К 95-летию со дня рождения Б. Т. Лакути Выдающийся инженер и организатор производства
жүктеу/скачать 258.51 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Б.Е. Кабалоева и А.Х.Чельдиева
- «Записки директора завода».
- Джибаг Цаголов и Исса Хуадонов
- . В одной из низин на берегу Ардона я обнаружил кожаный чемодан, в котором лежали пачки денег - двенадцать с половиной тысяч рублей . Разумеется, я был
- Билара Емазаевича Кабалоева
- Александра Хаджумаровича Чельдиева
- Валентина Сергеевича Садового
| К 95-летию со дня рождения Б.Т.Лакути
Выдающийся инженер и организатор производства  Парень из Чиколы, в котором до Октябрьской революции не было ни одной школы, ни одного медицинского пункта. Закончил Московское высшее Бауманское училище с отличием. Выдающийся инженер и организатор электронной промышленности и отечественного машиностроения. По его инициативе и непосредственном участии построены многие предприятия Северной Осетии, составляющие основу ее экономики. Знаменитая школа Лакути – кузница инженерно -технических кадров!.. Борис Тимофеевич Лакути( Батарбек Татарканович Лагкуев), которому посвящены эти строки, родился 95 – лет назад: первого декабря 1912 года. Он прожил достойную, очень яркую жизнь, оставил о себе добрую память. Без каких-либо оговорок о нем можно сказать: был кристально честной личностью, что проявилось еще в юности, когда случайно нашел целый чемодан денег и сдал их до копейки по назначению… Бориса Тимофеевича Лакути я знал не понаслышке. Мне в жизни очень повезло: под его руководством проработал на заводе несколько лет и многому у него научился. Считаю своим долгом рассказать читателям любимой газеты о нашей совместной работе в Организации п/я 17 ( ныне завод «Янтарь»). В статье приводятся воспоминания о нем известных людей Осетии: Б.Е. Кабалоева и А.Х.Чельдиева. Будет предоставлено слово и самому Борису Тимофеевичу о его трудной и в тоже время весьма интересной, содержательной жизни. А пока краткая биографическая справка. Борис Тимофеевич Лакути родился в с. Чикола. Работал на одном из заводов тяжелой промышленности, в Наркомтяжпроме, в Наркомате машиностроения, в Наркомсредмаше СССР. В 1939 году переходит на автозавод КИМ (АЗЛК). С 1942 года главный инженер, позже директор завода "Красный Октябрь"( г.Киржач Владимирской области ). С 1947 года руководит строительством и в 1950 году назначается первым директором Орджоникидзевского завода автотракторного электрооборудования ( ОЗАТЭ ). С 1957 г. - заместитель председателя Совнархоза. Родина высоко оценила его самоотверженный труд в годы войны и мирного строительства: награжден орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени( дважды ), Знак Почета (дважды), многими медалями. Окончил с отличием МВТУ им. Баумана в 1935 году. В апреле 2003года в московском издательстве вышла книга Б.Т. Лакути «Записки директора завода». В моей библиотеке она занимает особое место. Предлагая некоторые эпизоды из нее, прошу читателей обратить внимание на то, какую роль в его жизни сыграли КПСС и советская власть, какая была в то время тяга к знаниям у молодых людей… Будь моя воля, я бы полностью опубликовал эту весьма поучительную книгу, имеющую исключительно важное воспитательное значение для молодежи. Борис Тимофеевич в своей книге, в частности, пишет: « Еще до установления советской власти североосетинское селение Чикола считалось крупным населенным пунктом. В нем проживало не менее шести тысяч человек и имелось около полутора тысяч дворов. Если бы в наше время кто-нибудь сказал, что в таком селе может не быть ни одного учреждения просвещения или здравоохранения, - ему бы никто не поверил. Однако до революции в Чиколе действительно не было ни одной школы и ни одного медицинского пункта. Однако этого факта достаточно, чтобы показать пренебрежительное отношение к самым жизненно важным вопросам со стороны царского правительства. Отсутствие медицинского обслуживания приводило к высокой смертности среди населения. Особенно часто умирали дети. И наша семья не являлась исключением. В нашей семье, например, было двенадцать детей, из которых семеро умерли еще в юном возрасте. Не лучше обстояло дело и с грамотностью. В начале двадцатых годов в Чиколе самым грамотным человеком был, пожалуй, Хаджиомар Гацалов. Когда надо было где-то представлять чиколинскую общественность, обращались к нему. Он обладал завидным природным умом, имел семь классов образования и неплохо справлялся с поручениями. Добрая память о нем в селении сохранилась до сих пор. После окончания Гражданской войны и установления советской власти в Чиколе был организован фельдшерский пункт с аптекой при нем… Была организована и начальная пятилетняя школа, желающих учиться в этой школе оказалось гораздо больше, чем она вмещала. Видимо, поэтому было принято решение принимать в школу не более одного ученика с каждого двора. Из нашей семьи в школу приняли старшего брата, а для меня места не оказалось. Смириться с таким положением я не мог и решил бороться. Каждое утро я приходил в школу вместе с братом и садился на свободное место на задней парте. Много раз меня прогоняли из класса, но упорно стоял на своем. В конце концов на меня махнули рукой: видимо надоел учителю. Через полгода мой старший брат умер от тифа, и только после такого горя в нашей семье я был зачислен учеником школы и посещал занятия уже на законных правах. Нашим учителем и одновременно заведующим школой был Гришин. Был он худощавым, роста высокого, строгим и в то же время справедливым. У него была привычка все время держать в руке металлическую линейку. Ею он нас иногда попугивал, но никогда не прикладывал. Без линейки его было представить себе также трудно, как боевого офицера без оружия. Вспоминается такой случай. Как – то раз придя домой из школы, я вспомнил слова матери о целебных свойствах сметаны. Она говорила: кто ест много сметаны, тот всегда здоров, а кто не ест ее – всегда худой и в конце концов заболеет чахоткой и умрет. Недолго думая, я взял глиняную кринку сметаны и вручил ее сестре учителя. Когда она меня спросила, кому и зачем принес сметану, я ответил, что принес учителю: он худой, надо его кормить сметаной, а то заболеет чахоткой, умрет и не станет у нас учителя. На следующий день учитель неодобрительно рассказал о моем поступке, просил этого больше не делать. Он сказал, что он худой, но вполне здоров и просил не беспокоиться. А через несколько дней меня позвала после занятий к себе сестра учителя и вручила ту же кринку – но уже с медом, сказав: « Вы говорят любите мед, так ешьте его и будете еще лучше учиться». Надо полагать, что учитель Гришин не любил оставаться в долгу. Опережая события, отмечу, что г, последовавшие за Великой Отечественной войной годы возникли поразительные перемены в деле просвещения и здравоохранения в Чиколе, которые могли осуществить только наша Ленинская партия и торжество се национальной политики. Теперь в Чиколе работает большая районная больница и поликлиника при ней, с десятком квалифицированных врачей разных профессий, несколько аптек и здравпунктов. Действуют три средние и две восьмилетние школы, где в одну смену учатся все дети Чиколы. Возвратимся, однако, в двадцатые годы. К 1925 году пятилетнюю начальную школу в Чиколе закончили пятнадцать детей. Это был первый выпуск школы. Некоторые из выпускников решили ехать во Владикавказ, чтобы продолжить учебу. Был среди них и я. В то время нам было примерно по четырнадцать лег. Я говорю «примерно», потому что в Чиколе никто раньше регистрацией рождаемости и гражданских браков не занимался. Родители эти даты также не записывали - из-за неграмотности. На учебу во Владикавказ, помимо меня, собрались мои одноклассники Джибаг Цаголов и Исса Хуадонов. Взяли мы справки об окончании начальной школы, удостоверения в сельсовете и двинулись в путь пешком в селение Эльхотово. В то время дорог, кроме проселочных, между населенными пунктами в Осетии не было. Ближайший железнодорожный вокзал находился в Эльхотово, что в тридцати километрах от Чиколы. Когда мы добрались до Эльхотово, а затем поездом до Владикавказа, перед нами встал вопрос ночлега. Мы знали, что у нашего богатого односельчанина Габули Цориева есть в городе большой собственный дом. Решили разыскать его и попросить ночлега на время устройства на учебу. Дома оказалась дочь Габули, она впустила нас в дом и предложила одну маленькую пустую комнатку. Расположились мы на полу (дело было летом), а перед сном явился хозяин дома и, узнав о нашем приходе, устроил скандал. Всю ночь мы, конечно, не спали, а рано утром покинули этот дом, ставший, как и его хозяин, с тех пор ненавистным. Но еще большие неприятности ждали нас впереди. Явились в Оспедтехникум, где у нас не приняли документы и к экзаменам не допустили. Сказали, что в техникум принимают с образованием семь классов, и посоветовали возвращаться домой. Потолкались в городе еще несколько дней, израсходовали свои скудные средства и уехали домой. В Чиколе наше возвращение расценили очень просто: учились в школе плохо, экзамены не выдержали и с позором вернулись домой. Эти суждения местная гармонистка Боркизга переложила на гармошку, после чего оставаться в Чиколе было трудно. Переживали за нас и учитель, и наши родители, которые стали все реже появляться на людях. Создавшееся положение срочно обсуждалось на совещании «тройки». Было решено немедленно ехать обратно во Владикавказ, любыми путями поступить на учебу и таким образом избавиться от позора и одновременно избавить своего учителя и родителей от насмешек людей. Собрав необходимые средства, мы двинулись в путь. Во Владикавказе мы стали обивать пороги различных учреждений - облоно, обкома комсомола. Однако учебный год уже начался, и устроить нас никуда не могли. Скоро не осталось и средств для дальнейшего пребывания в городе. Мы, однако, упорно стояли на своем, надоедая, обивали пороги различных организаций. Сначала добились прикрепления к детскому дому, что находился на улице Советов. В этом доме потом разместился Северо-Осетинский научно-исследовательский институт истории, экономики, языка и литературы. Там нам давали бесплатные обеды, и это крепко нас поддержало. Сначала мы спали у знакомых студентов валетом, а потом разыскали пустой полуразрушенный дом рядом с Клубом декабристов, где в настоящее время находится детский сад. В этом темном, уже холодном доме мы втроем спали на полу. Ночью часто приходили разные люди, но взять с нас было нечего, и они уходили. Однако после таких посещений спать до утра уже не могли. В конце концов меня послали учеником ФЗУ на завод «Кавцинк», а моих друзей - в профтехшколу, что на улице Маркова. В ФЗУ меня приняли «условно», так как я еще не владел русским языком. Таким образом, наши усилия и настойчивость увенчались первым успехом. Все остальное зависело от нашего упорства и трудолюбия. Оказавшись среди русских в основном ребят, я вскоре продвинулся в знании русского языка и стал полноправным учеником ФЗУ. Получил место в общежитии, которое находилось в частном доме Тамаевых на Курской Слободке, потому что завод своего общежития тогда не имел. Стал получать зарплату - тринадцать рублей в месяц, а также поллитра молока, так как работал в химическом цехе, где производили серную кислоту. Питались мы где попало, поскольку завод своей столовой еще не имел. И все же после стольких лишений и страданий мы чувствовали себя на седьмом небе. Откровенно говоря, когда я вспоминаю период до поступления в ФЗУ «Кавцинка», мне уже не верится, что можно было перенести такие нечеловеческие страдания. Расстояние в семьдесят километров от Владикавказа до Чиколы мы нередко покрывали пешком за один световой день. Иногда, правда, встречались попутные брички, и их добрые хозяева подвозили нас на десять-пятнадцать километров, но большую часть пути мы проходили в основном пешком. До чего приятными были часы пребывания в родном доме! Недаром говорят: «Хорошо в гостях, а дома лучше». Обычно мы мало надеялись когда-нибудь еще досыта поесть. Но дома мама возвращала эту надежду и досыта кормила любимыми блюдами. До чего это было приятно! Однако в далекий путь, особенно в первое время, мы нередко отправлялись не только за этим. Нам было очень приятно показаться в селе-, на людях - мол, смотрите, мы студенты! В то время всех обучающихся в городе в Чиколе называли студентами. Будучи в селе, мы смело проходили и мимо гармонистки Боркизга, которая осенью 1925 года высмеяла нас со своей гармошкой. Но, что и говорить, эти пешие переходы по сто сорок километров в оба конца были очень утомительными. В один из таких пеших рейсов в родное село летом 1928 года случилось событие, которое сыграло значительную роль в моей жизни. Догоняя своих друзей и один из теплых солнечных дней, я свернул у моста через реку Ардон и решил искупаться. В одной из низин на берегу Ардона я обнаружил кожаный чемодан, в котором лежали пачки денег - двенадцать с половиной тысяч рублей. Разумеется, я был поражен этой находкой, так как мне, получавшему тринадцать рублей в месяц, никогда видеть не приходилось такой большой суммы, не говоря уже о том, чтобы держать их в руках. Не найдя хозяина чемодана, я взял его, вышел на дорогу и сел в одну из бричек, следовавших на станцию Архонскую. Хозяин брички был, видимо, в гостях в Ардоне, хорошо «угостился» и ехал навеселе. Трудно сказать, сохранилось бы это его веселье, если бы он узнал, что подсевший в его бричку мальчик держит в руках чемодан с целым состоянием. Он довез меня до Архонской станицы, ничего с меня не взял, и дальше до города я шел уже пешком. Придя вечером на проходную завода, я рассказал, в чем дело, и попросил вызвать управляющего делами Джанаева. В этот вечерний час субботнего дня на заводе его уже не было, и пришлось его вызвать из дома. Управделами приехал, в присутствии нескольких лиц (в том числе и меня) пересчитал деньги и составил акт. Мне было велено с утра из общежития никуда не отлучаться, пока не вызовут. Откровенно говоря, всю ночь я плохо спал. Все думал, как бы меня в чем не обвинили. Больше всего я боялся недостачи. Утром меня вызвали к директору завода Тогузову. Никогда в кабинете директора я не бывал, и показался он мне чересчур большим, просто длиннющим. Тогузов был рябоватым человеком среднего роста или чуть ниже. До этого я видел его раза два в Клубе декабристов, когда он выступал с докладами. Вышел он мне навстречу, крепко меня обнял, похвалил и рассказал о том, какую находку я обнаружил. Оказывается, кассир и охранник одного предприятия получили деньги в банке, видимо, крепко выпили и после купания забыли свой чемодан с деньгами. Люди эти оказались честными, пили на свои деньги и из чемодана ничего не взяли. После приема у директора меня премировали и расхвалили по всему заводу. Завком подарил мне скороходовские ботинки стоимостью четырнадцать рублей, которые у меня через два дня украли в заводской душевой. Жалко было, до сих пор жалею! Парторганизация химического цеха приняла меня кандидатом в члены ВКП(б). За меня поручились секретарь парторганизации цеха Катин, мастер цеха Кувшинов и ветеран завода, член пленума обкома партии Сардион Тотиев. В июле 1928 года, то есть через месяц после этого события, я закончил учебу в фабзавуче, и мне оказали еще одну честь - послали на учебу в Ростов-на-Дону на Донской рабфак.   Что же сталось с моими друзьями, с которыми вместе учились и пережили столько лишений, перед тем как поступить на учебу?
 Хуадонов Иоса (мы его все звали Исса), не закончив профтехшколу, уехал в Ленинград, где в то время учился его старший брат Тазе, и поступил на рабфак Ленинградского технологического института. Будучи студентом, Исса увлекся литературой, стал писать рассказы на родном языке. После окончания рабфака в 1930 году он поступил в Ленинградский электротехнический институт имени В. И. Ульянова. Спустя некоторое время, о чем будет сказано ниже, я жил на 15-й линии Васильевского острова, где в большом восьмиэтажном доме размещалось общежитие рабфака Горного института. Исса жил рядом с Технологическим институтом, в общежитии своего рабфака. Очень часто мы ночевали с субботы на воскресенье друг у друга и выходной день тоже проводили вместе. После моего отъезда в Москву на учебу в МВТУ имени Баумана наша связь прекратилась, и я не знал, что с ним. Много лет спустя я узнал, что в начале вой-
мы он ушел на фронт и в 1942 году погиб. Исса был очень рассудительным, критически мыслящим парнем. Он был страстным борцом за правду, крепко любил свои родные места и все, что было связано с ними. Был очень добр, всегда делился с нами последним куском хлеба. Бывало, пришлют из Чиколы продукты, так он не дотрагивался до них, пока мы все не соберемся. Джибаг Цаголов был очень красивым и веселым парнем, весьма покладистым и чистоплотным. Мы с Иссой его очень уважали, а девушки по нему просто сохли. Тоже не закончив профтехшколу, Джибаг уехал на Дальний Восток, поступил на рабфак, потом закончил Институт рыбной промышленности. Через несколько лет после окончания института он стал директором рыбоперерабатывающего завода и после долгих лет работы в этой должности вернулся на родину и вскоре умер. Вот так распорядилась судьба с моими ближайшими друзьями детства. Завод «Кавцинк» (ныне «Электроцинк») стал с тех пор для меня родным, ибо первую закалку и путевку в жизнь я получил в этом замечательном коллективе. Работа в химическом цехе и особенно в обжиговом отделении, у старых печей «Малетра», была исключительно трудной и сопровождалась невыносимой жарой и большой концентрацией сернистого газа. Проработав на «Кавцинке» три года, потом, находясь на учебе в Ростове-на-Дону и Ленинграде, я в течение двух лет «отхаркивал» все то вредное, что впитал организм на заводе. Мы, «фабзайчата», жили очень дружно. До обеда учились в ФЗУ, а после обеда работали в цеху…». Убежден, что в Осетии найдется немало людей, которые бы сказали много хорошего о славном сыне осетинского народа Борисе Тимофеевиче Лакути. Большой интерес представляют воспоминания о нем Билара Емазаевича Кабалоева, бывшего Первого секретаря Северо-Осетинского обкома КПСС, 90-летие со дня рождения которого на днях торжественно отметили в республике: « Борис Тимофеевич Лакути - один из выдающихся организаторов производства советского периода. Человек, который всю свою сознательную жизнь посвятил развитию промышленности. В семи - восьмилетнем возрасте он уже познал тяжелый труд крестьянина. И наверняка поэтому тяга к учебе стала смыслом его жизни. После окончания рабфака Ленинградского горного института в июле 1930 года осуществилась его мечта - он поступил в Московское высшее техническое училище имени Баумана, которое с отличием окончил в 1935 году, и был направлен технологом цеха на один из московских заводов тяжелой промышленности. Однако, проработав некоторое время, Борис Тимофеевич убедился в том, что одних теоретических знаний для технолога недостаточно, чтобы руководить - необходим практический опыт; поэтому после долгих уговоров руководства завода он перешел на рабочее место. Тогда же категорически запрещалось дипломированных специалистов (инженеров) переводить на рабочие должности. Подкрепив теоретические знания непосредственной производственной практикой, познав жизнь рабочих на своем личном опыте, Лакути стал высококвалифицированным инженером-производственником, что вскоре сказалось на повышении производительности труда цеха и завода в целом. В годы Великой Отечественной войны, когда он работал начальником цеха завода «КИМ» (Завод малолитражных автомобилей), руководителем группы вооружения военного отдела и главным инженером завода «Красный Октябрь», особенно проявился его талант организатора производства.  Он прошел хорошую управленческую школу под руководством выдающихся наркомов В. А. Малышева, И. А. Лихачева, С. А. Акопова, А.И. Шокина. Они высоко ценили его труд, знали его как принципиального руководителя, как честного и добросовестного человека, который не щадил себя на производстве, всегда отстаивал интересы рабочих. Работая в Москве, Борис Тимофеевич оставался патриотом своей родной Осетии.
В 1947 году Совет министров СССР решил построить на Кавказе крупное промышленное предприятие по производству электрооборудования для автомобилей и тракторов. Для определения конкретного места строительства была создана комиссия, в состав которой был включен и Б. Лакути - как крупный специалист, непревзойденный знаток своего дела. По его предложению местом строительства этого предприятия был выбран город Орджоникидзе. Его же назначили директором этого вновь строящегося завода, который вскоре, уже в первой половине 50-х годов, стал выпускать продукцию. Благодаря организаторским способностям Бориса Тимофеевича район, где возводился завод, был социально благоустроен: построены жилые дома для рабочих, детские учреждения, стадион, проложена асфальтовая дорога, более двух тысяч человек получили работу. Долгое время занимая должность директора электронных предприятий, ОЗАТЭ, Борис Тимофеевич показал себя не только талантливым руководителем, но самое главное - доступным и простым в общении с людьми, заботящимся о коллективе человеком. Он не только требовал, но и своим примером увлекал рабочих, у которых пользовался большим авторитетом. Под его руководством ОЗАТЭ стал одним из ведущих предприятий СССР. В 1957 году Борис Тимофеевич Лакути был назначен заместителем председателя вновь созданного Совнархоза СОАССР, и здесь он также продемонстрировал свой талант многоопытного руководителя и организатора. По его инициативе и при его непосредственном участии в республике были построены восемнадцать новых промышленных предприятий и крупных цехов. Также были созданы пионерские лагеря для отдыха детей заводчан. Прошли годы. Нет сегодня с нами Бориса Тимофеевича, но мы уверены, что его труд будут с благодарностью вспоминать те, кто его знал, его имя и память нем будет переходить из поколения в поколение. Деяния этого кристально честного человека, достигшего славных вершин в своей профессии, будут оставаться примером не только для инженерно-технических работников, но и для тысяч рабочих Северной Осетии. Где бы он ни работал, каким бы предприятием ни руководил, всегда заботливо, по-отцовски относился к подчиненным, с государственным подходом готовил высококвалифицированных инженеров и вожаков промышленного производства. Самые светлые воспоминания будит он и памяти всех, кому пришлось работать с этим Человеком, человеком с большой, искренней душой, человеком, всего себя посвятившим людям и делу своей большой жизни. Ратный труд Бориса Тимофеевича заслуженно бил отмечен многими высокими наградами Родины.  С Борисом Тимофеевичем Лакути, мне пришлось работать более тридцати лет, столько же я близко знал его прекрасную семью. До последних дней своей яркой, насыщенной жизни он оставался весомой личностью, высоконравственным интеллектуалом, незаменимым в кругу друзей, товарищей и в семье человеком. Принципиальный, добросовестный, правдивый, он никогда никому не льстил, к каждому делу относился исходя из интересов трудового человека, для которого Б. Т. Лакути оставался дорогим кумиром…».
С большим удовлетворением привожу также мнение Александра Хаджумаровича Чельдиева, известного инженера и крупного организатора производства: « Об известных командирах производства, прославленных руководителях предприятий и организаций, о людях, которые в нелегких условиях успешно создавали материально-техническую базу республики, сегодня вспоминают нечасто. Между тем среди этой категории технической интеллигенции часто встречаются неординарные личности, подлинные таланты. Знакомство с их деяниями обогащает. Они могли бы стать добрым примером для новых поколений. Одним из наиболее ярких представителей этой когорты руководителей, с кем мне пришлось долгие годы работать вместе, можно считать Бориса Тимофеевича Лакути. На многих ответственных должностях он приобрел большой опыт. Его незаурядные организаторские способности были оценены по достоинству, и в 1948 году он был назначен директором строящегося Завода автотракторного электрооборудования в городе Орджоникидзе. Завод, являющийся первенцем машиностроительной отрасли в республике и построенный с нуля менее чем за три года, стал крупным предприятием региона. На этом предприятии наиболее ярко проявились присущие Борису Лакути талант администратора и глубокие знания техники и технологии дела. Знаю точно, ибо наша производственная деятельность пересекалась не раз, - у рабочих и инженерно-технических работников завода он пользовался непререкаемым авторитетом. Он умел найти точное решение проблемы, подыскать нужный аргумент. Он понимал, что молодым рабочим и специалистам нужно создавать и условия для плодотворной работы. Поэтому по его инициативе были построены заводской стадион, столовые и бытовые помещения для рабочих, а также жилые дома. Авторитет его как руководителя был замечен в верхах, и в 1957 году, в период образования Советов народного хозяйства в республиках и областях страны, Борис Лакути был назначен заместителем председателя Северо-Осетинского Совнархоза и одновременно куратором машиностроительной отрасли. В республике как раз начиналось строительство заводов машиностроительного профиля. В городе Владикавказе появились новые предприятия -завод «Электроконтактор», Машиностроительный завод, Завод газовой аппаратуры, несколько позже - Электроламповый завод и ряд других. Когда в 1959 году на ОЗАТЭ создалось тяжелое положение с выполнением производственной программы, Б. Лакути без единого колебания вернулся на предприятие, возглавил его и снова выправил состояние дел. В 1961 году по рекомендации руководителей республики он был назначен директором строящегося предприятия «п/я №17» во Владикавказе - первенца электронной отрасли в Северной Осетии. В 1962 году, еще на посту руководителя этого завода, весьма важного для ракетной и космической техники страны, Лакути постановлением Совета министров РСФСР утверждается неосвобожденным членом Совета по координации работы совнархозов Северо-Кавказского экономического района. Не каждому директору предприятия оказывалось такое высокое доверие. А ровно через год был создан так называемый большой Северо-Кавказский Совнархоз на базе ликвидированных семи советов народного хозяйства экономического района и Б. Т. Лакути назначили начальником Управления радиоэлектронной промышленности всего Северного Кавказа и членом совета этого Совнархоза.   При непосредственном его участии и поддержке его инициатив со стороны руководства республики в городе Владикавказе возникли заводы «Гран» и «Разряд» (бывшие «72-е» и «92-е» номерные предприятия), на базе машинно-тракторной станции в Алагире развернулось предприятие по производству проволочных резисторов (Алагирский завод сопротивлений). В последующем были также введены в действие заводы «Кристалл» и «Магнит», «Бином», НИИЭМ с опытным заводом и некоторые другие. Построенная и работающая группа предприятий электронной промышленности востребовала открытие факультета электронной техники в Северо-Кавказском горнометаллургическом институте и открытие техникума электронных приборов во Владикавказе.
 Именно в период развития электронной промышленности и машиностроения в республике полностью была решена проблема занятости населения, в том числе и среди женщин. Построенный и работающий до начала девяностых годов прошлого столетия мощный куст предприятий электронной отрасли Республики Северная Осетия -Алания оказался самым крупным не только на Северном Кавказе, но и в Закавказье. И, безусловно, заметная роль в этом важном для нашей экономики деле принадлежит Борису Тимофеевичу Лакути. Завод «Янтарь», где он трудился в последние годы, после ликвидации Северо-Кавказского Совнархоза, успешно разрастался, продукция его поставлялась на оборонные предприятия.
 Борис Тимофеевич не был простым в обращении человеком, он обладал сильным характером и волей. Мог, если был прав, настоять на своем, был жестким и требовательным, но не жестоким руководителем. Те, кто работал с ним или был хорошо знаком, говорят, что он был строгим в коллективе и на производстве, но с такой же мерой строгости он относился к самому себе. Надо отдать ему должное - он был и справедливым руководителем. И уж, конечно, поддерживал творческие начинания молодых специалистов, многим из них помогал в профессиональном росте.
Спросите сегодня у представителей нашей инженерской элиты, каким им запомнился Борис Ла кути, и подавляющее большинство скажет: профессионалом ».  Мое знакомство с Борисом Тимофеевичем произошло в его кабинете в апреле 1962 года. Я пришел к нему с заявлением о приеме на работу. После короткой беседы, на нем он наложил резолюцию: « ОК. В приказ на должность сменного мастера в стекло - керамический цех». Вскоре начальника цеха Валентина Сергеевича Садового перевели в другой цех осваивать новое изделие. Из отдела кадров позвонили мне и просили завизировать приказ по заводу о назначении меня начальником нашего цеха. Я не стал визировть приказ и тут же пошел к директору завода. Сказал: « Борис Тимофеевич, почему без моего согласия Вы назначили меня начальником цеха?». Он посмотрел на меня снизу вверх и сказал по - дигорски: « Валоди, цо ма косæ!» ( «Володя, иди и работай!»). Ни слова не сказав, я ушел в цех…
Неожиданно на меня свалились весьма ответственные задачи: обеспечить выпуск сложной продукции строго по графику. Производство только – только налаживалось, были срывы в поставке сырья и материалов. Не все пока ладилось в работе оборудования. Цех был насыщен автоматами и полуавтоматами, в наладке и работе которых все еще были проблемы. В цеху около 250 сдельщиков, которых надо было обеспечить нормальной зарплатой. Работники в цехе в основном были молодые, да и сам был молодым специалистом. Встал вопрос: что делать? Ввел несколько новшеств, в частности, утро начинал с переброски рабочих с одних станков на другие. Вначале рабочие возмущались, но через месяц-другой они успокоились: все они освоили смежные специальности, ликвидировались простои, выпуск продукции увеличился, снизился брак, значительно повысилась зарплата у всех рабочих. Прекратилась текучесть кадров: в цех стремились поступить, из цеха никто не хотел уходить. Срочно я вылетел в Саратов, откуда с номерного завода получали стеклянные трубки не очень высокого качества. Там утвердил эталоны на трубки и с тех пор мы стали получать материалы хорошего качества и наши дела пошли значительно лучше. Помню, как много хлопот мне доставлял с первых дней работы начальником цеха наладчик Алексей Каменев, самый старый рабочий в нашем коллективе. Он работал по настроению: хочет – работает, не хочет – его автомат бездействует чуть ли не полную смену. Он мне навязывал свои правила игры. Терпел я день, терпел второй. На третий я к нему приставил трех молодых наладчиков, они быстро освоили работу этого автомата. А Каменев оказался за пределами завода – по моему представлению тут же был уволен. Считал и считаю, что в коллективе не должно быть незаменимых людей, которые ставят условия, работают спустя рукава, в ущерб общему делу. Борис Тимофеевич всегда поддерживал инициативу сотрудников, всячески им помогал. В тоже время прогульщиков, лентяев он терпеть не мог. В отношении слабых работников он говорил: « Ты хороший парень, прекрасный человек, но такой должности у меня в штатном расписании нет». Однажды я был свидетелем, как он приказал сотруднику отдела кадров передать через проходную документы хроническому прогульщику и на завод его больше не пускать. Борис Тимофеевич был скуп на хвалебные слова, но по его настроению я понял, что он доволен делами в нашем цеху. Читатель может спросить: « Как он относился ко мне?». Мой однозначный ответ: исключительно доброжелательно. Свидетельством этого является такие факты: назначил меня начальником очень важного цеха, будучи Начальником управления электронной промышленности Северо - Кавказского совнархоза он подписал распоряжение о выделении моей семье двухкомнатной секции со всеми удобствами, за что я ему всю жизнь буду благодарен. Этим он отметил мой труд. Когда через два года я приехал в г. Оджоникидзе из Чукотки, где я работал на машиностроительном заводе главным инженером, и зашел к нему на работу, он два часа водил меня по заводу, показал реконструированные корпуса ( я их просто не узнал - они стали более оснащенными!). Я понял, что он хотел бы, чтобы я вновь пошел к нему на завод. Но на Крайнем Севере я работал по договору сроком на пять лет. Уехав после отпуска обратно туда, я ему написал письмо с изложением этого факта, приносил ему свои извинения. Сегодня я сожалею о том, что не принял его молчаливое предложение… За короткий срок Борису Тимофеевичу удалось укомплектовать все отделы, службы и цехи завода знающими специалистами, настоящими командирами производства. Он строго придерживался правила: «Кадры решают все». Прием специалистов производил сам, никому не доверяя это важное дело. Когда он уехал в Ростов – на – Дону, наш завод по инерции еще несколько месяцев работал более или менее успешно, но потом медленно стал сдавать позиции, поскольку не было равноценной замены Великому Лакути. Я даже на планерке в присутствии руководителей всех подразделений однажды вынужден был сказать директору: если бы вместо Вас на столе была шапка Лакути, то от нее было бы больше пользы!.. В своей книге Борис Тимофеевич пишет: « Большое беспокойство доставлял завод «Янтарь»: он никак не выходил из списка убыточных, работал очень неустойчиво, неритмично. Сменивший меня директор не справлялся с порученным участком. Он любил иногда выпить, и этим отдельные люди пользовались. В один из праздников в 1964 году на территории завода организовали праздничный стол и напоили его до потери равновесия. Пьяного директора вынесли с завода...». Я был на этом празднике и все это видел. По этическим нормам не называю фамилию этого директора, который оказался в этой должности непонятно за какие заслуги. В жизни я всегда удивлялся и сегодня удивляюсь, как многие порою занимают должности, хотя не имеют соответствующей подготовки для этого, не способны нормально организовать дело? Еще больше удивляюсь тому, как назначают таких?.. После реорганизации совнархозов Борис Тимофеевич решил возвратиться на свою прежнюю должность директора завода. По этому поводу впоследствии друзья его упрекали. В «Записках» он указывает, что не жалел об этом решении, поскольку ему пришлось работать директором разных заводов. « В роли директора-, пишет он-, я чувствовал себя лучше, более удовлетворенным морально, чем в аппарате управления. На заводе я был хозяином положения, активно, творчески участвовал в создании или расширении завода, в освоении новых производств и в другой многогранной инженерно-технической работе, это было интересно. Из чего я делаю вывод о том, что на заводе мне было интереснее?. Хотя бы из того, что работая на заводе с утра до ночи, а подчас и без выходных дней, я не замечал, как летит время! Деятельность же в аппарате управления в основном была построена на составлении и изучении справок, подготовке бумаг и на телефонных разговорах…». Борис Тимофеевич был талантлив во всем: в подборе и расстановке кадров, в реконструкции и развитии производственных цехов и участков, в мобилизации коллектива на решение все более возрастающих задач, в вопросах одинаковой требовательности ко всем работникам, в организации своей школы – кузницы инженерно-технических кадров. У него был беспокойный характер, что помогало ему реализовывать свой богатый научно-производственный опыт. Он и дня не мог, чтобы не заниматься реконструкцией цехов и участков, создавать на рабочих местах комфортные условия для работы, при этом все участки и цехи развивались в одинаковой мере. И на это он усилий и средств не жалел. Мое уважение к Борису Тимофеевичу безгранично. Я научился у него многому. К сказанному выше добавлю: не искать причины невыполнения планов, а все усилия направлять на их безусловное осуществление, думать о сотрудниках, проявлять о них заботу и успех обязателььно придет. В этих и других вопросах ему не было равных среди директоров заводов, в числе которых было много прекрасных руководителей: Г.Гостиев, К.Карсанов, М.Такоев и др. Благодаря его гениальным способностям заводы «ОЗАТЭ» и «Янтарь» получили такое развитие, что ни одно предприятие Северного Кавказа не могло с ними сравниться по оснащенности, эффективности работы. Во многом усилиями специалистов «Янтаря» и другие заводы встали на ноги, получили путевку в жизнь, в числе их можно назвать заводы «Разряд» и «Гран». Лично наш цех сделал немало для становления первого завода. Говоря о заводах электронной промышленности республики, невольно возникло у меня такое мнение: как бы сегодня почувствовал себя Борис Тимофеевич, если бы он увидел в какое плачевное состояние они доведены после преступного развала великого Советского Союза? Боюсь, что сердце его не выдержало бы этого!..  За долгие годы работы в промышленности у Бориса Тимофеевича сложились свои взгляды по некоторым важным вопросам, которые не потеряли и сегодня своей актуальности. Свое мнение не раз он открыто и аргументированно высказывал на областных партконференциях и сессиях Верховного Совета республики. Отметим некоторые из них:
   - имеется ряд путей, использование которых не требует людских и материальных затрат, но способствует значительному повышению производительности труба в нашем обществе. Одним из этих путей является уменьшение административно-управленческого аппарата (АУП). В АУП, как известно, заняты в наши дни миллионы людей, и сокращение этого аппарата хотя бы на один процент высвобождает для работы в сфере материального производства десятки тысяч людей. Между тем АУП имеет тенденцию к дальнейшему росту, что подводит нас практически под мудрую русскую народную поговорку «Семеро с ложкой и один с сошкой». ( Как современно звучит это - сегодня у нас в росте аппарата чиновников установлен рекорд: он увеличился в 5 – 7 раз!);
- делу разбухания аппарата управления способствует и такое обстоятельство. РСФСР является великим государством, и наличие в нем ряда специальных министерств и ведомств оправданно. Однако повторять, дублировать их в такой маленькой республике, как Северо-Осетинская, не всегда целесообразно и, если хотите, даже смешно; - на областной партийной конференции он внес предложение: «В стране не должно быть ни одного ненужного учреждения, а в нужном учреждении – ни одной ненужной штатной единицы»; - большое положительное влияние на улучшение работы аппарата управления сыграло бы и установление определенных сроков сменяемости кадров. Если работник в одной и той же должности служит в аппарате управления многие годы, он обрастает «накипью», подчас отрывается от людей, профессионально отстает. Очень важно, чтобы в сжатых по численности аппаратах управления у нас работали люди знающие, честные, трудолюбивые и предприимчивые. Нельзя признать нормальным, когда партийные и советские учреждения часто дублируют друг друга и от этого появляется безликость и безответственность!; - в - собрания и совещания нужны, но проводить их надо именно тогда, когда они необходимы. В этом случае они будут помогать в работе. Однако они часто проводятся «для галочки», для того, чтобы уйти от последующих упреков. Время стоит дорого, и надо им дорожить. В этой связи не следует давать для выступлений по пятнадцать-двадцать минут, как это у нас принято. Вполне достаточно пяти-семи минут, чтобы высказаться «своими словами». Желательно также, чтобы собрания и совещания, как правило, проводились в нерабочее время, а подчас и в субботние дни. Чтобы понять смысл данного предложения достаточно на мгновение представить себе, какое количество людей в стране, каждый отдельно взятый час рабочего времени отвлечено на эти собрания! Совещания проводятся тогда, когда надо с людьми посоветоваться по какому-то вопросу, чтобы решить его правильно. Но для этого не надо вызывать большое количество людей. Надо вызвать тех, с кем нужно посоветоваться. Тех, от кого можно ожидать разумных предложений и советов; - проработав директором завода более тридцати лет, я всегда старался придерживаться такого порядка. С утра, не позднее начала первой рабочей смены, я уже был на заводе и, обойдя интересующие участки, поднимался в кабинет не раньше чем через два часа. В месяц несколько раз бывал на заводе в конце второй смены, и притом неожиданно, ночью. Все это я считал необходимым для того, чтобы люди знали и чувствовали контроль со стороны директора завода, с одной стороны, и для того, чтобы знать действительное положение вещей - с другой. Возвращаясь из отпуска или командировки, я никогда не проводил в первый день оперативное совещание сам, его проводил главный инженер, который заменял меня. Почему? Да потому, что при моем незнании на этот момент положения дел на заводе такое совещание было бы неконкретным, растянутым по времени и вместо пользы принесло бы вред. Людей оторвал бы от работы и подал бы им плохой пример. - ни одна страна в мире не располагает такой сетью учебных заведений, как наша. И это, конечно, огромная победа нашего общественного, социалистического строя. Но в каждом деле есть предел разумного. Так и здесь. Следует продумать и вопрос оптимального количественного состава студентов вуза. Многие работать по специальности не идут, а работают в торговле, всякого рода учреждениях, к полученной специальности отношения не имеющих… Достойно ли увековечена память Бориса Тимофеевича? Судите сами: его имени названы улицы в Чиколе и в столице нашей республики. На доме, где он жил многие годы, установлена мемориальная доска. Считаю, что он заслужил, чтобы его имя было присвоено заводу «ОЗАТЭ» или заводу «Янтарь», в становление и развитие которых он внес решающий вклад. Даже одно присутствие его славного имени в названии предприятия будет способствоать его возрождению!… Борис Тимофеевич очень любил свой родной край. В Чиколе он создал прекрасный филиал завода «Янтарь», замечательную зону отдыха на берегу Ирафа… Умер Борис Тимофеевич 6 января 1985 года. Похоронен в г.Владикавказе. И сегодня образ Бориса Тимофеевича живет в памяти многочисленных почитателей его уникального таланта. Я горжусь тем, что прошел прекрасную школу этого талантливого инженера, выдающегося организатора производства, неутомимого труженика, патриота, который интересы страны и его граждан ставил превыше всего. Своими делами он обессмертил свое имя. Вечный тебе покой, Борис Тимофеевич! Владимир Царикаев, академик Российской и Европейской академий естественных наук, доктор технических наук, профессор СК ГМИ  жүктеу/скачать 258.51 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|
