А. А. Богданов об общественной жизни людей как о социально-психологическом явлении

Как известно в психологии, разделение труда является раздроблением человеческой личности, и специализация свидетельствует об односторонности и неполноте жизни. А.А. Богданов полагал, что первобытный человек, не знающий разделения труда, отражает в своей психике всю полноту существования, которой обладает его группа. Однако цельность эта является результатом слабости, а не силы (1, с. 43). Прогресс первобытной жизни осуществляется с развертыванием разнообразной деятельности группы. Постепенно каждый член группы сосредоточивает свою деятельность на определенных видах общественного труда. Так А.А. Богданов объяснял первобытную цельность психики: человек перестает быть универсальным существом, с расширением жизни он теряет

прежнюю разносторонность и все менее способен отражать в своей психике возрастающее разнообразие общественно-трудового процесса. Вместе со специализацией развивается потребность в большей организованности труда. Организаторская деятельность постепенно обособляется и становится специальностью наиболее способного и опытного члена группы. Таким образом, А.А. Богданов описывает патриархально-родовую организацию.

В патриархальной группе ее глава – патриарх – общий организатор производства и распределения, остальные члены группы – исполнители его воли. А.А. Богданов считал патриархат простейшей формой авторитарных отношений. Аналог патриархата в современном мире -моногамная семья, в которой отец семейства играет такую же авторитарную роль. Наиболее ярко выраженные формы авторитарной организации представляют, по мысли А.А. Богданова, деспотические монархии восточного типа, в которых вся жизнь насквозь пронизана авторитарными отношениями с полным подавлением личности в других людях (1, с.46).

А.А. Богданов, характеризуя психологические основы различных форм авторитарных отношений, проводит параллели с современными формами – военной организацией и бюрократией. Им отмечается момент «превышения власти», вмешательства в частные дела своих подчиненных. Действительно, в условиях современного общества этот момент является актуальным и требует внимания.

К авторитарным формам А.А. Богданов относил также рабовладельчество и крепостное право, возникшие под влиянием денежного обмена из патриархально-родовых отношений. От последних они отличаются направлением организаторской деятельности и чрезвычайным развитием господства и подчинения. Мотивацией для

руководства служат не интересы группового производства, а интересы эксплуатации. Связь между господином и рабом теряет общественный характер, характер сотрудничества и приобретает характер отношений между человеком и орудием производства. Такую форму отношений А.А. Богданов считал деградацией авторитарного сотрудничества, она ведет к вырождению обоих классов (1, с.47).

Основную характеристику авторитарных отношений, по А.А. Богданову, составляет их глубокий консерватизм. Организаторская работа по сравнению с исполнительной чрезвычайно трудна и требует от организатора постоянной сосредоточенности, концентрации, непрерывной затраты психической энергии. А.А. Богданов был убежден, что при консервативном настроении организаторов общество должно оказаться консервативной системой, а исполнительная психология не может быть основой прогрессивных общественных изменений. Отсюда он делает вывод: консерватизм авторитарных отношений часто оказывался сильнейшим тормозом прогресса.

При анархических трудовых отношениях, характеризуемых А.А. Богдановым неорганизованностью и анархическим сотрудничеством, борьба порождает постоянное стремление приспособиться, а из борьбы возникает прогресс.

Наиболее прогрессивный тип общественно-трудовых отношений, выделяемый А.А. Богдановым, представляют синтетические отношения. Их суть сводится к тому, что трудовая система организована без разделения организаторов и исполнителей и представляет собой «тесно сплоченную группу людей, однородного высокоразвитого психического типа» (1, с.53). В такой группе каждая личность является организатором, участвуя своим голосом в выработке общей воли, исполнителем, участвуя своими действиями в осуществлении этой воли. Преимущество

синтетического типа трудовых отношений в отличие от авторитарных, по А. А. Богданову, является отсутствие узости индивидуальной психики и значительная прогрессивность, основанная на непрерывном общении личностей. Синтетические отношения с расширением их круга способны создавать более прогрессивную психологию отношений.

А.А. Богданов не был склонен четко разграничивать те или иные формы отношений, будучи убежден, что в жизни любого исторического общества все типы трудовых отношений переплетаются. Чтобы иметь возможность применять знания основ авторитарных отношений деятельности в разных сферах жизни, А. А. Богданов сводит их к абстрактной формуле: «отношения, в которых действия одного человека прямо определяются выражаемой волей другого» (1, с. 55). Так, например, семья, при наличии ее главы, укладывается А.А. Богдановым в рамки авторитарных отношений. Глава семьи является организатором, остальные исполнители. Если кто-либо в семье решается возражать организаторским указаниям, то правомочно говорить о переходе на синтетический тип отношений, при котором организатор и исполнитель непрерывно меняются ролями. На службе человек находится в цепи авторитарных отношений, подчиняясь одним и управляя другими. Здесь А.А. Богданов отмечает слабые элементы анархических отношений, поскольку труд личности приобретает оттенок формальной свободы, характерной для анархического типа.

Существование авторитарных отношений А.А. Богданов сводил к такому психическому приспособлению, как постоянная ассоциация психических образов «приказания» и «исполнения» (2, с.88). В психике настолько прочно закрепляется такая форма мышления, что развитие личности идет по пути распространения этой формы на всю познавательную деятельность. Наблюдая за явлениями природы, человек

склонен видеть за внешней силой, которая направляет его, личную волю. Так А.А. Богданов объясняет существование «душ вещей», определяя данное мировоззрение как анимизм (2, с.90). Большинство современных А.А. Богданову исследователей были склонны объяснять возникновение анимизма причинами психологического характера. После уничтожения той или иной вещи, после смерти животного или человека, у других людей в психике еще некоторое время сохраняется образ исчезнувшего предмета. Этот образ у первобытного человека характеризуется гораздо большей яркостью, чем у современных людей, так что мало отличается от непосредственного восприятия реальности. Так создается убеждение, что исчезнувший или разрушившийся предмет в действительности не совсем уничтожился, что от него что-то остается. Наблюдения над спящим человеком, человеком в обмороке или трупом свидетельствуют о невидимом жизненном начале, называемым анимистами душой. А.А. Богданов, придерживаясь вышеописанного взгляда на генезис анимизма, отмечает связь между анимистическим дуализмом и авторитарными общественными формами. Сравнивая отношение духа и тела, он замечает, что оно в основных чертах соответствует общественному отношению организатора и исполнителя (2, с.92).

По мере обособления организаторской деятельности от исполнительной в сознании представителей обеих групп образуется, по А.А. Богданову, глубокая пропасть. Исполнитель не может представить себе психику организатора со всей ее сложностью и активностью, а организатор может сделать все, что исполнитель, и знает его более простую и слабую психику. Из слабости и подчинения одного, из силы и господства другого возникает, по мысли автора, преклонение первого и презрение второго. Так А.А. Богданов объясняет зарождение фетишизма высшего по существу, подразумевая при этом приписывание особенных

свойств, связанных с мистическими настроениями людей (2, с. 95).

Фетишизм предполагает, по А. А. Богданову, довольно развитые авторитарные отношения. В родовой группе патриарх близко стоит к остальным ее членам, мало отличаясь по своим привычкам и мышлению. В рабовладельческих группах отношения господ и рабов представляются как отношения высших и низших.

Другой особенностью авторитарного мышления, по А.А. Богданову, является противопоставление таинственного и обыденного. Для первобытной психики в природе нет ничего загадочного и таинственного, чувство удивления у них отсутствует; новое не вызывает заметной реакции, кроме чувства страха, тревоги. Таинственное, по мнению А.А. Богданова, – есть скрытое от людей с обыкновенным разумом, недоступное для их слабого познания, но понятное для высшего интеллекта (2, с. 96).

Глубокому консерватизму, свойственному авторитарным отношениям, соответствует, по мысли А.А. Богданова, консерватизм мышления. Фетишизм и статическое мышление трактуются А.А. Богдановым как приспособленные формы познания при авторитарных отношениях. Очевидно, что при консервативных формах жизни статическое восприятие мира является оптимальным приспособлением. Идея неподвижных вещей гораздо проще, чем идея изменений и развития, и требует меньше затрат энергии для сохранения в психике.

В условиях патриархальной родовой общины складываются, по А.А. Богданову, основы авторитарного мышления. Понятия неподвижных вещей еще не сложились в психике, а мир представляется человеку как сочетание различных действий. С психологией господства и подчинения в мышлении человека развиваются соответствующие формы фетишизма, из которых впоследствии складывается религия. На этом этапе в родовой традиции складывается почитание предков-организаторов, доводимое до

обожествления. Так А.А. Богданов объясняет понятие «духа», и так возникает такое психическое явление, как фантазия, способствующая созданию мифологии подвигов и чудес. Таким образом, по представлениям А.А. Богданова, психологической основой религии является «культ предков», а его взгляд на происхождение религиозного мировоззрения из авторитарного доказывается наличием в их содержании статической идеи об абсолютном, дуализма духа и материи, категорий высшего и низшего, таинственного и обыденного (2, с. 102 – 103).

В анархически-организованном обществе с его сравнительно быстрым развитием и прогрессивностью постепенно меняется мышление человека.

При синтетических отношениях, организованность которых достигается путем совместного выполнения организаторской и исполнительной деятельности всем коллективом, трудовая деятельность трактуется А.А. Богдановым однородной, благодаря которой возникает тенденция познавать все явления общественной жизни как однородные, а не различные. Тенденция, распространяющаяся на все явления действительности, ведет к объединению всего материала переживаний в одинаковых формах. А.А. Богданов высказывает мысль, что при синтетическом типе отношений благодаря психической однородности людей существует возможность прогнозирования поведения людей. Он убежден в идее «строгой закономерности», которая распространяется на психическую жизнь людей и регулирует их поведение (3, с. 31). Специализация и развитие новых форм труда способствует возможности гармонически-целостного существования людей в обществе.

Рассматривая различные формы общественного уклада и сознания, в основе которых лежит идея господства и подчинения, А.А. Богданов указывает на определенный тип психологии – тип консервативный,

дуалистический, фетишистский. Он указывает на целесообразность этого типа при определенных исторических условиях, а также на историческую необходимость устранения этого типа в процессе исторического развития, необходимость его вытеснения высшими формами.

А.А. Богданов трактует общественную жизнь как сознательно психическую. Идея о нераздельности социальности и сознательности является неоспоримой. Общественный процесс слагается, по мнению А.А. Богданова, из определенных сознательно-психических явлений. Социальная борьба людей за существование есть деятельность, направленная на достижение определенных целей (5).

Главная черта примитивного мышления, выделяемая А.А. Богдановым, – алогизм. По «закону сопричастия» Л.Леви-Брюля, на который ссылается А.А. Богданов, в мышлении дикаря существует постоянная возможность замещения части целым, а сходного сходным. Основой первобытного алогизма, по А.А. Богданову, является первичная неопределенность значений звуковых и мимических символов, которая во многих случаях включает одинаковое обозначение противоположностей. О последнем может свидетельствовать существование в языках противоположных понятий, имеющих сходное звучание: «полый» и «полный», «сок» и «сухой», «врать» и «верить». Есть случаи, когда такую роль играет одно слово. Например, в латинском altus – высокий и глубокий; оба значения связаны с рефлексом поднятия; sacer – священный и проклятый: и к тому и другому запрещалось прикасаться, следовательно, общий рефлекс – избегать, удаляться. Так А.А. Богданов объясняет первичный алогизм и его жизненную необходимость (6, с.82).

Изучая общественное сознание, А.А. Богданов отождествлял его с идеологией, характеризуя ее формы как способы выражения и понимания людьми их мыслей, чувств, воли. Являясь общественным сознанием,

идеология служит человеку, по мысли А. А. Богданова, для организации его жизни. Идеологический процесс представляет огромную затрату энергии общества и служит организующим приспособлением тогда, когда налицо борьба двух людей, групп или классов. Идеологическая борьба одного класса против другого всегда направлена на сплочение и укрепление сил, т.е. на повышение организованности первого и дезорганизацию сил другого (4, с. 290).

Процесс идеологического развития А.А. Богданов подразделял на периоды, каждый из которых характеризуется особым типом «культуры»: 1) эпоха первобытных культур, 2) эпоха авторитарных культур, 3) эпоха индивидуалистических культур, 4) эпоха коллективистической культуры (4, с. 291).

В эпоху первобытных культур зарождаются такие формы общественного сознания, как речь, познание, искусство и обычай.

А.А. Богданов, следуя теории происхождения речи А. Нуаре, связывал ее генезис с трудовыми выкриками. При выполнении трудового усилия, последнее отражалось в дыхательном и голосовом аппарате, приводя к возникновению первичных корней речи. Сопоставляя явления речи на разных ступенях человеческой культуры с исторической точки зрения, А.А. Богданов прослеживает две тенденции: 1) с отдаленностью во времени явления речи принимают непроизвольный непосредственный характер, приближаясь к стихийным движениям организма – «звуковым рефлексам»; 2) чем ближе развитие речи, тем больше преобладание слов, выражающих человеческие действия.

Человеческое мышление слагается, по А.А. Богданову, из понятий, сочетающихся в «мысли» или идеи. Он выделяет представления, подразумевая под ними живые образы вещей и событий, имеющиеся в сознании не только человека, но и животного. Мышление, в трактовке А.А.

Богданова, – это внутренняя речь, обсуждение без собеседников. По своему происхождению и по форме мышление – процесс идеологический, социальный, даже если протекает в сознании отдельной личности (4, с. 302).

А.А. Богданов обращался к знаниям психофизиологии, констатируя количественную разницу между произнесенным словом и мыслимым: «Когда «мыслится» понятие, выражаемое определенным словом, тогда в нервно-мускульной системе человека происходят те же процессы, как при произнесении слова, только в ослабленной степени: так же идут от центров мозга двигательные возбуждения к мышцам груди, гортани, полости рта, лицевым, участвующим в произнесении слова» (4, с. 303). Слово А.А. Богданов отождествлял с понятием, в комплексе трактуя их как первичный элемент идеологии. Трудовые выкрики изначально несли, по его мнению, организующую функцию, объединяя всех участников процесса в общем усилии. С развитием трудовых выкриков в слова-понятия последние употреблялись в качестве призыва к действию, либо имели смысл сообщения о выполнении или невыполнении работы. На фоне изначальной неопределенности смысла слов, связанных с человеческим трудом, возникла метафора – перенесение смысла слов, означавших действия людей, на действия животных и стихийных сил, происходящих в природе. Изначально названия выработались для орудий труда, что было обусловлено практической необходимостью. Когда орудия были элементарными и брались из природы, они не отделялись от тех действий, для которых применялись (например, камень мог обозначаться тем же словом, что и акт удара). С усложнением орудий смешение их с действиями неизбежно должно было прекратиться. А.А. Богданов объясняет возникновение новых обозначений из прежних: в некоторых языках до сих пор существует этот пережиток прошлого, например, топор – «нечто – рубить», оружие – «нечто – убивать». Термин «идея», по А.А. Богданову, подразумевает устойчивое сочетание понятий, например, предложение «солнце греет» представляет собой сочетание вещи и действия). Первичные идеи, согласно А.А. Богданову, представляют технические правила, если работа слагалась из нескольких последовательно идущих трудовых актов. Описательные идеи воспроизводили последовательность наблюдаемых человеком действий во внешней среде. А.А. Богданов отмечал, что словами выражались только те стихийные явления, которые непосредственно затрагивали людей. Он приходит к выводу, что познание произошло из практики и на первых ступенях своего развития почти еще от нее не отделялось. Знание было либо просто техническим умением, либо технически-необходимым предвидением обычных воздействий природы на человека.

Наиболее древними видами искусства А.А. Богданов считал танцы и музыку. Он предполагал, что они существовали в «зоологическом» периоде жизни человечества, поскольку их инстинктивные зародыши наблюдаются у многих высших животных. Согласно А.А. Богданову, происхождение танцев связано с непроизвольными изобразительными жестами: «Когда человек вспоминал какой-нибудь важный эпизод своей жизни, то этот эпизод представлялся ему, разумеется, как ряд действий, его собственных, прежде всего, и затем иных, направленных на него извне. При большой яркости двигательные представления об этих действиях часто переходили в настоящие движения, и воспоминание превращалось в сокращенное, ослабленное подражание тому, что было. Когда в таком «изобразительном воспоминании» принимали участие несколько человек, вместе переживших событие (например, битву, охоту), то, стараясь согласовать свои движения, они вносили в них ритмическую правильность; так получался примитивный танец» (4, с.309). В настоящее время танцы отсталых племен обнаруживают тот же характер, например, военные танцы индийских и африканских племен воспроизводят в упрощенном виде картины войны. Свадебные танцы всех народов изображают в разной мере идеализированные сцены ухаживания и т.д.

Древнейшим видом музыки, по мысли А. А. Богданова, являлась песня, однако она понималась не как соединение слов с музыкой в ритмическое целое, а была стихийным элементарным пением, не выражавшим мыслей, а только чувства и настроения. Песня мыслилась А.А. Богдановым как звуки, в которых непосредственно выливались разные возбуждения: брачный экстаз, радость победы или успешной охоты, тоска о потерянных родичах и т.д. В дальнейшем совместный труд создал трудовую песню. Стремление согласовать усилия сотрудников порождало правильность ритма в трудовых выкриках, превращая их таким образом в песню (4, с.310).

А.А. Богданов подчеркивал практическое значение танцев и музыки в жизни первобытных людей, служивших для создания единства настроения и соответствия этого настроения общему делу. На более высоких ступенях культуры он отмечает уменьшение значения танцев и музыки, благодаря преобладанию других идеологических форм. Однако их организационная функция, выделяемая А.А. Богдановым, сохраняется: «Они способствуют сближению людей путем порождаемой ими общности настроения» (4, с.310). Эту функцию полусознательно используют для создания отношений между молодыми людьми брачного возраста (хороводы, вечеринки, балы, дискотеки). Военная и трудовая песня до сих пор сохранили свой прежний характер и значение.

Первые зародыши живописи и скульптуры объясняются А.А. Богдановым частично на основе тех же изобразительных движений, частично на основе техники производства. «Желая дать другому человеку понятие о каком-нибудь предмете, дикарь, ребенок, даже вообще человек с живыми жестами, часто невольно и непосредственно своими движениями воспроизводят очертание этого предмета. Отсюда недалеко до изображения предмета, например, пальцем на песке, что уже можно назвать началом живописи. С другой стороны, в работе, например, над производством орудий, утвари, примитивной мебели, иногда должны были получаться хотя бы вполне случайно, фигуры, напоминавшие работнику тот или другой знакомый предмет; это вызывало его интерес, затем стремление усилить замеченное сходство; и на этом пути человек шаг за шагом доходил до планомерного воспроизведения внешности разных предметов» (4, с.311). Функция искусства и здесь сводится у А.А. Богданова к предварительной организации трудовых сил коллектива.

Происхождение поэзии А.А. Богданов связывал с речью и мышлением. Вплоть до феодальной эпохи она не выделялась, как особое искусство. Первобытную речь А.А. Богданов наделял неопределенностью значения слов и метафоричностью. Благодаря метафоре даже для описания самых обыденных явлений природы в первобытном языке существовало два смысла. Например, гроза, буря описывались выражениями, соответствующими боевым действиям людей; зимнее ослабление действия солнца описывалось словами, означавшими болезнь, упадок, смерть человека. Такое двойное значение свойственно массе мифов и более позднего происхождения.

Характеризуя мировоззрение как системное, упорядоченное мышление о мире, А.А. Б огданов констатировал факт его отсутствия у первобытного общества. «Там не было систематизации идей; они не связывались между собой в отдельный порядок, в особое идеологическое целое. Они оставались отрывочными и разрозненными; они не группировались между собою, а связывались только с теми трудовыми процессами, с теми фактами жизни, к которым прямо относились» (4, с.312-313). Тем не менее, А.А. Богданов выделял такие черты эпохи, как «первобытный динамизм» и «первобытный коллективизм». «Первобытный динамизм» или «первобытная диалектика» состоят, по мысли ученого, в том, что природа представлялась тогда мышлению как мир действий, а не как мир вещей. Даже с возникновением названий вещей, понятие о них вначале было «динамическое»: вещи понимались как орудия действий. «Первобытный коллективизм», по А.А. Богданову, заключается в том, что человек мысленно не выделяет себя из той родовой группы, к которой принадлежит, не рассматривает себя в ней как особый центр действий, интересов, стремлений, сливается с ней, вообще мыслит свою группу там, где современный человек мыслит себя. Первобытный коллективизм был стихийным, как и мышление той эпохи. Тяжелая борьба за существование объединяла родовую группу в одно целое, формируя «сплошное мышление», одинаковое для всех членов одной группы. Первобытное мышление охарактеризовано А.А. Богдановым как в высшей степени консервативное из-за недостатка энергии. Идеология, по мысли А.А. Богданова, была консервативнее самой жизни. Трудовой процесс изменялся, технически совершенствовался, а обозначения трудовых актов оставались прежними, а если и менялись, то очень медленно. А.А. Богданов объясняет этот факт законом социальной причинности: идеология приспособляется к происходящим изменениям трудовой жизни постепенно.

При всем консерватизме идеологии А.А. Богданов признает ее благоприятным и необходимым условием для прогресса: она сохраняла и накапливала трудовой опыт прошлого.

В условиях патриархального быта техника и экономика труда требовали большого увеличения количества слов, что объясняется А.А. Богдановым, во-первых, необходимостью обозначений для различных трудовых актов усложнившегося технического процесса. Во-вторых, неопределенность слов больше не могла сохраняться ввиду развития точных и определенных указаний организатора труда. В-третьих, по мере развития и усложнения организационных указаний и сообщений развивались способы выражения оттенков и соотношений. Таким образом, А.А. Богданов объясняет развитие комбинаций слов, а в дальнейшем их изменяемости (начало склонений, спряжений и т.д.).

В патриархальной организации непосредственная связь идеи с действием, характерная для первобытной эпохи, была разорвана: мысль организатора осуществлялась действием исполнителя. Умственное усилие на деле разъединилось с физическим, найдя свое воплощение в личности руководителя общины и получая самостоятельность. Организатору, хранителю опыта общины, приходилось собирать в своей памяти и применять все возрастающую массу практически необходимых идей: правил техники, описаний фактов, имеющих значение для труда. А.А. Богданов констатирует систематизацию идей, позволявшую экономить силу мышления и удерживать в памяти много материала.

В эту эпоху, по мысли А.А. Богданова, складывается мировоззрение, в основу которого была заложена идея причинной связи в виде «авторитарной причинности». Идея причинности возникла из идеи о мировой организации – из организации самой патриархальной общины. В авторитарном сотрудничестве А.А. Богданов усматривал постоянную последовательность фактов: за действием организатора – его распоряжением – следует соответствующее трудовое действие исполнителя. А.А. Богданов трактует такую связь как организационную и необходимую. «Каждый член общины не может не сознавать, что распоряжение организатора вызывает или «причиняет» действие исполнителя, а отнюдь не только предшествует ему» (4, с. 320). Авторитарная причинность, по А.А. Богданову, в первоначальном виде выступает как трудовое отношение. В авторитарной причинности есть и противопоставление причины со следствием: первая действие одного человека, вторая – другого; в ней имеется и сознание закономерности: распоряжение должно повлечь за собою выполнение. А.А. Богданов указывает на перенесение такой привычки мышления на явления внешней природы. Практическая связь фактов выражалась достаточно правильно: ощущая порыв ветра, человек законно ожидал, что деревья закачаются. А.А. Богданов отмечает необходимость авторитарной причинности как формы сознания. Из авторитарной причинности возникло, по мысли А.А. Богданова, понятие о душе.

А.А. Богданов создал свою авторитарную теорию души. Доказывая соотношение души и тела по понятиям анимиста, он указал на авторитарное сотрудничество: «душа руководит телом, распоряжается им, властвует над ним; и в то же время оно ей необходимо, чтобы материально выполнять ее цели, как необходим исполнитель для осуществления целей организатора» (4, с.329). Исследуя абстрактным методом историческое развитие мировоззрений, А.А. Богданов пришел к выводу, что возникновение, усиление, упадок анимизма и его роли в жизни идут следом за возникновением, усилением и упадком авторитарного типа общества.

Современный язык сохранил еще сознание истинного смысла понятия «душа»: часто его можно заменить словами «организатор», «организующее начало». Например, про человека говорят, что он «душа» компании, предприятия, общества – это значит, что он больше всех и успешнее всех работает над организацией предприятия, или что именно он своими усилиями поддерживает связь данного общества и организует его Деятельность. Язык, по мысли А.А. Богданова, выражает общественное сознание; изучая сознание индивидуума, отдельно взятой личности, невозможно найти ответы на многие вопросы.

Зарождение религии (от лат. « religare » – связывать) трактуется А.А. Богдановым как выражение организационной связи общества и связывается с «культом предков», т.е. с почитанием предков-организаторов, которых народное мышление постепенно превратило в божества. Для наивного религиозного сознания божества являлись живыми, реальными руководителями общины или племени. Люди вступали с ними в общение, прося их о помощи или выражая благодарность за нее в случае успеха; это обозначается А.А. Богдановым, как «молитва».

Религия в идеологической жизни патриархального периода охватывает все мировоззрение людей, прочно проникая в их мышление. Сущность религии А.А. Богданов видел в традиции, в связи с предками. Он отмечал религиозность искусства этой эпохи: танцы, музыка -священные обряды.

В эпоху феодального быта, как отмечает А.А. Богданов, активно развивались мышление и речь. Речь достигла такого богатства выражений и гибкости, что стала способной передавать почти все переживания людей. А.А. Богданов отмечает количественные изменения в развитии мышления. Прогресс мышления, как и прогресс речи, по мысли автора, были обусловлены одинаковыми причинами: накоплением и передачей трудового общественного опыта. Приемы и способы мышления наряду со своим усложнением и совершенствованием продолжали сохранять свой прежний авторитарный характер. Отмечается сужение области анимизма и сосредоточение интереса на человеческой душе, которой мышление в эту эпоху много занималось. Вследствие прогресса знаний о телах душа потеряла свои материальные свойства. «К убеждению в неосязаемости души приводило то, что когда она уходила из тела, в момент смерти, никому из окружающих не удавалось ощущать ее прикосновения» (4, с. 345).

А.А. Богданов выделил идею всеобщей закономерности явлений, которая стала прочно укореняться в мышлении общества феодальной эпохи. Закономерность принималась не в современном научном смысле, а как закон или правило, установленное для вещей высшей волей. События, противоречившие определенной связи фактов, рассматривались как «чудо» – «исключительный случай вмешательства свыше в установленный ход вещей» (4, с. 347).

Характеризуя феодальные идеологии, А.А. Богданов отмечал их авторитарный, религиозный и консервативный характер, что обусловлено авторитарным строением общества. Однако в отличие от патриархальных идеологий он замечал рост социальной организации и рост общения людей. По его мысли, религиозная оболочка не охватывает мышления полностью. На почве обмена опытом между людьми возникает светское знание, искусство.

Переход от авторитарной организации к меновой произошел, по А.А. Богданову, благодаря прогрессу техники и росту специализации. Меновая организация им трактуется как система сотрудничества, система, имеющая форму борьбы. В меновом обществе познание принимает отвлеченный, теоретический характер, отделяясь от практической направленности.

Культуру идеального менового общества А.А. Богданов видел как потребность экономически неорганизованного общества, которому необходимы организующие идеологические приспособления. Сущность индивидуализма, по мысли А.А. Богданова, в том, что индивидуум мыслит себя как самостоятельный центр деятельности, центр интересов, противопоставляя себя другим индивидуумам и всему миру. Смысл существования человечества, по мысли автора, сосредоточивается в «я» и в «мое»; труд и познание рассматриваются как творчество отдельных личностей.

Первая попытка европейского общества систематизировать индиви­дуалистическое мировоззрение была сделана, согласно А.А. Богданову, в эпоху гуманизма, который ставил своей целью противопоставить «человеческое» и «божественное». Человеческая личность с ее особыми интересами, жаждой знания, красоты, счастья заявляла свои права, противопоставляя их правам авторитарной традиции (4, с. 411).

Авторитарные способы мышления при капитализме, по А.А. Богданову, полностью не исчезают, однако они теряют определяющее значение.

Основные тенденции мышления идеологий, выделяемые А.А. Богдановым, заключаются в разрушении иллюзий индивидуализма и остатков статики.

Глубокий смысл, который усматривал А.А. Богданов в тенденциях коллективизма, заключается в сознательно-организованном объединении всех сил человечества для борьбы с природой, для развития власти труда над ней.

1. 
   Богданов А.А. Из психологии общества: Авторитарное мышление//Образование. Спб., 1903. № 4. с. 40-56.
   
2. 
   Богданов А.А. Из психологии общества: Авторитарное мышление // Образование. Спб., 1903. № 5. с. 88-105.
   
3. 
   Богданов А.А. Из психологии общества: Авторитарное мышление//Образование. Спб., 1903. № 6. с. 15-34.
   
4. 
   Богданов А.А. Познание с исторической точки зрения. – Москва-Воронеж, 1999. – 475с.
   

1. 
   Богданов А.А. Развитие жизни в природе и обществе //Образование. Спб.,
   1902. № 4. С. 33- 46; № 5- 6. С. 91 – 110; № 7- 8. с. 66- 83.
   
2. 
   Богданов А.А. Учение о рефлексах и загадки первобытного мышления
   //Вестн. Ком. акад. М., 1925. № 10. С. 67-96.