Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук харьков 2003 1

1.2.6. Типология межкультурной коммуникации

Этот случай охватывает разного рода заимствования из других культур – в технике, идеологии, моде, питании, образе жизни и т.д., которые имеют место, вероятно, с момента зарождения разных культур. Культура_х может быть названа культурой-реципиентом, а культура_у – культурой-донором.

Было бы когнитивной метафорой говорить здесь о коммуникации: как было показано выше, коммуникация – это, во-первых, способность, присущая исключительно живым существам, а, во-вторых, ее суть состоит, прежде всего, в обмене информацией. Поэтому приведенный случай не может быть признан вариантом МКК и его правильнее было бы назвать межкультурной трансференцией¹ или межкультурным заимствованием.

Заимствование какого-либо инокультурного явления, правда, предполагает предыдущую интенсивную МКК и является в этом смысле ее следствием.

Особо массовый процесс заимствования, обусловленный нередко осознанием превосходства культуры-донора, в истории и культурологии иногда определяется как влияние, ср. следующее высказывание В. Ключевского:

“И прежде, в ХV-ХVІ вв., Россия была знакома с Западной Европой, вела с ней кое-какие дела, дипломатические и торговые, заимствовала плоды ее просвещения, призывала ее художников, мастеров, врачей, военных людей. Это было общение², а не влияние. Влияние наступает, когда общество, его воспринимающее, начинает сознавать превосходство среды или культуры влияющей и необходимость у нее учиться, нравственно ей подчиняться, заимствуя у нее не одни только житейские удобства, но и самые основы житейского порядка, взгляды, понятия, обычаи, общественные отношения” (КЛЮЧЕВСКИЙ 1998: 363)

Как видим, В. Ключевский исповедует довольно широкий подход к общению, возражения против которого уже выдвигались ранее.

Из сходных соображений вряд ли правомерно говорить и о коммуникации между культурами, хотя это выражение нередко можно встретить на страницах специальной литературы, ср. следующее высказывание о взаимоотношениях Германии и Португалии:

“Несмотря на то, что основной интерес к себе привлекали мировые державы, имеющие с Германией и Португалией общую границу, несмотря на отрицательное влияние географической удаленности и языковых барьеров, при ближайшем рассмотрении мы можем обнаружить удивительное разнообразие взаимоотношений между обоими государствами, межкультурную коммуникацию³, которая постоянно развивалась в ходе столетий и упрочилась сегодня” (EHRHARDT 1994: 19).

Если подобное употребление термина “межкультурная коммуникация” и оправдано, то также лишь метафорически (культура как “Коммуникант”).

Представляется, что и в этом случае мы имеем дело с более широким явлением, чем коммуникация. Он охватывает такие распространенные формы межкультурных контактов, как туризм, работа или учеба за границей, эмиграция и т.д. и является, пожалуй, наиболее частым истолкованием понятия МКК. Тем не менее, как легко убедиться, собственно МКК составляет лишь часть межкультурного взаимодействия этого рода, и использование термина “межкультурная коммуникация” в данном значении представляет собой не что иное, как метонимию (“часть за целое”). Подобные терминологические нюансы не являются, большей частью, столь уж важными, но если все же стремиться к точности, то для этого типа межкультурного взаимодействия можно было бы предложить термин межкультурное сосуществование.

Для теории МКК особый интерес представляет один из модусов этого сосуществования, а именно инокультурное существование (межкультурное взаимодействие, рассмотренное под углом зрения актанта, попавшего в чуждое культурное окружение).

Пример 3: Носитель культуры_х и носитель культуры_у сотрудничают в процессе осуществления той или иной деятельности (производство, коммерция, обучение и т.д.).

Здесь мы также имеем дело с явлением более широкого порядка, чем коммуникация. Данный тип межкультурного взаимодействия имеет крайне важное практическое значение и является излюбленным объектом изучения в интеркультуралистике. Исследователи, однако, не всегда четко проводят грань между собственно коммуникативным и деятельностным аспектами проблемы. Назвать эту разновидность межкультурного взаимодействия можно межкультурной деятельностью.

Этот тип МКК отсутствует в классификациях большинства авторов. Причиной этого является, очевидно, первоначальная ориентация теории МКК на устную, непосредственную коммуникацию (дискурс), о чем речь еще будет идти ниже. При этом он обладает наиболее глубокими традициями изучения – ведь сюда, в принципе, можно отнести значительную часть любой родноязычной филологии (за исключением современной литературной критики и т.п.).

Другой причиной недостаточного осознания межкультурных аспектов этой проблематики мог послужить псевдо-континуальный характер нации, который в действительности является дискретным, или, точнее говоря, дискретно-континуальным. Это можно заметить при любой смене поколений, но общим правилом является то, что чем дальше расположены друг от друга звенья цепи поколений, тем больше “межкультурных черт” принимает коммуникация между их представителями. Внешними признаками такого “очуждения” (см. ниже) соответствующего текста являются расходящиеся литературоведческие интерпретации, необходимость развернутых предисловий, аппарата комментариев и т.д.

В связи с тем, что в этом случае непосредственная коммуникация по понятным причинам невозможна (фактор Ситуация_х не совпадает с фактором Ситуация_у¹), речь здесь идет в основном о восприятии письменных (или зафиксированных каким-либо иным образом) текстов. Чтобы отграничить этот тип коммуникации от других разновидностей МКК, назовем его межпоколенной коммуникацией.

Определение этих типов МКК зависит от точки отсчета – что считать “культурой” и что – “субкультурой” или “супракультурой”.

На роль “нулевой величины” с наибольшими основаниями, вероятно, может претендовать уровень национальной культуры, хотя здесь и возникают известные проблемы с дефиницией “национального”. Подробное рассмотрение этой проблематики увело бы нас слишком далеко от непосредственной темы исследования, поэтому ограничимся основными параметрами понятия “нация”, которое мы хотим ввести аксиоматически на основании анализа многочисленной литературы по этому вопросу.

Нация представляет собой относительно крупную социальную группу (социум), которая в норме:

• 
  проживает (... проживала¹) на более или менее четко очерченной территории;
  
• 
  продолжительное время организована (... была организована) в одном государстве (единые системы управления, законодательства, транспорта, язык общения, внешнее и внутреннее признание и т.д.);
  
• 
  обладает выраженной культурной идентичностью.
  

Список этих признаков довольно обширен и относительно хорошо изучен. Обычно в него включают наличие эндо- и экзоэтнонима, действительное или мнимое общее происхождение, общие язык, религию, нравы и обычаи, фольклор, праздники, мифологию (включая героев и анти-героев, славные или трагические события), а иногда и даже общего врага (ср. (CLAESSENS 1973: 34-35)) и т.д..

Каждая национальная культура подразделяется на многие субкультуры – этнические, региональные, возрастные, профессиональные, по интересам и т.д. Коммуникацию между носителями подобных культур можно назвать межсубкультурной. С когнитивной точки зрения она вряд ли отличается от обычной интракультурной – общий национально-культурный багаж оказывается вполне достаточным для достижения взаимопонимания. Впрочем, это касается лишь т.н. инвольвированных (включенных) разновидностей коммуникации, а не обсервативных (см. ниже), имеющих место в ситуации, когда кто-либо непосвященный наблюдает общение представителей некоей субкультуры между собой (больной слышит разговор врачей, случайный свидетель – разговор преступников, взрослый читает молодежный журнал о рок-музыке и т.д.).

В остальном, проблемы здесь возникают главным образом в области прагматического (оценок, установок, предрассудков и т.п.) и прежде всего по линии Коммуникант_х – Коммуникант_у (дискриминация на основе этнических стереотипов, межпоколенные трения и т.д.).

По другую сторону национально-культурной оси располагается супранациональный уровень (пример (5.2.)). Общение между представителями разных супранациональных образований (например, между европейцем и латиноамериканцем, мусульманином и христианином или (в недалеком прошлом) жителем страны – члена восточного блока и жителем страны – члена НАТО¹) можно назвать межсупракультурной коммуникацией. Супракультурные свойства интересны тем, что могут одновременно входить в состав первичных, “глубинных” слоев соответствующих национальных культур – факт, который пока недооценивается в теории МКК.

Пример 6: Носитель культуры_х (или культуры_у) анализирует культуру_у с целью проникновения в ее сущностные и специфические черты.

Межкультурное взаимодействие, в особенности долговременное, как правило, стимулирует сравнение собственной и чужой культур, причем у участника такого взаимодействия нередко возникает желание поделиться результатами своих наблюдений с другими.

Контрастивное сравнение может быть направлено на познание как собственной, так и чужой культуры; один из членов сравнения способен уходить на задний план, становясь имплицитным; познание культуры может быть глубинным или поверхностным, профессиональным или любительским – короче говоря, этот фрагмент предметной области МКК является довольно обширным и расплывчатым.

Выделяются несколько типов подобного постижения своей или чужой разновидностей культуры:

• 
  поверхностное истолкование и прогнозирование происходящего в некоторой национальной культуре, чуждой для наблюдателя, находящее выражение в статьях международных корреспондентов, докладах дипломатов или секретных служб и т.д.;
  
• 
  публицистическая интерпретация недавнего прошлого или происходящего ныне в собственной культуре (например, в статьях известных корреспондентов, писателей и т.д.);
  
• 
  рефлексия задним числом по поводу протекавших длительное время межкультурных контактов, причем временная задержка может составлять годы и десятилетия (путевые заметки, мемуары);
  
• 
  специальный научный анализ в трудах историков, культурологов, философов (это направление обычно обозначается как “философия истории”) и т.д.;
  
• 
  реконструкция давно прошедших культурных состояний, что в случае собственной культуры часто означает пересечение с межпоколенной коммуникацией.
  

В зависимости от фактора Интенция и степени “научности” анализа можно разграничить (национально-) культурную инвестигацию и (национально-) культурную когницию, причем первый из них должен применяться для обозначения прикладных и публицистических опытов, а второй – для теоретических построений.

Для теории МКК интерес здесь представляют прежде всего описания действительно состоявшихся актов МКК, которые выступают в качестве материала, ценного своей аутентичностью и естественностью. Кроме того, рассыпанные по подобным трудам попытки национально-культурных обобщений, несмотря на нередкую их наивность и поверхностность, могут все же (с необходимой долей осторожности) использоваться для объективации тех или иных данных о глубинных чертах соответствующей национальной культуры¹.

Одним из самых специфических вариантов этого типа интеркультуралистики является национально-культурная имитация, к которой я отношу случаи неверного, искаженного изображения чужих культур в фильмах, книгах и т.д. (ср., например, сериал о Джеймсе Бонде, советские фильмы о разведчиках первых послевоенных лет и т.д.) и которую можно свести к формуле: Носитель культуры_х создает произведения о культуре_у, которую он не знает, для носителей культуры_х (нередко и других культур также). На сведущего реципиента они часто производят скорее комичный эффект. Вместе с тем, с точки зрения теории МКК подобные тексты или фильмы представляют определенный интерес, в частности, как примеры “кристаллизации” национальных и иных стереотипов.

Эта форма межкультурных контактов, как легко установить, тесно связана с только что рассмотренными национально-культурной когницией и инвестигацией, точнее говоря, они являются ее следствием. Особенность этой формы МКК состоит в том, что и Автор и Реципиент могут принадлежать к одной и той же культуре, что как будто противоречит основному критерию МКК. Все же мы считаем оправданным признать ее в качестве самостоятельного типа МКК, так как в начале соответствующей “текстообразующей” цепочки все равно располагаются “настоящие” межкультурные взаимодействия. В этом смысле ее, как, впрочем, и только что рассмотренные национально-культурные когницию, инвестигацию и имитацию, можно назвать вторичной МКК.

В зависимости от целевой группы получателей (фактор Коммуникант) и их Интенций возможно дальнейшее подразделение на профессиональную (пример (7.1.)) и на научно-популярную вторичную МКК (пример (7.2.)).

Под углом зрения коммуникативного фактора Тема эту разновидность коммуникации можно также назвать метакультурной коммуникацией.

Выше мы определили коммуникацию как разновидность осознанного (интенционального) процесса передачи/извлечения информации при помощи знаков. Последнее ограничение потребовалось в связи с тем, что существуют и другие формы информационного взаимодействия, которые не обязательно должны протекать на семиотической основе.

Здесь же следует добавить, что имеются виды коммуникации, которые хотя и реализуются через сообщения (тексты), но возникают не-интенционально (неосознанно). По параметру Интенция, таким образом, могут быть выделены интенциональная и не-интенциональная коммуникация, в том числе и МКК. Интенциональный означает в этом контексте не столько “по желанию”, сколько “осознанный”: интенциональные формы МКК характеризуются тем, что партнеры по коммуникации полностью осознают, что они имеют дело с иностранцем и могут соответствующим образом модифицировать свое коммуникативное поведение. Интенциональными в этом смысле являются, например, случаи непосредственной МКК, по крайней мере, после того как коммуниканты осознают принадлежность к различным культурам; интенциональным является также большинство метакультурных коммуникаций.

Среди интенциональных видов МКК особое место занимает экзокультурная МКК, к которой мы относим производство/восприятие текстов, предназначенных специально для использования за пределами собственной культуры (внешнеполитическая пропаганда, внешнеторговая реклама и т.д.).

Ее оппозитивным членом можно считать эндокультурную коммуникацию, т.е. производство/восприятие текстов, которые предполагается использовать внутри собственной культуры. Массив подобных текстов, естественно, несопоставимо больше, чем текстов для внешнего использования.

Вполне вероятной, однако, является ситуация, когда такие тексты попадают в руки представителей иных культур, что, в принципе, уже создает ситуацию МКК. Это, безусловно верно, но с одним ограничением – межкультурной такая коммуникация является лишь на одном из полюсов, а именно, на полюсе реципиента, что, как правило, не принимается во внимание.

Еще одной оппозицией, которая может оказаться полезной для подобных типов МКК, является уже затрагивавшееся противопоставление инвольвированная  обсервативная МКК. Один из наиболее важных различающих их признаков, можно определить как интерактивный потенциал коммуниканта, т.е. способность последнего влиять на ход общения. Обсервативная коммуникация преобладает, например, при национально-культурной инвестигации.

Пример 9: Носитель культуры_х общается устно с носителем культуры_у

9.1.: непосредственно на языке_у (предпосылка – знание языка_у);

9.2.: на языке_х (через переводчика).

Центральными для классификации этих видов МКК являются факторы Ситуация и Код. Как уже отмечалось, фактор Ситуация, в свою очередь, образуется из нескольких составляющих, наиболее важными из которых являются Время и Место коммуникации. Совпадение времени и места коммуникации для обеих сторон (т.е. Время_х = Время_у и Место_х = Место_у) создают конфигурацию, которую обычно называют face to face communication или непосредственной коммуникацией. С развитием техники пространственный компонент Ситуации постепенно теряет свое значение – вспомним бурное развитие телефонии, радио, телевидения, телеконференций, Интернета и других современных технологий связи, благодаря которым участники коммуникации могут разделяться тысячами километров, но находиться практически в одном и том же реальном времени.

Основными отличиями непосредственной коммуникации считаются спонтанность, эмоциональность, стилистическая необработанность, возможность обратной связи и автокорректур, значительная роль невербальных средств и т.д. За этим типом коммуникации в лингвистике в последние десятилетия закрепился термин “дискурс”. Сложилось даже самостоятельное направление дискурсивного (конверсационного) анализа, которое, кстати, оказало заметное влияние на исследования в области МКК. Соответствующую же форму непосредственной МКК можно назвать межкультурным дискурсом¹.

Для разграничения разновидностей МКК (9.1.) и (9.2.) потребуется включение в коммуникативную цепочку нового звена, а именно, Посредника или Транслятора, а также привлечение фактора Код. Звено Посредник должно было бы занять в нашей схеме акта МКК место посередине – причем с тем же набором коммуникативных факторов, что и другие его участники (Мотивация, Интенция и т.д.), но с двумя важными отличиями: Посредник располагает обоими Кодами – Кодом_х и Кодом_у, а Текст, который до него именовался Текстом_х, становится после него Текстом_у.

Коммуникацию, для успешного протекания которой требуется вмешательство Посредника (Транслятора), можно назвать опосредованной МКК. Если же Коммуникант_у располагает знаниями Кода_х (Языка_х), то МКК является прямой.

С точки зрения фактора Код вышеназванные типы МКК могут быть определены и как двуязычная/одноязычная (интерлингвальная/монолингвальная) МКК. Против ожидания, эти термины не очень употребительны даже в лингвистике, а объем их понятия нельзя считать до конца определенным. Не ясным остается, в частности, относятся ли к межъязыковой коммуникации только те случаи, когда в общении используются два языка (узкое понимание) или также таковые, при которых применяется лишь один язык, но являющийся для одного из партнеров по коммуникации чужим (широкое понимание), ср.:

“К межъязыковой коммуникации относятся различные степени естественного и искусственного поли- и билингвизма, а также все виды, формы и жанры перевода” (КОПАНЕВ, БЕЕР 1986: 7).

Эта интерпретация межъязыковой коммуникации представляется не вполне удачной, так как в ней смешиваются уровни билингвизма и перевода, но она хорошо иллюстрирует упомянутую выше проблему определения межъязыковой коммуникации. Мы придерживаемся мнения, что расширенное толкование понятия “межъязыковая коммуникация” все же возможно, учитывая, что специфика иностранного языка как раз и проистекает из его привязки к родному языку обучаемого (пользователя) и что межъязыковая “коммуникация” происходит как бы в голове билингва. Различные варианты межъязыковой МКК можно обозначить соответственно как эксплицитно и имплицитно межъязыковую МКК.

Случай (10) представляет собой, как было только что показано, составную часть опосредованной МКК, а иногда и ее необходимое условие. В принципе, эту деятельность вряд ли можно признать самостоятельным видом МКК, так как в идеале речь здесь должна идти о процессе своеобразного “перекодирования”, как это, например, происходит при преобразовании компьютерного файла из одного формата в другой. В реальности, однако, эта процедура выглядит гораздо сложнее, потому что необходимо нейтрализовать не только несовпадения между двумя языковыми Кодами, но и расхождения между другими коммуникативными факторами¹. Кроме того, в первой фазе своей деятельности (восприятие дискурса/текста) переводчик сам выступает в роли культурно-обусловленного реципиента, а во второй фазе он должен учесть культурную обусловленность адресатов перевода.

В связи с тем, что в теории перевода для данного вида деятельности все более распространяется термин “трансляция” (ср. (REIß, VERMEER 1984)), в нашей типологии целесообразно использовать его дериват межкультурная трансляция.

Пример 11: Носитель культуры_х взаимодействует с письменным текстом культуры_х

11.1.: в модифицированной форме (ср. (10));

11.2.: в оригинале (ср. (9.1)).

Общее отличие этого типа МКК от межкультурного дискурса состоит в том, что место и время производства Текста не совпадают со временем и местом его рецепции. Поэтому он может быть назван МКК с пространственным и временным смещением или дистантной МКК. Другие различия затрагивают фактор Канал, а также некоторые стилистические особенности (ср. пример (9)).

Пример (11.1.) интересен тем, что практически не распознается большинством теоретиков как один из видов МКК. Вместе с тем он, вне всякого сомнения, может считаться “полноправным” типом МКК, а именно опосредованной, (эксплицитно) межъязыковой МКК.

Пример 12: Носители культуры_х и носители культуры_у избавляются от взаимных предрассудков и стереотипов, проникаются доверием друг к другу, учатся с пониманием относиться к ценностям, отличным от своих собственных, и т.д.

12.1.: в прямой коммуникации друг с другом

12.2.: на специально организованных занятиях.

Для этой разновидности МКК довольно трудно найти какое-либо русское или украинское обозначение, в отличие от немецкого языка, где существует слово Verständigung. Его наиболее точным соответствием будет, очевидно, выражение достижение взаимопонимания.

Задача достижения взаимопонимания является особенно актуальной для народов, между которыми в силу тех или иных причин сложились напряженные взаимоотношения. В недавней истории можно отметить целые периоды, проходившие под знаком этой задачи – например, “разрядку” 70-х годов, горбачевскую перестройку (одним из элементов которой была, как известно, концепция “общеевропейского дома”). Справедливости ради следует сказать, что решалась эта задача в основном политиками и дипломатами, а также обслуживавшими их пропагандистскими аппаратами. Вместе с тем были и отдельные попытки общественности подключиться к ее решению – вспомним т.н. “народную дипломатию” или популярные одно время “телемосты”. Представляется, что именно они подпадают под пункт (12.1).

Несмотря на очевидную важность для судеб человечества, данному типу межкультурного взаимодействия за редкими исключениями (ср. (HEXELSCHNEIDER 1987: 265)) пока не уделялось заметного внимания в теории МКК. Впрочем, это наблюдение относится лишь к достижению взаимопонимания между представителями разных государств (блоков государств) – т.е. к МКК на уровне национальных (супранациональных) культур. Конфликты и трения существуют, однако, и на субкультурном уровне (например, между отдельными этносами, проживающими в одном государстве). Этот тип МКК привлек к себе гораздо больший теоретический и практический интерес, по крайней мере в ФРГ: здесь сложилось даже целое направление межкультурной педагогики (межкультурного воспитания) (BREDELLA, CHRIST 1995; AUERNHEIMER 1990; NIEKE 1995), поставивших перед собой задачу противодействовать возникновению подобных конфликтов путем специально организованного обучения (ср. (12.2)).

Интересно, что существуют попытки представить указанный тип МКК в качестве родового понятия (понятия наиболее высокого уровня) для всей интеркультуралистики, ср.:

“Уже сама идея межкультурного обучения свидетельствует о том, что встречи и коммуникация с другими людьми не могут успешно (...) протекать без обоюдного обучения. Межкультурное обучение может рассматриваться в связи с этим как родовое понятие для иных понятий сходного значения – таких, как межкультурная встреча, межкультурная компетенция, межкультурная коммуникация¹ и т.д.” (KAIKKONEN 1997: 78).

Признавая важность межкультурного обучения, с этим высказыванием все же трудно согласиться, так как оно означает примерно то же самое, что и утверждение “Обучение езде на автомобиле является родовым понятием для езды на автомобиле”.

Пример 13: Носители культуры_х и носители культуры_у взаимодействуют для решения задач супракультурного уровня.

Как явствует уже из самого подзаголовка, решающим для выделения этого типа МКК является фактор Интенция (Цель деятельности). Уже неоднократно отмечалось, что число проблем, требующих для своего решения международного сотрудничества, постоянно растет: сохранение мира, защита прав человека и национальных меньшинств, борьба с международной преступностью, защита окружающей среды и т.д. Вспомним также все повышающиеся затраты на разработку новых промышленных продуктов и технологий, реализацию крупных исследовательских проектов вроде освоения космоса и термоядерной энергии, разработки вакцины против СПИДа, и т.д. Можно ожидать, что количество таких проблем в будущем возрастет еще больше.

Эта тенденция побудила некоторых авторов отграничить особый тип МКК – а именно, транскультурную коммуникацию (HINNENKAMP 1994b: 4; REIMANN 1992). Трудно судить, насколько она отличается от “обычной” МКК. Вероятно, одно из немногих отличий состоит в том, что наличие общих целей облегчает взаимопонимание между участниками деятельности.
* *

*
Подводя краткие итоги этого раздела, заметим, что рассмотренные примеры не исчерпывают всей палитры МКК, но на их основе уже возможно определить ядро предметной области МКК – собственно межкультурную коммуникацию и ее основные разновидности. К этому ядру, на наш взгляд, должны быть отнесены прежде всего межкультурный дискурс (пример (9)), дистантная МКК (пример (11)), а также, в некоторой степени, обсервативная МКК (пример (8)) на уровне национальных культур.

Другие представители предметной области МКК представляют собой либо их следствие (межкультурное заимствование, вторичная МКК, национально-культурная когниция), либо составную часть (межкультурная трансляция), либо внешнее обрамление (межкультурная деятельность, межкультурное сосуществование), либо предпосылку (межкультурное обучение), либо цель (достижение межкультурного взаимопонимания) – при этом, разумеется, необходимо учитывать диалектические взаимосвязи между этими составляющими предметной области МКК. Все иные случаи охватывают различные подвиды МКК.

Коммуникативное ядро этой области и образует собственно предмет теории МКК, хотя обращение к смежной проблематике в практических исследованиях МКК, очевидно, неизбежно. Вопрос о том, в какой степени это должно происходить, остается, правда, пока открытым.