Языкознание как наука Языкознание

жүктеу/скачать 448.11 Kb.

бет	7/34
Дата	12.03.2024
өлшемі	448.11 Kb.
	#495077
түрі	Закон

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 34

ЛЕКЦИИ ПО ОСНОВЫ ЯЗЫКОВЕДЕНИЯ

Функциональный стиль – это подсистема литературного языка, которая реализуется в определенной сфере общественной деятельности (например, в сфере науки, делового общения, бытового общения и т.д.) и характеризуется совокупностью стилистически значимых языковых средств. Термин «функциональный стиль» подчеркивает, что разновидности литературного языка выделяются на основе той функции, которую выполняет язык в каждом конкретном случае. Именно цели общения диктуют выбор стилистических приемов, композиционной структуры речи для каждого конкретного случая.
Функциональные стили неоднородны. Каждый из них представлен рядом жанровых разновидностей, например, в научном стиле – научные монографии и учебные тексты, в официально-деловом – законы, справки, деловые письма, в газетно-публицистическом– статья, репортаж и т.п. Каждый функциональный тип речи имеет свои специфические черты, свой круг лексики и синтаксических структур, которые реализуются в той или иной степени в каждом жанре данного стиля.
Выделяют три особенности функционального стиля [Солганик 1997]:
1) каждый функциональный стиль отражает определенную сторону общественной жизни, имеет особую сферу применения, свой круг тем;
2) каждый функциональный стиль характеризуется определенными условиями общения – официальными, неофициальными, непринужденными и т.д.;
3) каждый функциональный стиль имеет общую установку, главную задачу речи.
В соответствии со сферами общественной деятельности в современном русском языке выделяют следующие функциональные стили: научный, официально-деловой, газетно-публицистический, литературно- художественный, разговорно-обиходный.
Все функциональные стили проявляются и в устной, и в письменной формах и, кроме разговорно-обиходного, относятся к книжным. В практическом применении часто происходит смешение стилей, которые начинают взаимодействовать между собой. Этот процесс называют «речевым потоком». Чтобы понять стилевую принадлежность текста, надо выделить главное стилевое направление.
Особое место занимает литературно-художественный стиль. Главной отличительной особенностью языка художественной литературы является его предназначенность: вся организация языковых средств подчинена не просто передаче содержания, сколько созданию художественного образа. С этой целью в художественном произведении могут быть использованы и диалекты, и просторечие, и жаргоны. «А погода великолепная! Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом», – так удивительно просто, точно, поэтично писал А.П. Чехов.
Разговорно-бытовой стиль используется не только в быту, но и в профессиональной сфере. В быту он имеет устную и письменную формы, в профессиональной сфере – только устную. Разговорная речь отличается тем, что ее особенности не фиксируются. Разговорная речь обладает следующими признаками: неподготовленность, неофициальность, участие коммуникантов. Также этот стиль не требует строгой логики, последовательности изложения, но ему присущи эмоциональность выражений, оценочный характер, некоторая фамильярность. Разговорная речь использует нейтральную лексику, эмоционально окрашенные слова, экспрессивную лексику. В ней много обращений, уменьшительно-ласкательных слов, порядок слов свободный. Предложения простые по конструкции, иногда неполные, незаконченные. (- Пойдешь на зачет? - Ну...) Разговорная речь богата и содержит в себе много фразеологических оборотов, сравнений, пословиц и поговорок. Она тяготеет к постоянному обновлению и переосмыслению языковых средств.
В речевой практике может иметь место взаимодействие стилей, проникновение лексических средств, закрепленных за той или иной сферой общественной деятельности в несвойственные им сферы общения. В том случае, если употребление стилистически окрашенного слова в несвойственном ему контексте мотивировано определенной коммуникативной целью (например, создание положительной оценочности высказывания –разумная ценовая политика, гибкая система скидок (официально-деловая речь), оно является оправданным, усиливает воздействующую силу высказывания. Если же стилистически окрашенное слово используется в чуждой для него сфере общения без определенной коммуникативной цели, такое употребление квалифицируется как стилистическая ошибка (например: бардак в высших эшелонах власти (официально-деловая речь). Стили литературного языка обслуживают определенные сферы человеческой деятельности, являются социально обусловленными. Они взаимодействуют друг с другом и выступают как формы существования языка.
Гипотезы происхождения языка
1. Гипотезы происхождения языка Вопрос о происхождении языка волновал человечество с давних времен. Его пытались решить ученые Древней Греции, Китая, Индии, Египта. Решали данную проблему и в последующие века. Сложность данного вопроса заключается в том, что процесс происхождения языка мы можем представить только гипотетически. Единственным свидетелем того, как это происходило, может быть только сам язык. В представлении народов Индии и Передней Азии, живших ранее X века до н. э., язык был создан божественным, духовным началом. В мифологии древних греков был сюжет о том, что создателем языка выступает бог Гермес – покровитель торговли и средств сообщения. В древнегреческой философии эта идея была не очень популярной, поскольку ку считалось, что ответить на вопрос о происхождении языка можно, используя естественные аргументы и не прибегая к сверхъестественной помощи. По Библии носителем Слова является Бог: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог” (Евангелие от Иоанна). Сотворяя мир, Бог прибегает к акту говорения: “И сказал Бог: да будет свет. И стал свет... И сказал Бог да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. (И стало так.)” (Бытие). Он устанавливает имена сотворенным сущностям: “И назвал Бог свет днем, а тьму ночью... И назвал Бог твердь небом... И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями” (Бытие). Таких имен Бог устанавливает немного: день, ночь, небо, земля, море, поручая именование всего остального Адаму. Таким образом, согласно Библии, Бог наделил людей способностью к языку, которую они употребили для наименования вещей. Идея божественного происхождения языка проходит через всю историю языкознания. Такие крупные мыслители, как Платон (IV в. до н.э.), епископ Ансельм Кентерберийский (1033-1109), немецкий просветитель и ученый И. Гердер (1744-1803) и др. много размышлявшие над происхождением языка, пришли к выводу о его божественном начале. Крупнейший языковед XIX столетия, основоположник общего языкознания и философии языка Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835) рассматривал язык как деятельность духа. Его представления о языке как энергии и стихийной деятельности человеческого духа – это дальнейшее развитие логосической теории происхождения языка. Взятые в совокупности концепции о возникновении языка как развитии духа настолько глубоки и серьезны, что XXI век со своими новыми данными возвращается к ним, наполняя их современным содержанием. Все существующие научные гипотезы о происхождении языка можно условно разделить на две основные группы – биологические и социальные. Биологические теории происхождения языка Биологические теории объясняют происхождение языка эволюцией человеческого организма – органов чувств, речевого аппарата и мозга. Положительным в этих теориях является то, что они рассматривают возникновение языка как результат длительного развития природы, отвергая тем самым одномоментное (божественное) происхождение языка. Среди биологических гипотез наиболее известными являются звукоподражательная и междометная. Теория звукоподражания идет от одного из распространенных и влиятельных направлений древнегреческой философии – стоицизма. Она получила поддержку и развитие в XIX веке. Суть этой теории заключается в том, что слова возникли из стремления человека к подражанию звукам окружавшего его мира – шуму ветра, крику птиц, реву зверей и т.д. В XVIII в. звукоподражательную теорию поддержал знаменитый немецкий ученый В. Лейбниц (1646—1716). Он считал, что образование слов – результат соединения нескольких факторов: звучания окружающих вещей, предметов и явлений; психических и душевных впечатлений от вещей и их звучания; подражания звучанию. Вплоть до XIX века многие ученые полагали, что все слова возникли из неосознанного стремления древнего человека к подражательному воспроизведению шума ветра, плеска и журчания воды, криков животных. Любой язык имеет некоторое количество звукоподражательных слов типа русских ку-ку, кря-кря, гав- гав, хрю-хрю, мяу-мяу, кап-кап, дзинъ-дзинъ, бац, апчхи и производных от них: куковать, крякать, гавкать, хрюкать, мяукать, капать и др. Звукоподражания только приблизительно передают звуки окружающего мира. При этом в разных языках подражание звуками одному и тому же предмету, явлению или живому существу происходит по-разному. Так, в русском языке крик петуха передается как ку-ка-ре-ку, во французском как кирико-ко, в армянском – кук-ли-ку, в английском – кок-э-дудль-ду и т.д. Отрицать звукоподражательные слова в языке нельзя, однако таких слов в языках относительно немного. Наиболее употребительные слова не обнаруживают сходства с подражанием каким-либо звукам окружающего мира: ср. рус. вода, земля, небо, солнце, мать, отец, рука, ходить, писать и т.д.; бел. дзед, зяць, вока, нага, карова, балота, ты, вы и т.д. Правда, еще стоики полагали, что для предметов и явлений, которые не звучат, имеет значение то, как они воздействуют на чувства – мягко, жестко, грубо и т.п. Согласие ощущения вещи с ощущением звука, по мнению стоиков, является как бы колыбелью слов. Вместе с тем, для подражания сочетаниями звуков звукам окружающей природы нужно иметь очень гибкую речь, что предполагает ее длительное предшествующее развитие. На первый взгляд может показаться, что эта теория верна. Ведь во всех языках есть звукоподражательные слова, например: гав- гав, ку-ку, дзинь, бац и так далее. Более того, звукоподражания могли становиться источником образования полнозначных слов: гавкать, кукушка, кукарекать, мяукать. Но если бы эта теория была верна, то люди на всём земном шаре должны были бы какие-то простые вещи называть одинаково или по крайней мере похоже. Так, кажется, что чихание в разных языках должно изображаться одинаковыми звуками. На самом же деле в одних языках (родственных друг другу) эти слова сходны между собой, а в других совершенно различны. Вот несколько примеров: английский – атчу , испанский – атчис, немецкий – хатши , русский – апчхи, французский – атшуэн . Это в близких языках. А по-японски – гу-гу, в Индонезии – вахинг. Значит, звукоподражательные слова получают звуковое оформление в соответствии со сложившимся фонетическим строем конкретного языка. Кроме того, звукоподражательных слов в языках сравнительно немного. Следовательно, данная теория не в состоянии объяснить происхождение языка. Междометная теория берет свое начало от эпикурейцев, противников стоиков . Ее суть состоит в том, что слово возникло как выражение душевных состояний человека. Эпикур (341-270 до н.э.) и эпикурейцы считали, что человеческая речь в своем возникновений прошла некоторый предварительный, физиологический этап эмоциональных выкриков, которые связывались с впечатлениями, получаемыми от окружающих вещей, и становились их обозначениями. В XVIII в. междометная теория происхождения языка получает свое дальнейшее развитие у И. Гердера. В истории языкознания она получила название теории рефлексий. Первую стадию возникновения языка И. Гердер рассматривает в традиционном для междометной теории ключе: язык – это естественные “крики души”, проявление инстинктов. Такие выкрики вызывают у других существ с родственной душой сочувствующие ощущения. Поэтому язык первых людей – это язык ощущений. Настоящий человеческий язык еще очень далеко отстоит от него. Благодаря разуму человек может наблюдать самого себя, анализировать свой внутренний мир. Способность человека к рефлексии породила сначала внутренний, а затем внешний человеческий язык. В XIX в. теория междометий получает свое дальнейшее развитие под названием ономатопоэтической (от греч. onomatopoieia – производство названий) теории в работах немецкого психолога и лингвиста Г. Штейнталя, А.А. Потебни, Я. Гримма и др. Первыми словами, согласно данной теории были непроизвольные выкрики, междометия, связанные с выражением эмоций человека, обусловленных болью, голодом, страхом, радостью. Вот как выразительно пишет об этом американский лингвист Франклин Фолсом: «Ух!» – может быть, так воскликнул однажды доисторический охотник, швырнув наземь оленя, которого он притащил в стойбище. А члены его семьи, может быть стали повторять этот звук каждый раз после тяжёлой работы. «Ого!» - так, может быть, сказала дочь охотника, увидев, какого большого оленя принёс отец. «Уф!» – может быть, этот звук выдохнула жена охотника, разделывая оленя не слишком острым камнем за неимением ножа. «Ай» – могло вырваться у её маленького сына, когда он выхватил кусок горячего мяса прямо из огня и обжёгся». Следовательно, сторонники этой теории считали, что человек передавал свои ощущения междометиями, которые закрепились в определённой ситуации и в ходе дальнейшего развития стали едиными для всех членов данного сообщества, превратившись в слова. Однако большинство слов языка, называющих предметы и явления, никак не связаны с междометиями. Социальные теории происхождения языка Данные теории объясняют появление языка общественными потребностями, возникшими в процессе труда и в результате развития человеческого сознания. К социальным теориям развития языка относятся теория социального договора и теория трудовых выкриков. В теории социального договора, впервые предложенной античным философом Диодором Сицилийским и получившей широкое распространение в XVIII веке, язык рассматривается как сознательное изобретение людей на определённом этапе развития человеческого общества. Но ведь для того, чтобы договориться о чём-то, нужно было бы уже иметь какое-то средство общения, то есть язык. Следовательно, данная теория не может объяснить происхождение языка. Формирование языка могло осуществляться только постепенно. В конце семидесятых годов XIX века философ Л. Нуаре выдвинул так называемую рабочую теорию происхождения языка, или теорию трудовых выкриков. Он справедливо подчёркивал, что при совместной работе выкрики и возгласы облегчают и организуют трудовую деятельность. «Когда женщины прядут, а солдаты маршируют, - писал Нуаре - они любят сопровождать свою работу более или менее ритмическими возгласами. Эти выкрики, вначале непроизвольные, постепенно превратились в символы трудовых процессов». Эта теория, по сути является вариантом междометной. Видимо, в процессе совместной деятельности подобные выкрики имели место, но маловероятно, что язык в целом развился из звуков, имеющих инстинктивный характер. Трудовая теория происхождения языка развивалась в работе Ф. Энгельса «Диалектика природы» в главе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Ф. Энгельс связывает возникновение как человека, так и языка с процессом труда. «Развитие труда, - пишет он, - по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путём модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим». И далее: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны, постепенно превратился в человеческий мозг, который при всем своем сходстве с обезьяньим далеко превосходит его по величине и совершенству». Ф. Энгельс подчеркивает, что вопрос о происхождении языка неотделим от вопроса о происхождении человека. Поэтому для решения этой проблемы требуется привлечение данных таких наук как этнография, антропология, археология, палеонтология и общая история. Это нашло отражение в биосоциальной теории происхождения языка. Изучение коммуникативных систем животных вообще и человекообразных обезьян в особенности позволили ученым в последние десятилетия XX века прийти к пониманию естественного происхождения человеческого языка из коммуникативных систем человекообразных обезьян. Современные приматы имеют до 300 сигналов вербального и невербального характера, которыми они эффективно пользуются в повседневном взаимодействии друг с другом. В процессе эволюции человекообразной обезьяны эта система не исчезла, а усовершенствовалась, поскольку развитие мозга человека в результате труда требовало усложнения форм взаимодействия человеческих особей, что и стимулировало количественное увеличение сигналов и их специализацию. В речи первобытного человека были и междометия, и звукоподражания, и трудовые выкрики – все эти элементы вошли впоследствии в развивавшийся и совершенствовавшийся язык человека и стали его компонентами. Современный язык человечества – это система коммуникативных сигналов первобытных людей, унаследованная ими от обезьяньих предков и доведенная до совершенства в процессе эволюции.
2. Этапы формирования языка человека
Данные антропологии, археологии и истории помогают воссоздать некоторую последовательность процесса развития языка человека. Около двух миллионов лет назад жили австралопитеки (от лат. australis – южный и греч. pithekos – обезьяна). По ископаемым останкам можно судить, что они уже передвигались по земле, их передние конечности служили для хватания предметов, объем мозга был равен приблизительно шестистам кубическим сантиметрам. Это еще обезьяна, а не человек. Австралопитеки пользовались сигналами животных.

Около пятисот тысяч лет назад Землю населяли питекантропы (от греч. pithekos - обезьяна и anthropos - человек). Это уже древний человек, он начал изготовлять орудия труда, объем мозга был равен девятистам кубическим сантиметрам, речь еще не была членораздельной, она сопровождала совместный труд, охоту и другую совместную деятельность.

Около трехсот тысяч лет назад жил неандерталец (это слово происходит от названия долины Неандерталь в Германии). Объем мозга неандертальца составлял уже тысячу четыреста кубических сантиметров, но самое
главное, что появилось в результате эволюции, – это так называемый «голосовой мускул», который представлял собой маленький мышечный отросток, прикрепленный к голосовым связкам и заставляющий их работать по сигналу из мозга. Именно поэтому у неандертальца могли появиться зачатки членораздельной человеческой речи, которая предполагает способность человека вычленить из повторяющегося потока звуков отдельный звук, произнести его изолированно, наполнив отдельным смыслом. Этой способностью не обладает ни одно животное в мире.

Около ста тысяч лет назад жил кроманьонец (слово происходит от названия грота Кро Маньон во Франции). Внешне кроманьонцы, останки которых находили во всех частях света, представляли собой уже современного человека, который владел членораздельной человеческой речью.

Учёные предполагают, что развитый звуковой язык существует на Земле
приблизительно пятьдесят тысяч лет.

Первой собственно человеческой, хотя и примитивной формой речи первобытного человека были слова-команды, родившиеся под давлением

необходимости управлять первобытным коллективом т.к. охота и собирательство, являясь коллективными формами труда, не могли осуществляться без использования какой-нибудь системы передачи сообщений. Сигналы об опасности, о направлении движения, о способе более эффективного действия – необходимое условие такой деятельности. Подготовка к охоте и нападению на враждебное племя должна была, очевидно, состоять как минимум в распределении ролей между охотниками-воинами,
в обучении при необходимости нужным действиям, в распределении действий во времени. Именно те племена, у которых объем подготовки будущей деятельности был достаточно большим, стали сильно прогрессировать в своём социальном и интеллектуальном развитии, поскольку эффективность этой деятельности вызывала стремление к ещё большей эффективности. Те же племена, которые относились к подготовке без должного внимания, и у которых охота носила индивидуальный характер, развивались замедленно или вырождались.
Современные научные данные позволяют прийти к выводу, что язык развивается в процессе труда из необходимости регулировать поведение
людей в сообществе, необходимости координировать их действия и планировать совместные действия. Язык развивается как средство
общения, средство передачи мысли в процессе совместной деятельности
Начало формы
Конец формы
Начало формы
Конец формы
Начало формы
Конец формы

О первоначальной человеческой речи

Важным положением учения о происхождении языка является признание того факта, первоначальный язык был примитивен и беден, что только в ходе дальнейшей эволюции и истории языка он превратился в тонкое и богатое орудие общения, передачи и закрепления сообщений.
Первоначальная человеческая речь состояла из диффузных (расплывчатых) звукоподражании, слитых с интонацией и жестами. Она походила на обезьяньи выкрики или те односложные обращения к животным, которые можно наблюдать и сейчас: тпру – понукание лошади, хых –понукание осла, каум [haum] – понукание верблюда, кис-кис – приманивание кошки и т.п.
Основной единицей языка стал звуковой комплекс, характеризующийся следующим:
а) Первоначальный звуковой был односложен. Звуки были не достаточно дифференцированы, их было немного, причём в основном согласные. Членораздельность человеческой речи началась с противопоставления губных и заднеязычных согласных, а также ротовых и носовых. Возникновение переднеязычных согласных, дифференциация их, как и дифференциация губных, - это происходит позднее, являясь значительным шагом в становлении человеческой речи и выработке артикуляционной базы языка.
б) Инвентарь звуковых комплексов был также невелик. Поэтому древнейшее слово было семантически диффузным, обозначая в различных ситуациях разное. Люди начинали говорить так же, как начинают лепетать дети: ма –обозначает в разное время, выступая как универсальный сигнал: мама – подойди, мама – ушла, игрушка - пропала и т.д. [Разумеется, это очень условное сравнение, так как звуки ребёнка отличны от первоначальных звуков человеческой речи хотя бы потому, у ребёнка уже от рождения речевой аппарат более совершенен, он слышит человеческую речь, подражая ей; но примечательно, что ребёнок «Начинает с эмоций-команд и слов-предложений: такое высказывание сообщает о предмете, действии, признаке предмета].
в) семантическая и звуковая диффузность древнейших слов, которых было немного, делала повторение и сложение древнейших корней основным средством образования форм слова. Дифференциация форм слова была вызвана возникновением частей речи с их категориями и постоянным синтаксическим назначением. Противопоставление имени и глагола, появление местоимённых и служебных слов способствовало формированию лексико-грамматических категорий, созданию грамматического строя.
Звуковой и грамматический строй, а также словарный состав – вот три компонента, возникновение которых говорит о возникновении структуры языка. Возникнув как структура и социальный организм, язык стал развиваться и совершенствоваться. Проблематика антропогенеза превращается в вопросы этногенеза, т.е. происхождения разных народов и их языков.
Каким был этот первобытный язык? По-видимому, он выступал в первую очередь как средство регулирования совместной трудовой деятельности в складывающемся человеческом коллективе, т.е. главным образом в апеллятивной и контактоустанавливающей, а также, конечно, и в эскпрессивной функции, как мы наблюдаем на определённой ступени развития у ребёнка. «Сознание первобытного человека запечатлевало не столько предметы окружающей среды в совокупности объективно присущих им признаков, сколько «способность этих предметов «удовлетворять потребности» людей» [Маркс К. Замечания на книгу А. Вагнера «Учебник политической экономии»// Маркс К, Энгельс Ф. Соч.2-е изд.Т.19.-С.377]. Значение знаков первобытного человека было диффузным: это был призыв к действию и вместе с тем указание на орудие и продукт труда.
«Природная материя» первобытного языка тоже была глубоко отлична от «материи» современных языков и, разумеется, кроме звуковых образований, широко использовала жесты. У типичного неандертальца (не говоря уже о питекантропе) нижняя челюсть не имела подбородочного выступа, и полости рта и зева были в сумме короче и иной конфигурации, чем у современного взрослого человека (полость рта скорее напоминала соответствующую полость у ребёнка на первом году жизни). Это говорит о довольно ограниченных возможностях образования достаточного количества дифференцированных звуков. Способность сочетать работу голосового аппарата с работой органов полости рта и зева и быстро, в доли секунды, переходить от одной артикуляции к другой тоже не была ещё развита в нужной мере. Но мало-помалу положение менялось: «…неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалось путём модуляции для всё более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд. Т. 20 – С.489].
В эпоху позднего (верхнего) палеолита (около 40 тыс. лет тому назад, если не раньше) на смену неандертальцам приходит неоáнтроп, т.е. «новый человек», или Homo sapiens. Он уже умеет изготовлять составные орудия (типа топор + рукоятка), что не встречается у неандертальцев, знает многоцветную наскальную живопись, по строению и размерам черепа принципиально не отличается от современного человека. В эту эпоху завершается становление звукового языка, выступающего уже как полноценное средство общения, средство общественного закрепления формирующихся понятий: «… после того как умножились и дальше развились… потребности людей и виды деятельности, при помощи которых они удовлетворяются, люди дают отдельные названия целым классам… предметов» [Там же. Т.19.-С.377]. Знаки языка постепенно получают более дифференцированное содержание: из диффузного слова-предложения мало-помалу выделяются отдельные слова – прототипы будущих имён и глаголов, а язык в целом начинает выступать во всей полноте своих функций как инструмент познания окружающей действительности.
Итак, как сказал Ф Энгельс, «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг» [Там же.Т.20.-С.490].
Проблема происхождения языка
Развитие языков и диалектов в разные исторические эпохи
Род возникает на базе первобытного человеческого стада; так как в роде была экзогамия, запрещающая браки между родственниками, два или несколько родов объединялись в племена; они имели общую территорию, собственное имя и общий язык, различия в диалектах, в мужском и женском диалекте. Так, женщины некоторых индейских племён, обитавшие в джунглях Амазонии, в глубокой древности разговаривали на ином диалекте, чем мужчины, которого те не понимали, такой же обычай был у индейских женщин Гондураса. Различие в словарном составе и произношении сохраняется у чукотских женщин, у некоторых алтайских тюрков, например, дитя – бала (муж.), и уран (женск.), зубы – тиш и азу, курица – куш и учур, лошадь йылкы и ат, волк – пору и улучы.
Следовательно, изначально племя объединялось на основе кровного родства и языка – племенного языка, или диалекта (наречия).
Языковая раздробленность была состоянием человечества во времена его возникновения, и такое состояние обнаруживается у отсталых народов даже в настоящее время.
В далёкие времена зависимость людей от географических условий и климата была значительно большей. Прииск пищи и защиты (лес, гора, река) вызывал миграции. племён
Так как отдельные коллективы наших далёких предков были ещё слабо связаны между собой, закрепление в их языке за определённым экспонентом определённого содержания не было одинаковым даже в пределах сравнительно небольших территорий. Поэтому формировавшиеся родовые языки были изначально хотя и довольно сходными, но всё же разными. Однако в меру расширения брачных и иных контактов между родами, а затем и хозяйственных связей межу племенами начинается взаимодействие между их языками. В последующем развитии языков прослеживаются процессы дивергенции (дифференциации, расхождения), распадения единого языка на два или несколько различающихся между собой, и родственных языков, и процессы конвергенции (интеграции, схождения), сближения разных языков и даже замены двух или нескольких языков одним.
Схема дивергентного развитии изображена на рис. 1: единый язык А распадается сперва на диалекты А 1, А 2, А 3, А 4…, которые затем превращаются в самостоятельные языки B, C, D, E … При этом в каждом из них сохраняются какие-то черты их общего предка, в чём и проявляется языковое родство.
Схема конвергентного развития представлена на рис. 2 и 3. Исконно разные языки A, B, C и т.д., либо сохраняясь как разные, сближаются друг с другом в той или иной степени (в подобных случаях принято говорить об образовании «языкового союза»), либо происходит «поглощение» одного языка другим, т.е. какой-то коллектив вместо своего начального языка начинает общаться на другом языке. Обычно при этом язык, оказавшийся «победителем», впитывает в большей или меньшей мере отдельные черты поглощённого языка (пунктирная стрелка на рис. 3). В этом случае мы имеем дело с развитием на базе субстрата либо в контакте с суперстратом. Особые случаи представляет а) образование койне – общего языка, возникшего на базе смешения родственных диалектов (из которых какой-то один оказывается ведущим) и б) превращение одного из контактирующих языков в так называемую лингва франка – более или менее регулярное средство межэтнического общения, не вытесняющее из обихода каких-либо других языков, а существующее с ними на одной территории и подвергающееся их воздействию
Койнé (др.-греч. hē koinē dialektos «общий язык») – первоначально общегреческое наречие, сложившееся с IV в. до н.э. на базе аттического диалекта (разговорного языка Афин) с примесью ионического и других диалектов, а позже – всякий общий язык, образованный по такому типу.
Лингва франка - позднелат. lingua franca букв. «франкский язык», т.е. язык, на котором франки, завоевавшие в V в н.э. Галлию, общались с местным населением (романизированным кельтами). Позже так стали называть и другие языки межэтнического общения.
В реальной истории языков процессы дивергенции и конвергенции постоянно сочетаются и переплетаются друг с другом. Дифференциация и интеграция – социальные языковые процессы, поскольку расхождение и схождение языков объясняется экономическими, военными, политическими, культурными и научными причинами. Именно они, эти факторы, порождают конкретное своеобразие отдельных языков.
Племенные диалекты и образование родственных языков. Языковая история началась с дифференциации племенных диалектов и образования общего языка племенного союза. Такое состояние и развитие языка объяснялось низким уровнем производительных сил, малочисленностью племён (они первоначально объединяли не более 100 человек), низкой плотностью населения. 50 тыс. лет тому назад, когда появились первые люди, их было всего несколько тысяч, в VII до н.э. число людей достигло 10 млн. К началу новой эры на Земле проживало 200 млн. человек, причём ¼ часть – в пределах Римской империи.
Развитие языков всегда было тесно связано с судьбами их носителей и, в частности, с развитием устойчивых социальных форм объединения людей.
В эпоху разложения первобытнообщинного строя, с возникновением частно-собственнических отношений и появлением классов на смену племенам приходят народности. Соответственно, складываются языки народностей. Взамен племенной организации формируется чисто территориальная. Поэтому диалектное членение языка народности обычно бывает лишь отчасти связано со старыми различиями племенных языков или диалектов; в большей степени оно отражает складывающиеся территориальные объединения и их границы.
Иногда язык формирующейся или уже сформировавшейся народности дополнительно получает функции лингва франка, становясь языком межэтнического общения для ряда родственных и неродственных сопредельных племён, даже и не объединяющихся в народность. Примерами могут служить языки чинýк у индейских племён Тихоокеанского побережья Америки, хáуса в западной Африке, суахúли в Восточной Африке южнее экватора, малайский язык на островах Юго-Восточной Азии.
С возникновением и развитием письма начинается формирование письменных языков. В условиях массовой неграмотности такой язык – достояние крайне узкого слоя, владение этим языком достигается лишь в результате специальной профессиональной выучки. Кроме того, письменный язык консервативен, он придерживается авторитетных образцов, нередко рассматриваемых как священные. Разговорный же язык развивается по свои законам. Постепенно разрыв между письменным и разговорным языком становится всё больше. Примером может служить разрыв между классической латынью, представленной памятниками литературы, и «вульгарной (т.е. народной) латынью», как она восстанавливается по данным развившихся из неё романских языков и по свидетельствам римских грамматистов о «неправильной» латинской речи.
Свой письменный язык вырабатывается далеко не у всех народностей. В силу тех или иных причин у многих народностей функции языка литературы и деловой переписки выполняет в течение определённого времени чужой язык – язык завоевателей, авторитетной чужой культуры, религии, получившей международное распространение и т.д. Так, в большинстве стран средневековой Европы языком науки, религии и в значительной мере языком деловой переписки и литературы была «средневековая латынь» - язык, по-своему продолжавший традиции классической латыни. Он отчасти использовался и в устном общении внутри узкого слоя образованных, но не являлся родным ни для одного из народов, населявших эти страны. На ближнем Востоке такие же функции длительное время выполнял арабский язык. Иногда в одной стране существовало даже несколько письменных языков. Так, в средневековой Монголии языком деловой переписки был маньчжурский, а языком религии и культовой литературы – тибетский.
Однако с течением времени повсюду возникает письменность и на родном языке. Во-первых, у всех народов существовало устное народное творчество, произведения которого со временем стали записывать и обрабатывать. Во-вторых, и в деловой письменности, а в определённых случаях и при действиях, связанных с религиозным культом, начли прибегать к языку народа, поскольку было важно обеспечить общепонятность того или иного документа или распоряжения властей, понятность проповеди и т.д. Так, рядом с латинскими рукописями возникают рукописи на древнеанглийском, старофранцузском, древневерхненемецком, старочешском, древнепольском языках, рядом с арабскими рукописями – рукописи тюркские и т.д.
Своеобразно сложились языковые отношения в Древней Руси. Языком церкви и церковной литературы был церковнославянский, продолжавший традиции старославянского (в основе древнеболгарского) языка, первого литературного языка славян. В силу большой близости славянских языков друг другу церковнославянский язык не был совершенно непонятным, он мог восприниматься как некая разновидность «своего» языка, что обеспечивало возможность неограниченного взаимодействия между ним и языком народным. Церковнославянский текст произносился на русский лад, затем уже и писали иначе, чем первоначально, возникал своеобразный русский «извод» (вариант) церковнославянского языка (подобным же образом в Сербии складывался его «сербский извод» и даже в болгарских землях так называемый «среднеболгарский извод»). Вместе с тем, однако, и русский язык испытывал глубокое влияние церковнославянского. Возникали литературные тексты, соединяющие в себе черты народного русского и церковнославянского языков. Древнерусский литературный язык – язык «Слова о полку Игореве», язык летописей – формировался как своеобразный синтез этих двух начал. Ближе к народному языку стоял язык деловой письменности (грамот, юридических текстов и т.д.), но и он вобрал в себя немалое количество церковнославянских элементов. В результате древнерусская письменность представлял гамму постепенных переходов между такими полюсами, как, с одной стороны, Остромирово евангелие, а с другой – новгородские берестяные грамоты.
С развитием капитализма и ликвидацией феодальной раздробленности народности развиваются в нации. Соответственно языки народностей перерастают в национальные языки. Но это процесс не механический, не прямолинейный. В некоторых случаях язык народности не становится национальны, а низводится на положение диалекта того или иного национального языка. В других случаях, напротив, из языка одной народности формируется два-три разных, хотя и близкородственных, национальных языка.
Национальный язык обслуживает нацию не только в сфере устного общения, как это часто бывает с языком народности, а обязательно и в сфере письменного общения в качестве её литературного языка. С повышением народной грамотности письмо и письменный язык становится орудием общения широких масс. Так, где литературный язык был чужим, совершается постепенный переход письменности на народный язык. Вслед за художественной литературой на народный язык переходит наука, нередко и церковь. В тех странах, где литературный язык был хотя бы и не совсем чужим, но всё же довольно далёким от народного, наблюдается его сближение с народным языком, укрепление его народной основы. В эту эпоху встаёт вопрос, который ранее либо не возникал (допускалось сосуществование нескольких региональных норм), либо не имел той остроты, какую он приобретает в период формирования нации. Ведь устно-разговорный народный язык характеризуется значительной диалектной раздробленностью. Поэтому приближение литературного языка к народному чревато утратой единства литературного языка. Между потребностью в единстве зыка и стремлением сблизить литературный язык с народным возникает противоречие. Во многих случаях оно разрешается таким образом, что в основу единой нормы ложится один из диалектов – тот, который ходом исторического развития выдвигается на первое место.
Так, в основу норм французского литературного языка лёг диалект области Иль-де-Франс, т.е. Парижа и его окрестностей, в основу английского – диалект Лондона и прилегающей территории, в основу испанского – диалект Кастилии, т.е. Толедо и Мадрида. Укрепление народной основы русского литературного языка протекало как его сближение в первую очередь с говором Москвы и прилегающей территории. Именно поэтому нормой литературного произношения стало аканье (общее у Москвы с южнорусскими говорами) и взрывное [g] (общее у Москвы с говорами севернорусскими).
Конечно, вырабатывающиеся нормы литературного языка не были простой копией закономерностей и особенностей диалекта столицы и её окружения. Во-первых, кое-что вносили и другие диалекты, во-вторых, видную роль играли традиции предшествующего периода развития литературного языка, часто не связанные с данной областью страны. В частности, для русского литературного языка исключительную роль играло церковнославянское наследие, традиции того синтеза двух языковых стихий – церковнославянской и народной русской, - который был успешно осуществлён уже в развитии литературного языка предшествующего периода. Церковнославянскими по происхождению являются не только огромные пласты лексики современного русского литературного языка (вся «неполногласная» лексика, т.е. слова типа власть, время, плен, храбрый; слова с жд и щ вместо ж и ч типа рождать, освещать, мощь и т.д.), но также целые словообразовательные разряды (типы существительных на –тель, -ствие, -ство, -ание, -ение, -изна, -ыня, прилагательных на –ейший, -айший, глаголов с префиксами воз-, низ-, пред-) и даже отчасти формообразование (причастия на –щий, -ший, -мый).
У некоторых народов формирование национальных языков протекает в условиях отсутствия объединяющего центра, в обстановке конкуренции или последовательной смены нескольких центров и длительного сохранения феодальной раздробленности. Так было в Европе у немцев, у итальянцев.
Наконец, многие народности развиваются в нации, вообще не имея своего государства, в условиях более или менее сильного национального угнетения. Это, разумеется, накладывает отпечаток на развитие соответствующих языков, затрудняет формирование их литературной нормы. Так, в Норвегии, длительное время (1397-1814) бывшей под властью Дании, возникли два конкурирующих литературных языка – стихийно норвегизированный датский и второй, искусственно составленный в XIX в. На базе норвежских диалектов (теперь происходит сознательно поощряемое сближение этих двух языков).
Для периода колониальных захватов характерно появление так называемых пúджинов и креóльских языков. Пúждин – это своего рода лингва франка, вспомогательный «торговый» язык, ни для кого не являющийся родным и используемый как ограниченное средство общения европейских колонизаторов с туземцами, а затем и разноязычных туземцев между собой [пиджин (искажение англ. business в значении «деловой») – от названия одного из таких языков, Pidgin English]. Пиджин всегда сильно редуцированный язык с упрощённой грамматикой и бедным словарём, содержащий наряду с искажёнными элементами какого-нибудь европейского языка значительное количество местных элементов.
Креольский язык в отличие от пиждина используется как «первый» (т.е. родной)язык хотя бы одной этнической группой в колониальной или зависимой стране. Креольские языки возникают в результате массового, но неполного усвоения языка метрополии местным населением, вносящим в усваиваемый язык свои местные особенности. Нередко также язык, образовавшийся как пиджин, становится благодаря смешанным бракам (главным образом между разноязычными туземцами) первым языком для нового поколения. Оказавшись основным средством общения, такой язык обогащается лексически и развивается грамматически. К наиболее старым из креольских языков принадлежат те, которые возникли на португальской основе в эпоху великих географических открытий начиная с XVI в. Позже к ним присоединились другие, в частности, креольские языки на французской или на английской основе.
Принципиально новый этап в развитии национальных языков связан с великой Октябрьской социалистической революцией и с последовавшим за нею мощным подъёмом национально-освободительных движений во всём мире. В СССР более 40 народов бывших отсталых окраин царской России получили после октябрьской революции возможность для разработки научно обоснованной письменности и имеют теперь свои литературные языки. В настоящее время русский язык широко используется как средство межнационального общения и сотрудничества народов в СНГ.
В современном мире, особенно после второй мировой войны, в связи с крушением колониальных империй на историческую арену вышли многие десятки новых наций со своими национальными языками.
Но тем не менее в ряде молодых государств, сбросивших цепи колониального рабства, сложились своеобразные языковые ситуации: большая дробность местных народных, а порой даже племенных языков делает иногда очень трудным обоснованный выбор какого-то из них в качестве базы для создания литературного языка. Тогда на роль официального языка нового государства иногда выдвигается лингва франка, получившая значительное распространение на соответствующей территории, хотя и являющихся родным языком лишь для меньшинства населения (так, например, обстояло дело в Индонезии, В Малайзии). Иногда государственным языком провозглашается язык, используемый официальной религией (например, урдý в Пакистане – родной только для 7% населения); иногда же тот или иной европейский язык (английский, французский или португальский), который был в этой стране официальным в колониальный период и потому в той или иной мере знаком хотя бы части населения. В ряде случаев новые государства имеют по два официальных языка, пока признаваемых равноправными (например, в Индии – хинди и английский, в Танзании – суахили и английский, в Мавритании – арабский и французский). Для молодых наций Африки широкое использование европейских языков облегчает на первых порах усвоение достижений мировой культуры и науки, обеспечивает быстрейшие темпы навёрстывания того, что было упущено за длительный период колониального рабства.
В общем, всё же если для докапиталистических формаций, с их узким распространением грамотности, было характерно в ряде случаев сосуществование в одной стране параллельных «функциональных», т.е. специализированных, языков (разговорный язык, язык церкви, язык деловой переписки), то для нового времени более типично единство национального языка у каждого народа, причём язык этот выступает в многообразии функциональных стилей.
Характерной чертой нового времени наряду с развитием наций и национальных языков является также неуклонный рост международных связей, всесторонних и всё более массовых контактов между народами, в том числе языковых контактов. Большое распространение получают в наше время двуязычие и многоязычие больших групп населения. Велика роль языков межнационального общения и международных организаций – английского, французского, испанского, русского, китайского, арабского (эти 6 языков стали официальными и рабочими языками Организации Объединённых Наций), далее португальского, в отдельных сферах науки и культуры немецкого, итальянского, японского, в отдельных регионах - хинди, индонезийского, суахили. Кроме того, довольно широкое применение получили в ряде стран искусственные международные языки, особенно эсперанто.
Во всех языках мира наблюдается непрерывный рост общих элементов –интернационализмов.
Язык эсперанто, изобретённый в 1887 г. Л.Заменгофом (1859-1917), имеет очень простую и рациональнее построенную грамматику и словообразование, а корни его слов отобраны из наиболее распространённых европейских языков , чаще всего из романских. См. : Сергеев И.В. основы эсперанто.- М., 1961; Бокарев Е.А. Эсперанто-русский словарь.- М., 1974).
Лекция. Фонетика и фонология
Фонетика
Фонетика (от греч. phōnē – звук, – звуковой) – учение о звуковой стороне языка, об использовании этого материала в значащих единицах языка и речи, об исторических изменениях в этом материале и в приёмах его использования. Это наука, изучающая звуки и их закономерные чередования, а также ударение, интонацию, особенности членения звукового потока на слоги и более крупные отрезки. Фонетикой также называют и саму звуковую сторону языка. Звуки и другие звуковые единицы (слоги), а также такие звуковые явления, как ударение и интонация, изучаются фонетикой с разных точек зрения: 1) с точки зрения их физических (акустических) признаков; 2) с точки зрения работы, производимой человеком при их произнесении и слуховым восприятием, т.е. биологическом аспекте; 3) и самое главное – с точки зрения их функционирования в языке, т.е. использование их как средства общения. Последний, третий аспект исследования звуковой материи языка, который называется функциональным, выделился в современном языкознании в самостоятельную область – фонологию. некоторые учёные относят фонетику к физике, а фонологию – к общественным наукам. В действительности все три стороны в исследовании звуковых единиц и звуковых явлений языка теснейшим образом связаны между собой, и потому более правильно рассматривать фонетику как единую науку, а фонологию – как её неотделимую часть и организующее ядро. Фонетика имеет большое практическое значение. Без неё были бы невозможны правильная методика обучения письму и чтению, постановка произношения при изучении неродного языка, создание рациональной системы письма для бесписьменных языков и усовершенствование существующих систем письма, успешное лечение дефектов речи и т.д. В последние десятилетия перед фонетикой, как и перед всей наукой о языке, поставлен ряд новых практических задач, связанных с необходимостью организовать «диалог» человека с машиной: «научить» её распознавать информацию с человеческого голоса, выполнять устные команды, а иногда – синтезировать соответствующие высказывания. Фонетика имеет также громадное принципиальное значение для всех отраслей языкознания и для некоторых смежных наук. Фонетика изучает материальную сторону языка, звуковые средства, лишенные самостоятельного значения. В этой материи объективируется человеческая мысль в процессе речевого общения, без знания свойств которой невозможно никакое серьёзное исследование языка. Именно в силу того, что она имеет дело с определённой физической данностью, с тем, что можно регистрировать и измерять при помощи различных аппаратов, она раньше и больше других областей языкознания продвинулась оп пути превращения в точную науку. Поэтому можно сказать, что фонетика (соответственно фонология) располагает наиболее точными методами лингвистического исследования. Следовательно, внутри языкознания она служит образцом и своего рода школой точного изучения фактов языка. Каждый звук, произносимый нами в речи, как и всякий звук вообще, есть физическое явление – колебательное движения, передаваемое через упругую среду (через воздух) и воспринимаемое человеческим слухом. Это колебание характеризуется определёнными физическими (акустическими) свойствами, рассмотрение которых и составляет физический, или акустический аспект в изучении звуков языка и речи. Колебания, воспринимаемые слухом, могут быть равномерными, периодическими, и тогда соответствующий звук называют музыкальным тоном (звук струны скрипки). Если, напротив, колебание является неравномерным, непериодическим, мы имеем дело с шумом (удар молотка). В языковых звуках используются и в той или иной степени сочетаются элементы тона и шума, причём тоны возникают в результате колебания голосовых связок в надгортанных полостях, а шумы – главным образом в результате преодоления воздушной струёй разного рода преград в речевом канале. Фонетическая система языка может быть представлена в её современном состоянии. Историческая фонетика – раздел языкознания, изучающий звуковую сторону языка в её развитии. Общая фонетика - раздел языкознания, изучающий на материале различных языков теоретические вопросы образования звуков речи, природы ударения, структуры слога, отношения звуковой стороны языка к его грамматической системе. Экспериментальная фонетика – изучение звуков речи с помощью инструментальных методов исследования. Установление звуковой системы языка на определённом этапе её развития – это задача описательной фонетики. Словесное ударение – это выделение одного из слогов неодносложного слова. Русское ударение характеризуется динамичностью, разноместностью и подвижностью, т.е ударение может падать на разные слоги и на любые морфемы: на 1-й слог – мóре, пóрох, óлово, на 2-й слог – водá, травá, копьё, на 3-й слог – потолóк, огорóд, муравéй, выпускнúк и т.д. В разных словоформах и производных одного слова ударение изменяется: стėны (мн. ч.) – стены (Р.п. ед.ч.), стóрож – сторóжка, трáвка – травянóй, дėло – делá >(Р.п. ед.ч.), деловóй. В русском языке ударный слог отличается от безударных большей длительностью, силой и особым тембром входящих в него звуков. Ударность /безударность – это свойство не только гласного, но и всего слога. Для русского слога характерна четкость артикуляции всех звуков. Взаимовлияние гласных и согласных гораздо сильнее проявляется в безударных слогах. Граница тактов (фонетических слов) определяется формулой А.А. Потебни …12311… Это асимметричная формула, в которой ударный слог измеряется силой и длительностью в 3 ед., 1-ый предударный слог и абсолютное начало слова имеют 2 ед., остальные - 1 ед., многоточие свидетельствует о протяженности слова от ударного вперед и назад. Например, в слове весовой", а в слове способного Некоторые слоги в потоке речи не имеют ударения. Они примыкают к другим словам, составляя с ними одно фонетическое слово. Безударное слово, стоящее впереди ударного, к которому оно примыкает, называется проклитикой. Проклитиками обычно бывают односложные предлоги, союзы и некоторые частицы: на. ко мне, сестрá и брáт, не знáю Безударное слово, стоящее после ударного слова, к которому оно примыкает, называется энклитикой. Энклитиками обычно бывают односложные частицы: скажи-ка, óн же, придёт ли? Некоторые односложные предлоги и частицы могут принимать на себя ударение, и тогда следующее за ними самостоятельное слово оказывается энклитикой: нá спину, пóд руки, ửз лесу, бėз вести, нė было. Звук – наименьшая незначимая фонетическая единица речи. Это сегментная единица. Звук выступает в речи нерасчленённо, как единое целое. Сам по себе звук не обладает значением, но косвенно он связан со значением: из зуков состоят значимые единицы, которые могут, в частности, состоять из одного звука, например, звук [и] Рýки, нóги – И.п. мн.ч.; рукú, ногú – Р.п. ед.ч. несú, ведú - 2 л. ед.ч. повел. накл. И ель сквозь иней зеленеет И речка подо льдом блестит -сочинительный союз. Наша речь представляет собой поток звуков, звуковую цепь, которая членится на отдельные отрезки: фразу, речевой такт (фонетическое слово), слог и звук. Фраза может состоять из нескольких тактов, такт - из нескольких слогов, слог - из нескольких звуков. Единство фразы создаётся интонацией, единство такта – ударением, единство слога – волной сонорности. Суперсегментные единицы – это фраза, такт, слог, интонация, ударение. Все фонетические единицы связаны между собой и зависят друг от друга, они составляют систему. Система – это совокупность единиц, в которой каждая единица определяется всеми остальными. Предположим, что сущность А влечёт за собой сущность Б, то они вместе представляют единство АˆБ (звуки, из признаки, сочетания звуков слоги и .т.п.). Так, в словах пасть, масть, кость, весть, честь произносятся два мягких согласных звука [с’т’]. Большинство людей, говорящих только на русском языке, не замечает мягкости [с’], обусловленной фонетической позицией перед мягкой зубной [т’] в сочетании [с’т’] (в русском языке согласные в конце слов находятся в сильной позиции по твёрдости- мягкости, ср.: кров – кровь, кон – конь), поэтому могут возникнуть ошибки в написании этих слов (две буквы Ь). В данном случае мягкость звука [т’] влечёт мягкость предшествующего [с’]. Совокупности знаков обладают свойством «быть системой». Нас окружает большое количество разнообразных знаков (три света светофора, абонементы в автобусе, чеки в магазине, пароль, звонок телефона, в учебном заведении, флаг, герб, гимн, цвета машин скорой помощи, полиции, пожарной машины и др.). Знак непременно включает три элемента: а) обозначающее (то, что могут воспринимать наши органы чувств, т.е. видеть, слышать, осязать и т.д., например, предмет и его свойства, признаки); б) обозначаемое (смысл, значение, понятие или представление); в) условная связь между ними. Слова, морфемы – это значимые единицы языка, а звуки не являются знаками, они лишь составные части знаков, т.е. слов, корней, суффиксов и т.д. Следовательно, 1) система из одного элемента не возможна; 2) если из системы АˆБ выпадает А, то разрушается вся система; 3) если не выбора, то нет и системы; 4) элемент, всегда сопровождающий другой элемент, не может быть самостоятельным знаком.
Классификация гласных звуков
Звуки речи мы артикулируем. Артикуляция – работа органов речи, направленная на производство звуков. Артикуляция звуков состоит из экскурсии (приступ, начало работы органов речи), выдержки (остановка органов речи или замедленное движение на месте работы) и рекурсии (отступ, конец работы). Ротовая и носовая полости – резонаторы, усиливающие звуки определённой частоты. С помощью гибкого языка, двигающемся одновременно горизонтально и вертикально, можно менять форму главного резонатора, ротовой полости. Все звуки речи делятся на гласные и согласные, различающиеся артикуляционно и акустически. Артикуляционная характеристика звуков основана на различиях в движении органов речи, а акустическая классификация характеризуется высотой, силой, тембром и длительностью звука. При гармонических, периодических колебаниях голосовых связок в гортани возникает музыкальный тон, который приобретает в надгортанных полостях специфический тембр. Рот и глотка – это те резонаторы, в которых и формируются различия между гласными, определяемыми объёмом и формой резонирующих полостей. При образовании гласных голосовые связки дрожат, воздушная струя слабая, она проходит через рот, не встречая никаких препятствий. Чем громче мы произносим гласные, тем шире раскрываем рот. При классификации гласных учитывают ряд (место образования звука), подъём (способ образования звука) и лабиализацию (участие губ). По степени продвинутости языка вперёд или отодвинутости его назад по горизонтали различаются гласные переднего ряда>: [и], [э]; среднего ряда:<[ы], [а]; заднего ряда:> [у], [о]. По степени подъёма языка по отношению к нёбу различаются гласные верхнего подъёма подъёма [э], [о]; нижнего подъёма [а]. По участию губ гласные делятся на лабиализованные (огубленные) и нелабиализованные (неогубленные). При образовании лабиализованных гласных губы сближаются, округляются и выпячиваются вперёд, уменьшая выходное отверстие и удлиняя ротовой резонатор. Степень огубленности может быть различной: меньшая у [о], большая у [у]. Всё сказанное можно передать следующей схемой, предложенной ученым Л.В. Щербой (треугольник Л.В. Щербы).Но такое деление не отражает всего богатства гласных звуков русского языка, поскольку на качество гласных оказывают влияние соседние мягкие согласные, место слога по отношению к ударению Оттенки звуков можно рассматривать как особые звуки.

Аккомодация – частичное приспособление гласных и согласных, стоящих рядом. Различают прогрессивную и регрессивную аккомодации. Прогрессивная аккомодация – это приспособление начала последующего звука к концу последующего звука, т.е. в начале артикуляции звук становится более верхним, передним, ср.: рад [рат] –ряд [р’˙ат], мол [мол]– мёл [м’˙ол], лук [лук] – люк [л’˙ук]. При регрессивной аккомодацииначало последующего звука влияет на конец предыдущего звука, т.е. в конце произнесения он становится более верхним, передним, ср.: мол [мол]– моль [мо˙л’], осы [осы]- ось [о˙с’]; Пулково [пýлкъвъ] - пуля [пý˙л’ъ], мал [мал] - мальва [мá˙л’въ]; здесь аккомодация гласных показана точкой слева или справа над буквой. В словах тётя [т’öт’ъ], няня [н’äн’ъ], Петя [П’êт’ъ], лить [л’ûт’], люди [л’ÿд’и] отмечается аккомодация на всём протяжении,ср.: сад [сат] – сядь [с’ä т’], т.е. звуки [ö], [ä], [ÿ] – гласные, более верхние, передне-среднего ряда, [ê], [û] – узкие, напряжённые, более верхние гласные. Редукция – ослабление артикуляции гласных в безударных слогах и изменение их звучания. У гласных 1-го предударного слога и гласных, находящихся в абсолютном начале слова, отмечается редукция первой степени. Звук [٨] произносится в абсолютном начале слова и в 1-ом предударном слоге, он короче по длительности, у него более заднее образование, иной тембр, чем [а]: одни [۸д’иú], вода [в۸дá], сады [с۸д´ы]; после мягких согласных в 1-ом предударном слоге мы имеем звук переднего ряда, верхне-среднего подъёма [и^э]: ледок [л’и^эдóк], весы[в’и^эс´ы], часы [ч’и^эс´ы]. После твердых шипящих и Ц произносится [ы^э]: жестянка[жы^эс’т’˙áнкъ], в цеху [фِцы^эхý]. Гласные остальных безударных слогов подвергаются редукции второй степени, т.е. гласные [ъ] и [ь]: [ъ] - очень краткий нелабиализованный гласный, средний между [ы] и [а], водяной[въд’и^энó˙j], высадить [в´ысъд’ит’], способного [сп۸сóбнъвъ], [жъс’т’и^энó˙j], цеховой [цъх۸вó˙j]; после мягких согласных здесь произносится гласный передне-среднего ряда, верхнего подъёма, очень краткий, нелабиализованный звук [ь]: ледяной [л’ьд’и^энó˙j], весовой [в’ьс۸вó˙j], часовой[ч’ьс۸вó˙j], зеленеет [з’ьл’и^эн’êjьт]. Акад Р.И. Аванесов считает, что в конечном открытом заударном слоге после мягких согласных произносится [и^э]: в тумане [фِтумá˙н’и^э], в озере [вِó˙з’ьр’и^э], после твёрдых шипящих согласных - [ы^э]: выше [в´ышы^э], дольше [дó˙л’шы^э], раньше [рá˙н’шы^э]. Звук [э] произносится после твёрдых согласных в иноязычных словах, после твёрдых шипящих и Ц, а также в аббревиатурах: [мэр], [шэст], [ТЭЦ]¹. Фонетическая транскрипция

Фонетическая транскрипция представляет собой запись звуков русского языка в потоке речи с учетом всех их физиологических и акустических свойств и вне отношения к системе языка. При изучении звуков речи оказывается необходимым передавать на письме устную звучащую речь возможно более точно, обозначая все звуковые особенности. Для этой цели обычное орфографическое письмо непригодно, так как оно не передает и не стремится передавать звуки устной речи, например, городок [гър۸дóк], молоток [мъл۸тóк] - одной и той же букве О соответствуют разные звуки; валы [в۸лы], волы [в۸лы] - разные буквы обозначают один звук. При изучении звуковой стороны языка приходится прибегать к фонетической транскрипции – особому способу записи устной речи. В фонетической транскрипции используются знаки одного из существующих алфавитов. Если не хватает букв данного алфавита, то приходится прибавлять буквы из другого алфавита или вводить новые добавочные буквы, знаки, поскольку звуков обычно больше, чем букв данного алфавита. Диактрические знаки – знаки, которые ставятся над буквой, под буквой, сбоку от буквы. В русской транскрипции используются буквы русского алфавита, а также некоторые буквы из других алфавитов, добавочные знаки. При этом часть букв русского алфавита не употребляется в фонетической транскрипции: Ё, Ю, Я, Щ, Й, другие (Ъ, Ь) употреблены не в том значении, какое им свойственно при обычном письме, например, вода [в۸дá], сады [с۸д`ы], веду [в’иедý], соли (повел. накл.) [с۸л’ú], водовоз [въд۸вóс], дядя [д’äд’ъ], тётя [т’öт’ъ], люди [л’ÿд’и], щука [ш’:˙ýкъ]*, кроме того, используются отдельные знаки из других алфавитов, например, яма [j˙áмъ], сверхзвуковой[св’ерγзвук۸во˙ị]. В 1-ом предударном слоге после твердых согласных и в абсолютном начале слова на месте О, А произносится звук [۸] – а-образный. Это нелабиализованный безударный гласный средне-заднего ряда, средне-нижнего подъёма, более краткий, чем [а] (менее широкий раствор рта), например, огород [۸г۸рóт], алеть [۸л’êт’], дома (мн.ч.) гласный, средний между [Ы] и [А], т.е. среднего ряда, среднего подъёма, нелабиализованный, например, садовод [съд۸вóт], парта [пáртъ], слово [слóвъ]. После мягких согласных в 1-ом предударном слоге произносится [Ие] - [И] с призвуком [е], передне-среднего ряда, верхне-среднего подъёма, нелабиализованный гласный, например, часы [ч’иес´ы ], весы [в’иес´ы, весенний [в’иес’ êн:’и ị], медок [м’иедóк]. В остальных безударных слогах после мягких согласных произносится [Ь] - очень краткий (редуцированный) гласный верхнего подъёма передне-среднего ряда нелабиализованный, например, весовой [в’ьс۸вó˙ị], часовой [ч’ьс۸вó˙ị], ледяной [л’ьд’иенó˙ị]. В остальных безударных слогах после парных твердых согласных произносится звук [Ъ] - очень краткий (редуцированный) его подъёма, [дъм۸вó˙ị]. После непарных твердых согласных [Ж], [Ш], [Ц] на месте А в 1 предударном слоге произносится в большинстве случаев [۸], например, жара [ж۸ра], шаги [ш۸г’и], царизм [ц۸р’úзм]. Только в 5 словоформах в этой позиции по традиции произносится [ыэ] : двадцати [двъц:ыэт’ú], жакет [жыэк’éт], лошадей [лъшыэд’êị], к сожалению [кِсъжыэл’êн’иịу], жалеть [жыэл’êт’]. Произношение [۸] в этом случае считается диалектным, нарушает нормы литературного языка. После непарных твердых [Ж], [Ш], [Ц] в 1 предударном слоге на месте О, Е произносится [Ыэ], например, шести [шыэс’т’ú], в цеху [фِцыэхý], желток [жыэлтóк], шеста (Р.п.) [шыэстá]. В остальных безударных слогах после непарных твердых согласных Ж, Ш, Ц произносится [Ъ], например, цеховой [цъх۸вó˙ị], желтоватый [жълт۸вáтыị], шестерёнка [шъс’т’ир’˙óнкъ]. Гласные верхнего подъёма [И], [Ы], [У] в безударном положении не претерпевают качественных изменений: они становятся более короткими по сравнению с ударными гласными, особенно это ощущается во втором предударном и заударном слогах, например: линия [л’ûн’иịъ], линейка [л’ин’êịкъ], линовать [л’инΛвáт’]; сын [с΄ын], сыны [сын΄ы], сыновья [cынΛв’j˙á]; луг [лýк], луга [лугá], луговой [лугΛвó˙ị], по лугу [пóِ лугу]. 1. Аванесов Р.И. Русское литературное произношение. - 6-е изд. - М., 1984. 2. Современный русский литературный язык: Учебник / П.А. Лекант, Н.Г. Гольцова, В.П. Жуков и др.; Под ред. П.А. Леканта.-3-е изд, испр. и доп.- М.: Высш. шк., 1996. 3. Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык, В 3-х частях. - М., 1987. * Примечание. В связи с ограниченными техническими возможностями компьютера вместо знака долготы звука над знаком ставится двоеточие рядом с ним.
Понятие фонемы
Функционирование звуковых единиц в языке изучается фонологией.
Фонология – раздел языкознания, изучающий звуковые единицы языка, фонемы.
Фонема – это минимальная фонетическая единица языка, служащая для различения и отождествления слов и морфем, т.е. значащих единиц.
Звуки не обладают способностью различать звуковые оболочки словоформ, например, разные слова рог и рок звучат одинаково (на конце слов звучит [к]).
В отличии от них фонемы способны различать звуковые оболочки слов, например, в этой различительной функции выступают гласные фонемы <А>,<О>,<У> в словах мал, мол, мул; согласные <Т> и <С> в начале слов торт - сорт, тон - сон, там - сам, точный - сочный, топка - сопка и даже на конце слов: твёрдые и мягкие фонемы дифференцируют разные слова кров [кроф] – кровь [кроф’], угол [угъл]- уголь[угъл’].
Не следует думать, что каждая фонема всегда реализуется в данном языке одним и тем же звучанием. Реализации одной и той же фонемы могут быть и на самом деле обычно являются в зависимости от разных причин очень разными по артикуляции и по звучанию, т.е. одна фонема объединяет в себе ряд физически разных звуков, которые называются вариантами (оттенками) этой фонемы, или аллофонами.
Необходимо различать значимые единицы языка (без этого язык не может функционировать). В поле зрения фонологии находится отождествление по значению и звучанию. Так, различные по звучанию звуковые отрезки речи, но одинаковые по значению, оцениваются нами как тождество, например, рог [рок], рога [р۸га], роговой [ръг۸воj], мороз [м۸рос], морозы [м۸розы], изморозь [измъръс’], а различие роговой [ръг۸воj], роковой [рък۸воj] признаются существенными.
Итак, звуки, которые позиционно чередуются, в системе языка оцениваются как тождество, как одна и та же единица – фонема.
Качественное многообразие звуков речи можно свести к небольшому числу общих типов – фонем, которые противополагаясь другим, участвуют в смысловой дифференциации слов или в различении морфологических форм, например, сжечь [ж:э˙ч’], сшить [ш:ы˙т’], спалить[спΛл’ит’], сбор[збор], сделать [з’д’елът’], стянуть [с’т’иену˙т’], счистить [ш’:ûс’т’ит’], значит, <С>: [ж:]//[ш:]// |[с]//[з]//[з’]//[с’]//[ш’:]. В русском языке звуков больше, чем фонем.
Отсюда, если одна и та же морфема в разных словах (или разных словоформах одного слова) имеет частично неодинаковый звуковой облик, то перед нами чередование.
Вывод: если два или несколько звуков чередуются позиционно, то в системе языка они являются тождеством, т.е. составляют одну фонему. Следовательно, фонема – это такая кратчайшая звуковая единица данного языка, способная быть единственным внешним различителем экспонентов морфем и слов, т.е. представлена рядом позиционно чередующихся звуков. В каждом слове, в каждой морфеме фонема реализуется или основным видом фонемы, или её аллофоном (вариацией при параллельном чередовании, вариантом – при перекрещивающемся чередовании).
Сильная позиция фонемы – это позиция максимального различения звуковых единиц, т.е. звучит чётко. В этой позиции данная звуковая единица не совпадает ни с какой другой фонетической единицей: [дом] – [том], [дым] – [дам] [тво˙j]-[сво˙j], [п’j˙у]-[б’j˙у].
Слабая позиция фонемы – это позиция минимального различения звуковых единиц, т. е. в произношении не различается или плохо воспринимается. В этой позиции звуковая единица совпадает по своему качеству с другой (с другими) фонетической единицей, например, кров [кроф], сказка [скáскъ], вода [в٨дá], сады [с٨ды].
Фонемы каждого языка образуют сложную систему противопоставлений (оппозиций), в которой «фонема определяется тем, что отличает её от других фонем того же языка» [Щерба Л.В. Фонетика французского языка. - 2-е изд.. –Л., 1939. – С.18]. Признаки, обеспечивающие различие фонем, называются дифференциальными (сокращённо ДП). Дифференциальные признаки фонемы выявляются в противопоставлениях фонем. Например, для русской фонемы <б> имеем ряд противопоставлений:
<б>: <б’> (труба: трубя) противопоставлены твёрдый и мягкий
<б>: <п> (бас : пас) – глухой и звонкий;
<б>: <м> (бал) (мал) – взрывной и носовой, шумный и звонкий;
<б>: <в> (бал): (вал) – взрывной и фрикативный;
<б>: <д>: <г> (бам: дам: гам) –оппозиция по активному органу –губной: переднеязычный: заднеязычный.
Значит, суммарно все дифференциальные признаки согласной фонемы <б>: 1) согласный, 2) губной, 3) смычный, 4) неносовой, взрывной, 5) шумный, 6) звонкий, 7) непалатализованный, т.е. твёрдый.
В каждом языке имеется групповая оппозиция: гласный: согласный.
Аналогичным образом мы получим набор дифференциальных признаков для : 1) гласный, 2) переднего ряда «прочитанный», 3) лабиализованный, 4) узкий (передний ряд), 5) неносовой. Русская фонема <а> противостоит остальным гласным как самая открытая, а фонемам <о> и <у> ещё и как нелабиализованная. При фонологическом анализе ДП, характеризующие ту или иную фонему, должны быть общими для всех её вариантов.
Дифференциальный признак фонемы – самая «нижняя», предельная единица, вычленяемая лингвистическим анализом в многоярусной структуре плана выражения языка.
Оппозиция – позиция противопоставления одной фонемы другой, например, <в> и <ф>: дрова [др٨ва] – дрофа [др٨фа],
<а> и <о>: вол [вол] – вал [вал].

Фонетические комбинаторные изменения

Поскольку звуки речи произносятся не изолированно, а в потоке связной речи, то звуки, во-первых, влиять друг на друга, особенно соседние, когда рекурсия предыдущего звука взаимодействует с экскурсией последующего, во-вторых, испытывать влияние общих условий произношения (влияние начала и конца слова, характера слога, положения под ударением èВлияние звуков друг на друга вызывает комбинаторные изменения, осуществляющиеся в фонетических процессах аккомодации, ассимиляции, диссимиляции, диэрезы, эпентезы, гаплологии и др.
Комбинаторный – от латинского combināre – «соединять», «сочетать».
Аккомодация – от латинского accomodātio – «приспособление». Частичное приспособление артикуляции согласного и гласного, стоящих рядом (прогрессивная и регрессивная)
Ассимиляция – от латинского assimilātio – «уподобление». Уподобление одного звука другому в артикуляционном и акустическом отношениях. Ассимиляция возникает у гласных с гласными, согласных с согласными.
Ассимиляция полная, в результате которой один звук отождествляется с другим и два различных звука становятся одинаковыми. Отдых [оддых]> [од:ых], сжатый [жжатыj]> [ж:атыj].
Ассимиляция неполная, в результате которой один звук уподобляется другому частично (по звонкости-глухости, твёрдости-мягкости и т.д.). Водка [воткъ] – оглушение звонкого согласного, просьба [прo˙з’бъ] – озвончение глухого согласного, снёс [c’н’˙ос]- смягчение согласного в при ставке, слесарь [p’] – слесарный [р]- отвердение мягкого согласного.
Ассимиляция прогрессивная - уподобление в результате влияния предшествующего звука на последующий (редкое явление в русском языке, в основном в диалектной речи). Ванька > Ванькя [ва˙н’к’ъ] – смягчение [к] под влиянием предшествующего мягкого [н’].
Ассимиляция регрессивная – уподобление в результате влияния последующего звука на предшествующий. Сдать [зда˙т’] – озвончение [с] под влиянием последующего [д], сказка [скаскъ] – оглушение [з] под влиянием последующего [к].
Различают ассимиляцию в синхроническом и диахроническом плане диахроническая ассимиляция – процесс (протекающий в определённых временных рамках) уподобление звуков одного типа звукам другого типа. Например, после падения редуцированных [ъ] и [ь] в древнерусском языке (ХII –ХIII вв.) протекал процесс постепенного оглушения звонких согласных, попавших в соседство с глухими: доро[жь]ка > доро[ж]ка > доро[жш]ка > доро[ш]ка. Ассимиляция в синхроническом смысле – строго закономерное чередование звуков, обусловленное позицией. Например, мена [ж] и [ш] в словах дорожный, дороженька, дорожка.
Диссимиляция - от латинского dissimilātio – «расподобление». Замена одного из двух одинаковых или сходных звуков другим, менее сходным в отношении артикуляции с тем, что остался без изменения. Как и ассимиляция, диссимиляция может быть прогрессивной и регрессивной. Диссимиляция - явление редкое в литературном языке, встречается она обычно в речи ненормированной. Февраль (вместо феврарь от лат. februaius – в истории русского языка). колидор (вместо коридор), транвай (вместо трамвай) – в просторечии. Диссимиляция бывает синхронической и диахронической. Ср.: ассимиляция.
Диэреза – от французского diairèse из греческого diairesis – «разрыв, «разделение». Выкидка звука или слога, объясняемая удобством произношения, в результате ассимиляции или диссимиляции. Гру[сн]ый из грустный, пра[зн]ый из праздный, чу[ств]о из чувство, знаме[но]сец из знаменоносец и т.п. См. апокопа, выпадение звуков, гаплология, непроизносимые согласные, синкопа, стяжение гласных,
Эпентеза – от французского epenthèsis из греческого epenthèsis – «вставка». То же, что вставка звуков. Например, *kapia >kapja> капля/
Гаплология – от греческого gaplos «простой» и logos - «знание». Опущение одного из одинаковых соседних слогов вследствие диссимиляции. Знаменосец (вместо знаменоносец), минералогия (вместо минералология), трагикомедия (вместо трагикокомедия).
Протеза – от греческого prothesis – «подстановка», «стоящий впереди». появление в абсолютном начале слова согласного звука (в других языках также гласного), не оправданного этимологически, но вызванного фонетическими причинами (см. протетический звук). Протетический звук – согласный, присоединяемый вначале слова перед гласными для облегчения произношения. Восьмой (ср. осьмой), ягнёнок (протетический j ср. агнец).
Редукция – от латинского reductio –«приводить обратно, возвращать; сокращать, уменьшать», «отведение назад». Ослабление артикуляции звука и изменение его звучания (в основном относится к гласным в безударном положении).
Редукция качественная. Ослабление и изменение звучания гласных в безударном слоге, сопровождаемое потерей тех или иных признаков их тембра. Редукция гласного <о> в первом предударном, втором предударном и заударном слогах (ср.: голову [гóлъву], голов [г٨лóф], голова [гъл٨вá]. В отдельных словах иноязычного происхождения, фонетически не до конца освоенных русским языком, безударные гласные произносятся без редукции. Так в первом предударном слоге без редукции произносится [о] в словах боа, досье, отель и др.; [э] в словах ателье [тэ], атеист [тэ], демарш [дэ], депрессия [дэ] и др. Во втором предударном слоге без редукции произносятся гласные [а], [о], [э], например, парвеню [а], болеро [о], дегазация [э] и др.
Редукция количественная. Уменьшение долготы и силы звучания гласного в безударном слоге при сохранении характерного тембра. Редукция гласного [у] в первом и втором предударных слогах (ср.: сýдно, судá, судовóй)
Лексикология. Слово как единица лексики
СЛОВО КАК ЕДИНИЦА ЛЕКСИКИ
СЛОВО КАК ЕДИНИЦА ЛЕКСИКИ План: 1. Признаки слова как лингвистической единицы 2. Типы лексических значений 3. Парадигматические связи Синтагматические связи 4. Однозначные и многозначные слова. Типы переносных значений слов. Лексикология - это раздел языкознания, изучающий словарный состав русского языка в его современном состоянии (синхронно) и в аспекте исторического формирования (диахронически). Предметом её изучения является слово. Слово – это центральная единица языка, с помощью которой человек именует окружающие его явления. В связях между словами он моделирует отношения, которые наблюдает между этими явлениями. Язык – это система систем, расположенных не в одной плоскости, а как бы надстраивающихся одна над другой. Из фонем строятся морфемы, из морфем - слова, а из слов – предложение, которое и позволяет передать информацию адресату. Отсюда четыре основных уровня языковой системы: фонологический, морфологический, лексический, синтаксический, т.е. единицы одного уровня входят в единицы другого уровня. Слово – это знаковая единица языка, представляющая собой единство материальной формы (план выражения) и содержания (план содержания). Наиболее существенные признаки слова таковы: 1) фонетическая оформленность (звуковой состав), 2) семантическая валентность (способность с помощью лексемы выражать наши представления о действительности, т.е. лексическое значение), 3) недвуударность (слово имеет одно основное ударение, хотя могут быть и побочные ударения), 4) лексико-грамматическая отнесённость (т.е. принадлежность к определённой части речи, которая определяет его общую категориальную значимость), 5) непроницаемость (т.е. невозможность вставить нечто внутрь слова) [См.: Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. – М., 1972. –С. 11] Слово как языковой знак выполняет следующие функции: 1. номинативную (слово называет что-либо), 2. коммуникативную (слово является средством общения), 3. экспрессивную (т.е. выразительную ср.: глаза – очи - зенки). Основной единицей в лексической семантике является слово, элементарной единицей – лексико-семантический вариант (ЛСВ). ЛСВ – элементарная единица лексической семантики коммуникативного уровня. Типы лексических значений слова. У слова различаются лексическое и грамматическое значения. Грамматическое значение характеризует целый класс слов. Но у каждого слова есть ещё индивидуальное значение, которое называется лексическим значением. Оно состоит из четырёх элементов. Предметная отнесённость. Употребляя звуковой комплекс, мы передаём информацию о явлении действительности. Связь звукового комплекса с кусочком действительности называется предметной отнесённостью, т.е. денотатом. Например, звуковой и буквенный комплекс стол связан с классом определённых предметов и с каждым предметом этого класса в отдельности. Звуковой (буквенный) комплекс в ситуациях общения, мышления замещает собой предмет (действие, признак предмета и т.д.) и тем самым выполняет знаковую функцию. 2. Понятийное содержание. Передача информации с помощью слова возможна только потому, что у всех носителей языка с каждым из слов связано сходное содержание, например, стол – предмет мебели в виде широкой горизонтальной доски на высоких опорах, на который что-то ставят при работе или еде. [Ожегов С.И. Словарь русского языка]. Класс предметов или явлений действительности отражается в нашем сознании в форме понятия, которое входит составным элементом в лексическое значение. Этот элемент называется понятийным содержанием (сигнификатом). Понятие – это обобщённое отражение класса предметов, т.е. отражение в виде совокупности существенных признаков, например, для понятия стол важны лишь существенные признаки: вид мебели, общая форма, функция; но в него не входят такие признаки, как величина, цвет, количество ножек, форма столешницы, материал, из которого он сделан. Понятие хранится в нашей памяти, поэтому чтобы рассуждать о природе понятия, необходимо воспользоваться его словесной моделью – определением его через род и видовое отличие ср.: стол, стул, шкаф. В понятие входит признак, который включает данный предмет в более широкий класс, который называется родовым (мебель). Кроме того, в понятие входит один или несколько признаков, выделяющих предмет из широкого класса в более узкий класс, видовые признаки, т.е. отличительные (указание на назначение предмета). Понятийное содержание слова складывается из признаков понятия, которые применительно к лексическому значению называются семами. Сема – это минимальная предельная составная часть (компонент) элементарного значения, «элементарная клеточка» значения. Совокупность сем образуют смысловую структуру семемы, т.е. лексического значения. Компонентный анализ – расчленение лексического значения на более мелкие смысловые единицы, т.е. семы (См.: Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. - М.: Высшая школа, 1982. – С. 36-45). Семы соответственно родовым и видовым признакам делятся на интегральные (мебель) и дифференциальные (для работы или еды, для сидения, для хранения чего-либо). Однако понятийное содержание слова не исчерпывается интегральной и дифференциальной семами; в него входят семы ещё двух разновидностей: семы, отражающие грамматическую природу слова, и семы, отражающие представление. Лексико-грамматические семы включают слово в классы ещё более широкие, чем родовые. Интегральная сема соотносит слово с ближайшим родом: стол - мебель, скрипач - музыкант, дождь - осадки, комната -помещение. Все эти четыре слова объединяет то, что они являются именем существительным, лексико-грамматический разряд – конкретные существительные, т.е. считаемые предметы: общность этих слов фиксируется в категориальной семе «предмет» и разрядной семе «конкретный предмет»; они отличаются, с одной стороны, от существительных синева (отвлечённое), листва (собирательное), вода -(вещественное); с другой стороны, от слов играть (глагол), синий (прилагательное). Таким образом, в понятийном содержании происходит как бы постепенная конкретизация значения (постоянные признаки): предмет - конкретный неодушевлённый - мебель - доска на высоких опорах для того, чтобы ставить на неё что-л. при работе или ед = стол. В нашем сознании понятие не изолировано от других форм отражения действительности, в частности от представления. Представление – это отражение конкретного предмета или явления в форме совокупности признаков, в том числе чувственно воспринимаемых, без непосредственного взаимодействия с этим предметом, т.е. несущественные, переменные признаки, например, у слова стол (высота, количество ножек, форма столешницы, цвет, материал, поверхность и др.) Кроме того, в различных речевых условиях в понятийном содержании может появиться потенциальная сема, отражающая несущественный признак предмета или явления. Например, сказав о человеке , что он подл, коварен, как змея, мы актуализируем потенциальную сему «злой, коварный». Рассмотрим такие примеры: У змеелова в мешке было уже три змеи. Ух, какая он змея! Змея – 1. пресмыкающееся; узкое, извивающееся длинное тело без ног, с ядовитым жалом, незаметно подползающее; коварное; прямое номинативное значение. 2. о человеке с тонким расчётом, со злым умыслом, входящем в доверие, находящем самое уязвимое место, действующем неожиданно; о злом, коварном; переносное неноминативное (оценивающее, характеризующее) значение, синтаксически обусловленное, в предложении является сказуемым. Метафорический перенос основан на сходстве поведения; ОСП (общий семантический признак : злость, коварство. Потенциальная сема может быть, а может и отсутствовать в понятийном содержании слова. Схематично состав понятийного содержания выглядит следующим образом: КС (категориальная сема) + ИС (интегральная сема) + ДС (дифференциальная сема) + ПС (периферийная сема) + ПтС (потенциальная сема). Коннотации. Коннотация – это добавочная оценка, эмоционально-экспрессивная окраска. Коннотированные семы представляют собой различные сопутствующие оттенки, которые у одного слова могут быть, а у другого отсутствовать. Оценочная коннотация, т.е. эмоциональная оценка именуемого предмета, передаваемая словом наряду с называемым явлением (ласкат., выс., торж., презр., уничижит., пренебр., неодобр., фамильяр., ирон.), например, ср.: юноша - «человек в возрасте, переходном от отрочества к зрелости» и юнец – пренебр., юноша, мальчик». Словом юноша м ы называем только лицо, то словом юнец передаём ещё пренебрежительное, иногда резко отрицательное отношение к человеку. Развёрнуто это можно передать так: юнец = «человек в возрасте, переходном от отрочества к зрелости или в отроческом возрасте» (понятийное содержание) + «я, говорящий, отношусь к нему пренебрежительно, он мне не нравится» (эмоционально-оценочная коннотация). Именно поэтому слова с оценочной коннотацией нельзя употреблять в деловой речи, в частности в объявлениях, вместо «На работу приглашаются юноши и девушки» - «На работу приглашаются юнцы и д.». Объявление как официально-деловой текст не допускает слов с субъективной оценочностью. Стилистическая коннотация. Слова закреплены за определёнными функциональными стилями (книж., разг.), эта закреплённость воспринимается нами как стилистическая окраска. Зачастую в словарях пометы оценочного типа совмещены со стилистическими пометами («разг.», «прост.»). Например, лицо (нейтр.), лик (выс., поэт., книж.), харя, морда (груб., прост.). Историческая коннотация связана с временной перспективой. Одни слова ощущаются носителями как актуальные (дом, работать, депутат), другие как устаревшие (опричник, бурлак, чело), третьи как новые (пейджер, диджей). Лексический состав языка - это открытая система, которая постоянно пополняется новыми наименованиями, либо теряет часть слов в результате их устаревания. Это же определяет её динамизм, постоянную изменяемость как под влиянием экстралингвистических факторов, так и собственно языковых законов развития.
Парадигматические и синтагматические связи
Структурная значимость слова – это своеобразный адрес слова в лексической системе языка, обусловленный связями данной единицы с другими словами по сходству в значении и по смежности в потоке речи, т.е. связями парадигматическими и синтагматическими. Лексика – это система, т.е. внутренне организованная совокупность лексем, закономерно связанных между собой и постоянно взаимодействующих, это форма организации и взаимодействия словарных единиц (См.: Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. – М., 1968.-С.170-171)
Парадигматические связи. Парадигматика - это рассмотрение единиц языка как
совокупности структурных единиц, связанных отношениями противопоставления, но сопоставляемых друг с другом, т.е. имеющими нечто общее; включение их в ряды «по вертикали» . По общности тех или иных элементов формы и значения слово включается в словесные группы разного объёма – парадигмы.
Одинаково звучащие, одинаково написанные, но имеющие разные значения слова образуют группы омонимов: ключ 1 (отмычка) – ключ 2 (родник), коса 1
(орудие труда) – >коса 2 (причёска) – коса 3 (речная отмель). Слова, одинаково произносящиеся, но по-разному пишущиеся, называются омофонами: компания (группа людей, объединение) – кампания (мероприятие), род – рот, пруд – прут, балл - бал. Слова, одинаковые по написанию, но разные по звучанию, образуют омографы: зáмок (крепость, строение) – замóк (запор), хлопóк (от хлопать) – >хлóпок (растение).
Общность предметной отнесённости приводит к объединению слов в тематические группы , например, диван, кресло, скамейка, стул, тахта,
табурет; шкаф, сервант, тумбочка и др. относятся к теме «мебель». Нетрудно
подобрать слова по тематическим группам «театр», «семья», «транспорт», «школа» и др. В понятийном содержании слов одной темы есть общие семы (интегральные, дифференциальные). Тема обычно имеет ядро и периферию. В ядро входят слова, у которых тематическая сема входит в число основных сем понятийного содержания, периферию составляют слова, у которых тематическая сема является периферийной или потенциальной, например, у слов портфель, ручка, карандаш, тетрадь, дневник нет своего понятийного содержания семы «школа». Не случайно для передачи бесспорной принадлежности данных слов к теме «школа» добавляются определения:
школьный дневник, портфель, ученическая тетрадь и др. В языке также имеются межтематические слова (начать, успеть, мочь, относиться, связь, причина).
Общность категориальной семы обеспечивает выделение крупных объединений слов в языке – частей речи. Все имена существительные имеют общую категориальную сему «предмет», все прилагательные – «признак предмета, не проявляющийся во времени», все глаголы - «действие» и
т.д.
Общность разрядной семы вычленяет внутри частей речи т. называемые лексико-грамматические разряды слов, объединённых разрядной семой и общими грамматическими чертами. Например, слова дерево, машина, крыша, человек имеют сему «конкретный предмет», у слов вода, железо, соль, нефть, уголь есть сема «вещество», у всех прилагательных типа железный, морской, кожаный, деревянный есть сема «отношение к чему-н.».
Общность интегральной семы объединяет слова в ЛСГ (Лексико-семантическая
группа) – более абстрактное образование, чем тема. ЛСГ – нечто общее в огромном ряде наименований и не всегда доступно прямому наблюдению.
Общность интегральной и дифференциальной сем даёт синонимические ряды и антонимические пары.
Общность коннотаций обусловливает выделение групп эмоционально-оценочных слов, стилистически окрашенных слов, а также групп новых и старых слов.
Синтагматические связи.
По смежности в потоке речи слова также объединяются в группы, называемые
синтагмами: сшить платье, связать мысли, купить продукты, бронзовый загар
Синтагматика – это исследование языка, заключающееся в последовательном разделении текста на всё менее протяжённые соположённые единицы, которые сосуществуют между собой, но отличаются одна от другой;
включение их в ряды «по горизонтали».
В зависимости от сочетаемостных возможностей выделяется 4 типа лексических значений слова. 1. Свободное лексическое значение, при котором говорящий руководствуется лишь интересами моделирования ситуации и отражает в межсловных связях отношения между элементами ситуации. Например: книга – интересная, новая, редкая; читать, издавать, хранить; на полке, в библиотеке, в магазине.
Конструктивно обусловленное значение, при котором от зависимого
существительного требуется строго определённый падеж: стремиться к знаниям, заботиться о семье, интересоваться музыкой заниматься спортом, решать задачу и т.п.
3. Фразеологически связанное значение слова лексическое значение, существующее или приобретаемое только в составе фразеологизма: чреватый последствиями, трескучий мороз, кромешная тьма
4. Синтаксически обусловленное значение – лексическое значение, приобретаемое словом только в определённой синтаксической функции: Ну и шляпа (растяпа)! Он настоящее бревно (тупой человек) - функция сказуемого; Эй ты, бревно! – обращение; А я этому бревну и говорю – повторная номинация, когда речь идёт об известном, уже упоминавшемся лице.
Если лексическое значение в слове единственное, то это однозначное
слово (слова терминологического характера, историзмы, архаизмы, неологизмы, сложные слова, аббревиации, экспрессивно окрашенные слова, существительные общего рода, конкретно-бытовые слова, заимствованные слова, имена собственные, фразеологически связанные слова): подоконник,
грач, ланиты, снег, рдеть, тихоня, беленький.
Однозначные и многозначные слова. Типы переносных значений
Лексическое значение слова может быть не единственным, тогда это многозначное слово. У него одно значение выступает как основное, исходное значение, а другое или другие как вторичные, производные, например, Вода была холодная; В твоей работе много воды. Вода – 1. Прозрачная жидкость; 2. перен. Многословие.
Значение многозначного слова определяется только в контексте: вне контекста значение слова лишь приблизительно.
Многозначность представляет собой перенос наименования с одного предмета действительности на другой на основе: 1. сходства а) формы, цвета и др. внешних признаков (метафора): ср.: нос человека – нос корабля, золотая цепочка – золотая осень, макушка дерева – макушка человека, головка ребёнка – головка свёклы; б) сходства впечатлений, ассоциаций (ассоциативный перенос): тёплая вода – тёплый приём, высокое дерево – высокий гость; в) сходства функций (функциональный перенос): крыло птицы – крыло самолёта, дворник с метлой – дворник на стекле автомобиля; 2. смежности по месту, времени и др. (метонимия): светлая аудитория – аудитория молчит, светит месяц – в течение месяца, учиться чеканке – на стене висела чеканка; б) смежность как соотношение общего и частного, родового и видового, части и целого (синекдоха): черепичная крыша – у меня есть крыша над головой.
Синонимы
Синонимы – это слова, близкие или тождественные по своему значению, выражающие одно и тоже понятие, но различающиеся или оттенками значения, или стилистической окраской, или и тем и другим. Синонимы, как правило, принадлежат к одной и той же части речи и выступают как взаимозаменяемые элементы высказывания, например, красный, алый, кумачовый, рубиновый, малиновый, румяный, багровый, багряный, кровавый, пурпурный, коралловый, пунцовый, огненный, червонный; глаза, очи, зенки.
В синонимическом ряду выделяется доминанта (один из членов синонимического ряда, изби-раемый как носитель главного значения, подчиняющий себе все дополнительные смысловые и стилистические оттенки, выражаемые другими членами ряда), определяющая характер всего сино-нимического ряда. В качестве доминанты всегда выступает слово стилистически нейтральное, без оценочного момента по отношению к тому, что ею называется.
Синонимы, обозначая одно и то же понятие, не являются словами, абсолютно идентичными друг другу как в отношении семантики, так и в отношении эмоционально-стилистических свойств..
Идеографические синонимы различаются оттенками значения: ср.: робкий, несмелый, бояз-ливый, трусливый; тёплый, горячий, жаркий, жгучий, знойный .
Стилистические синонимы совпадают по значению, но различаются принадлежностью к разным стилям речи, степенью употребительности, экспрессивной окраской и т.д., например, лоб (нейтр.) – чело (устар., выс.), говорить (нейтр.) – гутарить (диал.), растратить (нейтр.) –расточить (книж.) – растранжирить (разг.) – промотать (разг.-прост.)
Семантико-стилистические синонимы отличаются друг от друга своей семантикой и сфе-рой употребления, эмоционально-экспрессивной окраской, например, спать (межстил., нейтр.) – почивать (устар., почтит.) – дрыхнуть (прост., неодобр.).
У многозначного слова может быть несколько синонимических рядов, которые между собой не будут находиться в синонимических отношениях, например,
Передать письмо – вручить
мысль – сообщить
концерт по радио – транслировать.
Омонимы. Паронимы
Лексическими омонимами называются два или несколько разных по значению слов, совпадающие в написании, произношении и грамматическом оформлении, например, брак 1 – супружеский союз, брак 2 – дефект, изъян; ударник 1 – часть затвора винтовки, ударник 2 – передовой рабочий, ударник 3 – музыкант, играющий на ударных инструментах. В лексикологии различают два типа омонимии: полные и неполные (частичные) омонимы.
К полным лексическим омонимам относятся слова одной части речи, у которых совпадает вся система форм, например, ключ 1 – родник, ключ 2 – отмычка.
К неполным лексическим омонимам относятся слова одной части речи, у которых совпадает не вся система форм, например, завод 1 – предприятие, завод 2 – приведение в действие механизма (нет формы мн. ч.).
Между словами-омонимами нет никакой понятийно-семантической связи, свойственной разным значениям многозначного слова, потому что они соотносятся с тем или иным явлением действительности независимо друг от друга, например, дай мне ключ (отмычка замка).
Разграничение многозначности и омонимии
Семантический способ
1. Определить значение по словарю, подобрать синонимы.
2. Выявить общие семантические признаки. Начертить схемы ЛСВ.
3. Перевести на другой язык.
Образец: 1) Уличный шум мешал заниматься.
2) Чтобы каша не подгорела, нужно её постоянно мешать.
3) Базарные торговки мешали молоко с водой.
1. мешать – создавать помехи, шуметь; 2) мешать – перемешивать; 3) мешать – смешивать, делать однородную массу, разбавлять
Грамматический и деривационный способы
1. Сопоставить парадигмы склонения у именных частей речи, парадигмы спряжения у глаголов
2. Установить словообразовательные возможности
Явления, сходные с омонимией
Омофоны – звуковое совпадение слов, словосочетаний: род (происхождение) – рот (часть ли-ца), труд (работа) – трут (палочка для добывания огня), немой (не умеющий говорить) – не мой (чужой), глаз (орган зрения) – глас (голос).
Омоформы – совпадение в некоторых формах разных слов: печь (сущ.) – печь (глаг.), три (числ.) – три (глаг., повел. накл.), мыла (глаг., прош. вр.) – мыла (сущ., Р.п.), вожу (от водить) – вожу (от возить), дорогой, золотой (прил, м.р.,И.п.) – дорогой, золотой (прил., ж.р., Р., Д., П. п.)
Омографы – слова, совпадающие в написании, но различающиеся ударением: мукá – мýка, хлóпок – хлопóк, бéлок – белóк, мóю –мо`ю, úрис –ирúс, ýже – ужé.
Паронимы – это близкие по звучанию однокоренные слова с ударением на одном и том же слоге, относящиеся к одной части речи, одному и тому же роду или виду, выражающие разные смысловые понятия: эмáлевый (1. Относящийся к эмали, являющийся эмалью; 2. сделанный из эмали, украшенный эмалью) – эмалирóванный (покрытый эмалью), здрáвица (произнести тост за здоровье кого-н.) – здрáвница (лечебное учреждение), одéть (1. облечь кого –л. в какую –л. одеж-ду, 2. покрывать собой) – надéть (1. натянуть, надвинуть одежду, обувь, чехол, покрывая, облекая кого-, что-л.; 2. приладить, укрепить, прикрепить какой-л. предмет на чём-л., на что-л.)
Парономазия – слова с разным значением, разным написанием, имеющие очень близкое, но не тождественное произношение: серы – сэры, раут – раунд, весело – весила, шута – шутя, месяца – месится, власти – влазьте.
Антонимы
Антонимы – слова, противопоставленные по самому общему семантическому признаку. Ос-нова антонимии – это наличие в значении слова качественного признака, который может возрастать или убывать и доходить до противоположного, например, горячий – холодный, большой – маленький, плохо – неплохо, открыть – закрыть, обуть - разуть.
У многозначного слова может быть несколько антонимов: начало – конец, исток –устье, про-лог – эпилог, альфа – омега.
Явления, сходные с антонимией
Оксюморон – стилистическая фигура, состоящая в соединении двух логически несовмести-мых понятий, противоречащих друг другу, например, красноречивое молчание, «Живой труп», холодный кипяток, ужасно красивый, сладкая скорбь, «Горячий снег».
Конверсивы – слова, выражающие противоположности в исходном и изменённом высказыва-нии, но не в обычном и обратном порядке, например, врач принимал больного – больной посе-тил врача; Миша дал книгу Вере – Вера взяла книгу у Миши.
Энантиосемия – развитие в слове противоположных значений: задуть свечу (погасить) – за-дуть домну (сделать действующей), брошенная мысль (бегло, вскользь, сейчас) – брошенная мысль, идея (забытая, оставленная давно).
Табу (полинезийское слово) словесное – слово, употребление которого запрещено или огра-ничено под влиянием внелингвистических факторов (суеверия, предрассудков, стремления избе-жать грубых выражений и т.п.). Хозяин, мохнач, Потапыч (вместо медведь в языке промысловых охотников).
Эвфемизм (греч. euphēmismos из eu – хорошо + phēmi- говорю). Смягчающее обозначение какого-либо предмета или явления, более мягкое выражение вместо грубого. Она в интересном положении вместо она беременна. Не сочиняйте вместо не врите. Туалет вместо уборная.
Пуризм (от лат. purus – чистый) – стремление к сохранению языка в неприкосновенном виде, борьба против всяких новшеств (неологизмов, иноязычных заимствований), ограждение литературного языка от проникновения в него ненормированных лексических и грамматических элементов, что нередко является естественным для развития языка.

Фразеология. Лексикография. Этимология

Фразеология
Фразеология – раздел языкознания, изучающий особые фразеологические единицы, а также их совокупность. Основной её единицей являются фразеологизмы или фразеологические обо-роты.
Фразеологический оборот, по определению Н.М. Шанского, - это воспроизводимая единица языка из двух или более ударных компонентов словного характера, целостная по своему значению и устойчивая в своём составе, а также структуре.
Фразеологизмы выполняют номинативную, коммуникативную экспрессивную функции, характеризуются регулярной повторяемостью, устойчивостью, возобновляемостью, семантиче-ской целостностью значения, расчлененностью своего состава, незамкнутостью (открытостью) структуры.
Фразеологические единицы (ФЕ) возникают, когда, по меньшей мере, два слова (чаще знаменательных), участвующих в его формировании, оказываются преобразованными семантически в такой мере, что полностью или частично утрачивают собственное лексическое значение, т.е. фразеологизм состоит их компонентов. В семантическом отношении компонент – величина непостоянная, т.к. степень преобразования бывает неодинаковой: одни компоненты полностью теряют семантическую связь со словами свободного употребления (куры не клюют –«очень много денег»), другие лишь частично сохраняют семантическую связь со словами (короче воробьиного носа – «очень невелик»), третьи почти не несут каких–либо семантических потерь (находить общий язык –«добиваться взаимопонимания»).
Необходимо четко отграничивать фразеологические обороты от свободных сочетаний и от отдельных слов.
Сходство и различие слова и фразеологизма:
СЛОВО: Наличие лексического значения, например, осень, гора, двигаться. Постоянство морфемного состава, например, холодный, подоконник.
Фонетическая цельнооформленность и одноударность, например, паровоз, строительство, хлебозавод.
ФРАЗЕОЛОГИЗМ: Наличие экспрессивного, обобщенно-фразеологического значения, например, бить баклуши, валять дурака – прост. «бездельничать».
Постоянство компонентного состава, например, ни свет ни заря – «очень рано».
Фонетическая раздельно-оформленность, дву- и более ударность, например, ни рыба ни мясо, через пень колоду, как без рук.
Их сходство: Воспроизводимость в готовом виде, ср.: плохо – спустя рукава, хорошо – засучив рукава; Регулярность соотношения с одной и той же частью речи, ср.: Он работал плохо (наречие)– Он работал спустя рукава (наречие).
Постоянство синтаксических функций (обстоятельство образа действия)
Сходство и различие словосочетания и фразеологизма:
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ: Создание каждый раз заново, например, Врач-протезист положил готовые зубы/ или готовые зубные протезы / или готовые протезы верхней и нижней челюсти больного на полку. Полная мотивированность значения семантикой составляющих слов, например, холодная зима, ясный день. Абсолютная невозможность замены ни одного из слов без изменения значения, например, дождливая погода, морозная погода, ясный день, тёплый день. Самостоятельность синтаксических функций каждого слова, например, Бабушка по-старинке набрала (сказ.) в рот (обст. места) воды (доп.) и сбрызнула пересохшее бельё.
ФРАЗЕОЛОГИЗМ: Воспроизведение постоянного состава компонентов, например, Поссорься с одним – с другим, так и придется зубы на полку поло-жить (А. Остр.). положить зубы на полку – «голодать, ограничивать себя в самом необходимом». Полная или частичная немотивированность значения семантикой компонентов, например, бабье лето, трескучий мороз.
Относительная возможность или пропуск одного из компонентов с сохранением общего значения, например, Ай, Моська, знать она сильна… (коль лает на слона), свежо предание,… (а верится с трудом). Единство синтаксических функций всего фразеологизма в целом, например, Никто ничего не промолвил, точно в рот воды набрали, т.е. воды в рот набрали –«молчали», сказуемое.
Их сходство: Раздельнооформленное строение, например, ясный день - бабье лето. Многоударность, например, ясный день - бабье лето

Общее значение фразеологической единицы не равно сумме значений компонентов, входящих в неё, например, бить баклуши –«бездельничать». Это свойство фразеологизма – цельность, невыводимость его семантики из значений компонентов – называется идиоматичностью. Идиоматичность – это смысловая неразложимость фразеологизма вообще. Устойчивость – это мера, степень семантической слитности и неразрывно связана с идиоматичностью. Чем выше мера семантического расхождения между словами свободного употребления и соответствующими компонентами фразеологизма, тем выше устойчивость, тем идиоматичнее фразеологический оборот.

Приведем пример. Б. Окуджава перенес операцию на сердце в США в то время, когда был путч в Москве в августе 1991 года. Выписавшись из госпиталя, поэт стал выяснять у своих американских знакомых, какова обстановка в Москве. Ему сообщили, что когда мистер Горбачев возвратился из Фороса в столицу, то увидев Лукьянова, сказал: "Я тебя 40 лет знаю. Что ты мне спагетти на уши вешаешь?" Американцы не могли понять, как можно вешать спагетти на уши. Американский комментатор в России буквально перевёл русский просторечный фразеологизм вешать лапшу на уши "вводить в заблуждение, обманывать", заменив компонент лапша словом спагетти, потому что в США знают мучное изделие в виде тонких длинных жгутиков (полосок) под названием спагетти, а русскую лапшу там не делают. Но нельзя фразеологический оборот переводить на другой язык дословно. Необходимо привести семантический аналог в другом языке, в частности в английском языке имеется фразеологизм to pull the wool over smb’s eyes, означающий «обманывать, дурачить, часто с помощью ложных обещаний».
Основные классификации фразеологических единиц
Различная степень лексической неделимости, а следователь-но, неодинаковый характер их идиоматичности позволяют вслед за академиком В.В. Виноградовым выделить три основных типа: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. Н.М. Шанский (ученик Виноградова) дополнил еще четвертым типом: фразеологическими выражениями.
Фразеологические сращения – такие семантически неделимые фразеологические обороты, в которых целостное значение совершенно несоотносительно с отдельными значениями составляющих их компонентов, их значение не мотивировано, как значение непроизводных слов, например, во всю ивановскую, сломя голову, собаку съесть, бить баклуши, лясы точить, через пень колоду, перемывать косточки.
Фразеологические единства – это семантически неделимые и целостные фразеологические обороты, значение которых мотивировано значениями составляющих их компонентов. Неразложимое значение возникает в результате слияния значений составляющих его слов-компонентов в единое обобщенно-переносное значение, например, первый блин комом, намылить шею/голову, закинуть удочку, мелко плавает, положить зубы на полку, играть первую скрипку. Мотивированность фразеологизмов не прямая, а опосредованная. Фразеологические единства допускают вставку других слов, например, тянуть (служебную) лямку.
Фразеологические сращения и единства чаще всего выступают эквивалентами слов, нередко объединяются в одну группу идиом, идиоматических оборотов. Они противостоят фразеологическим сочетаниям и выражениям.
Фразеологические сочетания – это такие устойчивые не-свободные обороты, значение которых мотивировано семантикой составляющих компонентов, обороты, в которых имеются компоненты как со свободным значением, так и со связанным, напри-мер, закадычный друг, щекотливый вопрос, кромешный ад, скоропостижная смерть, трескучий мороз, утлый чёлн, насупить брови, заклятый враг, расквасить нос, скалить зубы. Фразеологически связанные компоненты можно заменить синонимом: скоропостижная смерть – верная смерть, расквасить нос – разбить нос, закадычный друг – верный друг.
Фразеологические выражения – это устойчивые в своём со-ставе и употреблении фразеологические обороты, которые не только семантически членимы, но и целиком состоят из слов со свободным значением.
От фразеологических сочетаний фразеологические выражения отличаются тем, что в них нет слов-компонентов с фразеологически связанным значением. Это афоризмы, образные цитаты, крылатые слова, пословицы, поговорки, составные наименования: любви все возрасты покорны; волков бояться – в лес не ходить; оптом и в розницу; всерьёз и надолго.
Основная специфическая черта фразеологических выражений, отличающая их от свободных сочетаний, - это их воспроизводимость как готовых единиц с постоянным составом и значением, т.е. они извлекаются из памяти целиком, а не создаются в процессе общения: ср.: Любви все возрасты покорны – Стихи покоряли своей искренностью и свежестью.
Следует различать фразеологические выражения коммуникативного (предикативного) характера и номинативного характера. Фразеологические выражения первого типа представляют со-бой предикативные единицы, равные предложению (пословицы, афоризмы). Они всегда являются целыми высказываниями, выражают то или иное суждение, например, Тише едешь – дальше будешь; Хрен редьки не слаще; И дым Отечества и сладок и приятен; Суждены нам благие порывы; Человек – это звучит гордо. Фразеологические выражения второго типа - это единицы, равные сочетанию слов, выступающие как один член предложения, как словесные формы того или иного понятия, выполняющие номинативную функцию: белый гриб, соляная кислота, люди доброй воли, на данном этапе, дом отдыха, поджигатели войны.
По объёму изучаемого материала, по степени семантической слитности различают фразеологию в «узком смысле» (В.В. Вино-градов, А.И. Молотков) и «широком смысле» (Н.М. Шанский, М.И. Фомина, В.П. Жуков).
Фразеология в «узком смысле» - это фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. Фразеология в «широком смысле» - это неоднородные, разнокачественные образования: собственно фразеологизмы (стрелянный воробей, нить ариадны, закидывать удочку, печь как блины), фразеологические сочетания (расквасить нос, закля-тый враг), фразеологические выражения, т.е. составные термины и наименования (белый гриб, доска почёта), пословицы (тише едешь - дальше будешь; семь раз отмерь, один раз отрежь), поговорки (год на год не приходится), крылатые изречения (демьянова уха, лошадиная фамилия; дома новы, да предрассудки стары) и др.
Фразеологической системе свойственны разного рода системные отношения, в первую очередь парадигматические и синтагматические отношения.
Являясь единицей разноплановой, сложной по структурно-семантическим, генетическим, экспрессивно-образным, функциональным и др. признакам, фразеологизмы входят в самостоятельную фразеологическую систему, для которой характерны: 1) сам набор особых средств, отражаемых в толковых и в специальных фразеологических словарях; 2) ряд специфических черт семанти-ческой структуры фразеологизмов, особенности их связей между собой и с другими словами, функционально-стилистическими свойствами и т.п.
Фразеологические обороты могут быть объединены в парадигмы по разным признакам: 1) нелингвистическим, например, по тематическим группам, например, физическое здоровье: кровь с молоком, здоров как бык, на нем воду возят; «молчание» как воды в рот набрали, держать язык за зубами; 2) собственно-лингвистическим, например, по структуре значения – однозначные и многозначные; омонимичные, по сходству или противоположности семантики – синонимичные и антонимичные; по степени мотивированности обобщенного значения – сращения, единства, сочетания, выражения; по генетической характеристике – исконные и заимствованные и т.д.; 3) по лингвостилистическим признакам, например, объединение фразеологизмов по стилистической окраске – книжные, разговорные и др., стилистической окраске – высокие, уничижительные, презрительные и др.
Синтагматические отношения фразеологизмов характеризуются сочетаемостью с тем или иным кругом слов. Есть фразеологические обороты, которые по современным языковым нормам употребляются с одним или двумя словами, т.е. их сочетаемость «замкнута», например, только в сочетании с лексемами деньги и слова употребляется фразеологизм бросать (кидать) на ветер. В одном случае реализуется значение «зря, безрассудно расходовать», во втором – «говорить впустую».
Начало формы
Конец формы

жүктеу/скачать 448.11 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 34