Западничество

На самом деле, если подсчитать количество строк, отданных и тому и другому, то пропорция получится абсолютно равной. Пушкин строго соблюдал равновесие. Лотман и Бочаров считали, что подобные точки зрения вызваны тем, что в поэме представлено сочетание двух романов, - романа жизни и романа героев. Роман жизни облечён в лирическом ключе, роман героев – в повествовательном.

Думая о форме романа, Пушкин в начале работы ещё сам смутно представлял какие поправки внесёт жизнь в ход повествования ( Я сквозь магический кристалл…). Поскольку сквозь судьбу героев в поэме отражена историческая эпоха, то это произведение считается романом. Так считал и сам Пушкин, называя его только не просто романом, а «Романом в стихах». Ещё в письме к Вяземскому он указал: «Пишу не роман, а роман в стихах – дьявольская разница!».. Стихотворная форма романа потребовала от Пушкина упорной работы над стихом, побудила его к созданию новой строфической формы. Изобретённая им так называемая « Онегинская строфа» состоит из 14 стихов четырехстопного ямба, перекрёстная, парная, кольцевая рифмовки и заключительное двустишие. Каждая строфа замкнута ( тема в ней развита и завершена), и разомкнута, обращена к следующей строфе, которая её продолжает. Повествовательное начало воплощено в сюжете. Он чрезвычайно прост и захватывает ограниченный круг героев – две пары Онегин и Татьяна, Ленский и Ольга. Остальные персонажи играют второстепенные роли. Отсюда ясно, что сюжет строится не на динамике событий, а сосредоточен на внутренней жизни героев, их размышлениях и нравственных исканиях. Характеры героев построены не по литературным схемам, хотя и часто сопоставлены с другими литературными героями, а по законам реальной жизни. Они не делятся на положительных и отрицательных, они многогранны.

Пушкин в романе не судья, а друг, очевидец, отдельный персонаж, повествователь, который даёт свою субъективную оценку как самим героям, так и происходящим событиям. Что придаёт роману ещё большую объективность и близость к реализму. Десятая глава знаменита тем, что Пушкин начинает сменяет маску Автора на маску самого Онегина, обращаясь к читателям от лица своего героя.

См. предыдущий билет +

Пушкин занимает особое место в культуре России. Он создал художественные ценности мирового уровня, стал символом русской литературы. Каждое новое поколение, каждая эпоха утверждают своё понимание поэта, видя в нём современника, думая о символическом Пушкине. Пушкина изучают, о нём спорят, его боготворят и отвергают. Он давно уже вышел за переделы литературы, сделавшись фактом русского общественного сознания. Творчество Пушкина – это стремительное движение, развитие, тесно связанное с его судьбой, с общественно-идеологической и литературной жизнью России в первой трети 19 века. Пушкина не имеет двух биографий - биографии обычной, житейской и биографии писательской. Он являет собой пример единства человека и поэта. Жизнь и поэзия сливались у него в единое целое. Факты жизни становились фактами творчества.

Лукаво отказываясь от авторства, Пушкин создал многоступенчатую стилевую структуру, два противостоящих друг другу стилистических слоя – восходящий к сентиментализму, нравоописанию, романтизму и опровергающий, пародирующий слой. При этом Пушкин остаётся сторонником объективизма – о герое известно с его слов, со слов его антагониста и от наблюдателя- повествователя.

В связи с объединением повестей в один цикл так же, как и с «маленькими трагедиями», здесь возникает вопрос о жанровом своеобразии. Исследователи склоняются к тому, что жанр близок к роману, некоторые относят к жанру повести. Однако сами повести представляют собой 5 своеобразнейших новелл. Различие между пушкинской и традиционной западной новеллой в том, что в первой возобладала народно-эпическая тенденция, тогда как в последней - эпика и европейская новелла мало согласуемы друг с другом.

Жанровое ядро новелл составляют предание ( легенда), притча и анекдот. От характера смешения этих жанров в каждой новелле зависит её своеобразие.

Михаил Юрьевич Лермонтов – крупнейший поэт России, основоположник наряду с Пушкиным и Гоголем русской классической прозы. Его драма в вольных ямбах «Маскарад» ( 1835) принадлежит к числу лучших русских стихотворных пьес. Воспитывался бабушкой, Е.А. Арсеньевой. Рано столкнулся о смертью близких людей, рос болезненным, что обострило в мальчике ощущение трагического несовершенства мира. Учился в Московском университетском благородном пансионе, затем в Московском Университете и Петербургской школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Служил в гвардии. В 37и 40-41 отправился в ссылки на Кавказ, первый раз за стихотворение « Смерть поэта», второй – за дуэль с сыном французского посланника Э. де Барантом. В 1840 отличился в боевых действиях, но наград не удостоен. Убит на дуэли своим однокашником Мартыновым.

Писал стихи с 1828 года, но вошёл в литературу, сравнительно с Пушкиным, поздно: начал отдавать произведения в печать на 23-м году жизни (первая подписанная публикация, осуществлённая Лермонтовым, - Бородино). Систематически печатать стихи стал уже 25-летним юношей.

Раннее творчество Лермонтова важно для понимания его мировоз­зрения, пройденной эволюции и в целом не уступает среднему уровню романтической литературы 20—30-х гг. Уже тогда была четко заявлена как основная для него идея деятельности ( «Так жизнь скучна, когда боренья нет.», Мне нужно действовать, я каждый день Бессмертным сделать бы желал, как тень Великого героя, и понять Я не могу, что значит отдыхать. ("1831-го июня 11 дня")) К лирике Лермонтова больше, чем к пушкинской и вообще предшествующей, применимо понятие "лирический герой". Герой разных его стихотворений обладает некими, пусть абстракт­ными, биографическими чертами. Он уверен в своей избранности, он соотносит себя с Байроном и с океаном. То с каким-то удивительным подвигом, то с поэзией связыва­ется право на бессмертие, приобщение к высшему, небесному миру здесь, на земле. Небо мыслится неизмеримо совершеннее земли, но знакомые, понятные радости и даже страдания порой привлекают к себе больше, герой Лермонтова боится обезличива­ния души за гробом; в зрелом творчестве даже мертвец, не встретив любимую среди ангелов, не может забыть "любви безум­ного томленья" ("Любовь мертвеца", 1841), а вместе с тем двое любящих, встретившись за гробом, не узнают друг друга ("Они любили друг друга так долго и нежно...", 1841). Отсюда богобор­чество Лермонтова, его приверженность героям-бунтарям, в том числе небесным (поэмы "Азраил", 1831, "Демон", работа над которой началась в 1829 и в основном была завершена в 1838 г.)> такие стихотворения, как трагически-ироническая "Благодар­ность" (1840) с вызовом к тому, кому обязан жизнью, полной несправедливости и страданий: "Устрой лишь так, чтобы тебя отныне / Недолго я еще благодарил" (по цензурным условиям нельзя было напечатать "Тебя"). Человек в стихах Лермонтова наделяется демоническими чертами, и контрасты в его душе служат оправданием страдающего "высокого зла" (как и в "Герое нашего времени") (Лишь в человеке встретиться могло Священное с порочным. Все его Мученья происходят оттого. ("1831-го июня 11 дня"). Лирический герой тяготеет к совершенству, и только побочным результатом этого становится слава ("Слава", 1831). Фатальная обреченность человека не препятствует его героическому стремле­нию к высокому, он готов ради самого этого стремления и на неизбежное поражение, и на гибель. Кроме философской темы у раннего Лермонтова представлены темы любовная (циклы, обращенные к Е.А. Сушковой, Н.Ф. Ива­новой, В.А. Бахметевой) и гражданская — с апофеозом древнего Новгорода (о том же поэма "Последний сын вольности", 1831), интересом к народным восстаниям во Франции, как в стихотворе­нии "30 июля. — (Париж) 1830 года", или в будущей России, как в стихотворении "Предсказание" ("Настанет год, России черный год...", 1830).

До 1880-х гг. включительно издания стихов Лермонтова, как правило, открывались "Ангелом" (1831), написанным поэтом в 17-летнем возрасте. Из ранних произведе­ний только он и "Русалка" были напечатаны самим Лер­монтовым. В записи, датированной 1830 г., он вспоминал: "Когда я был трех лет, то был песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать". Смутное воспоминание о нежной матери, умершей 22-летней, наверняка порождало в сознании мальчика ассоциацию с ангела­ми. По его убеждению, души людей существуют во внеземном мире до рождения человека и приносятся на землю ангелами, ими же уносятся после смерти. Мария Михайловна была музыкальна и успела передать этот свой дар сыну. Он верил в то, что некие звуки содержат отголоски звуков прекрасных небесных сфер и звуков, роднящих человека с вечностью, соединяющих его с теми, кого уже нет признание всемерного превосходства небесного мира над земным здесь остается. Душа томилась, "желанием чудным полна, / И звуков небес заменить не могли / Ей скучные песни земли".

Вечная неудовлетворенность поэта воплощена и в другом его юношеском шедевре — "Парусе" (1832). Он не был напечатан Лермонтовым, во-первых, из-за неоговоренной цитаты, соста­вившей первый стих ("Белеет парус одинокой" — из поэмы А.А. Бестужева), и, во-вторых, из-за автобиографического подтекста. Лермонтов, оставив МУи девуш­ку, ответившую ему взаимностью после двух его тяжелых личных неудач, только что переехал в Петербург и резко изменил свою жизнь, решив пойти в военную службу." Поэт бежал от счастья в противополож­ность своему лирическому персонажу, олицетворенному парусу, но, словно он, просил от жизни "бури, / Как будто в бурях есть покой!". Автор и персонаж все больше сближаются на протяже­нии трех строф стихотворения. В первой парус далеко, я автор только гадает о том, что он кинул и что ищет. Во второй мы уже как бы на корабле, слышим скрип мачты; теперь поэт уверенно восклицает: "Увы, — он счастия не ищет / И не от счастия бежит!" В этой фразе еще заключается скрытое противопоставление себя и паруса. Последняя же строфа — противопоставление ясной, тихой погоды и бури, которую предпочитают оба, и автор, и персонаж-парус. Оба предпочитают бурю не только покою, но и счастью ("он счастия не ищет"), хотя это и тягостно ("Увы"), буря им заменяет счастье. Таковы мятущиеся, романтические, всегда неудовлетворенные жизнью натуры.

Михаил Юрьевич Лермонтов – крупнейший поэт России, основоположник наряду с Пушкиным и Гоголем русской классической прозы. Его драма в вольных ямбах «Маскарад» ( 1835) принадлежит к числу лучших русских стихотворных пьес. Воспитывался бабушкой, Е.А. Арсеньевой. Рано столкнулся о смертью близких людей, рос болезненным, что обострило в мальчике ощущение трагического несовершенства мира. Учился в Московском университетском благородном пансионе, затем в Московском Университете и Петербургской школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Служил в гвардии. В 37и 40-41 отправился в ссылки на Кавказ, первый раз за стихотворение « Смерть поэта», второй – за дуэль с сыном французского посланника Э. де Барантом. В 1840 отличился в боевых действиях, но наград не удостоен. Убит на дуэли своим однокашником Мартыновым.

Писал стихи с 1828 года, но вошёл в литературу, сравнительно с Пушкиным, поздно: начал отдавать произведения в печать на 23-м году жизни (первая подписанная публикация, осуществлённая Лермонтовым, - Бородино). Систематически печатать стихи стал уже 25-летним юношей.

Раннее творчество Лермонтова важно для понимания его мировоз­зрения, пройденной эволюции и в целом не уступает среднему уровню романтической литературы 20—30-х гг. Уже тогда была четко заявлена как основная для него идея деятельности ( «Так жизнь скучна, когда боренья нет.», Мне нужно действовать, я каждый день Бессмертным сделать бы желал, как тень Великого героя, и понять Я не могу, что значит отдыхать. ("1831-го июня 11 дня")) К лирике Лермонтова больше, чем к пушкинской и вообще предшествующей, применимо понятие "лирический герой". Герой разных его стихотворений обладает некими, пусть абстракт­ными, биографическими чертами. Он уверен в своей избранности.

Лирика 1836—1841 гг., хотя ее гораздо меньше, намного разнообразнее, несводима к нескольким темам. Меньше стало любовных стихов, меньше авторского "я" (которое теперь соотносится с образом поколения), появляется ирония, разрабатывается иносказательная "повествовательная" лирика, внешний мир изображается в ней и в поэмах гораздо отчетливее и детальнее, без прежних штампов. Имитируется устное высказыва­ние, обращенность к широкой аудитории; предполагается и некий отклик — либо враждебный, либо сочувственный. В стихотворе­ниях "Валерик", "Завещание", "Родина", "Свиданье", стихотворной записи "Любил и я в былые годы..." в альбоме С.Н. Ка­рамзиной очевидна реалистическая установка, так же как в поэмах "Сашка" (1835—1836), "Тамбовская казначейша" (1838), "Сказка для детей" (1840), романе "Герой нашего времени". Но преобладают у Лермонтова романтические лирика и поэмы, вклю­чая выросшие из раннего творчества "Демон" и "Мцыри". Даже в произведениях, бесспорно приближающихся к реализму, представлен романтический историзм, акцентирующий не законо­мерную связь, а разрыв, противопоставление эпох. Так и в "Бороди­не" (1837), основную идею которого В.Г. Белинский отождеств­лял с идеей "Песни про царя Ивана Васильевича..." ("Да, были люди в наше время..."), и в "Думе", и в "Поэте" (оба — 1838), и в других социально-критических стихотворениях.

В зрелой лирике Лермонтова возникают мотивы умиротворен­ности, приятия жизни (даже умиленного). Однако они чередуются с прежними мотивами бунтарства, непримиримости (Д.С. Мереж­ковский даже полагал, что "один-единственный человек в русской литературе, до конца не смирившийся, —Лермонтов", трагической разобщенности разных миров: "умиротворенные" стихотворения 1837 г. "Ветка Палестины", "Когда волнуется жел­теющая нива...", «Молитва» ( лирический герой молиться о счастье любимой женщины) написаны между страстной инвективой "Смерть поэта" ( на смерть Пушкина) и гражданско-обличительными "Думой"( обличение поколения, дети заменили дело чтением, перед опасностью постыдно малодушны, и перед властию – презренные рабы. Ошибки отцов – поздний ум) и "Поэтом" ( поэт – осмеянный пророк, кинжал – игрушка, но потом – оружие поэта, железный стих) 1841 г. после "Родины" ( написанная тем, кто отказывал Лермонтову в патриотизме) написано "Прощай, немытая Россия...", а самые последние произведения Лермонтова — фило­софски умудренное "Выхожу один я на дорогу..", баллада "Мор­ская царевна" о столкновении разных миров, печальном для них обоих, и "Пророк", полемичный по отношению к "Пророку" Пушкина, — о пророке отвергнутом, гонимом и презираемом людьми, но не оставленном Богом. Теперь он не горд, однако он остаётся пророком и тогда, когда ему не верят, но именно в этой перспективе ценность пророка для автора несомненна.

У Лермонтова завершается начатый Г.Р. Державиным и продол­женный Пушкиным процесс ликвидации жанровых границ в поэ­зии. Большинство его поэтических текстов — "стихотворения" вообще, часто синтезирующие особенности разных жанров.

Стиль Лермонтова подчинен огромному эмоциональному напряжению и потому зачастую неточен даже в зрелом творчестве: Мцыри "вслушиваться стал / К волшебным странным голосам" (вместо "прислушиваться"), Демон, произнося свою речь перед Тамарой, не "прикоснулся к", а "коснулся жаркими губами / Ее трепещущим губам", Терек в этой доведенной до совершенства поэме прыгает, "как львица / С косматой гривой на хребте". Но читатель, захваченный эмоциональной волной, как правило, не замечает подобных огрехов. В зрелом творчестве Лермонтова выработался во многом новый стиль ("Валерик", "Родина", "Спор" 1841) при котором слова взаимно освещают друг друга, достигается точность нового качества, несводимая к точности отдельных слов и выражений, определяемая сложным художест­венным единством целого.

Замысел «Маскарада» возник у Лермонтова, по-видимому, в конце 1834г. или в начале 1835г. В эти годы Лермонтов-офицер непосредственно познакомился с великосветским обществом Петербурга, посещавшим светские маскарады в доме Энгельгардта. Хорошо знал Лермонтов и театральную жизнь Петербурга. Глубоко неудовлетворенный казенно-патриотическим репертуаром театров, он задумал написать пьесу на тему из современной жизни. Пьеса должна была явиться сатирой на великосветское общество столицы и всей своей художественной системой противостоять благонамеренной официальной драматургии 30-х годов

Звездич, Казарин, Шприх, баронесса Штраль, Неизвестный — образы, типичные для петербургских салонов. Фамилии Звездич и Штраль имеются в повести А.А.Бестужева «Испытание»; Шприх — видоизмененная фамилия одного из героев повести О.И.Сенковского (Барона Брамбеуса), Фамилия Арбенин встречается у Лермонтова в драме «Странный человек» и в прозаическом отрывке «Я хочу рассказать вам...» . Лермонтов использовал образы знакомых читателю того времени литературных персонажей, но осмыслил и подал их совершенно по-новому В «Маскараде» отражено широко распространенное в среде русского дворянства 1830-х годов увлечение карточной игрой. За картами завязывались знакомства, обсуждались партии, определялось продвижение по службе, игра в карты открывала доступ в свет людям даже непричастным к нему. Один из современников Лермонтова записывал: «Можно положительно сказать, что семь десятых петербургской мужской публики с десяти часов вечера всегда играют в карты» . Карточная игра являлась мерилом «нравственного достоинства человека. „Он приятный игрок“ — такая похвала достаточна, чтобы благоприятно утвердить человека в обществе» . Темы карточной игры и маскарада были широко представлены в русской и иностранной литературе того времени. «Маскарад» написан Лермонтовым с учетом творческих достижений русской литературы, в первую очередь опыта Грибоедова — создателя «Горя от ума». «Маскарад» был первым произведением, которое Лермонтов считал достойным обнародования и стремился увидеть его на сцене; однако драма была запрещена по причине «слишком резких страстей» и отсутствия моралистической идеи «торжества добродетели». В жанровом отношении «Маскарад» близок к мелодраме и романтической драме (в частности, французской) 30-х годов; в сатирическом изображении общества Лермонтов во многом следует за Грибоедовым. Мотивы «игры» и «маскарада», организующие драму, - социальные символы высокого уровня обобщения. Однако наиболее значительное достижение Лермонтова - характер Арбенина, заключающий в себе глубокий и неразрешимый внутренний конфликт: отделивший себя от общества и презирающий его, герой «Маскарада» оказывается органическим его порождением, и его преступление с фатальной предопределенностью утрачивает черты «высокого зла» в трагическом смысле и низводится до степени простого убийства. Шкала этических и эстетических ценностей, существовавшая в байронической поэме и в ранних поэмах Лермонтова, парадоксально переворачивается: с утратой Нины для героя не наступает смерть, несущая функцию катарсиса, но продолжается жизнь, причем в состоянии сумасшествия, а не высокого романтического безумия. Поведение героя-протагониста оказывается соотнесенным с судьбой окружающих его людей, которая становится мерой его моральной правомочности. Это был кризис романтического индивидуализма, следы которого обнаруживаются в ряде произведений Лермонтова 1836-1837 г.

Б. М. Эйхенбаум и Д. Е. Максимов показали, что «Маскарад» — социально-философская драма, в которой получили свое развитие философские взгляды Шиллера и Шеллинга об антиномии добра и зла. Добавим, что идея добра и зла реализуется в драме и в простейшем преломлении: любое жизненное зло порождает зло (роль Арбенина в судьбе Неизвестного), и более сложно. Ближе всего к Шеллингу основная мысль драмы о бессилии добра в попытке противостоять злу, о единственной возможности борьбы с ним с позиций бунта, мятежа, разрушения, т.е. самого зла. Но Лермонтов дает этой проблеме свое осмысление, показывает трагические последствия такой позиции для человека, принявшего ее. «Маскарад» вобрал в себя предшествующий опыт Лермонтова-драматурга, но отличается от ранних драм особенно густой реалистической окраской всего произведения. Много в образ Арбенина Лермонтов внес и личного — это высокая грусть, величайшее презрение и ненависть к светскому обществу, горечь и страстность самопризнаний, протест против злой и позорной действительности.

Драма «Маскарад» во многом близка к крупнейшему произведению Лермонтова «Демон». В воспоминаниях Арбенина о своем прошлом высказаны те же мысли, что и в «Демоне». Причина страданий Арбенина и Демона одна и та же: пустота и бесцельность одинокого существования, на которое они обречены силою обстоятельств. Для Арбенина, так же как и для Демона, любовь к женщине должна была явиться источником возрождения и обновления. Несомненное родство характеров Демона и Арбенина проявляется в независимости их взглядов, непримиримом отношении к уродству бытия, в силе протеста против мировой несправедливости. Ср.: Везде я видел зло и, гордый, перед ним Нигде не преклонился. (Арбенин) И слишком горд я, чтоб просить У бога вашего прощенья... (Демон)

Родство Арбенина с Демоном хорошо видел и сам поэт, вложивший в уста Звездича вопрос, обращенный к Арбенину: «Вы человек иль демон?» Кроме того, Арбенин — предшественник Печорина. Он, как и главное действующее лицо «Героя нашего времени», на голову выше окружающего общества, человек острого аналитического ума, большого сердца, сильной воли, не способный равнодушно относиться к добру и злу. Гордый и непреклонный, он судит нравы, обычаи общества не менее беспощадно, чем Печорин.

Николай Васильевич Гоголь – одна из ключевых фигур в литературном процессе первой половины 19 века. Вторую половину столетия часто называют «веком прозы». Именно Гоголь вместе с Пушкиным стал «отцом» русской реалистической прозы. Его воздействие на несколько поколений прозаиков оказалось несравненно глубже пушкинского, хотя «школы» и учеников в точном смысле слова у него не было.

Гоголь – одинокая « Звезда» в русской словесности, неповторимая писательская индивидуальность. Человеческий и творческий облик Гоголя очень сложен, поэтому вот уже на протяжении полутора столетий не утихают споры о феномене Гоголя, о « загадке» его искусства, «тайне» его личности.

Первый период творчества Гоголя, 1829 – 35, начался с поисков своей темы, своей тропы в литературе. Долгими одинокими вечерами Гоголь усердно трудился над повестями из малороссийской жизни. Петербургские впечатления, чиновничья жизнь – всё это было оставлено про запас. Воображение переносило его в Малороссию, откуда он ещё так недавно стремился уехать, чтобы не «погибнуть в ничтожестве». Писательское честолюбие Гоголя подогревали знакомства с известными поэтами: Жуковским, Дельвигом, другом Пушкина Плетнёвым. В мае 1831 состоялась встреча с Пушкиным.. Реваншем за испытанную горечь неудачного дебюта стала пуб­ликация в сентябре 1831 г. первой части "Вечеров на хуторе близ Диканьки". Пушкин объявил публике о новом, "необыкновен­ном для нашей литературы" явлении, угадав природу гоголевского таланта. Он увидел в молодом писателе-романтике два, казалось бы, далеких друг от друга качества: первое — "настоящая весе­лость, искренняя, без жеманства, без чопорности", второе — "чувствительность", поэзия чувств.

Николай Васильевич Гоголь – одна из ключевых фигур в литературном процессе первой половины 19 века. Вторую половину столетия часто называют «веком прозы». Именно Гоголь вместе с Пушкиным стал «отцом» русской реалистической прозы. Его воздействие на несколько поколений прозаиков оказалось несравненно глубже пушкинского, хотя «школы» и учеников в точном смысле слова у него не было.

Гоголь – одинокая « Звезда» в русской словесности, неповторимая писательская индивидуальность. Человеческий и творческий облик Гоголя очень сложен, поэтому вот уже на протяжении полутора столетий не утихают споры о феномене Гоголя, о « загадке» его искусства, «тайне» его личности.
После написания « Вечеров» Гоголь пришел к выводу, что смеялся в них "для развлечения самого себя", чтобы скрасить серую "прозу" петербургской жизни. Настоящий же писатель, по убеждению Гоголя, должен делать "добро": "смеяться даром", без ясной нравственной цели — предосудительно.

Он напряженно искал выход из творческого тупика. Первым симптомом важных изменений, происходивших в писателе, стала повесть на малороссийском материале, но совершенно не похожая на прежние — "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем"Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем`. Оскорбления, анекдотические обиды, долгая тяжба... И все это - между двумя, вроде бы, хорошими друзьями, славными и достойными жителями Миргорода. Но их странная, на первый взгляд, ссора - закономерность, подчеркивающая нищету духа, узость интересов, убогость существования людей, жалость к которым смешивается с презрением.. .. 1834 г. был плодотворным: написаны "Тарас Бульба", "Старосветские помещики" и "Вий" (все вошли в сборник "Миргород", 1835).

"Миргород" — важная веха в творческом развитии Гоголя Расширились рамки художественной "географии": легендарная Диканька уступила место "прозаичному" уездному городу, глав­ной достопримечательностью которого является огромная лужа а "фантастическим" персонажем - бурая свинья Ивана Ивановича нагло укравшая прошение Ивана Никифоровича из местного суда! В самом названии города заключен иронический смысл: Мирго­род - это и обычный захолустный город, и особый, замкнутый мир . Это "Зазеркалье", в котором все наоборот: нормальные отношения между людьми подменены странной дружбой и неле­пой враждой, вещи вытесняют человека, а свиньи и гусаки становятся едва ли не главными действующими "лицами"... В иносказательном смысле "Миргород" — это мир искусства, пре­одолевающий уездную "топографию" и "местное" время: в книге показана не только жизнь "небокоптителей", но и романтическая героика прошлого, и страшный мир природного зла воплощен­ный в "Вие".

В сравнении с "Вечерами..." композиция второго сборника прозы Гоголя более прозрачна: он делится на две части, каждая из которых включает две повести, объединенные по контрасту. Антитеза бытовой повести "Старосветские помещики" — герои­ческая эпопея "Тарас Бульба". Нравоописательной, пронизанной авторской иронией "Повести..." о двух Иванах противопоставлено "народное предание" - повесть "Вий", близкая по стилю к произведениям первого сборника. Гоголь отказался от литератур­ной маски "издателя". Точка зрения автора выражена в компози­ции сборника, в сложном взаимодействии романтических и реа­листических принципов изображения героев, в использовании различных речевых "масок".

Все повести пронизаны мыслями автора о полярных возмож­ностях человеческого духа. Гоголь убежден в том, что человек может жить по высоким законам долга, объединяющего людей в "товарищество", но может вести бессмысленное, пустопорожнее существование. Оно уводит его в тесный мирок усадьбы или городского дома, к мелочным заботам и рабской зависимости от вещей. В жизни людей писатель обнаружил противоположные нача­ла: духовное и телесное, общественное и природное.

Торжество духовности Гоголь показал в героях повести "Тарас Бульба", прежде всего в самом Тарасе. Победу телесного, веще­ственного — в обитателях "старосветского" поместья и Миргоро­да. Патриархальный быт двух тихих, доживающих свой век старичков.... Коротающих свои тусклые дни в заботах о вкусных обедах и ужинах да в легком беспокойстве о здоровье.... Дальше этого интересы Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны не идут. И трудно сказать, чего больше в интонации Гоголя: иронии или доброй усмешки. Природное зло, перед которым бессильны молитвы и заклина­ния, торжествует в "Вие". Зло социальное, возникающее среди людей в результате их собственных усилий, — в нравоописатель­ных повестях. Но Гоголь убежден, что социальное зло преодоли­мо, поэтому в "подтексте" его произведений угадывается мысль о новых намерениях автора: показать людям нелепость и случай­ность этого зла, научить людей, как его можно преодолеть.

Герой повести "Вий" Хома Брут заглянул в глаза Вию, природ­ному злу, и умер от страха перед ним. Мир, противостоящий человеку, страшен и враждебен — тем острее встает перед людьми задача объединиться перед лицом мирового зла. Самоизоляция, отчуждение ведут человека к гибели, ведь только мертвая вещь может существовать независимо от других вещей — такова главная мысль Гоголя, который приближался к своим великим произведе­ниям: "Ревизору" и "Мертвым душам".


Религиозно-этическая проблематика « Мёртвых душ», сюжет и композиция.

Сюжет и компози­ция "Мертвых душ" обусловлены предметом изображения — стремлением Гоголя постичь русскую жизнь, характер русского человека, судьбу России. Речь идет о принципиальном изменении предмета изображения по сравнению с литературой 20—30-х гг.: внимание художника переносится с изображения отдельной лич­ности на портрет общества. Иными словами, романический аспект жанрового содержания (изображение частной жизни личнос­ти) сменяется нравоописательным (портрет общества в негерои­ческий момент его развития). Поэтому Гоголь ищет сюжет, который давал бы возможность как можно более широкого охвата действительности. Такую возможность открывал сюжет путешест­вия: "Пушкин находил, что сюжет "Мертвых душ" хорош для меня тем, — говорил Гоголь, — что дает полную свободу изъез­дить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров". Поэтому мотив движения, дороги, пути оказывается лейтмотивом поэмы. Совершенно иной смысл получает этот мотив в знаменитом лирическом отступлении одиннадцатой главы: дорога с несущейся бричкой превращается в путь, по которому летит Русь, "и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства". В этом лейтмотиве — и неведомые пути русского национального развития:

И по законам гоголевского художественного мира мираж начи­нает материализоваться, обретать реальные черты. Чем больше мертвых скупает Чичиков, тем все весомее оказывается его покуп­ка: мертвые души оживают, становятся реальностью. В самом деле, зачем Собакевич начинает расхва­ливать своих умерших крестьян и говорит полную бессмыслицу: "Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор". Хочет ли он, расписывая достоинства каретника Михеева, плотника Степана Пробки, са­пожника Максима Телятникова, кирпичника Милушкина, про­сто обмануть Чичикова? Но ведь это невозможно, оба прекрасно понимают, что их просто нет и все их качества в прошлом. Дело скорее не в обмане, а в непреднамеренности Собакевича: точно так же он будет описывать достоинства своих крестьян и в городе, уже после совершения купчей крепости, когда никакой обман уже не понадобится: купленные Чичиковым мертвые души становятся на наших глазах живыми, и помещики говорят о них как о живых. "Оживают" купленные крестьяне и в начале седьмой главы, когда Чичиков составляет документы для совершения купчей крепости, и "странное, непонятное ему самому чувство овладело им". "Казалось, как будто мужики еще вчера были живы". Автор как бы перехватывает внутренний монолог своего героя, расска­зывает о судьбе крестьян, в которых воплотились все стороны русского народного характера.

К началу седьмой главы сюжет путешествия исчерпывается — Чичиков приезжает в город для оформления купчей. Этот момент, счастливая развязка сюжета путешествия, оказывается кульминацией миражной интриги: мираж, в погоню за которым был устремлен Чичиков, материализуется юридически, герой становится херсонским помещиком и сам забывает о том, "что души не совсем настоящие". Пустота, фикция, скупаемая Чичи­ковым, получает полновесный юридический статус! Он начинает жить своей жизнью, рождает в городе множество слухов, обраста­ет все более и более правдоподобными подробностями. Крестья­не, купленные без земли, оказывается, покупаются на вывод в Херсонскую губернию; там есть река и пруд; отмечая покупку, пили за благоденствие крестьян и счастливое их переселение; по возвращении Чичикова Селифан получает кое-какие хозяйствен­ные приказания: "собрать всех вновь переселившихся мужиков, чтобы сделать всем лично поголовную перекличку". И в тот момент, когда герой сам забывает о характере своей "негоции", в городе появляются Ноздрев и Коробочка, которые разбивают хрустальный мираж Чичикова. Но разбившись, мираж, подобно осыпающемуся зеркалу, образует множество осколков, в которых отражается в искаженном свете его творец — Чичиков. Он в суждениях жителей города оказывается миллион­щиком, делателем фальшивых ассигнаций, похитителем губерна­торской дочки, Наполеоном, бежавшим с острова, капитаном Копейкиным. Именно в последних четырех главах поэмы кон­кретизируется образ губернского города NN. В черновиках вре­мен работы над первым томом писатель сформулировал смысл этого образа "Идея города, Возникшая до высшей степени Пустота. Пустословие, Сплетни, перешедшие пределы, как все это воз­никло из безделья и приняло выражение смешного в высшей степени". " Миражная интрига завершается в тот момент, когда прекраща­ются все сплетни о Чичикове. Конец им кладет смерть прокурора. Все внимание горожан переключается на это событие. Только после этого Чичиков, забытый, уезжает из города. Идейно-композиционная роль образа Чичикова предопределена в первую очередь тем, что ему принадлежит идея аферы, для ее осуществления ему предоставлено право свободного передвижения по художественному пространству поэмы, с ним автор не расстается почти никогда. Стоить отметить особо, что, не будь Чичикова, не было бы ни сюжета путешествия, ни самой поэмы. Но не они, не его судьба являются главным предметом изображения у Гоголя. Именно специфика предмета изображения заставляет нас обра­титься к жанровому своеобразию произведения

Жанровая природа гоголевского произ­ведения сложна и не проста для определения. Сам писатель по­пытался указать на своеобразие "Мертвых душ", назвав свою книгу поэмой, однако он не дал расшифровки этого понятия, что заставляет читателей и исследователей Гоголя — с момента выхода книги и по сей день — искать ключ к трактовке ее жанрового облика. Можно ли считать "Мертвые души" романом? Говоря о романе, обычно имеют в виду эпическое произведение большой художественной формы, в котором повествование сосредоточено на судьбах отдельной личности в ее отношении к окружающему миру, на становлении, развитии ее характера и самосознании.

В том случае, если бы рассказ о происхождении, воспитании и попытках героя обеспечить себе "жизнь во всех довольствах, со всеми достатками" появился бы в начале повествования, лица и события объединились бы вокруг героя, встали бы в связь с его судьбой, превратив "Мертвые души" в роман, роман плутовского типа, где антигерой проходит через ряд удач и поражений. Но похождения Чичикова для Гоголя — только путь к решению другой, главной для него задачи. В чем она состояла? Вернемся к тому определению, которое сам Гоголь дал "Мерт­вым душам". Он назвал свое произведение поэмой, подобно тому как Пушкин считал "Евгения Онегина" "романом в стихах". Произведение Гоголя можно по праву назвать поэмой. Это право ему дано поэтичностью, музыкальностью, выразительнос­тью языка, насыщенного такими образными сравнениями и мета­форами, какие можно встретить разве что в поэтической речи. А главное — постоянным присутствием автора, что делает "Мертвые души" произведением лиро-эпическим. Вся действительность, изображенная в ней, проходит сквозь призму авторского сознания. В лирических отступлениях Гоголь ставит и решает литератур­ные вопросы.

Своеобразная жанровая структура "Мертвых душ" позволяет Гоголю изобразить картину нравов всей России, показывая при этом общее, а не частное, не историю жизни одного человека, а "разнообразную кучу" русских характеров. Лирическое начало выводит эти наблюдения на уровень философских размышлений о судьбе России в семье человечества.

Замысел исторической драмы возник у Пушкина при прочтении 9 и 11 томов « Истории государства Российского» Карамзина. В них содержалась история царствования Фёдора Михайловича, Борис Годунова, Фёдора Годунова и Лжедмитрия.

«Борис Годунов» стал своего рода итогом всего предшествующего творческого развития Пушкина. Он отказался от социального дидактизма, наследия просветительской литературы, и усвоил свойственное романтикам историческое и диалектическое мышление. В этой связи трагедия Пушкина демонстрировала принципы «истинного романтизма». Это « романтическая трагедия» , созданная по образцу романтически понятого Шекспира и его «хроник». По всем признакам она порывала с предшествующее классицистической традицией : в ней не было соблюдено ни одно единство ( действие перемещалось из России в Польшу, из палат Кремля в трактир). Сцены, написанные стихами, сменялись сценами, написанными прозой, драматические эпизоды сменялись комическими. Главная задача, ставшая перед Пушкиным, - понять действие исторического процесса, его механизм, законы, им управляющие. Эти законы формируются как следствие интересов различных социальных групп, представленных различными персонажами. Одни действующие лица виновны в смуте, вызывая её ( царь-узурпатор Борис Годунов, Дмитрий Самозванец), другие становятся их соучастниками – Шуйский, польская знать. Третьи участвуют в истории, но не ведают, что творят, или не имеют личного умысла – сын Курбского, Патриарх. Иные выступают свидетелями, и не участвуя в них, обсуждают его (люди из народа). Остальные – выступают в роли жертв ( дети царя).

Из них Пушкин выделяет 4 группы - Царь и его сподвижники, бояре во глав с Шуйским, дворяне и поляки, поддерживающие Самозванца и народ. В истории, по мысли Пушкина, действуют две силы - рациональная и стихийная, то есть иррациональная. С одной стороны, история – это столкновение интересов различных социальных групп, с другой – стихийная иррациональность Рока, Судьбы. Так, Борис Годунов, изначально, вне зависимости от его личных качеств и способностей, обречён на гибель. И если у Шекспира действие определяет конфликт личностей, то у Пушкина Борис не является жертвой боярских интриг, Самозванца или поляков. Борис мог бы справиться со всем этим – но он в воле Рока. Судьба преследует Бориса смертью царевича, и мнением народным. Поскольку именно они выступают орудием Судьбы, то народ мыслиться Пушкиным как иррациональное , которое не подчиняется рациональным и этическим законам. Хотя народ берёт на себя право морального суда, его оценки и правильны и ошибочны, в них чрезвычайно слаб сознательный компонент. Мнение народа изменчиво, ему нельзя доверять. Кроме того, народное мнение – темно. Чтобы выявить это, Пушкин вводит религиозную тематику, организуя действие вокруг воскрешения Дмитрия. Борису приходиться вести борьбу не только с реальными соперниками, но и « тенью» Дмитрия, народным суеверием. Все события в трагедии, образуя замкнутый круг, так или иначе связаны незримо витающей тенью убитого царевича.