Хенан латтамца сацаран хьаьркаш

Хенан латтамаш

Оцу таблици тIехь иштта болх бо:

Доьшуьйту хьалхара дакъа. Тидам тIебохуьйту хьалха сказуемина, тIаккха хенан латтамна, цул тIаьхьа цуьнга сказуемина тIера луш долчу хаттаршна. ТIаккха алийта мегар ду стенах кхоллабелла латтам. Къаьсттина тидам тIехь сацабо цIоьмалг йилларна я цайилларна. ХIора декъа тIехь и болх дIабаьхьанчул тIаьхьа классехь кхочушйойту 53-гIа упражнени. ЦIахь кхочушъян яла еза 54-гIа упражнени.

ШолгIачу урокехь цIахь бина болх теллинчул тIаьхьа ян мегар ду хIара.

Яхка еззачохь цIоьмалгаш а йохкуш, схьаязъе хIара предложенеш. ЦIоьмалгаш яхкаран бакъо йийца.

Юьртан бажа цIа кхоччуш малх къайлабелира. МаьркIажехь дIавахара сан доттагIа. Кханналц соьга хьоьжуш Iелахь. Хьо дIавахале дена гучувала. Хаддаза догIа догIуш сагатло. БIаьсте яьлча диц лур ду иза. Цо и оллушехь со арахьаьдира. Мультфильм чекхъяллалц Iийра тхо цаьргахь.

ХIинца билгалъяхийта мегар ду сказуемеш а, царах бозуш болу хенан латтамаш а.

Не проводится также грань между интерференцией собственно синтаксической и синтактико-пунктуационной. Выделить последнюю в отдельный вид интерференции, проявляющейся в том, что те или иные различия в синтаксическом строе двух языков приводят к пунктуационным ошибкам в письменной речи наших учащихся, необходимо, чтобы учитель смог целенаправленно работать над теми типами ошибок в письменных работах своих учащихся, которые вызваны влиянием родного языка и требуют большего внимания.

Из разных видов интерференции, характерной для русской речи чеченцев, синтаксическая интерференция изучена в наименьшей степени. Между тем, изучение синтаксиса (и самих синтаксических норм и правил, и теоретического материала), – это более сложный уровень в обучении языку (и как родному, и как неродному для обучаемых), хотя сами «синтаксические» ошибки в речи менее заметны, чем, скажем, фонетико-произносительные и морфолого-синтаксические. Это связано с самой природой предложения как единицы языка и речи, менее предсказуемой и, может быть, менее упорядоченной, чем слово со своей фонетической и морфемно-грамматической структурой. На особую грамматическую природу предложения как единицы речи, в меньшей степени лишенную признака воспроизводимости, чем какая-либо другая единица, обращают внимание и психолингвисты. В частности, они подчеркивают, что слова и их составные компоненты (звуки, морфемы) мы в принципе воспроизводим из того готового набора единиц, которые имеются в языке, тогда как всякое наше высказывание (предложение) – это что-то новое: «Нам почти никогда не приходится создавать новые слова, и большинство предложений, которые мы слышим, не требует от нас понимания каких-то новых слов. Но мы постоянно должны создавать и понимать новые предложения».¹ Поскольку «предложения в подавляющем большинстве – явления уникальные»,² следует ожидать, что трудностей у наших учащихся с усвоением и соблюдением синтаксических норм русского языка оказывается больше; с другой стороны, эти трудности могут быть усугублены меньшей упорядоченностью и устойчивостью самих синтаксических норм, в отличие от норм орфоэпических, орфографических или морфолого-грамматических.

При выявлении интерферентных явлений на синтаксическом уровне необходимо держать в поле зрения не только явные различия между соответствующими языками, но и те признаки, в которых они в той или иной степени сходятся; с другой стороны, при определенных формальных сходствах необходимо учитывать возможность более существенных различий на семантическом уровне, и наоборот. В частности, «различия в синтаксических системах следует искать не столько в формальном выражении того или иного синтаксического отношения (хотя и в этом случае возможны положительные результаты), сколько (и прежде всего) в объемах синтаксических средств, в распределении и удельном весе этих средств внутри комплекса признаков, характеризующих определенный тип отношений, в степени семантической и функциональной нагруженности формально сходных средств».³ Это актуально, прежде всего, для работы по выявлению интерференции в речи билингвов, для которых вторым языком является близкородственный родному (например, для говорящих по-русски украинцев или белорусов), но заслуживает внимания и в нашем случае, так как сопоставление синтаксических систем русского и чеченского языков, как мы убедимся, дает нам не только различия.

В контексте лингвистической методики имеют значение следующие типологические и частные различия между русским и чеченским языками в сфере синтаксиса, которые могут быть факторами, обусловливающими собственно синтаксическую или синтактико-пунктуационную интерференцию.

I. Русский язык, как известно, относится в известной структурной (синтаксической) классификации языков к номинативному типу, чеченский \

– к эргативному.

Принадлежность языка к номинативному типу означает, что в нем грамматический субъект (подлежащее) в структуре переходного глагольного предложения выражается формой именительного падежа; при этом, как правило, «ближайший объект» (прямое дополнение) имеет форму винительного падежа (аккузатива). Таковы, например, все индоевропейские языки. Ср., напр.: русск. Ученик читает книгу, нем. Der Schuler liest ein Buch.

В языках эргативного типа формой выражения грамматического субъекта (подлежащего) в непереходном предложении является особый падеж, называемый эргативом (в чеченской лингвистической терминологии – дийриг дожар), «ближайший» грамматический объект (прямое дополнение) выражается падежом, называемым чаще всего именительным (цIерниг дожар), хотя название «абсолютный падеж» здесь, видимо, больше подходит, так как это форма, используемая для выражения и подлежащего непереходного предложения (Дешархой школе дIакхечира), и прямого дополнения предложения переходного (Хьехархочо дешархой чукхайкхира).

Указанное различие может приводить не к собственной синтаксической, а к морфолого-синтаксической интерференции. Выражение в родном языке прямого дополнения в переходном предложении формой «абсолютного», а в представлении учащихся – обычного именительного падежа склоняет их к тому, чтобы и в русском тексте употреблять на месте винительного падежа форму, которая совпадает с именительным падежом. Чаще всего такое происходит, когда прямым дополнением является существительное женского рода: Я должен принести книга; Мама помогает мне решить задача. Такое соотнесение формы прямого дополнения с прямым дополнением родного языка поддерживается к тому же тем, что в самом русском языке достаточно много примеров совпадения именительного и винительного падежей: неодушевленные существительные мужского рода, все без исключения оканчивающиеся на согласный (с нулевым окончанием), и существительные среднего рода, как известно, своей внешней формой не отличаются друг от друга в именительном и винительном падежах.

Собственно синтаксическая интерференция должна выражаться не в том, что говорящие на неродном языке допускают отклонения от норм этого языка на уровне использования форм слов – уровне синтаксических связей между морфологическими единицами (это, как мы убедились, интерференция морфолого-синтаксическая), а в том, что допускаются нарушения в оформлении синтаксических связей между синтаксическими единицами, или в расположении компонентов предложения в определенном порядке, принятом в данном языке и релевантном – имеющем значение для структуры предложения и его содержания.

В чеченском языке (надо полагать, и в некоторых, если не в большинстве, других иберийско-кавказских языках) структуроопределяющая функция порядка слов распространяется только на те члены синтаксической временной парадигмы, в которых глагольное сказуемое является грамматическим омонимом инфинитных «глаголов» – причастий: для настоящего (Вахас книга йоьшу «Baxa книгу читает» – Вахас йоьшу книга «Вахой читаемая книга», для основного прошедшего – прошедшего совершенного (Вахас книга ешна «Baxa книгу прочитал» – Вахас ешна книга «Вахой прочитанная книга»). В устной речи сохранение предикативного характера таких единиц возможно при любом порядке слов – интонационной актуализацией любого из этих трех членов предложения. Но в стилистически нейтральном и экспрессивно неокрашенном употреблении результат такой, о котором говорилось выше. В остальных членах временной парадигмы (6 временных форм) изменение словопорядка к существенным последствиям для структуры предложения не приводит: Вахас книга йийшира – Вахас йийшира книга – Йийшира Вахас книга – Книга йийшира Вахас - везде предложения, но с разным расположением компонентов и с различным актуальным членением. Следовательно, грамматическая функция словопорядка связана не столько с самым «ближайшим объектом» (прямым дополнением), сколько с характером самого глагола, который из-за омонимичности причастиям в формах настоящего и прошедшего совершенного времен избегает употребления в предобъектной позиции, которая превращает его из сказуемого в причастно оформленное определение.

Роль словопорядка в структурной организации предложения не зависит впрямую от того, к какому - эргативному или номинативному – типу относится конструкция предложения. В номинативно построенных предложениях с составным глагольным сказуемым, один из компонентов которого (спрягаемый глагол) согласован в классе с субъектом, а второй (инфинитив) – с объектом, перестановка не влияет на структурную организацию синтагмы до тех пор, пока объект не оказывается в непосредственно послеглагольной позиции. При переносе объекта в положение после глагола предложение трансформируется в словосочетание, если оно стилистически не окрашено актуализацией одного из членов синтагмы: Ваха книга еша воллу «Baxa книгу читать собирается» − Ваха еша воллу книга «Baxa читать собирается (которая) книгу». Омонимичность объекта и субъекта (совпадение их грамматических форм, точнее – омоформность, и двунаправленное согласование предиката (инфинитив согласуется с объектом, спрягаемый – полузнаменательный – глагол с субъектом) позволяют даже произвести взаимозамену субъекта и объекта с изменением смысла и сохранением такой же структуры предложения: Книга еша воллу Ваха «Книгу читать собирается (который) Ваха».

Изменение обычного порядка слов является одним из факторов, обусловливающих явление синтаксического синкретизма – совмещения (синтеза) в одном члене предложения дифференциальных признаков разных членов предложения, разных значений и разных функций, с чем связаны нередкие трудности установления принадлежности словоформы или группы словоформ к тому или иному члену предложения. В словопорядковом трансформе Ваха еша воллу книга возможна разная интерпретация этой структуры (предложение – словосочетание) и соответственно ее конструктивного членения: Ваха (подлежащее) – еша воллу (сказуемое) – книга (прямое дополнение); книга – определяемое слово, остальная часть – развернутое определение. Подобных случаев синтаксического синкретизма, вызванных изменением порядка расположения компонентов, в чеченском языке наблюдается достаточно много.

В контексте словопорядка могут быть рассмотрены и такие пары, как Вахин книга ю – Книга Вахин ю. Грамматическая омонимия форм типа Вахин (родительный падеж существительного в роли дополнения – относительно-притяжательное прилагательное в роли именной части сказуемого) позволяет использовать их в разных словопорядковых вариантах в роли разных членов предложения.

Таким образом, для чеченского языка характерен словопорядок «субъект – объект – предикат» (подлежащее – прямое дополнение – сказуемое), и он выполняет в нем структуроопределяющую роль. Для русского языка характерен иной нормальный порядок слов (подлежащее – сказуемое – прямое дополнение), и он также является «релевантным» в отношении структуры предложения. Если и можно говорить о «свободном порядке слов», то только с необходимой оговоркой – «относительно свободный». Чтобы не расширять еще дальше лингвистическую часть статьи, мы не останавливаемся подробно на требованиях к порядку расположения других компонентов – обстоятельств по отношению к сказуемому, например, но они также учитываются ниже при рассмотрении связанных с порядком слов интерферентных явлений.

Отмеченные различия и сходства между русским и чеченским языками на уровне порядка расположения компонентов предложения по отношению друг к другу создают почву для интерференции в русской речи учащихся – так называемой «позиционной интерференции».

В трехчленных переходных конструкциях чеченцы часто стремятся строить предложение с соблюдением того порядка расположения компонентов, к которому привыкли в своем родном языке – с употреблением прямого дополнения перед глагольным сказуемым. Это приводит к созданию и употреблению таких, например, предложений, в которые говорящий не вкладывает особого смысла в плане актуализации компонентов – не стремится выделить объект, вынеся его в позицию перед сказуемым: Я контрольную работу выполнил; Мой брат пиджак купил; Мы должны были письмо передать соседу; Мы вместе с учительницей экскурсию совершили в Приэльбрусье. Подобный порядок слов, воспроизводящий модель чеченского переходного предложения, может быть использован и в конструкциях с опущенным подлежащим или в составе придаточной части сложноподчиненного предложения, в которой субъект может быть и выражен, и не выражен, если он содержится в главной части: Мы обрадовались, когда знакомых увидели; Мне кажется, что экзамены сдавал он до сих пор и поэтому приехать не мог. Отклонения от норм русского языка, предписывающих употребление не только прямого объекта, но и часто косвенного в постпозиции по отношению к глагольному сказуемому, проявляются также в препозитивном употреблении, например, адресата речи в форме дательного падежа в препозиции к сказуемому: Я Вахе сказал, что ты не сможешь прийти; Мне сестра рассказала, что к ним в школу Дед-Мороз приходил. В одном предложении может быть совмещено препозитивное употребление дательного адресата и препозиция прямого дополнения сказуемому или его части: Мне сестра рассказала, что к ним в школу Дед-Мороз приходил подарки раздавать. Особенность таких конструкций в том, что они в речи чеченцев обычно не связаны с выбором особого варианта коммуникативного членения – актуализацией объекта (прямого дополнения). С другой стороны, вряд ли подобные ошибки следует считать грубыми нарушениями, хотя, конечно, с учащимися следует проводить целенаправленную работу с тем, чтобы они усвоили и соблюдали синтаксические нормы, связанные с порядком следования основных компонентов переходного предложения.

Изменение порядка расположения компонентов предложения, нарушающее нормальный для русского языка словопорядок, характерно не только для переходных, но и для непереходных предложений. Обычно нарушается порядок расположения косвенного дополнения или обстоятельства по отношению к сказуемому: Учитель нам задание дал на дом – Учитель дал нам задание на дом; Я в третьем классе учусь – Я учусь в третьем классе; Мы в школу пришли – Мы пришли в школу. В таких случаях также не преследуется цель осознанной актуализации дополнений или обстоятельств.

Особо следует отметить игнорируемое языковедами и методистами различие между русским и чеченским языками, касающееся порядка расположения компонентов предикативной основы предложения – подлежащего и сказуемого. Как отмечалось, порядок слов в непереходном предложении в русском и чеченском языках совпадает (SP, или SV в обоих языках), а в переходном различается (SPO в русском и SOP в чеченском), но в обоих случаях сходство в том, что подлежащее предшествует сказуемому. Однако последовательность употребления главных членов предложения совпадает по существу лишь в обычном нераспространенном предложении, а в распространенном предложении, в котором на первую позицию вынесено, например, обстоятельство или дополнение, в чеченском языке подлежащее часто перемещается – употребляется, как правило, после сказуемого: Селхана цIа кхечира иза «Вчера домой прибыл он»; ГIалахь цхьана кIиранна саца дагахь ву со «В городе на одну неделю остановиться собираюсь я (букв. «в сердце есть»); Масийттаза кхайкхира цо соьга ша волчу хьошалгIа «Неоднократно позвал он меня к себе в гости». Это различие оказывается настолько существенным, что чеченцы в своей русской речи, строя распространенные простые предложения (самостоятельные или в составе сложных), переносят данное свойство словопорядковой схемы предложения родного языка на свою русскую речь: Вчера домой прибыл он // Вчера прибыл он домой; Домашнее задание сложное дал нам учитель; В городе на одну неделю остановиться собираюсь я; Мне письмо прислал Ваха; На мои просьбы никак не отреагировал он; С тобой не соскучусь я; В восемь часов приезжает мама домой.

Место сказуемого в предложении по отношению к остальным членам предложения в русском и чеченском языках различается также, если речь идет о порядке расположения компонентов в составе придаточной части сложного предложения. Так, в русском языке при отсутствии подлежащего в придаточной части и наличии прямого дополнения сказуемое обычно предшествует дополнению: Дети обрадовались, когда увидели подарки; Мама не сказала, когда привезет мои вещи. При наличии подлежащего в придаточной части сказуемое обычно стоит после него и перед дополнением: Отец сказал, что мама привезет мои вещи; Учитель сообщил нам, что он проверил все наши работы еще вчера. В чеченском языке сказуемое в составе придаточной части, как правило, стоит на последнем месте после всех других членов предложения; Суьйре яра, тхо Шела дIакхаьчча «Был вечер, когда мы в Шали добрались»; Дас соьга элира, нанас сан хIуманаш схьайохьур ю «Отец сказал мне, (что) мать мои вещи привезет (есть также более сложный вариант без придаточного и без обособления, где на последнее место переносится «основное» сказуемое: Дас соьга нанас сан хIуманаш схьайохьур ю элира «отец мне (что) мать мои вещи привезет сказал»). С этим различием связаны также интерферентные отклонения ( в принципе это не грубые ошибки, так как часто совпадают с актуализационными вариантами русских предложений) от словопорядковых норм русского языка в речи, проявляющиеся в склонности ставить сказуемое-глагол на последнюю позицию в предложении: Был вечер, когда мы в Шали добрались; Отец сказал мне, (что) мама мои вещи привезет; Отец сказал, что мама привезет мои вещи; Учитель сообщил нам, что все наши работы проверил.

«Позиционная интерференция» особенно характерна для сочетания определяемого с определяющим, в которых по нормам русского языка определение, как правило, предшествует определяемому слову, особенно если это определение согласованное, но определения несогласованные, выраженные, например, беспредложными или предложными формами существительных, постпозиционны: книга сестры, приезд брата, дом деда, гость из Москвы, мясо птицы. В чеченском языке подобные относительные прилагательные со значением принадлежности, места жительства, происхождения и т.д. в норме препозитивны по отношению к определяемому имени, в связи с чем для речи чеченцев характерно построение соответствующих словосочетаний и в русской речи по схеме «определение – определяемое»: сестры книга, брата приезд, деда дом, из Москвы гость, птицы мясо. Подобная словопорядковая мена имеет место и в тех случаях, когда в качестве несогласованного определения используется словосочетание: ученик первого класса – первого класса ученик; дом из красного кирпича – из красного кирпича дом; гости из далекого горного аула – из далекого горного аула гости; студенты нефтяного института – нефтяного института студенты.

Одним из основных средств осложнения предложения и в русском, и в чеченском языках являются, как известно, обособленные члены. В русской грамматике обособленные члены предложения исследованы с достаточной полнотой, в чеченском языке эту область синтаксиса еще предстоит изучить как следует.

В качестве обособленных определений в чеченском языке употребляются:

1) причастные обороты без «вспомогательных причастий» и – соответственно – с опорным причастием, и со «вспомогательными причастиями», превращающими любой оборот в причастный: Говрашкахь вогIург Хьасанний, цуьнан накъосттий вара, баккхийчарах дагавала шайн цIа вогIу «На лошадях едущие были Хасан и его товарищи, со стариками посоветоваться домой едущие»; Говрашкахь вогIург Хьасанний, цуьнан накъосттий вара, баккхийчарах дагавала шайн цIа вогIуш волу «На лошадях едущие были Хасан и его товарищи, со стариками посоветоваться домой едучи являющиеся»; Тхоьх уггаре воккхах волу, иза шен нийсархошна юххе гIертара «Из нас самый старший являющийся, он к своим ровесникам близко пытался быть»;

2) приложения, одиночные и распространенные, обособляемые обычно в характерных для них позициях после определяемого слова: Сан ваша, студент, дешарна тIехь дика кхиамаш болуш ву «Мой брат, студент, в учебе хорошие достижения (успехи) имея есть»; Тхо, юьртан бахархой, реза ду аш бохучунна «Мы, села жители, согласны с вами говоримым»; Дешериев Юнусан, гIараваьллачу Iилмачин, кху шарахь дезткъе пхиъ шо кхаьчна «Дешериеву Юнусу, знаменитому ученому, в этом году восемьдесят пять лет исполнилось»;

3) адъективные обороты: Берашлахь массарал воккхачу, Ахьмадана вукхарначул дика хаьара иза «Из ребят самому старшему, Ахмаду хорошо было известно это»; Ахьмадана, берашлахь массарал воккхачу, вукхарначул дика хаьара иза.

Порядок следования оказывается в определенной степени важным и для обособления/необособления обстоятельств. Основное средство выражения обособляемого обстоятельства – деепричастный оборот. Обычно обстоятельство, выраженное деепричастным оборотом, употребляется в позиции между подлежащим и сказуемым: Нах, чуьра ара а бевлла, дIабахара «Люди, из (помещения) выйдя, ушли». Однако возможно обособленное обстоятельство и в начале предложения, перед подлежащим и сказуемым (Чуьра ара а бевлла, дIабахара нах), и в его конце (Нах дIабахара, чуьра ара а бевлла; Бераш догIура, дела а доьлуш «Дети шли, смеясь (букв.: смеяться смеясь)». Для обособления деепричастного оборота важно наличие союза а в его составе, который делает обособление и деепричастного оборота, и вообще обстоятельства обязательным. При его отсутствии обособления деепричастия или деепричастного оборота обычно не происходит, следовательно, знаки препинания здесь не необходимы, хотя в чеченской пунктуации четких правил их использования/неиспользования не сформулировано: Бераш доьлуш догIура «Дети смеясь шли»; Араваьлла дIавахара иза «Выйдя ушел он»; Шен ма-хуьллу ларлуш лелара иза «Как он может осторожничая ходил он». В таких случаях оказываются важными порядок слов и степень распространенности обстоятельства. Как правило, не обособляются препозитивные глагольному сказуемому одиночные обстоятельства, но в постпозиции обособление оказывается необходимым: Иза лелара, шен ма-хуьллу ларлуш. Распространенное деепричастие-обстоятельство не обязательно подлежит обособлению в позиции начала предложения (Шен ма-хуьллу ларлуш лелара иза), но предпочтительным является все же обособление: Сихонца оцу чуьра араваьлла, дIавахара иза. При этом обособление препозитивного деепричастия становится не всегда обязательным даже при использовании с глагольным сказуемым союза а: Сихонца оцу чуьра ара а ваьлла, дIавахара иза, но: Шен ма-хуьллу лара а луш лелара иза.

Отсутствие в чеченской грамматике однозначных критериев, которыми можно было бы руководствоваться при использовании/неиспользовании пунктуационных знаков в соответствующих случаях, оказывает влияние на усвоение и соблюдение нашими учащимися норм русской пунктуации, провоцирует синтактико-пунктуационные ошибки. Как правило, они эти знаки (запятые) игнорируют как при употреблении обстоятельственных (деепричастных) «оборотов», так и одиночных обстоятельств. В последнем случае синтактико-пунктуационная интерференция усиливается тем обстоятельством, что в самой русской грамматике вопрос об обособлении одиночных деепричастий является одним из самых трудных. «Часто обособление и необособление одиночных деепричастий связывают с их позицией по отношению к глаголу-сказуемому: в препозиции – обособляются, в постпозиции – не обособляются. Однако практика показывает, что одиночные деепричастия могут не обособляться как в препозиции, так и в постпозиции. Например: 1. Он молча посмотрел на меня – Он посмотрел на меня молча; Он много лежа читал – Он много читал лежа; Он сидя писал-то что – Он писал что-то сидя и т.д. 2. Нахохлясь, птицы спят, и тихо лес стоит…(Бунин) – На проводах сидели воробьи, нахохлившись, – они еще спали (Леонтьева); Капитан пошел за Ольгой, прихрамывая… Прихрамывая, он спустился с крыльца и подождал, пока Ольга садилась в машину (Леонтьева).¹⁶

Как отмечает В.В. Бабайцева, дело здесь не в позиции деепричастия, а в его лексико-грамматических свойствах. «В предложениях первой группы деепричастия в максимальной степени утратили свои глагольные свойства, приблизились к наречию, но не стали им, так как сохранили способность к распространению (писал, сидя на кровати; читал, лежа в постели и т.д.). В предложениях второй группы у деепричастий сильнее глагольные свойства».¹⁷ Та же закономерность наблюдается и в чеченском языке, где степень глагольности или наречности деепричастий влияет на выбор одного из двух пунктуационных вариантов – с запятой или без запятой.

При этом трудность для наших учащихся при таком выборе усиливается тем, что в самом русском языке «обособление одиночных деепричастий не имеет строгих формальных оснований, поэтому определить степень отрыва деепричастий от категории глагольных форм – трудно. Обособление большей части одиночных деепричастий имеет субъективные причины: говорящий (пишущий) хочет актуализировать действие в семантике деепричастия и вообще усилить внимание к деепричастию».¹⁸ С учетом того, что «трудны не правила о постановке знаков препинания при деепричастных оборотах и одиночных деепричастиях, а определение степени глагольности деепричастий, степени их фразеологизации и т.д.»,¹⁹ следует строить и свою работу по изучению соответствующих тем и формированию пунктуационных навыков и знаний наших учащихся, имея в виду, что нет оснований и необходимости абсолютизировать изложенные в школьных учебниках пунктуационные правила, связанные с деепричастиями и деепричастными оборотами.

При сравнении обособленных членов предложения в русском и чеченском языках в контексте синтаксической и синтактико-пунктуационной интерференции необходимо иметь в виду также особый вид обособляемого обстоятельства – уточняющее обстоятельство, называемое в чеченской грамматике латтаман дурс. Это обстоятельство, уточняющее, конкретизирующее значение предшествующего ему основного обстоятельства, следующее, естественно, всегда после него, во всех случаях обособляемое. Выделяются два вида уточняющих обстоятельств: а) обстоятельство времени: Кхана, итталгIачу ноябрехь, милицин де ду «Завтра, 10 ноября, день милиции», б) обстоятельство места: Теркан бердан йистехь, сийначу бай тIехь, книгаш йоьшуш яра Асмаъ «На краю берега Терека, на зеленой лужайке, книгу читая была (читала) Асма».

Обособление дополнений (косвенного и прямого) и подлежащих в чеченской грамматике увязывается с наличием при них слов (послелогов) метта // меттана, сов // совнаха, бен, тIехь, хьовха. При этом одни из этих слов употребляются при обособлении только дополнений (метта // меттана, сов // совнаха), а другие – при обособлении и дополнений, и подлежащих (хьовха, бен, тIехь). Приводим в основном примеры З.Д. Джамалханова и М.Ю. Мачигова:

Селхана Шаймаа, учебникел сов, тетрадаш а, къоламаш а, ручканаш а ийцира «Вчера Шайма, кроме (сверх) учебников, тетради, карандаши и ручки купила» (косвенное дополнение в форме сравнительного падежа);

Жоьпан меттана, кIанте хаттар дира Яхас «Вместо ответа, мальчику вопрос сделала (задала вопрос) задала Яха» (косвенное дополнение в форме родительного падежа);

Хьо бен, кхин стаг вац цуьнан кхузахь гергара «Кроме тебя, больше никого (человека) нет у него здесь родственника» (подлежащее в именительном падеже);

Хьуна бен, кхечунна цхьанна а ца елира цо шен книга «Кроме тебя, другому никому не дал он свою книгу» (косвенное дополнение в дательном падеже);

ДоттагIчо сайна еллачу хIуманех, книга бен, кхин хIума ас схьа ца ийцира «Друг мне дал (которые) из вещей, кроме книги, больше ничего я не взял» (прямое дополнение в именительном падеже – «абсолютиве»);

КIант хьовха, цуьнан накъост а реза вацара ахь аьллачунна «Не только (не то что) мальчик, и его товарищ был недоволен тобой сказанным» (подлежащее в именительном падеже);

КIанта хьовха, цуьнан накъоста а тидам бира цуьнан «Не только (не то что) мальчик, но и его товарищ обратил внимание на это» (подлежащее в эргативе);

Хьасана аьллачо, кIант хьовха, цуьнан накъост а оьгIазвахийтира «Хасано сказанное, не только мальчика, но и его товарища разозлило» (прямое дополнение в именительном падеже);

Султана йинчу забаро, кIентан хьовха, цуьнан накъостан а самукъадаьккхира «Султан сделал которую шутка, не только (не то что) мальчика, но и его товарища развеселила (букв. душу свободной сделала)» (косвенное дополнение в дательном падеже).

Наиболее употребляемый знак при обособлении членов предложения в чеченском языке – запятая. Вместе с тем во многих случаях, если обособляемый оборот носит в какой-либо степени уточняющий характер, вполне уместны и употребляются многими авторами наряду с запятой и скобки: Селхана, хьалхарчу сентябрехь, бераш деша дуьйладелла. – Селхана (хьалхарчу сентябрехь) бераш деша дуьйладелла; Сан ваша, университетан хьехархо, диссертаци язъеш ву. – Сан ваша (университетан хьехархо) диссертаци язъеш ву; Тхуна, аьлча а, суна а, вешина а, иза хазахийтира. – Тхуна (аьлча а, суна а, вешина а) иза хазахийтира; Кхин стаг вац цуьнан кхазахь гергара, хьо бен. – Кхин стаг вац цуьнан кхазахь гергара (хьо бен). Не во всех случаях такая замена одних знаков препинания на другие возможна: такое обычно не происходит, например, в предложениях с причастными и деепричастными оборотами, степень грамматической связи которых со сказуемым сильнее, чем у других обособляемых членов предложения. В предложениях с обособленными приложениями наряду с обычным здесь знаком – запятой – возможно и иногда даже предпочтительнее употребление тире: Соьгахь сан книгаш яра, массо а хенахь сан уггаре тешаме накъостий «У меня мои книги были, во все времена мои самые верные товарищи» встречается значительно реже, чем Соьгахь сан книгаш яра – массо а хенахь сан уггаре тешаме накъостий.

Таким образом, при определенных сходствах обособление в чеченском языке существенно отличается от условий обособления членов предложения (одиночных и распространенных) в русском языке. В первую очередь это проявляется в том, что в чеченском языке отдают предпочтение препозитивным необособленным определениям в сопоставимых с русским языком случаях, где по нормам русского языка предпочтительно обособление, часто с постпозицией обособляемого члена по отношению к определяемому слову. Неудивительно, что чеченцы в своей русской речи стремятся строить предложения по привычному для них образцу чеченского языка, конструируя предложения, подобные приводимым: Дети смеясь шли (ср. соответствующее нормам русского языка Дети шли, смеясь); Разозлившись ушел он // Разозлившись он ушел (Он ушел, разозлившись); Мой самый хороший друг Магомед пришел ко мне (ко мне пришел Магомед, мой самый хороший друг).

В заключение необходимо отметить, что нарушения синтаксических норм русского языка на уровне простого предложения проявляются в речи учащихся и в целом в речи чеченцев реже и в меньшем объеме, чем на уровне сложного предложения, где и типологические различия глубже, и сами конструкции предложения сложнее. Однако это объект и предмет исследования в следующей нашей статье.

Б.Ю. Дикаев

М.У. Элипханов
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПО ОЗДОРОВЛЕНИЮ

ЭКОЛОГИИ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Окружающая среда Чеченской Республики за последнее столетие испытывает непрекращающийся и все увеличивающийся антропогенно − техногенный пресс, что ведет неуклонно к нарушению экологического равновесия в той или иной степени. Это тревожит. Происходит уничтожение природных богатств и всевозрастающее загрязнение всей экосистемы: воды, воздуха, почвы, растительного мира.

Многочисленные объективные и особенно субъективные факторы ухудшения состояния окружающей среды Чечни вызваны бесхозяйственным, а в последнее десятилетие хищническим отношением человека к природе.

Экологическое состояние окружающей среды Чеченской Республики находится в угрожающем, кризисном состоянии. Пожалуй, ни в одном другом субъекте России неразумные действия человека, в том числе и военные, не оказали такого пагубного влияния на природу, как в нашей республике.

Современное экологическое кризисное состояние окружающей среды в Чечне делает задачу восстановления нарушенного экологического равновесия довольно сложной. Но, думается, эта задача может быть решена, если повысится заинтересованность не только властей Чечни, но и всего общества.

Длительное воздействие на природно-территориальные комплексы Чечни привело к тому, что территория республики оказалась в сложной экологической ситуации, которую в некоторых районах можно охарактеризовать как экологическую катастрофу. В этих районах одни факторы дестабилизации природной среды, накладываясь на другие, создали условия, при которых сама экосистема природных ландшафтов не способна к саморегуляции и самовосстановлению. Природные ландшафты Затеречья Чеченской Республики претерпели генетические изменения. Так, высокотравные степи затеречной равнины за последние 100 лет в результате перегрузки истощились. Сегодня здесь царствует полупустыня.

Эксплуатация этих полей без соблюдения строгой, научно-обоснованной системы пастбищеоборотов ведет к снижению доли коренных для этой местности видов трав и к появлению здесь растительности, более устойчивой к изменившимся экологическим условиям среды.

Более 150 лет тому назад Чеченская равнина была покрыта девственными дубовыми лесами и непроходимыми лесными чащами. Леса была сведены самым диким образом. Это способствовало развитию лесостепи на юге и степи на севере. Почвы развиваются по типу луговых и лугово-черноземных. Сегодня вся равнина представляет собой, за исключением небольших участков, единый агроландшафт.

Естественная растительность, особенно леса, здесь сохранились на неудобных для сельскохозяйственного производства участках. Очень нерационально используются на Чеченской равнине земельные ресурсы. Под индивидуальное жилищное строительство выделяются лучшие пахотные земли. Примерно около 25% площади равнины занимают селикатные ландшафты, рост которых не регламентируется никакими актами государства.

В дельте Терека и на Гудермесской плоскости, в зоне интенсивного орошения, развиты процессы засоления почв. Ситуация в некоторых частях этого района усугубляется тем, что почвообразующие породы состоят из тяжелосуглинистых и глинистых водонепроницаемых пород, не способствующих фильтрации рассолов в нижние слои. Мелиоративные работы по восстановлению почв требуют много средств, однако, возвращение этих земель в сельскохозяйственный оборот позволило бы окупить все затраты в течение нескольких лет.

Горная часть Чечни испытывает сегодня громадное экологическое давление. Особенно лесные ресурсы. За последние 10 лет лесные массивы восточного бука подверглись и продолжают подвергаться варварскому уничтожению. Леса уничтожались ракетно-бомбовыми ударами и вырубались на хозяйственные нужды армии. Много ценнейших пород древесины используется населением на дрова, поэтому газификация сельских населенных пунктов сохранила бы десятки тысяч лесных угодий.

Вырубка лесов вокруг населенных пунктов без учета характера рельефа, климата и горных пород приводит к активизации оползневых процессов. Оползневым процессам подвержены районы Терско-Сунженской возвышенности и предгорные районы, особенно сильно они проявляются в Ножай-Юртовском, Веденском и Шатойском районах.

В силу диспропорционального размещения и развития промышленности Чеченской Республики район города Грозного испытывает вот уже в течение 110 лет огромное антропогенно-техногенное воздействие. Рост и развитие в городе многих отраслей нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности изменили не только природно-территориальные комплексы, но характер и вещественный состав круговорота химических элементов в окружающей среде. В этот круговорот химических веществ активно вовлеклись органические вещества, которые ранее не встречались в природе.

Тяжелое экологическое положение в Грозном и с подземными водами. В районах нефтедобычи и нефтепереработки скопилось огромное количество отходов бурения и переработки нефти, утилизация которых дала бы возможность избавиться от источника загрязнения подземных вод. По оценкам многих ученых в недрах под Грозным находится более 1 миллиона тонн нефтеконденсата на глубине не более 35-40 метров. Иногда по каналам миграции подземных и грунтовых вод нефтеконденсат выходит на поверхность. Более того, в районах нефтепереработки и хранения нефтематериалов грунт на 20 метров в глубину пропитан нефтью и нефтепродуктами.

Воздушный бассейн над Грозным всегда был перенасыщен канцерогенными веществами, превышающими предельно-допустимые нормы.

Еще в 1989 году Грозный проходил в списке самых экологически неблагополучных городов СССР под номером 18. Ежегодно промышленность Грозного выбрасывала в окружающую среду до 500 тыс. тонн вредных веществ. Существующие очистные сооружения, пыле-газоулавливающие установки справлялись только на 40%.

Сегодня продолжается выброс вредных веществ в окружающую среду. Вокруг города горят десятки нефтяных скважин.

Вопрос оздоровления экологического состояния ландшафтов Грозного – вопрос будущего самого мегаполиса.

С-А.М. Аслаханов

Вайн нохчийн юкъаралла социально-экономически а, кхетамца – кхиорехь а юхаметтахIуттучу муьрехь, Республикан дешаран система Российски Федерацин системана юкъаяхарехь ондда меттиг дIалоцу тIекхуьу тIаьхье физически кхиоран системо.

Физически культура адаман а, юкъараллин а оьздангаллин тайпанех цхьаъ ду. Полиэтнически дахарехь цуьнан чулацаман къаьмнийн – интернациональни маьIна ду. ХIинцалерчу хьелашкахь Республикехь юкъара дешаран школа хиларехь доккха маьIна долуш ду вайн нохчийн къоман оьздангаллин хазнах физически культура кхиорехь пайдаэцар.
Физически культура Iамор тIехьажийна ду

хIара тайпа Iалашонаш кхочушъярна:

• 
  физически культурах а, спортах а, физически кхиорехь къоман гIирсех а, цуьнан исторех а, заманан кхиорах а, нийса дахаран кеп лелоран хьесапах а долу хаарш карадерзор;
  
• 
  боламан культура кхиор а, юкъара кхиоранний, корригирующи тIехьажалица йолу физически шардарца боламах зеделларг алсам даккхар а, физкультурни-могашалла таяраннийн, спортивни-могашалла таяранний гIуллакхехь долу хаарш карадерзор а;
  
• 
  коьрта физически хааршнийн, тайпанашнийн кхиор а, могашалла чIагIъяр а, организман функцин таронаш шоръяр а;
  
• 
  физкультурехь а, спортехь а могашалла таяран гIиллакхашца йолу бакъахьара эмоцин мехалла йолу уьйр а, чIогIа дог дараш а кхиор.
  

• 
  могашалла чIагIъяр, лартIехь физически кхиарна гIо дар;
  
• 
  дахарехь мехала долу боламан хааршний, довзаршний Iамор;
  
• 
  леламе хаарш (кондиционни, коордиционни) хаарш кхиор, физически культуреххьий, спортеххьий оьшуш долу хаарш карадерзор;
  
• 
  физически шардарш шен лаамехь кхочуш дан хааршний, хьашташний кхиор; царах кхетам болуш, могашалла чIагIъярехь пайдаэцар, болх бабалар лакхадаккхар; тренировкаш, садаIар;
  
• 
  оьздангаллиний, доьналлиний амалш кхио гIо дар, синIаткъаман процессаш, адаман башхаллаш.