Высказывания, в которых тема – это обстоятельство времени

Рема данного высказывания представлена словосочетанием «определенная переоценка ценностей», которое в русском предложении является подлежащим, т.е. отправной точкой описания предметной ситуации. Для сохранения тема-рематических отношений при переводе этого высказывания на английский язык необходимо изменить отправную точку описания. Ею становится существительное, обозначающее период времени, а русское подлежащее превращается в английское дополнение, при этом сказуемое приобретает в качестве эквивалента обычно глаголы типа see, witness, signal, bring about (This period saw great changes in the legislation).

В данном высказывании тема (иную позицию) является прямым дополнением, а рема (правительства большинства государств Азии) - подлежащим, т.е. субъектом действия, и, следовательно, отправной точкой описания предметной ситуации. При переводе на английский язык можно сохранить тема-рематические отношения, не изменив фактической отправной точки описания. Для этого следует применить прием грамматического преобразования, изменив залоговую форму сказуемого (A different stand was taken by governments of the most Asian states).

Когда тема русского предложения представлена косвенным или предложным дополнением, залоговая форма сказуемого сохраняется, но при этом полностью изменяется отправная точка описания ситуации, так как в английском высказывании дополнение русского предложения преобразуется в подлежащее (У этих журналистов отсутствует способность оценки событий.. – These journalists lacked any ability to give the assessment of events).

Следует отметить, что обстоятельства и дополнения в целях сохранения тема-рематических отношений могут быть преобразованы в подлежащее и в высказываниях с прямым порядком слов, если это не противоречит нормам сочетаемости английского языка (Из-за агрессивности своего характера он растерял всех друзей. – His belligerent manners caused him to lose one friend after another).

Предложения с темой-признаком субъекта обычно представляют собой структуру, включающую подлежащее и составное именное сказуемое. Как видим, русское предложение имеет инвертированный порядок слов, который нельзя сохранить в английском предложении, так как это противоречит грамматическим нормам английского языка. Следовательно, в английском высказывании требуется сменить отправную точку описания предметной ситуации, сохранив при этом позицию ремы. В этом высказывании подлежащее наркоманы и алкоголики обозначает два субъекта, тогда как именная часть сказуемого другими врагами общества выражает их общий признак. В процессе перевода на английский язык подлежащее и именная часть сказуемого как бы меняются местами. Русское подлежащее становится английской именной частью сказуемого, а русская именная часть сказуемого – английским подлежащим (The other enemies for the society are drug addicts and alcoholics).

При переводе эквивалентное английское высказывание приобретает прямой порядок слов, а русское подлежащее преобразуется в прямое дополнение. При этом отправной точкой описания становится подлежащее английского предложения, т. е. субъект действия. Таким образом, перевод такого рода высказываний также часто связан с изменением отправной точки описания предметной ситуации (I liked the play).

К чисто рематические высказываниям можно отнести односоставные предложения (Тепло. Темнеет. и т.п.). Такие высказывания не имеют эксплицитно выраженной темы. При переводе для сохранения тема-рематических отношений рема в английском высказывании может быть перемещена в конец с помощью формального подлежащего, которое выполняет лишь формальную функцию обозначения отправной точки описания ситуации. Предметная ситуация в данных высказываниях фактически обозначается глаголом, прилагательным или существительным. Описание предметной ситуации в данном случае не требует наличие субъекта. Но грамматическая структура английского предложения предполагает наличие подлежащего, роль которого выполняет местоимение it или какое-либо другое местоимение (It is warm. It is getting dark.).

Такие высказывания служат для детализации ранее высказанной мысли и имеют структуру инвертированных двусоставных предложений, состоящих из сказуемого и распространенного или нераспространенного подлежащего. Например, «Город быстро растет. Строятся новые жилые кварталы. Открываются новые больницы, школы, детские сады. Расширяется сеть сферы услуг. Прокладываются дороги. Возводятся мосты.». При переводе на английский язык рема, выраженная русским подлежащим, должна оставаться справа от сказуемого, т.е. будет занимать позицию дополнения. Следовательно, для сохранения тема-рематических отношений необходимо использовать определенные переводческие приемы, например, использовать тематическое подлежащее, формальное подлежащее или конструкцию there is/are. (The town is growing fast. They are building new residential districts. The town administration opens new hospitals, schools, kindergartens. It is enlarging services. They are building roads. They are erecting bridges.)

Акцентируя внимание на особенностях передачи денотативной функции языка, связанных с актуальным членением предложения, следует заметить, что существуют и другие переводческие проблемы (лексические, лексико-семантические), которые возникают в процессе передачи основной функции языка в тексте перевода. Тем не менее, сохранение тема-рематических отношений в тексте перевода одно из главных условий адекватности передачи информации об описываемой предметной ситуации, заложенной в тексте оригинала. Таким образом, передача денотативной функции, отражающей коммуникативное намерение отправителя текста, во многом способствует тому, чтобы перевод состоялся как акт межкультурной коммуникации. Особое значение денотативной функции придается в текстах, где она является ведущей или даже единственной. Прежде всего, это относится к научным текстам, разного рода юридическим текстам, в отличие от, например, текстов художественных или публицистических, где могут присутствовать, а иногда и превалировать, и другие языковые функции.
Библиографический список

1. В.Н.Комиссаров. Перевод и языковое посредничество // МОСТЫ, журнал переводчиков: ООО «Р.Валент». 2006 г. № 4. С. 7 – 12.

Использование информационно-коммуникационных технологий в переводческой деятельности – тема весьма популярная в специализированной литературе, и это вполне закономерно. Огромный интерес к использованию информационных технологий в переводе объясняется, прежде всего, самим фактом широкого применения ИКТ в практической переводческой деятельности. По мере все более массового внедрения ИКТ в практику перевода лавинообразно увеличивается количество публикаций на эту тему, повсеместно проводятся конференции и круглые столы по проблемам использования ИКТ в переводе и обучения будущих переводчиков их применению. Показательно, что еще несколько лет назад эта тема была представлена в переводческой и переводоведческой литературе довольно скромно (если ИКТ вообще упоминались). Например, в учебном пособии С.В.Тюленева всего лишь заявлено, что переводчик должен уметь пользоваться компьютером по крайней мере на уровне пользователя [Тюленев 2004:294], а что касается электронных словарей, то их использование рассматривается как «еще одна мощная тенденция в современном словарном деле» [Тюленев 2004:292]. Никакие иные программные средства и электронные ресурсы в пособии не упоминаются. Прошло несколько лет и тема ИКТ в переводе стала, пожалуй, наиболее обсуждаемой.

Итак, о чем же именно идет речь? Другими словами, что мы относим к информационным технологиям, используемым в переводческой деятельности? К современным средствам автоматизации перевода можно отнести, во-первых, компьютерные словари типа ABBYY Lingvo, MultiLex, Polyglossum, а также онлайновый словарь MultiTran, глоссарии, энциклопедии, справочные издания, стилистические справочники, онлайновые газетные и журнальные архивы в электронном формате; во-вторых, так называемые системы переводческой памяти (Translation Memory) типа Trados Translator’s Workbench, Deja Vu, SDLX, Wordfast, OmegaT и другие; в-третьих, системы машинного перевода типа PROMT, STYLOS, MAGIC GOODY и другие. В последнее время достаточно часто в переводческой практике используются компьютерные программы, предназначенные для редактирования и саморедактирования (например, Style Writer и EditText Pro) [Шевчук 2005]. Поскольку проблемам использования средств автоматизации переводческого процесса, их достоинствам и недостаткам посвящено уже большое количество работ (см., например, [Курбатов 2007:53-55; Моисеенко 2009; Перевод: информационные технологии 2009; Убин 2001]), мы не будем останавливаться на подробном описании этих средств. Многие переводчики-практики, по крайней мере, понаслышке знают о принципах их использования, а значительное число переводчиков практически применяют их в своей работе. Более того, владение электронными средствами оптимизации переводческого процесса стало одним из обязательных требований к профессиональному переводчику, предъявляемых, прежде всего, работодателями – переводческими компаниями и отделами перевода фирм. Как указывает Т.Б.Виноградова, по независимым оценкам, до 80% профессиональных переводчиков во всем мире используют системы SDL Trados [Виноградова 2009:68]. Возможно, эти «независимые оценки» чрезмерно оптимистичны, во всяком случае, по отношению к России, но тем не менее они достаточно точно отражают реальное положение вещей.

Главное, что следует осознать тем, кто пользуется современными средствами автоматизации переводческого процесса, и что следует объяснить (читай – внушить) студентам, - это то, что компьютерные программы не есть панацея от возможных переводческих ошибок и огрехов, они не гарантируют обеспечение высокого качества перевода сами по себе. Как пишет М.А.Орел, «всякий компьютер – это всего лишь безмозглая железка, главное преимущество которой в том, что она очень быстро считает и обрабатывает колоссальные массивы информации. Человек с его интеллектом и живым творческим мышлением приспосабливает компьютер к своим потребностям, заставляет его действовать определенным образом для достижения желаемого результата» [Орел 2009:102]. Из чего следует, что будущих переводчиков следует обучать особо правильному использованию информационных технологий, а правильное использование ИКТ, в свою очередь, предполагает осознание пользователем полезных возможностей того или иного электронного ресурса и его ограничений, препятствующих автоматическому обеспечению достаточно высокого качества перевода. Говоря о целях обучения студентов информационным технологиям, М.А.Орел пишет: «…хотелось бы, чтобы студенты твердо усвоили мысль:… владение компьютером, каким бы виртуозным оно ни было, являет собой всего лишь ремесло. Оно вторично по отношению к собственно переводу. Перевод же – искусство» [Орел 2010:171]. Практически аналогичного мнения придерживаются и другие специалисты в этой области: «Как и любой другой, переводческий бизнес может много выиграть или сильно пострадать от компьютеризации его технологии. Задача участников переводческого бизнеса – правильно оценить положение дел на своем участке и рационально использовать мощные информационные технологии» [Пушнов, Семенов Убин 2009]. Таким образом, компьютер со всеми технологиями, которые он позволяет использовать, это всего лишь инструмент в переводческой деятельности (лучшего слова, чем английское tool, и не найти!).

Если в структуре подготовки специалистов-переводчиков нет отдельной дисциплины «Информационно-коммуникационные технологии в переводе», это не обязательно означает полную неосведомленность студентов в области систем автоматизации переводческого процесса. В конце концов, студент нынче весьма уверенно пользуется компьютером (правда, не всегда в благородных или даже благовидных целях). Многое он способен усвоить самостоятельно, но это не освобождает преподавателя перевода от необходимости направлять когнитивные процессы студентов в нужное русло.

Как мы уже указывали, студенты вполне отчетливо осознают, что в процессе перевода они должны использовать то, что принято называть «новыми информационными технологиями», они воспринимают это как хороший тон и проявление особой приобщенности к переводческой профессии. Выполняя домашние задания по переводу, они охотно пользуются разными электронными ресурсами в поисках оптимального варианта перевода. И вот здесь-то их и подстерегает опасность использовать не тот ресурс, который в данной переводческой ситуации (с учетом характера переводимого текста, особенностей описанной в нем ситуации) будет достаточно надежным источником необходимых лексикографических и культурологических сведений. В качестве примера рассмотрим следующее предложение из реального текста⁴:

«Reliable historical figures on lipstick sales are hard to find, and most lipstick believers can only point to isolated, anecdotal examples as evidence of the larger phenomenon».

Переводя данное предложение, студенты столкнулись с проблемой передачи значения прилагательного “anecdotal”. К счастью, из сорока с лишним человек ни у одного не возникло желания воспользоваться столь созвучным английскому русским словом «анекдотичный». Разумеется, чувствуя некий подвох, студенты обратились к электронным словарям. Многие варианты перевода, в результате, оказались вполне приемлемыми. Однако встречались и неожиданные, мягко говоря, варианты, типа: «(отдельные), невероятные примеры», «(отдельные), примечательные примеры» или даже «абсурдные примеры». Ответ на вопрос, что же спровоцировало подобные варианты перевода, для преподавателя оказался весьма неожиданным: оказывается, обращение… к онлайновому словарю «Мультитран». Неожиданным представляется само по себе обращение к «Мультитрану» в ситуации, в которой это было вовсе не обязательно. По нашему мнению, «Мультитран» хорош, когда нужно найти соответствия или хотя бы описания узкоспециальной лексики и терминологии, еще не зафиксированной в «бумажных» словарях. А когда речь идет об общей, общеупотребительной лексике, «Мультитран» выручает не всегда (он и не обязан это делать), а иногда и вообще вводит в заблуждение. Что же он предлагает нам в этом случае? Смотрим:

Общ. включающий эпизоды; из жизни знаменитостей

Авиа.мед. анекдотичный; невероятный; построенный на отдельных наблюдениях; построенный на отдельных описаниях; построенный на отдельных примерах; примечательный⁵.

Вполне очевидно, что некоторые студенты просто взяли из словаря соответствия, которые приглянулись им своей компактностью (и действительно, не писать же в переводе: «отдельные примеры, построенные на отдельных наблюдениях/описаниях/примерах»! Сплошные ограничения!). Другое дело, однословное соответствие. В результате получаем анекдотичный перевод. Так стоило ли обращаться к «Мультитрану»?

Справедливости ради нужно отметить, что и традиционные бумажные словари нашим студентам помощники ненадежные. Взять хотя бы известный «Большой англо-русский словарь» под редакцией И.Р.Гальперина (сразу же покаемся, что имеющееся в нашем распоряжении издание не отличается особой свежестью). Вот как трактуется в нем значение интересующего нас слова:

«anecdotal: 1. = anecdotic; 2. изобилующий анекдотами»

Смотрим anecdotic: «anecdotic, anecdotical 1. анекдотичный; 2. примечательный, невероятный; 3. любящий анекдоты, увлекающийся анекдотами» [БАРС 1977:80].

Из всех предложенных значений студентам могли бы понравиться опять же «примечательный», «невероятный», то есть именно те, которые не вписываются в наш контекст. Воистину, «Мультитран» кажется более современным и «продвинутым», хотя бы уже потому, что в нем есть то, чего нет в БАРСе («построенный на отдельных наблюдениях» и т.п.). Другое дело, что студенты на эту «новизну» внимания не обратили, а если и обратили, то как на фактор, лишь усложняющий решение стоящей перед ними задачи.

Вообще, обращение к двуязычным словарям в процессе перевода – не самый надежный способ нахождения варианта перевода. Мы же понимаем, что двуязычные словари пишутся не для переводчиков. Преподаватели, как правило, настаивают на использовании одноязычных толковых словарей. Помогли бы они нам в этом случае? Посмотрим, что предлагает Longman:

«anecdotal consisting of short stories based on someone’s personal experience: Tom gave an anecdotal account of his recent trip to Morocco. | His findings are based on anecdotal evidence rather than serious research» [Longman 2001:43].

Ничего другого не предлагается. Значит, и Longman нам в этом случае не помощник. Возьмем другой одноязычный словарь:

«anecdotal based on someone’s personal experience or information rather than on facts that can be checked: There is now anecdotal evidence that these chemicals are harmful» [Macmillan 2002:45].

Используя данную дефиницию, также непросто выйти на правильный вариант перевода. Еще раз убеждаемся в том, что «бумажные» словари нам не очень-то помогают решить возникшую проблему.

Вспомним прозвучавший выше вопрос: стоило ли обращаться к «Мультитрану»? Теоретически, вариантов ответа немного: либо да, либо нет. Но если нет, то что же можно использовать? Преподаватели знают, что сердцу любого студента-лингвиста дорог электронный словарь ABBYY Linguo. Будущие переводчики обращаются к нему постоянно как к источнику вариантов перевода (хотя, по нашему мнению, и этот словарь был разработан не для переводчиков, а для изучающих иностранный язык), правда, с разной степенью успешности. Возможно, обращение к нему было бы более эффективным? ABBYY Lingvo 12 дает три варианта:

1. 
   содержащий истории, рассказы, случаи, эпизоды (из жизни, практики);
   
2. 
   случайный; построенный на отдельных примерах, наблюдениях; несистематический;
   
3. 
   сюжетный, фабульный (в изобразительном искусстве, музыке).
   

Истина заключается в том, что само по себе порочно (по крайней мере в процессе решения данной конкретной проблемы, а также многих других) обращение лишь к одному словарю (электронному или «бумажному»). Вспомним известное утверждение: «Перевод начинается там, где заканчивается словарь». Представляется, что нахождение оптимального варианта перевода возможно только при анализе дефиниций слова, приводимых в разных словарях, разумеется, с учетом контекста, описанной в тексте ситуации. Только в этом случае переводчик может получить представление о семантике слова в полном объеме, сможет оценить не только его отдельные значения, но – условно говоря – его общий смысл, логику номинации. В сознании переводчика семантика слова как бы расширяется, растягивается и уже распространяется на ситуации, не предусмотренные составителями словарей. В этом, собственно, и заключается искусство перевода. Так стоило ли использовать «Мультитран»? Несомненно, да. Но не только его, а все доступные лексикографические источники (в том числе и электронные), чтобы прийти к примерно такому варианту перевода:

«Информация об объемах продаж губной помады в прошлом практически отсутствует, и поэтому те, кто верит в «эффект губной помады», чаще всего ссылаются на единичные, случайным образом отобранные факты как на доказательство существования более широкого явления».

Как мы видим, ни один словарь не дает подобного варианта перевода. И не может дать, поскольку каждый вариант перевода – это способ описания уникальной ситуации, способ выражения мысли, которая прозвучала в данном тексте и больше не прозвучит нигде и никогда. (В связи с этим – вопрос: должен ли я как переводчик делиться со своей находкой с коллегами, размещая найденный мной вариант перевода в словаре «Мультитран» в качестве одного из возможных значений прилагательного anecdotal? Не уверен. Не тот случай). Итак, мы приходим к заключению, что к электронному словарю нужно относиться так же, как и к любому лексикографическому изданию, то есть не как к собранию возможных вариантов перевода, а как к исходному пункту последующих переводческих размышлений, к начальной точке процесса переводческого поиска.

Заслуживает внимания и такой аспект технологии перевода, как использование интернетовских поисковых систем для нахождения информации, необходимой для понимания текста оригинала. Как пишет Д.М.Бузаджи, «для того чтобы создать адекватный перевод, переводчик должен иметь четкое представление о содержании переводимого текста… Исключительную роль и при предпереводческом анализе и в процессе самого перевода играет контекстуализация переводимого текста, иными словами, переводчик должен уяснить фрагмент реальности, отраженный в тексте, и вписать его в широкий лингвокультурный контекст» [Бузаджи 2008:63]. Неоценимую помощь в том, чтобы «увидеть» фрагмент действительности, могут оказать поисковые системы, такие как Google, Yandex и т.п. К настоящему времени студенты восприняли призыв, содержащийся в рекламном лозунге компании Yandex: «Найдется все!». Научившись «гуглить», студенты охотно ищут все что угодно и даже что-то находят. Проблема заключается в том, что очень часто студенты даже не пытаются искать то, что нуждается в прояснении, более четком понимании. Им кажется, что данный фрагмент оригинала вполне понятен и остается всего лишь обозначить прозвучавшее понятие средствами переводящего языка. Часто и это студентам не представляется проблематичным. В том же тексте, который мы упоминали выше, есть и такое предложение:

«That, at least, is the idea behind the “lipstick index”, a term coined by Leonard Lauder, the chairman of Estée Lauder, a cosmetics firm, in the 2001 recession».

В этом предложении должность Леонарда Лаудера названа chairman. Английское слово вполне понятно студентам. Но как ее назвать в переводе? Ничтоже сумняшеся, отдельные студенты предлагают «председатель», некоторые, заподозрив некий подвох, используют слово «президент», и никому не приходит в голову «загуглить» Леонарда Лаудера на русскоязычных сайтах. В первом же по списку сайте должность Лаудера называется «председатель совета директоров»⁶. А что, точно, понятно и куда как более конкретно, чем предложенное некоторыми «глава компании». То же происходит и в другом аналогичном случае:

«Karen Grant of the NPD Group, a market-research firm, suggests that it might make more sense to look at a wider “beauty index”, rather than lipstick alone…».

Беру первую попавшуюся работу и читаю: «Карен Грант из компании NPD Group… и т.д.». Интересно, а какую должность она занимает в этой компании? (Кстати, некоторые студенты почему-то решили, что Карен Грант – это мужчина). В оригинале на это указаний нет, вот и в переводе мы их не видим. А хотелось бы. Вот тут нам опять помог бы Интернет. В течение практически одной минуты выясняется, что Карен Грант – вице-президент и ведущий аналитик⁷. Да к тому же еще и женщина. Ну что ж, к мнению такого специалиста стоит прислушаться. А это уже прагматический аспект перевода на фоне общей прагматики коммуникации! Ведь в английском тексте этот персонаж упоминается не случайно, а с тем, чтобы представить наиболее убедительным образом разные идеи, высказанные весьма авторитетными людьми. С той же степенью убедительности должен звучать и перевод.

Когда возникает проблема выражения воспринятой из оригинала мысли на переводящем языке, поисковые системы Интернет также могут рассматриваться как средство самоконтроля, средство проверки соответствия варианта перевода узусу переводящего языка (а иногда и нормам ПЯ). К сожалению, студенты далеко не всегда пользуются этой возможностью. Приведем пример. Заглавие текста на английском языке звучит как Fashion Victim Fights Back (речь идет о способах борьбы с контрафактом, используемых домом моды «Кельвин Кляйн»). В одном переводе читаем: «Ответный удар модной жертвы». У читателя перевода сразу возникает некоторое недоумение: что такое «модная жертва»? Это что, жертва, которая в моде? Как такое может быть? Давайте посмотрим, что нам предлагает Google. Оказывается, в 99,9% случаев дается сочетание «жертва моды» (по своему значению не подходящее для нашего текста). Правда, в одном случае есть сочетание «модная жертва». Однако использовать его в качестве варианта перевода оснований нет. Во-первых, это наименее частотное сочетание. Во-вторых, текст, в котором оно использовано в качестве заглавия (интервью с молодым актером Эдом Уэствиком⁸) – переводной, а значит, не лишен недостатков, часто встречающихся в переводах (чего стоит фраза «Я скучаю за Англией»!). Таким образом игнорирование возможностей, предоставляемых Интернетом, обеспечило появление переводческого «ляпа» (студенты говорят «косяка») в переводе. А правильный вариант мог бы звучать так: «Дом моды переходит в контратаку».

В целом, по нашим наблюдениям (опять anecdotal!), студенты часто неправильно используют компьютерные технологии: либо используют ресурсы, которые не обеспечивают решение данной переводческой проблемы (как мы видели на примере слова anecdotal), либо вообще не используют ресурсы Интернет, хотя они могли бы им помочь.

В итоге наших рассуждений можно прийти к следующему выводу. Эффективность использования информационных технологий в переводе зависит от степени сформированности у студентов переводческих навыков, прежде всего, навыка идентификации переводческой проблемы с последующим определением алгоритма ее разрешения. Здесь происходит то, что всегда происходило и будет происходить в процессе перевода, даже без использования информационных технологий: переводчик должен увидеть проблему, осознать ее характер, возможные причины ее появления, а затем решить, какие средства ему необходимы, чтобы с этой проблемой справиться. Выявленные нами переводческие ошибки вызваны не только неумением студентов использовать компьютерные средства. Прежде всего, они вызваны, с одной стороны, неумением (или нежеланием) студентов увидеть, представить тот фрагмент действительности, который описан в оригинале, а с другой стороны, неумением поставить себя на место получателя перевода и взглянуть на текст перевода глазами получателя. Обучение именно этим аспектам процесса перевода, прежде всего, прагматическим аспектам, и составляет суть подготовки переводчика, в процессе которой обучение применению новых информационных технологий – это всего лишь обучение тому, как можно оптимизировать переводческий процесс.

1. 
   БАРС – Большой англо-русский словарь в 2-х томах / Под общ. ред. И.Р.Гальперина. Изд. 2-е, стереотип. – М.: Русский язык, 1977.
   
2. 
   Бузаджи Д.М. Высокие технологии при обучении переводу // Мосты. Журнал переводчиков. – 2008. - №4(20). – М.: РВалент, 2008.
   
3. 
   Виноградова Т.Б. Современные системы автоматизации перевода (Computer-Aided Translation Tools) // Перевод: информационные технологии: Сборник статей / Под общ. ред. И.И.Убина / Федер. агентство по науке и инновациям, Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2009.
   
4. 
   Курбатов С.В. HighTech as Seen from the Bottom Side (К вопросу частичной автоматизации переводческой деятельности на примере программы DejaVu) // Мосты. Журнал переводчиков. – 2007. - №1(13). – М.: РВалент, 2007.
   
5. 
   Моисеенко Г.Е. Опыт практического использования системы Deja Vu X Workgroup в режиме рабочей группы // Мосты. Журнал переводчиков. – 2009. - №3(23). – М.: РВалент, 2009.
   
6. 
   Орел М.А. Словарь переводчику – друг, товарищ и Брут // Перевод: информационные технологии: Сборник статей / Под общ. ред. И.И.Убина / Федер. агентство по науке и инновациям, Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2009.
   
7. 
   Орел М.А. Программа курса «Информационно-коммуникационные технологии в переводе» // Проблемы перевода и переводоведения: Сборник науч. статей. Серия «Язык. Культура. Коммуникация». Вып.13. – Нижний Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 2010.
   
8. 
   Перевод: информационные технологии. Сборник статей / Под общ. ред. И.И.Убина / Федер. агентство по науке и инновациям, Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2009.
   
9. 
   Пушнов И.А., Семенов А.Л., Убин И.И. Перевод: проблемы и решения / Под ред. И.И.Убина; Федер. агентство по науке и инновациям, Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2009.
   
10. 
    Семенов А.Л. Информационные технологии в переводе // Перевод: информационные технологии: Сборник статей / Под общ. ред. И.И.Убина / Федер. агентство по науке и инновациям, Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2009.
    
11. 
    Тюленев С.В. Теория перевода: Учебное пособие. – М.: Гардарики, 2004.
    
12. 
    Убин И.И. Современные средства автоматизации перевода: надежды, разочарования и реальность // Перевод в современном мире: Сборник статей / Общ. ред. И.И.Убин. – М.: Всероссийский центр переводов науч.-тех. лит. и документации, 2001.
    
13. 
    Шевчук В.Н. Новые возможности саморедактирования (о программе StyleWriter) // Мосты. Журнал переводчиков. – 2005. - №3(7). – М.: РВалент, 2005.
    
14. 
    Longman Dictionary of Contemporary English. Third Edition with New Words Supplement. Pearson Education Limited, 2001.
    
15. 
    Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. International Student Edition. Macmillan Education, 2002.
    

Ложные эквиваленты способны вводить в заблуждение не только людей, начинающих изучение языка и плохо владеющих им, но и лиц, уверенно и практически удовлетворительно пользующихся языком, хотя и не достигших степени адекватного несмешанного двуязычия.

Подавляющее большинство людей, знающих языки, может, хотя и в различной степени, допускать ошибки в словоупотреблении и переводе. Основными источниками таких ошибок являются отношения сходства или кажущейся идентичности материала обоих языков по звучанию или по функции. В частности, в области лексики именно «ложные друзья переводчика» не только особенно часто дезориентируют массового переводчика, но, порой, могут вводить в заблуждение и специалиста-филолога. При этом нельзя считать, что любые ошибки этого рода свидетельствуют о недостаточном владении чужим языком или о небрежности говорящего.

Существует несколько классификаций «ложных друзей переводчика». Наиболее полная классификация дана В.В. Гугучкиной и Г.Р. Хабибуллиной [1]. Согласно этой классификации «ложные друзья переводчика» подразделяются на три основных типа.

К первому типу таковых относятся слова иностранного языка, созвучные словам переводного языка, но полностью расходящиеся с ними своим значением:

accurate (аккуратный) точный, меткий neat, tidy

artist (артист) художник actor

data (дата) данные date

magazine (магазин) журнал store, shop

Dutch (датский) голландский Danish

К следующей группе «ложных друзей переводчика» относятся также многозначные слова иностранного языка, у которых часть значений совпадает со значением внешне сходного слова переводного языка, а часть значений расходится. «Ложные друзья» этого типа встречаются чаще, чем относящиеся к первому типу: authority власть (реже – авторитет); copy экземпляр (не только копия) number число, количество, а не только номер; mark метка, пятно, марка (но не почтовая); camera фотоаппарат (реже – камера).

Принципиально следует различать «ложные друзья переводчика» в устной и письменной формах речи. Это требование обязательно в случае сопоставления языков с совершенно различными письменностями или, напротив, в случае языков с общей письменностью, но фонематически несходной лексикой. Для русского и английского языков с их сходными видами письма, находящимися в закономерных соответствиях, данное разграничение фактически может не проводиться, хотя, и здесь, в определенных случаях, отождествление разноязычных слов имеет место только в одной из форм речи (например, русск. гейзер и англ. geyser [`gi:za] «газовая колонка для ванны» сходны только в написании).

1. 
   Русское слово совпадает с английским, но только в одном из его нескольких значений:
   

popular – не только «популярный», но и «народный», «доступный», «распространенный» и др.

2. 
   У русского слова есть значения, отсутствующие у его английского соответствия (значительно более редкий случай):
   

3. 
   Русское и английское слова, сходные по форме, не совпадают ни в одном значении:
   

magazine – не «магазин», а «журнал»

decade – не «декада» (десять дней), а «десятилетие»

fabric – не «фабрика», а «ткань»

replica – не «реплика», а «копия»

compositor – не «композитор», а «наборщик»

balloon - не «баллон», а «воздушный шар».

4. 
   Русское и английское слова, сходные по форме, близки по значению, но отличаются по стилистическим коннотациям:
   

Особенно внимательным следует быть переводчику при переводе общественно-политических текстов, так как нередко по виду интернациональная лексика обнаруживает значительные расхождения в словоупотреблении:

Значительное место среди «ложных друзей переводчика» занимают случаи межъязыковой омонимии и паронимии. При этом межъязыковая омонимия всегда обратима, т.е. воспринимается как таковая носителями обоих языков. Она может возникать непосредственно в ходе соприкосновения и сопоставления языков (например, англ. mark – русск. марка и англ. family – русск. фамилия, полностью омонимичные в современном употреблении), нередко в межъязыковые омонимические отношения вовлекаются и внутриязыковые омонимы: так, если англ. crab I «краб и др.» и русск. краб являются межъязыковыми относительными синонимами сходного вида, то англ. crab II «дикая яблоня» и crab III «уклон, крен» омонимичны по отношению к первому английскому слову, а отсюда и к его русскому аналогу.

Межъязыковые паронимы также могут быть двусторонними и обратимыми, т.е. вводящими в заблуждение носителей обоих языков; это особенно часто имеет место в случаях, когда межъязыковая паронимия основывается на паронимии внутриязыковой: например, английские слова specially – especially или, в меньшей мере, concert – concerto вызывают затруднения у самих англичан, а отсюда, естественно, и у русских, ассоциируясь в русском языке со словами «специально» и «концерт». Как правило, однако, межъязыковая паронимия является односторонней. Так, смешение слов типа intelligence – intelligentsia, history – story, mayor – major, principled – principal возможно для русского, устанавливающего аналогии со словами интеллигенция, история, майор, принципиальный, но не для англичанина. И наоборот, только англичанин может смешать русские пары слов типа стандарт – штандарт, фарс – фарш, пенсия – пансион по аналогии к словам standard, farce, pension.

Для адекватного перевода «ложных друзей переводчика» необходимо проанализировать расхождения между значениями данных слов в различных языках.

Количество, степень расхождения и распределение по частям речи «ложных друзей переводчика» различны для различных языков. Но, в любом случае, их состав является в общем одним и тем же для носителей каждого из сопоставляемых языков.

В английском и русском языках «ложные друзья переводчика», насчитывающие несколько тысяч слов, встречаются в пределах четырех частей речи: существительных, прилагательных, наречий и глаголов. В большом числе случаев в данной роли выступают не единичные слова, а все представители соответствующих словообразовательных гнезд. Естественно, для лиц, владеющих основами второго из языков, ложные отождествления имеют место лишь в сфере одинаковых частей речи: так, существительные ассоциируются с существительными и т.д., омонимия же частей речи, как правило, не вызывает затруднений. Вводящими в заблуждение оказываются слова, принадлежащие к аналогичным или смежным семантическим сферам или, во всяком случае, могущие оказаться в сходных контекстах; явно случайно совпадающие слова, не встречающиеся в одинаковых контекстах (типа англ. rock «скала» - русск. рок), не вызывают ложных ассоциаций. Расхождения в парах «ложных друзей переводчика» могут намечаться в понятийном содержании, реалиях, стилистических характеристиках и лексической сочетаемости; на практике все эти типы расхождений нередко переплетаются.

Бесспорно, «словарные ляпсусы» не допустимы в практике перевода, хотя точность художественного перевода заключается не только в том, чтобы точно передать референциальное значение (они, кстати, являются наиболее переводимыми), но и в сохранении прагматического значения, в умении передать авторский стиль, мелодику, звукопись. Только при соблюдении перечисленных условий перевод делает возможным полноценное знакомство с «чужим» произведением, с культурой и обычаями другого народа.

Одна из важнейших и труднейших проблем практики перевода заключается в том, как сохранить национально-культурную специфику оригинала, поскольку в ней проявляется один из «парадоксов перевода» - перевод должен читаться как оригинал. Важную роль при переводе играет стилистическая окраска слова, а также проблема синонимических соответствий.

Из вышесказанного следует, что язык перевода, как показывают многочисленные наблюдения лингвистов и мастеров перевода, должен подчиняться сложному двуединому требованию: он должен точно передавать референциальное значение исходного языка, стилистическое своеобразие и специфический колорит оригинала; он должен соответствовать современным нормам переводного языка.
Библиографический список

1. 
   Гугучкина, В.В. Ложные друзья переводчика/В.В. Гугучкина, Г.Р. Хабибуллина//http://nv-study.intramail.ru