Беженцы Жеймялиса: гонка на выживание 27 июня 9 июля 1941 года

1 июля 1941 года

Беженцы минуют Мадону

Так трагически закончилась для многих раненых эвакуация поездом. Но Файвл Загорский благодаря ей далеко оторваться от фашистских преследователей, проехав поездом из Мадоны через Гулбене, Балвы и Жигури почти до Абрене.

Обоз остальных беженцев в этот день миновал Мадону, держа путь на Псков.

И. Якушок: «Там есть такое место, где смыкаются эстонско-латвийская и латвийско-русская границы, "шпиц" называется (Рис. 8). Через него нам надо было пройти к Пскову. По дороге ходили к латышам, просили кушать. Шпроты у нас были, кончились шпроты. Некоторые латыши картошки дали немного, некоторые немного продали. Каждому вышло по картофелине. И то хорошо. А они злорадствуют: "Жиду, жиду, бегут!"»

Оказавшиеся теперь фактически впереди немецкой 1-й танковой дивизии беженцы, конечно, не знали точно, где враг. Но они старались изо всех сил быстрее покинуть Латвию и Эстонию, предполагая, что свою границу Россия будет защищать твердо, не так как границы прибалтийских республик.

Что же в действительности происходило на ближайшем к беженцам участке фронта?

Бои местного значения

По разведывательной сводке штаба Северо-Западного фронта:

«В течение 30.6.41 г. и первой половины дня 1.7.41 г. противник, продолжая сосредоточение танковых и моторизованных частей к рубежу р. (Зап.) Двина, вел интенсивную разведку мелкими группами главным образом на участке Плявинас, Двинск…



Рисунок 8. Часть карты Латвийской ССР. Северо-восток республики

В это же время с участка Екабпилс, Ливани до двух батальонов пехоты с танками начали наступление в общем направлении Мадона, Гулбенэ»¹⁶⁵. Видимо, здесь идет речь о немецких разведывательном и мотоциклетном батальонах 1-й танковой дивизии, продвинувшихся накануне вдоль южного берега реки Айвиексте, захвативших мост у Ляудоны и создавших плацдарм для наступление на Мадону.

Высланная им навстречу штабом 12-го механизированного корпуса 30 июня в 18 часов группа в составе трех танков и взвода мотопехоты с задачей остановить переправу противника через реку Айвиексте не добилась успеха¹⁶⁶.

Р. Штовес подтверждает, что в ночь на 1 июля два батальона 1-й танковой дивизии «отразили контрудар и расстреляли четыре танка противника»¹⁶⁷. Впрочем, как три наших танка превратилось в четыре   осталось загадкой.

Следуя директиве Генштаба, Ф.И. Кузнецов в 4.55 утра 1 июля приказал:

«Командующему 27-й армией. Задача армии прежняя, но время выполнения продлить до исхода 5.7.41 г. Отход с рубежа занимаемой обороны до 5.7.41 г. не допускать. В район Яунлатгалэ, Краслава выдвигается 163-я моторизованная дивизия, которая имеет задачу поддержать наши части. С выходом в указанный район 163-я моторизованная дивизия поступает в ваше распоряжение…

Командиру 163-й моторизованной дивизии организовать противотанковую оборону по восточному берегу р. Педедзе, р. Айвиэкстэ (на фронте ст. *Сита, оз. Лубана), перехватив огнем вероятные пути движения танков противника…»¹⁶⁸.

В донесении штаба 12-го механизированного корпуса однако сообщалось, что 1 июля «202-я мотострелковая дивизия, занимавшая оборону на рубеже Плявинас, Крустпилс и имевшая сводный отряд в районе *Лыеградэ, ввиду создавшейся угрозы левому флангу пехотным полком противника с артиллерией, переправившегося через р. Айвиэкстэ, начала отход на север, неся большие потери.»¹⁶⁹.

По упомянутой разведывательной сводке штаба Северо-Западного фронта:

«В 7 часов части 48-й стрелковой дивизии, не предупредив 28-ю танковую дивизию, начали отход в северо-восточном направлении. В 17 часов начала отход 28-я танковая дивизия. Отход совершился под непрерывным воздействием авиации противника. Со второй половины дня начала отход 23-я танковая дивизия, прикрывавшая отход 28-й танковой дивизии и 202-й мотострелковой дивизии»¹⁷⁰.

Об этом же пишет в объяснительной записке военному прокурору командир 28-й танковой дивизии полковник И.Д. Черняховский: «При обороне на сев. берегу р. Зап. Двина по приказу справа 28 тд должна обороняться 48-я сд. На самом деле 48-я сд без разрешения снялась и ушла, а слева 202-я сд совершенно не была на реке, а оказалась в м. Мадона в 40 км от р. Зап. Двина»¹⁷¹.

В 17.10 командующий фронтом Ф.И. Кузнецов распорядился: «Оставить в районе Мадона один стрелковый полк, усиленный дивизионом артиллерии и двумя батареями противотанковой обороны, подчинив их командиру соседнего соединения – 202-й моторизованной дивизии с задачей не допустить прорыва мотомеханизированных и пехотных частей со стороны Крустпилс на Мадона и далее на северо-восток, активными действиями уничтожить противника.

Остальными частями дивизии немедленно, форсированными маршами двигаться в район Остров»¹⁷².

В 20.45 командующий войсками 8-й армии приказал:

«12-му механизированному корпусу, прикрывшись на рубеже р. Зап. Двина, к исходу дня 1.7.41 г. главными силами сосредоточиться в районе Мадона, мз. Краукли, мз. Оли с задачей обеспечить левое крыло армии и не допустить дальнейшего развития наступления противника. Войти в связь с частями 27-й армии в районе Вараклани, *Виланы»¹⁷³.

Таким образом, около Мадоны к вечеру 1 июня оказались значительные части 8-й армии, помешавшие в этот день моторизованным немецким батальонам догнать обоз беженцев, двигающийся по шоссе на Псков.

В этот же день, продолжает Р. Штовес «1-й танковый полк перешел массой своих танков 20-ти тонный военный мост у Крейцбурга. Из осторожности все боеприпасы с целью уменьшения веса были сняты, после того как еще накануне вечером один провалившийся танк IV на долгие часы прервал движение. Вечером 1-й танковый полк в *Мелдерес (Melderes) был готов к наступлению»¹⁷⁴.

Выше по течению Двины, на Ливанийском плацдарме, как пишет генерал Э. Раус, «утром 1 июля некоторые подразделения 6-й танковой дивизии двинулись дальше, потому что разведка так и не обнаружила русских на намеченном маршруте дивизии. Сломив слабое сопротивление, наш открытый правый фланг вышел к *Варклянам»¹⁷⁵.

На другом фланге фронта юго-восточнее Риги немецкие саперы 667-го полка в ночь на 1-е июля переправили на десантных лодках и плотах через Двину 402-й мотоциклетный батальон и 1-ю батарею 185-го батальона штурмовых орудий¹⁷⁶. По словам В. Хаупта «Ни одного врага в городе уже не было. Советы ночью покинули Ригу. Латышское население заполнило улицы и приветствовало входящие немецкие войска как освободителей. Сам город являл картины ужасающих боев. Символы города – Орденский замок и церковь Святого Петра – пылали как факелы»¹⁷⁷.

Это подтверждает и В. Барышев: «Уличные бои продолжались двое суток. Под натиском превосходящих сил противника пришлось город оставить и к исходу 1 июля наши войска отошли за реку Гауя»¹⁷⁸

В этот же день немецкому взводу из 1-го полка 1-й пехотной дивизии удалось внезапным нападением захватить электростанцию и плотину Кегумс (Kegums) в 45 км выше Риги по течению Двины¹⁷⁹.

Итак, с 26 июня по 1 июля противник образовал на северном берегу Двины от Даугавпилса до Риги ряд плацдармов для дальнейшего наступления. При этом с 30 июня, в соответствии директивой командования Северо-Западного фронта, происходил общий отход его войск на линию старых укрепленных районов, Псковского, Островского и Себежского.

Новая директива Жукова

«Народный комиссар обороны приказал провести активную операцию по ликвидации переправившегося на северный берег р. Западная Двина противника с целью прочно закрепиться в дальнейшем на северном ее берегу. Для проведения этой операции разрешается дополнительно использовать 163 мд двадцать первого мк и 112 сд из войск т. Ершакова. 112 сд. после окончания операции обязательно занять и закрепить за собой переправы через Западную Двину у Двинска»¹⁸⁰. Обе названные дивизии придавались 27-й армии¹⁸¹.

Совершенно измотанные предыдущими боями войска, которых значительные слои местного населения ненавидели, которым стреляли в спину местные «партизаны», шли, чтобы совместно с ожидаемым пополнением на границе родной земли встать на защиту укрепленных районов. Новой директивой им предписывалось повернуть назад и с ходу, безо всякой подготовки, отвоевать потерянные рубежи у прочно обосновавшегося на них врага.

Командующему войсками фронта Ф.И. Кузнецову вторая директива Жукова уже не оставила свободы маневра^xxiii. После замены начальника его штаба генерал-лейтенанта Кленова прибывшим из Москвы генерал-лейтенантом Ватутиным, Кузнецов, надо полагать, понял, что едва ли будет долго командовать фронтом. В 20.45 следует его распоряжение командующему 8-й армией:

«Первое. Войска Северо-Западного фронта, прочно удерживаясь в полосе обороны 8-й армии, ликвидируют прорвавшиеся части противника на северном берегу р. Зап. Двина на фронте 27-й армии, для чего 8-й армии, удерживая фронт Рига, Екабпилс, своими силами ликвидировать прорвавшиеся части противника у Фридрихштадт, обеспечивая свой левый фланг в направлении Мадона от удара противника и не допуская его распространения в северном и северо-западном направлениях. В дальнейшем быть готовой коротким сильным ударом из района ст. Луксты в направлении Плявинас ликвидировать во взаимодействии с 27-й армией прорвавшиеся части противника с направлении Екабпилс на Мадона…

Подчиняю вам 181-ю стрелковую дивизию, которая обороняет район Мадона.

Второе. Немедленно соберите соединения 12-го механизированного корпуса в районе Мадона, подготовив его для того, чтобы остановить наступление противника в районе Мадона и для удара по этому же противнику»¹⁸².

Как пишут историки 8-й армии С.А. Гладыш и В.И. Милованов: «Уже после начала отвода войск армии командующий фронтом отменил ранее отданные им директивы и распоряжения как противоречащие указаниям Ставки по удержанию рубежа реки Даугавы…

Это новое решение командующего фронтом и отданные в соответствии с ним распоряжения войскам не согласовывались ни со сложившейся обстановкой, ни с реальными возможностями войск и крайне отрицательно сказались на всем ходе дальнейших боевых действий. Войскам армии было отдано боевое распоряжение о прекращении отвода и переходе в наступление в целях разгрома противника, восстановления обороны по рубежу реки Даугава и овладения Ригой.

Соединениям армии были поставлены следующие задачи: 10-му корпусу овладеть Ригой; 11-му стрелковому корпусу занять район Огре, Кокнесе; 12-му механизированному корпусу во взаимодействии с частями 27-й армии разгромить крустпилскую группировку противника и выйти к реке Даугава. Для выполнения задачи армия усиливалась 181-й и 183-й стрелковыми дивизиями»¹⁸³.

При этом, по оперативной сводке, части усиления еще только сосредотачивались в тылу фронта: 41-й стрелковый корпус – в районе Псков, Остров; 1-й механизированный корпус в составе одной танковой дивизии и моторизованной дивизии   в районе Псков; 22-й стрелковый корпус – в районе Порхов, *Подсевы, Горы; 24-й стрелковый корпус – между Остров и Опочкой и в Новоржеве¹⁸⁴.

«Командующий 8-й армией из-за плохой связи смог распорядиться о прекращении отступления и восстановлении утраченного положения лишь вечером 1 июля. Но выполнить приказ войска были уже не в состоянии. Отступление продолжалось безостановочно»¹⁸⁵.