нейтронные звезды с сильным магнитным полем (пульсары, магнетары)

5. нейтронные звезды с сильным магнитным полем (пульсары, магнетары)

Согласно современным представлениям вращающиеся нейтронные звезды с сильным

На сегодняшний день известно несколько десятков пульсаров, излучающих в жестком (рентгеновском и гамма) диапазонах электромагнитного спектра. Это, как правило, пульсары в составе тесных двойных систем – так называемые, рентгеновские пульсары, жесткое излучение которых обусловлено аккрецией (accretion-powered pulsars), а также некоторые типы одиночных пульсаров, излучающих за счет вращения (rotation-powered pulsars). Следует отметить, что указанное разделение в достаточной мере условно, поскольку аккреционный механизм жесткого излучения возможен и для одиночных пульсаров, также как и генерация излучения за счет «чистого» вращения магнитной нейтронной звезды возможна в двойной системе. Поэтому классификацию пульсаров также проводят, имея в виду именно механизмы излучения – аккреционный или вращательный.

Рентгеновские пульсары в двойных системах состоят из обычной “нормальной” звезды (звезды главной последовательности или гиганта) известного спектрального класса и нейтронной звезды. Феномен рентгеновского пульсара в двойной системе возникает благодаря собственному вращению магнитной нейтронной звезды. При этом в жестком излучении возникают периодические изменения потока типа пульсаций, причем период пульсаций равен периоду вращения нейтронной звезды. Наличие пульсаций потока рентгеновского излучения двойной системы принято рассматривать в качестве основного критерия того, что компактный объект является нейтронной звездой. При этом феномен пульсара характеризуется обычно короткими величинами периода, величина которого лежит в диапазоне от долей секунды до сотен секунд (например, для Her X-1 T = 1.24 c, для 4U0352+309 T = 835 c, наибольший из периодов, равный Т = 1413 с, относится к пульсару RX J1046.9+6121 (Bildsten at al., 1997)). Вопрос о том, обусловлено ли отсутствие пульсаций с периодами более 1413 физическими причинами, а именно отсутствием нейтронных звезд, вращающихся более медленно, или же оно является результатом селекции, т.е. методических трудностей при наблюдениях подобных периодических процессов пока остается открытым.

На сегодняшний день открыто более 90 рентгеновских пульсаров в двойных системах с периодами пульсаций в диапазоне от миллисекунд до тысяч секунд (Bildsten at al., 1997; Nagasi, 1989; Меreghetti, 2001). Рентгеновские пульсары характеризуются довольно жесткими спектрами. Спектры рентгеновских пульсаров в двойных системах, как правило, аппроксимируют степенной зависимостью, испытывающей экспоненциальное обрезание при энергиях в десятки кэВ (что соответствует температуре в сотни миллионов градусов) (Schreier et al., 1972; White et al., 1983). В некоторых случаях используют также аппроксимацию спектром оптически тонкой плазмы типа (2).

В жестком диапазоне электромагнитного спектра излучают и некоторые одиночные пульсары – остатки сверхновых. Свойства этих пульсаров были объяснены вращением намагниченной нейтронной звезды, излучающей направленное нетепловое излучение. Ожидается, что большинство сверхновых (кроме сверхновых 1 типа) приводят к образованию нейтронных звезд, на существование которых указывает высокая яркость в радиодиапазоне обнаруженных остаточных оболочек сверхновых – плерионов, светимость которых может быть обусловлена синхротроннным излучением энергичных электронов, ускоренных в магнитосфере нейтронной звезды (Weiler and Sramek, 1988). Отсюда следует, что открытые во время детального поиска в радиодиапазоне несколько сотен известных остатков сверхновых могут рассматриваться как кандидаты для поиска молодых нейтронных звезд. Более того, обширный радиопоиск должен приводить к тому, что сами пульсары вблизи остатков сверхновых также должны быть заметны. Однако важная астрофизическая проблема заключается в том, что на сегодняшний день среди нескольких сотен известных остатков сверхновых лишь в нескольких обнаружены пульсары.

5.2. Рентгеновские пульсары в двойных системах

Как было отмечено выше, нейтронная звезда с сильным магнитным полем
(10¹¹-10¹³ Гс), входящая в качестве релятивистского компактного компонента в состав тесной двойной системы, обуславливает существование такого астрофизического объекта, как рентгеновский пульсар. Подобная модель вращающейся нейтронной звезды в двойной системе, находящейся в фазе аккреции, дает объяснение как короткопериодическим, так и долгопериодическим рентгеновским пульсарам (Липунов и Шакура, 1976). Свойства пульсаров определяются величиной магнитного поля на поверхности нейтронной звезды, типом звезды-компаньона, степенью заполнения ее полости Роша и расстоянием между компонентами двойной системы.

Нейтронная звезда может аккрецировать вещество либо путем его захвата из звездного ветра оптического компаньона, либо в результате его истечения от звезды-донора через полость Роша. Вблизи нейтронной звезды аккреционные потоки определяются сильным магнитным полем, которое заставляет ионизованную материю падать вдоль силовых линий поля на магнитные полюса нейтронной звезды. Несовпадение оси вращения нейтронной звезды и оси магнитного диполя, а также возможная асимметрия областей излучений вблизи полярных шапок приводит к возникновению пульсирующего излучения с периодом равным периоду вращения нейтронной звезды и с интенсивностью, пропорциональной

где R_x – радиус нейтронной звезды, М_x – масса нейтронной звезды – скорость изменения во времени массы нейтронной звезды за счет аккреции, G – гравитационная постоянная. Наличие углового момента у падающего вещества, а также взаимодействие между падающим потоком и магнитным полем, вызывает изменение момента у нейтронной звезды, которое приводит к наблюдаемым изменениям периода пульсации за несколько дней (Nelson et al., 1996).

Светимость аккрецирующей нейтронной звезды позволяет дать на основе закона Стефана-Больцмана простую оценку «чернотельной» эффективной температуры T_эфф излучающей области: L = ST_эфф⁴. В случае типичного размера излучающих областей вблизи полярных шапок S 1 км² формула (5) дает значение эффективной температуры kT_эфф  3 кэВ. Именно при таких энергиях в рентгеновских спектрах аккрецирующих пульсаров наблюдается пик (в спектральном представлении J_, J_ – спектральная плотность потока,  - частота регистрируемого излучения). Однако, как было отмечено выше, в целом спектры жесткого излучения рентгеновских пульсаров имеют нетепловой характер и в диапазоне энергий от нескольких до сотен кэВ существенно более жесткие, чем предсказывается зависимостью типа спектра абсолютно черного тела с указанной эффективной температурой. Таким образом, спектр жесткого излучения типичного рентгеновского пульсара в двойной системе может быть представлен в виде комбинации спектра абсолютно черного тела с эффективной температурой в несколько кэВ и нетеплового «хвоста», аппроксимируемого степенной зависимостью с показателем   1.5. При этом, как правило, имеет место экспоненциальное обрезание или излом нетеплового спектра при энергиях в диапазоне от 5 до 25 кэВ (White et al., 1983).

Форма среднего фазового профиля в случае вращения нейтронной звезды, обладающей сильным магнитным полем определяется тем, что за счет неоднородности магнитного поля и, следовательно, изменения количества вещества, находящегося на луче зрения, при изменении фазы, поток рентгеновского излучения, дошедшего до наблюдателя, зависит от времени. Вращение компактного объекта может обуславливать фазовые профили, содержащие как отдельные узкие пики, так и широкие максимумы, причем количество пиков и максимумов на профиле может быть различным (Nagasi, 1989). При энергиях выше 20 кэВ пульсации обычно имеют простую форму (единичный или двойной довольно гладкие пики), причем доля пульсирующего компонента в полном потоке при таких энергиях может составлять более 50% и, как правило, растет с увеличением энергии (Bildsten et al., 1997).

Первый рентгеновский пульсар в двойной системе - Cen X-3 был открыт в результате наблюдений на первой космической рентгеновской обсерватории «Ухуру» (Giacconi et al., 1971). Всестороннее изучение этого объекта дало понимание процессов аккреции вещества в двойной системе, а также механизмов пульсаций в рамках рассмотренных выше представлений (Pringle and Rees, 1972; Davidson and Ostriker, 1973; Lamb et al., 1973). В дальнейшем рентгеновские пульсары интенсивно изучались в ряде космических экспериментов, в том числе на орбитальных обсерваториях Ariel 5 (Ives et al., 1975; Skinner, 1981), SAS 3 (Kelly et al., 1983), OSO 8 (Chakrabarty et al., 1993), «Эйнштейн» (Seward et al., 1986; Iwasawa et al., 1992), Ginga (Koyama et al., 1990), EXOSAT (Parmar et al., 1989), ROSAT (Hellier, 1994; Schwentker, 1994). Большой вклад в исследование рентгеновских пульсаров внесли исследования на космической обсерватории им. Комптона (CGRO) в эксперименте с аппаратурой BATSE (Bildsten et al., 1997). Благодаря детекторам, обеспечившим наблюдения в режиме монитора всего неба, в этом эксперименте удалось получить данные о временной истории многих пульсаров в течение длительного (почти 10 лет) времени. Были исследованы также, так называемые, транзиентные пульсары, отличающиеся крайне нестабильной интенсивностью. Было открыто несколько новых объектов такого типа, в том числе известный вспыхивающий пульсар GRO J1744-28 (Finger et al., 1996). Для многих пульсаров был определен оптический компонент – звезда, поставляющая вещество, а также параметры орбит компонентов двойной системы. Малый момент инерции нейтронной звезды дает возможность непосредственно измерять вариации частоты вращения пульсара (с характерными временами порядка суток). Это, в свою очередь, позволяет определять природу аккреционных потоков в двойной системе, в частности, постоянный тренд в изменении частоты вращения указывает на присутствие аккреционного диска (accretion fed), в то время как кратковременные изменения без постоянного тренда обычно связаны с аккрецией из звездного ветра (wind fed).

После запуска в конце 90-х годов новых рентгено-астрономических обсерваторий RXTE, ASCA, BeppoSAX список обнаруженных рентгеновских пульсаров существенно расширился. В настоящее время известно, по крайней мере, 95 аккрецирующих пульсаров (Меreghetti, 2001), включая 6, так называемых, аномальных, природа которых пока достоверно не установлена. Большинство новых пульсаров в двойных системах было открыто в галактиках-спутниках нашей Галактики – Большом и Малом Магеллановых облаках. Таким образом, из всей совокупности известных на сегодняшней день рентгеновских пульсаров три возможно находятся в других галактиках – M31 и М33 (Israel et al., 1995; Dubus et al., 1999), 28 – в большом и малом Магеллановых облаках, остальные считаются принадлежащими нашей Галактике. Диапазон периодов вращения магнитных нейтронных звезд в двойных системах по сравнению с данными BATSE CGRО также расширился – от 2.5 миллисекунд до почти 3 часов.

Аккрецирующие пульсары в двойных системах можно разделить на группы в зависимости от массы звезды-донора. Это, так называемые, мало-массивные системы (М_комп  2.5M_) и системы с оптическим компаньоном большой массы (М_комп  6M_) (Shore et al., 1994). Массивные двойные системы могут быть разделены на те, которые содержат в качестве компаньона Ве-звезду главной последовательности и на системы с ОВ-супергигантом на поздней стадии эволюции. Системы, включающие звезду-супергигант, могут быть в свою очередь разделяться на объекты, в которых звезда-компаньон заполняет полость Роша (дисковые аккреторы) и на системы, в которых аккреция идет из звездного ветра. В некоторых системах могут иметь место оба типа передачи массы (Blondin et al., 1991). На рис. 2 показана диаграмма P_spin - P_orb, на которой помещены те системы, у которых одновременно известны период пульсаций и орбитальный период. Каждый из указанных классов занимает определенную область на диаграмме (Warner and Robinson, 1972; Corbet, 1986).



Рисунок 2. Диаграмма Корбет (период вращения – орбитальный период). Квадратики – системы с супергигантами, незаполнившими полость Роша; звездочки – системы с супергигантами, заполнившими полость Роша; кружочки – Ве-транзиенты; крестики – маломассивные системы; треугольники – системы с неопределенными оптическими компонентами (Bildsten et al., 1997)

Системы с OB-супергигантами. Если звезда – поставщик вещества заполняет всю полость Роша, то в этом случае поток ее материи будет истекать с высоким угловым моментом через 1-ю точку Лагранжа и формировать аккреционный диск вокруг нейтронной звезды. Такие системы характеризуются короткими периодами пульсаций (P_spin  10 с) и относительно малыми значениями орбитального периода (P_orb  4 сут). Как следует из рис. 2, для пульсаров с аккреционными дисками можно проследить некоторую антикорреляцию между периодом вращения нейтронной звезды и орбитальным периодом. Поскольку аккреция через точку Лагранжа отличается высокой эффективностью, они излучают постоянно и имеют довольно высокую светимость 10³⁷эрг/c. Типичными примерами подобных систем являются известные источники Cen X-3, SMC X-1, LMC X-4. Особенностью этих объектов являются высокие, относительно постоянные значения скорости аккреции, свидетельствующие в пользу существования аккреционных дисков в этих объектах. На это же указывают и данные оптической фотометрии, показывающие наличие как эллипсоидальных вариаций, связанных с искажением формы звезды-донора приливными силами, так и избыточного свечения, возникающего благодаря именно наличию аккреционного диска (Van Paradijs et al., 1995б).

Системы, в которых аккреция идет из звездного ветра, характеризуются большими значениями орбитального периода и периода пульсаций. Они также излучают постоянно, но с меньшей интенсивностью (L  10³⁵-10³⁷ эрг/с), при этом у них наблюдаются быстрые (по сравнению с орбитальным периодом) флуктуации скорости вращения нейтронной звезды, когда ее ускорение сменяется замедлением и наоборот (Кoh et al., 1997)). Следует отметить, что, вообще говоря, захват нейтронной звездой вещества из высокоскоростного звездного ветра малоэффективен, поэтому приемлемая скорость аккреции

Одиночные нейтронные звезды в остатках сверхновых в основном излучают в радиодиапазоне – так называемые, радиопульсары. Лишь некоторые из них характеризуются жесткими спектрами, простирающимися вплоть до гамма диапазона (гамма-пульсары). Первым объектом такого типа, открытым в нашей Галактике, является известный пульсар в Крабовидной туманности (Crab). Предполагается, что гамма-пульсарами являются магнитные нейтронные звезды, поле которых характеризуется значениями В  10¹² - 10¹³ Гс.

На сегодняшний день открыто не менее 7 гамма-пульсаров (Тhompson, 2001). Кривые блеска для одних и тех же объектов существенно отличаются в разных энергетических диапазонах, что свидетельсвует о том, что механизмы жесткого излучения при разных энергиях могут быть неодинаковыми. В частности, в мягком рентгеновском диапазоне, излучение, вероятно, имеет тепловую природу и генерируется вблизи поверхности нейтронной звезды, что явно не имеет место в гамма диапазоне.

На рис. 3 представлено распределение пульсаров в зависимости от величины периода вращения нейтронной звезды и производной этого периода по времени (Тhompson, 2001). Из рисунка видно, что гамма-пульсары концентрируются (за исключением одного миллисекундного кандидата) в области относительно молодых источников с большим магнитным полем.

При сверхвысоких энергиях (>10¹² эВ) пока удалось наблюдать только пульсар в Крабовидной туманности. Однако при энергиях выше 5 ГэВ видны все шесть гамма-пульсаров, наблюдающиеся при энергиях >100 МэВ. Результаты наблюдений EGRET CGRO свидетельствуют о том, что кривые блеска по крайней мере четырех, наиболее статистически обеспеченных объектов (Crab, Vela, Geminga, B1706-44) претерпевают при энергиях выше 5 ГэВ существенные изменения – двухпиковый характер кривых трансформируется в практически однопиковый. При этом первый пик на кривой блеска, хотя полностью не пропадает, но его амплитуда становится существенно меньше амплитуды следующего пика. Кроме того, отсутствие данных о регистрации гамма-квантов очень высоких энергий наземными установками от гамма-пульсаров (за исключением Crab) говорит о том, что их спектр при энергиях 10-100 ГэВ должен испытывать укручение.

В качестве источника ускоряющихся чвастиц рассматривают электрон-позитронные пары, возникающие в результате процессов фотон-фотонного образования. В молодых пульсарах типа Crab пары образуются изгибными фотонами от первичных частиц, взаимодействующих с нетепловым синхротронным рентгеновским излучением, генерируемым теми же парами. Предполагается, что в более старых пульсарах типа Vela, в которых нетепловое рентгеновское излучение значительно слабее, пары возникают в результате взаимодействия фотонов, испытавших обратное комптоновское рассеяние на первичных частицах с инфракрасными фотонами. Однако эта модель предсказывает такие большие потоки в ТэВ-ном диапазоне, которые на несколько порядков величины превышают существующие наблюдательные пределы (Nel et al., 1993). Поэтому были предложены усовершенствованные модели, в которых вместо инфракрасного излучения рассматривается тепловое рентгеновское излучение, генерируемое на поверхности нейтронной звезды. При этом требуемый уровень теплового излучения обеспечивается за счет того, что часть ускоренных пар течет вниз и нагревает поверхность нейтронной звезды (Romani, 1996; Zhang and Cheng, 1997).

Модели «внешней бреши» предсказывают обрезание спектра высокоэнергичного излучения при энергиях порядка 10 ГэВ из-за обрыва вследствие радиационных потерь спектра первичных частиц. Однако это обрезание существенно менее резкое, чем в моделях «полярной шапки», поскольку, если высокоэнергичный фотон излучается во внешней магнитосфере, где локальное магнитное поле на порядки величин слабее, чем на поверхности нейтронной звезды, однофотонное образование пар не будет играть никакой роли ни в формировании каскадов пар, ни в спектральном ослаблении. Расчеты показывают, что в этом случае спектр характеризуется относительно постепенным - экспоненциальным (а не двойным экспоненциальным, как дают модели «полярной шапки») завалом при больших энергиях. Более того, модели «внешней бреши» предсказывают существование компонента излучения при энергиях порядка 1 ТэВ, что делает возможным наблюдение гамма-пульсаров наземными установками (Harding, 2000).

Модели «полярной шапки» и «внешней бреши» дают существенно различные предсказания относительно того, какие пульсары могут излучать в гамма-диапазоне и каково соотношение между гамма-пульсарами, «активными» и «спокойными» в радио диапазоне. Так, модель «полярной шапки» предсказывает, что все пульсары в той или иной мере способны излучать высокоэнергичные фотоны, и задача обнаружения гамма-пульсаров, таким образом, является лишь предметом чувствительности соответствующих установок. В то же время модели «внешней бреши» предсказывают, что относительно старые пульсары не способны поддерживать образование пар во внешних брешах на уровне, достаточном для поддержания активности в гамма-диапазоне. Поскольку самым старым, на сегодняшний день, гамма-пульсаром является Geminga, который согласно (Cheng and Ruderman, 1993; Ruderman and Halpern, 1993) как раз и находится вблизи «границы», отделяющей пульсары, видимые в гамма-диапазоне от невидимых, наблюдения или, наоборот, отсутствие свидетельств в пользу существования более старых, чем Geminga гамма-пульсаров, может служить основанием для подтверждения или опровержения рассмотренных выше моделей.

Численные расчеты морфологии радио излучения многих пульсаров свидетельствуют в пользу того, что оно образуется в полярных регионах в пределах десятков звездных радиусов от поверхности нейтронной звезды (Rankin, 1993; Gil and Han, 1996). Следовательно, в модели «полярной шапки» ожидается сильная корреляция гамма и радио излучения. С другой стороны, в моделях «внешней бреши» высокоэнергичное излучение направлено в противоположную сторону относительно радио излучения, поэтому, вообще говоря, согласно этим моделям импульсы в гамма и радио диапазонах должны наблюдаться в противофазе. Различные численные оценки соотношения между ожидаемым числом гамма-пульсаров, активных и спокойных в радио диапазонах, выполненные в рамках рассматриваемых моделей показывают, что в случае модели «полярной шапки» доля гамма-пульсаров, спокойных в радио диапазоне, должна составлять 10-25% от полного регистрируемого количества источников. В то же время модели «внешней бреши» дают другое соотношение – число гамма-пульсаров, спокойных в радиодиапазоне, должно примерно в 15 раз превышать число гамма-пульсаров, активных в радио диапазоне (Harding, 2000).

Таким образом, пока нет каких-либо оснований отдавать предпочтение той или иной модели, объясняющей механизмы генерации высокоэнергичного излучения одиночными магнитными нейтронными звездами. По-видимому, критичными, в плане выбора адекватной модели будут наблюдения в гамма диапазоне очень высоких энергий, поскольку именно для этого энергетического интервала разные модели предсказывают существенно различное поведение спектра и, соответственно даются различные оценки светимости. Для понимания механизмов генерации высокоэнергичных гамма-квантов в этих объектах крайне важное значение будут иметь будущие наблюдения при энергиях 10¹⁰-10¹¹ эВ, которые должны закрыть существующий пробел в наших знаниях о характере спектра гамма-пульсаров в этой области электромагнитного спектра. Безусловно важными будут также и наблюдения в ходе будущих миссий с высокочувствительной аппаратурой, например, GLAST, которые возможно дадут ответ на вопрос, все ли радио пульсары могут излучать высокоэнергичные фотоны?

Рассматривая динамические процессы в астрофизических объектах с пульсарами, особо следует рассмотреть вспыхивающий пульсар GRO J1744-28. Этот пульсар - маломассивная рентгеновская двойная система, расположенная на небе недалеко от центра Галактики. Этот источник уникален тем, что он имеет два свойства, одновременное присутствие которых отличает его от других маломассивных двойных систем. Это рентгеновские вспышки II типа, возникающие за счет неравномерной аккреции, и когерентные пульсации с периодом 0.467 с. Когда объект
GRO J1744-28 был открыт в декабре 1995 г. в эксперименте BATSE (Kouveliotou et al., 1996), это был единственный известный источник рентгеновских вспышек, который при этом имел когерентные пульсации, отсюда и название “вспыхивающий пульсар”. С тех пор было открыто, что некоторые из источников вспышек I типа (т.е., вспышек, возникающих из-за термоядерного горения упавшего на поверхность вещества) имеют квазипериодические осцилляции, вероятно, связанные со скоростью вращения звезды, а уже обсуждавшийся выше источник, SAX J1808.4-3658 показал когерентные пульсации рентгеновского потока с периодом 2.5 мс.

В течение двух лет активности у вспыхивающего пульсара произошло две широкие вспышки (outbursts), во время которых было генерировано ~10000 жестких рентгеновских вспышек. В целом, более 10⁴⁵ эрг было выделено в форме вспышечного, постоянного и пульсирующего излучения. Первая вспышка активности GRO J1744-28 началась 2 декабря 1995 г. и длилась до мая 1996 г. Вторая вспышка началась 1 декабря 1996 г. и закончилась ~7 мая 1997 г. Эти две вспышки активности сходны по многим параметрам. После первого дня каждой из вспышек частота возникновения рентгеновских всплесков (с поправкой на время наблюдения источника) оставалась постоянной в течение ~40 дней. В течение первых 24 часов частота всплесков была значительно выше и составила, соответственно, ~200 и ~135 часов. Для каждой вспышки постоянный, пульсирующий и всплесковый поток были жестко связаны. Главное отличие между первой и второй вспышками заключалось в том, что постоянный, пульсирующий и всплесковый потоки во второй вспышке были меньше примерно в 2 раза (Woods et al., 1999).

Если пульсар представляет собой быстро вращающуюся нейтронную звезду, образовавшуюся в результате взрыва сверхновой, то большинство из них должны быть связаны с остатками сверхновых, а поскольку сильное магнитное поле и быстрое вращение нейтронной звезды создают благоприятные условия для ускорения электронов, молодые (<10⁴ лет) остатки сверхновых должны хорошо проявляться в радио диапазоне за счет синхротронного излучения ускоренных электронов, движущихся в магнитных полях остатка (Weiler and Sramek, 1988). Проблема, однако, заключается в том, что проведенные до сих пор глубокие радионаблюдения неба показали, что среди нескольких сотен остатков сверхновых есть лишь несколько таких, для которых имеются непосредственные указания на то, что в них содержится магнитная быстро вращающаяся нейтронная звезда (Gaensler and Johnston, 1995; Kaspi et al., 1996; Lorimer et al., 1998).

Некоторый прогресс в решении отмеченной выше проблемы был достигнут в течение последних нескольких лет благодаря наблюдениям в рентгеновском диапазоне на таких космических аппаратах, как ASCA, RXTE, BeppoSAX. В результате этих наблюдений в центре некоторых молодых остатков сверхновых были открыты компактные объекты, достаточно яркие в рентгеновском излучении, но спокойные в радио диапазоне. В настоящее время сложилось представление, что эти объекты образуют особый класс, так называемых, аномальных или шестисекундных пульсаров, свойства которых существенно отличаются от свойств как обычных аккрецирующих пульсаров, входящих в состав двойных систем с массивным оптическим компаньоном, так и большинства одиночных пульсаров, излучающих за счет вращения (van Paradijs et al., 1995а; Меreghetti and Stella, 1995; Меreghetti, 2001).

На сегодняшний день известно шесть подобных объектов. Известно, что три из них идентифицированы с довольно молодыми (<10⁵ лет) остатками сверхновых (Caraveo et al., 1996; Vasisht et al., 1997, Gotthelf et al., 1997). Рентгеновское излучение этих источников довольно сильно модулировано (30%), причем средние фазовые профили пульсаций, характеризующие периодический компонент имеют, как правило, синусоидальную форму. Периоды пульсаций этих объектов лежат в очень узком интервале 6-12 с, при этом имеет место монотонный дрейф периода в сторону его увеличения на характерных временных масштабах 10⁴ – 410⁵ лет, в то время как для большинства аккрецирующих пульсаров в двойных системах наблюдается обратная тенденция – ускорение вращения нейтронной звезды или же нерегулярные изменения периода вращения. Хотя значения периодов пульсаций и их производных по времени типичны для нейтронных звезд, очевидно, что только потерь энергии за счет вращения (10⁴⁵ эрг/с) недостаточно для объяснения светимости этих объектов в жестком излучении 10³³ - 10³⁶ эрг/с.

Рентгеновские спектры аномальных пульсаров довольно мягкие и сильно отличаются от спектров аккрецирующих пульсаров с массивным оптическим компонентом. В отличие от последних, спектры аномальных пульсаров в рентгеновском диапазоне, как показывают данные наблюдений на спутниках ASCA и BeppoSAX, не могут быть аппроксимированы одной зависимостью степенного вида, а наилучшим образом представляются комбинацией теплового спектра абсолютно черного тела с эффективной температурой
kT  0.5 кэВ, который дает примерно 40-50% наблюдаемой светимости, и относительно крутой степенной спектр с показателем степени   3-4 (Parmar et al., 1998; White et al., 1996; Oosterbroeck et al., 1998; Israel et al., 1999). Оценки, сделанные на основании анализа теплового спектрального компонента, дают размер излучающей области  1-4 км, что соответствует большой части поверхности нейтронной звезды. Таким образом, совокупность наблюдательных данных свидетельствует о том, что, по-видимому, аномальные рентгеновские пульсары связаны с нейтронными звездами, но ничто не указывают на наличие массивной звезды-компаньона. Интересно, что к настоящему времени в остатках сверхновых фактически открыто больше аномальных рентгеновских пульсаров, чем «классических» гамма-пульсаров типа «Краб» или «Вела».

Механизмы, обеспечивающие высокую рентгеновскую светимость аномальных пульсаров, остаются не ясными, во всяком случае, эта светимость не обеспечивается энергетикой вращения одиночной нейтронной звезды с магнитным полем типичным для обычных пульсаров. Для объяснения явления аномальных пульсаров было выдвинуто два класса моделей. Один тип моделей связывает энерговыделение в аномальных пульсарах с аккрецией либо на нейтронную звезду в двойной системе с очень маломассивным оптическим компонентом, либо на одиночную нейтронную звезду из диска, сформировавшегося из вещества, оставшегося от предыдущих стадий эволюции (van Paradijs et al., 1995б).

В рамках модели двойной системы энерговыделение за счет аккреции объясняется естественным образом. Так, например, была выдвинута гипотеза, согласно которой аномальный рентгеновский пульсар представляет собой слабо намагниченную нейтронную звезду, вращающуюся с периодом близким к равновесному (Меreghetti and Stella, 1995). При этом, требуемое значение скорости аккреции 10¹⁵ т/с согласуется с наблюдаемыми светимостями.

Для того, чтобы объяснить, почему аномальные рентгеновские пульсары, являясь относительно молодыми объектами, и тем не менее, характеризуются довольно большими периодами вращения нейтронной звезды, было выдвинуто предположение о том, что некоторые нейтронные звезды рождаются как медленные (период вращения 2 с) ротаторы в результате сильного физического «сцепления» медленно вращающейся оболочки звезды-прародителя с ее предколлапсирующим ядром (Spruit and Phinney, 1998). Необычно большое магнитное поле таких медленных пульсаров приводит к естественному объяснению их невидимости в радиоизлучении, поскольку сверхкритические магнитные поля подавляют процесс образования гамма-квантами электрон-позитронных пар, являющихся источниками электронов, генерирующих синхротронное радиоизлучение (Baring and Harding, 1997).

Альтернативная точка зрения состоит в том, что объекты типа аномальных рентгеновских пульсаров рождаются именно как быстрые (миллисекундные) ротаторы. Тогда должен существовать механизм, замедляющий их вращение до наблюдающихся скоростей. Наличие такого механизма подтверждается постоянным замедлением скорости вращения, наблюдающимся в случае пульсара 1E1841-045. Эквивалентное магнитное поле вращающегося диполя B_дип, которое определяется скоростью и изменением скорости вращения равно:

(6)

В случае, например источника 1E1841-045, согласно (6) B_дип  810¹⁴ Гс. Это значение более чем на порядок превосходит самые сильные поля гамма-пульсаров. Было выдвинуто предположение, что в природе существуют нейтронные звезды с подобными сверхсильными магнитными полями – так называемые, магнетары. Теория, разработанная для магнетаров (Dunkan and Thompson, 1992; Vasisht and Gotthelf, 1997) объясняет относительно быстрое постоянное замедление вращения пульсара за счет дипольного излучения вращающегося сильного магнитного поля.

В случае, если аномальные рентгеновские пульсары связаны с магнетарами, тогда и их рентгеновская светимость может быть объяснена распадом сверсильного магнитного поля
(10¹⁵ Гс) одиночной нейтронной звезды. Свойства магнетаров до сих пор совершенно не изучены, известно лишь, что они активны в рентгеновском и гамма-диапазонах и могут проявляться не только, как аномальные рентгеновские пульсары (медленные ротаторы), а также и как источники реккурентных (т.е. повторяющихся) всплесков мягкого гамма-излучения – так называемые, soft gamma-ray repetears (SGR), мягкие гамма-повторители. Объекты типа SGR – это существенно транзиентные источники, которые генерируют короткие (<1 c) и относительно мягкие (эффективная температура kT 20-30 кэВ) всплески сверхэддингтоновой светимости.

На сегодняшний день в нашей Галактике обнаружено четыре или, может быть, пять объектов типа SGR. Первым из них был обнаружен известный источник – пульсар в созвездии Золотых рыб, получивший известность, после того как 5 марта 1979 г. в эксперименте КОНУС на межпланетных станциях «Венера-11» и «Венера-12» от него был зарегистрирован очень интенсивный, но относительно мягкий гамма-всплеск, сопровождавшийся периодическими изменениями рентгеновского потока типа пульсаций с периодом 8 c (Mazets et al., 1981). Впоследствии от этого объекта, получившего наименование SGR 0526-66 неоднократно регистрировались рекуррентные гамма-всплески, и он был идентифицирован с молодым остатком сверхновой, находящимся в Большом Магеллановом облаке (N49) (Cline, 1981).

Свойства различных астрофизических объектов показывают, что наличие сверхсильного магнитного поля - не очень редкое явление во Вселенной. Предполагается, что около 10% нейтронных звезд могут быть магнетарами. В объектах типа магнетаров сильное магнитное поле является основным источником энергии, обеспечивающим как постоянное рентгеновское излучение, так и всплесковую активность в гамма-диапазоне. Это подразумевает внутренний нагрев, благодаря диссипации магнитного поля, и генерацию сейсмической активности нейтронной звезды. Естественно распад магнитного поля магнетара должен происходить за характерное время не более 10⁴ лет, поскольку в противном случае должны существовать объекты типа SGR и аномальных рентгеновских пульсаров, возраст которых больше указанной величины, чего, однако, не наблюдается. Происхождение магнетаров отличается от происхождения других нейтронных звезд тем, что образованное в момент гравитационного коллапса сверхсильное магнитное поле создает неустойчивость, в результате которой внешняя кора испытывает звездотрясения, во время которых выделяется значительная энергия, в том числе в виде всплесков гамма-излучения. При этом предполагается, что напряжения в коре нейтронной звезды влияют и на ее магнитное поле, приводя как бы к «встряске» магнитосферы, в результате чего происходит ускорение частиц и генерация всплесков гамма-излучения. Можно заключить, что объекты типа SGR относятся к эволюционной стадии нейтронных звезд, во время которой нейтронная звезда активно генерирует всплески жесткого излучения.

Если магнитное поле магнетаров больше 10¹⁵ Гс их остаточной тепловой энергии достаточно для того, чтобы в течение нескольких тысяч лет обеспечить наблюдаемую рентгеновскую светимость (Heyl and Hernquist, 1997). Для этого необходима водородно-гелиевая оболочка, хотя оболочка с преобладанием ядер железа более эффективна в плане изоляции коры нейтронной звезды, что привело бы к более низкой светимости и эффективной температуре на ее поверхности. Оболочка из легких элементов необходимой массы (10^-11–10^-8M_) может образоваться либо в результате обратного падения вещества, выброшенного в результате взрыва сверхновой, либо вследствие аккреции межзвездного вещества, если нейтронная звезда погружена в достаточно плотную среду (10⁴ см^-3).

Из-за сильного магнитного поля магнетары слабо видны в радиодиапазоне. В случае объектов типа SGR попытки обнаружить каких-либо компаньонов в радиодиапазоне пока не увенчались успехом.