РЕЦЕПТИВНЫЙ АСПЕКТ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ СТАРШЕКЛАССНИКА

Особое место занимают случаи, в которых именно благодаря ошибкам достигается комический эффект и которые запоминаются и воспроизводятся как анекдоты: Плотность населения Австралии составляет 4 квадратных человека на метр (нарушение порядка слов, создающее ложные семантические связи). Продавщица продавала рыбу, она была несвежая. У дяди была собака. Когда приходили гости, он надевал намордник. Дядя пошел гулять с псом, он шел с сигаретой. Маша отложила ручку в сторону, она неожиданно упала (неверное употребление местоимений как средства связи). Его глаза с нежностью смотрели друг на друга (передача ложного смысла вследствие нарушения лексико-семантической сочетаемости). Суворов был простым мужчиной и спал с простыми солдатами (искажение смысла, вызванное неточным словоупотреблением «мужчиной» (вместо «простым человеком») и многозначностью глагола «спать»). Таким образом, речевая ошибка может быть осмысленно воспроизведена в речи лишь в сопоставлении с соответствующим ей «правильным» вариантом. В качестве ненормативных речевых единиц сознание фиксирует чаще отдельные слова, словосочетания, реже – предложения, причем те, которые именно из-за речевого нарушения приобретают анекдотическое содержание. Сознание фиксирует те языковые единицы, которые часто употребляются в речи, особенно устной, разговорной, и, возможно, хранятся в памяти с детства или являются «результатом» изучения в школе.

На основе анализа анкет выяснилось также, что коммуникативные контакты информантов происходят в ситуациях, позволяющих вербально корректировать языковые нарушения. Так, старшеклассники в основном позволяют себе исправлять ошибки в речи друзей, родителей, младших братьев и сестер. Ошибки в речи учителей исправляют лишь 4% информантов, остальные предпочитают не реагировать на ошибки в речи своих учителей. Активно влияют на формирование правильной речи старшеклассников учителя русского языка (мнение 66% информантов), родители (35%), друзья (17%). 3% старшеклассников отметили, что никто не замечает в их речи ошибок (будем надеяться, потому, что их речь абсолютно грамотна). Реакция информантов на исправление ошибок в собственной речи такова: 63% старшеклассников «охотно принимают исправления, т. к. узнают в этом случае что-то новое», 22% относятся к такой информации безразлично, 8% реагируют возмущенно, т. к. «считают это некорректным, хотя обращают внимание на исправление, пытаются запомнить правильный вариант». Стремление соответствовать идеалу является стимулом любой, в том числе и коммуникативной, деятельности. Наличие представления об идеале говорит о возможности достижения того, что особенно ценно в нем. Образцом идеальной речи старшеклассники считают язык художественной литературы, прежде всего классической (таково мнение 62% информантов), язык учителей, в основном учителей-словесников (16%), язык СМИ назван эталонным десятью процентами информантов. Язык интернет-общения охарактеризован как образцовый двумя процентами, 1% информантов считает эталонной речь политиков, и 4% ответили, что носителя идеального языка не существует (ответы информантов: «в идеале никто, даже учителя, не владеет идеальной речью», «ошибки допускают все», «в наше время не осталось людей с безупречной, правильной, грамотной речью»). Желание владеть идеальной речью не является ярко выраженной установкой. На вопрос: «Зачем владеть грамотной речью?» – информанты ответили по-разному: 61% информантов мотивировал желанием излагать свои мысли в соответствии с ситуацией, 34% выбрали ответ: «чтобы быть грамотным специалистом», 21% – «чтобы хорошо сдать экзамен по русскому языку». Таким образом, желание говорить в соответствии с нормами продиктовано не только узко прагматической установкой – сдать экзамен (среди абитуриентов технических вузов распространено мнение о том, что знание языка им нужно только для того, чтобы сдать вступительный экзамен в вуз), но и пониманием того, что от способа выражения мысли зависит достижение коммуникативной цели.

Известно, что соблюдение норм литературного языка является неотъемлемой составляющей культуры речи, которая, в свою очередь, является неотъемлемой частью культуры человека вообще. Следовательно, закономерен вопрос: можно ли считать, что наличие ошибок в речи является показателем низкого уровня культуры? На него положительно ответили 27% информантов, отрицательно – большая часть (69%), отметив при этом, что, во-первых, не наличие речевых ошибок, а их концентрация в речи может служить поводом для того, чтобы говорить о низком уровне культуры носителя языка, и, во-вторых, наличие речевых ошибок должно быть не единственным критерием для такой оценки. Мнения учащихся школ и гимназий по этому вопросу не различаются. Однако по-разному ответили учащиеся школ и гимназий на вопрос об их отношении к появлению ошибок в речи: 14% школьников и 7% гимназистов считают, что «грамотности речи не стоит придавать значения»; «иногда в разговоре можно допускать ошибки, главное – понять суть речи» – таково мнение 60% школьников и 50% гимназистов; «если есть ошибки, их надо обязательно исправлять» – так читают 28% школьников и 46% гимназистов. Показательным является сравнение этих данных с результатами, приведенными Н. А. Лемяскиной и И. А. Стерниным [2. С.122] по поводу отношения младшего школьника к собственной речи. По их данным, 80% младших школьников считают, что, «если есть ошибки в речи, их надо исправлять»; 7% полагают, что «иногда в разговоре можно допускать ошибки», и 12% не придают этому никакого значения. Сопоставление отношения старших и младших школьников к наличию речевых ошибок, представленное в виде схем 1 и 2, позволяет увидеть, как в сознании детей с возрастом «растет» пренебрежение нормами литературного языка и как «падает» желание их соблюдать.

Схема 1. Схема 2.


Таким образом, данные, полученные при ответе на вопросы, можно ли допускать ошибки и надо ли их исправлять, говорят о том, что в процессе взросления школьника изменяется отношение к норме, что в целом происходит угасание позитив-ной оценки соблюдения норм независимо от статуса посещаемого информантом учебного заведения. Ответы на вопрос анкеты: «В каких ситуациях Вы задумываетесь над правильностью своей речи?» – позволили выяснить, что есть такие коммуникативные ситуации, в которых все-таки информантами осуществляется контроль над соблюдением норм речи. «В важном разговоре», «в публичных выступлениях», «в ответах на уроках», «на экзамене», «во время выполнения заданий по русскому языку», «при написании сочинений» фактором, «контролирующим» соблюдение норм речи, является желание более точно передать мысль. «В общении со старшими», «со старшими не из семьи», «малознакомыми людьми», «с родителями», «руководителем (директором школы)», «с интеллигентными, интеллектуальными людьми», «с учителями» и даже «с лицами женского пола» внимание к выбору способа оформления мысли связано с психологической установкой – продемонстрировать уважение к собеседнику, произвести на него хорошее впечатление.

Итак, реализация коммуникативной или психологической установки может определять нормативный аспект речи старшеклассников. Восприятие речи на уровне субъективной оценки «нравится – не нравится» или на уровне нормативной «правильно – не правильно», таким образом, является неотъемлемой частью коммуникативной деятельности старшеклассников независимо от того, в общеобразовательной школе или гимназии они обучаются. На основе анализа ответов информантов выяснилось, что наличие или отсутствие желания соблюдать речевые нормы является одним из основных факторов, влияющих на состояние речи. Следовательно, необходима методическая и психологическая коррекция процесса изучения русского языка в школе.

1. 
   Тарасов Е. Ф. Актуальные проблемы анализа языкового сознания // Языковое сознание и образ мира. – М.: ИЯ РАН, 2000. – С. 24–32.
   
2. 
   Лемяскина Н. А., Стернин И. А. Коммуникативное поведение старшего школьника. – Воронеж: Воронеж. гос. ун-та, 2000.
   

Предметом нашего изучения является лексика зрительного восприятия, используемая в языке города. Е. А. Земская отмечает: «Язык города является мощным лингвистическим объектом, дающим уникальные материалы для разных отраслей языкознания – социолингвистики, теоретического языкознания, теории коммуникации, прагмалингвистики, а кроме того, и для исследования проблемы «язык и культура»« [1. С.242].

В нашем исследовании определим границы семантического поля зрительного восприятия, а также его состав и структуру в языке города. Исследование осуществлено на материале «Словаря современного города» [2], а также «Словаря городского просторечия» [3]. Для описания поведения лексем указанной семантики полевый подход был применен нами как наиболее органичный.

Термином «поле» принято обозначать «совокупность языковых (главным образом лексических) единиц, объединенных общностью содержания… и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений» [4. С.381]. Принято считать, что лексемы внутри поля объединяются на основании наличия в составе их семантики общего (интегрального) признака, который выражается лексической единицей с наиболее общим значением. Иначе говоря, в основе поля находится гиперсема – родовая сема, обозначающая класс объектов. Если понятие семантического поля трактовать более широко, то общим содержанием, объединяющим группу лексических единиц, может быть понятие, тема, ситуация (например, какая-либо сфера человеческой деятельности) и т.д. [5. С. 26, 30].

В настоящем исследовании мы придерживаемся широкого понимания термина «поле». Такой подход позволяет рассматривать в составе поля единицы, относящиеся к какой-либо одной модальности восприятия. Если признаком, объединяющим лексемы внутри поля восприятия, является модальность восприятия, то можно говорить о поле зрительного, слухового, тактильного, обонятельного и вкусового восприятия.

Внутри поля зрительного восприятия можно выделить следующие лексико-семантические группы:

1. 
   Лексика, относящаяся к субъекту восприятия.
   
2. 
   Лексика, характеризующая объект восприятия.
   

1. 
   Лексику, обозначающую процесс восприятия субъектом какого-либо объекта: глазеть, лупиться, зырить, пялить глаза, уставиться, вылупить зенки, выпучить шары и др.
   
2. 
   Лексику, характеризующую способность субъекта к зрительному восприятию. Данная группа лексических единиц малочисленна. К ней относятся слова, характеризующие хорошо или слабо развитую способность человека к зрительному восприятию. Ср.: зрячий – «обладающий хорошим зрением»; секатый – «слабовидящий».
   

Кроме лексических единиц, относящихся к субъекту зрительного восприятия, в языке города так же, как и в литературном языке, имеются лексемы, характеризующие объект зрительного восприятия. Среди них можно выделить следующие лексико-семантические группы:

1. 
   Цвет: ржавый – «рыжий, цвета ржавчины», какавный – «цвет какао», жабий – «зеленый».
   
2. 
   Размер: дэцэльный, масенький, махонький, огромедный, огромятущий.
   
3. 
   Пространственные характеристики, среди которых выделяются:
   

Б. Перемещение объекта в пространстве: шнырять, мотыляться, маячить, мельтешить.

Отметим, что в литературном языке пространственные характеристики объекта отражены более полно, чем в языке города. В языке города нет лексических единиц типа стоять, сидеть, справа, слева, близко. Для обозначения пространственных характеристик используется преимущественно нейтральная общеупотребительная лексика.

4. 
   Эстетическая оценка какого-либо объекта. В данную группу входят лексемы, синонимичные литературным красивый и безобразный: баский, красявый, мазевый, некультяпистый, стремный, страшной, страхолюдный.
   
5. 
   В литературном языке выделяется лексика со значением формы: круглый, квадратный, плоский и др. В языке города данная лексико-семантическая группа не представлена. Подобные слова есть в литературном языке и не нуждаются в синонимах.
   

Л. М. Васильев, описывая предикатную лексику русского языка, выделяет в каждом макрополе предикатов базовые единицы, характеризующиеся семантической непроизводностью. Перечисленные критерии релевантны для литературного языка, а также для общенационального языка в целом, включая его кодифицированные и некодифицированные разновидности. Задача данного исследования – выделить ядерную и периферийную зону поля восприятия в языке города, который включает некодифицированную лексику и фразеологию (разговорные слова, просторечие и жаргон). Некодифицированные единицы, как отмечено исследователями, имеют свою специфику. С одной стороны, они обладают такими свойствами, как экспрессивность, эмотивность и оценочность. С другой стороны, они могут употребляться в нейтральных контекстах [6]. Как показывает анализ лексических единиц со значением восприятия, большую их часть составляют семантически мотивированные слова, что исключает критерий семантической непроизводности.

1. 
   Наличие в составе значения дополнительных дифференциальных признаков.
   
2. 
   Характер дифференциальных компонентов значения.
   
3. 
   Их количество.
   

1. 
   Обозначения процесса восприятия, осуществляемого субъектом с какой-либо определенной целью (с целью получения информации о каком-либо фрагменте внешнего мира) и характеризующегося активизацией других психических процессов, например, внимания. Ср.: казелить – «следить, подсматривать»; просекать – «наблюдать, замечать».
   
2. 
   Лексемы, обозначающие способность индивида к восприятию.
   
3. 
   Соматизмы – обозначения органов, с помощью которых осуществляется процесс восприятия.
   
4. 
   Предикаты, характеризующие объект восприятия (обозначающие сенсорно воспринимаемые свойства, состояния, действия, процессы и др.).
   
5. 
   Наименования объектов восприятия. Отметим, что специальные обозначения сенсорно воспринимаемых объектов выделяются не во всех полях восприятия, а лишь там, где они необходимы. Так, например, в составе поля слухового восприятия имеются единицы, обозначающие объекты восприятия и источники звучания (ср. просторечные обозначения рта и языка), тогда как в составе поля зрительного восприятия подобные единицы отсутствуют (объектом восприятия может быть все, что находится в поле зрения воспринимающего субъекта).
   
6. 
   Единицы, возникающие в результате семантической деривации лексем со значением восприятия. В языке города так же, как и в литературном языке, слова со значением восприятия могут выступать в качестве производящей базы для наименований различных явлений действительности. В результате лексической деривации (которая часто осложняется словообразовательной) возникают наименования предметов по сенсорно воспринимаемым признакам, а также лексические единицы, обозначающие психические состояния, эмоции, поступки, отношения и др. Ср.: черный – «представитель кавказской национальности», чернуха – «негативный материал в СМИ». Подобные лексические единицы, образованные от слов и основ со значением зрительного восприятия для наименования различных явлений и предметов, оказываются на периферии поля. Они взаимодействуют с другими полями, например, с полем эмоций (Ср.: мрачновато – «плохо, тоскливо», пасмурный – «грустный»).
   

ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ

1. Земская Е. А. Язык как деятельность. Морфема. Слово. Речь. – М.: Изд-во «Языки славянской культуры», 2004. – 688 с.

2. Словарь современного русского города / Под ред. Б. И. Осипова. – М.: Изд-во «Русские словари». – 2003. – 576 с.

3. Юнаковская А. А. Омское городское просторечие: фразеология. Словарь. – Омск: Изд-во «Вариант-Сибирь», 2004. – 80 с.

4. Кузнецов А. М. Поле // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1990. – С. 380–381.

5. Кузина О. А. Семантические и ассоциативные поля туризма как отражение фрагментов языкового сознания и языковой картины мира русских, немцев и американцев. Дис. … канд. филол. наук. – Барнаул, 2006. – 452 с.

6. Гуц Е. Н. Психолингвистическое исследование языкового сознания подростка. – Омск: Изд-во «Вариант-Омск», 2005. – 260 с.

7. Шунаева О. А., Юнаковская А. А. Просторечное слово как объект лингвистического исследования: словообразовательный аспект // Филологический ежегодник. – Вып. 3. – Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 2000. – С. 36–41.
Е. М. Масленникова