Анализ 4 действия оперы «Иван Сусанин»
жүктеу/скачать 15.59 Kb.
|
|
Анализ 4 действия оперы «Иван Сусанин» IV д. 1 картина. Ваня сообщает русским воинам о приходе польского отряда. Ратники полны решимости разгромить врагов и спасти Сусанина. Во главе с Мининым они выступают навстречу врагу. 2 картина. Глухим, непроходимым лесом бредут усталые, замерзшие поляки. Враги подозревают, что Сусанин сбился с пути. Наконец отряд останавливается на привал, поляки засыпают. Не спит Сусанин. Он знает, что его ждет смерть: поляки чуют правду. Тяжело умирать, но свой долг он выполнил. Поднимается метель, и в свисте ветра Сусанину чудятся голоса своих детей. Светлеет. Проснувшиеся поляки с ужасом убеждаются, что им не выбраться из глухих лесных дебрей. Сусанин, торжествуя, открывает им страшную правду. Взбешённые поляки убивают его. Эпилог. В Москве на Красной площади, народ приветствует русские войска. Здесь же Ваня, Антонида и Собинин. Народ празднует освобождение и славит героев, отдавших жизнь за победу над врагом. Четвертое действие состоит из трех картин. Картина первая. Ария с хором (№19). Сцена Вани у врат монастыря напрямую связан с содержанием 13-й сцены и тем поручением, которое Сусанин дал сыну: до зари предупредить русское войско о близости врагов. Так сбылись мечты отрока о подвиге. Героическое начало, безусловно, доминирует, но не исчерпывает образной характеристики Вани. Ему присущи и волнение, доходящее до смятения, и горестная мольба о помощи, и тоска об отчем доме. Для такой богатой характеристики потребовалась крупная композиция, состоящая из вступления и трёх различных по характеру и движению разделов. Рельефный контраст, непосредственно связанный со сценическим действием, возникает уже в оркестровом вступлении. Его первое построение – строгий и возвышенный хорал. Второе построение, сопровождающее выход Вани, представляет собой стремительно восходящую динамическую волну. Первый раздел сцены – речитатив, сохранивший стремительный «бег» предыкта. Непосредственность живой речевой интонации не только не исчезает, но, напротив, усиливается благодаря не свойственной речитативу чёткости трёхдольного ритма и структурной законченности первого построения. Героические интонации кристаллизуются в завершающей речитатив фразе («Голос бы, что колокол, прозвучал, и встали бы все»), которая обнаруживает родство с молодецкими темами Собинина, а также с первой темой интродукции. Драматическая кульминация речитатива обозначена смелым взлётом голоса. Второй раздел сцены – лирическое ариозо в характере тихой и светлой жалобы. Средний раздел ариозо – печальная молитва о ниспослании силы. В коде появляется мотив прощания с отцом и вместе с ним характернейшая интонация Сусанина. Заключительной части сцены предшествует хоровой речитатив, сопровождающий выход посадских людей и ополченцев. Третий раздел – ария с хором, героические интонации которой восходят к речитативу. Участие хора сообщает арии и всей сцене ораториальные черты, возвышает образ отрока, который здесь предстаёт как мужественный воин и корифей хора. Картина вторая. Сцена в лесу (Хор №20. Ария №21. Речитатив и финал №22). Сцена в лесу, которая так поразила воображение Глинки уже в начальной стадии работы, является трагической кульминацией и развязкой оперы. В остроконфликтной ситуации, когда Сусанин уже сделал выбор между жизнью и смертью, его образ приобретает трагическую силу и возвышенность. Это трагизм совершенно особого рода, потрясающий прежде всего той правдой, к которой человек приходит в последний смертный час. Сусанин принимает свою судьбу и молит не о спасении, но о даровании силы и спокойствия духа. Он прощается с детьми, и в этом прощании раскрывается вся глубина отцовского чувства. Терзаемый предсмертным муками, он с величайшим достоинством и мужеством проходи свой путь до конца. Музыкальная характеристика Сусанина в последней сцене отличается прежде всего высокой степенью концентрации трагических интонаций. Здесь звучит живой голос человека, оставшегося наедине со своей смертью, «во тьме беспощадной, во власти врагов». Однако есть ещё один значимый аспект его партии. Это вдохновенные и возвышенные мажорные интонации, связанные с мыслями о грядущей заре, с надеждой на счастье детей. Крупный план композиции сцены в лесу складывается из трёх теснейших образом взаимосвязанных частей, каждая из которых является своего рода вехой, приближающей развязку: хор поляков с речитативами Сусанина (№20) – ария Сусанина (№21) – речитатив и финал (№22). Хор (№20). «Хор поляков звучит трагически: так гениально-догадливо Глинка противопоставил пафос хора «авантюрного» отряда во втором акте беспомощности и стону этих рыцарей среди вьюги и «беспутицы» русских лесов!» (Б.Асафьев). Действительно, последнее в опере целостное проведение темы мазурки разительно отличается от всех предшествующих её вариантов. Утратив свой первый, самый яркий и активный элемент (восходящая секста), тема основывается теперь на втором (терцовом) элементе с хроматическими опеваниями, а также гармониями увеличенного трезвучия и уменьшённого септаккорда. Остроту хроматических интонаций усиливает новый ритмический рисунок. Секвентное развитие темы всякий раз возвращается к исходному мотиву, создавая почти зримый образ бесцельного и трудного пути в замкнутом пространстве. На проведение мазурки в оркестре накладывается ритмически контрастная тема-жалоба хора поляков. Звучание этой «хроматической» мазурки в атмосфере русского зимнего леса создаёт поистине фантастическое и вместе с тем трагическое впечатление. Два речитатива Сусанина, глубоко контрастные мазурке, продолжают развитие того комплекса интонаций, который сложился в его ответах полякам в III действии. Вновь рождается образ огромного заснеженного пространства, в загадочных глубинах которого скрыта могучая сила («Путь мой прям, но Русь святая, наша Русь, гостей встречая, снежный саван стелет им»). В центре сцены находится речитатив и ария Сусанина (№21), для которой Глинка нашёл не традиционное, но единственное подобающее её место – в конце оперы, в самой трагической ситуации. Ария подводит итог всей его жизни, обнаруживает самые сокровенные помыслы и чувства. В предваряющем арию речитативе («Чуют правду!») сосредоточена огромная сила трагической экспрессии. Введением в арию служит оркестровый ритурнель. Нисходящий мотив у деревянных духовых инструментов (флейта, гобой, кларнет) связан с образом сурового зимнего леса; второе его проведение у струнных инструментов приобретает несколько иной оттенок скорбной думы, глубоко сосредоточенной, самоуглублённой мысли. Тема арии основывается на песенно-романсовых интонациях, которые возвышаются здесь самой силой духа и глубиной страдания героя. Дальнейшее развёртывание темы связано с той своеобразной «цепляемостью» интонаций, при которой каждая последующая является вариантом предыдущей. Таким образом, вся ария предстаёт как бесконечно длящийся единый распев. Использование арфы сообщает этому распеву эпически-легендарный характер. Законченность разделов трёхчастной репризной формы не только не препятствует, но, напротив, усиливает непрерывность мелодического потока. Трагические интонации концентрируются в коде – первой кульминации всей сцены. Мелодическое развитие арии обобщает и замыкает исполненный глубочайшей тоски распев в каденции («Мой час настал!»), который является вариантом и основной темы, и речитатива «Чуют правду!». Последняя (третья) часть сцены складывается из двух разделов – речитатива Сусанина, примыкающего к арии, и финала, в котором диалог Сусанина с поляками завершается и наступает трагическая развязка. В речитативе вновь и в последний раз раскрывается вся глубина и нежность отцовского чувства. Сусанин вспоминает счастливый предсвадебный вечер, обращается к Антониде, Собинину и Ване со словами напутствия и прощания. Одновременно усиливается роль оркестровой партии, в которой одна за другой «всплывают» реминисценции тем из предшествующих актов: «Не розан сверкает росой», «Время гостей встречать» (квартет в III действии), тема рондо Антониды (I действие), «тема семейного счастья» (сцена №13), тема Собинина из финала I действия. Две темы проходят в партии Сусанина – тема выхода Собинина в финале I действия и тема песни Вани. Этот круг семейных тем связан с самыми светлыми сценами оперы; все они, за исключением тем «Время гостей встречать» и «семейного счастья», звучат в мажоре. И тем трагичнее и острее. По контрасту с ситуацией, воспринимаются горе и страдания отца, который прощается с самым дорогим в своей жизни. В речитативах, звучащих с минимальной поддержкой оркестра, возрастает экспрессия непосредственных речевых интонаций. Для каждого из героя Сусанина находит свои слова. Скорбной нежностью и горечью проникнуто обращение к Антониде («Моя доченька, Антонидушка, ты чуяла гибель мою, с рыданием меня отпустила!»). Глинка обозначил два элемента этого речитатива – cantabile и parlante (говорком). Первый элемент связан с ариозо прощания («Ты не кручинься»), второй – с начальным мотивом романса Антониды. Воспоминание о дочери рождает «вспышку» трагических интонаций, в партию Сусанина проникает характерная ритмоинтонация поляков, приобретающая здесь фатальный оттенок («И к праху отца в глухих этих дебрях лишь ветер прильнёт, да волк прибежит… Так вот что судьба мне сулила»!). Прощание с Ваней согрето особенно мягким и задушевными интонациями. Сусанин поёт тему его песни (ремарка – cantabile), вторая строфа которой завершается возгласом «Прощайте, дети, прощайте!». Нисходящий октавный мотив, образующий арку с речитативом «Чуют правду!», становится зерном коды сцены прощания. В её основе – нова тема речитативно-ариозного склада с необычайно бурной оркестровой партией, в которой прорывается вся сила страдания и предсмертных мук души. Постепенное сгущение диссонантной хроматической гармонии приводит ко второй трагической кульминации сцены («Ах ты, лютая смерть, ты впилась в моё сердце»), отмеченной цепью пронзительных диссонансов. Симфоническим обобщением центральной части сцены и переходом к её финалу служит оркестровый эпизод, в котором причудливо сплелись сон и явь, картинность и сильнейшее психологическое напряжение. Образ вьюги, стирающей все следы, ассоциируется здесь с холодным и неумолимым дыханием смерти. Нарастающему стихийному кружению идеально соответствует форма эпизода – фугато, переходящее в симфоническую разработку. В оркестровую ткань вплетается тема рондо Антониды, возникающая здесь как светлая греза, воспоминание о былом счастье (соло флейты). Этот материал объединяет симфонический эпизод с хором поляков («Всё вьюга да вьюга… Конца ночи нет…»). Трагическая развязка оперы наступает в финальной части сцены, где диалог Сусанина с поляками приобретает характер открытого и остроконфликтного поединка. Тема мазурки становится всё более жёсткой и агрессивной. Завершающая фаза её развития обозначена сломом ритма (с трёхдольного на четырёхдольный) и проникновением в хоровую партию нисходящего октавного мотива из речитатива Сусанина «Чуют правду» - «Проклятый безумец, ответ нам давай: куда ж ты завёл нас, скажи нам куда?». В трёх ариозо (ответах) Сусанина сконцентрированы героико-трагические и эпические интонации. В первом ответе («Хитрить мне нужды нет») размаху вокальной мелодии, включающей реминисценцию темы выхода Сусанина «Что гадать о свадьбе», отвечает фигурация струнных, которая представляет собой свободный вариант русской народной (разбойничьей) песни «Вниз по матушке по Волге». Второе ариозо отнюдь не является ответом на вопрос поляков («Или нарочно завёл нас в леса?»); оно возвышается над конкретной ситуацией и связано с образом зари – символом спасения Руси («Встаёт моя заря, желанных дней заря»). Светло-гимническая мелодия ариозо предстаёт как своего рода прозрение темы «Славься». Последний ответ Сусанина представляет собой динамизированную репризу первого с новым текстом («Туда завёл я вас, куда и серый волк не забегал») и новым вариантом окончания («Погибли вы, пропали!»), который сопровождается грозным остинатным мотивом в оркестре. Эта последняя трагическая кульминация сцены перерастает в краткую и стремительную коду-развязку. «Славься». Этот гениальный хор воплотил в себя богатырский образ народа – победителя, который в трудный момент для Руси, собрался вместе и победил врага. Грандиозная массовая сцена. Звучит оркестровое вступление. Занавес поднимается. Сцена представляет собой одну из улиц Москвы. Толпы народа в праздничных платьях медленно проходят по сцене. Звучит знаменитый хор «Славься, славься, святая Русь». Народ славословит царя: «Празднуй торжественный день царя, ликуй, веселися: твой царь идет! Царя-государя встречает народ!" Медленно входят Антонида, Ваня и Собинин. Они грустны, ведь до этого торжественного дня не дожил Сусанин. По сцене проходит небольшой воинский отряд, который, заметив эту печальную группу, замедляет шаг. К ним обращается начальник отряда. Он спрашивает, почему они грустны, когда все ликуют? Он изумлен, когда вдруг узнает, что они родственники Сусанина, о котором «в народе молва, что спас он царя!» Он вместе с воинами своего отряда выражает скорбные чувства по поводу смерти Сусанина и сообщает, что они сполна отплатили полякам. И вот снова - еще более мощно - звучит заключительный хор «Славься», который весь народ поет уже на Красной площади в Москве, под ликующий звон колоколов. Вдали виден торжественный царский поезд, направляющийся в Спасские ворота Кремля. Музыка хора многогранна и обобщает гимнообразные интонации, народно-песенные, торжественные, эпические, героические, исторические. Мелодия хора плавная, в ней есть поступенное движение и обороты, напоминающие колокольный перезвон. Скачок на б. сексту вверх объединяет его с хором «Родина моя». В гармонии «Славься» – диатонические аккорды, плагальные обороты и использование побочных ступеней. В хоре упругие ритмические акценты, симметрическое строение, а фанфарные возгласы придают черты военного шествия. Хор «Славься» особенно торжественный, когда исполняется тремя хорами и двумя оркестрами, (духовой оркестр – на сцене). К ним присоединяются колокола, а в оркестровой партии звучит триольное сопровождение. В хоровых партиях звучат ликуюшие подголоски, в которых слышатся интонации из женского хора интродукции. В финале дважды упоминается героический поступок Сусанина «Запомнит весь русский народ…». Эти фразы выделяются гармоническими сдвигами. Так Глинка выразил мысль, что подвиг Сусанина совершен ради народа и остается бессмертным. жүктеу/скачать 15.59 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|