Н.М. Ким ОЦЕНОЧНЫЙ СМЫСЛ ВЫСКАЗЫВАНИЙ

Количественная оценка может быть выражена при помощи имен числительных как имплицитный коммуникативный смысл высказывания или его части, содержащей имя числительное. В процессе соотнесения в сознании коммуникантов эксплицитного коммуникативного смысла высказывания, в создании которого принимают участие имена числительные в определенно-количественных или определенно-порядковых значениях, с коммуникативно значимыми условиями речевого акта (в частности, количественными пресуппозициями), возникает имплицитный оценочно-количественный смысл.

Рассмотрим пример: Один помещик, зазвав к себе своего старого друга, велел подать полубутылку старого цимлянского…

– Ну, как ты находишь вино? – спросил он у друга, когда вино было выпито. – Каков букет, какова крепость? Сейчас видно, что ему 50 лет…

– Да, согласился приятель, косясь на полубутылку, – только оно слишком мало для своих лет. (Чехов).

Эксплицитная информативная семантика высказывания Сейчас видно, что ему 50 лет обусловлена лексико-грамматическим наполнением его синтаксической модели и включает определенно-количественное значение имени числительного пятьдесят - «количество пятьдесят». Имплицитная семантика данного высказывания, его скрытое информативное содержание, предназначенное для сообщения, представляет количественно-оценочный смысл «много», выраженный частью высказывания с именем числительным. Вывод имплицитного количественно-оценочного смысла осуществляется в результате соотношения эксплицитной информативной семантики («количество 50») с предварительными, фоновыми знаниями коммуникантов о том, что 50 лет – длительный срок выдержки шампанского. Такие знания, знания стереотипов, входят в семантическую структуру оценки в качестве имплицитной составляющей [1, 47]. Модальная рамка высказывания при этом имеет вид: «50 лет, и говорящий считает, что это много».

Имплицитный количественно-оценочный смысл выражается в высказываниях с именами числительными с опорой на самые различные количественные представления, возникающие у носителей языка в ходе познания и осмысления количественной определенности бытия. Такие знания могут касаться различных аспектов количественных характеристик явлений и отношений, существующих в объективной действительности.

Как различительный фактор в процессе порождения и восприятия имплицитного смысла экзистенциальная пресуппозиция в своих трех разновидностях (собственно экзистенциальная, прагматическая и коммуникативная) – это актуальные для момента речи невербализованные в высказывании экстралингвистические знания коммуникантов, вовлекаемые в импликативные отношения с эксплицитным смыслом с целью выражения говорящим и восприятия слушающим имплицитного смысла, или имплицитной информативной семантики [3, 14].

Актуальными в момент общения экстралингвистическими знаниями коммуникантов, в частности знаниями об оценочной шкале и стереотипе, которые обусловливают порождение и восприятие имплицитного оценочного смысла, могут быть самые различные представления.

1. Представления о пространственных отношениях:

а) – Хорошо здесь жить. Только странно, вокзал железной дороги в 20 верстах (Чехов).

б)…Отдайте злополучные заметки Петербуржцу. За 700 верст живет от места происшествия, но не напишет хуже (Чехов).

в) – Уже 6 лет, как на нашей земле запрещена охота.

– Жаль, – вздохнул я, – Грустно тем более, что мы проехали 15 верст (Чехов).

Имплицитное информативное содержание данных высказываний (количественно-оценочный смысл) возникает в результате установления импликативных отношений, логической связи между имплицитным денотативно-коммуникативным смыслом (он выражается на поверхностном уровне семантической структуры высказывания, имя числительное реализует определенно-количественное значение количество 20, количество 700, количество 15) и имплицитным пресуппозиционным смыслом – денотативным содержанием пресуппозиций (количественными знаниями, присутствующими в языковом сознании коммуникантов, о том, что 20 верст, 700 верст, 15 верст – это в каждом конкретном случае значительное расстояние).

2. Представление о количестве времени.

В связи с этим оценку получает возраст и прожитое время, время какой-либо деятельности, время, потраченное на что-либо и пр.

Одно из свойств оценочной шкалы – неопределенность. Проблему неопределенности шкалы обычно связывают с проблемой «размытых множеств» и с понятием «размытой переменной». Так, для размытой переменной «возраст» значениями могут быть выражения: юный, молодой, немолодой, пожилой, старый. Для переменный «возраст» (это основная, базовая переменная для серии «молодость», «старость» и т.п.), значения могут быть названы числительными, от 0 и до 100 с небольшим для человека. В рамках этой переменной оценка «незначительное количество лет» или «значительное количество лет» может интерпретироваться на шкале «размытого ограничения» [1, 53]. Сравните 2 высказывания, в которых оценка возраста как значительного дается двум разным количествам лет:

1) Вы привыкли видеть меня девочкой… Мне 20 лет! (Чехов). Модальная рамка оценки: «Мне 20 лет, и говорящий считает, что это много».

2) Мне 50 лет. Поздно менять свою жизнь (Чехов). Модальная рамка оценки высказывания: «Мне 50 лет, и говорящий считает, что это много».

Оценка приблизительно одного и того же возраста как значительного или незначительного дается в зависимость от аспекта его характеристики. Оценка возраста в физиологическом аспекте опирается на представление о средней продолжительности жизни, о физиологических возрастных проявлениях.

Сравните: Несмотря на свои 26 лет, он пухл, тяжел и страдает одышкой…; Ему было более 25 лет. Но на его круглом, сытом лице почему-то еще не показывалась растительность…(Чехов). Оценочные модальные рамки высказываний: Несмотря на свои 26 лет, и говорящий считает, что это мало; Ему было более 25 лет, и говорящий считает, что это много.

Оценка возраста в социальном аспекте – это, например, оценка времени вступлении в брак.

а) – А хорошо бы их поженить, – тихо сказала мне директорша… – Ему давно уже за 40, а ей 30… – пояснила свою мысль директорша… (Чехов).

б) – Как же это такое, батюшки, – говорила она, – уже 28 годочек пошел, а он все холостой разгуливает (Чехов).

в) Меня выдали замуж, когда мне было 18 лет…(Чехов).

г) – Ведь ей уже 24-й год, пора о себе серьезно подумать… Замуж нужно (Чехов).

Различающиеся количественно-оценочные характеристики возраста могут быть обусловлены прагматическими факторами: социально-ролевым статусом, полом, социальным положением, ситуацией и пр. Между мужьями находился акцизный Кирилл Петрович Шаликов, существо пьяное, узкое и злое, с большой стриженой головой и с жирными отвислыми губами.

– Глядеть противно! – бормотал он. – Скоро уже 40 лет, а тоже, поди ты, напудрилась, завилась, корсет надела…

– Погоди, я покажу тебе, как блаженно улыбаться! – бормотал он. – Ты не институтка, не девочка. Старая рожа должна понимать, что она рожа! (Чехов).

Авторская объективная характеристика возраста – «лет 30». Оценка мужа, «существа пьяного, узкого и злого» – «уже сорок лет», «старая рожа», обусловлена прагматически.

Возраст как значительный или незначительный в социальном аспекте оценивается с учетом общественного положения, социальных достижений:

[Треплев]: Сорок лет ему еще не скоро, но он уже знаменит (Чайка). Был я богат, как братья, но теперь я нищий. В годы увлечений я ухлопал и свое состояние и женино – массу чужих денег. Мне теперь 42 года, старость на носу, а я бесприютен, как собака, которая отстала ночью от обоза (Чехов). Оценка опирается на представление о 40 годах как времени окончательного становления, с этой точки зрения 40 лет – это много. В физиологическом аспекте приблизительно такое же количество лет может оцениваться как незначительное; Умер он от алкоголя и добрых приятелей... Неразумение, небрежность, халатное отношение к жизни своей и чужой – вот от чего он умер 37 лет от роду (Чехов).

Таким образом, один и тот же возраст в разных аспектах может оцениваться различно. Сравните, например, также оценку возраста домовладельца и бродяги: Николай Ильич Беляев, петербуржский домовладелец, бывающий часто на скачках, человек молодой, лет 32, упитанный, розовый…; Усы еле пробиваются, хотя бродяга уже перевалил за 30… (Чехов).

3. Оценку получает время, потраченное на какое-либо действие, деятельность и т.п.:

а) Она стала уверять, что остается еще недолго, только 10 минут, только 5, но акцизный упрямо стоял на своем (Чехов);

б) И губернатор рассказал, как во время последней русско-турецкой войны, в одну морозную ночь отряд, в котором он находился, стоял неподвижно тринадцать часов в снегу под пронзительным ветром… (Чехов);

в) С таким голосом, как у вас, нельзя продолжать учительской службы!... Экая жалость! Служил человек 14 лет и вдруг такая напасть! (Чехов);

г) Вы для нас свой человек, прослужили 14 лет, значит, наше дело помочь вам… (Чехов);

д) Я прослужил по судебному ведомству 28 лет. Но еще не жил… (Чехов).

Модальная рамка оценки: «Служил человек 14 лет, и говорящий считает, что это много». В двух последних высказываниях оценка времени службы дана глаголом «прослужил».

4. Представления о цене, стоимости позволяют характеризовать количество как значительное или незначительное:

а) Наши учителя берут по 350 рублей, а кормят бедных мальчишек, как собак, юшкой от жаркого (Чехов).

Понимание имплицитной семантики может быть не достигнуто читателями вследствие отсутствия тех или иных количественных представлений. Это явление – «нарушение правил пресуппозиции» [2].

Например: А. Чехов или: А. Чехонте. М. Ковров. Человек без селезенки. Так я подписываюсь, работая в 6-7 изданиях. Получаю по 8 копеек за строчку. В день на извозчика больше рубля уходит (Чехов). Современный читатель не владеет знаниями о цене за строчку во времена Чехова. В таких случаях реципиент опирается на знания о языке – лингвистические пресуппозиции. Это происходит, например, при грамматикализованности выражения оценочного смысла (в высказываниях, построенных по устойчивым синтаксическим моделям, в восклицательных предложениях).

Для ряда случаев можно констатировать грамматикализованность выражения количественной оценки: имена числительные выражают количественно-оценочные значения, наряду с определенно-количественными, будучи употребленными в высказываниях, построенных по устойчивой синтаксической модели: А… после всего кофий с коньяком, а коньяк по шести гривен рюмочка-с (Чехов); У меня теперь в доме шестеро. А мука семь гривен пуд (Чехов). Сейчас я дам вам деньги и, если хотите, покормлю завтраком. Две тысячи триста рублей! После такого хорошего гешефта вы с аппетитом покушаете; Пахнет у меня не чесноком, а лекарствами. Отец лежал в параличе 1,5 года и весь дом продушил лекарствами. Полтора года! (Чехов).

Современный читатель может не владеть экстралингвистическими знаниями, но имеет возможность опираться на прагматическую пресуппозицию – знание значения жестов, интонации, мимики, охарактеризованных в тексте. На восприятие оценки в этом случае влияют прагматические факторы (речевая ситуация).

а) – А много насобирал бумажками?

– Да рублей с 26 насобирал.

– 26 целковых! – сказал Кузьма и пожал плечами (Чехов).

б) В шесть часов ему подали счет.

– 925 рублей 40 копеек! – сказал Альмер и пожал плечами. – За что это? (Чехов)

в) … Простонал:

– Побойтесь бога! Этак я до вечера не напишу особого мнения! Четвертый лист порчу! (Чехов)

г) Я шестой лист порчу! – сказал председатель сердито. – Это бессовестно! (Чехов)

д) Он съедает один сухарь, потом другой, третий и, конфузливо покосившись на ученого, робко тянется за четвертым… (Чехов)

Читатель опирается на знание значений описанных действий: пожал плечами, простонал, конфузливо покосившись, в которых содержится оценка количества.

Количественно-оценочный смысл может не являться предназначенным для сообщения (коммуникативным), а выступать в качестве имплицитного пресуппозиционного смысла, который вступает в импликативные отношения с денотативно-имплицитным смыслом высказывания с именем числительным. Результатом этого может являться оценочный смысл «хорошо/плохо»: Приезжайте литературой заниматься. Это удовольствие в Харькове невозможно. В Москве же дает 150 рублей в год, по крайней мере (Чехов). Оценочное значение, выражаемое частью высказывания с именем числительным: «Дается 150 рублей в год, и говорящий считает, что это хорошо». Приведем еще примеры: Радуйся, что ты имеешь возможность не читать «Гражданина», не сидеть на ассенизационной бочке, не быть женатым сразу на трех (Чехов). Оценочное значение: «Не быть женатым сразу на 3, и говорящий считает, что это хорошо».

Имя числительное может быть включено в описание ситуации положительной или отрицательной в картине мира социума: участвует в выражении оценки «хорошо/плохо» с опорой на пресуппозиционный количественно-оценочный смысл «много/мало»:

Количественно-оценочный смысл выступает в качестве имплицитного пресуппозиционного смысла в следующем ниже высказывании, в котором выражается другой имплицитный коммуникативный смысл:… Ну станет ли отыскивать смысл в своих ощущениях человек, когда летит вниз головой с колокольни, если узнает, что выиграл 200 тысяч? Приблизительно так начиналось любовное письмо к Саше, 19-летней девочке, которую я любил (Чехов).

200 тысяч – это много. Человек, выигравший такую значительную сумму, не станет отыскивать смысл в своих ощущениях, как и влюбленные. Коммуникативный смысл «Не станет» опирается в том числе и на имплицитный пресуппозиционный смысл «много».

Таким образом, высказывания с именами числительными могут выражать имплицитный коммуникативный оценочный смысл «много/мало», «хорошо/плохо» и содержать пресуппозиционный оценочный смысл «много/мало».

1. 
   Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 2002.
   
2. 
   Лисоченко Л.В. Высказывания с имплицитной семантикой. Ростов н/Д., 1992.
   

Информационная функция осуществляется через логико-понятийную сторону речи, отличающуюся в известной степени нейтральностью, точностью и объективностью выражения. «Собственно информативные жанры» [1, 104] выступают, например, под рубриками «Документы» (АиФ); «Только цифры» (КП):

«Чистая» информативность, однако, остаётся лишь в некоторых жанрах, да и там благодаря отбору самих фактов и характеру подачи их оказывается подчинённой главной, а именно воздействующей функции. В силу этого публицистике, в особенности газетной, свойственна ярко и непосредственно выраженная функция воздействия [2, 6].

Так, в рубрике «Только цифры» дана информация о политической партии, содержащая скрытый призыв «доверяйте, голосуйте за нас»:

Ростовское региональное отделение Единой России, в избирательном бюллетене №... (АиФ): 17,7 млрд. рублей вложено в здравоохранение области в 2007 году (для сравнения: в 2001 году этот показатель составлял 3,5 млрд. рублей); 770 млн. рублей в 2007 году направлено на оздоровление детей; 599,8 млн. рублей предусмотрено в бюджете 2008 года для реализации нового закона «Ветеран труда Ростовской области».

Оценочные значения: «17,7 млрд. рублей, и говорящий считает, что это много и хорошо; 770 млн. рублей, и говорящий считает, что это много и хорошо».

Ср. также: Владимир Михайлович Касьяненко – кандидат в депутаты по Зерноградскому избирательному округу. Уже в четвёртый раз он участвует в выборах в донской парламент. За 13 лет им накоплен огромный опыт депутатской деятельности: сотни избирателей получили реальную помощь, десятки областных законов инициированы лично Владимиром Михайловичем; Владимир Михайлович, все, кто посещает ваше хозяйство, не остаются равнодушными от увиденного. 18 тысяч свиней у вас обслуживают всего 18 человек; Я выделил 2 миллиона рублей на оплату проекта спорткомплекса (КП).

В приведённых выше высказываниях сочетается эксплицитная количественная оценка («уже», «огромный») и имплицитная («за 13 лет»). Имплицитная оценка опирается на знания о том, что 13 лет деятельности на одном поприще – это много; 2 млн. – это много. В тексте статьи такие высказывания имеют оценочную модальную рамку: «Я выделил 2 миллиона рублей, и говорящий считает, что это хорошо».

Воздействующая функция газеты вызывает, прежде всего, открытую оценочность речи [4].

Оценка может быть выражена на поверхностном уровне семантической структуры высказывания с именем числительным. В этом случае имя числительное реализует оценочное неопределенно-количественное или неопределенно-порядковое значение. Оценка количества, названного именем числительным, может быть дана контекстными партнёрами – словами других частей речи.

В высказываниях с имёнами числительныи это проявляется в том, что названное количество числительных получает положительную или отрицательную оценку:

В Якутии температура опускалась до убийственных -55^о. Десятки тысяч людей в замороженных квартирах (АиФ); 10 процентов мест донского парламента достанется молодым… Это очень хорошо (АиФ). В целом по итогам февраля ситуация получается неутешительной: общий рост цен может составить около 12 % (КП). Сегодня каждый второй мужчина не имеет шансов дожить до 60 лет. Позор! (КП); Книга ужасов «Путешествие из Москвы в Россию». Трудно понять – «повышение зарплаты бюджетникам на 400 рублей» – это законченное предложение или бессмысленный набор слов?

Высказывание Десятки тысяч людей в замороженных квартирах можно считать квазиоценочным, т. к. описывает событие отрицательное в картине мира социума.

Описание потребительской корзины пенсионеров (картофель – 6,7 кг; яйца – 15 штук; услуги культуры – 5 % от общей величины расходов) в «Аргументах и фактах» даётся под заголовком «Как выживают российские пенсионеры», который содержит слово «выживают» содержащее отрицательную оценку ситуации.

Прямое «вмешательство» автора, оценка и анализ усиливают воздействие публицистического стиля.

Косвенная оценка может быть выражена как имплицитный коммуникативный смысл высказывания с именем числительным. Модальная рамка оценки может иметь вид: «Х, и говорящий считает, что это много/мало»; «Х, и говорящий считает, что это хорошо/плохо».

Например: Каждый может продлить свою жизнь минимум на 14 лет! (АиФ) Модальная рамка оценки: «14 лет, и говорящий считает, что это много».

– А место России по перспективам научного развития? – Простите, 14-е (КП). Модальная рамка оценки: «14-ое, и говорящий считает, что это много» (КП).

Структура оценки предполагает присутствие как имплицитных, так и эксплицитных элементов. В состав оценочной модальной рамки входят элементы трёх типов: те, которые обычно эксплицируются (объект оценки), элементы, как правило, имплицитные (шкала оценки, оценочный стереотип, аспект оценки) и элементы, которые реализуются и в эксплицитном, и в имплицитном виде (субъект оценки, аксиологические предикаты, мотивировка оценок).

Оценочная шкала на своём протяжении неоднородна. В её структуре имеется зона «нормы», которую можно предположительно обозначить как зону «размытого ограничения» на шкале переменных. «Норма не есть отсутствие (ноль) признака, нейтральная зона. Она соотнесена с той частью шкалы оценок, на который помещается стереотипное представление о данном объекте с соответствующим признаком. Таким образом, когда говорят о норме, подразумевают признаки стереотипа и их положение на оценочной шкале. Иными словами, норма отражает признаковые характеристики стереотипа оцениваемого объекта» [2, 47].

В основе оценки лежат знания о самых различных нормах:

Достижение коммуникативных намерений в области порождения и восприятия имплицитного количественного оценочного смысла высказывания или его части возможно при соотнесении в сознании всех участников коммуникации эксплицитного смысла, выраженного на поверхностном уровне формально-грамматической и семантической структуры высказывания, с контекстом, ситуацией, актуальными пресуппозициями (знанием оценочных стереотипов и оценочной шкалы), а также личными своствами коммуникантов как коммуникативно релевантными условиями общения [3].

Знания о норме представляют собой имплицитный пресуппозиционный оценочный смысл. Опираясь на знание оценочного стереотипа и нормы (экзистенциальные пресуппозиции) журналист выражает, а читатель воспринимает соответствующий оценочный смысл.

Кроме экстралингвистических знаний в семантической структуре высказывания на глубинном уровне может быть также представлен такой имплицитный пресуппозиционный смысл, как знания о языке – лингвистические пресуппозиции. Например, знания о том, что в восклицательных предложениях выражается оценка.

В выражении количественной оценки «много» участвуют графические средства.

Экспрессивности и эмоциональности публицистической речи способствует субстантивация числительных:

В высказываниях с именами числительными может быть выражена критическая оценка – ирония, понимание которой обусловлено наличием у журналиста и читателя фонда общих знаний. Использование имен числительных в приемах речи, основанных на иронии, опирается на их способность выражать скрытую оценку «много/мало». Высказывания с именами числительными в приводимых ниже текстах содержит имплицитный пресуппозиционный смысл: 313 млрд. – это много; 6 секунд – это мало; 12 лет – это много (этому времени даётся ироническая оценка «всего»); 170 млрд. – это много («по дешёвке» – ирония); 1,5-2 млрд. – это много («жалкие» – ирония) и т.д.

1. 
   В. Зубков, премьер-министр: «Надо разобраться и с подготовкой самого города (Сочи. – Ред.) к Олимпиаде. Мы прошли с мэром по набережной. По сути её нет. Набережной нет, но есть выход: если рассыпать хотя бы часть из 313,8 млрд. руб., отпущенных на подготовку к Олимпиаде, по прибрежной полосе, может получиться оригинальная пешеходная зона! Остаётся лишь разменять миллиарды на десятирублёвки» (АиФ).
   
2. 
   Наталия Ростова, обозреватель «Новой»: «Касьянов уже заслужил 6 секунд в эфире. Демократия!»
   
3. 
   Светлое будущее наступит в 2020 году? Всего 12 лет отделяет Россиян от хороших зарплат, высококачественного медобслуживания и решения «квартирного вопроса» (АиФ).
   
4. 
   А вот Борис Березовский, уже заочно осуждённый в России на 6 лет колонии, больше озабочен выяснением отношений со своим бывшим соратником Романом Абрамовичем. По дешёвке в своё время он продал акции ОРТ (170 млн. долларов). В итоге у Бориса Березовского «жалкие» полтора-два миллиарда, а у его протеже Абрамовича – 23 (АиФ).
   

37 год, 11 сентября – эти события имеют отрицательный знак оценки в картине мира социума и используются авторами для выражения отрицательного отношения к описываемым событиям (к облавам на призывников, к кризису). Оценочный знак метафорического обозначения может быть адекватно опознан в случае совпадения у пишущего и читающего экстралингвистических знаний о существовании в объективном мире предметов, признаков, действий и их ценностных характеристик:

Метафорические значения, понимание которых связано со знанием места исходного субъекта в ценностной картине мира данного социума, могут формироваться на базе значений метонимических. В этом случае в ходе вторичной номинации проводятся метафорические параллели с каким-либо историческим событием, что обусловливает подключение к механизму понимания метафоры исторических пресуппозиций: «Для левых уклонистов начался 37» (КП) (заголовок статьи о военно-милицейских облавах на молодых людей призывного возраста); «В массе своей мы совсем не страдаем от того, что творится в стране. Мы успокаиваем себя тем, что это пока только «чеченский 37-й» и до нас не доберутся» (Новая газета). Метафорическому переосмыслению порядкового числительного «тридцать седьмой» предшествовал процесс метонимизации порядково-именного словосочетания «1937 год» по модели: «год исторического события – историческое событие». Знание моделей семантических преобразований относится к сфере лингвистической компетенции и лингвистического опыта носителей языка – лингвистической пресуппозиции. Далее к процессу изменения определённо-порядкового значения числительного «тридцать седьмой» подключается знание языковых моделей построения предложения – лингвистическая пресуппозиция, необходимая и при понимании высказывания, наряду с прагматической пресуппозицией – умением оценить отступления от структурной схемы, возникающие в процессе порождения речи. При реализации структурной схемы одна из синтаксических позиций может не заполняться. В приведенных выше примерах это позиция при определении, выраженном порядковым числительным. Знание возможностей реализации структурной схемы (в частности синтаксическое свёртывание) выступают в качестве лингвистических пресуппозиций при формировании субстантивного метонимического значения указанного порядкового числительного: «тридцать седьмой» – «события тридцать седьмого». В формировании, а впоследствии – распознавании, метафорического образа участвуют и исторические сведения коммуникантов о событиях 1937 года. Знания о массовых репрессиях и отношения к этому явлению обусловили выбор языковой формы для нового негативного понятия и его оценки.

На базе метонимического значения словосочетания «третья Цусима» – «события при Цусиме (гибель русского флота)» возникает метафорическое значение имени собственного: «Третья Цусима (гибель) русского флота» (статья о критическом положении на Тихоокеанском флоте).

Имена числительные участвуют в реализации воздействующей функции посредством использования в приёмах речи, основанных, например, на перечислении.

Амплификация 2 – соположение и накопление синонимов, других близких по значению компонентов высказывания, усиление и нагромождение выражений.

Областная прокуратура со вкусом описывала предмет иска: «Жилой дом площадью 1114,9 квадратных метра, жилой полезной площадью 577,7 квадратных метра с двумя сараями, двумя террасами, пятью беседками, двумя бассейнами, колодцем, надворными сооружениями. Всего усадьба занимала два гектара» (КП).

Они высадили 25 деревьев, 16 пальм, 690 кустарников, 10000 корней офиопогона.

Тогда погиб каждый шестой житель Литвы (около полумиллиона человек), сожжена дотла 21 деревня, уничтожены 87 тысяч крупных зданий и сооружений, 27 тысяч небольших жилых домов, 1148 мостов, 56 электростанций и подстанций, угнаны в Германию тысячи голов скота, вывезены тысячи единиц промышленного оборудования…

Градация – повышение (реже – понижение) силы выражения от слова к слову: Две жены, девять детей и миллион поклонниц (АиФ).

Используются имёна числительные в приёмах речи, основанных на контрасте.

Антитеза – противопоставление двух противоположных мыслей или образов. Обычно антитеза строится на основе антонимов, в том числе контекстуальных: Один укол – семь лет здоровья (АиФ); 2 норковые шкурки – 12 лет с конфискацией (КП); Девять секунд – и нокаут! (КП)

Девять секунд (незначительное время) – нокаут (сотрясение мозга, значительное событие в боксёрском бое); 12 лет Артемьева играла в театре «Ленком», а известность к ней пришла после рекламы майонеза (играть в театре 12 лет – значительное и значимое, реклама майонеза – незначимое).

Противопоставляться может значительное – незначительное; значимое – значительное; незначительное – значимое и т.п.

Особенной экспрессией и специфичностью в газетах обладают заголовки, в которых используются имена числительные. Они выполняют, кроме прочих, рекламную функцию. Во многом от заголовка зависит то, прочтёт ли читатель данную публикацию или не обратит на неё внимания: Светлое будущее наступит в 2020 году?; Антарктиде осталось жить 33 года?; 2 жены, 9 детей и миллион поклонниц (АиФ).

Специфика газетной речи заключается, таким образом, прежде всего именно особой её выразительности, экспрессивности. Однако эта черта выступает не изолированно. Другой основной чертой публицистической речи, связанной с экспрессивностью, является наличие стандарта.

«Стандартными обычно считают такие языковые средства, которые часто воспринимаются в определённой речевой ситуации, или, шире, в определённом речевом стиле». «Однако при рассмотрении конструктивного признака газетно-публицистического стиля термин стандарт понимают и более широко, под стандартом имеют в виду не только специфические газетные средства, но и все языковые средства, которые отличаются стилистической или эмоциональной нейтральностью. Стандартные средства как чисто информативные и интеринтеллектуальные противопоставлены экспрессивным средствам как эмоционально воздействующими» [1, 103].

К проявлению стандарта следует отнести: появление окказиональных значений по аналогии с узуальными. В частности, возникновение неопределённо-количественных и неопределённо-порядковых значений по аналогии с соответствующими системными значениями числительных сто, тысяча и сотый, тысячный.

Ряд порядковых числительных обладает системными неопределённо-количественными и неопределённо-порядковыми значениями. Неопределённые значения отмечаются словарями в качестве оттенков основных значений слов сотый – «многократный, бесчисленный» и тысячный – «очень много раз повторённый, повторяемый, бесчисленный, многократный»; сто – много; тысяча – много; миллион – много: Ветеран писал и в сотый раз получил отказ (КП); Я написал чиновникам тысячу жалоб (КП).

Лингвистической пресуппозицией – знаниями о парадигматических отношениях в лексической системе – обусловлено возникновение у других порядковых числительных речевых неопределённо-количественных и неопределённо-порядковых значений по аналогии с указанными выше системными: Ты счастлив, когда смотришь в тысяча восемьсот пятьдесят седьмой раз свой любимый фильм (КП); Помимо всего, приходится в пятнадцатый раз объяснять прессе, почему я взял в последнее время «никаких» динамовцев Фёдорова, Маркова и Андрея Николишина (Новая газета).

Здесь речевое неопределённое значение порядкового числительного тысяча восемьсот пятьдесят седьмой – «многократный», «занимающий последнее место во множестве-ряде, состоящем из большого количества единиц», оно аналогично указанным системным. Это обусловлено парадигматической связанностью порядковых числительных (тысяча восемьсот пятьдесят седьмой, сотый, тысячный) в основных значениях и наличие у порядковых числительных сотый, тысячный неопределённых порядковых значений.

Семантикообразовательные модели «определённо-количественные значения – неопределённо-количественные значения»; «определённо-порядковые значения – неопределённо-порядковые значения»; «определённо-порядковые – адъективные значения» являются продуктивными, по ним образуются новые значения: «Истинная терапия – это наш образ жизни. Всё остальное находится на втором, третьем, четвёртом месте» (Новая газета). Значение «четвёртый» – занимающий четвёртое место по значимости возникает по аналогии с соответствующими системными значениями числительных второй, третий.

К проявлению стандарта следует отнести и то, что «фразеологизмы обновляются стандартными приёмами». Для фразеологических оборотов с именами числительными – это замена компонента, восходящего к числительному, другим числительным: «Мне 40 лет. Не только первая, но и вторая, и третья молодость прошла» (КП); «Придётся этого ждать до третьего пришествия» (КП).

Рассмотрение функционирования имён числительных в публицистических текстах позволяет говорить о значительном стилистическом потенциале данной части речи.

1. 
   Барлас Л.Г. Русский язык. Стилистика: пособие для учителей. М.: Просвещение, 1978.
   
2. 
   Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 2002.
   
3. 
   Лисоченко Л.В. Высказывания с имплицитной семантикой. Ростов н/Д., 1992.
   
4. 
   Светина С.В. Телевизионная речь. М.: Изд-во Москов. гос. ун-та, 1976.
   
5. 
   Солганик Г.Я. Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. М.: Академия, 2002.