§ 370). С одной стороны, что лежит в основе творчества: голод,
желание или избыток и прилив жизненных сил? Слабость или
энергия? С другой стороны, что принуждает эту силу или слабость
к самовыражению? К чему стремится художник: к неподвижности,
постоянству, вечности, бытию или же к разрушению, переменам,
становлению, метаморфозе?
Потребность в разрушении и новаторстве может быть выраже
нием переливающейся через край силы, святотатственной и в то же
время беременной будущим: таков дионисический художник.
Но [художественная] потребность может также возникнуть из сла
бости, ненависти к любого рода превосходству и презрения к себе.
Таков художник озлобления. И точно так же из потребности в по
стоянстве и вечности может родиться благодарность и любовь
к миру: таково искусство апофеоза, дифирамбическое искусство
Гомера, Рубенса, Рафаэля, Гёте. Наконец, потребность в вечности
может проистекать из тиранической воли страдальца, который
стремится сделать страдание вечным законом. Он мстит всему
и вся, навязывая миру картины своих мук: таков «современный»,
романтический пессимизм философии Шопенгауэра, музыки Ваг
нера, поэзии Бодлера.
Такая «типология» художников, а по сути типология отноше
ния к миру, вносит ясность в двойственность вагнерианства.
Отныне Ницше может развивать эстетику, которая оказывается «при
ложением физиологии», иными словами — психологией воли к власти.
А в какой степени эта эстетика идет дальше кантовского анализа сужде
ния о прекрасном еще предстоит определить. Для Ницше суждение о пре
красном имеет своим началом чувство мощи
220
, полноты и накопленной
силы. Вынести суждение, что тото и тото прекрасно, равносильно тому,
чтобы принять мир, сказать «да» опасности (возвышенное), какомулибо
препятствию. В этом смысле прекрасна трудная задача, которую нам уда
лось решить и которая звала нас к самопреодолению. «Искусство есть
великое жизневозбуждающее средство» — идея, которую Кант, вероятно,
предощущал, когда говорил о гармоничной игре способностей в человеке.
281
Достарыңызбен бөлісу: |