Курс лекций, прочитанный для студентов Московской Духовной Академии «Духовная Библиотека» Москва 1998

доктор церковного права

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ

РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

«Духовная Библиотека»

Москва

1998

Когда я по благословению церковных властей читал курс лекций в Академии, то не предполагал, что они когда-нибудь будут изданы.

Первыми моими словами, обращенными к студентам, были сле­дующие: «Забудьте все, что вы читали или слышали от кого-нибудь о Католической Церкви, причем и наши старые учебники тоже дав­но не соответствуют действительности».

Безграничный и многоликий океан Католической Церкви трудно описать даже в большой книге, не говоря уже об очерках. Начинаю с главного предмета, разделяющего Православную и Католическую Церкви, — с вопроса о примате Римского епископа (о полноте власти над всей Вселенской Церковью).

Мне нет необходимости доказывать вопрос о главенстве святого апостола Петра над другими апостолами. Вопрос должен стоять о том, насколько Римский папа воспринял это апостольское главен­ство и насколько он обладает юрисдикцией над всей Церковью. Мне приходилось слышать о моих католических «симпатиях». Не скрою, что многое нахожу полезным в практике канонического права, соци­ального учения, а также разнообразия монашеского призвания, цер­ковного образования и т. д.

Нет спора, Апостольская столица — Рим — имеет первенство чести, но к историческому барьеру, разделяющему обе Церкви, до­бавился барьер «психологический».

Дай же, Господи, Церкви Твоей мир, и любовь, и согласие, чего так ожидает от Церкви наш секуляризованный мир.

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ ОЧЕРКОВ

Вторая часть очерков относится к трагической эпохе разделе­ния Церквей, к тому периоду, который условно обозначен как «Воз­рождение». Этот период— наиболее печальный в отношениях меж­ду Востоком и Западом, когда христиане устремились в разные сто­роны, все более удаляясь друг от друга. Этот грех церковного разделения имеет свое основание в гордыне утверждения первен­ства между Константинополем и Римом, что особенно проявилось в IX и XI веках.

ГЛАВА 1

О ПРЕБЫВАНИИ СВЯТОГО АПОСТОЛА ПЕТРА В РИМЕ

Для повествования о епископах Рима, преемниках святого апо­стола Петра, ставших защитниками и исповедниками веры, прежде всего необходимо познакомиться с фактами, свидетельствующими о пребывании апостола Петра в Риме. Следует отнести к историчес­кой действительности то, что Петр был в Риме, претерпел там муче­ничество и был там же похоронен. С исторической точки зрения, это не является спорным вопросом или проблемой, потому что все гово­рит за и ничто — против.

Мы имеем определенную уверенность в реальности факта, даже если нам не хватает подлинных документов или сообщений очевид­цев, — в этом случае мы опираемся на косвенные свидетельства. Косвенных свидетельств о присутствии апостола Петра в Риме столько, что можно говорить о полном единстве и совпадении источ­ников по этому вопросу. Точное указание о мученичестве Петра имеется в Евангелии от Иоанна (Ин. 21, 19). Чем больше эта глава обсуждалась позднее критикой, тем более удивительным оказыва­лось ее свидетельство, потому что, согласно этой критике, до II в. не должно было существовать никаких преданий, связанных с апосто­лом Петром. Мы имеем Послание св. Климента, почти современное ап. Иоанну, которое было написано из Рима о событиях, происхо­дивших «в наше время» и «среди нас», и в котором приводятся бук­вальные слова «славное свидетельство Петра». Несколькими годами позже, в начале II в., св. Игнатий пишет Послание к римлянам, в котором объясняет, что не хочет руководить ими, «как Петр и Па­вел». Однако, когда св. Игнатий пишет ефесянам и траллийцам, он, высказывая ту же мысль, не упоминает имен Петра и Павла, веро­ятно, именно потому, что верховные апостолы находились в более тесных отношениях с Римом, чем с городами Эфес и Тралли. Имеет­ся предание о происхождении Евангелия от Марка, сохраненное нам Евсевием и опирающееся на свидетельства II в. Папия (Евсевий. Церковная история. III, 39) и Климента Александрийского (там же, IV, 14 и 11,15). Предание, хотя местами и противоречивое, едино, одна­ко, в утверждении того, что ап. Марк трудился в Риме, комментируя ап. Петра. От II в. дошли также свидетельство епископа Дионисия Коринфского-о мученичестве апостолов Петра и Павла в Риме и свидетельство св. Иринея об их евангельской деятельности в этом городе, затем свидетельство Тертуллиана, который замечает, что нет никакого различия между теми, кто был крещен Иоанном в Иор­дане и Петром в Тибре (О крещении. 4, 4). Наконец, Евсевий сохра­нил нам свидетельство о том, что около 200 г. один римский клирик показывал апостольские «трофеи» в Ватикане и по дороге в Остию (Евсевий. Церковная история. II, 25). Евсевий подразумевает под трофеями могилы апостолов.

Независимо от этих свидетельств уже св. Иринею известен спи­сок Римских епископов. Список дошел до нас благодаря традиции, которая имеет множество ветвей и поэтому не может исходить только от св. Иринея. Повсюду св. Петр стоит во главе этого списка.

Обстоятельства, которые, вероятно, не всегда по достоинству оценивались, состоят в следующем. Каким образом имена Петра и Павла всегда соединены, и почему они появляются в Предании как нечто единое уже в сочинениях св. Климента и св. Игнатия? Ведь в евангельском повествовании этого нет. В Новом Завете Петр и Па­вел никогда не упоминаются одновременно. Их пути перекрещива­ются лишь изредка. Поздняя критика хотела даже найти глубокое различие между ними и в том, как эти два евангельских образа пред­ставляют христианство. Итак, каким образом и где оба эти имени сливаются вместе настолько, что в последующие века входят в на­родную поговорку? Это могло произойти лишь потому, что два апос­тола действовали вместе, оставив неизгладимый след своей обшир­ной деятельностью. Это могло произойти только в Риме. По крайней мере, если бы оба апостола не приняли мученичества в Риме, их имена никогда бы не соединились.

Нет ни одного исторического свидетельства или предания, кото­рые бы назвали другой город, кроме Рима, местом деятельности и смерти этих двух апостолов. Единственной трудностью является то обстоятельство, что во всех трех фрагментах Нового Завета, где имя ап. Павла связывается с Римом, т. е. в Послании к римлянам, в пос­ледней главе Деяний Св. Апостолов и во втором Послании к Тимо­фею, Петр не упоминается. Из всего этого в лучшем случае можно установить, что Петр не жил постоянно в Риме, что вполне вероят­но, но это совсем не означает того, что он никогда не бывал в Риме и не там претерпел мученичество.

Независимо от свидетельств письменных источников, существу­ет доказательство археологическое, которое имеет не меньшее зна­чение. Известно, что в археологии очень ценится, когда наличие древнего местного почитания подтверждается обнаружением моги­лы. Тем самым подтверждается факт мученичества, сколько бы ма­лореальными ни казались позднейшие легенды о мученике. Если это верно по отношению к другим мученикам, то верно и по отноше­нию к Петру и Павлу. Теперь археологические открытия ставят вне всякого сомнения то, что могила св. Петра существовала по крайней мере задолго до строительства базилики Константина. Это вновь было подтверждено со всей ясностью раскопками, проведенными в 1941 г. в подвалах собора Святого Петра. Под современным главным алта­рем оказалось нечто вроде памятника, который относится к середи­не П в. и который, похоже, является тем трофеем апостола. По правде говоря, в Риме существует и другое почитаемое место, возле которо­го, возможно, и нет никакой могилы, и которое также относится ко времени до Константина. В раскопках, проводимых под церковью св. Себастьяна после 1915 г., была обнаружена стена, сплошь по­крытая воззваниями к апостолам Петру и Павлу, выбитыми на сте­не. Эти надписи не могли быть сделаны позднее III в., потому что помещения, в которых они находились были закопаны в результате строительства собора в начале IV в. Культ святых вне места их за­хоронения во времена древнего христианства является фактом со­вершенно необычным. Тогда пришли к предположению, исходяще­му из древнего Предания, что во II в. тела апостолов были перевезе­ны на короткое время в церковь св. Себастьяна. Как бы то ни было, мы имеем здесь археологическое доказательство того, что св. Петр был почитаем в Риме с древнейших времен. И это, исходя из того, что мы знаем о древнейших христианских обычаях, возможно лишь в том случае, если его могила находилась в Риме.

Можно посетовать на отсутствие более точных свидетельств. Но представим, на каком фундаменте вообще базируются наши знания о древности, включая и классическую античность. В античной исто­рии имеется множество несомненных фактов, например, что Алек­сандр Македонский умер в Вавилоне, а император Август — в Ноле, или то, что прах Траяна покоится в колонне, которая носит его имя, но эти факты не подкреплены столь ясными свидетельствами, как погребение св. Петра. Подобным образом имеет большое значение и то, что подлинность могилы св. Павла не подвергается сомнению, хотя исторические доказательства, которые касаются этого вопроса, совершенно такие же, как те, что касаются могилы ап. Петра.

Обидно наблюдать, что некоторые ученые считают почти своим долгом извиняться, когда им все же приходится признавать, что св. Петр умер в Риме. Один из них пишет так: «Невозможно в пол­ной мере и с точными свидетельствами доказать, что Петр был в Риме, хотя оказывается трудным и не признавать этого» (Gustav Kruger. Petrusin Rom. ZNW, 31, 1932, p. 301).

ЛИТЕРАТУРА

1. Лебедев А. П. Собрание сочинений. СПб., 1904³.

2. Горский. Евангельская и Апостольская история. М., 1883.

3. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Т. П.

4. Карсавин Л. П. Римская Церковь и папство до половины II века // Журн. Мин. Нар. Проев. 1910, ноябрь.

5. Cullman О. Saint Pierre. Disciple-Apotre-Martyr. Nenchatel; P., 1952.

6. Афанасьев H., npom. An. Петр и Римский епископ (по поводу книги О. Кулльмана «Св. Петр») // Православная мысль, 1955.

7. Булгаков С. Свв. Петр и Иоанн. Два первоапостола. Париж, 1926.

8. Хризостом, иером. Вселенский Собор и папство. Нью-Йорк.

9. Афанасьев Н. Церковь Духа Святого. Париж: YMCA-PRESS, 1971.

10. Кассиан, еп. Христос и первое христианское поколение. Па­риж: YMCA-PRESS, 1950.

11. Кириллов И. Был ли св. Петр в течение 25 лет Римским епископом. Вильна, 1880.

ЕДИНСТВО ДРЕВНЕЙ ЦЕРКВИ: ОБЩЕНИЕ

Когда папа сегодня обращается ко всей Церкви с торжествен­ным посланием, он начинает его словами: «Всем патриархам, архи­епископам... в мире и общении сущим (pax et communio) с Апостоль­ским Престолом». Мир и общение не просто являются словами, ко­торые постоянно повторяются в раннехристианской литературе, но указывают на концепцию, которую можно определить как один из ключей к пониманию древней Церкви.

«Общение» в понимании древних христиан, — это общение между верующими, верующих с епископами, епископов между собой и всех с Главой Церкви, Которым является Христос. Видимым знаком и в то же время принципом, посредством которого это общение постоян­но возобновляется, являлась Евхаристия. Грешник исключался из евхаристического общения и тем самым из общения с Церковью: его отлучали. Если он раскаивался, его вновь принимали в евхаристи­ческое общение. Гость, который приходил из далекой Церкви, до­пускался к причастию, если он приносил с собой свидетельство от своего епископа, подтверждающее, что он принадлежит к правовер­ной общине, — в противном случае ему отказывали в Евхаристии и в гостеприимстве.

Общаться с еретиками означало в древней Церкви получать у них причастие. Поэтому миряне, которые путешествовали по стра­нам, где не было правоверных церквей, носили с собой Евхаристию, чтобы не быть вынужденными принимать причастие в еретических церквах, так как это означало бы, что они приобщились к причастию еретиков. Эта идея была очень конкретной: епископ-еретик Маке­донии Константинопольский в IV в. силой заставлял приходить к алтарю тех верующих, которые отказывались получать причастие из его рук, и причащать их против их собственной воли.

ПОСЛАНИЕ ОБЩИНЫ

Когда христианин отправлялся в путь, он получал от своего епис­копа рекомендательное письмо, нечто вроде паспорта, благодаря ко­торому его встречали дружелюбно и принимали как гостя без платы в любой общине. Это установление, следы которого мы находим со времени апостолов, касалось не только мирян, например христиан-коммерсантов, но и посланцев самих епископов, которые доставляли письма в разные концы Империи без особых расходов. Этим и объяс­няется столь активная переписка между епископами. Такие свиде­тельства назывались «письмами мира» или «письмами общения», по­тому что они удостоверяли тот факт, что путешественник входил в общение и мог таким образом участвовать в Евхаристии. Часто их называли также «билет-карточка». Тертуллиан назвал всю эту сис­тему confesseratio hospitalitatis (ассоциация гостеприимства через билеты).

Такое установление было важным инструментом церковного об­щения, так что Юлиан Отступник хотел даже ввести его в свои язы­ческие «церкви». Каждый епископ или по крайней мере каждая зна­чительная Церковь должны были иметь список всех епископов, ко­торые находятся в общении. Согласно этому списку, составлялись письма отправляющимся и контролировались письма вновь прибы-

10

вающих. О каждой смене епископов сообщалось другим Церквам, и епископы, когда назревал раскол или обнаруживалась ересь, посы­лали друг другу целые списки епископов, находящихся с ними в общении. Когда папа св. Зефирин в начале III в. исключил монтани-стов из церковной общины, он сделал это, как говорит Тертуллиан, «аннулировав письма мира, уже выпущенные», т. е. вычеркнул об­щины монтанистов из списка Церквей истинной веры, находящихся в общении. Еще в начале V в. св. Августин, чтобы убедить в непра­воте африканских донатистов, утверждавших, что они не расколь­ники, отказался предоставить им письма мира к самым известным Церквам, хорошо зная, что они не будут приняты ни одной из них. Св. Василий в 375 г. в Послании Кесарийской общине, перешедшей в арианство, перечисляет многие города Империи: «Все эти города пишут нам письма и получают их от нас. Из этого вы можете видеть, что мы все пребываем в согласии. Однако тот, кто отпадает от наше­го общения, отделяется от всей Церкви. Итак, подумайте хорошень­ко, братья, с кем же вы еще состоите в общении?»

Нероновские гонения не только не разрушили римскую церков­ную общину, но и способствовали дальнейшему росту ее авторитета. Во время этих гонений она была прославлена кровью мучеников, двое из которых были первоверховными апостолами, закончившими свое служение именно в Риме. Еще при их жизни римская община была в большой чести у христиан; апостол Павел, сурово упрекав­ший коринфян, галатов и азийцев в Послании к Римлянам (заняв­шем первое место в каноническом списке его Посланий), отдает дол­жное их добродетелям. Что же касается апостола Петра, то факт, что римляне были его последними непосредственными учениками, также давал им право на особое уважение.

Спорным является вопрос о том, какую роль в становлении нрав­ственного авторитета Римской Церкви сыграло положение Рима как столицы империи. Православные исследователи, имея в виду обо­снование преимуществ Константинопольской Церкви, обычно под­черкивают этот момент, католические историки в той же связи, на­против, обычно его умалчивают.

Скорее всего, в начальный период, когда христиане были еще очень малочисленны, ожидали скорого Второго Пришествия, они никак не могли связывать свою судьбу с Римской Империей, поэто­му столичное положение Рима не могло иметь в их глазах особого значения. Но по мере расширения христианства и угасания апока­липтических настроений значение его столичного положения долж­но было постепенно возрасти.

11

«Христианство утрачивало свое первоначальное средоточие в Иерусалиме как раз в тот момент, когда Римская Церковь достаточ­но созрела для того, чтобы занять его место», — так утверждает Л. Дюшен (Т. I. С. 43).

В то же время римская гражданская и государственная тради­ция постепенно перенималась римской христианской общиной. В Первом послании св. Климента она выступает сильной, благоустро­енной, призванной и сознающей свою обязанность нести заботу о всей Церкви. Дисциплину «наших воинов» она ставит для себя и других общин как образец и связывает с «христианской дисципли­ной любви», обещая, что будет «твердо держать» апостольское Пре­дание.

Высокое самосознание Римской Церкви, оправдываемое взяты­ми ею и исполняемыми обязательствами, подкрепляется авторите­том выдающихся представителей восточных христианских общин.

Св. Игнатий Антиохийский прославляет ее около 115 г. как «пред­седательствующую в Римском государстве» и «предстоящую в люб­ви» (Послание св. Игнатия к Римлянам). Из темницы он поручает свою оставшуюся без пастыря общину заботам Римской Церкви: «По­мяните в молитве вашей Церковь сирийскую: у нее вместо меня пастырь теперь Бог. Один Иисус Христос будет епископствовать в ней и любовь ваша». Дионисий Коринфский пишет римлянам около 170 г. (Евсевий. Церковная история. IV, 23): «Издревле ведется у вас обычай оказывать всем братьям различные благодеяния и посылать вспомоществования многим Церквам».

Папа св. Виктор через христианку Марию, близкую к императо­ру Коммоду, добивается освобождения христиан, работавших на руд­никах в Сардинии. Непрерывно растут численность и богатство рим­ской общины. При папе св. Корнелии I (251—253 гг.) община питала 150 духовных лиц и 1500 вдов и нуждающихся. На основании при­близительных данных проф. Болотов (Лекции. Т. П. С. 463) оцени­вает численность римской общины в этот период в тридцать тысяч человек.

Дальнейшее укрепление авторитета Римской Церкви связано с ее участием в развитии церковного учения. Все спорные вопросы, возникшие во II—III вв., находили в Риме свое решение для всей Церкви.

12

«В продолжении трех столетий, — писал проф. Болотов, — на Римском Престоле сменилось двадцать восемь епископов, и ни один из них... не помрачил славы своего православия. Были примеры, что они выступали с претензиями, которые встречали сильный отпор со стороны их современников, но — замечательная историческая слу­чайность — то мнение, которое они отстаивали, в конце концов одер­живало победу. Так было с вопросом о праздновании Пасхи, о дис­циплине относительно падших, о крещении еретиков. Все это не могло не импонировать на весь христианский мир» (Лекции. Ч. III. С. 255).

Епископ св. Сотер (166—175 гг.) известен тем, что, подобно Кли­менту, написал послание к Коринфской Церкви. Поводом послужи­ло оказание помощи беднякам и исповедникам, осужденным на ка­торгу. Само послание св. Сотера до нас не дошло; известно оно из ответного письма Дионисия Коринфского, отрывки из которого со­хранил Евсевий (один из таких отрывков мы приводим ниже). По­слание св. Сотера было принято с такой благодарностью и благого­вейной почтительностью, что Дионисий обещал читать его в своей общине каждое воскресение, подобно тому, как они ранее поступили с Посланием Климента.

Во внутреннем управлении римской общиной епископу содей­ствовала коллегия пресвитеров, которая вместе с ним председатель­ствовала на собраниях, разбирала споры, привлекала новых после­дователей и обучала их. Как и в других общинах, диаконы и диако­нисы занимались хозяйственными делами и благотворительностью. Епископ в то время еще не возвышался так явно над пресвитерами, как в последующие времена, а духовенство не обособлялось так рез­ко от мирян.

Однако в Риме единоличный «монархический» епископат быст­ро приобретал более высокое значение, чем на Востоке. Уже св. Климент развивал идею апостольского преемства, а свт-Ириней при­водит Римскую Церковь как образец церковной епископской орга­низации: «Укажем на предстоятелей великой и древней Церкви, ос-

13

кованной и устроенной двумя славными апостолами Петром и Пав­лом, — Церкви Римской. Предание, которое она имеет от апостолов, хранит через преемство епископское. Поэтому необходимо в этой Церкви, вследствие ее преимущественного значения, сходиться всей Церкви, т. е. всем верующим, ибо в этой Церкви сохраняется Пре­дание». «Вне Римской Церкви нет христианства», — утверждает св. Киприан.

Эти претензии, однако, не оставались без возражений. Так, пер­вый из Отцов Церкви — св. Ириней — написал по этому поводу особое увещательное послание папе св. Виктору I. Действительно, восточный обряд существовал изначально, и его успешно отстаивал перед папой Аницетом такой великий и почтенный старец, как По­ликарп Смирнский. Римский и восточный обычаи со времен св. Сик-ста I (135—125 гг.) существовали параллельно, не вызывая вражды и споров.

Однако со времен папы св. Виктора I возвышение Римского епис­копа неуклонно продолжалось. В середине III в. папа св. Стефан I (254—257 гг.) вновь выступил с сознанием своего права решать спор­ные вопросы для всей Церкви, когда речь зашла о порядке принятия покаявшихся еретиков и раскольников.

При папе св. Фабиане (236—250 гг.) были введены изменения в структуру общины, свидетельствующие о ее возросшем могуществе: создание низшего клира в пять ступеней и разделение римской об­щины на семь округов. Император Деций (249—251 гг.), преследо­вавший христиан, говорил в это время, что охотнее потерпел бы в Риме претендента на императорство, чем одного епископа.

Имеют ли, однако, католические историки основания выводить из этого положения Римских епископов в доникейский период право папы на управление всей христианской Церковью?

Объективное рассмотрение известных исторических фактов не дает возможности сделать такой вывод. Фактическое положение Рим­ского епископа в древней Церкви определялось исключительно ду-

14

ховно-нравственным авторитетом его самого и возглавляемой им об­щины — авторитетом, действительно, очень высоким.

Проф. Болотов подчеркивает, что устройство Вселенской Церк­ви никогда не было централизованным и носило с самого начала со­борный характер: «Представляя каждая в отдельности законченное целое, Церкви в общем представляли конфедерацию равноправных величин или Вселенскую Церковь... Церковь представляется нам как союз самостоятельных единиц, объединяемых между собой об­щей целью своего существования и выражавших это свое единство фактически, когда представлялся к этому повод».

ТЕКСТЫ