«Ахура Мазда и прочие боги, которые есть»: о религии Условия в империи Ахеменидов
жүктеу/скачать 69.5 Kb.
|
1 2
Ахура Мазда и прочие боги|
«Ахура Мазда и прочие боги, которые есть»: о религии Условия в империи Ахеменидов Вряд ли какая-либо тема вызвала столько споров среди ученых, как религиозные верования ахеменидских правителей (и их иранских подданных). В Решая здесь эту проблему, мы, прежде всего, оставим в стороне религиозную политику. королей, о котором уже говорилось, и, во-вторых, не давать никакого впечатления, что этот вопрос надо решать здесь и сейчас. Что с первого взгляда бросается в глаза, что дискуссии на эту тему часто приводят к были ли Ахемениды зороастрийцами, т.е. последователями учения Заратустры (греч. Зороастра) либо в их первоначальном виде, либо в их постепенные преобразования. Для сравнения, гораздо меньше внимания было уделено обращали внимание на то значение, которое придавали религии и поклонению короли, т. е. политическая функция религии. Проблемы, с которыми мы здесь имеем дело, возможно, лучше всего прояснить это, задав себе следующие вопросы до того, как решение основного вопроса, касающегося веры Ахеменидов. Кто был Заратустра и когда и где он жил? Каково содержание и цель его гимнов (гаты) и кому они адресованы? Как мы представить себе зороастризм ахеменидского периода? Конечно, там ни на один из этих вопросов нет точных ответов. Даты Заратустры и происхождения так же спорны, как содержание и цель его «послания» или отношения (по времени и содержанию) между текстами его жизни и более поздних периодов. Главное свидетельство о Заратустре, его идеях и мышлении те, кто уверовали в него, — это Авеста, «священное писание» зороастрийцев. Кроме этого сборника текстов на авестийском языке, есть свой перевод и комментарий (zand) на среднеперсидском языке (книга Пехлеви). Научный интерес к этим текстам включает как лингвистико-филологическую область, так и (об авестийском как древнеиранском языке рядом с древнеперсидским) и религиозно-историческая область (об интеллектуальном мире Заратустры и зороастрийцев). Составление текстов произошло благодаря сотрудничеству между зороастрийским «духовством» и властями, особенно при сасанидах, но, несмотря на вмешательство зороастрийской общины в Иране и Индии (парсы), сохранилась лишь часть исходного корпуса. спустись к нам. На самом деле самая ранняя рукопись датируется конец тринадцатого века. В среднеперсидских текстах представлены следующие История «Священных Писаний». 21 _ наски («книги») Авесты, созданные Ахура Маздой, были переданы царю Виштаспе Заратустрой; первый или, по другой версии, Дара Дараян, сделал две рукописи от них, которые сохранились в разных местах. После разрушения или рассеивание (и эксплуатация) Авесты Александром, позднее иранскими правителями, парфянский царь Валахш и сасаниды Ардашир I, Шапур I, Шапур II и Хосров I предприняли обновленный сбор, завершение, реконструкцию и перевод «Священных Писаний». Сегодня мы знаем, во- первых, что тексты создавались в разные периоды – Старая Авеста (Гаты, приписываемые самому Заратустре; Ясна Хаптангаити; четыре великие молитвы из Ясна 27 ) на некоторое время (на несколько столетий?) раньше Младшей Авесты; и во-вторых, обычно считается, что в первые дни традиция была передавались из уст в уста. Ученые считают, что степень буквальности или Фонетическая точность передачи оригинальных текстов была очень важна. и приписать эту передачу «школам жрецов». Теория о том, что Авеста была записана в период Ахеменидов, поэтому несостоятельна. как разрушение и рассеивание текстов македонцами. Тем не менее, в этот период, возможно, произошел разрыв в традиционном цепи (через смерть жрецов как «живых книг»? или через разрыв последователей в разные «школы»?). Записанный Аршакид (парфянин) Авесту нельзя исключать совсем, но если она и существовала, то осталась филологически незначителен . Авестийская «вульгата» скорее является результатом канонизация и запись текста в сасанидский период (вероятно в четвертом веке нашей эры), для чего был создан особый алфавит, родственный среднеперсидскому по форме и греческому с типологической точки зрения. Исламское завоевание Ирана привело к рассеянию общины, ослаблению религиозной традиции и ухудшению ее культового и литургического управления, от чего пострадала и письменная передача Авесты. Сегодня мы знаем , что все рукописи восходят к «базовой рукописи» девятого/десятого века нашей эры. Дошедшая до нас «Авеста» стала известна в Европе в восемнадцатом веке французским востоковедом А. Х. Анкетиль-Дюперроном. Используемый и сегодня зороастрийцами как «Священное Писание», он не представляет собой однородного собрания, а разделен на книги и тексты без какой-либо строгой последовательности, но с определенной ориентацией на литургическую практику. Его отдельные части имеют следующие названия: 1) Ясна («жертвоприношение »), собрание литургических текстов в 72 «главах», среди которых Гаты и Ясна Хаптангаити («Ясна из 7 глав») являются древнейшими . компоненты; 2) Виспрад (Висперед) («[молитва] всем покровителям»), сборник дополнений к Ясне с формульными заклинаниями, актуальными во время сезонных праздников; 3) Хорда Авеста («Малая Авеста»), отрывок из всего сочинения для употребления мирянами и молитвенные формулы на разные случаи жизни; 4) Сироза («Тридцать дней»), с перечислением божеств, покровительствующих 30 дням месяца; 5) Яшты, 21 гимн главным божествам, среди них те, что вместе с Гатами содержат больше всего сведений о зарождении и развитии зороастризма; 6) Видевдад («закон разрыва с демонами»), 21 глава, первые две из которых объясняют происхождение произведения, а остальные состоят из предписаний по очищению , искуплению и покаянию (за исключением глава 19, в которой описывается «искушение Заратустры»); 7) Фрагменты. Время и место возникновения авестийских текстов точно установить невозможно. Диалект персидского (фарсского) — единственный, который следует исключить в этом отношении. В результате их родина была помещена как на северо-западе, так и на северо-востоке, в районе Мешхеда, в Хорезмии, в Бактрии-Маргиане, а также в Систане. Что касается вопроса о датировке, то подавляющее большинство ученых сегодня склонны считать, что Гаты были созданы около 1000 г. до н.э. (что в то же время устанавливает время жизни пророка Заратустры), в то время как наиболее важные тексты Младшей Авесты относятся к обычно датируются несколькими веками позже, многие ученые относят их к периоду Ахеменидов. Что касается других вопросов, то здесь нет единого мнения. Это относится к лингвистическому и текстовому пониманию Гат и других частей Авесты, а также к их интерпретации, их «месту в жизни» и фигуре основателя религии. Существуют даже разные теории о маршруте, по которому шло сообщение внутри Ирана. Некоторые ученые считают, что, возможно, произошел своего рода раскол между двумя «школами», одна на западе (под руководством магического «духовства» в Мидии), другая на востоке (с важным центром в Арахосии), и что большая часть Младшей Авесты возникла в Арахозии / Систане и попала в Персиду (при Дарии I). Здесь смешались арахосская и мидийская традиции, но авторитетным «церковным языком» стал восточный язык. Другие предполагают, что зороастрийское вероучение было принесено на запад мидянами и персами в начале первого тысячелетия до нашей эры в форме, которая уже отличалась от идей Заратустры; и что она была далее видоизменена там магами под влиянием высокоразвитых месопотамских культур, а впоследствии, чтобы соответствовать требованиям империи Ахеменидов в процессе ее консолидации. Третьи предполагают, что в последние десятилетия мидийского господства, охватившего восточный Иран, восточный зороастризм утвердился и на западе (с помощью «миссионеров» и через сыновей и дочерей восточноиранских князей при дворе СМИ). Согласно этой теории, Ахемениды с самого начала были ярыми зороастрийцами. Как сторонники поздней датировки Заратустры седьмым-шестым веками до н.э, разделяют важнейшую проблему, заключающуюся в оценке того, насколько близко цари придерживались послания Заратустры (или его «преемников»). Ответы на эту проблему сильно различаются. В то время как некоторые ученые придерживаются мнения, что все цари были искренними последователями его учения, другие считают, что это относилось только к Дарию и его преемникам, а третьи — что это относилось к узурпатору Гаумате, свергнутому Дарием. При этом продвижение царями зороастризма обычно объясняют политическими и практическими, а не религиозными мотивами. Чтобы доказать или опровергнуть связь между ахеменидской формой религии и зороастризмом, необходимо указать на несколько основных характеристик зороастризма и их эволюции. Гаты, как гимны Заратустры, передают религиозную систему, основанную на деяниях единого бога, Ахура Мазды, «мудрого (или бдительного) владыки». Рядом с ним (и в качестве его подчиненных) находится неопределенное число других Ахур как персонифицированных понятий и божественных помощников. Иногда их называют его сыновьями и дочерьми. Среди них Аша («истина») занимает особое место. В Младшей Авесте все изменилось, так что упоминается Ахура Мазда и, как его «дети», шесть «божественных существ», называемых Амэша Спэнтас («благополучные бессмертные»), которых ученые иногда называют «благополучными бессмертными» . аллегории» или «архангелы». В отличие от Гат, эта группа тем временем хорошо развита, и как святые покровители семи дней первой недели каждого месяца она занимает свое место в календарной системе. Лингвистическое сходство Гат с индийской Ригведой, являющееся главным аргументом в пользу датировки гимнов концом второго тысячелетия, предполагает сравнение их и с точки зрения религиозного содержания. Здесь мы отмечаем, что в Ригведе первоначальная группа богов, именуемая асурами, постепенно приобретает все более отрицательные черты и низводится до уровня «демонов», находящихся в конфликте с добрыми дэвами. В Иране, то есть в Гатах, можно наблюдать обратное. Здесь Ахуры остаются божественными существами, а дэвы превращаются в демонов. Этот класс старых божеств больше не считается почитаемым и удаляется из пантеона. Что касается культовых или ритуальных практик, то есть некоторые свидетельства того, что Заратустра не одобрял жертвоприношений животных (или некоторых их модальностей) и что он запрещал ритуальное употребление опьяняющего напитка хаома (в особом смысле ). крепкая, неразбавленная форма?). В Младшей Авесте учение Заратустры изменено (через несколько столетий?) – не только за счет систематизации божественной «верхушки», но и за счет того, что, хотя дэвы продолжают быть проклятыми, часть индоиранского пантеону разрешено вернуться в круг божеств, отмеченных как положительные. Среди них Митра, индоиранский бог договора, и Вайю сохранили свои первоначальные имена, но другие, такие как Верэтрагна и Анахита, теперь известны под именем, которое было их привилегированным атрибутом. Когда, как и почему произошло это развитие, решить невозможно. В то время как пантеон Младшей Авесты теперь можно однозначно охарактеризовать как политеистический, хотя и с доминирующим Ахура Маздой, точную характеристику первоначального маздеизма гораздо труднее. «Ахура Мазда теперь находится в компании некоторых божеств, которые еще не являются настоящими богами [Ахура], и других, которые уже не боги [Дэвы], но все они имеют свое место в религиозной сфере» (Келленс). Итак, имеем ли мы здесь дело с «нестабильным политеизмом» или «нестабильным монотеизмом»? Несколько слов следует сказать об этике и эсхатологии зороастризма/маздаизма. В «Видевдаде», позднем произведении младшей авестийской традиции, основание которой может восходить к ахеменидскому периоду, зороастризм ясно демонстрирует дуалистические черты. Бог добра, связанный со светом, Ахура Мазда, и бог зла, связанный с тьмой, Ангра-Майнью, руководят вселенной в целом, миром, созданным ими самими и в котором у каждого из них есть своя сфера деятельности. С самого начала оба боролись за превосходство. Человек призван принять чью-либо сторону в этой борьбе, которая закончится окончательным решением в пользу добра. Плутарх также осознает этот дуализм: Подавляющее большинство и мудрейшие из людей придерживаются такого мнения: они верят, что есть два бога, как бы соперники, один Творец добра, а другой зла. Есть также те, кто называет лучшего богом, а другого демоном, как, например, мудрец Зороастр, который, как они сообщают, жил за пять тысяч лет до времени Троянской войны. Одного он назвал Оромазом, а другого Ариманием; и далее он заявил, что… Оромаза лучше всего можно сравнить со светом, а Ареймания, наоборот, с тьмой и невежеством, а посредине между ними находится Митра… [теперь Плутарх продолжает описание мифических представлений персов] чистейший свет, и Арейманий, рожденный из тьмы, постоянно враждуют друг с другом; а Оромас создал шесть богов; но Арейманий создал соперников, так сказать, равных им по числу. Тогда Оромаз увеличил себя в три раза от своего прежнего размера и удалился от Солнца так далеко, как Солнце далеко от Земли, и украсил небо звездами. Одну звезду он поставил там перед всеми остальными в качестве хранителя и сторожа, Звезду Пса. Двадцать четыре других бога он создал и поместил в яйцо. Но сотворенные Арейманием, числом равные остальным, пронзили яйцо и проникли внутрь… посему зло теперь сочетается с добром. Но придет сужденное время, когда будет определено, что Арейманий, занятый наведением чумы и голода, будет ими полностью уничтожен и исчезнет; и тогда земля станет ровной равниной, и будет один образ жизни и одна форма правления для благословенного народа, который все будет говорить на одном языке. Выбор между добром и злом (для духовных существ и смертных) уже упоминается в Гатах. Вопрос о том, предшествовало ли противостоянию Ахура Мазды и Ангра-Майнью в Младшей Авесте учение о двух духах (хорошем [Спэнта-Майнью] и плохом [Ангра-Майнью] ниже уровня Ахура Мазды), было предметом обсуждения острые споры среди ученых. Возвращаясь к нашему первоначальному вопросу о том, есть ли признаки зороастрийской формы религии у Ахеменидов, ясно, что если бы были какие-либо основания постулировать такую связь, то можно было бы рассматривать только младшую авестийскую форму веры. Особенно обсуждаются следующие моменты. Когда Дарий упоминает Ахура Мазду как «величайшего из богов» (haya maθišta bagānām) в своих надписях, когда он называет его вместе «со всеми богами» (hadā visaibiš bagaibiš ) или «другими богами, которые есть» (utā aniyāha bagāha tayaiy hatiy ), то эту его религию уж точно нельзя назвать монотеистической. Является ли его «маздаизм» — поскольку он придает большое значение Ахура Мазде — частью старой иранской концепции божеств или он связан с Младшей Авестой? Когда Дарий упоминает другие бага, в то время как Авеста называет почтенных божественных существ язатами, показывает ли это различие между двумя понятиями, или же бага в царских надписях описывает божественных существ без каких-либо подробных указаний, тогда как язата обозначает члена бога? группа богов в гораздо более узком смысле? Следует ли сравнивать засвидетельствованный Геродотом персидский воспитательный идеал «говорить правду» (alēthizesthai) и его отрицательный аналог «лгать» (pseudesthai ; см. борьбу Дария с «ложью» [drauga]) с оппозицией между ашаван и другвант в Авесте? Следует ли видеть дайва, против которого сражался Ксеркс, согласно его надписи, на фоне зороастрийского неприятия дэвов? Действительно ли захоронение царей в гробнице, похожей на дом (Кир), или в вырубленных в скале гробницах (Дарий и его преемники) действительно противоречит правилу, изложенному в Видевдаде, согласно которому трупы должны быть выставлены напоказ (согласно магической практике, о которой сообщает Геродот), или это отражает этап в эволюции зороастризма, когда еще существовали разные способы обращения с мертвыми (или когда цари рассматривались как исключения)? Возможно, нам удалось показать, на какой трудной местности мы находимся, задавая вопрос о религиозном исповедании ахеменидских царей. Однако можно подтвердить, что, выбирая Ахура Мазду, Дарий, с одной стороны, имел дело с чем-то знакомым, а с другой стороны, надеялся получить легитимность и поддержку (и оправдание) своих притязаний на власть, заявив о своей вере в этом боге. Связывал ли он себя с этим богом (или с зороастрийским учением в какой бы то ни было форме) «просто» по политическим и конъюнктурным причинам, или же он также ощущал духовную близость к нему — вопрос, на который вряд ли можно ответить. Однако, в отличие от своих зороастрийских подданных, для которых «истина» и «ложь» были моральными и этическими ориентирами, в соответствии с которыми они пытались организовать свою жизнь, царь считал драугой все, что шло вразрез с его собственной богоданной и династически узаконенной верховной властью, отсюда любая форма восстания или узурпации. Соответственно, ртой было все, что король объявлял таковым, и его соблюдение в политической сфере было добродетелью его подданных. жүктеу/скачать 69.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|
1 2