ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

В философской и лингвистической литературе распространено понимание, согласно которому система – целостное сочетание определенной структуры с определенной субстанцией /11;12/. В семиотике языковая система характеризуется как код – средство кодирования и декодирования сообщений /13/; в типологии языковая система представляет собой многомерную классификацию, позволяющую определять импликативные универсалии (зависимости между значениями разных признаков) /14; 15/.

В работах Пражской лингвистической школы языковая система характеризуется как система функциональная (Р.О.Якобсон, С.О.Карцевский, Е.Д.Поливанов, Н.О.Трубецкой и другие); американская дескриптивная лингвистика сконцентрировала внимание на изучении синтагматических отношений (Л.Блумфилд, З.Харрис, Ч.Ф.Хоккет, Дж.Гринберг, Ю.Найда) /16; 17; 18/.

Структуралисты всех основных направлений исключили из научного анализа лексический и семантический уровни. Система как совокупность языковых средств понимается ими как имманентная структура чистых противопоставлений. Структура языка – это не органически целое, а лишь отдельные части, сферы языка, категории, которые поддаются формализации и последующему членению /19; 20; 21/.

В большом многообразии противоречащих друг другу трактовок понятия системы в языке можно выделить некоторые общие черты, характерные для большинства теорий:

1. Под системой понимается совокупность отдельных систем: «Система языка распадается на совокупность подсистем, которые находятся между собой в тех или иных отношениях», – пишет Б.А. Успенский /22, 3/.

2. Система определяется как нечто единое целое, доминирующее над своими частями и состоящее из элементов и связывающих их отношений, как «совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, образующих более сложные единства, рассматриваемые со стороны элементов – его частей» /23, 91/. Так, в языковой системе А.С.Мельничук выделяет ядро, которое образуют предельные единицы языка и связывающие их отношения. К ядру языковой системы примыкают непредельные языковые единицы и связывающие их отношения, они составляют периферию системы языка. Такое понимание системы находим в работах Ф.П.Филина, В.М.Солнцева /24, 25/.

3. Любые два элемента в пределах структуры и системы по отношению друг к другу составляют, по мнению Ю.С.Степанова, оппозицию, основанную на дифференциальных и интегральных признаках, «…дифференциальные признаки отличают один элемент от другого и очерчивают его место в системе, а интегральные признаки как бы наполняют это место изнутри и создают каждый элемент в отдельности как таковой…Совокупность дифференциальных признаков образует структуру системы, совокупность дифференциальных признаков, интегральных признаков и элементов – систему» /26, 43/.

4. В.А.Звегинцев определяет языковую систему как систему дискретных единиц, «содержание которых обусловливается тем фактом, что сам процесс дискретизации осуществляется применительно к явлению «внешнего мира» в широком смысле этого слова…» /27, 217/.

Под языковой системой мы будем понимать совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных языковых элементов (подсистемы и их значимые компоненты), образующую определенное единство и целостность.

Универсальной чертой человеческого языка является не только его системность, но и знаковость.

Теорию языка как систему знаков в лингвистике наиболее полно и последовательно изложил Ф.де Соссюр. В этой связи Б.А.Серебренников пишет: «…Лингвистика обязана Ф.де Соссюру формулированием основных понятий о природе языкового знака, психической природе обеих его сторон – означающего и означаемого, произвольном характере обеих сторон знака, системной обусловленности знака во времени, изменчивости знака…» /28, 105/.

На понятии знака покоятся значимые теории в современной лингвистической науке /29; 30; 31; 32/. К знаковым аспектам языка относят способность языковых элементов нести определенную информацию, соотнесенность языковых элементов с внеязыковым рядом явлений, предметов реального мира.

Среди онтологических проблем языкового знака выделяют в первую очередь проблему сущности языкового знака, связанную:

(а) с гносеологическим вопросом, определяющим методологию лингвистического исследования (язык - реальный мир - мышление);

(b) с закономерностями его функционирования;

(с) с характером структурной организации языкового знака как семиотического явления;

(d) с природой языкового знака.

Обсуждение проблем языкового знака началось в истории науки не с собственно лингвистической, а с общесемиотической точки зрения. Общие принципы знаковых концепций были сформулированы одновременно философией, лингвистикой, логикой, математикой, психологией, что позволяет разграничивать знаковые теории по таким научным сферам, как лингвистическая, философская, логико-математическая, психологическая.

Семиотика, оказавшая наибольшее влияние на формирование знаковых теорий языка и рассмотрение гносеологических функций знака, в рамках когнитивного подхода складывается из соотношения таких уровней, как семантика (область истинности высказывания), прагматика (область презумпции высказывания), синтактика (область формального вывода) /33, 575-576/.

Под семантикой в большинстве случаев понимаются сведения о классе называемых знаком вещей с общими свойствами или классе внеязыковых ситуаций, инвариантных относительно некоторых свойств участников и связывающих их отношений; исследование условий, определяющих коммуникативную функцию языка /34, 438-440/. Семантика занимает центральное место среди отделов семиотики, так как главная функция языка – коммуникативная /35/. Под синтактикой знака понимается информация о правилах соединения данного знака с другими знаками в тексте, исследование условий, определяющих структуру выражений как цепочек символов /36, 411/.

Под прагматикой знака понимается информация, фиксирующая отношение говорящего или адресата сообщения к ситуации, о которой идет речь; исследование связей между языком и теми, кто им пользуется; исследование психологических и физиологических факторов /37, 389-390/.

Языковой знак, по Ф.де Соссюру, характеризуется единством означающего и означаемого, их произвольностью, значимостью. Означаемое есть содержательная сторона языкового знака, означающее – его акустический образ. Любое означаемое является таковым лишь по отношению к соответствующему означающему. Они обусловливают и предполагают друг друга /38/.

Говоря о соотношении означаемого и означающего, Б.А.Серебренников выделяет три ступени становления языкового знака (ступени абстракции):

1) языковой знак есть знак механический, не опосредованный человеческим сознанием; означаемое и означающее находятся в отношении обозначения;

2) языковой знак есть психическое образование; означаемое и означающее выступают в идеальной форме;

3. 
   за языковым знаком закрепляется его значение.
   

С учетом изложенного в данном исследовании мы будем определять языковой знак как двустороннюю единицу языка, репрезентирующую предмет, его свойства и отношение реального мира. Наиболее типичным языковым знаком является слово, так как оно имеет семиологическую ценность (обобщает, означает, сообщает).

Понимание слова как языковой единицы определилось в лингвистике благодаря теории отражения, основанной на учении русского физиолога И.П. Павлова. Форма словесного знака создает звуковой знак, который по отношению к данному объекту реального мира будет его обозначением.

Словесный знак представляет собой сложную структурную единицу, обладающую рядом признаков, являющихся существенными для него как знака: фонетическая оформленность, семантическая валентность, непроницаемость, лексико-грамматическая отнесенность, воспроизводимость, цельность и единооформленность, номинативность, идиоматичность.

В языке словесный знак – сложный комплекс многоступенчатых отношений: отношение фонетического слова (звукоряда) к денотату (предмету, референту), к сигнификату (смыслу), отражающему свойства предмета в сознании человека. Все три элемента представляют собой семантический треугольник: фонетическое слово как знак сигнификата (сигнификативное значение) – фонетическое слово и сигнификат как знак денотата (денотативное значение) – семантический треугольник как знак нового предмета.

Слово как типичный языковой знак выполняет кумулятивную, гносеологическую, идентифицирующую, номинативную, коммуникативную, экспрессивную функции.

Слово, по терминологии Аристотеля, выступает в материи концепта наряду с содержательной ее формой в виде образа, понятия и символа.

Как отмечает В.В.Колесов, принципиально новой формой толкования слов является описание словесных знаков по концептам национального менталитета. Исходя из характеристик словесного знака, исследователь выделяет основные параметры выбора признаков этих форм: «денотативный аспект значения предстает как отношение идеи к предметному миру вещей; прагматический - как потребление слова (его назначения)»; коннотативный - как отражающий «национальный колорит»…» /39, 157/.

Основная задача ментального описания, по определению В.В.Колесова, – «выявление и формулирование семантической доминанты, не изменяющейся с течением времени, как основного признака в содержании выраженного словесным знаком концепта… Язык как форма деятельности предполагает постоянное возобновление концепта во всех его содержательных формах; исторически и системно это инвариант всех возможных «значений», данный как отношение смысла слова к вещи» /39, 157-158/.

Таким образом, системный подход ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта, на выявление многообразных типов связей сложного объекта, сведение их в единую теоретическую картину. Функция системного подхода «носит конструктивный характер и связана прежде всего с обнаружением неполноты изучения наличных предметов, их несоответствия новым научным задачам, а также выявлением недостаточности применяемых принципов и способов построения знания» /40, 613/.

Понятие языкового знака принадлежит к фундаментальным понятиям в лингвистике, а само определение языка как семиотической системы связывает исследование главных свойств языка с той или иной интерпретацией знака. Знак определяется как материальный, чувственно воспринимаемый предмет, событие, выступающее в качестве обозначения другого события. Все языковые знаки предназначены для передачи значения.

1.2 Системные отношения в лексике

Положение о системности языка относится к общей теории языка и имеет исключительно важное значение для лексикологии и семасиологии. Идея системности лексики является объектом исследования во многих работах /41-51/.

Некоторые авторы считают, что применительно к лексике трудно говорить о системе, так как слово является «синтетической единицей речи, а не языка» /52, 34/, «в виду неисчислимости ее единиц (вокабул)» /53, 34/, чрезмерной подвижности, постоянной изменчивости /32, 34/.

Большинство лингвистов признает системный характер самой лексики (Ю.Д.Апресян, В.В.Виноградов, А.А.Уфимцева, И.В.Арнольд, В.Г.Гак, Ю.Н.Караулов, Э.В.Кузнецова и др.).

По мнению Ю.Д. Апресяна, системность лексики зависит от двух вещей: как определяется понятие и как описана лексика. Ученый дает следующее определение системы: «(1) Множество объектов образует систему, если для их полного и неизбыточного описания требуется меньшее число элементов; (2) множество объектов образует систему, если они могут преобразоваться друг в друга по регулярным, достаточно общим правилам… Лексика будет представлена в смысле (1), если мы будем располагать семантическим языком с меньшим числом элементов, чем число лексических единиц в данном естественном языке. При этом системная организация лексики будет описана тем полнее, чем больше подобий в семантическом строении единиц мы откроем… Лексика будет представлена в смысле (2), если мы будем располагать не только словарем, описывающим ее в соответствии с определенными принципами, но и определенными правилами взаимодействия значений и правилами перифразирования… Мы убеждены, что лексика – система в гораздо большей степени, чем принято было думать до сих пор…» /51, 118/.

Системность в лексике изучается, как правило, в направлении от семантики к форме, к лексемам: любая системность слов связывается с общностью смысла, откуда обычно делаются выводы уже о системности самих лексем (носителей смысла), поэтому системность в лексике обусловлена взаимосвязью языковых единиц, отражающих подобную взаимосвязь и взаимообусловленность предметов и объектов реальной действительности. Системность лексики проявляется также в том, что каждое слово и каждое из соответствующих ему значений имеет определенную систему сочетаемости, входит в определенные именные и глагольные сочетания. Закономерность сочетаемости обусловливается здесь реальным соотношением предметов материального мира и законами сочетаемости слов, присущих данному языку. Именно специфичные для каждого национального языка законы сочетаемости слов составляют наибольшую трудность для обучающегося и являются базой для возникновения интерференции.

К немецкой философской традиции восходит теория семантических полей (Герберт, Гумбольдт, Гуссерль). В основу «полевых теорий» легла идея полей Р.Ипсена.

Семантическими полями принято считать семантические группы слов какой-либо части речи, семантически соотносительные классы слов разных частей речи, лексико-грамматические поля, парадигмы синтаксических конструкций, связанных трансформационными (деривационными) отношениями и различные типы семантико-синтаксических синтагм.

Так, например, Р.Мейер определяет семантический класс как упорядоченность определенного числа выражений с той или иной точки зрения, то есть с точки зрения какого-либо одного семантического признака, который автор называет дифференцирующим фактором. По мнению ученого, дифференцирующий фактор имеет не логический, а языковый характер и поэтому должен извлекаться из языка. Поскольку в одном слове содержится несколько дифференцирующих факторов (компонентов значения) и поскольку такие слова одновременно принадлежат к разным системам (семантическим классам), эти системы могут пересекаться друг с другом. Задача семасиологии, по мнению Р.Мейера, и состоит именно в том, чтобы установить принадлежность каждого слова к той или иной системе (или системам) и выявить системообразующий, дифференцирующий фактор этой системы. В современной семантике такой анализ называется компонентным.

Л.Вейсгербер выделяет парадигматические поля, В.Порциг – синтагматические. Л.Вейсгербер считает, что семантическое членение языковой системы должно определяться не реальными отношениями в объективной действительности, а теми принципами, которые заложены в самом языке, в его семантической структуре, отождествляемой им с системой понятий.

Ю.С.Степанов предложил следующие принципы выделения полей: логический, он отражает логику познания мира человеком, и ассоциативный, основанный на психологических ассоциациях как предметов и понятий, так и ассоциаций их знаков /26, 51/.

Л.М.Васильев выделяет (1) парадигматические, (2) синтагматические и (3) комплексные поля. К первым он относит «различные классы лексических единиц, тождественных по тем или иным признакам (семам или семантическим множителям): ЛСГ, синонимы, антонимы, части речи и их грамматические категории, словообразовательные парадигмы, семантемы;

ко вторым – классы слов, тесно связанных друг с другом по употреблению, но никогда не употребляющихся в одной синтагматической позиции (аналогично «синтагматическим полям» В.Порцига, Г.Мюллера);

третьи образуются при сложении (1) и (2): учитель-преподаватель… /учит/ наставляет… /ученика/ студента…, – словообразовательные ряды, включающие слова разных частей речи; неоднородные по инвариантным значениям частей речи лексико-семантические группы (ЛСГ): слово, речь… – говорить, рассказывать…»/54/.

Выделяют два направления в решении семантических проблем макро- и микролингвистический. Макролингвистический подход к анализу лексики имеет широкий характер и устремлен на экстралингвистические факторы (А.Мейе, А.Греймас, Г.Вотяк, В.Г.Гак, Ю.А.Найда). Микролингвистические исследования обнаруживают тесную связь с формальной структурной лингвистикой (Ю.Д.Апресян).

Ю.Н.Караулов определяет макро- и микросистему как «сеть связей разных значений одного слова и связей между словами» /55, 7-8/. И на этом основании выделяет «семантические поля» (поля «радости», «знания») и «тематические группы» («названия птиц, растений») /55, 237/.

Э.В.Кузнецова рассматривает лексическую систему как сложное взаимодействие словесных групп и рядов. Лексическая система, по мнению исследователя, как совокупность средств языкового выражения имеет такие основные черты, как распределение слов по семантическим классам. Значимость каждого отдельного слова может быть выявлена только с учетом всех его «вхождений в те или иные классы слов» /56, 84/.

Классы слов, по определению Э.В.Кузнецовой, – это максимальные формы проявления лексической парадигматики. Классы существуют в виде более или менее широких объединений слов, представляющих собой семантические парадигмы, более объемные и сложные, чем словесные оппозиции, которые входят в такие парадигмы в качестве составных частей. В основе любого объединения (класса) лежит принцип сходства слов по каким-либо общим компонентам. Типы классов слов чрезвычайно разнообразны. /56, 71/.

Аспекты описания лексики в казахском языкознании, вопросы сравнительно-типологического исследования лексических систем русского и казахского языков детально изложены в монографии А.К.Жумабековой /57/. Исследователь отмечает, что системные отношения в лексике описываются с позиций традиционных в лингвистической науке подходов: путем описания парадигматических и синтагматических связей, лексико-семантического варьирования слов; в плане вхождения слов в определенные лексико-семантические объединения и лексико-грамматические классы, выявления сходств и различий лексико-семантических систем двух и более языков; в социолингвистическом направлении. Изучение лексических объединений развивается преимущественно: (1) в рамках инвентаризационной типологии. (2) в русле проблем русско-казахского и казахско-русского перевода; (3) в аспекте двуязычной лексикографии; (4) с точки зрения социолингвистических характеристик; (5) по тематическому принципу /58-67/.

Автор совершенно справедливо указывает на то, что в сложившейся языковой ситуации в нашей республике научные изыскания необходимо проводить в русле приоритетных задач, выдвигаемых языкознанием на современном этапе. В этой связи большое теоретическое и методологическое значение имеют работы М.М.Копыленко /68/), З.К.Ахметжановой /69; 70/, Э.Д.Сулейменовой /71; 72/, Б.Хасанова /73/, А. Е. Карлинского /74/, Г.Г.Гиздатова /75; 76/.

Наиболее полно сформулировал понятие системы применительно к лексическому составу языка академик В.В.Виноградов. Под лексико-семантической системой языка ученый понимает как сам лексический инвентарь, слова и выражения, так и внешние формы слов, грамматические и словообразовательные категории, определяющие группировки и смысловые соотношения слов. Как отмечает исследователь, уже само понятие «лексико-семантический» указывает на двустороннюю природу системы: основной единицей системы является слово в его лексико-семантических связях. В отличие от словарного состава как совокупности номинативных средств лексико-семантическая система представляет собой синтез, результат сложного взаимодействия слов и их значений с элементами других уровней языка. «Слова и их значения в том или ином общенародном, общенациональном языке образуют внутренне связанную, единую и общую для всех членов общества систему… Слово, как смысловая система языка, отражающая тот или иной «кусочек действительности», вместе с тем отражает его общественное понимание и является элементом данной лексико-семантической системы языка», – пишет В.В.Виноградов /77, 186/.

Требование четкого разграничения лексики и семантики соотносят с установившимся в лексикологии понятием лексико-семантической системы, понимая под последней семантическую систему, соотносимую с лексическим составом языка /32, 57/. Под семантической системой языка подразумевают обычно совокупность значений слов или сумму языковых понятий, выражаемых лексическими единицами. Основной единицей лексического уровня является слово, предельной единицей семантического уровня выступает лексико-семантический вариант слова, то есть значение слова /52, 41/.

Говоря о лексико-семантической макро- и микросистемах языка, А.А.Уфимцева вводит определение лексико-семантическая группа (далее ЛСГ) как основной вид лексико-семантических подсистем или систем /53, 44/. Исследователь выделяет следующие конститутивные черты лексико-семантической системы:

– в ЛСГ можно выделить центральное слово;

– основной и конститутивной единицей лексико-семантической системы является слово в его многообразных лексико-семантических связях;

– члены данной микросистемы могут выстраиваться «в синонимические ряды и синонимические пары, представляющие собой своеобразный семантический минимум…» /53, 44/;

– внутренняя сторона слов «…представляет собой сложную систему взаимообусловленных и взаимосвязанных элементов…» /53, 44/;

– «рисунок смыслового содержания слов» зависит от экстралингвистических условий – своеобразия быта, культуры и национальных особенностей носителей языка» /53, 45/.

Ф.П.Филин также пользуется термином лексико-семантическая группа для обозначения словесных семантических полей. Под ЛСГ ученый понимает «лексические объединения с однородными сопоставимыми значениями, представляющие собой специфическое явление языка, обусловленное ходом его исторического развития» /78/. К ним он относит синонимы, антонимы, родовидовые группы, тематические классы и ряды.

Понятийные поля С.Д.Кацнельсона – это «противоположение понятий, ищущее выражение в языке» /79, 95/. По характеру своей структуры они подразделяются на бинарные и полярные.

Л.М.Васильев термином ЛСГ обозначает «любой семантический класс слов (лексем), объединенных хотя бы одной общей лексической парадигматической семой (или хотя бы одним общим семантическим множителем)» /54, 110/.

ЛСГ отграничивают от тематических групп, рядов (Ф.П.Филин, С.Д.Кацнельсон, Л.Вейсгербер, Л.М.Васильев, А.Уфимцева). К последним относят такие группы слов, которые объединяются одной и той же типовой ситуацией, одной темой, для них не обязательна идентифицирующая (ядерная) сема. ЛСГ и тематические группы могут перекрещиваться или полностью совпадать. Слова одной тематической группы выражают видовые понятия по отношению к их родовым. Критерии выделения тематических групп лежат вне языка и связаны с классификацией самих реалий действительности.

Б.А.Серебренников конкретизирует признаки ЛСГ: постоянный семантический контекст, специфический для каждого значения; определенные модели сочетаемости; межсловные связи слов в микросистемах. Отдельные звенья микросистемы в семантическом плане могут соприкасаться с отдельными звеньями других микросистем. Эти связи будут связями частичного характера, то есть не по всему их смысловому объему. В ЛСГ могут быть установлены синонимические ряды, синонимические пары, представляющие собой семантический минимум. Понятие ЛСГ не ограничивается только инвентарным перечислением ее членов и их значений. В ЛСГ может быть легко выделено центральное слово как имеющее наибольшее число значений /28, 281/.

По определению А.И.Кузнецовой, в основе ЛСГ лежат категориально-лексические семы: «Основная парадигматическая особенность слов одной ЛСГ заключается в том, что в их значениях имеется единая категориально- лексическая сема. Эта сема составляет семантическую основу группы и в каждом отдельном слове уточняется с помощью дифференциальных сем» /80/.

Учитывая изложенное, можно предложить следующее рабочее определение ЛСГ. Под ЛСГ мы будем понимать такое лексическое объединение, в котором слова группируются на основе интегральной семы, набор дифференциальных сем структуре слова может быть однотипным, повторяющимся и специфическим для каждой группы.

Так, например, в исследуемой подсистеме можно выделить ЛСГ «углубление», «место» (в русской части), «жыра», «аймаќ» (в казахской части), в которых слова объединены в каждой группе общими значениями (рисунок 1- 4).

Ядро лексического объединения «углубление» составляют лексемы – углубление, размоина, щербина, уступ, воронка, западина, котловина, лунка, буерак, яма, впадина, понижение.

Ядро ЛСГ «место» образуют слова – стремнина, рассошина, пруд, размыв, отмелина, нагорье, юр, релка, низина, плешина, пал (паль), прибрежье, сухмень, палестинка, опушка, окосье, трущоба, проталина, урез, устье, заводь, оазис, подолье, ягодник, снежник, бассейн, абиссаль, батиаль, безлесье, переузина, пустырь, пожог, болото.

Ядро ЛСГ «саз»: саз, сыз, саздау, су, құлансаз, ылғал, саздау.

Ядро ЛСГ «қырат» состоит из слов: тау, дөңестік, дөңгей, қырау, дөң-қыр, дөңес, дөң,бел, қыран, белен, жота, төмпешік, төбе, қырқа, қыр, қырлық, қырат, үстірт.

В основе каждой группы – категориально-лексические семы: в ЛСГ «углубление» – «углубление», в ЛСГ «место» – «место, участок», в ЛСГ «қырат» – «қырат», в ЛСГ «саз» – «саз».

Характерной особенностью слов одной ЛСГ является повторяемость, однотипность дифференциальных сем. Они формируют оппозиционные связи,

совокупность которых образует внутреннюю парадигматическую структуру ЛСГ. Оппозиции могут выражать отношения тождества (тождество содержания): яма ~ впадина ~ пропасть ~ трясина ~ пучина ~ бездна ~ прорва ~ров ~ овраг ~ рытвина ~ омут (ЛСГ «углубление»), саз ~ сыз ~ су ~ саздау ~ ылғал (ЛСГ «саз»), илистое ~ топкое ~ вязкое ~ долина ~ лощина ~ ложбина ~ низина ~ удол ~ дол (ЛСГ «место»), төбе ~ қыр ~ қырат ~ бет ~ жал (ЛСГ «кырат»); отношения противопоставления: глубокая – неглубокая, большая – неглубокая (ЛСГ «углубление»), сухое – размытое водой, заболоченное, лишенное растительности – покрытое растительностью (ЛСГ «место»).

В каждой ЛСГ набор дифференциальных сем является специфическим. Например: впадина, яма, зазубрина, выемка, конусообразное, узкое, размытое водой, большое, с отлогим спуском, длинная, отвесная (ЛСГ «углубление»), зона морского дна, незаостренное, погорелое, в лесу среди пустыни, где растут ягоды, место впадения реки, оттаявшее, на реке, мелкое, открытое, сухое, возвышенное, перед запрудой (ЛСГ «место»).

Внутри семантической группы можно выделить подгруппы, в которых слова объединяются наличием общей для них дифференциальной семы. Например, в ЛСГ «саз» можно выделить подгруппы «сазды», «дымқыл», в ЛСГ « қырат» мы выделили микрогруппы «қыр», «дөңес», «үстірт», «төбе, төбешік»; дифференциальные семы низкое место, топкое место формируют внутри группы «место» отдельные подгруппы. В ЛСГ «углубление» нами выделены микрогруппы «впадина», «пропасть», «рытвина», «овраг», «промоина», «промыв», «проток», «ручей», «рукав», «пойма», «долина», «река», «озеро», «ложбина», «водоем», «лог», «русло».

Таким образом, выявление ЛСГ в исследуемом семантическом поле предполагает установление системности его элементов на основе внутренних, семантических показателей; позволяет судить о свойствах выделенной совокупности языковых единиц, определить их иерархическое расположение по отношению друг к другу в пределах лексико-семантического пространства, сделать детальный анализ естественного языкового рисунка, который складывается из отдельных групп и микрогрупп, словесных оппозиций, отдельных лексем, структурируемых языковым полем «элементы ландшафтов».

Подобные построения (ЛСГ) возможны также для удовлетворения технических целей.