Что вам не нравится, Харли? решил он прервать затянувшийся концерт, такие плотные потоки астероидов встречаются

- Направление зет – на альфа тридцать семь – помоги товарищу, - сгрудившиеся чуть позади контр-адмирала руководители аналитических отделов, офицеры служб глобальной, локальной и оперативной навигации, а также групп, обслуживающих силовые установки и арсенал, с недоумением смотрели на поющего и казалось бы полностью ушедшего в себя командующего флотом. Начальник штаба генерал Рофельд едва сдерживал улыбку, уже зная эту милую особенность Харли Масгрейва – напевать коды трансгалактических передач так, словно это были лирические песни о дружбе и взаимовыручке.

- Что вам не нравится, Харли? – решил он прервать затянувшийся концерт, - такие плотные потоки астероидов встречаются.

- А-а? – медленно повернулся Масгрейв и рассеянно посмотрел на своего начальника штаба, потом его взгляд снова вернулся к голограмме и данным, всплывающим на боковых экранах, - думаю, нет, не часто. Поток искусственный.

Офицеры скептически переглянулись. За месяц никто из них до конца не успел привыкнуть к своему командующему. Они знали, что за его плечами были морская пехота, боевые вылеты, адмиральская школа и правильные решения - иначе вряд ли бы контр-адмирала отправили командовать флотом, задачей которого было исследование дальних пределов, где требовалось умение грамотно реагировать на любую внештатную ситуацию и быть готовым, в том числе и к вооруженному столкновению, но более всего – умение принять только безошибочное решение. Но все-таки он производил впечатление человека мечтательного, слегка не от мира сего, особенно сейчас.

- Почему вы пришли к таким выводам, Харли? – Евгений Рофельд, черноволосый, кареглазый - полная внешняя противоположность Масгрейву, резко шагнул вперед, всматриваясь в строчки данных, бегущих слева и справа от проекции массивного, бессмысленно-безобразного нагромождения каменного хлама астероидов.

Контр-адмирал как-то смущенно потер двумя пальцами лоб и, чуть повернувшись к начальнику штаба, бросил:

- Их траектория не случайна.

- Невозможно! Что вы имеете в виду? - к экранам приблизился руководитель сектора аналитической разведки, полковник Штаббель. Остальные остались стоять у стола штаба управления флотом, с поверхности которого транслировалась пропорционально уменьшенная голограмма и флота, и астероидов. Гигантское скопление существенно превосходило флот экспедиции. Особенно если учесть то, что астероиды шли плотным облаком, а корабли флота, как обычно это бывает на марше, были рассредоточены, двигались по разным орбитам от «Большой ноги».

Откуда взялось это дурацкое название системы космических станций, свободно комбинирующихся вокруг силовых установок – по сути сцепки реактора и двигателя и блоков навигации, никто толком не знал. Правда, в далекие античные времена существовали какие-то дикие племена, теперь уже полностью ассимилировавшиеся с остальным населением Земли, у которых в ходу были подобные имена. Но как, с легкой руки какого безумного словоплета такое имечко могло прижиться во флоте, оставалось загадкой. «Большой ногой», а иногда «Большим монитором» сердце флота называли те, кто обычно морщился, услышав официальное название базовой платформы – «Цитадель», а таких было большинство.

Эскадра и астероиды уже выходили на расстояние возможного огневого контакта. И на принятие правильного решения оставалось не так много времени. Рассеять астероидное облако или изменить курс, обойти его на траверзе и передать информацию на Землю о перемещении в направлении солнечной системы такого гигантского скопления космических булыжников. Вероятно, это вызовет определенный исследовательский интерес. Но, если траектория отдельных астероидов внутри облака не является случайной, - это сильно меняет дело…

Полковник Штаббель, касаясь пальцами бегущих по экрану строк, вызывая все более детализированные данные, некоторое время изучал всплывающую информацию, а за его спиной топтались озабоченные аналитики.

- И все-таки я не уверен в ваших заключениях, - он медленно повернулся к Масгрейву, - вероятность случайности таких траекторий есть и она существенна. Я считаю, что астероидное образование скорее естественного происхождения. Тем более, контр-адмирал, сканирование не обнаружило каналов связи ни внутри скопления, ни внешнего. Нет ни следа обмена информацией. Значит это либо обычные астероиды, либо примитивные формы жизни.

Харли медленно обвел взглядом собравшийся по его приказу штаб. Он должен был исходить из выводов, сделанных профессионалами, подразделением оперативных аналитиков, и решить, как действовать дальше. Любой другой так бы и сделал, но… что-то ему мешало. Он знал, что по результатам обучения в адмиральской школе сам является блестящим аналитиком. Но здесь на него работала группа специалистов, не доверять которым он не имел, ни права, ни оснований. Кроме того, все собравшиеся офицеры явно не понимали и не разделяли его тревоги, начальник штаба, с которым уже приходилось работать вместе во время учебных рейдов, скептически поджимал губы.

- Ваше мнение, - бросил командующий генералу Рофельду.

- Я убежден, что скопление естественного происхождения. Однако если это не так, значит, очевидно, там есть неизвестная нам форма жизни. В любом случае самое логичное – послать «монитор» службы разведки и «монитор» подразделения оперативной навигации для первичного анализа и создания исследовательского плацдарма. В целях обеспечения безопасности отправить с ними в сопровождение один эсминец с полным комплектом заградительного вооружения и санитарный «монитор».

Предложение начальника штаба было разумным и взвешенным, но Харли Масгрейв беспокойно метался взглядом вдоль голограммы, грызя ноготь большого пальца и ловя непонимающие взгляды офицеров. Он чувствовал кожей, как уходит драгоценное время, и убеждал себя, что это паранойя. Единственное, чего хотел контр-адмирал, - это пальнуть со всей дури в эти чертовы астероиды. Но это он сделать сейчас не мог. И дело не в том, что ему не приходилось раньше руководить боевым развертыванием целого флота, просто не было никаких логических оснований к тому, чтобы бить тревогу, а уж тем более к прямой агрессии, и начштаба, излагая свою позицию, был тысячу раз прав.

- Разнести бы их надо к чертовой матери, - не останавливаясь, бросил Масгрейв, - я уверен, что траектории не случайны. А если это другая форма жизни, то, какого ляда они маскируются под естественные образования. Это камуфляж. И двигаются они на нас, - значит агрессия, значит нас уже атакуют!

- Ударить ваше право. Но вы отдаете себе отчет о последствиях, если это окажется мирная форма жизни?

Контр-адмирал прекрасно знал подписанную пару десятков лет назад конвенцию об обнаружении новых форм жизни, и отчет себе отдавал и поэтому решительно придавил воинственно настроенную интуицию. «Действительно, - убеждал он себя, - самое разумное сейчас решение – компромисс, а дискуссию пора прекращать, на нее уходит слишком много времени»

- Хорошо, отправляйте группу разведки в сопровождении трех эсминцев. Неизвестные формы жизни – это всегда неприятные сюрпризы. И еще, - контр-адмирал обвел всех присутствующих внимательным взглядом пронзительно голубых глаз, - приказываю немедленно сгруппировать флот и перевести в полную боевую готовность. Арсеналу – определить приоритетное вооружение для ведения оборонительных действий в данных условиях и начать его изготовление. Силовые установки на максимум. Флот держать в пределах ноо-видимости.

Ноо-видимость было термином не менее загадочного происхождения, многие предполагали, что пошло оно от античного слова ноосфера – информационная оболочка Земли, обладающая некоторыми фантастическими свойствами. В навигационном термине это содержание было безвозвратно утеряно. И каждый внезапно разбуженный ночью курсант с уверенностью бы определил: «Ноо-видимость – это максимальное удаление оперативного воздействия».

Офицеры заговорили одновременно, отдавая распоряжения в браслеты-коммутаторы. Не прошло и минуты как начавшееся перестроение флота стало отражаться на голограмме штабного оперативного стола. Все сгрудились вокруг него, внезапно испытывая необъяснимую и безотчетную тревогу.

- Внимание! Спонтанная перегруппировка астероидного скопления, - бесстрастно сообщила аналитическая компьютерная система, - источник движения не определен. Каналы информационного обмена не обнаружены.

Это сообщение взорвало внутри молодого командующего комок долго подавляемой яростной уверенности в своей правоте, она сметала удерживаемые в сознании разумные доводы и логические построения, подчиняя все мощнейшему инстинкту бывшего десантника – сохранить жизнь и атаковать. Контр-адмирал Масгрейв повернулся к подчиненным:

- Подготовка к полной эвакуации. Цитадель – боевая тревога, задача: максимальная концентрация средств обороны для обеспечения тотальной эвакуации. Эсминцы на первый заградительный уровень в два эшелона. Второй фрегатный дивизион - от Цитадели по центру, в траверз к агрессору по оси ординат Группа фрегатов по центру, строй – маневровый, командование автономное.

Масгрейв отдавал приказы, и ярость, порожденная чувством недовольства собой и тем, что они уже отстают на шаг, что время упущено, звучала в каждом его слове, не оставляя ни малейших сомнений в его действиях у офицеров штаба. Слушая командующего и отдавая распоряжения в коммутаторы, они, кривясь, терпели неприятную подготовку к боевым действиям и возможной эвакуации. Этот процесс был идеально технологически отточен. Каждый человек без скафандра и удаленный от капсул эвакуации на «Большой ноге», и на кораблях сопровождения подвергся атаке мелких и всепроникающих роботов, которые сначала уничтожали лазерами одежду, оставляя кое-где мелкие ожоги, затем заливали тело саморезинящимся гелем, делая из него первичный кокон, а уже заканчивали последней стадией техносадизма – выпрессовыванием и навариванием поверх тела скафандра. Он позволял не только отдавать мыслеприказы и получать их, не пользуясь коммутатором. Скафандр был настоящим полевым госпиталем с системой кровяного впрыска, коагулянтом, генератором тканей. Мысль о скафандре заставила Харли болезненно поморщиться, его всегда раздражала страсть улыбчивых и интеллигентных маршалов к реализму даже в учениях. Год назад он огребся лазерным лучом, разрезавшим его затылка для пупа. И пока подсоединившийся к скафандру зонт синтезировал утраченный глаз, вся эта адская система поддерживала в нем жизнь и способность отдавать мыслеприказы. Он чувствовал себя кровоточащим мыслящим ростбифом, который руководит поварами.

Эвакуация первого уровня в «Большой ноге» предполагала, что в течение десяти секунд после облачения в скафандр каждый должен оказаться внутри снаряженной эвакуационной капсулы. Управление флотом продолжалось из капсул через компьютерные каналы связи.

Скопление астероидом менялось с невероятной скоростью, Харли понимал, что, несмотря на форсированную подготовку «Цитадели» и флота к атакующему удару, они, скорее всего, уже опаздывают. Теперь астероиды не были разбросаны хаотично, - это было гигантское кристаллическое образование, уходящее далеко назад веером остроконечных хвостов и ощерившееся агрессивным сияющим клювом в сторону заслона эсминцев. Харли, ощущая холодный пот на лбу, мысленно подгонял строки, всплывающих перед ним данных о готовности «Большой ноги», крейсеров и фрегатов. Вопрос еще в том, как бить это совершенно незнакомое каменное жало, какое оружие может быть использовано.

- Всеми средствами ведения боя по местам сочленений астероидного скопления - огонь, - командующий услышал отчаяние в собственном внутреннем голосе, потому, что знал, а в последний момент и увидел, - противник их опередил.

Резко дернулась вверх капсула, в глазах потемнело от перегрузки, а вдогонку ожидаемый текст: «секунда до уничтожения». Бешеное верчение в космосе, мельтешение вспышек, проецируемых через скафандр данных, а затем мгновенное страшное понимание – «Большая нога» уничтожена, прямые удары по силовым и навигационным установкам, по сочленениям станций превратили ее в обломки. Вместе с «Цитаделью» были атакованы и корабли флота. Но как они быстро просчитали, куда и с какой силой бить?

- Полное отступление. Режим боевого маневрирования. Ускоренный марш на Землю.

Продолжая отдавать приказы, Масгрейв в одно движение покинул пришвартовавшуюся капсулу и соскользнул внутрь гигантского корабля службы спасения.

- Оставшимся кораблям обороны использовать весь арсенал минного заграждения и уходить.

За несколько секунд он потерял «Большую ногу» и две третьи флота, а удары тех немногих кораблей, которых не уничтожили в первые две секунды, не нанесли этим демонам существенного повреждения. Он помедлил, просматривая информацию об эвакуируемых, слава богу, количество летящих к спасательным кораблям капсул, говорило, что почти семьдесят процентов участников несчастливой экспедиции еще могут выжить. Контр-адмирал посмотрел на офицеров, чьи капсулы, как и его, пришвартовались к рубке управления, и переключил скафандр на голосовое управление.

- Господа, я допустил непростительную ошибку, и мы слишком быстро потеряли «Цитадель», а с ней и альфа-связь. Мы не можем послать сигнал о столкновении с агрессором ни на Землю, ни нашим союзникам, - Харли испытывал жгучее желание потереть переносицу, что мешало ему сосредоточиться, переключаясь, он вновь обвел присутствующих взглядом, - остатки флота, форсируя кросспереходы, идут на Землю. Но противника нужно задержать, поэтому единственный оставшийся крейсер «Наили» пойдет к ближайшему блокпосту…

- Я пойду, - злым, нетерпящим возражений голосом бросил Евгений Рофельд.
С момента уничтожения исследовательской «Цитадели» прошел час. Харли Масгрейв устало сидел в кресле капитанской рубки спасательного «монитора» и перебирал в уме события, приведшие к этому. Если бы он не позволил раскладывать за и против, а ударил бы первым, уцелела бы Цитадель? Позволил бы им этот внезапный удар выкроить время, сгруппироваться и, имея доступ к арсеналу «Большого монитора», мощным силовым и навигационным установкам, нанести сколько-нибудь серьезный вред этому врагу? Продержаться, установить альфа-связь, дождаться помощи Инсектиморфов и максимально отсрочить нападение на Землю? То, что ЭТО движется на Землю соединенный аналитический центр спасшихся кораблей выдал пятнадцать минут назад с вероятностью 97 процентов. Без Цитадели, без Арсенала они могли только удирать во все лопатки, удирать на сумасшедшей скорости, снимая маяки кросспереходов, оставляя как можно меньше следов, чтобы успеть предупредить, что бы успеть подготовиться. Харли обхватил голову руками и качнулся в кресле, потускневшие и распрямившиеся кудри липли ко лбу. Он не хотел отправлять на верную смерть единственного хорошо знакомого человека из офицеров окружения – Евгения Рофельда. Не хотел, но отправил, и крейсер «Наили», ушел по направлению к полицейскому блокпосту. Именно там должны находиться вибрационные корабли Инсектиморфов, вооруженные до зубов и несущие боевое патрулирование дальних пределов.

Инсектиморфы были союзниками землян. При четырех метровом росте они имели ужасный вид: многоуровневые челюсти, большие фасеточные глаза и трехдольный череп с кожистым капюшоном. Кроме того, эти существа, покрытые чешуйчатой кожей и стоящие на двух мускулистых четырехпалых птичьих ногах, поражали своим устрашающе великолепным человеческим торсом с гладкими и блестящими как сталь мышцами. Посол расы Инсектиморфов на Земле, как правило, ходил в человеческом костюме с маской на голове, которая оставляла открытыми только неподвижные фасеточные глаза и скрывала устрашающие челюсти, наполненные ядом. Мышцы Инсектиморфов одновременно были и их мозгами, каждая особь представляла собой монолит мощи и интеллекта. Что не удивительно, если знать с какой безумной скоростью и по какой немыслимой траектории носилась среди звезд их родная планета, где эти гиганты были самыми беззащитными существами. Посмотреть материалы об их планете человеку можно было только после консультаций с психологом и психиатром и с их разрешения. Тем не менее, Инсектиморфы были гуманоидной расой, каких насчитывалось не много, и их интересы и ценности совпадали с человеческими. Способные выдерживать немыслимые космические перегрузки и залетать в самые дальние уголки Вселенной, они входили полицейские отряды гуманоидов и были ядром союзнического флота.

Инсектиморфы намертво вцепятся в эти «астероиды» ядовитыми клешнями. Но вот как долго они смогут их задержать? И не полезет ли Рофельд из-за бессмысленного чувства вины в гущу этой заварушки. Час с хвостиком, и жизнь полетела в тартарары. Харли потер пальцами лоб, пытаясь прояснить сознание, и трезво осмыслить происшедшее. Незаметно для себя он стал в полголоса напевать: «код два, пять, семь, кросспереход четыреста, сектор сорок семь, – помоги товарищу, направление зет – на альфа тридцать семь – помоги товарищу».
Карл Штраус, один из четырех главных адмиралом Объединенного космического флота, в легком, светло-бежевом свободного покроя комбинезоне и в широкополой шляпе с микрогенераторами защитного силового поля, ходил вокруг расположенных на цветочной поляне грубосколоченных деревянных колод, в которых должны были роиться пчелы, ходил и тяжело вздыхал. Идея разводить пчел пришла в голову адмирала буквально месяц назад. Во-первых, о таком уникальном хобби он вычитал в исторических романах и вполне мог бы им похвастаться перед друзьями. А во-вторых, у него зародился совершенно потрясающий план, - озолотится на продаже меда. В его голове уже складывались рекламные слоганы: «Хочешь узнать исконный вкус меда? – Выключи синтезатор. Мед с пасеки «Солнечная»!». Правда, чем именно отличается вкус пасечного меда от синтезированного, он представлял слабо, но в победе был уверен. Теперь пришло глубокое разочарование. В колодах, сделанных по заказу адмирала компанией «Силикон экскорпорейтед», пчелы роиться не захотели. Зато прижились мухи. Жирные, наглые, проворные, с переливающимися зелено-лиловыми животами, они выглядели космическим пришельцами, омерзительными захватчиками всего этого хрупкого и нежного цветочного великолепия на поляне за дачей адмирала. Штраусу ничего не стоило прихлопнуть их одним импульсным разрядом. Но вот уже некоторое время перед ним стояла поистине неразрешимая дилемма. Как только появились первые мухи, адмирал попытался обвинить «Силикон» в продаже ему негодных колод и в качестве доказательства продемонстрировал голографическое изображение мух, гнездящихся в этих колодах. Какого было его потрясение, когда эти «силиконовые» жулики пришли в невероятное возбуждение, заявили, что это реликтовые, давно вымершие на планете мухи, что неизвестно удастся ли вывести их в другом месте и что они готовы покупать у него их партиями – «для любителей рыбалки» и за огромные деньги. Штраус не нашел в себе сил отказаться, что стало началом его глубочайшей депрессии. И сейчас он стоял, посередине этой утробно и угрожающе гудящей вражеской армады, и натура военного моряка боролась в нем с недавно народившейся, тоскующей, но постепенно теряющей позиции натурой коммерсанта.

Он уже представил сладостную картину полного вражеского разгрома, как резкий сигнал интеркома заставил его мгновенно выкинуть насекомых из головы и зашагать в сторону коттеджа. Скинув на ходу шляпу, Карл Штраус в два шага оказался у светящегося полиэкрана. Обычно в просторном, выдержанном в сельском стиле загородном кабинете адмирала на шероховатой поверхности полиэкрана, стоящего на столе и чуть небрежно откинутого к деревянной стене, можно было увидеть шикарный букет полевых цветов, выполненный в технике импрессионизма. Но сейчас центр экрана занимал сидящий вполоборота сухощавый темноволосый человек в синей рубашке. При появлении Штрауса он поднял голову:

- Карл, через двадцать минут ты должен сесть в авиетку и отправится на крейсер «Плутон». К этому времени флотилия будет выведена на орбиту, и ты поведешь ее к планете Асвал, которая подверглась нападению. Наши союзники запросили помощи. С аналитической справкой об их положении ты сможешь ознакомиться на корабле.

- Это все? – адмирал медленно опустил руку на спинку стула.

- Нет, - председатель Координационного совета Земли, маршал Аразов пристально взглянул Карлу в глаза. - Это приказ. Но это не все. В сложившейся ситуации я не могу тебя использовать вслепую.

НикМих, как многие называли Николая Михайловича Арзова, замолк и задумчиво провел правым мизинцем над бровью, Штраус медленно опустился на стоящий рядом с ним стул.

- Около двух суток назад флот, исследовавший дальние пределы, был атакован неизвестным противником. «Большой монитор», не вступив в сражение, был уничтожен с первого удара. Источник альфа-связи также был уничтожен и им не успели воспользоваться. Флотом командовал контр-адмирал Масгрейв, ему и офицерам удалось покинуть Цитадель и они организовали отступление. Один крейсер отправили за помощью к боевому патрулю Инсектиморфов. Хотя при отступлении уничтожались все маяки скоростных межпространственных проходов, Масгрейва преследовали. Заградительное минирование было малоэффективным. Через несколько часов противника атаковал боевой линкор Инсектиморфов. Масгрейв ушел и спас больше половины участников экспедиции. Два часа назад они вышли на орбиту Земли. По предварительному анализу патруль Инсектиморфов погиб, иначе бы они прибыли до контр-адмирала, поскольку их скорость перемещения, как ты знаешь, превышает нашу в десять раз. И связь с ними мы не смогли установить. Вывод аналитических центров один – они движутся на нас, и нам с ними не справиться. Сейчас Центральный планетарный компьютер обрабатывает информацию, которую привез Масгрейв, прогнозы пока более чем неутешительные. За час до прибытия спасательных кораблей экспедиции нам пришло сообщение по альфа-связи, - планета Асвал атакована, Сфериды просят помощи. Противник, как мы поняли, тот же. Это суть происшедшего.

Адмирал Штраус встал и подошел к приоткрытому окну, низко опущенная яблоневая ветка качалась на ветру и слегка постукивала по стеклу, одуряющее пахло разморенной солнцем травой, а в голове у адмирала пока ничего не складывалось. Он вопросительно посмотрел в сторону полиэрана и только сейчас обратил внимание, насколько мрачен, зол и напряжен был маршал и, несмотря на отсутствие формы, на свободно распахнутый ворот рубахи, имел вид собранный и официальный.

- Я могу задать вопросы?

Маршал кивнул.

- Во-первых, что собой представляет противник? Почему так быстро была уничтожена Цитадель? Может, мы не являемся целью, а только Сфериды? Если мы, то зачем мне лететь? Ведь каждый флот, и каждый командующий понадобятся здесь. Если мы распылим силы – это будет ошибкой, в конце концов, планета Асвал достаточно оснащена, чтобы держать оборону.

НикМих горько усмехнулся и, подняв выше руку, показал Штраусу нечто небольшое блекло серого цвета:

- Ты не поверишь, - это камень. Нас атакуют камни, а точнее кристаллы. Думаю, это оружие… самонаводящееся, запрограммированное, - не знаю. Но кто стоит за этим оружием? Команда «Большой ноги» допустила ошибку, приняв это за обычное скопление астероидов, и потеряла время. И вдруг – мощнейший электрический разряд и точно в цель, - в силовые и навигационные центры флота. Они словно знали, куда бить. Кристаллы перегруппировались, деформировались, и возникла, как говорят наши аналитики, серия пьезоэлектрических эффектов невероятной мощности. Более того, по предварительным прикидкам, такое скопление кристаллов может создать пьезоразряд, способный уничтожить Землю.

Штраус зло захлопнул окно и провел ладонью по лбу. Земля очень давно не воевала у границ своей солнечной системы. Удачные сделки, политические союзы, маневры и дружба с Инсектиморфами позволяли веками избегать прямых столкновений. А сейчас кто-то пер напролом, не считаясь ни с чем.

- Почему все же к нам? Почему не только планета Сферидов? - упрямо повторил Карл, зная ответ и надеясь его не услышать.

- Все просчитано. Ты же знаешь принципы глобальной навигации. Так вот столкновение произошло в двухсотом секторе дальних пределов. Если бы кристаллы ушли к Сферидам, то даже при максимально возможной скорости передвижения, мы бы получили их сигнал существенно позже прибытия Масгрейва.

- Как быстро они будут здесь?

- Зависит от того, насколько их удалось задержать Инсектиморфам. Аналитический центр спасательных кораблей, выдал предполагаемую задержку в сорок часов. В лучшем случае.

- К черту все, Николай, я должен быть здесь. Надо подготовить все флоты, выйти им навстречу, тем более мы совершенно не знаем, что представляет собой наш враг. Надо продумать стратегию, тактику. Уходить к Пузырям, - адмирал, разволновавшись, использовал просторечное название союзнической расы Сферидов, – недопустимая роскошь!

Маршал хмуро и внимательно смотрел на мечущегося по кабинету Штрауса, понимая, что тому нужно дать время осмыслить всю эту кашу событий.

- Мы ничего не знаем о противнике, - с напором отчеканил адмирал, - ни его цель, ни его оружие, и у нас нет времени это выяснять, значит, нам остается только одно – скорость и сила огня.

Адмирал скользнул взглядом по стоящей на книжной полке у стены и ощерившейся тупыми отростками бронзовой фигурке, и болезненно поморщился. Год назад молодой и нахальный генерал-интендант вручил Штраусу на день рождения эту фигуру. У адмирала были все основания требовать на патрульные крейсера новые ионные, лазерные и плазменные пушки. Он их получил, а заодно и этого ежика, утыканного жерлами орудий с гордым названием «Крейсер мечты». Сейчас он бы не отказался от такого настоящего. Но его не было. В сердцах Штраус смахнул уродца с полки. Потом вздохнул и повернулся к терпеливо пережидавшему его метания маршалу.

- Карл, через десять минут соберется Координационный совет. Они будут в шоке. Начнется паника, споры, согласования, выработка консолидированного решения. Как только они соберутся, мне никто не позволит отдать тебе такой приказ, они будут считать каждую пушку. Но я, хочешь ты того или нет, отошлю тебя раньше, - и Арзов посмотрел на адмирала холодным серыми глазами с ясно читаемым выражением – «выбора нет».

– Скажу тебе больше. Центральный планетарный компьютер пока выдает один прогноз, - мы проиграем. И дело не в оружие. Предполагаемые мощи сопоставимы. Но мы будем безнадежно отставать в скорости обработки тактической информации. Масгрейв не обнаружил каналов связи, значит, мы не можем сбить их со следа, не можем внедрить самоконфигурирующиеся программы вирусы. С тобой или без тебя мы проигрываем.

Маршал встал и отошел вглубь комнаты, где были видны расположенные за спиной Арзова черные кристаллические соты, - хранилища всевозможной информации.

- А что тогда даст моя миссия? – с сомнением спросил Штраус.

- Может быть, плацдарм для мести, - зло усмехнулся Арзов. - Но это на самый крайний случай. Я думаю, помогая им, мы увеличиваем свои шансы. Может, их тактика с твоей огневой поддержкой сработает, и они помогут нам. В конце концов, поведение врага в разных планетарных системах, даст нам больше информации об их цели. Не знаю точно, но лишняя информация нам не повредит. И потом союзнические обязательства никто не отменял.

Карл опустил голову и обреченно махнул рукой:

- Я вылетаю сейчас же, Николай Михайлович, буду на орбите через 20 минут, и приступлю к выполнению задания. Но считаю необходимым сказать, что все это – детские игры – «сам погибай, а друга выручай». Сейчас мы должны думать только о выживании людей.

Штраус, резко развернувшись, вышел из комнаты, маршал проводил его задумчивым взглядом и внезапно в его памяти всплыл анекдот. Он ходил среди молодых языкастых офицеров интендантской службы, успешно совмещающих предпринимательскую деятельность и снабжение армии, с которыми вечно воевал принципиальный адмирал:

- Заметьте, насколько филигранно мне удалось накрыть противника, - частенько хвастался вернувшийся с учений Штраус.

- И где же вы его накрыли, - затаив дыхание, спрашивали курсанты.

- Да, буквально везде!

Только на эти филигранные способности Карла надеялся маршал Арзов.

Через минуту затянутый в матово-белый с синей флотской окантовкой гермокостюм, Штраус вбегал в хищно склоненную к земле и сияющую вдоль кормы фасеточными лампами ионных отражателей адмиральскую авиетку. После того, как люк автоматически задраился, авиетка приподнялась над землей и, выдвинув из-под брюха третий двухметровый киль, рванула вверх.

Адмирал смотрел вперед, но не видел ничего, ни пены облаков, разорванных тупым прозрачным носом его летательного аппарата, ни данных о полете, всплывающих перед ним на экранах датчиков. Он перебирал в уме военные компании, в которых ему приходилось участвовать, и незаметно для себя пришел к выводу, что, в общем-то, слава богу, что он так и не женился и не завел детей. Нужно было сосредоточиться. Сейчас…, еще минуту мыслей ни о чем, и он вынырнет, вернется к реальности… Чтоб ее – эту реальность! Куда и зачем он летит?!

Это было восхитительно. Северное сияние в полдень. Искрящееся, переливающееся нежными оттенками всех цветов радуги небо. Живое покрывало над летней зеленью и невесомыми туманными островками облаков. Смотри на него и наслаждайся, а больше ничего и не нужно. И он смотрел, бездумно, не отрывая глаз, сначала на небо невероятного цвета и света, а потом на то, как это сияние сгустилось и превратилось блистающее облако прямо над его головой. Безупречное, правильной округлой формы, чуть накренившееся, оно зависло над восхищенно замершими на улицах людьми, над авиетками, замедлившими свой полет, над стройными зданиями, потемневшими без закрытого солнца. Мгновение, и радужный молот устремился вниз. Легкий, он не сминал и не крушил ничего на своем пути, он пролетал насквозь, пронзая плоть этого города миллиардом искрящихся невидимых глазом снежинок. Боли не было, только потрясение. Долю секунды он видел рядом призрачную фигуру девушки в коротком сиреневом платье, успел поймать ее непонимающий взгляд и исчез, разлетелся вместе с ней на живые молекулы исчезающего города…

Харли неуклюже вывалился из сна, вытряхивая из сознания его кошмарные ошметки. Минутные погружения в сон должны были освежить и очистить его сознание, и он чувствовал, что силы и энергия к нему вернулись, но привкус кошмара, остался. Шел третий день безнадежной войны, и контр-адмирал Масгрейв жил и думал только маневрами, атаками и обороной. Но он знал, что кошмары, которые он не пережил в действительности появлялись из засевшего в глубине его сознания чувства вины. Он был виновен в том, что эта дрянь подобралась настолько быстро и близко к планете. Подобралась так, что никто этого не смог и понять. Все прогнозы оказались ошибочны, вместо расчетных сорока часов подготовки, они получили шесть. Никто не понял, чем грозит окутавшее атмосферу Земли тончайшее облако пыли. Разбросанные по солнечной системе ощерившиеся во все стороны флоты только казались надежной защитой. Где противник, куда собственно стрелять и двигаться? Маршалы, адмиралы и генералы метались как слепые котята, ожидая врага с любой стороны. Они понимали, что появление облака – рекогносцировка, мельчайшая искрящаяся пыль – разведка, способ получить информацию о планете и населении. Но когда миллиарды монокристаллов собрались вместе и в одно мгновение аннигилировали десятимиллионный город, причем между алмазным облаком и космосом не было обнаружено никаких сигналов связи, никаких признаков внешнего управления, стало ясно, что либо это сложнейшее запрограммированное оружие, либо враг во плоти.

Это было начало кровавого кошмара. Несколько кристаллических флотов противника, расположившиеся в солнечной системе, постоянно меняли свои конфигурации, направления соединений, образуя странные взаимосвязанные кристаллические скопления с непредсказуемыми свойствами. Смертельная алмазная пыль, имеющая плотность газа, кристаллические иглы, пробивающие на огромной скорости и силовую, и механическую защиту, электрические разряды, электромагнитные импульсы - всему этому кошмару еще можно было что-то противопоставить, но предсказать направление и мощь этих ударов было практически невозможно. Аналитические центры флотилий, обрабатывая информацию о маневрах и трансформации противника, пытаясь выдать минимальный тактический прогноз, безнадежно отставали и сжирали невероятное количество мощности, что отражалось на защитном поле кораблей и на их способности атаковать. И, главное, не ясна была цель агрессора. Если это и была война на уничтожение, то в извращенной форме. Направление, сила и способы атак постоянно менялись, кристаллы то наступали, то отправлялись на отдых, понежится на солнечном ветре без видимых причин.

Харли командовал флотским линкоровым соединением, действующим в сцепке с флотом адмирала Краузе, - этого принципиального немецкого сухаря, виртуозно владеющего выражениями «да», «нет», «так точно», обожающего полированные стальные поверхности, прямые углы и зияющую пустоту космического пространства. Он все знал, ни с кем своими размышлениями не делился и был неумолим в суждениях и действиях. Ему, конечно, не хватало гибкости, но если этот немецкий солдат взял след, то сбить его не могло ничто, а задержать только прямое попадание в голову снаряда из плазменной пушки.

С мягким, любящим философствовать и от души палить из орудий, австрийцем Карлом Штраусом Харли было бы приятнее работать, но он исчез в неизвестном направлении. Да и задача, которую поставили перед Краузе, ему соответствовала идеально – вцепиться в кристаллический хвост отдельного флота и любой ценой взять «языка» - мыслящую структуру противника. Алмазная пыль и простейшие кристаллические соединения, которые сыпались из космоса в тиражных количествах, способны были только к автоматическому принятию решения, подобно паразитам, стремящимся к теплу и еде. Аналитики утверждали, что интеллект врага растет в алгебраической прогрессии с увеличением массы соединения, и особенности его мышления напрямую зависят от структуры конструкции. Нужно было разбить или парализовать один из кристаллических конгламератов, высадить десант, сориентироваться на месте и захватить хотя бы несколько мыслящих образований.

Атака Краузе на флот противника ничем не кончилась. Под прикрытием плотного адмиральского огня Харли пошел на максимальное сближение, чтобы сбросить на врага роботов-дестроидов, способных пройти даже через вязкое поле электромагнитной защиты. Роботы ушли, но кристаллические иглы буквально искромсали ставшие легкой мишенью линкоры Харли. Соединение было сильно повреждено, вся его оставшаяся мощность могла работать только на регенерацию людей и восстановление фрегатов. Краузе, бросив своего истерзанного контр-адмирала, плясал вокруг непрерывно трансформирующегося противника. Помочь ему Масгрейв уже не мог, но из поступавших данных понял, что, несмотря на работу дестроидов, высадка десанта, состоявшего в основном из Инсектиморфов, захлебнулась, и адмирал должен был все начинать сначала.

За пять последних часов ремонт пострадавших фрегатов был практически закончен, санитарный монитор с условно погибшими, для восстановления которых требовалось синтезировать жизненно важные органы, отправлен на Землю, и с двумя третьими личного состава контр-адмирал Масгрейв мог попытаться догнать Краузе и вновь включится в охоту. Он вздохнул и полностью сконцентрировал внимание на сияющей алыми огнями фрегатов и штурмовых катеров объемной голографической проекции своего соединения.

- Контр-адмирал Харли Масгрейв, приказ переместится в сектор 345 планеты Марс и, используя все ресурсы и технические возможности предотвратить нападение на колонию Сферидов, сопровождаемых крейсерским соединением адмирала Штрауса.

Харли мгновенно мысленно транслировал приказ всем офицерам, командовавшим фрегатами и катерами, добавив от себя – «на предельной скорости» и «полная готовность к бою». Откинувшись в кресле, он настроился на восприятие информации, контролируя перестроение флота, почти ощущая мощные импульсы фотонных ускорителей, согласованное движение фрегатов и катеров. Сообщение о взявшемся неизвестно ниоткуда Штраусе и прямой приказ с Базы удивили Харли. Маршалы Координационного военного совета Земли напрямую к нему не обращались. Штаб, находясь на планете, постоянно менял дислокацию, а устойчивую и скоростную связь с полевыми командующими обеспечивала База, находящаяся на Луне. Харли улыбнулся, подумав о гигантской лунной станции связи. Еще пять лет назад сообщество историков, экологов и активистов культурологов выступало категорически против освоения Луны, считая ее последним нетронутым тотальной технологизацией оплотом природы и естественным памятником истории. Какая там природа и история гнездилась в пыльных и зияющих одиночеством лунных кратерах, Харли понять не мог, но мнение ученых вежливо уважал, что, видимо, делало и правительство, поскольку Луну не трогали.

Но однажды гордая Португалия заявила о желании приобрести три боевых крейсерских соединения. Действительно, у них образовалось три, обученных по национальной квоте контр-адмирала без флотов. А вот денег хватало только на два крейсера… с половиной. Генералы интендантской службы пожали плечами и продали… три. День торжественного старта был назначен, ленточка разрезана и, вспухнув фотонными ускорителями, крейсеры на первой космической скорости рванули от земли. Гравитация была преодолена, осталось орбитальное притяжение, и вдруг один из крейсеров замедлился, заковылял и стал безнадежно заваливаться на притягивающую его Луну. Позорный старт до глубины души возмутил совет Португалии, они пылали желанием разобраться, подозревали или диверсию, или махинацию. И не зря. Отправившаяся на Луну комиссия сделала потрясающий вывод. Крейсер был собран из ремонтного комплекта, которыми была завалена интендантская база на мысе Доброй надежды, и летать, естественно, не мог. На документах сдачи и приемки крейсеров стояли подписи несуществующих военноначальников, никто ничего не знал, поскольку в день сделки все уважаемые и уважающие себя люди были на межгалактическом многоборье. В самом крейсере обнаружили практически не идентифицируемых клонов. Португальцы задохнулись от возмущения, когда бойкие и технично умывшие руки генерал-интенданты предложили отправить клонов на пожизненное, а пока идет расследование подключить к этим двум оплывающим биомассам системы жизнеобеспечения. Пока шла вся это шумиха, поврежденный крейсер, следуя внутренней программе, инфильтрировался в Луну. Возиться с его транспортировкой никто не захотел, заставить было некого, поскольку виновных так и не нашли. С девственностью Луны было покончено, а вот третьего адмирала пришлось «прилунить» и сделать сухопутным. Сегодня вынесенная прямо в космос высокоскоростная португальская станция связи была настоящим спасением, удивительно, что кристаллы активно не атаковали ее.

Получив сигнал о готовности результатов пространственного сканирования противника при приближении к границе НОО-видимости, Харли движением руки отодвинул голографическое изображение своего флота и вывел голограмму диспозиции. Дело было плохо, у Штрауса был не флот, а только крейсерское соединение, практически, как и у Харли. Развернувшись в дрейфе, Штраус пытался закрыть собой шарообразно сцепленную колонию Сферидов. Представители этой уникальной расы и так внешне представляли собой плотные упругие, способные к различной деформации сферы, органического образования, а к тому же имели патологическую склонность сцепляться и образовывать округлые колонии. Интересно, что колония была способна практически автономно передвигаться по космосу.

Противник шел перпендикулярно, конусообразное жерло безжалостно указывало направление движения и цель - прорвать защиту и ударить в шар. Цель врага здесь была столь очевидной, что Харли сразу почувствовал бешеное возбуждение и отчетливо понял, что именно он должен будет сделать.

- Управление на меня. Следовать за ключевыми, - отдал он мысленный приказ, подтянул ближе пространственную голограмму своих кораблей и мягко поместил пальцы над пятью ведущими фрегатами. Он смещал их плотнее к флагманскому крейсеру, заставляя все соединение дрейфовать на полной скорости по окружности к противнику.

- Время подхода соединения Инсектиморфов – три минуты.

Это было сообщение Базы. Что ж прекрасно, охотники за головами уже близко, но начинать придется все-таки им со Штраусом. Харли был уверен, что у зальцбургского адмирала, рассредоточенного, лишенного возможности маневрировать и превращенного в живой щит, задача одна – максимально замедлить противника и лишить его боевой мощи. Поэтому он ударит по поверхности кристаллических конусов, стараясь снести все наросты, предназначенные для атаки и ускорения. Штраус отчаянно шел на сближение. Харли понимал, что такой близкий контакт позволит бить ионными зарядами максимальной концентрации, а потом, если враг не превратит фрегаты в решето, обрушить потоки роботов-дестроидов на кристаллические борта. Харли, двигаясь по окружности, видел, что он уже не успеет вклиниться, не попав под перекрестный огонь, и ему остается только стать вторым эшелоном живого щита. Но до этого….

- Активировать информационное зеркало. Подтвердить движение фрегатов на позиции заграждения.

Информационное зеркало было предназначено для дезинформации, создание временной иллюзии по конфигурации или перемещению имеющихся военных соединений. Сейчас контр-адмирал Кэмбелл хотел, чтобы противники были уверены – он в скоростном дрейфе, - торопится закрыть Пузырей.

Штраус успел-таки ударить первым, отчаянно расходуя мощь и боезапасы. Поверхность сцеплений противника сверкала и содрогалась от ударов, разлеталась алмазной пылью. Но кристаллическое скопление, уплотнившись, завибрировало. Сейчас, после перестроения, последует страшный удар по израсходовавшим мощность и беззащитным кораблям адмирала.

Движением пальцев Харли заставил фрегаты, замедлить движение и сгруппироваться еще плотнее вокруг флагманского крейсера. Они зависли в тридцати градусах от плоскости сражения, а противник должен был видеть, как они мчатся на помощь Штраусу.

- Всеми интегрированными и отдельными средствами ведения и обеспечения боя нанести фокусированный удар по командному и навигационному центру вражеской флотилии, - он мысленно указал фокус удара – центральный многогранник скопления. - Огонь.

Контр-адмирал мог ошибиться, командный и навигационный центр врага мог быть где угодно. Но не сегодня. Сегодня он был уверен в цели, и отчасти как следствие, в тактике противника, и словно с открытой книги с его структуры интуитивно считывал предназначения каждого ее элемента. Уже видя, как рвутся, словно картон, корабли Штрауса, контр-адмирал нанес мощнейший удар в центр. Содрогнувшись, многогранник развалился на несколько кусков, сочлененные с ним гигантские тетраэдры бешено завертелись. Все скопление безумно задергалось из стороны в сторону.

- Продолжить огонь от поверхности средств сопротивления эшелонировано с приоритетом на узлы сочленения и к командному центру флотилии. Занять позицию второго эшелона заграждения. Активировать спасательные маяки.

Возбуждение и боевой азарт не отпускали Харли. Желание искромсать эту кристаллическую дрянь оттесняло мысли о теряемой мощности и о тысячах спасательных коконах условнопогибших соединения Штрауса, которые сейчас полетят к их кораблям.

- Обеспечить огневую поддержку десанта Инсектиморфов.

Инсектиморфы, опережая приказ Базы, уже цеплялись своими странными, похожими на разветвленные антенны и постоянно вибрирующими кораблями за хаотично вращающиеся соединения вражеского флота. Охотники за головами прибыли.

- Штурмовым катерами – высадить десант. Вести ближний огонь. Максимальная огневая поддержка десанта.

Следом за четырехметровыми насекомыми, заливающими все пространство перед собой какой-то жуткой кислотой, двинулись здоровенные земные десантники. Вооруженные импульсными резаками и средствами наведения силового поля, они имели ту же задачу – уничтожение внутренних коммуникаций противника и захват обнаруженных автономных форм жизни. Харли напряженно следил за поступающей информацией и, не осознавая, одними губами напевал любимую трансгалактическую песенку.

«Только бы Карл остался жив» - внезапно мелькнула мысль.

Тем временем колония «Пузырей», гонимая солнечным ветром, полностью исчезла из НОО-видимости, медленно, но неотвратимо приближаясь к сражающейся Земле.
Маршал Арзов легким быстрым шагом вошел в главный бункер штаба военного совета и подошел к большому продолговатому столу, у которого сидели, стояли и переминались с ноги на ногу, командующие. Он был в расстегнутом голубом маршальском мундире, отороченном флюоресцирующей каймой глубокого темно-синего цвета. НикМих осмотрел нахохливших генералов, сунул руки в карманы и, как-то довольно хмыкнув, сообщил:

- Ну что же, господа, похоже, у нас появилась надежда задавить эту дрянь.

- Слава богу, - генерал-полковник Русланов флегматично ковырял ногти, - всю?

- Всю имеющуюся на данный момент. У разведки появились прогнозы?

Русланов покачал головой, из какого темного уголка вселенной вылез кристаллический разум, его разведывательным группам пока не удалось обнаружить.

- Штраус был прав, - проворчал Русланов, - когда говорил, что нужно работать над созданием одной ионной мега пушки, способной одним ударом с Земли разнести в пределах солнечной системы любого врага.

- Ее нет, - резко бросил НикМих, - придется действовать мозгами.

- И ими, конечно, станут «Пузыри»?

- Именно.

Только что получивший адмиральские нашивки, Харли Масгрейв с недоумение смотрел на вяло переругивающихся русских. Представителей военного генералитета было крайне мало, но даже присутствующие явно не понимали о чем идет речь. Около датчиков проекционного стола с непроницаемым лицом замер знакомый Харли адмирал Иссикава, рядом сидел полностью сосредоточенный на поступающей через личный коммутатор оперативной информации маршал Ливада.

- Так вот, господа, - Арзов быстро прошелся по комнате, - благодаря умелым и очень своевременным действиям адмирала Харли Масгрейва, кстати, не забудьте поздравить его с повышением, к нам в целости и сохранности была доставлена небольшая колония Сферидов, которые смогут решить нашу главную проблему – скоростной оценки оперативной тактики противника. Дело в том, что еще до атаки на Землю, я приказал флоту Карла Штрауса оказать союзническую помощь Сферидам, планету которых атаковал тот же противник. Ситуация у планеты Асва оказалась очень интересной…

Маршал НикМих замолк, словно обдумывая дальнейшие слова.

- Как дела у господина Штрауса, - обеспокоенно спросил генерал-лейтенант Гаолян.

- Не так хорошо, как хотелось, - мрачно ответил Арзов, - от сердца и легких магнитный импульс оставил только след на скафандре, сейчас сживляют оставшиеся ткани и синтезированные органы.

НикМих с расстроенным видом провел пальцами правой руки над бровью, а затем продолжил:

- Так вот, прибыв на место, адмирал Штраус выяснил, что Сфериды в прямое столкновение с кристаллами практически не вступали, и те и другие непрерывно маневрировали. Оказалось, что мышление у кристаллов и Пузырей обладает принципиальной схожестью. И те и другие способны мыслить колонией, причем, как известно, колония Пузырей представляет собой огромный интеллектуальный ресурс. И в зависимости от того как они соединились, какую структуру образовали, они думают, ощущают и действуют по-разному.

-Ну про Пузырей это давно известно, да и с кристаллами – это было рабочей версией, - опять проворчал Русланов, не оставляя в покое свои ногти.

- В результате, - не обратив внимание на Русланова, продолжил Арзов, - флот Штрауса провел пару удачных боев. Проанализировав их, и проконсультировавшись со Сферидами, адмирал принял решение составить из части флота конвой, возглавить его лично и сопроводить одну колонию союзников на Землю. Все дело в том, что колония, повторяя маневры противника, способна давать стопроцентно точные и развернутые прогнозы по тактике врагов, мощности и характеру огня, который будет использоваться.

- Как быстро они дают прогноз? – явно заинтересованный бросил Ливада.

- По нашим понятиям мгновенно.

Немногочисленный генералитет оживленно зашумел.

- Черт возьми, - подскочил Ливада и яростно хлопнул рукой по столу, - колония здесь, им надо немедленно выделить пространственную площадку и дистанционно подключать к самым горячим точкам. Сейчас у генерала Летте настоящая катастрофа, он полностью обескровлен. Эти твари ведут массированную атаку на Эйфелеву башню. Совершенно не понятно - какого дьявола им далась эта античная ржавчина?!

Все были возбуждены и встревожены, а на лице генерал-лейтенанта Гаоляна появилась такая глубокая озабоченность, что Харли предположил, что у того мелькнула мысль о Великой китайской стене. Перед глазами адмирала Масгрейва какое-то время стояла национальная гордость Китая, и он не сразу смог осмыслить услышанное:

- Неужели мы все-таки их раздавим?

Глядя на оживившихся военных, Харли постепенно начал понимать, что начиная с первого столкновения, с его ошибки, с пропущенного им нападения, в нем жила одна мысль - о поражении и смерти. И только желание отомстить за погибшего Евгения Рофельда, за приснившуюся в его кошмаре и обращенную в пыль растерянную девушку в сиреневом платье подстегнуло боевой азарт его последней яростной и столь удачной атаки. И сейчас, когда пришла мысль о победе, он почувствовал, как скопившаяся за эти дни мутная обреченность и чувство вины начинают рассеиваться. Надежда на победу появилась у всех и, похоже, он для этого тоже кое-что сделал.

- Координируем действия, - приказал Арзов, и командующие склонились у замигавшего проекционными изображениями стола.