Белов александр Иванович Антропологический детектив Серия

Стремление к незатейливым и тривиальным объяснениям оказало и оказывает до сих пор человечеству медвежью услугу. Конечно, не менее фантастичным может показаться современному человеку утверждение, что мифы правы и многорукие боги, если и не были творцами людей, то по крайней мере были первыми жителями Земли. Платон пишет, что имели они по две пары рук и ног. На голове два лица, обращенные в разные стороны. И две срамные части. Когда они очень спешили куда-нибудь, они перекатывались боком на всех своих восьми конечностях. Многие архитектурные памятники Древнего Востока имеют изображение колеса с восемью спицами. Как считают некоторые специалисты, это аллегорическое изображение перекатывающихся восьмируких людей, самых первых жителей Земли. Древнегреческие легенды повествуют о сторуких великанах, созданных Творцом первыми. Однако по истечении времени были они низвергнуты своим Создателем в недра земли, где пребывают до сих пор. А если пребывают, следовательно, их можно там увидеть!

Вы ещё не догадались, о ком идет речь? О членистоногих, количество видов которых составляет более 95% от видов всех остальных живых существ, обитающих на планете. Основное место их обитания — почва. Частички почвы буквально кишат малюсенькими клещиками, многоножками и различными насекомыми. Понятно, что этот многорукий народец не в одночасье возник. Он преобразовался из многоруких божеств древности. На это ушла, судя по довольно непрезентабельному облику членистоногих, не одна сотня миллионов лет. Дело еще вот в чем, отложения самых древних периодов развития жизни на Земле подвергались таким сильным изменениям, что точно установить, какие именно организмы обитали на Земле около миллиарда лет тому назад, невозможно. Уцелевших останков живых существ из отложений более древних, чем палеозойские, не сохранилось. Можно, конечно, предполагать, как это делают дарвинисты, что живые существа в то далекое время были очень примитивны. Но этому противоречат сохранившиеся палеонтологические останки 500-600-летней давности. Тут обилие самых разнообразных организмов, включая членистоногих, моллюсков, полухордовых, иглокожих. Вполне совершенных и «приспособленных» существ. Достаточно сказать, что в то время существовали двухметровые ракоскорпионы и трилобиты, имеющие сложный фасеточный глаз, состоящий из не одной тысячи шестигранных простых глазков с линзой и светочувствительными клетками. Такой глаз способен улавливать ультрафиолетовую часть спектра, плоскость колебания световых лучей и различать цвета. Можно думать, что владельцы такого уникального органа зрения произошли сами собой от каких-то кольчатых червей. Можно думать иначе — что это жалкие остатки некогда блиставшей великолепием цивилизации многоруких людей. Однако эти «остатки» уберегли от изменений свой глаз, доставшийся им по наследству от венценосных предков.

«Скафандры» — панцири членистоногих, до сих пор удивляют ученых своими неразгаданными тайнами. Животное во время роста сбрасывает старые «доспехи», ставшие тесными. На поверхность тела выступает особое вещество, которое постепенно твердеет, образуя новый панцирь. Животное растет в этот момент очень быстро, скачком, так как новый «скафандр», затвердев окончательно, не позволит этого делать впредь. Химическая формула хитинового покрова еще не раскрыта, но известно, что в состав панциря входят сложные вещества — полисахариды. У членистоногих нет внутреннего скелета, как у нас, «доспехи» являются скелетом. Тонкие и прочные мышцы крепятся именно к ним.

Цвет крови членистоногих не красный, как у нас с вами, а голубоватый или зеленоватый. Это потому, что в их крови в состав дыхательного пигмента входит не железо, как у нас, а медь. Кстати, тела древних богов Востока, изображенные на сохранившихся фресках храмов, имеют зеленый или синий цвет. Что это — совпадение или интуитивная догадка?

У членистоногих нет легких, все их тело пронизано дыхательными трубочками — трахеями, если это сухопутные животные. По ним кислород доставляется практически в любую часть тела.

У членистоногих множество рук и ног. У паукообразных их 4 пары, у насекомых — 3, а у многоножек превышает сотню. Причем некоторые конечности, обосновавшись на голове, превратились в антенны или дополнительные челюсти. У многих раков четырем парам «рук» соответствует четыре пары «ног». «Руки» и «ноги» в «коленях» и «локтях» сгибаются в разные стороны от тела. Так что перепутать «руки» с «ногами» невозможно. Клешни ракообразных весьма специализированы, но прообраз у всякой клешни один. Это словно бы варежка, одетая на ладонь человека, большой палец торчит в сторону, остальные все вместе противостоят ему в одной плоскости. У раков вместо варежки хитиновый покров. Одни клешни, как тиски, схватывают добычу, другие ее рвут, третьи пилят. Часто своей большей клешней рак молотит раковины моллюсков, как молотком, а меньшей, устроенной как пила, отпиливает кусочки мяса, чтобы с помощью ногочелюстей тщательно переживать его и уже потом отправить в рот. Особыми конечностями раки-самцы вкладывают самкам в половые отверстия пакет со своими сперматозоидами. Эти конечности выполняют у них роль фаллоса.

Таким образом, у раков каждая конечность занята своим делом, совсем так, как на изображениях многоруких из древних храмов: одна рука держит оружие — она для возмездия, другая держит цветок — она для любви, третья вращает огненный диск — она поддерживает жизнь, в четвёртой руке раковина — символ даров и т. д. Как в поговорках — одна рука накажет, другая приголубит… в одной руке кнут, в другой пряник. При всей специализации функций рук божество выглядит вполне универсально…Многие насекомые традиционалисты — несмотря на свой неказистый вид, они сохранили специализацию конечностей. С помощью одних — передних «ног», которые лучше назвать «руками», они хватают свою добычу, как богомолы. Эти конечности так и называют — хватательные. С помощью других они ходят, их называют ходильными или бегательными. С помощью третьих они прыгают, их называют прыгательными. Лучше всего они развиты у кузнечиков, клопов-прыгунов. Другие конечности насекомых называют плавательными из-за того, что они работают в воде как весла. Преемственность соблюдается…

Некоторые раки способны развиваться партеногенетически. То есть самки без помощи самца производят на свет свою копию — самку. Поэтому такие виды жаброногих ракообразных состоят только из одних самок. Мифы утверждают, что именно таким непорочным образом плодились древние жители Земли — первые люди. Усоногие и некоторые десятиногие раки — гермафродиты. На то, что цивилизации людей предшествовала цивилизация андрогинов, указывают легенды. Сходства имеются, и их достаточно для того, чтобы не просто от них отмахиваться…

Из сказанного ясно видно, что тела членистоногих весьма своеобразны. Они нисколько не похожи на тела всех позвоночных животных, которые имеют внутренний скелет в виде позвоночника. Поэтому попытки выводить родословную позвоночных из членистоногих выглядят просто смехотворно.

Некоторые эволюционисты утверждают, что предки рыб произошли от пауков, перевернувшихся на спину и плывущих в воде, при этом они умудрялись грести конечностями, которые превратились оттого в плавники. Другие ученые предпочитают в наших предках видеть перевернувшихся на спину кольчатых червей, вероятно, решивших подставить солнышку свое незагорелое пузо. Все эти удивительные «перевороты» возникают в головах ученых потому, что нервная цепочка членистоногих и кольчатых червей проходит на брюхе, а у позвоночных на спине. Стремление «вывести» первых позвоночных из членистоногих и заставляет ученых выдвигать «переворотные» версии. Если человек перевернется на спину и даже станет на голову, если сможет, он все равно останется человеком. Нет смысла думать иначе в отношении других, пусть и примитивных, как нам может показаться, но таких же живых, как и мы, существ.

По нашему мнению, современные люди и звери не произошли от членистоногих, а те, в свою очередь, не произошли от современных людей и зверей. «Закованные в броню» мифологические люди — это давние обитатели Земли, совершенно особая цивилизация людей, развившаяся намного раньше нашей и пришедшая к своему упадку и вырождению задолго до появления на планете человека современного вида. Веды утверждают, что в небесной иерархии многорукие — не только доисторические жители Земли, но и постоянные сегодняшние обитатели «высших планет» Вселенной. Им приписывают такие качества, как мгновенное перемещение в космическом пространстве по одному своему желанию с помощью силы мысли и заселение таким путем различных планет и целых планетарных систем; полное отсутствие потребности в пище.

Последнее похоже на правду больше, чем может показаться, так как даже деградировавшие потомки этих совершенных существ могут обходиться без пищи годами. Например, клещи в условиях лаборатории без еды жили аж девять лет и больше. Существуют виды комаров и различных насекомых, которые целыми поколениями живут в глубоких пещерах, где питаться нечем.

Это впечатляет, особенно в пику человеку, с его трехразовым ежедневным питанием! Жалко, конечно, что мы не можем предъявить скелет доисторического многорукого существа. Хотя и это, наверное, не убедило бы эволюционистов. Но на Востоке этих существ считают живыми, им поклоняются, молятся, общаются с ними. И они, по утверждению верующих, откликаются на просьбы, приходят в гости, являя свой многорукий облик, когда их об этом очень просят. Для верующих не возникает сомнения, что эти божества живы или что их многорукая форма настоящая. Однако это вера, и наука здесь умолкает…

Американский учёный У. М. Уилер для определения сообщества насекомых предложил термин «сверхорганизм». Социум насекомых, как и социум людей, состоит из отдельных особей, каждая из которых не может существовать без других. К примеру, в сообществе людей с человеком произойдет что-то нехорошее, как только он материально и духовно обособится от общества. У насекомых это выражено еще жестче. Посадите муравья или пчелу в банку, и они вскоре погибнут в ней, несмотря на обильное питье и еду. Погибнут в банке и две, и три особи, только двадцать смогут выжить. И дело не только в коллективном принятии пищи, когда муравей или пчела в одиночестве не может самостоятельно питаться. Большое значение имеет «привычка» жить миром.

Обычно в семье термитов, насчитывающей от нескольких сотен до миллиона особей, есть одна яйцекладущая самка (царица) и оплодотворяющий ее самец (царь). Именно они в молодости заложили новое гнездо, вырыв небольшую ямку. Когда ямка в земле вырыта, самка откладывает немного яиц, из которых выходят личинки. Малюток кормят и «воспитывают» родители, а когда они подрастут и их станет больше, добывание пищи вменяется в обязанность уже им. По мере роста колонии заметно меняется самка, у нее атрофируются не только крылья, но и конечности, и даже ротовой аппарат. Самка становится неподвижной, всецело зависящей от кормящих ее детей-рабочих. Зато прогрессивно растет переполненное яйцами брюхо, которое увеличивается в десятки раз. Плодовитость самки просто потрясающая. У некоторых видов термитов самка за 24 часа откладывает свыше 3 тыс. яиц. Этакая живая яйцекладущая машина. Она и живет многие годы, откладывая за свою жизнь десятки миллионов яиц. Наверное, она счастлива, она получает удовольствие в десятки миллионов раз большее, чем ее сыновья и дочки. Они представляют из себя недоразвитых в половом отношении самцов и самок, на чьи не по-детски сильные плечи ложится груз по выкармливанию не только царицы с царем, но и огромного количества личинок, которым так же, как и им, предстоит стать рабочими.

Касты у термитов: царица с царем, солдаты и рабочие.
Особы из числа приближенных к телу царицы постоянно слизывают с ее боков специальные вещества (надо думать, что это все-таки не амброзия). При этом царь нисколько не противится тому, что его жену облизывают. Слизанные вещества в виде пищевых добавок раздаются личинкам и взрослым жителям термитника. Они содержат феромоны, затормаживающие или ускоряющие цикл развития личинок. Именно от наличия этих веществ в рационе питания зависит появление разных каст насекомых. Под их действием появляются солдаты, особая категория специализированных рабочих. Для солдат характерны мощные челюсти и крепкая голова, которые пускаются в ход всякий раз при визитах непрошеных гостей. Солдаты из-за непомерного развития челюстей сами питаться не могут, их как малых детушек кормят те же рабочие либо выделениями изо рта, либо своими экскрементами, в которых еще достаточно питательных веществ.

В термитнике существует несколько десятков каст. Некоторые касты специализируются на выращивании плесневых микрогрибов на органических остатках. Тела работников парников мягкие, и сквозь прозрачные покровы видны все внутренние органы насекомых. Это каста термитов-земледельцев, подобно муравьям-листорезам, они разводят целые «грибные сады» в специально построенных для этого помещениях, в которых поддерживается определенный микроклимат: постоянная влажность и сквознячок. Грибы высеваются и растут на скоплениях экскрементов, кусочках пережеванной древесины и иных органических остатках, обильно смоченных слюной. Грибную поросль скармливают молодым термитам и личинкам. Экскрементами, полученными после поглощения грибного деликатеса, питаются рабочие, следующим поколением экскрементов — солдаты и т. д. Так изысканное кушанье проходит через ряд кишечников, пока полностью не усвоится колонией. Как показали опыты с мечеными атомами, капля пищи, попавшая в гнездо, уже через 20 часов распределяется между сотнями особей. С пищей у общественных насекомых передается информация о соотношении каст: низшие касты подъедают за высшими.

У термитов и муравьев существует каста «медовых бочек». Эти особи накапливают в себе питательные вещества и превращаются в огромные раздувшиеся бочонки. Они висят рядком на потолке специальной камеры, прицепившись к нему ногами. Их регулярно поят и доят обслуживающие рабочие. Таким образом общественные насекомые делают запасы пищи на черный день. Если «медовая бочка», не выдержав веса переполнившего ее «меда», срывается с потолка камеры и падает на пол, то брюшко ее не выдерживает и разрывается. «Бочку» обслуга списывает, а ее содержимое подъедает и раздает населению как дополнительный паёк.

Существует каста муравьев-теплоносцев. Нагревшись на солнцепеке, теплоносец спускается в гнездо и там остывает. Другая каста — каста открывателей и закрывателей дверей. Эти муравьи поддерживают в муравейнике постоянную температуру, открывая и закрывая входы в гнездо. Третьи изменяют склон муравейника, добиваясь нужного освещения его стен солнцем. Имеется также каста личинконосцев. Эти муравьи постоянно переносят личинок, подбирая для них галереи с наиболее оптимальным режимом. Термиты даже во время лесных пожаров поддерживают в своих домах необходимую температуру, так как у них существует каста, которая начинает оплевывать слюной стенки термитника, влага испаряется и температура понижается. Есть у термитов и свои спецподразделения — химические войска. У представителей этой касты в отростке головы проходит канал железы, через который на противника выбрызгивается клейкая ядовитая жидкость, парализующая нарушителя.

Существуют и чисто военные сообщества насекомых. Таков, например, муравей-амазонка. Среди этих муравьев нет рабочих и работниц, одни только воительницы. Время от времени дамы-разведчицы, вернувшись с очередного задания, начинают суетиться у входа в муравейник. Все гнездо приходит в возбуждение, и вот уже мощная колонна амазонок отправляется в поход к обнаруженному разведкой гнезду обычных муравьев. Сломив сопротивление противника, амазонки устремляются внутрь муравейника и начинают вытаскивать куколок и взрослых личинок. И вот уже колонна движется в обратный путь. Каждая из амазонок несет в челюстях приемное дитя. Но кровожадные воительницы, возвратившись домой, не будут есть свою добычу. Они выкормят их в рабочих муравьев, которые будут выполнять хозяйственные работы для амазонок. Такая форма эксплуатации называется так же, как и у людей, — «рабовладельчество». Существует и «работорговля». Это когда виды муравьев, также не имеющие собственных рабочих, выменивают за сладкие пищевые капельки чужие куколки и личинки, покупая себе «детей» за толику хмельного напитка. Причем покупают именно детей, а не взрослых, их удобнее всего «воспитать» в соответствии с требованиями новых хозяев, пользуясь тем же излюбленным приемом опаивания «молоком матери», хотя бы и приемной.

Однако вся эта стройная и многоярусная кастовая система приходит в движение, и общество насекомых захлестывают революционные преобразования в тот момент, когда «верхи» уже не могут ырабатывать особые вещества — феромоны, влияющие на развитие личинок. И происходит это потому, что стареющая самка под воздействием неумолимых возрастных изменений делается неспособной к дальнейшему производству яичек. Когда насекомые перестают получать свою законную долю «опиума для народа», они уже «не хотят» жить по-старому. Молодые рабочие и солдаты неожиданно начинают развиваться дальше и превращаются в половозрелых особей, способных иметь собственное потомство. Рабочие муравьи могут с распростертыми объятиями принимать у себя на дому самку любого близкого вида, которую раньше просто-напросто убили бы, даже не взглянув на ее «красоту». Все происходящее сродни сексуальной революции. Рабочие и солдаты свободно и повсюду совокупляются с доразвившимися половозрелыми самками, которые раньше, лакая опьяняющее зелье своей матери — единственной самки, так и оставались на всю жизнь недоразвитыми нимфами. Сексуальная революция захватывает все слои общества насекомых. Тут происходит как бы цепная реакция: оковы рабства сброшены — да здравствует свобода! Рабочие самочки медоносной пчелы и лесных муравьев начинают сами откладывать яйца. Рабочие галиктов начинают «воспитывать» из личинок не рабочих, как они, а настоящих самок. Помимо прочего, молодые самцы и самки, выйдя из-под гнета «недоразвитости», обзаводятся двумя парами крыльев и в определенные дни покидают свой родной дом. Огромные стаи крылатых муравьев, термитов и других насекомых роятся над землей в эти радостные и одновременно трагические дни. Радостные они потому, что насекомые вырвались из плена и познали ни с чем не сравнимое чувство полета и любви, а трагические потому, что многие из них во время роения гибнут, делаясь легкой добычей птиц, уносятся ветром и попадают в воду. В воздухе встречаются крылатые самцы и самки, они садятся и спариваются. У них обламываются крылья, и уцелевшие от птиц, пауков, многоножек и других хищников пары начинают подготовку нового гнезда. Они роют ямку, которая и станет началом великой, грандиозной стройки — нового дома. Тех же крылатых, кто захочет вернуться в свой старый дом, ждет крупная неприятность. Солдаты отлавливают и убивают всех крылатых. Пока те летали, дома произошел дворцовый переворот, место стареющей матки заняла новая молодая матка — ее преемница. Рабочие и солдаты, присягнувшие ей на верность, уже напились ее выделений и тем самым оскопили себя, лишившись возможности когда-либо полюбить и обзавестись крыльями.

Город-термитник, наполненный множеством потомков некогда живших венценосных родителей, может достигать нескольких метров в высоту и иметь гигантскую сеть поземных коридоров. Глубина колодца доходит иногда до 60 м! А все начиналось с маленькой ямки, вырытой двумя влюблёнными…

Помимо прочего, древние Веды утверждают, что многорукие божества кроме своей многорукости обладали еще одним ценным качеством. Они летали по воздуху с помощью крыльев, и крыльев было шесть (не отсюда ли шестикрылый серафим?). Палеонтологи, изучая ископаемые останки насекомых, утверждают, что и у них было 6 крыльев. Передняя пара крыльев у современных четырёхкрылых атрофировалась. А бескрылые формы: вши, блохи, пухоеды — раньше были крылаты.

На вопрос, откуда взялись насекомые, дарвинисты отвечают, что произошли они от многоножек около 300 млн. лет тому назад. Многоножки вздумали залезть на деревья, откуда часто падали. Чтобы не ушибаться, они и «придумали» крылья. Конечно, можно предполагать все что угодно, но недавно были обнаружены окаменелые насекомые, возраст которых намного превышает заветную дату в 300 млн лет. Кроме того, древние насекомые были огромных размеров. Например, размах крыльев стрекозы достигал 1 м. Поэтому мало верится в то, что гигантская многоножка училась прыгать с деревьев, постепенно отращивая крылья.

Когда человек влюблен, у него как бы расправляются за спиной крылья. В эти счастливые мгновения жизни человеку дарована способность понять высший смысл жизни, заключенный в таинстве любви. Средневековые мистики утверждали, что крылья прорастают от лопаток. В самом деле, зачем нам лопатки на спине, как не для того, чтобы от них отрастали крылья. А может быть, лопатки — это и есть рудименты крыльев? Эльфы — красивые маленькие крылатые человечки, которые водят хороводы в лунном свете и обитают на деревьях, — известны нам из германских сказаний. Возможно, именно в них воплотились поверья наших предков о том, что раньше люди были крылаты. В конце концов и ангелы тоже выглядят, как крылатые люди. То, как описываются первые люди в Ведах, вполне может натолкнуть на мысль, что первые жители Земли были бесплотные ангелы. Крылатыми существами полнятся мифы всех народов. Почему бы не предположить, что когда-то давно Земля была заселена ими. Они и сейчас витают над грешной Землей, только мы не можем их видеть. По утверждению средневекового мистика Сведенборга, ангелы на небесах все время создают некие сообщества, внешне и по укладу жизни напоминающие жизнь в муравейнике…

Совершенное социальное устройство общественных насекомых наталкивает на мысль, что устройство это насекомые позаимствовали от своих более совершенных предков, которые пользовались им вполне осознанно, не то что насекомые, жестко запечатлевшие свое социальное поведение в наследственных программах. Вполне можно представить себе и самого первого человека — Ману, разумно устроившего сообщество своих многочисленных потомков и давшего им Законы Ману [Законы Ману — сборник предписаний и правил, регламентирующих поведение человека в частной и общественной жизни.] для успешного управления этим идеальным обществом. Однако можно видеть и другое: за сотни миллионов лет такое общество выродилось в жалкую пародию, и все потому, что куда-то девался, испарился разум индивида. Жизнь особи, отданная на благо всех и невозможная без себе подобных, постепенно затухала, пока та особь не превратилась в функционирующую единицу, полностью лишенную своей индивидуальности.

Как бы мы ни восхищались устройством муравейника или термитника, надо признать, что оказаться на месте муравья захочет далеко не каждый из нас. И все потому, что мы считаем себя слишком самобытными и индивидуальными, чтобы пожертвовать своей личностью во имя слаженной работы государственного аппарата. Никто из нас не хочет всю жизнь изображать простой винтик. У каждого имеется собственное мнение и есть свобода выбора. Нам органически необходимо ощущать свободу, даже если мы ею и не пользуемся. И это выгодно отличает нас от всех прочих животных. Мы ведь люди, не так ли?