Б. Д. Базаров (Россия, Ассоциация шаманов, г. Улан-Удэ) Чингисхан и историко-культовые основы шаманизма

К.и.н. Б.С. Дугаров

В представлении ноехонских старожилов Хурмаста-хан является очень почитаемой горой (эгээ ехэ уула). Согласно легенде, на вершину этой горы спустился с неба сам Хурмаста (Хормуста) как буумал хаан, досл, "ниспускающийся (с неба) хан". Поэтому и гора также считается небесной (тэнгэриин уула). По своей функции Хурмаста-хан является главой самых больших лусутов, связанных с водной стихией. Им и посвящаются религиозные обряды - лусуудын тахилга (информанты Д.Д. Дондукова, 85 л. и Ц.Б. Васильева, 75 л., род хорчид).

Действительно, связь с водной стихией имеет под собой основание, так как у подножья горы Хурмаста-хан находятся два родника, которые, по местным поверьям, являются местопребыванием лусутов. С другой стороны (это может показаться мистикой, но это факт, подтверждаемый очевидцами), всякий раз, когда местные жители поднимаются на эту гору для свершения обряда, тут же начинается дождь. То же самое произошло и во время нашего подъема на вершину Хурмаста-хана: неожиданно подул ветер, налетели тучи и пролилась небесная влага.

Теперь несколько слов о самой горе Хурмаста-хан. Она выделяется на фоне местного ландшафта своей лысой куполообразной вершиной. Подняться на нее не представляет особой трудности. На макушке горы находится обо - сложенная пирамидкой куча жертвенных камней. Эта пирамидка увенчана большой высохшей веткой, к которой привязаны ритуальные полотнища – хии морин. Перед обо установлена деревянная полка - подставка для предметов религиозного культа и жертвоприношений.

Наши информанты - две пожилые женщины, уроженки Ноехона Ц.Б.Васильева и Н-Д.Б.Биликтуева - совершили для участников экспедиции обряд поклонения Хурмаста-хану. Они, расположившись перед обо, зажгли хужэ - благовонные курительные палочки, затем, воздев руки над головой и прикладывая сложенные ладони ко лбу и груди, опустились на колени и легли на землю навытяжку. Этот молитвенный ритуал повторили несколько раз. Потом обошли обо по кругу солнца, брызгая по сторонам молоком. Из тарелки, наполненной подношением (конфеты, печенье и т.п.), каждому из присутствующих раздали по соответствующей доле. Все участники, держа свою долю в сложенных ладонях и совершая руками кругообразное движение по солнцу (по часовой стрелке), вслед за двумя женщинами, произносящими слова молитвы к сахюусанам - хранителям веры с традиционным ум-ма-ни-пад-мэ-хум, повторяли хором, сообща: "Ай хурай" (три раза). В завершение обряда каждый отведал свою долю из жертвенной пищи.

В прежние времена лусуудын (лосодын) тахилга - обряд поклонения лусутам или испрашивания дождя - совершали по шаманистским правилам (харын мургэл). Обязательным было жертвоприношение овцой (тоолэй табидаг байгаа), "брызганье" водкой. В советское время поклонение горе Хурмаста-хан не было забыто. Начиная с 1992 г. ламы (амбайнар - на ноехонском диалекте) из соседнего Балдан-Брэйбуна дацана ежегодно проводят этот обряд по буддийскому образцу, читают молитвенные тексты. Подношения - жертвенная снедь (далга) состоит в основном из белой пищи - молока (суу), масла (тосо), сливок от сырого молока (ээзгэй), спресованного творога (хуруут). По-бурятски это называется сагаан эдеэгээр тахидаг (совершать жертвоприношение белой пищей). Время проведения обряда поклонения Хурмаста-хану осталось неизменным - первая половина июня, а принимают в нем участие жители окрестных мест, которые молятся эжину этой горы - Хурмаста-хану, буддийским божествам-покровителям (сахюусан), вывешивают хии морин. Интересно, что по настоянию лам, за несколько дней до восхождения на гору

людям, принимающим участие в обряде, следует отказаться от употребления мяса и горячительных напитков.

Гора Хурмаста-хан входит в систему пяти священных гор Южной Бурятии, являясь как бы их географическим центром: Бурин-хан (находится на западе от Хурмаста-хана, на границе Селенгинского и Джидинского районов), Дэлгэр-хан ( на севере от Хурмаста-хана, территория Ноехона), Хугтэй-хан (на юге-востоке, в местности Алтай Кяхтинского района), Хумун-хан (на юге, в местности Мурочи Кяхтинского района). По словам информантов, они, эти пять

гор, взаимосвязаны, смотрят друг за другом (бэе бэеэ хараад байдаг).

Характерно, что все пять названных гор имеют постпозитив-хан(-хаан), обычно относящийся к священным горам, на которых совершались религиозные

обряды "задаривания духов природы". Отсюда можно предположить, что слово -хан (-хаан) у древних монголов означало "дух-хранитель" рода или жителей данной местности. Также оно могло означать и "главный шаман - предводитель рода" (Х.Пэрлээ). Применительно к горе Хурмаста-хан можно сказать, что в данном случае наблюдается совмещение культа неба с культом предков в семантике одного оронима.

Теперь зададимся вопросом: как и когда появилось название горы Хурмаста-хан. Для ответа на этот вопрос обратим внимание на микротопонимику Ноехона, имеющую монгольское происхождение. Это свидетельствует в пользу того, что Ноехон исторически всегда входил в ареал монгольского мира, и в настоящее время его этническое лицо определяют роды - выходцы из Монголии, например, хорчид, номход, шарайд и др. Думается, они и принесли с собой культ Хормусты из глубин Центральной Азии и закрепили его имя за одной из священных гор на своей вновь приобретенной родине.

А божественная функция Хормусты - способность к оплодотворению матери-земли небесной влагой - нашла отражение в старинной южнобурятской песне, вероятно, обрядового происхождения:

Хурмастал тэнгэриин тэлэрэмсээр

Харинал бэзэ даа бороониинь.

Халуун наранай мандалсаар

Халюурнал бэзэ даа ногоониинь.
С пробуждением Хормуста-тэнгри,

должно быть, вернется (пора) дождей.

С восходом горячего солнца,

должно быть, (начнут) - переливаться травы.

Культ Хормусты, отмеченный в Селенгинском районе, не является единичным на территории Бурятии. По нашим данным, аналогичный культ существует у закаменских бурят - хонгодоров, выходцев из Тунки и Приангарья.

В целом культ Хормусты, связанный с горами, представляется еще не изученной проблемой и требует комплексного подхода в ее исследовании, учитывая общемонгольский характер божества Хормусты.

Известный монгольский ученый Ш. Бира отмечает, что уйгуры, являвшиеся в свое время одним из наиболее культурных народов Центральной Азии, оказали на монголов значительное влияние, передали им свою письменность, были их первыми учителями, способствовали появлению государственных чиновников и т.д. Многочисленные буддийские термины у монголов – уйгурского происхождения. При первых монгольских каганах в Кара-Коруме действовали уйгурские буддийские монастыри (Бира Ш., 1978).

«От уйгуров монголы позаимствовали свои первые понятия о буддизме, который хотя и не распространился тогда широко среди монгольского народа, переживавшего период необычайного национального подъема благодаря победам чуть ли не над полмиром и образованию могучей железной империи с эпически настроенным классом степной аристократии во главе, но все таки был принят многими. Хотя в XIV в. появляются буддийские сочинения на монгольском языке, хотя монгольские императоры всячески поддерживают начавшееся распространение новой конфессии, все-таки можно думать, что в ту эпоху буддизм был принят только монгольской аристократией, главным образом той, которой пришлось жить в городах Китая и Южной Монголии. Масса же монгольская осталась, по – видимому, чуждой этого религиозного течения и по – прежнему слушала заунывные песни шаманов или молилась в несторианских храмах» (Владимирцов Б.Я., 1919).

Началом среднего периода буддизма в Монголии, - утверждает Ш. Бира, - стало то, что в 1207 г. Чингисхан привез из Центрального Тибета в Монголию предметы поклонения, что указано в тибетских летописных материалах. В «Дэбтэр – чжамцо» говорится о том, что Чингисхан почитал ламу Сина – гэбши, который был направлен из монастыря Сакья в нижнее Амдо.

Согласно сведениям «Золотой книги» Ш. Дамдина, Угэдэй – хан по завещанию Чингиса пригласил из Тибета ламу Гунтанбу, который был наставником Сайн – эх и ее сына и жил в городе Курум, т.е. Кара-Корум, где еще при Угэдэе установилась традиция буддийского богослужения, проводившегося уйгурами и монголами (Бира Ш., 1964).

Кара–Корум, основанный Чингисханом в 1220 г., являлся образцом древнемонгольского градостроительства и архитектуры. В 1948 – 1949 гг. советско–монгольская археологическая экспедиция под руководством С.В. Киселева произвела обширные раскопки развалин монгольской столицы, сопровождавшиеся ценными находками. Результаты раскопок показывают, что Кара–Корум как столица монгольского государства был построен преимущественно руками иностранных мастеров, привезенных из покоренных и других стран. Поэтому в нем смешаны различные архитектурные стили, приемы и техника строительных работ многих стран мира. Однако следует подчеркнуть, что при строительстве Кара–Корума, особенно в первоначальный период, значительную роль сыграли традиции старой культуры уйгурских городов IX – XIII вв. В деталях построек и в украшениях их обнаруживаются местные приемы и традиции, бытовавшие в Монголии еще задолго до XIII в. и воплощенные в архитектурных памятниках IX – XI вв. (например, в архитектуре г. Харабалгаса на р. Орхоне).

Среди архитектурных памятников Кара – Корума немало буддийских сооружений, свидетельствующих о заметном влиянии буддизма в ранний период монгольского государства. Эти сооружения, детали построек и фрески, найденные при раскопках Кара – Корума, воплощали в себе лучшие традиции центрально-азиатской буддийской архитектуры и декоративного искусства, восходящие к древнеиндийскому буддийскому искусству типа Гандхары. Так, например, фрагментарная глиняная головка бодхисаттвы (а не женщины, как писалось раньше), найденная в юго – восточном раскопе, а также цветные фрески, обнаруженные под дворцом Угэдэя, непосредственно связаны с центрально - азиатскими, в первую очередь с уйгурскими, традициями буддийского искусства.

Одной из крупнейших достопримечательностей Кара – Корума была большая буддийская ступа, построенная в 1256 г. по указанию Мункэ – хана и дважды (в 1311 и 1346 гг.) реставрировавшаяся в правление других монгольских ханов. Согласно двуязычной надписи (на китайском и монгольском) 1346 г., эта ступа высотой в пять этажей представляла собой целый архитектурный ансамбль. На нижнем этаже в четырех стенах были сделаны ниши, в которых находились статуи различных будд.

Традицию Угэдэя продолжил Хубилай – хан (1260-1294 гг. правления), который издал указ, объявивший тибетский буддизм официальной религией страны. Хубилай всячески поддерживал буддийское духовенство, особенно после военной экспедиции в Тибет. Буддийскому духовенству предоставлялись земельные владения, оно освобождалось от налогов и повинностей. Из Тибета в Китай в большом количестве стали прибывать ламы, проповедники буддизма, получившие поддержку не только Хубилая, но и его преемников.

Хубилай поставил во главе буддийской церкви Пагба–ламу Лодой–Чжамцан (1234 – 1280), который носил титул «царя веры в трех странах», т.е. в Тибете, Монголии и Китае. Пагба – лама на основе тибетской письменности составил собственно монгольский алфавит (квадратное письмо). Монгольский язык стал государственным языком в Китае, вся официальная переписка велась на нем и одновременно на китайском.

При Хубилае существовала политическая концепция – «два принципа» государственного управления, в основе которой лежало сочинение Пагба – ламы «Наставление кагану», написанное им после официального обращения Хубилая в буддизм. Сущность концепции состояла в том, что светский и духовный правители Монголии Хубилай и Пагба – лама поделили сферы своей деятельности и провели четкую границу между религиозными и государственными делами страны. При Хубилае влияние религии бон ослабло, крупный бонский культовый центр был преобразован в буддийский монастырь Данпхэл – лин. (Дугаров Р.Н., 1999).

В 1258 г. Хубилай – хан созвал духовный собор для обсуждения решения вопросов религиозной политики, на котором Пагба – лама возглавлял буддийских монахов. Результатом деятельности собора было осуждение последователей даосизма. Книги их были сожжены, а повторными указами (1258, 1261, 1280, 1281 гг.) им было предписано вернуть буддистам захваченные монастыри и храмы. (Рерих Н., 1958).

При дворе монгольских ханов было много тибетских монахов. Они занимались не только проповедью буддийского учения, но и литературно – переводческой деятельностью. В период Юаньской империи при прямом содействии монгольского ханского двора велась большая работа по переводу тибетских буддийских сочинений на монгольский и другие языки. В основном ее выполняли тибетские, китайские и уйгурские монахи, по – видимому, среди них были и монголы.

Буддизм тибетского толка при дворе Хубилай – хана имел преобладающее влияние. По некоторым данным, в Юаньской империи в период правления Хубилай – хана было уже 43 тысячи буддийских храмов и более 200 тысяч лам – в большинстве своем в Китае и Внутренней Монголии. (Р.Н. Дугаров, 1983). Если верить этим данным, то естественно, такое огромное количество лам не могли быть выходцами из Тибета. Это говорит о том, что ламы школы Сакья при поддержке монгольского двора заняли привилегированное положение в Юаньской империи.

В результате внутренних и внешних войн XIII в., монголы расселились, в то же время объединяясь и сближаясь между собой, осваивая достижения культуры тангутов, уйгуров, тибетцев и других народов. Определенная часть монголов приняла буддизм как государственную религию, в то же время оставаясь приверженцами шаманизма. Двоеверие было характерно для высших слоев монгольского общества, поверхностно осваивавших культуру порабощенных народов. (Дугаров Р.Н., 1990).

Монголы завоевали половину Индии, установили контроль над Тибетом, оказывая покровительство секте сакья. Надолго были установлены взаимоотношения по закону «лама – покровитель», который брал свои истоки в Индии времен буддизма.

Буддизм в период Юаньской империи играл позитивную, интегрирующую роль, оказывая огромное влияние на мировоззрение монгольского народа, на развитие истории и культуры в целом.

Литература

1. 
   Бира Ш. Монгольская историография XIII – XVII вв.- М., 1978.
   
2. 
   Бира Ш. Монгольская тибетоязычная историческая литература (XVII – XIX вв).- Улан – Батор, 1964.
   
3. 
   Бира Ш. О «Золотой книге» Ш.Дамдина. – Улан – Батор, 1964.
   
4. 
   Бичурин Н.Я. История первых четырех ханов из дома Чингисова. /Пер. с кит.– Спб, 1829.
   
5. 
   Владимирцов Б.Я. Буддизм в Тибете и Монголии. – Спб., 1919.
   
6. 
   Дугаров Р.Н. Теократия в истории средневековой Монголии (X – XVII вв.). – Улан – Удэ, 1999.
   
7. 
   Дугаров Р.Н. Буддизм в Монголии и Кукуноре (Амдо) в XVI – XVIII вв. – Улан – Удэ, 1999.
   
8. 
   Жуковская Н.Л. Буддизм в истории монголов и бурят: политический и культурный аспекты. // Буддийский мир. – М., 1994.
   
9. 
   Мункуев Н.Ц. Мэнда бэйлу («Полное описание монголо – татар»). – М., 1975.
   
10. 
    Позднеев А.М. Монголия и монголы. – Спб., 1896.
    
11. 
    Рерих Н.К. Избранное. - М., 1979.
    

В шаманизме начального периода Монгольской империи можно выделить три пласта верований. Во-первых, это местные шаманские культы: природы, огня, небесных светил, животных. Во-вторых, это культ тэнгриев – покровителей отдельных родов. В-третьих, это культ монотеистического божества – Хух Мунх Тэнгри. (Галданова Г.Р., 1992).

У монгольских племен, до их объединения в государство, господствовали местные культы. Это был культ природы, культ огня как очищающей силы. Известно, например, что монголы, стремясь обезопасить себя от враждебного колдовства, всех чужеплеменников перед встречей с ними проводили между огнями. Согласно этнографическим материалам, чистота – неотъемлемое свойство огня, которое он может передавать всему, что его окружает, что соприкасается с ним.

Также существовали астральные культы, культ Земли, культ животных, объединяемые общей идеей – архаическим культом плодородия.

Наряду с вышеназванными культами существовало иное культовое сообщество – тэнгэри, воспринимавшиеся как божества – покровители определенных родоплеменных групп. Каждая родоплеменная общность имела своего тэнгэри, гения-хранителя и покровителя всего рода. Служителями культа тэнгриев, вероятно, были старейшины. Они проводили родовые моления, запретные для чужеродцев и шаманов, совершали моление горам, что в сущности и являлось почитанием тэнгэри, так как моление тэнгэри обычно связывалось с горой.

В первой половине XIII в., с началом образования монгольской кочевой империи, развивается государственный культ единого Тэнгри - Хух Мунх Тэнгри (Вечное Синее Небо). Вечное Синее Небо являлось для древних монголов высшей сутью; все происходящее трактовалось как проявление силы Неба (Тэнгриин хуч), реализация мыслей (Тэнгриин санаа) и воли Неба (Тэнгриин заяа). «Сокровенное сказание» свидетельствует о большой значимости культа единого божества – Тэнгэри, «милостью и силой» которого, как считалось, было обусловлено существование и процветание империи Чингисхана.

В начальный период правления монголы придерживались своих шаманистских верований, но при этом проявляли веротерпимость, что было залогом успеха в отношениях с соседями. Они не оскорбляли их религиозных чувств, выражали почтение к местным богам и их служителям.

Так, онгуты и кереиты, вероятно, были несторианами. Известно, что несторианство – течение в христианстве, возникшее в Византии в начале V в. Основателем был константинопольский патриарх Несторий, признававший Христа человеком. На этом основании он считал Деву Марию не богородицей, а человекородицей. В отличие от ортодоксального учения Несторий указывал, что в Христе человеческое и божественное пребывают лишь в относительном соединении, никогда полностью не сливаясь.

В эпоху арабского владычества несторианская церковь распространяла свое влияние от Сирии до Китая, от Монголии до Индии и Цейлона, являясь просветительницей Средней Азии. К XIII в. несторианский католикос имел под своей властью 25 метрополий и около 150 епископий.

Племена онгутов и кереитов в перекочевке доходили до городов Средней Азии, где и познакомились с несторианством. Кереитский Ван-хан имел христианскую часовню, он и его окружение оказывали покровительство священникам – несторианам. Их кресты, вытесанные из каменных плит, ставились на возвышенных местах. Н.К. Рерих описывает увиденные в Ладаке «несторианские кресты, еще раз напоминающие, как широко по Азии было распространено несторианство» (Рерих Н.К., 1979) Несториане были представителями западной цивилизации, они привнесли в Монгольскую империю культуру торговли, предпринимательства и ремесла.

Наряду с шаманизмом и несторианством на территории Великой Монгольской Империи существовал ислам, адептами его являлись главным образом кыпчаки, а также подданные Хорезма.

В Дешт-и-Кыпчаке к началу XIII в. были расселены 11 кыпчакских племен. В XII-XIII вв. восточные земли кыпчаков находились в сфере влияния соседнего мусульманского мира. Ислам проникал и распространялся прежде всего среди той части кыпчакских племен, которая переходила на службу к властям Хорезма, так как первым и основным условием для перехода кыпчаков в подданство Хорезма было принятие ими мусульманства. Западная ветвь кыпчаков – половцы южнорусских степей - исповедовала в основном христианство, проникающее к ним из Руси и Византии. Однако ислам и христианство оставались в то время религиями аристократии, большинство же населения придерживалось традиционных языческих представлений.

Государство Хорезмшахов, объединявшее большую часть Средней Азии, современный Афганистан, весь Иран, было мусульманским.

Буддизм во времена Монгольской империи был распространен на территории Китая, Тибета и Восточного Туркестана.

В Восточный Туркестан буддизм начал проникать в I в. н.э. и вплоть до X-XI вв. весь этот район находился под влиянием индобуддийской культуры. Когда буддизм в самой Индии уже перестал играть ведущую роль, именно Восточный Туркестан стал той областью, где индобуддийская культура сохранила свое значение и продолжала развиваться. Здесь продолжали изучать, переписывать и распространять многие важнейшие сочинения основных направлений буддизма.

Как сказал исследователь-востоковед Б.Я. Владимирцов: «…от них-то (уйгуров ) монголы и позаимствовали свои первые понятия о буддизме, который хотя и не распространился тогда широко среди монгольского народа, … но все-таки был принят многими» (Владимирцов Б.Я., 1919).

Более широкое развитие среди монгольских народов буддийское учение получило во времена правления наследников Чингисхана. Монгольские источники связывают этот процесс с именами Годана и Сакья Пандиты. «Очарованный ученостью и мудростью высокопоставленного монаха, Годан в 1249 г. даровал Сакье Пандите власть над всем Тибетом. Племянник Сакья Пандиты Пагба-лама стал наставником монгольского императора Хубилая и даже руководил его коронацией. Следуя советам ламы, Хубилай специальным указом предоставил буддизму исключительное положение в монгольской империи» (Дугаров Р.Н., 1999. – С. 18).

К середине XIII в. образовалась самая обширная и могущественная из всех мировых империй, «простиравшаяся от Амура и Желтого моря – на востоке и до Дуная и Евфрата – на западе» (Кляшторный С.Г., 2000). Монгольская империя объединила под своей властью многие разные племена и народы, страны и государства, имевшие свои этнокультурные, религиозные ценности.

Как гласит «Сокровенное сказание», Чингисхан был религиозен, он верил во вмешательство Вечного Синего Неба в его судьбу: «Ныне, - говорил он, - когда я силою Всевечного Неба, будучи умножаем в мощи своей Небом, направил на путь истины всеязычное государство…» («Сокровенное сказание» в пер. Козина, 1990). Однако Чингисхан не требовал единой веры в единого Тэнгэри; его подданные являлись адептами разных религий: среди них были шаманисты, буддисты, мусульмане, христиане (несториане). Чингисхан интересовался разными религиями как практик, как военный стратег; он видел в монахах образованных людей, знающих международную обстановку и положение в соседних оседлых странах. Его мудрая политика содействовала мирному сосуществованию разных конфессий в империи.

Такой веротерпимости, толерантности, что бытовали в Великой Монгольской империи, Европа достигла, лишь пережив крестовые походы и спустя несколько столетий, в течение которых пылали костры инквизиции.

1. 
   Владимирцов Б. Я. Буддизм в Тибете и Монголии.- Спб, 1919.
   
2. 
   Галданова Г.Р. К вопросу о верованиях ранних монголов // VI Международный конгресс монголоведов.- М., 1992.
   
3. 
   Джованни дель Плано Карпини.История монголов; Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны; Книга Марко Поло. – М., 1997.
   
4. 
   Дугаров Р.Н. Теократия в истории средневековой Монголии. – Улан – Удэ, 1999.
   
5. 
   Жуковская Н. Л. Судьба кочевой культуры: Рассказы о Монголии и монголах. – М. 1990.
   
6. 
   Кляшторный С.Г. Государства и народы Евразийских степей. – Спб, 2000.
   
7. 
   Козин С. А. Сокровенное сказание: Монгольская хроника1240г. – М.-Л.,1941.
   
8. 
   Крадин Н.Н. Кочевые общества. – Владивосток, 1992.
   
9. 
   Рашид-ад-дин. Сборник летописей. – М.,1960.
   
10. 
    Рерих Н.К. Избранное.- М., 1979.
    
11. 
    Татаро-монголы в Азии и Европе. – М,1970.
    
12. 
    Сокровенное сказание монголов. / Пер. С.А. Козина.-Улан-Удэ, 1990.
    
13. 
    Хара–Даван Эренжен. Чингисхан как полководец и его наследие: культурно – исторический очерк Монгольской империи.- Элиста, 1991.