проблемных ситуаций.

Стиль совладающего поведения – это тенденция человека действовать определенным и последовательным образом в специфических ситуациях (выбирая определенные паттерны социального поведения). Исследователи выделяют три основных стиля совладающего (копинг) поведения: проблемно-ориентированный копинг, эмоционально-ориентированный копинг и копинг, ориентированный на избегание. Копинг-стратегии рассматриваются как способ управления стрессом и как актуальные ответы личности на воспринимаемую угрозу.

Учитывая все выше сказанное, целью исследования является изучение стилей и стратегий совладающего (копинг) поведения студентов младших курсов, используемых для преодоления кризиса адаптации.

Исследование проведено на выборке студентов 1-3 курсов педагогического университета (специальности – «психология» и «история, психология»). Общий объем испытуемых составил 172 человека, из них 143 девушки и 29 юношей.

В ходе работы были использованы следующие методики: «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» (CISS, Н. Эндлер, Д. Паркер, адаптация Т.Л. Крюковой, 2001); копинг-тест «Опросник о способах копинга» (WCQ, Р.Лазарус, С.Фолькман, адаптация Л.И. Вассермана); «Методика диагностики социально-психологической адаптации» (К.Роджерс, Р.Даймонд, адаптация Д..Я. Райгородского,1998). Для обработки полученных данных применялись непараметрические методы математической статистики: критерий Манна – Уитни (U) и коэффициент ранговой корреляции Спирмена (r_s).

В ходе проведения исследования были получены следующие результаты.

Определен уровень выраженности отдельных стилей совладающего (копинг) поведения у студентов младших курсов: совладающее (копинг) поведение студентов характеризуется высоким уровнем выраженности стиля, ориентированного на избегание (55,23% испытуемых) и социальное отвлечение (54,65%), средним уровнем выраженности проблемно-ориентированного (68,02%) и эмоционально-ориентированого (52,91%) стилей. Это свидетельствует о том, что совладающее поведение студентов включает сочетание разных стилей. Студенты в процессе преодоления трудных жизненных ситуаций чаще используют избегающие стратегии и реже проблемно-ориентированные и эмоционально-ориентированные: они предпочитают не включаться в решение проблемы, а заниматься отвлекающими делами: ходить по магазинам, ничего не покупая, спать больше обычного, баловать себя едой, смотреть кинофильмы, ходить в гости к друзьям, разговаривать по телефону. Но, несмотря на это, студенты также преодолевают стрессовые ситуации и непосредственно, решая возникшую проблему, и эмоционально переживая свою неэффективность в ее преодолении. Фокусированный на проблеме стиль совладания используется чаще всего в тех случаях, когда ситуация оценивается как допускающая изменения, а совладание, сфокусированный на эмоциях стиль используется чаще всего в тех случаях, когда оценка показывает, что усилия по изменению стрессовой ситуации неэффективны.

Выявлены достоверные различия по стилям и стратегиям совладающего поведения у студентов, имеющих высокий и низкий уровень адаптации. Студенты с высоким уровнем адаптации имеют достоверно более высокий уровень проблемно-ориентированного стиля (U=259,5, р=0,0030) и стиля «социальное отвлечение» (U=281, р=0,0079) и достоверно более низкий уровень эмоционально-ориентированного стиля совладания (U=65,5, р=0,0001), в сравнении со студентами с низким уровнем адаптации.

Студенты с высоким уровнем адаптации отличаются от студентов с низким уровнем адаптации по выраженности следующих копинг-стратегий: у высокоадаптированных студентов выше уровень по стратегии «планирование решения проблем» (U=299, р=0,0166); у низкоадаптированных студентов выше уровень выраженности стратегий «дистанцирование» (U=282,5, р=0,0085), «повышение ответственности» (U=156,5, р=0,0001), «бегство-избегание»(U=138,5, р=0,0002).

Эти результаты свидетельствуют о том, что адаптированные студенты чаще используют стратегии анализа и решения проблем, планирования и исполнения действий, контроля ситуации и саморегуляции состояний, привлекают свой опыт решения подобных проблем в прошлом, мобилизуются для преодоления трудностей, а так же стремятся контактировать с другими людьми для получения дополнительных ресурсов и эмоциональной поддержки в трудных ситуациях. Для низко адаптированных студентов характерно погружение в переживания чувства вины за нерешительность, неспособность справиться с ситуацией, сосредоточение на своих недостатках, слишком эмоциональное отношение к проблеме, так же они отстраняются, дистанцируются от трудных ситуаций, стремятся уменьшить их значимость, уходят от решения проблемы как мысленно, так и в реальном поведении, признают свою ответственность за возникновение той или иной проблемной ситуации.

В процессе преодоления кризиса адаптации студенты используют сочетание разных стилей совладающего (копинг) поведения, однако проблемно-ориентированные усилия студентов в сочетании с получением социальной поддержки повышают эффективность преодоления кризиса адаптации, а сильное эмоциональное переживание ситуации и стратегии ухода от решения возникших проблем снижают его эффективность.

Эта закономерность подтверждается установленными статистически достоверными связями уровня адаптации со стилями и стратегиями совладающего поведения (на уровне значимости р<0,01):

– уровень адаптации коррелирует с проблемно-ориентированным стилем совладания (r_s= 0,35), эмоционально-ориентированным стилем совладания (r_s= –0,60), социальным отвлечением (r_s = 0,26);

– уровень адаптации коррелирует со стратегиями: «планирование решения проблем» (r_s= 0,22), «дистанцирование» (r_s= –0,22), «повышение ответственности» (r_s= –0,38), «бегство-избегание» (r_s= –0,51).

Отсутствие связи между адаптацией и стилем, ориентированным на избегание, свидетельствует о том, что его активное использование студентами не влияет на процесс преодоления кризиса адаптации, и очевидно связано с какими-то другими трудными ситуациями, возникающими в их жизни. Связь адаптации со стратегиями «избегание» и «дистанцирование» показывает, что использование данных стратегий связано с особенностями проблемных ситуаций, возникающих в процессе адаптации к вузу, а не с личностными особенностями студентов.

Таким образом, по результатам исследования можно сделать следующие выводы:

Достоверно показано, что в основе преодоления кризиса адаптации к вузу лежит сочетание различных стилей и стратегий совладающего поведения, ведущее место среди которых занимает проблемно-ориентированный стиль. Это подтверждает целесообразность использования теории совладающего поведения для исследования кризисов профессионального становления.

Выявлены следующие особенности копинг-поведения студентов младших курсов: совладающее (копинг) поведение характеризуется высоким уровнем выраженности стиля, ориентированного на избегание и социальное отвлечение и средним уровнем выраженности проблемно-ориентированного и эмоционально-ориентированного стилей.

На эффективное преодоление кризиса и адаптацию студентов к обучению в вузе влияют проблемно-ориентированный стиль и социальное отвлечение. Неэффективным для преодоления кризиса адаптации является преобладание эмоционально-ориентированного стиля совладающего поведения.

На эффективное преодоление кризиса и адаптацию студентов к обучению в вузе влияет использование копинг-стратегии «планирование решения проблем». Неэффективными для преодоления кризиса адаптации являются копинг-стратегии «дистанцирование», «бегство-избегание» и «повышение ответственности».


РОЛЬ СЕМЕЙНОГО ВОСПИТАНИЯ В РАЗВИТИИ МОТИВАЦИИ ДОСТИЖЕНИЯ ДЕТЕЙ 9-11 ЛЕТ

Ю.П. Поваренков, М.А. Юферова (Ярославль)
Одной из актуальных проблем, диктуемых нам современными общественными тенденциями, является проблема развития мотивации достижения человека. По мнению Д. Макклелланда, соревнование с заданными критериями успешности становится преобладающей мотивацией личности в высокоиндустриальном обществе. Начиная с детского возраста, человек вовлечен в ситуации, связанные с объективной оценкой, соревнованием, конкурсным отбором.

Известно, что низкий уровень мотивации достижения, преобладание тенденции боязни неудачи могут препятствовать раскрытию в полной мере способностей человека, его личностного потенциала, стать причиной снижения активности и любознательности. А если верить данным о том, что уже в десятилетнем возрасте тип достигающего поведения можно предсказать, то профилактике неблагоприятных вариантов развития мотивации достижения необходимо уделять внимание как можно раньше.

Основанная в середине ХХ столетия, теория мотивации достижения изучает переменные, определяющие, какие степени трудности задач мотивируют личность. В рамках общей теории мотивации достижения разрабатывалось множество проблем. Среди них: «модель выбора риска» (Дж. Аткинсон), ее «теоретико-атрибутивная модификация» (Х. Хекхаузен), соотношение индивидуальных и социокультурных различий в мотивации достижения (Д. Макклелланд), проблемы генезиса мотивов (Х. Хекхаузен), учение о каузальной атрибуции (В. Вайнер), выученной беспомощности (М. Зелигман), представления о локусе контроля (Дж. Роттер), инструментальности (В. Вроом).

В отечественной психологии изучались динамические факторы мотивации достижения, а также, тесно связанный с ней, уровень притязаний (И.А. Васильев, М.Ш. Магомед-Эминов, В.К. Гербачевский, Т.В.Корнилова).

Несмотря на свою актуальность, проблемы мотивации достижения являются недостаточно изученными. К ним относится проблема становления мотивации достижения в детском возрасте и роли социального окружения в ее развитии.

Рассматривая мотивацию достижения как составляющую потребностно-мотивационной сферы человека, мы исходим из положения о том, что ее особенности во многом обусловлены взаимодействием личности со средой. По данным зарубежных исследований, наряду с такими характеристиками, как принадлежность к определенному социальному классу, уровень образования, религиозные убеждения, структура семьи, порядок рождения детей, важным фактором, влияющим на особенности развития мотивации достижения ребенка, является семейное воспитание и, в частности:

1) возраст, в котором родители ожидают от ребенка независимости и самостоятельности,

2) степень позитивного подкрепления за достижения ребенка,

3) уровень требований родителей по отношению к достижениям ребенка.

Результаты этих исследований часто противоречивы, порой несопоставимы в силу различий в подходах, целях, в возрасте испытуемых, поэтому до сих пор отсутствует ясность в том, какие именно переменные, связанные с воспитанием, оказывают решающее влияние на мотивационные параметры.

Разрабатывая гипотезу и концепцию исследования, мы исходили из убеждения, что ребенок не является объектом воспитательного родительского воздействия, он – субъект взаимоотношений. Эффективность родительского влияния во многом определяется тем, является ли взрослый значимым в жизни ребенка.

Цель нашего исследования – выявить особенности влияния типов и пара-метров родительского воспитания на мотивацию достижения детей 9-11 лет.

Данный возраст был выделен нами исходя из теоретического анализа исследований, в которых он определяется как ключевой в развитии мотивации достижения. Именно в этом возрасте происходит ее интенсивное развитие, ребенок овладевает «каузальными схемами компенсации» (возможностью объяснять свои достижения уровнем способностей или количеством приложенных усилий).

В качестве объекта исследования мы рассматриваем типы родительского отношения матерей и мотивы достижения детей.

Предметом исследования стало влияние параметров родительского отношения на характеристики мотивации достижения ребенка.

Исследование включало в себя два этапа: предварительный и основной. Результатом предварительного этапа стало выделение матери как наиболее стабильного родственника, постоянно проживающего совместно с ребенком, а также значимого взрослого, поэтому эмпирическую базу основного исследования составили результаты изучения особенностей материнского воспитания и мотивации достижения детей в диадах «мать-ребенок». Объем общей выборки составил 180 человек.

Для диагностики родительского отношения применялся опросник АСВ Э.Г. Эйдемиллера. Для диагностики мотивации достижения детей была использована полупроективная методика МД - решетка Шмальта.

Исходя из предположения о том, что, может существовать определенная связь между такими параметрами родительского воспитания как: степень протекции, степень удовлетворения потребностей ребенка, уровень требований, санкций, запретов и уровнем выраженности мотивов «надежда на успех» и «боязнь неудачи», мы сопоставили эти показатели.

В результате корреляционного анализа были обнаружены значимые связи между параметрами семейного воспитания и мотивами достижения.

Анализ семейного воспитания показал, что в распределении результатов по параметрам семейного воспитания наблюдается преобладание тенденции в сторону низких значений по большинству шкал. Данное явление мы объясняем клиническим характером методики, где высокие значения свидетельствуют о чрезмерной выраженности той или иной воспитательной характеристики, а низкие - нормальной выраженности.

Однако, тенденция преобладания высоких показателей по параметрам Г+ и С- может свидетельствовать о наличии характерных особенностей материнского воспитания в отношении детей младшего школьного и младшего подросткового возраста в данной выборке испытуемых. Такими особенностями являются склонность к гиперопеке (гиперпротекции) и отсутствию наказаний в воспитательной практике. Для матерей младших подростков в большей степени характерно стремление к наложению запретов, а также непоследовательность воспитания, чем для матерей младших школьников.

Результаты, полученные по отдельным параметрам семейного воспитания, достоверно различаются в зависимости от возраста детей. Матери младших подростков демонстрируют более высокие значения по шкале З+ («чрезмерность запретов»), чем матери младших школьников (p<0,05). Положение ребенка в сиблинговой диаде также оказывает влияние на выраженность таких параметров родительского отношения как количество запретов и наказаний. Уровень запретов и санкций в отношении старших детей значимо выше, чем в отношении младших (p<0,05). Это характерно для матерей младших школьников, имеющих двоих детей.

Деление по признаку «полная-неполная семья» не подтвердило предположение о наличии значимых различий в выраженности параметров родительского отношения, это может говорить о феноменологическом многообразии детско-родительских отношений в данных группах, зависящих от множества дополнительных факторов Значимые различия наблюдаются в выраженности значений по шкале ПМК (предпочтение мужских качеств). Не смотря на слабую выраженность, показатели ПМК значимо выше среди матерей, воспитывающих детей в полных семьях (p<0,05).

Выявлены значимые различия в показателях уровня применяемых санкций в воспитании детей с низкой и оптимальной самооценкой. В отношении детей с низкой самооценкой применяется большее количество санкций, чем по отношению к детям с оптимальной самооценкой. Эти различия значимы в группе младших подростков (p<0,02) С помощью методики АСВ были выявлены индивидуальные особенности выраженности параметров родительского отношения, которые, на наш взгляд, могут оказать существенное влияние на развитии мотивации достижения ребенка.

Анализ результатов исследования мотивации достижения школьников показал, что распределение показателей по шкалам НУ, БН1 и БН2 имеет асимметрию в сторону низких значений. Выяснилось, что большинство низких показателей мотивации достижения получили младшие подростки.

Сравнительный анализ выборки учащихся 3-4 классов и учащихся 5-х классов выявил значимые различия между ними по шкалам НУ и БН2. Данные свидетельствуют о некотором снижении уровня МД в средних классах по сравнению с показателями начальной школы (см. Таблица 2).

Сравнение показателей мотивации достижения с применением непараметрического статистического метода U – критерия Манна- Уитни выявил значимые различия в показателях мотива БН 2 («боязнь социальных последствий неудачи») у детей с заниженной и оптимальной самооценкой. Среднее значение БН 2 у детей с низкой самооценкой выше, чем у детей с оптимальной самооценкой (19,89 и 14,37). В этих группах наблюдается похожее соотношение показателей относительно мотива БН 2 в ситуациях, ориентированных на социальные нормы (10,22 и 7,34). Таким образом, боязнь социальных последствий неудачи и самооценка ребенка взаимосвязаны положительно.

В группе младших школьников наблюдаются значимые (p < 0,04) различия (p < 0,03) в показателях мотива БН 1 между группами детей с оптимальной и низкой самооценкой. У детей с низкой самооценкой уровень БН 1 ниже, чем у детей с оптимальной самооценкой (7,25 и 14,47).

Нами получены результаты, свидетельствующие о значимых различиях (p < 0,03) показателей мотивов НУ и БН 2 между группами детей, имеющих сиблингов и единственными в семье. У единственных детей выраженность НУ и БН 2 значимо выше, а поскольку уровень общей мотивации слагается из показателей НУ и БН, то мы можем говорить о том, что уровень общей мотивации (ОМ 2) значимо выше у единственных детей по сравнению с детьми, имеющими братьев и сестер. В семьях из двух детей первенцы демонстрируют более высокие показатели по уровню мотива НУ (младшие школьники) а также по уровню мотива НУ в ситуациях, ориентированных на социальные относительные нормы (младшие подростки), эти различия значимы (p < 0,03).

Нами получены результаты качественного анализа связи параметров родительского воспитания и мотивации достижения.

Были выделены группы учащихся, чьи матери показали повышенный уровень значений по параметрам воспитания, определили их процент от общей выборки. Также было определено процентное соотношение преобладания мотивов НУ, БН 1, БН 2 в каждой группе.

В частности, сочетание выраженной гиперпротекции и чрезмерного удовлетворения потребностей (Г+,У+), встречается у 10% матерей. У 60% детей этой группы выявлено преобладание мотива НУ. Сочетание гиперпротекции и недостаточного удовлетворения потребностей (Г+,У-) встречается у 10%, дети этой группы отличаются преобладанием мотива БН1.

Сочетание гиперпротекции и чрезмерности санкций (Г+,С+) наблюдается у 7% матерей. Нами установлено, что у данной группы детей преобладают мотивы БН 1 и БН 2.

Сочетание гиперпротекции и недостаточности санкций (Г+, С-) встречается у 14% матерей, у 70% детей этой группы преобладает мотив НУ.

Чрезмерность требований – обязанностей в сочетании с гиперпротекцией (Г+, Т+) наблюдается у 9% матерей. В данной группе детей чаще встречается преобладание мотивов СУ- 50% и БН 2 – 40%.

В 3% случаев сочетание недостаточности требований и чрезмерности наказаний (Т-, С+) дает картину преобладания мотива БН1.

У 5% матерей наблюдается сочетание чрезмерности запретов и чрезмерности санкций (З+, С+). В этой группе детей преобладает мотивы БН 1 и БН2.

У 7% матерей чрезмерность запретов сочетается с недостатком санкций (З+, С-). В данной группе, хотя и наблюдается некоторое преобладание мотива НУ над БН., показатели общей мотивации имеют низкий уровень.

У 3 % матерей недостаток требований сочетается с чрезмерностью запретов (Т-, З+). Дети этой группы демонстрируют преобладание БН1,БН2 или низкий уровень обшей мотивации.

У 3% матерей наблюдается недостаток запретов и чрезмерность санкций (З-, С+), дети этой группы демонстрируют преобладание мотива БН1.

Высокие значения по шкале чрезмерность санкций (С+) наблюдается у 11% матерей. 80% данной группы детей демонстрируют преобладание мотивов БН1, БН2.

У 4% матерей наблюдается сочетание высоких значений по шкалам чрезмерность санкций, (С+) и ПНК (проекция нежелательных качеств). У детей этой группы преобладают мотивы БН 1 и БН 2.

Недостаточность санкций (С-) наблюдается 28% матерей. У 55% детей этой группы преобладает мотив НУ.

Следует отметить, что численность выборки оказалась недостаточной для выделения закономерностей влияния показателей семейного воспитания на мотивацию достижения. Однако проведенный анализ позволил выявить наличие определенных тенденций, в частности, взаимосвязь уровня санкций и мотивов достижения.

Нами был проведен корреляционный анализ результатов с использованием коэффициента ранговой корреляции Спирмана. Между отдельными шкалами опросника АСВ и мотивами достижения были обнаружены значимые связи. В скобках приведены значимые коэффициенты корреляции (k).

С увеличением показателей по фактору З+ «чрезмерность требований-запретов» увеличиваются показатели мотива НУ «надежда на успех» Чем больше мать ограничивает свободу и самостоятельность ребенка, тем ниже мотив НУ в ситуациях самоутверждения у девочек (k -0,3) и уровень НУ в спортивной деятельности у мальчиков(k -0,3) Уровень предъявляемых требований-обязанностей (Т+, Т-) со стороны матерей также влияет на мотив НУ. В частности, чем больше требований предъявляется младшим школьникам, тем выше уровень выраженности мотива НУ в музыкальной деятельности (k 0,37) и в ситуациях, ориентированных на индивидуальные относительные нормы (k 0,37).. Напротив, недостаток требований отрицательно связан с мотивом НУ среди мальчиков (k -0,34) и младших школьников (k -0,37). Уровень удовлетворения потребностей ребенка как фактор семейного воспитания, положительно связан с мотивом НУ в ситуациях оказания помощи (k 0,49) и деятельности, направленной на социальные относительные нормы (k 0,38) в группе младших подростков. Недостаток удовлетворения потребностей имеет отрицательную связь с мотивом НУ у девочек (k -0,34).

Отрицательную связь с мотивом НУ имеет выраженность в воспитании такой черты, как проекция нежелательных качеств (ПНК) (k -0,34).. Положительно связаны с мотивом НУ непоследовательность (Н) и неуверенность в воспитании (ВН). Мы полагаем, что отсутствие жесткой воспитательной тактики может некоторым образом влиять на выраженность мотива НУ

Мотивационная тенденция «боязнь неудачи, связанная с ощущением собственной неспособности» (БН 1) имеет связь с такими факторами семейного воспитания как уровень предъявляемых запретов и санкций. Чем больше запретов (З+), тем выше показатели БН 1 среди детей в музыкальной и спортив-ной деятельности (k 0,26), (k 0,37). Чем больше уровень наказаний (С+), тем вы-ше показатели БН 1 в группе мальчиков в ситуациях самоутверждения (k 0,35).

Чем ниже уровень удовлетворения потребностей (У-), тем ниже БН 1 в группе девочек (k -0,34). Напротив, чем выше уровень удовлетворения потребностей (У+), тем выше БН 1 у младших школьников в ситуациях самоутверждения (k 0,41).

Положительно связана с БН 1 чрезмерная инфантилизация в воспитании. Предпочтение детских качеств связано с ростом БН 1(k 0,22).

Положительную связь с БН 1 имеет воспитательная неуверенность и наличие воспитательного конфликта.

Корреляционный анализ выявил наличие значимых связей между факторами семейного воспитания и мотивом БН 2 («боязнь социальных последствий неудачи»). Чем больше выражен недостаток наказаний в воспитании (С-), тем ниже уровень выраженности мотива БН 2 (k –0,34), в то же время рост запретов (З+) и требований (Т+) ведет к снижению БН 2 (k –0,23), а воспитательная неуверенность, напротив, положительно связана с этим мотивом (k 0,32).

Результаты проведенного исследования позволяет сделать следующие выводы:

1. Материнское воспитание оказывает опосредованное влияние на мотивацию достижения ребенка. Оно выражается в значимых положительных и отрицательных связях между параметрами семейного воспитания (уровень требований, санкций, запретов) и мотивами достижения (стремление к успеху, боязнь неудачи).

2. Повышение уровня требовательности имеет значимую поло-жительную связь с мотивом «надежда на успех» у младших школьников. Напротив, снижение требований – обязанностей ведет к снижению уровня выраженности этого мотива.

3. Повышение уровня запретов отрицательно связано с мотивом «надежда на успех» в группе младших школьников.

4. Недостаток санкций в материнском воспитании ведет к снижению страха социальных последствий неудачи у младших школьников и младших подростков.

5. Воспитательная неуверенность увеличивает страх социальных последствий неудачи у младших подростков.

6. С ростом наказаний в воспитании, повышается уровень боязни неудачи, ощущение собственной неспособности в ситуациях, связанных с самоутверждением.

7. Проекция собственных нежелательных качеств на ребенка со стороны матери имеет значимую положительную связь с низкими значениями мотива «надежда на успех».

8. Для мальчиков характерна положительная значимая связь мотивационной тенденции БН 1 (ощущение собственной неспособности) с уровнем запретов и санкций в материнском воспитании. С ростом запретов увеличивается ощущение собственной неспособности (что характерно в ситуациях, связанных с музыкальной и спортивной деятельностью).

9. Для девочек характерна значимая взаимосвязь между уровнем удовлетворения потребностей ребенка со стороны матери и мотивом БН 1. Недостаток удовлетворения потребностей ведет к снижению мотива БН 1 (характерно для ситуаций, связанных с оказанием помощи).

10. Уровень применяемых санкций в воспитании значимо положительно связан с низкой самооценкой младших подростков. Дети с низкой самооценкой в большей степени мотивированы ожиданием негативной оценки взрослого.

11. Мотивация достижения детей 9-11 лет имеет значимые возрастные различия, которые проявляются в степени выраженности мотивов «надежда на успех» и «боязнь неудачи». Учащиеся средних классов имеют более низкие показатели выраженности мотивов «надежда на успех» (НУ) и «боязнь социальных последствий» (БН2), по сравнению с учащимися начальных классов. Показатели общей мотивации имеют значимо большую выраженность у детей, являющихся единственными в семье, чем у детей, имеющих сиблингов.

12. В семьях из двух детей первенцы демонстрируют более высокий уровень выраженности мотива «надежда на успех», чем вторые дети. Эти различия значимы.

13. Характерной особенностью материнского воспитания в современной российской семье являются тенденция к гиперопеке и недостатку применения наказаний. Это одинаково относится как к мальчикам, так и к девочкам, живущим в полных и неполных семьях, а также к единственным детям, и детям, имеющим братьев и сестер. Матери учащихся средних классов в большей степени склонны к наложению запретов, и наказаний, чем матери учащихся начальных классов.