48
АЦУО НАКАДЗАВА. ДРЕВНЯЯ РУСЬ И ЕЕ ОКРЕСТНОСТИ
и докончали есмь
миръ вѣчныи
и хресть целовали.
что нашихъ
погостовъ новгородских
воды и землѣ и ловищъ.
а розводъ
и межя: от моря река Сестрея...
[ГВНП, 1949: С. 67–68]
есмя
и водѣ учинили роздѣль, кому
чим владѣти, и грамоты есмя пописа-
ли и попечатали
Вполне возможно, что ранний список Ореховецкого договора находился
в распоряжении автора «Рукописания». Может быть, это
был оригинальный
список договора, поскольку автор мог прибавить фразу «грамоты есмя по-
писали и попечатали» ([10]) (только не ясен источник этой фразы) от того,
что он сам видел грамоту с подписью и печатью. Ведь еще не прошло столетия
со времен заключения договора.
Обратим внимание на вторую половину текста ([14]–[23]), которая охваты-
вает период со «второго подхода» Магнуса до его принятия монашества в мо-
настыре «Святаго Спаса». Сразу видно, что манера
повествования отличается
от первой половины памятника. Изложение, приобретая автобиографический
характер, становится более конкретным и подробным.
Необходимо отметить, что ни в
русских летописях, ни в других письмен-
ных источниках Древней Руси не встречается целый ряд сведений,
касающихся
личной участи шведского короля, какие сообщены в «Рукописании». Откуда
все эти сообщения были собраны и как они были переделаны в автобиографи-
ческий рассказ?
Обратимся к ст. [14]–[17], которые несколько подробнее рассказывают
о втором походе Магнуса, будто бы совершившемся через год («за один год»),
т. е. в 1349 или 1350 г. Нет никакого упоминания об этом втором походе ни
в русских летописях, ни в шведских источниках. И по вопросу о достоверности
этих сведений есть разногласия среди исследователей.
Если рассмотреть этот вопрос с источниковедческой точки зрения, то нельзя
не упомянуть один интересный источник этих сведений. Как подробно изучено
датским исследователем Дж. Линдом, в Новгородской четвертой летописи (да-
лее
Н4) (и отчасти в Софийской первой летописи) содержится намного больше
сведений о новгородско-шведском конфликте 1348–1350 гг., чем в
H1 [Lind,
1988: S. 249–272]. Сличение этих двух текстов показывает, что,
хотя в основе
Н4 лежит текст
Н1, но
Н4 значительно дополнена новыми материалами. При-
ведем некоторые примеры (курсив — чтения в
Н4, не находящие соответствие
в
Н1): «прислаша Магнушь король свѣискыи послы черьныци к Новугороду...
А
с ними 400 рати. И избиша нѣмѣць 500, в канун Бориса и Глѣба, а иных из-
нимаша,
а переветников казниша, а новгородчов 3 человѣки убиша, а бои бысть
на Жабцѣ полѣ» [ПСРЛ, Т. 4, Ч. 1, Вып. 1, 1915: С. 278].
Как видно, материалы эти уточняют изложение посредством включения
новой информации и цифр. Они должны были быть какими-то записками лето-
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ «РУКОПИСАНИЯ МАГНУША»
49
писного типа, содержащими подробности происшествий местного характера.
История русских летописей показывает, что
Н4 была
составлена во второй по-
ловине 20-х годов XV в. [Бобров, 1996: С. 23], так что во время создания «Руко-
писания» эти материалы ждали своего часа где-то в новгородском хранилище,
и были использованы для создания
Н4 лишь впоследствии.
Для нас интересны эти дополнительные материалы, потому что в них обна-
руживается возможный источник для ст. [14]–[17]. Начало пришествия короля
в Новгородскую землю сообщается в двух летописях.
Достарыңызбен бөлісу: