Ильгар Нифталиев доктор философии по истории Переселение армян в Северный Азербайджан в трудах русских историков

В представленной статье процесс переселения армян в Северный Азербайджан рассматривается на основе целого ряда официальных по своему происхождению и характеру научных исследований, авторами которых являлись российские государственные деятели, военные историки, публицисты. Фактически эти авторы уполномочены были стать историографами тех событий. Среди плеяды этих исследователей следует назвать имена Василия Александровича Потто (1836-1911), Сергея Николаевича Глинка(1776—1847), Сергея Михайловича Соловьёва ( 1820-1879) Василия Львовича Величко (1860 —1904), Николая Фёдоровича Дубровина (1837-1904,) Петра Григорьевича Буткова (1775—1857). На основе привлечения многочисленных источников различного происхождения, данные авторы исследуют широкий спектр русско-армянских отношений на протяжении XVIII-первой половины XIX веков, особо выделяя вопрос целенаправленного переселения армян в Северный Азербайджан, как составную часть российской военно-политической экспансии в этом регионе. Красной нитью через все работы, исключая, пожалуй, В.Величко, проходит чувство особой симпатии и солидарности с армянским вектором восточной российской политики. Каждый из авторов в силу профессиональной специфики довольно глубоко знал историю и нюансы содержания этого вопроса. Труды большинства авторов печатались на основании «высочайшего соизволения», а поэтому проходили строжайшую предварительную цензуру в академических и военных кругах и представляли собой официальную точку зрения на те события. А это значит, что все стороны процесса и последствий переселения армян в Северный Азербайджан, которые мы можем встретить на страницах их трудов, были тщательно выверены и нивелированы, и появились там лишь потому, что скрыть их не представлялось возможным. Поэтому свидетельствам данных авторов нет основания не доверять.

XVIII- XIX вв. стали периодами бурного заселения армянами Кавказа, в том числе Северного Азербайджана. Процесс массового переселения армян и заселения ими вновь приобретенных Россией территорий, характеризовался не как стихийный, а как результат политики России по освоению новых территорий. Для этого периода характерно также и то, что русско-армянские политические отношения начинают превалировать над остальными, выдвигаются на первый план, возводясь на высший уровень российской государственной политики. Начиная с эпохи Петра I, армянский фактор начинает занимать свое самостоятельное место в системе внешней политики России, в её отношениях с султанской Турцией и шахским Ираном.

До начала «поступательного движения России на Ближний мусульманский Восток», а затем и в направлении Кавказа армяне, жившие в основном в составе Сефевидской и Османской империй и не помышляли выражать недовольство своим положением будучи «подданными султана и шаха», поскольку имели довольно комфортные условия для развития собственной экономики и культуры. Более того, ранее армяне дважды лишались государственности христианской Византийской империей в IV и XI веках. Однако, по мере приближения христианской Российской империи к «Ближнему мусульманскому Востоку» и Южному Кавказу, политико-конфессиональная ориентация армян, подданных султана и шаха, претерпела изменения. Теперь ориентир изменился: на первый план все явственнее выступала христианская Российская империя, а врагом своим армяне стали считать мусульман. Это был осознанный подыгрыш армян России, которая со времен Петра I, с рубежа XVII-XVIII веков, начала движение в южном направлении, где ей неоднократно пришлось скрестить оружие со своими мусульманскими соседями.

Таким образом, в военно-политическое противостояние между православной Россией и ее южными мусульманскими соседями имело — помимо геополитической и экономической - и конфессиональную компоненту. В результате составной частью региональной политики царизма становилось покровительство христианским народам, прежде всего персидским и турецким армянам, которые рассматривались как лояльный, дружественный и полезный элемент в реализации стратегии расширения России в южном направлении. Именно Петр I впервые взглянул на армян с точки зрения политической перспективы и оценил «те преимущества, которые давали нравственные узы, соединяющие христианские народы с Россией». Именно в период подготовки Прикаспийского похода царем Петр I впервые была обнародована российская официальная доктрина по покровительству армянам, которая была продолжена при его наследниках. Еще задолго до осуществления своего прикаспийского проекта, в 1715 году, отправляя в Сефевидское государство посла Артема Волынского ему, среди прочего, ставилось в задачу собрать информацию о живущих там армянах. В «Истории России» С.Соловьева мы читаем об этом : «Разведав об армянском народе, много ли его и в которых местах живет, и есть ли из них какие знатные люди из шляхетства или из купцов, и каковы они к стороне царского величества, обходиться с ними ласково и склонять к приязни»¹

После успешной военной компании генерала М.Матюшкина и заключения в сентябре 1723 года Петербургского договора с сефевидским послом Исмаил беком, русский император решил переселить на Прикаспийские области армян, которых считал «лучшим средством» для закрепления за Россией приобретенных территорий. У известного русского военного историка В.А. Потто находим по этому поводу следующую цитату из распоряжения Петра I: "Стараться всячески призывать армян, а басурман зело тихим образом, чтобы не узнали, сколь возможно убавлять" ². Император наказывал своим сподвижникам, чтобы они оказывали переселенцам всевозможные льготы, отводили лучшие земли, где пожелают, защищали от обид и притеснений. 24 сентября 1724 года посланному в Стамбул А.Румянцеву император дал указание уговорить армян переселиться в Прикаспийские земли, при условии, что местные жители «будут высланы, а им, армянам, отдадут их земли»³. Как отмечал Бутков, 10 ноября 1724 Петр I, "будучи уже на смертном одре", издал следующий указ: "Генерал-лейтенанту Матюшкину и бригадиру Левашеву повелено также, и это объявлено всему армянскому народу, чтобы всяким образом стараться Армян и других христиан призывать для поселения в занятые российскими войсками персидские провинции: Гилян, Мазандаран, Баку, Дербент и другие удобные места, принимать их ласково и в прочем содержать во всякой милости и охранении, отводить им в пристойных местах удобные для их поселения земли, и отдавать им в городах и селах те дворы и пожитки, которые пусты; также и тех из магометан, которые явились в какой противности, или на которых какое подозрение есть, тех выводить вон, а их места занимать оными христианами". Стратегический замысел русского царя определялся в данном указе четко и ясно: "Ибо одно из главнейших желаний было государя Петра Великого не только умножить христиан в приобретенных провинциях, но виды его, даже и по трактату с Турками, стремились на Грузию и Армению». Данный указ, как указывал Бутков, был подтвержден указом российской Коллегии иностранных дел 11 февраля 1725 г., а после смерти Петра I — соответствующим указом императрицы Екатерины I 22 февраля 1726 г.⁴. По свидетельству русского ученого, в основу отношений петербургского двора с представителями армянского народа (патриархами, меликами и др.) со времени царствования Петра I был положен следующий принцип — "монархи армянский народ, ради христианства, в особливой своей императорской милости содержать благоизволят"⁵.

Так совершилось переселение армян, на которых, как видно из отчетов Х.Лазарева, было израсходовано четырнадцать тысяч червонцев и четыреста рублей серебром; и на эту-то ничтожную сумму было переселено восемь тысяч двести пятьдесят семей, что в сложности составляло более сорока тысяч жителей». Однако Лазарев не терял оптимизма. «Смею сказать, – доносил он Паскевичу, отдавая ему отчет в своих действиях, – что как бы ни была велика сумма, издержанная на переселенцев, она с избытком вознаградит правительство»¹⁹. Массовое переселение армян в Северный Азербайджан, впервые закрепленное XV статьей русско-иранского Туркменчайского договора 1828 года, положил начало процессу, который растянулся на целый век. В отличие от мусульманских ханств, которые одна за другой были ликвидированы, армяне получили право на создание своей автономии в форме «Армянской области» на территориях бывших азербайджанских Иреванских и Нахчыванских ханств. Более того, они сами могли считаться завоевателями, так как принимали активное участие в покорении Закавказья русской армией, а потом и в замирении Кавказа, затем в русско-турецких войнах, когда значительная часть постов в Кавказской армии была занята армянами.