Ю. В. Иванова и М. В. Шумилин Научная монография
жүктеу/скачать 6.36 Mb.
|
| 1647 Вариант античного списка «четырех элементов», в который «небо» и «воздух» попали одновременно по той причине, что «небо» замещает «эфир». 1648 Беньямин В. Происхождение немецкой барочной драмы / Пер. с нем. С. Ромашко. М., 2002. С. 177, комментируя этот пассаж, поясняет, что у Валериано все в мире создано «ради человека» не в смысле «телеологии Просвещения», а в смысле «телеологии барокко», дело которой – «не земное и не нравственное блаженство тварей Божьих, а одно только таинственное их наставление». Может быть, корректнее было бы сказать, что Валериано просто развертывает импликации христианской телеологии, в которой все, что творится в мире, на самом деле «про человека» (и в этом смысле «ради него»). Конец фразы про то, что мы «не просто наблюдатели», Беньямин характерным образом обрезает. 1649 Речь о следующем после посвятительного письма оглавлении, которое мыслится как своего рода аннотация содержания книги (ср. аналогичное предуведомление о содержании в предисловии Полициано к «Смеси», переведенном в 17 главе настоящей монографии). 1650 Привязка выбора льва в качестве первой темы к посвящению «Иероглифики» Козимо Медичи явно вторична, поскольку бестиарии (к традиции которых примыкает и «Иероглифика»: первая 31 книга в ней почти исключительно посвящена значениям животных) практически всегда начинались именно со льва еще со времен «Физиолога». Ср. о связи книг эмблем с бестиариями Cohen S. Animals as Disguised Symbols in Renaissance Art. Leiden, 2008. 1651 Имя Льва Х получил, став папой римским в 1513 г., Джованни Медичи (1475–1521), а потому «львами» иногда стали символически обозначаться и другие представители семьи Медичи (см. Tacconi M. S. Cathedral and Civic Ritual in Late Medieval and Renaissance Florence: The Service Books of Santa Maria del Fiore. Cambridge, 2005. P. 187; об увлечении самого Льва символами в виде львов ср. Lazzaro C. Animals as Cultural Signs: A Medici Menagerie in the Grotto at Castello // Reframing the Renaissance: Visual Culture in Europe and Latin America 1450–1650 / Ed. by C. Farago. New Haven, 1995. P. 203–205). Самого будущего Льва Х некогда обучал древнегреческому языку Урбано да Больцани, дядя Пиерио (Picotti G. B. La giovinezza di Leone X. Milano, 1927. P. 17–18), благодаря чему сам Пиерио пользовался покровительством Медичи и, в частности выполнял аналогичную функцию наставника Ипполито и Алессандро де’ Медичи в 1520-е гг. (см. Gouwens K. Remembering the Renaissance: Humanist Narratives of the Sack of Rome. Leiden; Boston; Köln, 1998. P. 143–167); он может намекать здесь и конкретно на эти факты (что Ипполито и Алессандро были для Пиерио тем же, чем для дяди был Лев, т. е. были «его львами»). О периодических отсылках к понтификату Льва Х в «Иероглифике» см. Rolet S. Une Hieroglyphicomachia végétale: La succession des papes Léon X, Adrien VI et Clément VII dans les Hieroglyphica (1556) de Pierio Valeriano // Flore au paradis: Emblématique et vie religieuse aux XVIe et XVIIe siècles / Présent. de P. Choné et B. Gaulard. Glasgow, 2004. P. 195–208. «Недавно оторван от груди» из наследников Козимо в 1556 г. был Пьетро (1554–1604), который в итоге как раз совсем не впитал интерес к словесности и учености и впоследствии прославился как безнадежный мот и убийца своей первой жены Элеоноры ди Гарсиа Толедской. Формулировка «мой лев» (Leo meus) скорее всего не подразумевает ничего, кроме конвенционального знака личной привязанности к семье Козимо. 1652 Лев постоянно трактуется как символ Христа в Средние века, ср. уже Физиолог 1. Стоит обратить внимание, что Валериано вполне допускает христианские трактовки «иероглифов»; он реконструирует не совсем египетский язык знаков, а истинный язык знаков, который по идее должен быть тождествен египетскому, но в случае вот такого конфликта христианская истина, разумеется, оказывается предпочтительнее египетской. 1653 Идея, что у льва различаются передняя и задняя части, видимо, взята из Гораполлона, Иероглифика 1.18: «Желая изобразить силу, рисуют переднюю часть льва, поскольку эти члены у него более сильные». Идея о «небесности», может быть, также связана с Иероглификой 1.17, где говорится, что голова льва похожа на солнце. 1654 Levis obiectum amictus, не вполне понятный пункт. Скорее всего подразумевается пассаж из Сенеки, О гневе 3.31: «Быка выводит из себя красный цвет, аспид становится в боевую стойку, когда видит тень, медведей и львов провоцирует платок». Ср., впрочем, также Раймунда Луллия, Новая риторика 2.4.8: «Лев из-за силы своей столь самоуверен, что не боится никаких людей, нападающих на него с копьями, мечами или дротиками любого рода. Но если кто-то пойдет на него с одной только длинной веревкой, волоча ее по земле, то лев очень быстро убежит, охваченный ужасным страхом». 1655 Похоже, какое-то развитие той темы, что лев приходит в ярость от кривляния обезьян (Плиний, Естественная история 8.52) или питается обезьянами во время болезни (Гораполлон, Иероглифика 2.76, Абердинский бестиарий Fol. 8r и вообще бестиарии «второй семьи», см. Clark W. B. A Medieval Book of Beasts: The Second-Family Bestiary: Commentary, Art, Text, and Translation. Woodbridge, 2006. P. 122); эти сообщения иногда следуют непосредственно за списками страхов льва, что могло послужить причиной путаницы. Ср. Ulyssis Aldrovandi patricii Bononiensis De quadrupedibus digitatis viviparis libri tres et De quadrupedibus digitatis oviparis libri duo… Bononiae, 1645. P. 23: «Наконец, из четвероногих у львов очень ожесточенная вражда с обезьяной, поскольку, как только обезьяна видит льва с какого-нибудь дерева и находит возможность спрыгнуть на него, то сразу же хватается за его хвост и цепляется за ягодицы, всевозможными издевательствами оскорбляя своего царя. Поэтому, как отмечает Пиерио, лев, злясь на это, враждует с оным животным». 1656 Это утверждение взято из той же самой главы Элиана, что и предыдущее (О природе животных 1.36), где, однако, на самом деле говорится уже не о львах, а о волках («Лев же наступает ногой на листья дуба – и впадает в ступор. …<испорченное место> и волк, стоит ему только приблизиться к листьям морского лука»). Идея, что на морской лук так реагирует и лев (возможно, основанная на понимании текста Элиана в том смысле, что морского лука боятся оба, и лев, и волк? или на тексте Элиана, в котором было пропущено слово «волк»?), восходит к латинскому пересказу Элиана, изданному Пьером Жилем (1490–1555): «И не следует упускать из виду, что, как лев наступит на листья дуба, так его одолевает ступор; и точно также, стоит ему только наступить на листья травы морской лук или даже просто приблизиться к ним, его охватывает ступор» (Ex Aeliani Historia per Petrum Gyllium Latini facti, itemque ex Porphyrio, Heliodoro, Oppiano, tum eodem Gyllio luculentis accessionibus aucti libri XVI. De vi et natura animalium; Eiusdem Gyllii Liber unus, De Gallicis et Latinis nominibus piscium. Lugduni, 1535. P. 81). Ср. в XVII в. «Новое руководство по выяснению тайных причин симпатии и антипатии» Сильвестра Рэттрэя (Theatrum sympatheticum auctum, exhibens varios authores; De pulvere sympathetico quidem: Digbaeum, Straussium, Papinium, et Mohyum; De unguento vero armario: Goclenium, Robertum, Helmontium, Robertum Fluddum, Beckerum, Borellum, Bartholinum, Servium, Kircherum, Matthaeum, Sennertum, Wechtlerum, Nardium, Freitagium, Conringium, Burlinum, Fracastorium, et Weckerum; Praemittitur his Sylvestri Rattray, Aditus ad sympathiam et anti-pathiam. Norimbergae, 1662. P. 17: «Если лев и волк наступят на листья дуба или морского лука, то впадают в ступор») и «О четвероногих» Улисса Альдрованди, также разбирающего «симпатии и антипатии» льва (Ulyssis Aldrovandi Op. cit. P. 23: «Также лев плохо переносит, если из земли растет морской лук, поскольку, если он неосторожно наступит на листья этого растения, то сразу же его охватывает ступор, как пишет Жиль в комментариях к Элиану, добавляя к морскому луку листья дуба: наступив на них, лев сразу остолбеневает и некоторое время оказывается неспособен бежать»). 1657 Не очень понятно, о чем речь; возможно, о том, что, раз в Евангелии от Луки 22.43 Ангел приходит укреплять Иисуса, когда тот стоит на коленях и молится, то значит, Ему даже на коленях стоять трудно было? 1658 Из формулировки Валериано не до конца понятно, кого «его» (Христа или льва), но скорее подразумевается лев. 1659 Примечание Жана Писсевена (1602): «Причем издревле, у ворот египетских храмов, согласно Клименту в пятой книге “Стромат” <5.5.31.5>. Значение этих изображений объясняется там же». Климент Александрийский в указанном месте пишет вот что: «По той же причине и египтяне перед своими храмами ставят изображения сфинксов, как зашифрованное и непонятное сообщение о богах, видимо, в том смысле, что божество нужно и любить, и бояться: любить, поскольку оно милостиво и благосклонно к благочестивым, а бояться, поскольку оно неумолимо в своей справедливости к нечестивцам. Ведь сфинкс образует загадку, соединяя в себе образ зверя и человека». Однако Валериано вряд ли использовал Климента, по-видимому еле-еле привлекшего внимание иероглифистов только к началу XVII в. (ср. выше прим. 7 и 40). Это объясняет, почему не упоминается описываемое Климентом значение; более странно, что он не упоминает более распространенную идею, что сфинкс – это такое иероглифическое изображение самой природы загадок-иероглифов (вслед за Плутархом, Об Исиде и Осирисе 354С, эту интерпретацию воспроизводит Пико делла Мирандола в «Речи о человеческом достоинстве» и в «Комментарии к канцоне Бенивьени», см. Curran B. Op. cit. P. 93–4). Валериано, по-видимому, вообще предпочитает скорее самостоятельно вычислять значения «иероглифов» на основании «естественных соответствий», чем следовать за толкованиями предшественников (он, в частности, периодически – в главах 33.7, 48.26 и 56.37 – отвергает толкования, появляющиеся в «Гипнеротомахии Полифила», см. Ibid. P. 150 и ср. выше прим. 49). Что сфинксы сидят у ворот храмов, Валериано мог узнать, например, из указанного места Плутарха или из Страбона, Географика 17.1.28. 1660 Голове посвящена 32 книга «Иероглифики». 1661 Ср. эмблему Андреа Альчато «О том, что следует бороться с невежеством» (Andreae Alciati Emblematum libellus. Parisiis, 1534. P. 50): помещенное ниже изображение сфинкса сопровождается следующим текстом: Quid monstrum id? sphinx est. cur candida virginis ora / Et volucrum pennas, crura leonis habet? / Hanc faciem assumpsit rerum ignorantia, tanti / Scilicet est triplex caussa, et origo mali. / Sunt quos ingenium leve, sunt quos blanda voluptas, / Sunt et quos faciunt corda superba rudes. / At quibus est notum quid Delphica litera possit, / Praecipitis monstri guttura dira secant. / Namque vir ipse, bipesque tripesque et quadrupes idem est, / Primaque prudentis laurea, nosse virum «Что это за чудище? Это сфинкс. Почему у него лицо девушки, птичьи перья и ноги льва? Такой образ приняло невежество, ведь причин и источников у этого зла три. Одних делает невеждами легкомыслие ума <=перья>, других – сладость удовольствий <=девичий лик>, а третьих – надменность сердца <=лев>. Те же, кто знает смысл дельфийского речения <речь идет о загадке Эдипова сфинкса>, перерубают ужасную глотку бросающегося со скалы чудища. Ибо “одно и то же двуногое, трехногое и четвероногое” – это сам человек, и первейший почет для мудрого – знать человека». Валериано делает процедуру толкования более наукообразной (сперва надо уточнить, не вторичное ли изобретение, что сверху сфинкс девушка?), но толкование Валериано в общем оставляет возможность для интерпретации Альчато в качестве более «вольной» импровизации на тему: сфингу-полудевушку придумали невежды, поэтому ей можно обозначить невежество. Но это, конечно, не «исходное» значение сфинкса для Валериано. 
1662 Curran B. Op. cit. P. 198 полагает, что в последнем из указываемых Валериано значений образ сфинкса мог использовать Рафаэль, расписывая в 1516–1519 гг. Ватиканский дворец (тогда надо, видимо, полагать, что Рафаэль при дворе Льва Х уже познакомился с какой-то протоверсией «Иероглифики» Валериано? или что Валериано использует какую-то устную традицию толкования «иероглифов», может быть идущую от Урбано Больцани?). 1663 цитата??!!!Не очень корректная ссылка на Гесиода получилась, видимо, из неаккуратного цитирования Эразма Роттердамского, О правильном произношении 52.249–251 Cytowska: «Некоторые говорят, что Кадм отдал альфе первое место по той причине, что на финикийском языке “альфа” называется бык, а Гесиод ставит в устройстве домашнего хозяйства на первое место после дома и жены boàn ¢rotÁra <“быка землепашца”>». Может быть, Валериано запутался в эразмовском выражении primo loco secundum domum et uxorem ponit и понял его как «ставит на первое место (а на второе <ставит> дом и жену)»? 1664 Под таким уклончивым обозначением скрывается текст «Трудов разных авторов, пишущих о древностях», собрания поддельных древних исторических текстов в эвгемерическом духе, изданных в 1498 г. доминиканским монахом Аннием из Витербо (см. выше прим. 24 и 33). Среди текстов, приписанных Аннием Берозу, есть такое место: «На следующий же год италийцы были побеждены тиранами-гигантами на трех Палленских полях и призвали Осириса, который к тому времени вывел колонии у находящихся поблизости истоков Истра. Осирис овладел всей Италией и десять лет правил ей, и назвал ее своим именем в честь триумфа <a se nominavit in triumphum; вероятно, подразумевается тот сюжет, что Италия была названа “Апенниной” по имени Аписа, который тождествен Осирису, ср. Fol. 127v и 172r>. И, приведя гигантов к повиновению, он оставил править над детьми Януса гиганта Лестригона, своего внука, рожденного сыном Осириса Нептуном» (Berosi Sacerdotis Chaldaici Antiquitatum libri quinque, cum commentariis Ioannis Annii Vitebensis sacrae Theologiae professoris…; Reliquorum antiquitatum Authorum catalogum, sequens indicabit pagella. Antverpiae, 1545. Fol. 66r). Эти сведения комбинируются с утверждением Диодора Сицилийского (которое Анний цитирует в примечаниях, Ibid. Fol. 65v), что Осириса в его военном походе по всему миру «сопровождали два сына, Македон и Анубис», причем геральдическим животным первого был пес, а второго – волк, потому что Анубис был трусливый, а Македон – храбрый (Историческая библиотека 1.18.1). После публикации подделок Анния довольно быстро появились скептики в вопросе об их подлинности, но в то же время довольно долго многие относились к этим текстам как к достоверным источникам (см. Grafton A. Traditions of Invention and Inventions of Tradition in Renaissance Italy: Annius of Viterbo // Grafton A. Defenders of the Text: The Traditions of Scholarship in an Age of Science, 1450–1800. Cambridge (Massachusets), 1991. P. 76–103). Валериано вообще очень некритично относится к своим источникам в «Иероглифике» (ср., напр., прим. 71 выше; это совсем не было универсалией для науки середины XVI в. – см. подробнее главу 11 настоящей монографии). 1665 Скорее всего подразумеваются разные греческие монеты с изображениями головы Афины, на шлеме которой могут помещаться разные животные; Валериано мог принять за собак, например, грифонов или гиппокампов. Менее вероятно, что он принял надетую вместо шлема львиную шкуру за собачью. 1666 Из названия главы ясно, что уже здесь Валериано автоматически принимает за первую букву египетского алфавита гласную А, по образцу латыни и греческого; см. подробнее ниже перевод 27 главы 47 книги («А»). Ср. объяснение о естественной «первичности» звука А в главе 3.18, переведенной выше. Плутарх, очевидно, имел в виду под Гермесом (= Меркурием) египетского бога Тота, священное животное которого – ибис. 1667 Общее у двух случаев на самом деле только то, что речь идет о знаках «второго порядка»: у египтян изображение ибиса обозначает исходно ибиса, а через него и звук А; у римлян буква А исходно обозначает звук, а уже через него приобретает дополнительное значение как аббревиатура – таким образом, речь на самом деле идет о двух противоположных явлениях. 1668 Эта глава любопытна тем, что 35 годами ранее Валериано очень резко отзывался об идее Полициано, будто именно такое значение нужно видеть в образе воробья у Катулла; см. главу …, прим. 126. 1669 Валериано обсуждает, какое чтение следует принять в тексте Гораполлона, Иероглифика 2.115 (сейчас предпочитают вариант purg…thn, поскольку такое обозначение вида воробья также встречается у Галена, напр. О свойствах пищи 6.700.15 Kühn, О заботе о здоровье 6.435.11 Kühn, и у других медиков; видимо, «обитающий в башнях» нужно понимать просто как «домашний»): «Желая обозначить человека плодовитого, изображают домашнего воробья; ибо он, возбуждаем неумеренным желанием и изобилием семени, совокупляется с самкой по семь раз за час, изобильно извергая сперму» (Валериано далее почти дословно переводит последнюю фразу). 1670 Плутарх, Об Исиде и Осирисе 371С–D: «А в Гермополе показывают статую Тифона в виде гиппопотама, на которого опустился ястреб, сражающийся со змеей. Под гиппопотамом подразумевается Тифон, а под ястребом – сила и власть, которые Тифон часто, захватив силой, не отдает, при том что и его самого терзает его злонравие, и он сам терзает других». Толкование, на которое ссылается Валериано, устроено иначе; что же это тогда за «знатоки египетских письмен»? Возможно, Урбано Больцани? Ср. прим. 60 и 86. 1671 Fluvialem equum religatum libis incessere per ludibrium cosuerant. Подразумевается Плутарх, Об Исиде и Осирисе 371D, где Валериано, по-видимому, читал такой текст: ™pipl»ttousi to‹j pop£noij †ppon pot£mion dedemšnon; на самом деле первое слово, по-видимому, надо читать как ™pipl£ttousi, и тогда получается «вылепливали на лепешках изображение связанного гиппопотама». В единственным опубликованном на тот момент латинском переводе «Об Исиде и Осирисе» (Curran B. Op. cit. P. 89–90) это место было переведено правильно (Caelii Calcagnini Ferrariensis, protonotarii apostolici, Opera aliquot; Ad illustrissimum et excellentissimum principem D. Herculem secundum, ducem Ferrariae quartum. Basilae, 1544. P. 242: in placentulis hippopotamum ligatum efformant); в альдинском editio princeps греческого текста также был напечатан правильный текст (Plutarchi Opuscula LXXXXII. Venetiis, 1509. Р. 409: ™pipl£ttousi). По-видимому, Валериано пользуется даже для своего времени необычным – и необычно плохим – текстом Плутарха. 1672 Понтироло, по-латински pons Aureolus, место и город в итальянской провинции Бергамо (на реке Адда), где в 268 г. н. э. император Клавдий убил узурпатора («тирана» в терминологии «Истории Августов») Авреола, в честь чего и названо место, как сообщает (Псевдо-)Требеллий Поллион в «Жизнеописании тридцати тиранов», 11.4–5. Там приводится и текст греческой эпитафии, написанной на этой могиле, но только в латинском переводе. Греческий оригинал Валериано и другие ученые раннего Нового времени цитировали по одной рукописи, в которой Андреа Альчато выписывал тексты древних надписей; там же Альчато приложил свой альтернативный латинский перевод (иногда тоже перепечатывавшийся в Новое время) и нарисовал изображение, которое описывает Валериано, с подписью AUREOLOS и сверху с аббревиатурой QK (= qeo‹j katacqÒnioij «духам загробного мира», аналог латинского сокращения D(is) M(anibus), стандартного начала надгробных надписей), как будто воспроизводится изображение с реальной могилы; кроме того, Альчато подписал еще какое-то толкование из Гораполлона. В Понтироло никто такого надгробия, конечно, не видел, но текст эпиграммы все равно долго включался в собрания греческих надписей, пока Теодор Моммзен не указал (Corpus Inscriptionum Latinаrum. Vol. V / Ed. T. Mommsen. Pars II. Berolini, 1877. P. 60*), что на самом деле Альчато, по-видимому, просто сам перевел на греческий текст из «Истории Августов». Это доказывается тем, что существует еще другая рукопись Альчато, где он, приведя латинский текст эпиграммы из «Истории Августов», далее пишет: «Текст этот, конечно, я, как усердно ни искал у греческих эпиграмматистов, не нашел; но, чтобы он не пропал совсем, я позаботился приписать из Поллиона, что от него сохранилось. Хотя можно было приписать как-то так…» – и дальше цитируется тот же самый греческий текст с некоторыми отличиями (более близкий к тексту «Истории Августов»: после переделки в более поздней рукописи получилось, как будто латинский перевод Альчато ближе к греческому тексту, чем поллионовский). 1673 Одно из значений змеи, кусающей хвост («уробороса»), – «время» (или иногда еще «вечность», «год»); см. у Валериано 4 главу 14 книги «Иероглифики» (ср. Гораполлон, Иероглифика 1.2, 1.59, где тот же символ означает «мир» и «властителя»), а также Dempsey C. Renaissance Hierogliphic Studies and Gentile Bellini’s Saint Mark Preaching in Alexandria. P. 354. Тому же самому значению посвящена знаменитая и традиционно цитируемая в связи с представлениями об иероглифах 6 глава 7 книги «О Плотине» Марсилио Фичино (глава называется «Египетские жрецы, чтобы обозначить божественные тайны, пользовались не мелкими буковками, а целыми изображениями трав, деревьев и животных, очевидно по той причине, что знание Бога о вещах – это не набор отдельных мыслей о каждой вещи, но словно бы простой и цельный образ этой вещи»): «Время ты представляешь в виде набора отдельных и непостоянных мыслей: говоришь, что оно быстро течет, и что обращение его некоторым образом соединяет начало с концом; что оно учит мудрости, что-то приносит, что-то уносит. Египтянин же весь этот бег охватывает сразу в неком едином и цельном изображении, рисуя крылатую змею, которая держит свой хвост в зубах; и прочие вещи он тоже обозначает подобными картинками, которые описывает Гор» (Marsilii Ficini, Philosophi, Platonici, Medici atque Theologi omnium praestantissimi, Operum… T. II. Basileae, 1576. P. 1768, ср. Плотин, Эннеады 5.8.6). Валериано скорее всего знает этот символ в основном из Гораполлона, но вообще он был распространен и в алхимии, напр., знаменитое его изображение есть в греческом алхимическом кодексе Marcianus gr. 299 X–XI в. (см. Hornung E. The Secret Lore of Egypt: Its Impact on the West / Tr. from the German by D. Lorton. Ithaca, 2001. P. 13); название oÙrobÒroj (гр. «хвостоглот») тоже происходит из греческих алхимических текстов. Текст Клавдиана, О консульстве Стилихона 2.427-430, как кажется, проясняет, как надо представлять себе эту змею, чтобы связь со временем выглядела естественнее: она не просто держит хвост во рту, а все время заглатывает все больше и больше, так что голова ее все продвигается вперед и вперед на кольцеобразном хвосте, но сколько бы она ни заглатывала, впереди остается столько же, сколько было. 1674 Конец текста у Валериано искажен, у Альчато было AÙreÒlou gšfuran e†sato t»n te taf»n «и воздвиг мост и могилу Авреола». 1675 Эта классификация, впервые появляющаяся в пассаже, приписывавшемся Боэцию (атрибуция которого, однако, спорна: Наука геометрии 395.3–17 Friedlein) и распространенная в трактатах по математике Средних веков и Возрождения (см. Smith D. E. History of Mathematics. Vol. II. Boston, 1925. P. 11–25), подразумевает, по-видимому, другую систему счета на пальцах, противоречащую той, которую излагает далее Валериано. Понятие «сложное число» трактовалось по-разному, один из вариантов дал современное русское терминологическое значение. Валериано использует трактовку, которую проще связать со счетом на пальцах. 1676 К системе Псевдо-Боэция Валериано присоединяет еще одну противоречащую ей терминологическую схему, внося дополнительную путаницу. Numeri – буквально вообще даже скорее «числа», для «цифр» (т. е. единиц) существует специальное слово cifra. В математических трактатах XIII в., напр., числа от 1 до 9 обозначаются термином numeri simplices «простые числа» (см. Busard H. L. L. Über zwei Algorismus-Schriften aus dem 13. Jahrhundert // Sic itur ad astra: Studien zur Geschichte der Mathematik und Naturwissenschaften / Hgb. von M. Volkerts und M. Lorch. Wiesbaden, 2000. S. 91–137), Валериано мог понять это выражение как «просто числа» и вывести название numeri отсюда. 1677 Т. е. средний, безымянный и мизинец. Валериано представляет ладонь, повернутую к себе, у которой сверху окажется большой палец. 1678 Далее Валериано описывает античную систему счета на пальцах. Она сформировалась примерно в таком виде, вероятно, по крайней мере к рубежу нашей эры, но подробное ее изложение сохранилось только в двух раннесредневековых текстах – приписывавшемся Беде Достопочтенному сочинении «Римский счет» (конец VII в.) и первой главе сочинения самого Беды «О счете времени» (начало VIII в.). См. Williams B. P., Williams R. S. Finger Numbers in the Greco-Roman World and the Early Middle Ages // Isis. Vol. 86. 1995. P. 587–608. Валериано воспроизводит систему этих текстов. 1679 На самом деле все античные свидетельства единодушно говорят в пользу «системы Беды» (см. Ibid.); примеры, приводимые Валериано в пользу защищаемой им «более естественной системы», все до одного очень слабы, как легко увидеть из дальнейшего текста. Тем лучше видно, что Валериано предпочитает не ту модель, которая хорошо зафиксирована документально, а ту, которая «соответствует самой природе». Именно такая система, на его взгляд, должна была использоваться в иероглифике: иероглифы мыслятся не как конвенциональная знаковая система, а как набор «естественных» соответствий между обозначаемыми и обозначающими. Для удобства понимания следующего далее текста лучше сразу обратиться к графической схеме, которую Валериано приводит в середине главы. 1680 И соответственно, подразумевается, вообще «те комбинации, которые на левой обозначают десятки, на правой изображают соответствующие сотни». 1681 Descendamus, поскольку совершается переход к «нижним пальцам» (digiti inferiores), см. прим. 103. 1682 См. прим. 103. 1683 (Digitus) auricularis, средневековое обозначение для мизинца (откуда фр. auriculaire; в литературном итал. возобладало название mignolo «маленький», но название auriculare тоже существовало), букв. «ушной палец», в том смысле, что им ковыряются в ушах. 1684 В «Хронике» Иеронима время деятельности Иринея отнесено к концу II в.; хронологические выкладки о времени жизни Беды делались в издании Иоанна Неймегенского (Joannes Noviomagus, Ян Бронкхорст) 1537 г. (Bedae Opuscula complura de temporum ratione diligenter castigata atque illustrata veteribus quibusdam annotationibus una cum scholiis in obscuriores aliquot locos, authore Joh. Noviomago; Nunc primum inventa ac in lucem emissa. Coloniae, 1537. Fol. A iii r – A iiii r), у которого получалось, что Беда умер в 732 г. Иосиф Юст Скалигер позднее, неправильно приписав Беде один из опубликованных Иоанном Неймегенским отрывков, будет считать, что Беда был жив еще в 778 г. (Grafton A. Joseph Scaliger: A Study in the History of Classical Scholarship. Vol. 2. Oxford, 1993. P. 97–98). Так или иначе, срок получается слишком большой, чтобы говорить о «нескольких поколениях»; скорее всего Валериано просто не стал особенно разбираться в вопросах хронологии и как-то прикинул «на глаз», что Беда жил позднее. 1685 Валериано достаточно вольно переводит на латынь греческий текст Иринея (Против ересей 1.9.2 Harvey): «Поэтому они <маркосиане> бегут при помощи гнозиса от земли девяноста девяти, то есть от недостаточности, образа левой руки; а следуют они за единицей, и, если ее добавить к девяноста девяти, то она переносит их на правую руку». Из этого текста Валериано делает вывод, что сотня обозначалась так же, как единица (загнутым мизинцем), однако оригинал совсем не обязательно так трактовать: возможно, единица является посредником в переходе к правой руке и к сотне только в математическом смысле, 99+1=100. 1686 Подразумевается францисканский монах фра Лука Пачоли из Борго Сансеполькро, автор итальяноязычного сочинения «Сумма арифметики, геометрии, пропорций и пропорциональности», впервые опубликованного в Венеции в 1494 г. 1687 Систему «халдейских цифр» Валериано знает, по-видимому, по главе «О неких астрологических, или халдейских, числовых знаках» сочинения Иоанна Неймегенского (Joannes Noviomagus, Ян Бронкхорст) «О числах» (опубликованного в Париже и Кёльне в 1539 г.). Тот заимствует описание у Агриппы Неттесгеймского (О сокровенной философии 2.19, Henrici Cor. Agrippae ab Nettesheym, De occulta philosophia libri III… Lugduni, 1688 Анекдот взят из Плутарха, Изречения царей и полководцев 174В (Валериано переводит Плутарха практически слово за слово – возможно, в том числе чтобы подчеркнуть, что «мириады» – это, строго говоря, не тысячи, а десятки тысяч). Речь идет о событиях начала IV в. до н. э., Артаксеркс – это персидский царь Артаксеркс II (404–358 гг. до н. э.), Оронт – персидский сатрап Армении, строивший во второй половине 380-х гг. до н. э. при дворе интриги против полководца Тирибаза. Судя по Диодору Сицилийскому, Историческая библиотека 15.11.2, немилость, о которой говорит Плутарх, последовала как раз за этими событиями (когда оказалось, что Оронт оклеветал Тирибаза). 1689 Валериано, по-видимому, имеет в виду замечание Йоссе Баде (Бадия Асцензия, Jodocus Badius Ascensius) в его издании Квинтилиана, что в его рукописи на месте слова «пятьсот» сначала был какой-то неразборчивый числовой знак, потом было написано словами «пятьдесят», и только потом исправлено на «пятьсот» (см. M. Fabii Quinctiliani De institutione oratoria libri duodecim, cum notis et animadversionibus virorum doctorum, summa cura recogniti et emendati per Petrum Burmannum. Lugduni Batavorum, 1720. P. 1024 и Marcus Fabius Quintilianus De institutione oratoria … cum integris commentariis G. L. Spalding quibus novas lectiones et notas adjecit J. J. Dussault. Vol. IV. Parisiis, 1823. P. 367). Валериано, конечно, искажает картину: в произвольной выборке из десятка изданий Квинтилиана XV – начала XVI вв. чтение «пятьдесят» не встретилось нам ни разу, своды «вариорумов» тоже не упоминают о нем (кроме как в связи с записью Йоссе Баде), похоже, что оно вообще ни в одном издании в текст принято не было, и уж во всяком случае оно точно не предпочиталось «большинством ученых мужей». 1690 Из более подробного параллельного пассажа в Против Иовиниана 1.3 становится понятно, что речь идет о числах 30 (= брак), 60 (= вдовство) и 100 (= девственность) и о соответствующих им жестах. «Те же самые пальцы» явно должны обозначать указательный и большой, у Валериано так и не получается толком выкрутиться из этой очевидной проблемы (он, видимо, пытается доказать что-то вроде того, что «теми же самыми пальцами, только на другой руке» нужно понимать просто как «тоже пальцами, только пальцами другой руки»). 1691 Т. е. в дальнейшем тексте той же самой 37 книги Валериано, порядок глав в которой подчеркнуто соответствует защищаемой им системе обозначения на пальцах: 1–100–2–200–3–300, и т. д. Вместе с числами разбираются и соответствующие им жесты. 1692 В древности считалось, что олени (как и вороны) особенно долго живут – см., напр., Цицерон, Тускуланские беседы 3.69 (со ссылкой на Феофраста), Псевдо-Аристотель, История животных 6.172, Плиний, Естественная история 8.119 (по Плинию, некоторые олени проживают более 100 лет, Валериано явно имеет в виду именно эту цифру). 1693 Эта эпиграмма сохранилась в Палатинской антологии под именем Басса Смирнского (которого иногда отождествляют с Лоллием Бассом, поэтом рубежа I в. до н. э. и I в. н. э., но скорее всего неправильно: см. The Greek Anthology: The Garland of Philip and Some Contemporary Epigrams / Ed. by A. S. F. Gow and D. L. Page. Cambridge, 1968. P. 191–192, 196), а в «Антологии Плануда», другом собрании греческих эпиграмм – под именем Никарха. Скорее всего имеется в виду Никарх – поэт I в. н. э., автор многих «скоптических» («ругательных») эпиграмм из Палатинской антологии и «Антологии Плануда». Валериано воспроизводит текст из «Планудовой антологии». Вариант имени «Никандр» скорее всего появился из-за того, что в каком-нибудь печатном сборнике эпиграмм имя Никарха по ошибке оказалось заменено на имя более известного поэта (от Никандра Колофонского сохранились две поэмы – «Териака» и «Алексифармака», – которые были опубликованы уже в 1499 г., поэтому его имя, конечно, было в большей степени на слуху). 1694 Из предшествующего пересказа стихотворения понятно, что Валериано, по-видимому, неправильно понял греческий текст: он считает, что старуха считает свои годы по левой руке, где расположены числа от 1 до 99, чтобы скрыть, что ей на самом деле больше ста (не очень понятно, что тогда значит «заново начинает считать»? после того как сбилась со счета?); в греческом же тексте речь скорее о том, что ей уже не хватает пальцев и на правой руке (где находятся сотни и тысячи) и поэтому она начинает считать на левой «по второму кругу», т. е. счет уже идет на десятки тысяч лет. 1695 Необычный вариант вместо вульгаты mortem. 1696 Египтяне. 1697 Эта книга «Иероглифики» посвящена музыке; связь с настоящей темой обсуждения в том, что музыка по-латински называется musica, буквально «мусическое искусство», «искусство Музы/Муз». 1698 Речь идет о следующем пассаже из Гораполлона: «Семь gr£mmata, охваченные двумя пальцами, обозначают Музу, или бесконечность, или судьбу». Гораполлон скорее всего имеет в виду египетскую богиню письма и счета Сешат, которая изображалась со сложным головным убором (иногда выступавшим по отдельности как монограмма Сешат) с семью лучами, окруженными двумя изогнутыми линиями, наверху; вероятно, об этом головном уборе и идет речь, и gr£mmata тогда надо понимать как «черточки», а не «буквы». Постоянным эпитетом Сешат был Š‛y или Š3y «первозданная», а из-за созвучия этого эпитета с Š3y «судьба» она отождествлялась с судьбой, откуда и отождествление с судьбой (Мойрой) у Гораполлона (The Ancient Egyptian Book of Thoth / Ed. by R. Jasnow, K.-T. Zauzich. Vol. I. Wiesbaden, 2005. P. 20). Отождествление с бесконечностью, возможно, связано с тем, что Сешат ассоциируется со счетом времени (см. Boylan P. Thoth, The Hermes of Egypt: A Study of Some Aspects of Theological Thought in Ancient Egypt. London, 1922. P. 212). 1699 Это скорее всего кодекс Vaticanus gr. 871, XV в. (согласно Horapollinis Niloi Hieroglyphica / Ed. … C. Leemans. Amstelodami, 1835. P. XXVI; однако, как указывают Crevatin F., Tedeschi G. Op. cit. P. 31, есть еще другая Ватиканская рукопись Гораполлона, Vaticanus gr. 1011, XV в., которая не была известна Лемансу). 1700 Вероятно, речь о пассаже из Плутарха, О букве Е в Дельфах 386А, где, однако, число гласных соотносится с числом небесных сфер (минус сфера неподвижных звезд); возможно, Валериано имеет в виду, что отсюда автоматически следует связь с числом нот, определяемым образом «музыки сфер». 1701 Валериано соединяет вместе три оппозиции греческой грамматической теории (обозначения ударений акут–грав–циркумфлекс и густого–тонкого придыхания дают в сумме полный набор греческих диакритических знаков, а чтобы получилась семерка, Валериано добавляет сюда еще оппозицию долготы–краткости). Греческие классификации постоянно проецировались на римскую грамматику (теорию трех ударений позднеантичные грамматики применяли к латыни, а оппозиция долготы–краткости просто действительно была в латыни исторически), так что могло сложиться впечатление, что они описывают не греческую фонетику, а универсальную фонетику всех языков. 1702 Sexcuplaris ratio, выражение, которое в Средние века вообще-то обозначало соотношение 3:2 (Philips N. Music // Medieval Latin: An Introduction and Bibliographical Guide / Ed. by F. A. C. Mantello and A. G. Rigg. Washington, 1996. P. 299–300, так употребляется уже, напр., у Халкидия, Комментарий к Тимею 95.9 Waszink); Валериано, видимо, переосмысляет его на основании этимологии и использует для перевода филоновского ˜xapl£sioj lÒgoj «шестерное соотношение». 1703 Acutissimum a gravissimo, получается, что оппозиция высокого и низкого звука у Валериано уже вписана в упоминутую выше оппозицию акута и грава. 1704 Как поясняет Филон, кварта – соотношение 8:6 (или 4:3), квинта – 9:6 (или 3:2), октава – 12:6 (или 2:1), арифметическая пропорция – 6:9~9:12, геометрическая пропорция – 6:8~9:12, гармоническая пропорция – 6:8~8:12. В каком смысле они все «содержатся в семерке», не вполне понятно (cp. Attridge H. W. What Gnostics Knew // The Early Church in Its Context / Ed. by A. J. Malherbe, F. W. Norris and J. W. Thompson. Leiden; Boston; Köln, 1998. P. 11–12: «Филон привязал арифметическую теорию числовых прогрессий к своим размышлениям о семерке, хотя математическая теория, в сущности, не вписывается в эти рассуждения»); 7=4+3 дает кварту, 7=4+2+1 дает дважды повторенную октаву, но остальные соотношения нужно привязывать к семерке каким-то еще образом, вероятно, через тот набор чисел, на которых приводятся примеры (6, 8, 9 и 12). А. В. Вдовиченко (Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета / Пер. и коммент. А. В. Вдовиченко, М. Г. и В. Е. Витковских, О. Л. Левинской; Вступ. ст. Е. Д. Матусовой. М., 2000. Ad loc.) объясняет связь этого ряда с семеркой тем, что 6+8+9+12=35=7х5, и, если взять по два крайних числа ряда, то 6+8=14=7х2 и 9+12=21=7х3, но проще, кажется, другое объяснение – что все числа этого ряда раскладываются как суммы (или произведения) разных комбинаций чисел 3 и 4 без остатка, а 3+4=7 (Schmidt-Biggemann W. Philosophia perennis: Historical Outlines of Western Spirituality in Ancient, Medieval and Early Modern Thought. Dordrecht, 2004. P. 217). Валериано, во всяком случае, явно имеет в виду это объяснение и потому и добавляет, что семерка состоит из тройки и четверки. 1705 Валериано пытается разрешить очевидную проблему, возникающую при допущении, что египтяне обозначали музу и славили богов семью гласными: идея, что гласных семь, очевидным образом предполагает использование греческого алфавита. В латыни, например, гласных 5 (или, вместе с заимствованным Y, 6). Почему же мы должны считать, что у египтян гласных было 7? Валериано для ответа на этот вопрос опять использует идею «естественного языка»: система гласных древнегреческого является естественной для любого человеческого языка, а у латыни просто несовершенный алфавит (латынь использует одну и ту же букву Е для долгого и краткого звука, у греков же для них отдельные буквы e и h; латынь использует одну и ту же букву О для долгого и краткого звука, у греков же для них отдельные буквы o и w). Это, конечно, совершенно абсурдная идея, поскольку точно так же и в греческом буквы a, i и u обозначают каждая одновременно и долгий, и краткий звук: значит, в «соответствующем природе» языке по той же самой логике гласных должно быть никак не меньше 10. Вероятно, для того, чтобы сгладить эту неровность, Валериано описывает оппозиции e/h и o/w не через долготу (ср. Эразм Роттердамский, О правильном произношении 54.345 Cytowska: «Также и w ничем не отличается от o, кроме того, чем a долгая отличается от краткой a»), а через какие-то описательные характеристики звучания (как «высокий» и «низкий» варианты, acutus и gravis – в результате терминология становится противоречивой, поскольку выше те же самые слова описывали «состояния» (qualitates) любого гласного звука в одном наборе с «циркумфлексом», а значит, речь шла о греческих ударениях – но тогда «высокий» (acutus) омикрон может с точки зрения ударения «находиться в состоянии gravis», а «низкая» (gravis) омега может «находиться в состоянии acutus»). Вероятно, имеется в виду, что e и h, например, – два разных звука, в отличие от долгой и краткой a, которые все-таки один и тот же звук, только разной долготы (этот вывод можно было сделать, например, из того, что по правилам некоторых из позиционных «удлиннений» греческого языка e и o дают не h и w, а ei и ou, см. подробнее Allen W. S. Vox Graeca: A Guide to the Pronunciation of Classical Greek. Cambridge, 1968. P. 63–79; с другой стороны, итальянские грамматики начала XVI в. – Джанджорджо Триссино в «Послании о включении новых букв в итальянский язык» 1524 г., Клаудио Толомеи в диалоге «Полито» 1525 г., Нери Дортеллата в «Замечаниях о флорентийском произношении» 1544 г., Пьерфранческо Джамбуллари в «Правилах флорентийского языка» 1552 г. – различают как разные звуки закрытые и открытые варианты о и е, иногда даже рекомендуется употреблять для них разные буквы, см. Гордина М. В. История фонетических исследований (от античности до возникновения фонологической теории). СПб., 2006. С. 48–51, Валериано мог иметь в виду, что противопоставления e/h и o/w отражают именно эту оппозицию). Но даже так 7 гласных не получается, поскольку латинская u не входит в греческую систему (получается, есть еще восьмая возможность), если ее не отождествлять искусственным образом с u; поэтому Валериано и обсуждает отношения этих двух букв. 1706 Обычно в сочинениях по артикуляции начиная с античности образование гласных локализуется всегда в ротовой полости (см. Гордина М. В. Указ. соч.); необычная идея, что А образуется в груди, встречается также в латинском грамматическом трактате рукописи XII в. Montepessulanus 322: «“А” звучит в груди…» (Rand E. K. A Friend of the Classics in the Times of St. Thomas Aquinas // Mélanges Mandonnet: Études d’histoire littéraire et doctrinale du Moyen Âge. T. II. Paris, 1930. P. 264, n. 1). Остальные гласные звуки Валериано описывает более или менее традиционным образом для древних описаний, хотя конкретный его источник определить трудно (местами, возможно, Дионисий Галикарнасский?). Как обычно бывает в античных и средневековых текстах по артикуляции, предполагается, что язык совсем не участвует в образовании гласных (Гордина М. В. Указ. соч. С. 16). 1707 См. ниже перевод главы 47.28. 1708 Чтобы не вышло бессмыслицы («низкую Е древние произносили как латинскую Е») нужно понять, что речь уже идет конкретно о греческом «низком» (в интерпретации Валериано) варианте звука Е – о греческой h, которая во XVI в. произносилась греками как i, но, как верно восстанавливает Валериано в главе про букву В, в древнегреческом читалась как е (долгая). Этот факт – не открытие Валериано, он был известен уже, например, Эразму. 1709 Cum spiritus aliquanto inferius contrahi videtur, et suppresso quodammodo sono enunciatur. Ср. описание звука h у Дионисия Галикарнасского, О соединении слов 14.57–59 Usener–Radermacher: «когда она выдавливает (™re…dei) звук вниз (k£tw) в области основания языка, а не вверх (¥nw), и рот при этом умеренно открыт». Валериано, видимо, понял греческий текст скорее как «внизу, а не вверху». 1710 Ср. Дионисий Галикарнасский, О соединении слов 14.60–62 Usener–Radermacher: «Третья w; при ее произнесении рот округляется, губы оборачиваются вокруг, и дыхание ударяет в край рта (tÕ ¢krostÒmion)». 1711 T. е. U; мы записываем здесь эту букву в орфографии оригинального текста, поскольку дальше Валериано объясняет ее начертание. 1712 В смысле «у греков нет буквы, обозначающей эту гласную»: следуя античной традиции, Валериано не различает буквы и звуки. Впрочем, можно понять текст Валериано иначе, если считать, что он не допускает далее еще одной неточности и действительно считает, что ou – дифтонг (т. е. сочетание двух разных звуков); тогда в настоящем месте он может действительно иметь в виду, что звука u в древнегреческом вообще не было и греки просто использовали на письме похожий на него дифтонг (примерно как в совр. англ. go?) для передачи u в заимствованиях. В частности, полноценным дифтонгом, звучащим как голландское ou в словах oud, koud или goud, считал греческую комбинацию ou Эразм Роттердамский (О правильном произношении 58.468–469 Cytowska), хотя в принципе такая теория должна была выглядеть крайне уязвимой даже в XVI в. (почему тогда при записи собственно греческих слов на латыни ou все равно передается через u, как в слове Musa?). 1713 Лигатура для ou, употребляемая в греческом минускуле (и сохранявшаяся в ранних печатных греческих шрифтах). На самом деле латинская V, конечно, значительно старше греческого минускула и восходит к начертанию греческой U. Если бы Валериано до этого додумался, это было бы для него выгодным соображением. 1714 В архаической римской орфографии греческий u действительно передавался как u (конкретно имя Пирра Энний, согласно Цицерону, Оратор 160, записывал как Burrus). Однако имя Purrus, периодически встречающееся в латинских военных дипломах и надписях, скорее всего на самом деле отражает не греческое имя PÚrroj, а фракийское имя Purrus: Detschew D. Die thrakischen Sprachreste. Wien, 1957. S. 386; Roman military diplomas IV / Ed. by M. Roxan and R. A. Holder. London, 2003. P. 578. 1715 В 1556 г. Велий Лонг еще не был опубликован (он выйдет только в 1587 г.). Пиерио Валериано периодически цитировал его еще в своих «Исправлениях и вариантах к тексту Вергилия» (1521 г.) по какой-то рукописи, скорее всего по рукописи миланского гуманиста Яна Паррасия (Neapolitanus IV A 11, конец XV в.); в 1521 г. Ян Паррасий (Джан Паоло Паризио, 1470–1522) был еще жив и, по-видимому, дал Валериано попользоваться своей копией (Keil H. 1716 Скорее всего подразумевается пассаж из Теренция Скавра, Об орфографии 7.22.17–23.2 Keil, где говорится, что некоторые грамматики рекомендуют не писать H перед Y, поскольку Y не бывает непридыхательным (речь, видимо, о какой-то позднеантичной манере произносить, в которой для подчеркивания греческости звука ему обязательно придавалась дополнительная греческая черта – придыхание, как если бы, напр., носитель русского языка приделывал фарингальное украинское г без разбору в начале всех украинских слов, начинающихся с гласной, чтобы придать им утрированное украинское звучание). Тогда смысл высказывания Валериано в том, что он не согласен, будто Y не бывает непридыхательным и фактически обозначает сочетание звуков HY, а ссылка на Мария Викторина подразумевает фразу из его Грамматики 6.12.5–6 Keil: «Также и Y может обозначать свой звук, а может соединяться с Н». Но тогда не очень понятно, что иллюстрируют первые два примера Валериано (они не могут служить аргументом против высказывания Скавра, поскольку в них Y как раз оказывается придыхательным – разве что если Валериано имеет в виду, что, раз H все-таки пишется, то буква Y обозначает не сочетание звуков HY, а только звук Y?) и почему сказано, что Викторин говорит об этом «подробнее» (разве что подразумеваются те места у Викторина, где речь просто про употребление H без связи с Y?). 1717 Mutae, перевод греческого ¥fwna: подразумеваются взрывные согласные, b g d k p t q f c (см. Дионисий Фракийский, Грамматика 1.1.12.2 Uhlig). 1718 Полугласные (= остальные согласные, кроме немых: z x y l m n r s) + гласные (a e h i o u w). 1719 Пятнадцать тонов было в «большей совершенной системе» древнегреческой музыкальной теории (см. Hagel S. Ancient Greek Music: A New Technical History. Cambridge, 2010. P. 1–9), впоследствии легшей в основу латинской музыкальной нотации (Cohen D. E. Notes, Scales and Modes in the Earlier Middle Ages // The Cambridge History of Western Music Theory / Ed. by T. Christensen. Cambridge, 2002. P. 318–323). Монохорд Гвидо д’Ареццо (XI в.) включает 21 ноту за счет добавления «сверхвысоких» (superacutae) тонов (Adkins C. The Theory and Practice of the Monochord. Iowa City, 1963. P. 148, Cohen D. E. Op. cit. P. 342); против них, видимо, и возражает Валериано. Не очень понятно, почему говорится об «остальных» тонах; возможно, речь о том, что с семью нотами семь гласных выше уже связывались и, таким образом, под «остальными тонами» подразумеваются «все тона, включая не только выше названные, но и остальные»? 1720 Речь, видимо, идет о франко-фламандском композиторе Жоскене Депре (ок. 1450–1521), которого уже в XVI в. постоянно называют лучшим творцом музыки своего времени, и которого его ученик Адриан Коклико (1499–1562) в своем «Кратком изложении музыки» (1552) называл основателем новой Musica reservata «сдержанной (?) музыки» (см. Apel W. Harvard Dictionary of Music. Cambridge (Massachusets), 1969. P. 552–553, сам термин более поздний). Однако тот же самый Коклико писал о нем: «Также и мой учитель Жоскен Депре никогда не читал лекций и не писал сочинений по музыке, однако же в короткое время в совершенстве обучал ей своих подопечных, поскольку не мучил их длинными мелочными наставлениями, но, сразу начиная петь, обучал правилам на примере и на практике, давая только краткие пояснения» (Compendium musices descriptum ab Adriano Petit Coclico, discipulo Iosquini de Pres. In quo praeter caetera tractantur haec: De Modo ornate canendi, De Regula Contrapuncti, De Compositione. Norimbergae, 1552. Fol. F ii v). Возможно, имеется в виду, например, сам текст Коклико, который все время подчеркивает, что пересказывает то, чему научился у Депре? (ср. Ibid. Fol. M iii v, где дается схема «Общий образец всех вариантов, которые можно использовать, насколько человеческий голос может подниматься и опускаться», раздел «Образец на кварту»: ступеней получается как раз 15). 1721 Марон мог появиться здесь в связи с упоминаниями в следующей главе (пропущенной нами в переводе) его символической трактовки числа 9 (в Энеиде 6.439 и Георгиках 4.480 Стикс девятикратно обтекает Поля плача, а в Энеиде 6.596 тело Тития в загробном мире простирается на девять югеров), но число 9 как раз, как кажется, не имеет отношения к настоящему рассуждению Валериано. Может быть, речь о том, что, согласно Сервию, в Энеиде 6.646 под семью струнами и в Эклогах 2.31 под семью трубочками, из которых состоит свирель, подразумеваются семь планет и, таким образом, роль числа 7 в музыке соотносится с его универсальным символическим значением. Впрочем, это тоже довольно искусственное объяснение; возможно, «Марон» – просто описка вместо «Филон»? 1722 О явном доминировании животного мира в «Иероглифике» Валериано см. выше прим. 77. 1723 См. выше перевод глав 3.18 и 17.23. Валериано принимает за самоочевидное, что первая буква алфавита – А, хотя у Плутарх далее следует замечание, которое можно понять двояко – что египтяне нелогичным образом отдают первенство в алфавите либо «непроизносимому и немому звуку», либо «бессловесному и немому существу» (¢naÚdJ kaˆ ¢fqÒggJ). Возможно, Валериано принимал вторую интерпретацию. Идею, что ибис обозначал у египтян именно звук А, вслед за Валериано будет по умолчанию принимать и Атанасиус Кирхер (Athanasii Kircheri Op. cit. P. 324). На самом деле речь могла идти о «горловой смычке», которая обозначалась изображением египетского коршуна; гласных в записи египетских слов вообще не было, но при транслитерации греческих слов для передачи a использовался как раз тот же самый знак. Ф. Сэндбеч предполагал, что Плутарх просто принял коршуна за ибиса (Plutarch’s Moralia. Vol. IX / With an English transl. by E. L. Minar, F. H. Sandbach and W. C. Helmbold. London, 1961. Ad loc.); если это так, то в каком-то смысле европейцы даже были «на верном пути» в разгадывании значения этого иероглифа. 1724 Isosceles, греческое слово, буквальное значение которого – «с двумя ногами одинаковой длины». 1725 Число 15, очевидно, выводится из нумерологических выкладок 25 главы (т. е. логика в том, что, сколько нот на идеальном монохорде, столько же букв должно быть в «соответствующем естеству» египетском языке). Поскольку выше Валериано принял, что гласных в египетском 7, то цифра 15 в контексте тех выкладок должна, видимо, подразумевать, что кроме них в египетском были только 8 «полугласных», а 9 взрывных почему-то отсутствовали. Но в следующей же главе Валериано противоречит этому, предполагая, что в египетском был звук b. Сообщением Плутарха (Об Исиде и Осирисе 374А), что у египтян было 25 букв, Валериано пренебрегает. 1726 См. выше прим. 131. 1727 Подразумевается, «в отличие от тех, кто по-византийски читает h как i». 1728 Валериано верно выводит античное фонетическое значение буквы из латинских правил транслитерации греческих имен: Penelope соответствует греческому PhnelÒph, Anchises – греческому 'Agc…shj, Aristoteles – греческому 'Aristotšlhj. О том, как Валериано представлял себе артикуляцию h , см. выше главу 25. В целом, однако, он, делая по своему обыкновению лишнее замечание «между прочим», опять противоречит сам себе: если h тоже передает звук блеяния овцы, то на каком основании мы предполагаем, будто иероглиф «овца» должен скорее иметь фонетическое значение b, а не е? 1729 На самом деле во всех этих греческих текстах название «гамма» (g£mma) производится от выражения gÁn ¢m©n «собирать жатву плодов земли». Мы воспроизводим в тексте неправильное написание глагола (с густым придыханием), как в первом издании «Иероглифики» (в последующих изданиях ошибка была исправлена), поскольку Валериано мог считать, что это слово пишется так (хотя может речь идти и просто об опечатке). 1730 Ход мысли Валериано устроен так, что уже непонятно, говорит ли он о возможных формах буквах египтян или уже просто перешел на рассуждения об иконичности греческих букв. 1731 Т. е. созвездие Треугольника. 1732 Речь о том, что Египет можно назвать «Дельтой» в честь дельты Нила. 1733 О зарождении и применении иконологического метода в искусствоведческих трудах Аби Варбурга (диссертация о Ботичелли и исследование фресок Палаццо Скифанойя в Ферраре с астрологической программой) см., в частности: P.Schmidt, D. Wuttke. Aby M. Warburg und die Ikonologie. Bamberg: S. Wendel, [1989] 1993; Гинзбург К. От Варбурга до Гомбриха// Он же. Мифы — эмблемы — приметы. М.: Новое издательство, 2004, с.51-132. 1734 См.: Erwin Panofsky, Studies in Iconology: Humanist Themes in the Art of the Renaissance [1939] 1972, издание на рус. яз: Панофский, Эрвин, Этюды по иконологии. СПб: Азбука-классика, 2009. 1735 Впервые сочинение вышло в 1593 году в Риме без иллюстраций, затем в 1603 году с гравюрами (большая часть принадлежала мастеру Кавальер Д’ Арпино). Кодекс переиздавался много раз, включая наиболее известный перуджинский вариант 1764- 1767 гг. в пяти томах, с добавлением новых гравюр и комментариев аббата Чезаре Орланди. О взаимоотношениях этого сочинения и художественной традиции существует подробное исследование Эмиля Маля. «С Рипой в руках, - писал Маль – можно объяснить большую часть аллегорий, которыми украшены дворцы и храмы Рима». См. Émile Mâle, L’Art religieux après le Concile de Trente, Paris, Colin, 1932. Об источниках «Иконологии» см., в частности: E. Mandowsky, Ricerche intorno all’Iconologia di Cesare Ripa, Firenze, 1939 (перевод с немецкого, оригинальное название - Erna Mandowsky. Untersuchungen zur Iconologie des Cesare Ripa, Hamburg, 1934). Мы воспользовались изданием: C. Ripa. Iconologia [Roma, 1605]Vicenza, Neri Pozza, 2000. 1736 Полное название труда Пиерио Валериано (Джован Пьетро Далле Фоссе) - Hieroglyphica, sive de sacris Aegyptiorum alaiarumque gentium litteris commentariorum libri LVIII. К 60 томам затем Челио Агостино Курионе добавил еще два. Каждый из разделов содержал описание образа, взятого из растительного, животного или человеческого мира и посвящался важнейшим представителям гуманистической культуры (Акилле Бокки, Паоло Джовио, Джироламо Фракасторо, Джорджо Валла, Виктории Колонна и пр.) и широко использовал отсылки к греческим и латинским источникам, с упоминанием 435 авторов. Литературными ориентирами для автора стали – «Иероглифика» Гораполлона (IV в.), а также «Книга эмблем» Андреа Альчиато (1531-1534, Париж) и «Гипнэротомахия Полифила» (издание Альдо Мануцио, 1499). Произведение Валериано пережило 34 переиздания. 1737 В отличие от других авторов, Конти внимательнее относится к греческим источникам аллегорий и эмблем, в частности, к эпиграммам. 1738 См.: Cesare Orlandi, Memorie del Cavalier Cesare Ripa, // Cesare Ripa, Iconologia, Perugia, P.G. Costantini, 1764, p.XV. 1739 Вопрос изучен также Эрной Мандовски в: Erna Mandowsky, Ricerche intorno all’Iconologia di Cesare Ripa.// “La Bibliofilia”, 41, 1939, pp. 283 – 285. 1740 См.: Chiara Stefani, Cesare Ripa: New Biographical Evidence. // “Journal of the Warburg and Courtauld Institutes”, Vol. 53, 1990, pp. 311-312. 1741 См.: Stati d'anime, 1605-1621, Archivio Storico del Vicariato, S. Maria del Popolo, Roma. 1742 Op. cit., pp. 307-312. 1743 См.: Chiara Stefani, Cesare Ripa “trinciante”: un letterato alla corte del Cardinal Salviati. In: Sapere e/è potere. Discipline, dispute e professioni nell’Università Medievale e Moderna. Il caso Bolognese a confronto. Atti del IV convegno (Bologna 13-15 aprile 1989), vol. II, Verso un nuovo sistema del sapere, a cura di Andrea Cristiani, Bologna, Istituto per la storia di Bologna, pp. 257-266. 1744 См.: Ludwig Von Pastor, Storia dei papi dalla fine del Medioevo: compilata col sussidio dell’Archivio segreto pontificio e di molti altri archivi. Versione italiana di Mons. Prof. Angelo Mercati e Mons. Prof. Pio Censi, Roma, Desclée, 1926-1933, XI, 34. 1745 Подробнее см.: Christopher Witcombe, Cesare Ripa and the Sala Clementina. //“Journal of the Warburg and Courtauld Institutes”, 55, 1992, pp. 277. 1746 Опубликовано Кьярой Стефани в: Chiara Stefani, Cesare Ripa: New Biographical Evidence, cit., appendix I, pp. 310-311. 1747 См.: Lista della famiglia, 1602, Archivio Salviati, Pisa, ramo II, filza 61, fascicolo 27, fols.161r – 164r. 1748 Текст «Иконологии» был выпущен в типографии наследников Джованни Джилиотти и посвящался автору и его покровителю, кардиналу Сальвиати. В отличие от последующих редакций, римская не содержала иллюстраций. Число представленных в ней аллегорий тоже было довольно ограничено (699). Том включал 325 страниц, из которых 24 отводились предисловиям и именному указателю. Подробнее см. сайт проекта Университета г. Бергамо, где собрана информация относительно всех изданий Ч. Рипы: http://dinamico2.unibg.it/ripa-iconologia/index.html (дата просмотра: 09.09.2013) 1749 Ряд данных о судьбе различных изданий Рипы приводятся, в частности в исследовании С. Маффеи: S. Maffei, Per una concordanza diacronica dell’Iconologia di Cesare Ripa, // Repertori di parole e immagini. Esperienze cinquecentesche e moderni data bases, a cura di Paola Barocchi e Lina Bolzoni, Pisa, Scuola Normale Superiore, 1997, pp. 99-118. 1750 Полное название издания следующее: Iconologie ou Explication nouvelle de plusieurs images, emblemes et autres figures hyerogliphiques des vertus, des vices, des arts, des sciences, des causes naturelles, des humeurs differentes, et des passions humaines, oevre augmentee d’une seconde partie necessaire a toute sorte d’esprits et particulierement a ceux qui aspirent a estre ou qui sont en effet orateurs, poetes, sculpteurs, peintres, ingenieurs, autheurs des medailles, des divises, de ballets, et de pöemes drammatiques, tirée des recherches et des figures de Cesar Ripa, Moralisees Par I. Baudoin, Paris, Chez Mathieu Guillemont 1644. Том стал первой и единственной вышедшей частью из двух предполагаемых. 1751 См.: Ernst H. Gombrich, Icones Symbolicae: The Visual Image in Neo-Platonic Thought. // «Journal of the Warburg and Courtauld Institutes», 11, 1948, pp. 163-192. 1752 Метафора – один из ключевых приемов барочной литературы, черпающих вдохновение из окружающей действительности и кардинально трансформируя её. Согласно теоретику слова эпохи барокко, Эмануэле Тезауро (1591 - 1675), метафора – не просто риторическая фигура или внешнее украшение фразы. Она обладает первостепенной ролью в познании, поскольку устанавливает новые связи между словами и открывает новые связи между вещами. Пользуясь аналогией, метафоре удается связать различные по природе вещи. Как и Рипа, в своих сочинениях Тезауро опирается на авторитет Аристотеля. Для теории литературы барокко трактат Тезауро «Подзорная труба Аристотеля» столь же важен, как «Поэтическое искусство» Буало для французского классицизма. О позиции Тезауро см., в частности: И. Н. Голенищев-Кутузов Буало барокко: Эмануэле Тезауро // И. Н. Голенищев-Кутузов. Романские литературы: Статьи и исследования. - М.: Наука, 1975. - С. 326-333. 1753 Cit.: “Et mi par cosa da osservarsi il sottoscrivere i nomi, ……, perché senza la cognitione del nome non si può penetrare alla cognitione della cosa significata”, in.: http://dinamico2.unibg.it/ripa-iconologia/iconologia.html#note (дата просмотра 09.09.2013) 1754 См.: Elizabeth Mc Grath, Personifying Ideals // A G. Werner, Ripa’s Iconologia, Quellen Methode Ziele, Utrecht 1977, «Art History», VI, 3, 1983, pp. 363-368. 1755Речь идет о выходе первого (editio princeps) в истории полного словаря итальянского языка при Академии Круска во Флоренции (организация существовала с 1583 года). Словарь декларировался также как первый источник современного на тот момент итальянского языка, отбирающий из творений XIV века только лучшие, тосканские формы. 1756 См.: Nova Polyanthea, hoc est opus suavissimis floribus celebriorum sententiarum tam graecarum quam latinarum refertum, per Dominicum Nanum Mirabellium, Bartholomaeum Amantium, et Franciscum Tortium ex innumeris fere autoribus et veteribus et recentioribus summa fide olim collectum, nunc vero studio et opera Josephi Langii Caesaremontani poetae laureati, omni confusione sublata, miro ordine digestum et plurimis cum sacris tum prophanis sententiis, apophthegmatis, similitudinibus, adagiis, exemplis, hieroglyphicis, emblematis et apologis auctum locupletatum et illustratum, theologis, concionatoribus, philosophis oratoribus poetis ac demum caeteris artium et scientiarum professoribus et studiosis pernecessarium, superiorum permissu et privilegio, Venezia, G. Guerilium, 1608. 1757 О развитии теории ut picture poesis в полемике художников и литераторов XVI-XVII вв. см., в частности: W. Lee, Ut Pictura Poesis: The humanistic theory of painting. New York: Norton, 1967. 1758 Здесь и далее мы пользуемся следующим изданием текста: Cesare Ripa. Iconologia. A cura di Pietro Buscaroli. Vicenza, Neri Pozza, 2000. 1759 Приводим более полное из двух описаний, данных Рипой. 1760 У художников XVII - XVIII вв. при изображении Времени часто опускался ряд устрашающих атрибутов (змея, железные зубы, руины и колесо). Змею заменяла коса, поскольку ему надлежит косить дни. 1761 Рипа традиционно дает еще три варианта образа Времени: лысый старик в зеленом покрывале (в знак смены времен года и покрова из зелени на нагой земле) со змеёй, свернутой в кольцо (символ годового цикла); крылатый старик (Volat irreparabile tempus – неумолимый полет времени) на развалинах, с железными зубами и кольцом в руке (в знак того, что все возвращается на круги своя); крылатый старец с весами (время все исправляет), попирающий правой ногой колесо (Колесо Фортуны – знак круговорота судьбы). Подробнее см.: C. Ripa. Op. Cit., p. 438. 1762 Подробнее см.: C. Ripa. Op. Cit., рp. 463-464. 1763 См.: C. Ripa. Op. Cit.,pp. 272-273. 1764 Это – одно из трех описаний Благородства. Кроме него у Рипы предлагается образ пожилой дамы. Подробнее см.: C. Ripa. Op. Cit., p. 315. 1765 Пика и статуэтка Минервы несомненно указывают на то, что благородство достигается как в науках, так и военном деле при покровительстве мудрой богини-воительницы. 1766 Речь идет о медали римского императора Септимия Геты, брата Каракаллы (169 – 212). На гравюре в издании «Иконологии» у ног Благородства находятся две короны, (согласно одному из трех определений этой добродетели у Рипы – золотая и серебряная), в знак ее двуединой природы: духовной и телесной. 1767 Подробнее см.: C. Ripa. Op. Cit., р. 476. 1768 Также Рипа предлагает еще варианты атрибутов Бдительности – дама с цаплей с камнем в лапе и с бдящим львом. Ibidem., р. 476. 1769 В образе Сна предлагается также видеть мужчину, дремлющего среди двух барсуков и множества сурков, как символов забытья. |