Глава 4. Взаимоотношение языка и логики

Языкознание как наука зародилось в недрах древнегреческой философии. Отсюда и лингвистические термины, заимствованные там же, через латинский язык, в латинском переводе. Но интерес к языку был исключительно философским. Обнаруженные в древнегреческом языке категории покоились на логической и философской основе. Намного позже обнаружили среди множества языков общие элементы, началось сравнение языков, поисков общего во всех языках, их структурных особенностей и различий. Увидели, что язык образует систему и структуру этих систем.

Ранее греческий и латинский языки наделяли особым статусом. В средние века уже думали о языке как об орудии отражения реальности и рассматривали язык как средство познания действительности. Схоласты (средние века) полагали, что язык отражатся универсальным образом в человеческом сознании и, с другой стороны, унивеерсальным же образом соотносится с обозначаемой вещью. Слово обозначает природу обозначаемой им вещи не непосредственно, но как существующую особым образом, в определённом модусе. Одни объекты существуют как субстанции, другие – как действия, третьи – как качества и т.д. Способ существования вещи определялся принадлежностью слова к той или иной части речи. Слово обозначало вещь не непосредственно, а через свои модусы (т.е. части речи) и их свойства, с которыми оно соотнесено посредством частей речи.
2) Внешний мир и язык – фундамент формальной логики.

Аристотель, исходя из реалий действительности, но основываясь на фактах родного языка, выделил 10 предикатов природы в своём родном языке. Но, базируясь при этом на фактах языка, он назвал их логическми предикатами. Таким образом, Аристотель увидел в природе предметов то, что уже было названо языковыми формами. Аристотель выделяет совокупность 10-ти предикатов, но это прежде всего языковые категории. Это основные и исходные категории языка, на которых человек мыслит. Эти предикаты соответствуют вовсе не свойствам вещей, а классификации, заложенной в самом языке. Основа выделения этих предикатов заложена уже в системе языковых форм. Основанием для объединения некоторых предикатов под одним предикатом послужили особенности греческой морфологии. Аристотель учитывал все возможные в предложении предикаты. «Таким образом, сам того не желая, он неизбежно должен быть возвратиться к тем различиям, которые сам язык выявляет между основными классами форм, потому что эти классы и формы как раз и имеют языковое значение ... Он полагал, что определяет свойства объектов, а установил лишь сущности языка: ведь именно язык благодаря своим собственным категориям позволяет распознать и определить эти свойства». «... В той степени, в какой категории, выделенные Аристотелем, можно признать действительными для мышления, они оказываются транспозицией категорий языка. То, что можно сказать, ограничивает и организует то, что можно мыслить. Язык придаёт основную форму тем свойствам, которые разум признаёт за вещами. Таким образом, классификация этих предикатов показывает нам прежде всего структуру классов форм одного конкретного языка» [Бенвенист 1974 : 111 ].

Логические формы постулированы языком. Модель понятий формальной логики заложена в самом языке. Это подтверждено категориями Аристотеля: его логическими категориями оказывается то, и только то, что уже категоризовано самим греческим языком.

Если проанализировать мыслительные и языковые категории и их связи, то мы увидим, что они имеют закономерности в своих связях. Что и доказал впервые Аристотель на материале греческого языка, открыв категории логики. Они отражают функции предикатов любого объекта, т.е. суть некоторые априорные понятия, организующие опыт. У Аристотеля 10 категорий: сущность, количество, качество, отношение, место, время, состояние, обладание, действие, страдание.

Но эти предикаты, по мнению Э. Бенвениста, являются прежде всего языковыми категориями. Выделяя их как универсальные, Аристотель на самом деле получает основные и исходные категории языка, на котором он мыслит. Эти предикаты соответствуют не свойствам вещей, а классификации, заложенной в самом языке. Основа выделения этих предикатов заложена уже в системе языковых форм. Основания для объединения некоторых категорий лежит в греческой морфологии, в единстве глагольных категорий.

Таким образом, в категориях Аристотеля имеются различия, которые сам язык выявляет между классами форм, они разные, потому что у них разные формы. Аристотенль полагал, что определяет свойства объектов, а установил лишь сущности языка: именно язык благодаря своим собственным категориям позволяет распознать эти свойства. Категории, выделенные Аристотелем как действительные для мышления, оказываются транспозицией категорий языка. «Язык придаёт основную форму тем свойствам, которые разум признаёт за вещами. Таким образом, классификация предикатов в одном языке есть структура классов форм одного конкретного языка. И тут же Бенвенист приводит сравнение значения одного слова в одном языке с тем же словом и его значением в другом языке, т.е. он указыывает тем самым на то, что членение мира языком различно в разных языках. Это доказывает, что категории Аристотеля – языковые формы. Форма мысли придаётся ей структурой языка, грамматикой.

Процесс познания объективного мира с самого начала необходимо включает в себя процесс р а с с у ж д е н и я, облекающегося в форму речи. Принудительная сила речей, в которое облекается рассуждение, заключается именно в необходимости соглашаться с чем-либо, т.е. признавать что-либо истинным. Поэтому неудивительно, что логика обязана своим происхождению естественному, в данном случае древнегреческому языку Аристотеля. Но каким свойством должна обладать речь, чтобы убеждать людей, заставлять их с чем-либо соглашаться? Такая постановка вопроса вызвала к жизни, прежде всего, риторику – науку об искусстве убеждать людей, которую, в связи с этим, признавали царицей наук. Однако сразу же стало очевидным, что принудительная сила речей (нашего мышления), их убедительность зависят не от звуковой, материальной стороны речи, и не от их свойств действовать на чувства людей, а прежде всего от с м ы с л о в о й стороны речи, от того, какие мысли выражены и как они связаны друг с другом. Тем самым встал вопрос о другой науке или другом искусстве – об искусстве связывать выраженные в речи мысли друг с другом, т.е. о л о г и к е.

Поэтому появление науки логики начинается с выявления логических связей, логических правил, описывающих, как мы оперируем конкретными по содержанию мыслями. Интерес к ораторскому искусству стал толчком для развития логики. Но постепенно функции логики расширяются. Она не только обслуживает ораторское искусство, но и выступает в самостоятельной роли: как совокупность логических форм и законов непротиворечивого мышления. Хотя логические формы являются отражением определённых связей действительности, тем не менее они обнаруживаются как с м ы с л о в а я с т о р о н а семантико-грамматических форм: определения логических связей были даны путём раскрытия с м ы с л а семантико-грамматических связей в предложении.

Логические связи обнаруживаются в обычной речи. Выделяя их посредством абстракции, мы их обобщаем, идеализируем, уточняем. В таком виде они и включаются в содержание логических рассуждений. Если логический аппарат обнаруживается в обычной речи, то это означает, что законы логики не являются продуктом свободного творчества субъекта, а имеют объективный характер. Логические связи, отражающие связи действительности, фиксируются в обычной речи. В речи человека мы сплошь и рядом находим формы мысли, изучаемые логикой. Человек мыслит согласно законам логики, не подозревая даже о её существовании, потому что он с детства впитывает свой р о д н о й я з ы к, а вместе с ним и л о г и к у, заложенную в формах родного языка. При этом и то, и другое контролируется в н е ш н и м м и р о м, сличается с внешним миром. Таким образом, у человека имеется два пути для интуитивного овладения и владения логикой : 1) усвоение м а т е р и а л ь н о г о м и р а, законы которого в той или иной степени адекватности отражаются в сознании человека и которые в любое время могут быть выражены в формах естественного языка; 2) в с а м о м я з ы к е есть формы, в которых с н е о б х о д и м о с т ь ю скрыты логические формы (фигуры, модусы, силлогизмы): человек, тысячи раз услышав эти формы (так как, потому что, итак, следовательно, вследствие этого, поэтому, оттого, из-за и др.), знает, что за ними скрывается умозаключение, хотя и не может знать, какой формы, какого модуса, какой фигуры, и даже не знает того, что он имеет дело с умозаключением. Для этого и существует наука – формальная логика, которая может все эти формы мысли «разложить по полочкам».

Подтверждением того, что логика стоит на двух китах – реальной действительности и языке – служит стихийное владение логикой любым человеком. В этом случае люди обходятся «естественной» или «стихийной» логикой, которой они пользуются бессознательно. «Подобно тому, как человек учится говорить в контактах с другими людьми, он учится и мыслить. Этот процесс протекает особенно интенсивно в детском возрасте, но ... он не прекращается в течение всей жизни человека. Люди воспитываются в определённой политической, нравственной, эстетической и т.д. атмосфере, формирующей соответствующие их взгляды и убеждения. Но точно так же они воспитываются и в логосфере, под влиянием которой в первую очередь и складываются навыки логического мышления, формируется логическая культура человека» [Свинцов 1987 : 23].

Процесс формирования логической культуры под влиянием логосферы носит стихийный характер, не осознаётся человеком: совершая разного рода логические операции, мы не анализируем их внешнего механизма, не задумываемся над тем, соответствуют ли они каким-либо законам. Анализ может осуществляться на разных уровнях истинности, и прежде всего на уровне «здравого смысла», который обладает существенным недостатком, ибо каждый может предложить свой эталон «здравого смысла». Поэтому минимум логических знаний делает анализ ситуации более объективным и более экономным: логика видит в мышлении воплощение какой-то о б щ е й м ы с л и, соответствие или несоответствие законам природы.

Люди, пытаясь установить собственные формы мысли, приходят к тем же категориям языка. Так как язык имеет какую-то структуру, систему, упорядоченность, то в формальной системе языка надо искаьть слепок с какой-то логики, внутренне присущей мышлению, следовательно, внутренней и первичной по отношению к языку.

Логиика – это философская наука о формах, в которых протекает

человеческое мышление, о законах, которым оно подчиняется, и о приёмах мыслительной, познавательной деятельности. Логика изучает мышление как средство познания, в отличие от психологии, изучающей высшую нервную деятельность. Предмет логики: формы, законы, приёмы, принципы мышления, с помощью которых человек познаёт окружающий мир.

Особое положение, которое знанимает логика по отношению ко всем другим наукам, объясняется своеобразием предмета её исследования. Учёному из любой области приходится заниматься мышлением, правилами формальной логики, без этого невозможно никакое теоретическое познание. «Естествоиспытатели без мышления не могут двинуться ни на шаг» [Маркс, Энгельс, т. 20 : 524]. Однако каждая наука изучает мышление со своей стороны, с точки зрения своих интересов.

Основная цель логики: выяснение условий истинности процесса познания, выработка эффективных логических аппаратов и правильного метода познания, закономерности рассуждения и доказательства. Всякий процесс мышления представляет собой оперирование сложившимися понятиями и суждениями. Словокупность этих форм и операций составляет формально-логический аппарат познания. Подобные формы и операции и лежащие в их основе специфические формальные законы связи между понятиями и суждениями составляют предмет формальной логики.

Так как работа интеллекта всегда осуществляется в языковой форме, то исследования в области логики напрямую связаны с исследованием различного рода языковых конструккций с точки зрения выполнения ими тех или иных познавательных функций. Это, кстати, является и основной задачей языковедов, занимающихся проблемами взаимоотношения языка и логики – установить диалектику взаимодействия логических и языковых форм. Язык в этом случае рассматривается как орудие познания, т.е. как средство, с помощью которого фиксируется информация о мире, осуществляется преобразование этой информации и изучается окружающий нас мир.

Предмет формальной логики – это соблюдение законов правильного, но

не истинного мышления, изучением законов истинного бытия занимаются естественные науки. Правильным мышлением считается только мышление, движущееся по законам или по правилам логики. Но попытка объяснить, как именно логика изучает мышление, кончается тем, что в качестве правил «мышления» приводятся операции с объектами языка – со словами и предложениями. Философская концепция, будто правила логики отражают некие общие законы бытия, – это предрассудки. Законы бытия изучают все остальные науки, а формальная логика строит лишь законы правильного, но не истинного мышления. [Зиновьев, ВФ, 2007, № 4 ].

Сущность логики и логических категорий заключается в том, что она изучает

идеальные формы мышления как инструмент отражения фундаментальных законов объективного мира. Логика – наука предписывающая, в ней отражаются лишь понятия: истина и ложь. В логике степень обобщения столь велика, что связь с объективным миром обнаруживается постольку, поскольку логика опирается на языковой материал.

Логические формы – это формы, в рамках которых совершается человеческая деятельность вообще, на какой бы предмет она не была направлена, будь то слова, вещи или события. Логические категории не имеют национальных различий, т.е. они являются общими для всех людей, говорящих на разных языках. Мысль не изоморфна языковым структурам их выражения. Языковые знаки, с помощью которых передаётся информация, не всегда соответствуют той информации, которую передают люди, и которая находится у них в мозгу, потому что знаки произвольны и в каждом языке членят по-своему материальный и духовный мир. Языковые знаки различны в разных языках, но строй логической мысли в сознании людей разных наций остаётся одним и тем же. Индивидуальная структура различных языков не влияет на структуру общечеловеческой мысли, она не соответствует логическим структурам, потому что логические структуры, навязываемые языковыми знаками, национальных различий не имеют. Формальная логика – не теория познания, а лишь орудие или инструмент познания. Логика формальная не совпадает с диалектической теорией познания. Она не изучает мышления в целом, а только охватывает некоторые его стороны, в частности – следит за правильным, непротиворечивым ходом мысли. Она служит орудием контроля за точным, непротиворечивым и однозначным оперированием понятиями внутри теоретической системы.

Логическая и грамматическая правильность совершенно различны. Это положение особенно важно для языкознания, изучающего живую речь. Там, где речь – там логика. Но это не значит, что речь всегда должна быть логически истинной. Важно, чтобы эта мысль была построена правильно логически, по законам формальной логики. В этом читатель легко убедится при дальнейшем чтении этой книги (см. ниже § 4).

Логический анализ показал, что грамматически неправильное высказывание, насколько оно понятно, может быть правильно или неправильно в логическом отношении. В этом заключены две существенные черты логики. Она есть наука гипотетическая. Она говорит: если дана мысль, то отношения между её элементами должны быть такие-то, а в противном случае мысль нелогична. Но логика не говорит, каким путём дошли мы до данной мысли, т.е. если мы знаем, что сегодня четверг, то значит завтра будет пятница.

Человек мыслит по законам формальной логики. Но формальная логика, это учение о правильном, но не истинном мышлении, это лишь процедура обращения с суждениями, которые могут быть ложными, а не истинными, хотя и правильно построенными по законам формальной логики. Человек и его мышление не устроены наподобие компьютера. Формальная логика имеет прескриптивный, а не дескриптивный характер. Логика спрашивает не о том, верна ли данная мысль, выраженная в языке, в действительности, а о том, правильно и непротиворечиво ли она построена. Если бы было так, т.е. если бы логика занималась содержанием мысли, то логика превратилась бы в ботанику, физику, психологию и т.д., тогда как основное назначение формальной логики – формальные законы правильного мышления, а не истинного по содержанию того, о чём говорят или пишут. Законы логики не всегда совпадают с законами «здравого смысла».

Логическое следование какого-либо суждения из других суждений ещё не решает вопрос об объективной истине, оно обеспечивает только логическую правильность. Если же мы выводим наши суждения из суждений, истинность которых уже доказана, то выводное суждение, если оно построено логически правильно, автоматически становится логически истинным.
4) Для чего нам нужно знать механизм взаимодействия языка

и логики?

Этот вопрос всегда был непростым для языковедов, для логиков же

он вообще не существовал. Вот что о логике писали некоторые лингвисты ранее: «Языковые и логические категории являются несовместимыми понятиями; они соотносятся друг с другом так же, как понятия круга и красного» [Steinthal 1855 : 221 – 222 ]. «Языкознание, в частности грамматика, ничуть не ближе к логике, чем какая-либо из прочих наук» [Потебня 1958 : 70]. В этих высказываниях лингвистов отражена концепция логиков, оторвавших логику от языка и превративших её в чисто математическую теорию исчислений, особый раздел математики со своей символикой. Это и послужило основой размежевания двух различных наук об одном и том же объекте – языке, вплоть до их противопоставления.

Лингвисты, как правило, редко уделяют внимание на серьёзное познание смежной с языкознанием науки – логики. Лингвисты привыкли видеть в языке, в основном, одни только формы, конструкции, и обычно описывают интуитивно воспринимаемый ими семантический смысл конструкций. Но никогда не доходят до серьёзного изучения ф о р м ы этого смысла и ф о р м связей этих смыслов. А это и есть всё то, что можно обозначить взаимодействием языковых и логических форм. Лингвист увидит, что текст, изучаемый в лингвистике, содержит не отдельные хаотичные смыслы, а опрелелёные логические структуры, соотнесённые в какими-то конкретными языковыми структурами.

Логики же, напротив, все силы бросили на выявление чистых, формально-логических, непротиворечивых структур и их связей. Они не замечают, что эти структуры и их связи о с н о в а н ы на языковой базе, на определённых семантических и грамматических структурах языка. Они увидят не голые логические абстракции, а живые силлогизмы, их модусы и фигуры, они увидят реальное функционирование логических форм на материале своего первоисточника, естественного языка, из которого вышла сама логика (подробно об этом см. ниже § 4).

«Логика» и «язык» – что между ними общего и различного? Язык, понимаемый традиционно как симбиоз материальной формы и идеального содержания, или, язык, понимаемый как предложенная здесь четырёхуровневая система, в которой тесно взаимодлействуют все уровни, и изъятие хотя бы одного их них ведёт к развалу понятия языка (см. выше Глава 2, § 1 ), тесно взаимодействует с логикой. Представленная в этой книге логика – та же традиционная формальная, Аристотелевская логика, но только с той разницей, что логические формы анализируются в этой книге не строго формально, как в науке логики, без обращения к формам естественного языка, превращёной логиками в самые обыкновенные математические исчисления, а в тесной связи с языковыми формами. Все логические формы мысли поставлены в соответствие с их языковыми структурами, причём в каждом языке по-своему, по нормам данного языка с его бесконечными семантико – синтаксическими структурными вариантами. Логика – это тот же естественный язык, только строго формальный, символический, непротиворечивый, лишённый многозначности и синонимичности. В другой знаковой системе, кроме как в специально для неё созданной международной символике, логику как формальную науку представить невозможно, ибо это не живой, естественный язык, каким пользуются миллионы и миллионы людей, а это язык для специальных целей. Естественный язык, напротив, свободен, не ограничен строгими логическими рамками, противоречив, обладает множеством синонимов, омонимов, нечёткими, расплывчатыми семантическими значениями, обладает множеством самых различных семантико-грамматических конструкций для выражения одной и той же логической формы.

Многие логики, работающие в математической логике, в которой языковые формы уже забыты, не видят в живом языке, из которого вышла логика, никаких логических форм, потому что в языке они выражены совсем иначе, чем в науке логики, и выражены естественным образом, так, как человек пишет, мыслит и владеет своим языком. Логиков не устраивает и не интересует специфика языка, ведь он не построен по жёстким правилам математической логики. Языковая система есть не логико-математическая структура, со своими логическими законами, наподобие счётно-решающего устройства, а языковая, знаковая структура, функционирующая на основе своих собственных языковых законов. Логики давно отошли от естественого языка, из которого вышла логика, и превратили её в раздел математики, занимающегося логическими исчислениями. Для логики совершеннно безразлично, какова связь языковых форм и логических форм, какими языковыми формами мыслит человек.

Истинная же задача теоретического языкознания – понять суть механизма мышления человека, отражённого в языковых знаках, и связать формы языка с формами мышления. В языке – а это значит в семантических, т.е. национальных формах мышления – отражены человеческие мысли и их логические формы, хотя и не так строго, как в логике, а расплывчато, многословно, не очень чётко, что и создаёт почву для недопониманий. Но в реальном языке эти логические формы, п р е о б р а з о в а н н ы е ж и в ы м я з ы к о м, представлены не так, как они представлены в логике в виде строгих формул и процедур, а в формах живого разговорного или письменного языка. Одна и та же форма (суждение, умозаключение) можеть быть выражена десятками и сотнями языковых вариантов. В языке не доказывается, является ли данная мысль истинной или ложной, как в логике, а лишь выражается в той или иной языковой форме, будь она мыслью истинной или ложной. В любой мысли, представленной в любой из многочисленных языковых форм, в любом языке в с е г д а заложена какая-нибудь логическая форма. Язык – это чисто знаковая, языковая форма рассуждений, доказательств, утверждений, опровержений, вопросов, побуждений, т.е. такая языковая форма, которая, как правило, нестрого совпадает с логической формой, но всегда может быть преобразована в строгую логическую форму..

Любое предложение естественного языка, или иначе – языковая, семантическая форма мысли, представленная данным предложением, содержит в себе в скрытой форме логическую форму мысли – наподобие подводной части айсберга, – которую всегда можно формализовать на основе понимания семантической формы мысли, т.е. на основе семантико-грамматической структуры предложения. Логические формы мысли строго формализованы и не подлежат никаким изменениям, в языке же они свободны, выражены десятками различных вариантов и тысячами вариантов в различных языках

. Цель изучения связей языка и логики состоит не в том, чтобы вскрыть –

содержит ли данное предложение истину или ложь как главную цель исследования в логике, а показать, как человек на своём родном языке мыслит логическими категориями, как они выражены, какими реальными логическими формами он пользуется в своей повседневной и научной деятельности, как они связываются одна с другой и какие языковые формы используются для тех или иных логических форм. Цель логического анализа языка состоит в том, чтобы увидеть, как человек п р а к т и ч е с к и мыслит, какими формами языка и логики, как эти две разные формы – логические и семантические – в з а и м о д е й с т в у ю т и каковы з а к о н о м е р н о с т и э т о г о в з а и м о д е й с т в и я (ниже будут кратко показано взаимодействие языковых и логических форм умозаключений в их различных фигурах и модусах, см. § 4).

От понимания соотношения языка и мышления зависит понимание сущности языка вообще и предложения в частности. Вне взаимосвязи ни формы языка, ни формы мышления не существуют, следовательно, по отдельности их природа не может быть понята. Весь спор в языкознании о соотношении языка и мышления, предложения и суждения, о сущности актуального членения, и в частности в синтаксисе – о сущности предложения, о его семантической структуре – есть результат нерешённости вопроса: к а к с о о т н о с я т с я я з ы к и л о г и к а? Нет предложения как объекта синтаксиса, лишённого семантического значения, т.е. с е м а н т и ч е с к о й формы мысли, значит нет предложения, которое бы не служило объектом изучения другой науки – логики, представленной в предложении в виде логической формы мысли. Значит, наличие «логического» в предложении – н е о т ъ е м л е м а я часть предложения, состоящая из двух уровней – семантико-синтаксического, т.е. с е м а н т и ч е с к о й формы мысли и логического как л о г и ч е с к о й формы мысли. Так как одни и те же явления языка входят в ведение нескольких смежных наук, например, языкознания и логики, а логика в науке о языке обычно игнорируется, то в языкознании эти явления приобретают одностороннее, но чаще всего извращённое освещение.

Каждая из соотносимых наук – языкознание и логика – имеет свой собственный объект исследования. Однако возможно и их объединение как смежных наук при чётком разграничении целей, задач и возможностей каждой из них. Если такой комплексный анализ будет осуществлён, то можно говорить об и н т е г р а ц и и языкознания и логики. Некоторые лингвисты даже считают, что связь языка и логики – основное направление в лингвистике. У. Вайнрайх пишет: « ... исследование логических аспектов языка – это отнюдь не модное увлечение; по-видимому именно оно ... будет составлять одно из важнейших направлений в лингвистике» [Вайнрайх 1970 : 170].

При исследовании логических форм в формах естественного языка необходимо установить з а к о н ы и х к о о п е р а ц и и и в з а и м о д е й с т в и я, при этом надо иметь в виду, что язык не растворяется в мышлении, языкознание не растворяется в логике. Строгое разграничение цедей и задач обеих наук при исследовании одного и того же объекта – языка – есть гарантия более глубокого, и н т е г р и р о в а н н о г о изучения тех явлений, которые входят в ведение обеих наук.

Формальная логика – это наука о з а к о н а х, ф о р м а х и п р и ё м а х

познания мира на ступени абстрактного мышления, но не наука, открывающая истины в природе и в мышлении человека. Этим последним занимаются естественные и прочие науки. Цель формальной логики – выяснение у с л о в и й для и с т и н н о с т и познания, выработка эффективных логических аппаратов и правильного метода познания. Формальная логика имеет отношение к процедуре получения вывода, заключения, но она н е и м е е т о т н о ш е н и я к и с т и н е, так как она исследует л и ш ь ф о р м у, но н е с о д е р ж а н и е, форму процесса перехода от одного утверждения к другому. Истина к этому не имеет никакого отношения. Для формальной логики форма и содержание – р а з д е л ь н ы и о т д е л е н ы друг от друга.

Логическая форма – это та сторона рассуждения (доказательства, вывода, аргументации), которая не зависит от содержания данного рассуждения. Логическая форма фиксируется в языке в виде схем рассуждения, логических констант и их сочетаний, в которых может воплощаться разное содержание. К логическим формам относятся устанавливаемые в формальной логике законы и правила логического вывода, следования. Логические правила рассуждения не зависят от того, истинны или ложны посылки, утверждения. Отсюда и название – ф о р м а л ь н а я логика. Основные логические формы, изучаемые в логике – фонемы, графемы, морфонемы, понятия, суждения, умозаключения (первые три логические формы логикам неизвестны, и они ими не интересуются, потому что их цель – не изучение связей логикических форм и языковых форм, а построение чистых логических исчислений).

Окружающий нас мир отражается в головах людей в виде различных форм мыслей (понятия, суждения, умозаключения), которые ассоциативно закрепляются в знаках языка, т.е. сам процесс отражения мира осуществляется в мышлении посредством материальных знаков языка. Языковые знаки, ассоциативно, закрепляя наши мысли, становятся как бы материальными «носителями» наших знаний об окружающем мире и о нас самих, но наши знания остаются в мозгу и не переходят в языковые знаки. Так как любая мысль по своему содержанию и по своей форме есть не что иное, как отражение внешнего мира и внутреннего мира человека, то логика, изучающая формы мыслей, отражающих эти два мира, не может обойтись без материальных знаков. Значит языковые знаки, с одной стороны, есть внемозговая материальная форма как инструмент о т р а ж е н и я м и р а и з а к р е п л е н и я его результавтов в мозгу человека, но только в виде идеальных форм этих знаков, в виде фонем, графем, морфонем, понятий, суждений, умозаключений, с другой стороны, есть внемозговая материальная форма, через которую плоды отражения мира в мозгу человека материализуются вне мозга и закрепляются в виде устной речи и текстов. Язык обеспечил внутреннему движению мысли ту внемозговую знаковую форму бытия, которая дала ему возможность стать общим достоянием людей.

Так как формы мысли – это типы связей мыслей друг с другом, то эти мысли должны быть выражены теми языковыми средствами, которые имеют функции выражать л о г и ч е с к и е с в я з и , т.е. поскольку в языке фиксируется вся совокупность знаний об окружающем мире, то в нём фиксируются и логические связи, представляющие опосредованное отражение этих связей. Формальный аппарат логики всегда обнаруживается в естественном языке. Это значит, что законы логики – не продукт свободного творчества, они имеют объективный характер и отражают связи действительности; законы логики, с другой стороны, фиксируются в обычном, естественном языке [Горский 1962 : 80 - 89].

Язык, таким образом, выражает не только конкретное содержание мысли (семантический уровень мышления ), но и закрепляет логику мышления (логический уровень мышления ). О той или иной логической форме мысли мы узнаём по языковой форме, по лексико-грамматическим значениям слов и их синтаксическим связям. «Благодаря языку человек может знать, что думает другой, о чём он думает, как относится к тому, о чём думает. ... Очевидно, путём восприятия речи человек может знать также, какую форму имеют сообщаемые в речи мысли. Следовательно, д о л ж н ы с у щ е с т в о в а т ь я з ы к о в ы е с р е д с т в а л о г и ч е с к и х ф о р м м ы с л е й» [Ахманов 1957 : 181]. Это значит, что ф о р м ы м ы с л и з а л о ж е н ы в с а м о м я з ы к е, грамматические формы уже содержат в себе логические формы, а логические формы не могут быть в явной форме выражены иначе, как в языковых знаках. Сам язык, представляющий собой определённые операции с языковыми объектами, возможен лишь постольку, поскольку в нём выражена мысль, а мысль не может не иметь определённой логической формы. Нельзя познать законы языка, структуру языка, связи предложений без логики.

Связь логики и языка неизбежна. Язык как выражение содержания и логического строя мышления необходимо вовлекается в круг исследования языкознания и логики. Логика должна входить в сферу языка, она целиком в п л е т е н а в е с т е с т в е н н ы й я з ы к, логико-грамматическое изучение естественного языка стало потребностью науки, логико-грамматический анализ образует первый и необходимый уровень как для логики, так и для языкознания.

Человеческая практика нашла отражение в предметной деятельности людей, материальной культуре, одновременно закрепившись в человеческом сознании в виде логических форм мысли, а они не могут быть реально, осязаемо выражены иначе, кроме как в материальных формах языка. Только звучащий (написанный) естественный язык позволяет человеку «оторваться» от реальной действительности, от «живого созерцания», от непосредственных взаимодействий с материальными объектами и перейти на уровень оперирования духовными единицами – формами мысли, т.е. ф о р м а м и л о г и к и, представленными в ф о р м а х я з ы к а.

Окружающая нас материальная действительность, служащая первоосновой всех наших мыслей и чувств, отражается в виде идеального в мозгу человека как п р о ц е с с м ы ш л е н и я и как н а к о п л е н н о е з н а н и е (с о + з н а н и е) об этой действительности в определённых логических формах. Мышление – это процесс отражения действительности, в результате которого в голове человека отражаются объективные связи предметов и явлений объективного мира в виде определённой структуры сознания, и, следовательно, формируются объективные законы в определённых логических формах – в формах понятий, суждений, умозаключений. Природа мысли такова, что она, с одной стороны, предполагает независимую от неё материальную действительность, которую она верно или искажённо отражает, а с другой стороны, она предполагает языковые средства её выражения, в которых запечатлено как с о д е р ж а н и е м ы ш л е н и я (семантические формы мысли), так и л о г и ч е с к и е ф о р м ы этого содержания (логические формы мысли).

Такими категориями, формами языка являются звуки, буквы, морфемы, слова, словосочетания, простые предложения, сложные предложения, связи самостоятельных предложений, сверхфразовые единства, через которые мысль становится действительностью. Но эти формы языка – не просто языковые конструкции, несущие определённое мыслительное, семантическое содержание, но это семантическое содержание о б я з а т е л ь н о представлено в соответствующей л о г и ч е с к о й ф о р м е. Мысль, таким образом, имеющая особые л о г и ч е с к и е ф о р м ы и в силу этого служащая предметом логики, занимающейся формами мыслей и правилами их сочетаний, есть, с одной стороны, отражение действительности, а, с другой стороны, смысл, с е м а н т и ч е с к о е с о д е р ж а н и е (значение, семантика) языкового выражения. Логические формы как категории мышления суть «ступени выделения, то есть познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать её и овладевать ею» [Ленин т. 29 : 85].

Наиболее чётко вопрос о соотношении языка и логики поставлен Ахмановым. «Можно сказать, что языковед и логик свои разные предметы исследования находят в одном и том же объективном факте, а именно: в человеческой речи. Только один из них – лингвист – ищет и исследует формы, законы средств выражения всего того, что способна сообщить речь, т.е. формы и законы того или иного языка, а другой – логик – то, что сообщается посредством языка, но притом далеко не всё то, что сообщается, а лишь мысли и притом не в их содержании, а в их форме, в их структуре» [Ахманов 1957 : 166 - 167]. Для языковеда все единицы языка выделяются из подобного множества тем, что в структуру языковых единиц входит «значение», способность сообщать. Для логики изучаемые ею мысли также даны не иначе, как только в виде языковых выражений, в виде речи .

Связь языка и мышления означает, что, с одной стороны, нет речи, которая не была бы выражением мысли. С другой стороны, нет мысли вне её словесного выражения, в речи, нет мышления без языка (кроме случаев невербального мышления). Эта непосредственная связь речи и мысли предопределяет пути и средства как лингвистических, так и логических исследований.

Логическое мышление осуществляется и хранится в сознании в формах логических категорий – в формах звуковых понятий (фонем), графических понятий (графем), морфемных понятий (морфонем), словарных понятий (понятий), суждений, умозаключений. Всё, о чём человек рассуждает, думает, мыслит, – всё это «пропускается» у него через мозг и хранится в мозгу только в форме этих ф о р м м ы с л и, организованных иерархически (фонемы и графемы образуют морфонемы; морфонемы образуют понятия или уже сами являются таковыми; понятия образуют суждения; суждения входят в состав умозаключений; из умозаключений строятся доказательства; доказательства лежат в основе теорий; теории образуют мировоззрения и т.д.). Этими формами мысли занимается или должна заниматься л о г и к а как наука о формах мысли и законах правильного мышления. Мышление как процесс идеального отражения мира и сознание как идеальное накопленное знание о внешнем мире и о внутреннем мире человека (со - знание), осуществляется (мышление) и живёт (сознание) только в логических формах мысли и на основе законов их связей и взаимодействий.

Иногда вместо разграничения семантического и логического уровней в предложении вводится также понятие логико-грамматического уровня (Панфилов). Вводится, таким образом, три уровня предложения – логический, логико-грамматический и синтаксический. Нет и не может быть трёх уровней в реальном предложении, человеческая мысль движется только в двух фазах мышлеия – в логических формах мысли и в семантических формах мысли. Это и есть наше абстрактное мышление, состоящее из более низкого (семантического) и более высокого (логического) уровней. И только будучи вместе взятыми, эти уровни, образуя один абстрактный уровень, противопоставлены чувственному уроню мышления. Это и есть то, что в материалистической диалектике называется основным вопросом философии – взаимодействием материального и идеального.

Но так как наше мышление и сознание не могут существовать иначе, как только в логических формах, а логические формы мысли не могут быть эксплицированы иначе, как только в формах языковых знаков, то мы имеем дело с соотношением т р ё х аспектов в характеристике с у щ н о с т и в з а и м о о т н о ш е н и я м ы ш л е н и я и я з ы к а : 1) «две формы движения мышления» – процесс мышления (динамика мышления) и сознание (статика мышления), 2) «шесть логических форм» (фонемы, графемы, морфонемы, понятия, суждения, умозаключения), 3) «бесконечность семантических форм естественного языка, как вовне мозга материализованное знаковое мышление». Эти три аспекта во взаимодействии мышления и языка, будучи неразрывными, сложным образом взаимодействуют друг с другом иерархически, причём второй уровень (логические формы) помещён между первым и третьим: «мышление, сознание»  «логические формы»  «семантические формы». Тем самым указывается место логики и языка в соотносительном трёхзвенном ряду, причём логика как наука о формах мысли выступает п о с р е д с т в у ю щ и м звеном между «мышлением – сознанием» (они и существуют только в логических формах) и «языковыми формами» (они и существуют только как семантические формы языка, в основе которых лежат логические формы мысли). Это значит, что мир отражается не материальными языковыми знаками (как в теории «лингвистической относительности» Сепира- Уорфа и в современной теории «языковой картины мира»), а процессом мышления в его логических формах.

Реальная действительность – это первооснова всех наших ощущений, восприятий, представлений, а также наш внутренний мир мыслей, чувств, которые являются источником отражения в нашем мозгу. Мышление – Сознание – Логика – Язык – есть производное, идеальное от материального мира, это процесс отражения материального мира и самих себя, накопленное знание о мире и о самом себе (Мышление – Сознание) в нейронных связях человеческого мозга в виде определённых логических форм (Логика), которые вне мозга не могут быть представлены иначе, как только в материальных формах звучащей или написанной речи (Язык). Все четыре взаимосвязанные аспекты мышления (Мышление – Сознание – Логика – Язык), будучи вместе взятыми, есть посредствующее звено в цепи отношений между материальным миром и мозгом человека. Именно мозг человека является владельцем этих четырёх аспектов мышления, которые и делают человека человеком.

Как надо понимать взаимоотношение языка и логики? Взаимоотношение языка и мышления нельзя решить методами языкознания, так как это означало бы раскрыть на основе языковых знаков механизм того, как работает система нейронов в мозгу человека во взаимодействии с внешними внемозговыми материальными знаками, в чём и упражняется, кстати, так зазываемая «когнитивная лингвистика». Это означало бы перейти на научную точку зрения других наук, наук о мозге и его функционировании, Но лингвисту под силу найти лишь взаимоотношения и взаимосоответствия структур языка с формами мышления. А так как мышление само по себе, вне логических форм, не существует, то языковые формы необходимо сопоставить со структурами логики, с логической структурой мысли. То есть надо установить взаимоотношение тех правил, которым должны следовать грамматически «правильные» предложения, с теми правилами, которым должны подчиняться логически «правильные суждения и умозаключения». Это и есть изучение взаимодействия структур двух метаязыков, которыми являются семантико-грамматические и логические правила, правила построения форм мыслей в знаковых формах языка.

Язык состоит из совокупности предложений, построенных по правилам некоторого языка и образующих его базис. Предметом логики является лишь то, что охватывается терминами субъект – предикат, понятие, суждение, умозаключение, логический знак, операторы: и, или, не, если – то, поэтому, потому, так как и др., жёстко связанные с определёнными логическими формами. Предметом логики как особой науки является человеческий язык, языковые материальные знаки. Язык не вообще во всех проявлениях своих признаков и функций в человеческой жизни, а лишь в одном его качестве, составляющим его социальную сущность, а именно – как вещный, материальный способ существования человеческого сознания, искусственно изобретённый людьми и не наследуемый биологически. То есть формальная логика изучает язык как инструмент познания людьми окружающего мира, как знаковое средство фиксирования приобретённых знаний, их хранения и передачи из поколения в поколение. При этом логика имеет свой специфический, только ей присущий подход к языковым явлениям – логические правила связей суждений друг с другом.

Знаки логики и знаки языка – не одно и то же. Система языковых знаков не есть чистая логика. Она есть практическая реализация мышления, извлекающая из объективной действительности те моменты, которые необходимы для общения людей, и те моменты из чистой логики, которые могут стать орудием разумного общения. Мысль человека не может формироваться и существовать без языковых знаков. Без них невозможно образование понятий, суждений, умозаключений. Эти логические формы способны закрепляться только в языковых знаках.

Поскольку любые взаимоотношения внутри того объекта, который мы называем языком, основываются на понятии материального знака, следовательно, на его структуре, то наша попытка объяснить взаимоотношение языка и логики сразу же наталкиваются на непреодолимые противоречия. Именно непреодолимые, потому что по определению в самом языке, или в том, что мы назвали языком, уже содержится логика. Как показано выше (см. Гл. 1. § 1), языковой знак имеет четырёхуровневую структуру: материя знака ( 1 ), идеальный, логический образ от этой материи или фонема ( 2 ), идеальный, логический образ от отражаемого внешнего предмета или понятие ( 3 ), сам реальный внешний предмет ( 4 ). Между двумя внешними материальными предметами, именем знака и именем внешнего предмета, что одно и тоже ( 1 и 4 ), стоят два идеальных, логических образа, две логические формы мысли ( 2 и 3 ), связывающие по ассоциации два материальных объекта в единое явление (фонема и понятие). Эти противоречия разрешить под силу только языкзнанию, логике и философии .

Логика, как и математика, в высшей степени абстрактная наука, имеющая своим объектом взаимоотношения логических форм мысли. Возникает вопрос: в чём же здесь заключается взаимоотношение языка и логики, если все объекты, входящие в сферу изучения логики, уже содержатся в самом языке? И тем не менее, взаимоотношение это существует в форме перекрещивания языка и логики, в форме накладывания одного объекта на другой. Здесь стоят главные вопросы, такие как: 1) соотношение логичких форм (понятий, суждений, умозаключений) с их знаковыми формами; 2) соотношение семантических, т.е. лексико-грамматических форм мысли с логическими формами мысли; 3) вопросы лингвистических универсалий; 4) соотношение вербальных и авербальных форм мысли; 4) проблемы перевода.

Между мыслью и структурой знаков отсутствует единство. Мысль и знаки взаимно связаны, но как они связаны, через какие формы или этапы? Одно предполагает другое. В чём их специфическая связь? Их отношения не симметричны. Так как мысль воспринимается, только будучи оформленной и актуализированной в знаках, возникает ворпрос: имеются ли в мысли какие-либо свойства, присущие только ему, и которые никак не зависят от их языкового выражения? Если бы мы перечислили свойства мысли и присущие ей признаки, мы бы увидели, что она по определённым правилам соединяется со знаками, со структурой знаков.

1) Первое, что бросается в глаза, это отсутствие взаимосогласованности, т.е. одни и те же категории мышления выражаются в разных языковых связях, а одни и те же знаковые связи выражают разные мысли. Катеогории мысли остаются неизменными, а категории языка постоянно меняются.

2) Мышление имеет в своей основе категории универсальные, это понятия, суждения, умозаключения, а языковые категории являются а) категориями отдельного языка, б) и в то же время эти категории общечеловеческие.

6) Математики, физики отвергают естественный язык, так как он

не удовлетворяет целям строгого мышления.

Логики исследуют условия истинности, которым должны удовлетворять высказывания, составляющие основу науки. Они отвергают обычный язык, как двусмысленный, неточный, неустойчивый и стремятся создать полностью символический язык. Но предмет изучения лингвистов – как раз этот обычный, неустойчивый язык, лингвисты рассматривают его как данный во всей его полноте.

Логика обедняет реальное содержание языка в том смысле, что речь выступает как конкретное, значит, более многообразное, более содержательное по отношению к логике. Формальная логика превратилась в науку о логических исчислениях, и не занимается конкретными языками. Логика занимается поиском логической правильности, но этим качествам язык не соответствует, это не входит в его задачу. Поэтому широкие области разных языков для логиков остались непознанными, хотя здесь лежит непочатый край взаимодействий различных логических форм с различными языковыми структурами в одном языке, не говоря уже о великом множестве других языков. Короче говоря, остаётся непознанной целая область взаимоотношений между языковыми знаками, мышленем, сознанием.