Аватар как символ современной культуры

Санскритское слово «аватара» означает «тот, кто нисходит» (1: 42 – 45). Этот персонажный мифологический образ восходит к дописьменной ведической традиции Древней Индии, и, естественно, сохраняется в ведической литературе. Он встречается в ведах, упанишадах, но особенно характерен для эпоса («Махабхарата», «Рамаяна») и пуран. Аватар – это воплощение, нисхождение в этот мир божества. Многие боги (дэвы) индуистского пантеона нисходили, «аватарствовали». Вишну, Шива, Индра, Сурья, Лакшми, Кали, Яма и др. являли свои воплощения простым смертным, причем последние не всегда догадывались о сверхъестественной природе аватаров. Мы знаем, что практически для всех политеистических, так называемых языческих мифологий характерна идея-мифема боговоплощаемости. Это вполне естественно для греческой мифологии, славянской, германо-скандинавской, китайской, индейской и мн. др. Т. е. понятие аватара распространимо на довольно широкий и многообразный круг ритуально-мифологических систем.

С другой стороны, «аватарность» совершенно чужда религиям авраамического корня. Понятно, что ни о каких воплощениях Бога в иудаизме и исламе говорить не приходится, но и боговоплощенность Христа («Слово стало плотью») – ни в коем случае не «аватарное» явление. Вочеловечение Бога в христианстве – абсолютное и единичное явление. Иисус Христос, согласно канону, действительно, по истине, стал человеком, хотя ни в малейшей степени не перестал быть Богом. Он, как человек, вкусил все страдания этого мира. Аватар – это всегда игра, мастерство перевоплощения, некая божественная роль. Если Зевс превращается в быка или лебедя, Вишну принимает образ кабана, рыбы, черепахи, отшельника, воина и т. д., это не означает, что они действительно становятся этими существами. Они остаются богами, но в порыве творческой игры (санскр. лила) совершают удивительные деяния. Во всяком случае, они не страдают, не испытывают несовершенства этого мира своим божественным телом. У одного и того же божества может быть множество аватаров, некоторые из них цикличны, как, например, юга-аватары в индуистском пантеоне, воплощающиеся, инкарнирующиеся в определенные периоды, эпохи.

Если условно говорить о концепции аватара, для нее характерно, что некое сверхъестественное существо свободно воплощается на более низком, менее совершенном уровне бытия, исполняя некую миссию. Как правило, эта миссия не имеет жесткой прагматической ориентации. Очень часто это – игра, развлечение, прихоть. Например, Вишну нисходит, чтобы испытать и доставить чистую радость общения с искренне верующими (вишнуитами), но заодно уничтожает демонов, восстанавливает социальную справедливость, устанавливает или отменяет какие-нибудь законы и т. п. Это – некий спонтанный танец божества среди людей, животных или демонов, свободно творящий некие конфигурации, в дальнейшем становящиеся законами, нормами, ритуалами и т. д.

В упомянутом фильме агент Джейк Салли внедряется к аборигенам планеты Пандора со специальным заданием, которое изначально носит двойственный характер. Официально он выступает как ученый-естественник, собирающий образцы органической жизни этой планеты, но тайно он выполняет миссию военного разведчика, нащупывающего слабые места противника с целью захвата территории. Обе функции не соответствуют миссии аватара. При этом буквально аватаром называется гибрид-двойник, с которым устанавливается нейронная связь. Личность человека идентифицируется с мутантом, внешне совпадающим с жителями Пандоры. На поверхностном уровне аватаром называется воплощение человека в теле большого антропоморфного существа с кожей синеватого цвета. Если бы все ограничивалось этим непосредственным значением, мы имели бы дело с довольно заурядной фантастикой. Но санскритское имя аватар активизирует иные смысловые параллели.

Из индуистской мифологии мы знаем о пуруша-аватарах, космических воплощениях Вишну. Иногда изначальный Вишну покидает свою духовную обитель (вайкунтха), перемещаясь в темную область вселенной и погружаясь в глубокий сон (йога-нидра). Из пор тела спящего Бога рождаются вселенные, миры, в каждый из которых Вишну входит как аватар следующего порядка. И в каждом из сотворенных миров Вишну спит и видит творческие сновидения. Фактически, творение мира (миров) и есть творческое сновидение, создающее махамайю, великую иллюзию, все многообразие чувственно воспринимаемого мира. И затем он входит в сердце каждого сотворенного живого существа и присутствует там как свидетель души, которая тоже только спит в теле, очарованная иллюзорной множественностью. Проснуться – значит освободиться от майи, оторваться от колеса перевоплощений, сансары, покинуть этот мир.

Показательно, что Джейк, для того чтобы воплотиться в теле двойника, засыпает, будучи помещен в специальную камеру. Когда он просыпается, его аватар (двойник) теряет сознание. Т. е. с позиции солдата Джейка его путешествие в мир Пандоры – творческое сновидение, своеобразный онейроид. Аватар как сновидческое явление – глубинная параллель с некоторыми текстами индуистской культуры, например, с «Бхагавата-пураной». Надо подчеркнуть, что в своей человеческой жизни Джейк – инвалид, он перемещается на кресле-каталке, а в своем аватарном существовании – он ловкое, быстроногое существо. Первое чувство Джейка в теле аватара – радость, связанная с возможностью ходить, а затем и бегать… Аналогия с ведической космологией в том, что изначальное божество (тот, кто воплощается) спокойно, неизменно, неподвержено динамическим метаморфозам, и только в состоянии божественного сна соприкасается с изменчивостью бытия. Хотя эта аналогия содержит и контраст, так как неподвижность инвалида – источник страдания, тогда как метафизическая неизменность абсолютной личности Вишну-Нарайаны – свидетельство божественной полноты и гармонии, самодостаточности.

Еще один знак сопричастности индуистской мифологии – синеватый цвет кожи обитателей Пандоры и имитирующих их аватаров соответственно. Вишну и Шива обычно изображаются или описываются в подобных тонах, а также и Кришна – одно из главных воплощений парабрахмана, отличается темно-синим цветом кожи. О цвете кожи Кришны в «Бхагавад-гите» и «Бхагавата-пуране» говорится, что он подобен грозовой туче. По ходу развития сюжета Джейку-аватару удается приручить гигантского крылатого ящера – Турука. Синий аватар на огромном крылатом существе – очень красноречивая отсылка к индуистскому мифоэпическому образу Вишну, летающему на повелителе птиц – гигантском орле Гаруде. Гаруда описывается как уничтожитель змей – нагов. В фильме Турук также охотится на змееподобных крылатых ящеров – икранов. Именно когда Джейк является народу Нави (аборигенам) на Туруке, он начинает восприниматься ими как божественный посланник, т. е. как собственно аватар в архетипическом смысле.

Джейк – бывший морской пехотинец. Когда он представляется воином, это вызывает удивление у народа Нави, так как до этого аватарами были только ученые-земляне. Кришна в «Бхагавад-гите» также принадлежал к варне кшатриев – воинов, а не мудрецов-брахманов. Характерно, что наиболее сакральная роль в распространении ведической религии возлагалась в большей степени на царей, воинов, а не на жрецов. Так, чтобы восстановить утраченную сакральную традицию в передаче божественного знания, Кришна в «Бхагавад-гите» выбирает Арджуну – великого воина, лучшего лучника своего времени. В «Бхагавата-пуране» странствующий мудрец Шукадева Госвами передает сокровенное знание (в начале темного века Кали) царю Парикшиту – последнему из праведных царей, причем перед смертью.

Джейк заменяет в своей миссии убитого брата-близнеца, ученого. Он и был избран из-за генетической близости своему брату. Это находит параллель в образах божественных близнецов-аватаров – Кришны и Баларамы, Рамы и Лакшманы. Частично соответствуют им Арджуна и Карна в «Махабхарате». Эту же модель воспроизводят Гильгамеш и Энкиду в вавилонском эпосе. Множество параллелей встречается и в других мифологиях. Джейк, потеряв брата, сам раздваивается на себя и аватара, обретает духовное близнечество внутри себя.

В фильме показаны ритуалы народа Нави, внешне напоминающие индуистские церемонии, хотя в общем это – синтетический образ, вбирающий в себя и индейские, и, возможно, индонезийско-океанические этнические особенности. Формальные совпадения здесь носят относительно случайный характер, индуистская тема проходит достаточно устойчиво. (Кстати, гигантский летающий ящер Турук может быть спроецирован не только на Гаруду, но и на индейского Кетцалькоатля – пернатого змея, и на ряд других образов.)

Битва пандорийцев с завоевателями-землянами отчетливо воспроизводит войну дэвов и асуров (богов и демонов) индуистских сказаний. Земляне явно коррелируют с асурами, демонами, ибо ими движет алчность, они агрессивны, циничны, т. е. воспроизводят характерный набор демонических качеств, относящихся к так называемой тамо-гуне, темной, невежественной природе. Подчеркивается ослепленность людей гневом, жаждой наживы, интеллектуальными амбициями. Пандорийцы обращаются друг к другу: «Я вижу тебя». Это говорит об интуитивном понимании другого (и в этом понимании он уже не другой, а свой). В ведической философии видья (буквально видение), знание противопоставляется авидье, невежеству, вызываемому гневом и страстями.

На мой взгляд, в фильме воспроизводится архетипическая ситуация, которая выглядит актуальной и убедительной и для современной жизни. Коммерческий успех фильма фиксирует соприродность этой идеи (аватарства) и для массовой культуры. Мне хотелось бы показать, что автор в современной культуре предстает как своего рода аватар, некая инкарнированная воля. И в этом нет разницы между высокой и массовой культурами. Оппозиция между последними была снята в эстетике постмодерна. Автор как субъект письма был деконструирован в постмодернистской критике. Многие не принимают эту критику всерьез, однако не считаться с ней невозможно. И это в большей степени актуально для авторов, нежели для критиков и теоретиков. Что-то изменилось в семиосфере, в интертексте. Произошла какая-то модификация в творческой субъективности культуры. Автор как субъект стал неочевиден для самого себя. Авторская самотождественность перестала быть простой интуицией ума, врожденной идеей. И теоретической реакцией на такое изменение в творческой рефлексии стал деконструктивизм. Автор для теоретиков постмодерна – скриптор, не более. Но парадигма постмодерна, видимо, подошла к историческому завершению, так как описаний постмодерна сейчас существует больше, чем самих постмодернистских текстов. Может быть, для следующей, сейчас нарождающейся парадигмы творчества, более характерен модус самовыражения, символическим намеком на который является образ аватара.

1. 
   Индийская философия: Энциклопедия. – М., 2009.
   
2. 
   Тульчинский Г. Л. Личность как автопроект и бренд: некоторые следствия // Философские науки, № 5, 2008. С. 30 – 50.
   
3. 
   Эпштейн М. Н. Личный код. Индивиды и универсалии в гуманитарных науках // Там же. С. 10 – 29.