Душегубы: дубль третий
А.Калько, г. Москва
Немыслимо представить, чтобы композитор, художник, режиссер использовали для реализации творческих своих амбиций шарлатанские средства «интеллектуального недоумка», «морального безумца» (Бернард Шоу) вроде резать, жечь, мучить, убивать (пусть даже и «не человекообразных»). Это была бы сфера не культуры и искусства, а психологии, патологических болезней, компетенция правоохранительных и медицинских организаций. «Мудрецы животных не убивают», писал благочестивый Порфирий (ок. 233–304).
Несмотря на эту очевидность — кино, театр, художественные выставки, эстрада, цирк, прочие культурные «увеселительные» заведения и вертепы давно представляют ритуальный алтарь для приношения жертвы! Нет, не ради языческих богов и дикой сладострастной садомазохистской страсти неуемной охотничьей братвы, так называемых, «любителей природы»; не во имя псевдо-ученых кровожадных экспериментов «ученого мясника института» или «ученого экзекутора» (вивисектора); не во благо красочных декоративных безжизненных ухоженных газонов под присмотром «природоохранников». А во имя Искусственно выработанной мудрости — ИСКУССТВА!»
Вспомним, на экспозиции фотонатюрмортов Наталии Эденмонт демонстрировались специально отрезанные головы кроликов, мышей. Творческие легенды кино Сергей Эйзенштейн («Стачка», «Октябрь»), Сергей Бондарчук («Война и мир»); Андрей Тарковский («Андрей Рублев», «Сталкер»), а также примкнувшие современники Владимир Хотиненко («1612»), Виталий Лукин («Прорыв») и т. д. — либо терзали, травили, морили голодом, натравливали друг на друга чешуйчатых, пернатых, четвероногих, либо выжигали, вытаптывали растительность в заповедных и природоохранных зонах. Не исключение, театральные постановки — «Мисс Жюли» Андрона Кончаловского; «Федра. Золотой колос» Жолдока и пр.
Экофилософ, Нобелевский лауреат Мира 1952 года Альберт Швейцер (1875–1965) писал: «человек будет этичен только тогда, когда станет уважать жизнь любого существа».
А как же иначе? Кто может беспричинно раздавить на асфальте муравья, препотешно прихлопнуть в автобусе пчелку, грозно замахнуться палкой на собаку или бросить каменюку в ворону на радость «праздной» благосытной любопытной толпе, с младенчества привыкшей к словам «удавить», «заколоть», «застрелить», глядеть на бойню собак, истязание кошек, стрелять из рогатки в ворон, голубей, самим отрывать крылышки у бабочек, лапки у букашек-таракашек, — тот способен, закаленный скотобойней, преспокойненько изнасиловать и с легкостью ударить себе подобного.
Разве не сталкивались, когда вас — двуногого прямоходящего «отблеска бога», «царя мироздания» (М. Голдштейн) оскорбляют и унижают не «автоматы», запрограммированные существа, лишенные индивидуальности и чувства, как определил животных французский математик Рене Декарт, а разумный духовно-нравственный «венец творения»? В чем же ваше отличие от «тупой и бессмысленной твари», если над вами мелкий чинуша может произвести опыт-проверку, «в результате которой человек может либо выстоять, либо сломаться»?
«О величии нации и ее моральном (нравственном) прогрессе можно судить по тому, как ее представители обращаются с животными», говорил Мохандас Карамчанд (Махатма) Ганди (1869–1948).
Воистину, так! Журнал «3нание-сила» в минувшем году писал о малолетних преступниках, которые «воровали колхозных лошадей «...», обливали керосином и поджигали». Не исключаю, аморальный свой поступок шалуны оправдывали усердным подражанием кумиру. Самотейкин (помощник Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева) рассказывал, по воспоминаниям писателя Станислава Куняева на страницах «Литературной России», что на съемках фильма «Андрей Рублев» режиссер дал установку поймать корову, облить бензином и поджечь, «чтобы передать колорит эпохи», «расширить эстетическую реальность». Между прочим, «у Тарковского были еще кадры, в которых лошадей с колоколен сбрасывали».
Самотейкин рассказывал Станиславу Куняеву так: «Была ли сожжена корова? Конечно, была. Я сам занимался этой историей, жалобы получал, гасил недовольство, усилия прилагал, чтобы в газеты история не попала... А у Тарковского были ещё кадры, в которых лошадей с колокольни сбрасывали... Для того чтобы передать колорит эпохи. Ну, лошади, конечно, и ноги ломали... правда, эти кадры в картину не вошли. То ли сам режиссёр не решился, то ли отсоветовали ему...»
«Человек, не возносись над животными: они безгрешны, — предупреждал великий Ф.М. Достоевский (XIX в.), — а ты со всем своим величием гноишь землю своим появлением на ней и след свой гнойный оставляешь после себя».
Животные нас кормят, поят, обувают, одевают, развлекают, охраняют, отдают свою жизнь, ничего не требуя взамен! А «проповедник нравственных норм, принципов морали» демонстрирует кровавую оргию разгулявшейся ненасытной смерти. Не той — мифической с острой и длинной косой за плечами (нет, невидимую бестелесную Ее боятся). Но реальную Смерть — тонкую, мятущуюся, загадочную, с извилиной в голове. Именно такая Она волновала «всепланетного тирана», оправдывающего терзание голубя («Слуга государев» Олега Ряскова) тезисом о господстве человека над всякой тварью!
Не ведает «властелин Природы», «повелитель чужих Жизней», возомнив себя чуть ли не богом, что согласно древним и полным из существующих христианских текстов (Манускрипты Оусли), использовавшиеся в первой христианской церкви Иерусалима, ранее известные как «Евангелие для иудеев» или «Назарейское Евангелие», ныне как «Евангелие Двенадцати апостолов», — Иисус строго предупреждал: «Горе тому, кто травит и убивает создания Божий! Да, горе охотникам, ибо они станут добычей».
Обывателю, который истреблял бы «жуткое количество чаек» (Е. Цымбал), заморил чешуйчатых, что «протухло две машины живой форели» (М. Чугунова), а потом ловил в Эстонии сорок, занесенных в Красную книгу «Сталкер» Андрея Тарковского), специалисты заслуженно поставили бы диагноз шизофрения, белая горячка! Но в искусстве это...
О, лопочут культурологи и искусствоведы, это стиль работы, индивидуальная эстетика, умение взбудоражить общество, прославить собственное эго, эпатаж! Короче, это «интеллектуальное напряжение».
Куда же подевалась совесть — категория, открытая еще в Средневековую эпоху? Или она не мобилизует, не помогает завоевать НАГРАДУ? Ассистент режиссера фильма «Четыре таксиста и собака -1» (реж. Федор Попов) самоотверженно прятала от режиссера утку-дублера, чтобы обошлись одним убийством утки-актрисы. На съемках короткометражки «Колодец» (киностудия «Свет») жалостливые девочки-кинологи смазывали котят вазелином для имитации, чтобы только не топить их в Волге. Что это — «принципиально иные ценностные ориентиры», «сеятеля духовных истин» добра, сострадания и милосердия?
Английский писатель Джордж Бернард Шоу предупреждал, что нельзя искать знания преступными способами, точно так же, как нельзя добывать деньги преступными способами; кто намеренно выбирает такие способы, не только моральный, но и умственный урод!
Если так важно снять натуралистичное кино, утверждающее «новую систему эстетических представлений», почему бы ради «достоверности исторического колорита» не укокошить на съемочной площадке народного артиста? КИНОИСКУССТВО обогатилось бы деталями реальной смерти благодаря «способу восстановления, воссоздания жизни» (А. Тарковский).
«Сварив свою мать живьем, чтобы выяснить при какой температуре она скончается, можно очень обогатить свои знания; но люди, забывающие о том, что есть вещи, которые просто не позволено знать, не могут безнаказанно гулять по свету», иронизировал Джордж Бернард Шоу над теми, кто окончательно замордовал свою совесть.
Человек по-настоящему начинает ценить ЖИЗНЬ, когда неумолимая смерть с длинной и острой косой за плечами стоит у его изголовья. Только на смертном одре этот «венец творения», «центр Вселенной» начинает ценить ЖИЗНЬ в каждом листике, в каждом крике птицы, в каждой букашке-таракашке! Только в предсмертном ужасе он искренне кается в грехах и слезно просит прощения у неба, Бога, ближнего своего. А до этого глубокомысленно размышляет о смысле своего существования, спорит о добре и зле, восхищается красотой в природе, искусстве, человеке — и убивает, убивает животных или потворствует этому. К примеру, одряхлевший Иван Тургенев каялся на смертном одре в убийстве вальдшнепов, тетеревов, дупелей, куропаток, перепелов, коростелей, уток, гаршнепов, куликов и пр. А ведь однажды, опьяненный жаждой крови животного, спутал человека с дичью. И выстрелил. К счастью, не убил женщину, собиравшую коноплю. Но дробь, как памятку, оставил в теле.
Достарыңызбен бөлісу: |