Ястребиный орёл



бет1/49
Дата25.07.2016
өлшемі2.39 Mb.
#220764
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   49
Сергей А. Полозов.

ЯСТРЕБИНЫЙ ОРЁЛ

(ФАСЦИАТУС И ДРУГИЕ)

Документальная орнитологическая сказка.
ЭкоПол, 2003*
© С.А.Полозов, 2001, 2003. *Интернет-версия

Sergei A. Polozov



BONELLI'S EAGLE

(FASCIATUS AND OTHERS)

Documenting An Ornithological Tail…
EcoPol, 2003**
© S.A.Polozov, 2001, 2003, **Internet version

* * *

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ (ИНТЕРНЕТ-) ИЗДАНИЮ


За полтора года с момента публикации «Фасциатуса» накопились полученные от читателей вопросы, на которые я с удовольствием отвечаю.

Текст книги построен по схеме античного восточного «обрамленного» (или «рамочного») романа: сквозной сюжет – «рамка» (в данном случае – пронумерованные отрывки, описывающие поиски первого для СССР гнезда ястребиного орла в 1982-1986 гг. в Туркмении) обрамляет собственно «полотно» (новеллы под названиями, охватывающие события 1960-2000 гг. в Туркмении, России, Афганистане и Канаде).

«Обрамленный» роман изначально складывался на основе устной традиции. Бродячие рассказчики, кочующие по древнему Хорасану (Иран, Афганистан, юг Туркменистана), переходили из города в город, рассказывая свои истории на площадях и в чайханах. Вымыслы переплетались с действительностью, разрастаясь и усложняясь. Со временем менялся язык, эволюционировавший во времени и в культурно-географическом пространстве. В отличие от стихотворных строк всемирно известной арабской поэзии, заучивавшихся наизусть, постоянно видоизменяющиеся рассказы, сказки и притчи запомнить было невозможно, и начиная с XI века эти истории стали записываться. Сначала в краткой, почти конспективной форме; потом они дополнялись, разрастались, превращаясь порой в масштабные эпические произведения, изложенные в огромных фолиантах, на полях которых уже позже годами накапливались сотни записей дополнительных сюжетов, шуток и анекдотов (Брагинский, 1977).

В этом процессе – не только история арабской литературной прозы как таковой, но и нечто большее – общая динамика и традиция Востока с его ритмом жизни, культурным своеобразием, безошибочно узнаваемым колоритом и уникальной природой. Смешно было бы имитировать этот стиль и этот разговорно-литературный формат. Но в том-то и дело, что Восток навевает свою мистическую специфику независимо от наших воли и сознания. Так произошло и со мной.

Пережив в Туркмении многое очень для себя важное, я после этого год за годом с восторгом отдавался поразительным по яркости воспоминаниям, спонтанно обсуждая с друзьями бесчисленные эпизоды из наших копетдагских приключений. Потом однажды сел и написал несколько страниц. Потом (обсудив с редактором, что задуманный мною эпистолярно-дневниковый формат для журнала не подойдет) сделал огромную журнальную статью, сократил ее втрое и опубликовал с двадцатью фотографиями в тогдашнем еще «Вокруг Света» (3, 1999). А уже потом засел воплощать свой изначальный замысел, основанный по форме на письмах и дневниках.

Я без тени сомнения взялся за написание этого текста вместо того, чтобы делать докторскую, ради которой поступил в докторантуру. Доверился правомерности сформулированного для себя тезиса (вряд ли оригинального), который назвал «принципом исключенного вклада»: «Если можешь делать несколько дел, сначала делай то из них, которое можешь сделать только ты, иначе потенциальный вклад не состоится». И поддерживал сам себя конкретным выводом из этого самодельного постулата: «Докторскую может написать каждый усидчивый к.б.н., а эту книжку – только ты». Предавшись стихии доступного для себя вдохновения, я занимался этим четыре года, доставивших мне удивительную радость творчества.

И вот в какой-то момент я вдруг понял, что все готово, но мне необходимы оригинальные хорасанские цитаты для эпиграфов. Это понимание было столь же отчетливо, как и охватившее меня вслед за этим ощущение безысходности: я в то время находился в Порленде (штат Орегон, США), и ни о каких мало-мальски подходящих доступных источниках не могло быть и речи. Надо было ждать следующей поездки в Москву, но и там поиск нужного материала мог быть весьма проблематичен.

В мрачном от всего этого настроении я без каких-либо надежд отправился (на всякий случай) в самый большой книжный магазин Портленда, где среди тысяч и тысяч книг всего на паре полок нетесно стояли несколько десятков разномастных и разновозрастных изданий на русском языке. Подвигав их из вежливости туда-сюда, я уже собрался уходить, когда даже не мой взгляд, а что-то другое, совсем уж неуловимое, зацепилось за невзрачную обложку книги небольшого формата, инородно притулившейся среди браво-нарядных детективных переплетов. Уже научившись прислушиваться к подобным «подсказкам», я протянул руку и обомлел... Так ко мне попала «Иранская сказочная энциклопедия» (М., «Худ. Литература», 1977), из которой после многократных прочтений я и позаимствовал приведенные в тексте цитаты. Бог послал. Так что все эпиграфы из хорасанского эпоса подлинные. А из предисловия этой книги (Брагинский, 1977) я узнал, что моя, как мне казалось, удачно найденная форма текста – это античная традиция Востока в ее, возможно, наиболее классическом виде...

Несколько читателей независимо друг от друга высказали в своих письмах мнение, что язык цитат выглядит порой уж очень современным. Мне это не кажется удивительным. Ведь перевод с фарси сделан нашими современниками для современников. Имей мы возможность прочитать арабские первоисточники в оригинале, впечатление наверняка было бы иным.

Все описания природы в тексте строго документальны и основаны на записях, сделанных во время научных наблюдений, а кое-что, описанное здесь в художественной форме, до сих пор еще не опубликовано в научных изданиях (мне известна по крайней мере одна научная статья, на форсированное написание которой ее автора сподвигнуло именно прочтение «Фасциатуса»).

Некоторые спрашивают про письма в тексте – настоящие они или придуманы. А важно ли это? Должен признаться, что яркость и динамизм реально происходящего всегда поражали и захватывали меня настолько, что придумывать никогда не возникало ни потребности, ни желания; хорошо если удавалось передать наблюдаемое вокруг. Не говоря о том, что письмо – это всего лишь форма, и что все описанное лишь для реальных участников событий документально, а любому постороннему читателю уже все равно: хочешь, считай чьей-то реальностью, хочешь – художественным вымыслом...

Нижеследующее второе (электронное) издание отличается от первого лишь «перевернутым» названием, относительным расположением переставленных частей и некоторыми немногими вставками, исходно не вошедшими в книгу по причине чрезмерного объема. Первоначально опубликованный текст как таковой практически не редактировался (изменены или добавлены лишь некоторые фразы, а вот иллюстраций из первого издания -- 129 черно-белых рисунков, выполненных А.В.Ермаковым преимущественно по фотографиям автора, здесь нет).

Я внес упомянутые изменения без колебаний: рассказать историю в новом виде -- это почти атрибут «рамочного» романа; новые времена неизбежно привносят новое прочтение уже прозвучавших сюжетов.

Почему «перевернуто» название? Слово «фасциатус» латинское, мудреное, для русского языка инородное, многими читается и произносится с трудом, а некоторых и вовсе вводит в заблуждение (на сайтах нескольких интернет-магазинов Фасциатус числится или числился одним из авторов книги... Я-то был бы только рад, но это все же не так). «Ястребиный орёл» -- проще и понятнее, а сути дела не меняет.

Когда меня спрашивают, как я сам определяю жанр этого произведения, я и не знаю, что ответить. Иногда мне кажется, что это любовно-авантюрный роман, в котором большинство характеров не люди, а иногда – что это просто рассказы о животных...

Текст подготовлен в Балашихе и в Портленде в 1997-2000 гг. на основе полевых дневников, написанных в Туркмении в 1978-1992 гг.

С.П., 2003, г. Балашиха
* * *
ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие ко второму (интернет-) изданию

Предисловие автора

1

2

Ворон

Встреча с юннатами

«Сидела птичка на лугу»

Ястребиный орел

Ода шляпе

Полевой дневник

Личное дело

3

Стас

Крик осла

4

Пешеход

Запасные детали

5

Птицы и овцы

Коллектив и личность

С ветерком и с песней

Золотая середина

Иду по Кара-Кале

«Не бывает налыса»

Альбинос

Сантименты

На черный день

Пароксизм довольства

6

Галаксий

Прикол в Кизыл-Атреке

Турач

Жажда с акцентом

7

Кёндзё

Червячок врозь

«Сними портрет!»

Завидущие глаза

Авдотка

8

География

Западный Копетдаг

Головастик

Архивы

9

10

Казан-Гау, вечер

Змееяд

Гнездо стервятника

Птичье молоко

Канатик на курятника

Валентин

12

13



14

Ишаки

15

16

17

Вода и закон джунглей

Зеленая жаба серого цвета

18

19

Чандыр

Як-истребитель

Что-то с фонарями

20

Змеи

Бамар

Твари летучие, твари ползучие

Дойка

Как глотать

Шрамы на руках

Выпей яду

«Тихо, девки...»

21

Пустынный снегирь

Черный аист

Суперменские щенки

22

Дикобраз

День пограничника

Под фонарем

Дракон с шершавым хвостом

Объектив

23

Добровольцы

Чурек

Русский гость

Разговор

Дружба с петлей на шее

Дополнительный орган

«Позолоченное брюхо»

«Хотите семечек?»

24

А.Б.Калмыков и пустынная куропатка

Грибной снег

Кваканье в сугробах

Коммунальная квартира

Зимняя ночевка черной амебы

Гастроном-архитектор

Белое ухо

Алиса

Пол-лисы

Ну и дела...

«Летающая баня»

25

Афганистан

Ночь в Кабуле

26

Вечная весна?

Чибис

Странно

Зоосюр

Хохлатая молодежь

Моббинг

Шмель калибра 7,62

Шашки наголо

Охота балобана

Четыре раза по сорок сорок

Двупятнистый жаворонок 27

28

Степной жаворонок

Эротический цемент

Зеленые усы

Саксетания копетдагская

Вниз головой

Черепаха на лету

Радость кровососа

Намаз

29

Удод

Почти галки

Совы в масштабе

Разноцветные филины

Батарейка для камикадзе

30

Шакалы

31

«Огненный мустанг»?

Черный коршун и Чача

За кордоном

32

Новая Земля

Начало

Ашхабад

Кизыл-Арват

Дым отечества

Кара-Кала

ВИР

Топонимика

Трагикомедия-экспромт

33

Студенты

Дубонос

«Курица — не птица»

Детям до шестнадцати

Каменный цветок

Пустельга

Дискриминация цветных?

Муравьи на небе

Народный контроль

Пустынный жаворонок

«Болел в детстве...»

Полоз Полозу глаз не выкусит

34

«Сучья мяса»

Кошки-собаки

Фиг поймешь

Каменка-плясунья

35

«Из точки А в точку В»

36

Место под солнцем

37

38

39

Чижик в Павловке

Акула на кафедре

Пеночка в Тарусе

40

41

Отступление про наступление

Винты

«Драка с милицией»

Птичий рынок

«Прикоснуться щекой...»

42

Птенец и шурави

43

Кормящий отец и Вовик

44

45

46

«Пикник на обочине»

Эпилог

Словарь терминов

Благодарности

***
Посвящается моим родителям, Марии Александровне и



Александру Валерьевичу Полозовым

Предисловие автора
Здравствуйте!

Сразу должен предупредить, что эта книжка — про птиц, и в ней нет ничего про секс, убийства и про деньги (есть, правда, немного про любовь, про смерть и про сокровища). Но мне все равно очень хотелось бы, чтобы вы ее прочитали.

Я вспоминал эту эпопею мысленно и с друзьями десять лет, а потом вдруг сел и описал. Чего ради? Понятия не имею. Это один из тех случаев, когда рассказываешь не потому, что уж очень хочется рассказать, а потому, что не можешь не рассказывать.

А может, соприкоснувшись с Востоком и убедившись, что описанное в древних легендах всегда повторяется и сбывается, я, наивный, решил подстраховаться? Потому как прочел однажды в сказке, сложенной века назад где-то между Туркменией, Ираном и Афганистаном, такие слова: «Стоит мне рассказать вам, над чем я смеялся, и меня тотчас же настигнет смерть. Однако, если, вместо того чтобы рассказывать, напишу я все на бумаге, смерть меня минует...» ( Здесь и далее перевод с фарси А. Дуна и Ю. Салимова; Иранская сказочная энциклопедия. М., «Худ. литература», 1977, 446 с.).

Как бы то ни было, история поиска ястребиного орла описана недавно. А вот дневниковые заметки и отрывки из писем про Туркмению накапливались в течение пятнадцати лет — с того самого времени, как я впервые попал туда и лишь начинал знакомиться с этой прекрасной страной и ее замечательными людьми.

Записи эти сделаны были в разной обстановке и под разное настроение: на жаре, когда даже ишаки прячутся в тень (а ведь им все нипочем) или когда приходилось пережидать дождь и снег в горах; в моменты избытка сил или крайней усталости; в приподнятом настроении или когда весь свет не мил; в шумных компаниях моих друзей и когда я неделями ходил по горам один; когда мне, впервые приехавшему в Копетдаг аспиранту, смотревшему вокруг во все глаза, было двадцать два года, и позже, когда я уже сам возил туда студентов.

В этих дневниковых и эпистолярных записках я не стал менять свой тогдашний язык, подстраивая его под себя нынешнего. Потому что сегодня, отдалившись на некоторое время и расстояние от описываемых событий, я отчетливо вижу, насколько незначительны и второстепенны все мои собственные эволюции по сравнению с тем вечным и главным, ради чего я туда попал: с птичьими стаями, жарким солнцем и уже навсегда узнаваемыми очертаниями гор на горизонте.
С. П., 2000 г.


***

...шел я по одному делу, достиг некоего места, и предстало моим глазам нечто удивительное...



(Хорасанская сказка, XII — XIX вв.)
Туркмения — солнечная, но гостеприимная страна...

(Из туркменской литературы эпохи развитого социализма)




Достарыңызбен бөлісу:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   49




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет