Апокалипсис в прямом эфире

Телевизор и компьютер не смогли вытеснить из нашей жизни часы и настольный календарь. Мы так внимательно следим за минутной стрелкой, мы так зачарованно смотрим на даты... На днях календарь показал нам начало новой эры – 11 сентября. За год суеты и стремительно менявшихся на экранах сообщений о новых и новых катастрофах, зелетрясениях, пожарах, наводнениях и терактах мы как-то подзабыли прошлогоднее 11 сентября. Мы подзабыли и себя – онемевших и помертвевших перед экранами, на которых в прямом эфире нам показывали апокалипсис.

А пока мы вспомним, как это было и что было написно об этом глобальном противостоянии 21 века несколькими проницательными людьми – журналистами, писателями, духовными лидерами.

Трагедия была так велика, что мир задохнулся от отчаяния. Хор отлетевших душ был так суров, что в нем гасли мелочные побуждения, импульсы тщеславия, соблазны всезнайства и снобизма, партийные пристрастия, стереотипы пресловутой "политической корректности" и даже религиозная нетерпимость. Впервые на земном шаре возникло состояние горестной, но мужественной солидарности, от которой, небось, затряслись презренные "воины Аллаха", а на самом деле растлители всех человеческих религий

В подпольных - а часто и совсем открытых - исламских ячейках по всему миру крепнут узы кровавого средневекового заклятия. В Бейруте фасады зданий украшены огромными портретами симпатичных юношей, взорвавших на себе динамит. Их называют "мучениками". Никто в арабской округе не думает, что мучениками являются те, кого убили или покалечили их самоотверженные взрывы: тель-авивская дискотека, иерусалимская пиццерия, манхэттенские небоскребы... Это "неверные", их следует убивать, так предписал Пророк.

Между тем даже и сейчас мир продолжает лицемерить или, если это выражение покажется слишком сильным, многого не договаривать. Повсеместно подчеркивается, что мы поднимаемся на войну не с исламом, а с террористами. Ну что ж, оставим балансировку политикам, однако мыслящий народ должен понимать, что уже по крайней мере двадцать лет идет война все-таки с исламом. Вернее, ислам ведет войну с нами, и с каждым годом, как мы видим, эта война становится все более непримиримой. Сформулированные аятоллой Хомейни тезисы окончательного противостояния христианской либеральной цивилизации в той или иной степени овладевают умами на огромных пространствах Земли... В сердцевине ислама выделилось определенное ядро, так сказать, актив непримиримых. Именно они, самые исламистые исламисты, для которых даже остальные мусульмане остаются "нечистыми", образовали интернационал ненависти...

Вот на экране перед американским тележурналистом кривляются два таких политрука из ливанской "Хизбаллы". Стоя под портретом своего собственного Усамы, шейха Насраллы, такого же, как они сами, жирного, обкушавшегося сластей и парной баранины, они вещают: "Западный человек слишком прагматичен, чтобы понять высоту духа наших бойцов-смертников... Вы не цените вашу жизнь, потому что просто живете, мусульманский герой ценит жизнь, потому и умирает..." Что-то знакомое слышится в этих заклинаниях, что-то напоминающее социалистический реализм: "Смерть за родину - это жизнь!"

Цинизм нынешних бойцов ведет человечество к такому будущему, перед которым поблекнут и нацизм, и коммунизм.

А мы все еще пытаемся объяснить это явление при помощи каких-то концепций. Явление между тем точнее объясняется при помощи психиатрии: маниакально-депрессивный синдром, комплексы неполноценности и превосходства, комплексы садизма и мазохизма, гипертрофированная мегаломания. Последняя часть диагноза все чаще всплывает на поверхность: Усама, оказывается, пребывает в полной уверенности, что это он со товарищи разрушил Советский Союз и что, сделав такое большое дело, Америку-то разрушит без труда, Басаев, вступая в Дагестан, не сомневался, что он поджигает весь Кавказ и разваливает РФ, Арафат потому и не подписывал никаких соглашений, что собирался покончить с Израилем до конца теплого сезона. Словом, для борьбы с этим явлением нам понадобятся не столько гипотезы, сколько смирительные рубашки.

...Спрашивают, где был Бог, когда совершались злодеяния? Ответ довольно прост: Бог появляется среди нас, когда мы чувствуем пронзительное сострадание и братскую солидарность. Он ободряет нас к борьбе и показывает нашу единственную дорогу - к самоусовершенствованию, по которой, быть может, мы придем к новому состоянию человеческой расы.

Теракт 11 сентября был чистой воды теополитическим фрейдизмом. Небоскребы – фаллический символ американской мощи – были срезаны варварами, в чьей традиции и по сей день – оскоплять труп врага. Но эта первобытная страсть самца померяться с противником «мужским достоинством» – это лишь наружность. Внутри то, что психоаналитики называют “penis envy”: женская зависть к этому символу силы, смутное желание приобрести это же и явное, жгучее желание стать объектом ответной страсти этого. И это в данном случае - духовный стержень иудео-христианской цивилизации.

Какая это была все-таки дьявольская придумка. Она не только в самой террористической операции с самолетами-камикадзе, врезающимися с полными баками горючего в небоскребы, набитые под завязку живыми душами. Она еще в тонком расчете на участие - вернее, на соучастие - в смертоубийстве и душегубстве ТВ...