Лингвистика текста – направление лингвистики, в рамках которой формулируются и решаются проблемы текста

ФОНЕТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТЕКСТА

Лингвистика текста не может обойтись

без анализа фонетико-фонологических средств

организации сложных речевых произведений

Лев Рафаилович Зиндер

Название данного раздела полностью воспроизводит тему доклада выдающегося

российского языковеда Л. Р. Зиндера на конференции, посвященной просодии текста. В

своем выступлении петербургский ученый сумел определить узловые моменты

лингвистического анализа текста с фонологических (фонетических) позиций (Зиндер 1982:

19-22).

предложения, Л. Р. Зиндер считает почти исключительную ориентацию на изучение

письменных текстов. Отдавая должное широкому распространению в современном обществе

и кажущейся независимости письменной речи от устной формы, Л. Р. Зиндер тем не менее

утверждает, что письменная речь не обладает достаточными средствами для передачи

внутренней структуры сообщения, всех нюансов его значения, коннотативных и

прагматических аспектов сообщения. Этого не может сделать даже фонетическая

транскрипция, так как отразить на письме (хотя бы и фонетическом) все богатство звуковой

речи почти невозможно (там же: 20-21). По словам петербургского ученого, «автономность

письменного языка в целом проявляется прежде всего в синтаксисе, в сложной структуре

высказывания, складывающегося подчас из ряда переплетенных между собой простых

предложений. Такого синтаксиса требует высокая ступень развития, отличающая

современную науку» (Зиндер 1997: 28).

По мнению Л. Р. Зиндера, анализ фонетико-фонологических свойств устного текста

— предмет особого раздела суперсегментной фонологии (или интонологии), в задачу ко-

торого входит выявление противопоставленных в данном языке форм, релевантных для

выражения тех или иных отношений в соответствующих речевых единицах (фразовых

единствах, абзацах и т. д.). Одной из задач нового раздела интонологии должно быть

установление тех интонационных средств, которые, во-первых, обеспечивают в данном

языке целостность единицы текста, во-вторых, выполняют функцию связи элементов

соответствующих единиц (Зиндер 1982: 21-22).

Л. Р. Зиндер высказал предположение, что созданию целостной текстовой единицы

служит в первую очередь единство стиля произношения, включающего в себя такие чисто

фонетические компоненты, как темп произнесения, тембр и др. Создание теории стилей

произношения в указанном понимании этого термина — первоочередная задача общей фо-

нетики (там же: 22).

Для обеспечения смысловой связи различных отрезков текста между собой

используются все компоненты интонации, которые не только берут на себя функцию

средства связи одного отрезка с другим, но и в известной степени прогнозируют

семантическую структуру последующих частей текста. Это положение Л. Р. Зиндера нашло

свое подтверждение во многих экспериментально-фонетических исследованиях (см., напр.

(Филиппов 1982)).

Создание полноценной «Фонологии текста» в значительной мере осложняется тем,

что, по мнению X. Кальферкемпера, традиционная фонология оказывает явное предпочтение

структурным, основанным на парадигматических отношениях методам анализа звуковых

единиц (Kalverkamper 1981: 66). В этом мнении немало справедливого. Так, автор одной из

современных книг по фонологии Е. Тернес тремя необходимыми фазами подлинно научного

анализа звукового материала считает сегментацию, описание и классификацию (Ternes 1987:

28), т. е. классические операции анализа языкового материала, применяемые в структурной

лингвистике. Соответственно дальше, констатации факта, что «язык состоит из единиц

различной величины» (Ibid.: 9) и что «несколько предложений образуют текст» (Ibid.), дело

не идет, и автор остается в границах традиционной структурной фонетики (фонологии).

Однако не следует умалять вклад ученых-фонетистов в формирование современной

теории текста. В свое время Т. М. Николаева совершенно справедливо указывала на то, что

формирование грамматики линейных отношений (т. е. грамматики текста) начиналось с

изучения фразово-просоди-ческих структур, потому что именно в устном высказывании

оказалось возможным установить набор единиц минимальной протяженности (синтагм), из

которых состоит устный текст. А ключом к текстовой грамматике является сама идея со-

положения этих единиц. Таким образом, идея введения в синтаксис новых единиц и

соответственно новых отношений намного опередили свое время (Николаева 1978: 13-15).

Вообще, основная трудность исследования текстов, согласно известному тезису Р.

Харвега, объясняется тем, что «возможность подвергать языковые единства формальному

анализу убывает по мере повышения его иерархического уровня и возрастания его объема»

(Harweg 1968: 9). Поэтому большинство наблюдений над фонетической организацией текста

затрагивает структуру микротекстов — сверхфразовых единств (сложных синтаксических

целых). Научный интерес к анализу целых текстов значительно возрастает в связи с

насущной потребностью сопоставления классических фонологических постулатов с фактами

речевой деятельности, управляемой фонологией носителей языка (Фонология речевой

деятельности 2000: 4-5).

Выше уже говорилось о том, что важную роль в выявлении фонетических

характеристик текста может сыграть интонология. Исключительная роль интонации в

организации устного текста определяется ее тремя главными функциями: членения,

оформления и выделения (там же 2000: 103-106). Именно поэтому не иссякает интерес

ученых к исследованию паузы как основного средства членения текста, мелодики,

объединяющей высказывание в единое целое, и ударения как способа выделения отдельных

компонентов высказывания. Все компоненты интонации способствуют формированию

целостного облика текста.

Одним из плодотворных направлений анализа звуковых характеристик текста

остается изучение связи актуального членения предложения с текстовой организацией.

Деление предложения на тему и рему, интонационное выделение ремы и другие

фонетические особенности высказывания находятся в тесной связи со строением всего

текста и ожиданиями его продолжения слушателем. Особенно ярко это проявляется в тексте,

представляющем собой диалогическое единство (Николаева 1978: 27-28; Златоустова,

Потапова, Трунин-Донской 1986: 9); см. также гл. 9.

Отдельные попытки изучения фонетических свойств речевых отрезков, больших, чем

предложение, предпринимались уже давно, в первой половине XX в. Ранее (см. гл. 3) уже

давалась краткая характеристика достижений А. М. Пешковского в области

лингвистического анализа больших фрагментов речевой цепи. Именно благодаря его

наблюдениям в лингвистический обиход были введены понятия сложного целого и

интонационного единства. Необходимость требует полнее представить эти данные.

Взгляды А. М. Пешковского на особенности синтактико-фонетической организации

сложного целого отличаются свежестью и оригинальностью. По его словам, сложное целое,

как и другие синтаксические единицы, имеет свою интонацию и свой ритм. Вообще, чем

сложнее та синтаксическая единица, на которую наслаиваются интонация и ритм, тем

большую роль они играют в языке (Пешковский 1938: 407).

-

А. М. Пешковский проводил различие между паузами, находящимися внутри

между этими двумя типами заключается в том, что в первом случае пауза может заменять

союз и используется для связи предложений; во втором случае пауза не может быть заменена

союзом, и она служит не для соединения, а для разъединения предложений. Там, где есть

такая пауза, мы осознаем какой-то раздел, какую-то границу, отделяющую одну группу

предложений от другой (там же: 408). Таким образом, А. М. Пешковский уже тогда обратил

внимание на паузу как одно из фонетических средств, позволяющих отграничить друг от

друга отрезки речевой цепи, большие, чем предложение.

В принципе, после паузы, находящейся между отдельными сложными целыми, может

быть и союз, но он уже не будет иметь той же соединительной силы, как и внутри сложного

целого, ибо, по меткому выражению А. М. Пеш-ковского, «РАЗЪЕДИНИТЕЛЬНАЯ СИЛА

ПАУЗЫ ПОБЕЖДАЕТ СОЕДИНИТЕЛЬНУЮ СИЛУ СОЮЗА» (там же).

По А. М. Пешковскому, соединительные и разделительные синтаксические паузы

неразрывно связаны со своими специфическими и очень разнообразными интонациями, ко-

торые являются к тому же более обычным средством «дробления» речи, чем паузы. В то

время как соединительной паузе всегда предшествует или повышение голоса, или частичное

понижение разных типов, разделительной паузе всегда предшествует или законченного типа

понижение голоса, или вопросительная, или восклицательная интонация. Автор прямо

говорит о том, что в каждом отрывке осознается столько сложных целых, сколько в нем

таких интонаций, независимо от количества пауз и от их длительности. Таким образом, для

А. М. Пешковского понятие синтаксической паузы включает в себя также интонацию,

которая всегда сопровождает и часто заменяет паузу (там же: 409-410).

Итогом размышлений А. М. Пешковского является вывод о том, что основной

интонационной единицей речи является не предложение и не сложное целое, а некая

величина, в грамматическом отношении то сложная, то простая, обладающая одной из трех

законченных интонации: законченно-повествовательной, вопросительной или

восклицательной. Эта величина не может быть предложением, потому что те предложения,

которые входят в состав сложных целых, интонационно не самостоятельны и могут даже в

известных случаях сливаться с соседними частями своих сложных целых. Эта величина не

может соответствовать также сложному целому, потому что и отдельное предложение может

иметь интонационную законченность. А. М. Пешковский предложил назвать эту величину

интонационным единством или проще — фразой. Под фразой он понимал всякий отрезок

речи от одной разделительной паузы до другой, независимо от того, из скольких

предложений он состоит. Фраза, в свою очередь, может быть простой и сложной, но главное

состоит в том, что это деление не совпадает с грамматическим делением фраз на одиночные

предложения и сложные целые (там же: 410).

В. С. Кандинский одним из первых в России предпринял попытку рассмотреть

особенности влияния контекстного окружения на интонационную структуру предложения. В

своем подходе он руководствовался следующими теоретическими положениями:

— законченным речевым произведением является текст, который распадается на

более мелкие отрезки речи, называемые «синтаксическими компонентами» («сложными син-

таксическими целыми»);

— предложение в условиях контекстного окружения характеризуется неполным

падением тона, что является признаком влияния контекста на интонацию предложения (ги-

потеза о неполной завершенности);

— пауза выступает как средство связи и раздела предложений в тексте, причем ее

длительность влияет на восприятие текста как монолитного или, напротив, как расчле-

ненного (гипотеза о паузальном членении текста);

— «напряженность» (термин К. Бооста. — К. Ф.) как фактор, организующий текст,

может выражаться также интонационными средствами;

— одним из организующих признаков текста служит эмоциональная окраска

входящих в него предложений (Кандинский 1968: 4-5).

Материалом исследования служили помимо записи естественных текстов также

контрольная запись в изолированной позиции всех предложений, входящих в тексты. Весь

материал сначала был записан на магнитную ленту, а затем подвергнут аудитивному и

инструментальному анализу.

В результате эксперимента не получила своего подтверждения гипотеза о неполной

завершенности предложения. Анализ показал, что как в контексте, так и в изолированной

позиции падение тона в предложении может иметь самый разнообразный характер. Интервал

падения тона зависит не от роли, выполняемой предложением в контексте, а от причин

общефонетического и стилистического порядка (степени распространенности предложения,

ситуации общения и т. п.) (там же: 7). Точно так же данные аудитивного анализа не выявили

существенной роли эмоциональности в организации текста: эмоциональная окраска не

является необходимым признаком для опознания предложения, изъятого из контекста, или

предложения, прочитанного изолированно (там же: 11).

Наиболее важным итогом экспериментального исследования Б. С. Кандинского

можно считать признание того, что фонетическое выражение завершенности /

незавершенности высказывания не следует идентифицировать с его смысловой

завершенностью, поскольку выражение последней достигается не только интонационными,

но и другими языковыми средствами.

Автор ввел в лингвистический обиход понятие фонетического абзаца, не получившее,

правда, в дальнейшем, широкого распространения. Этим термином автор назвал отно-

сительно завершенные в контексте отрезки речи. При этом границы фонетического абзаца Б.

С. Кандинского оказались близки границам мелкого синтаксического компонента (сложного

синтаксического целого) (там же: 8-9). Однако между понятиями фонетического абзаца и

сложного синтаксического целого есть существенная разница. Фонетический абзац является

продуктом фонетического членения текста, которое производится на основании конкретных

данных, полученных у информантов, в то время как сложное синтаксическое целое

выделяется чисто интуитивно. Он является не единством предложений как сложное

синтаксическое целое, а продуктом членения целого текста (там же: 15).

Интересные результаты дала экспериментальная проверка гипотезы о паузальном

членении текста. Выяснилось, что существуют различные типы пауз, по-разному членящих

'текст. Так, пауза длительностью в 100-200 миллисекунд (мс) воспринимается как

соединительная, даже в случае сопротивления других фонетических факторов. Даже

предложения, интонационно никак не связанные друг с другом, характеризовались

информантами в таких случаях как «соположенные». В то же время паузы длительностью

1100 мс и более выполняют, как правило, разделительную функцию в тексте (там же: 9).

Однако этот вывод затрагивает, на мой взгляд, только экстремальные случаи. В общем,

длительность паузы сама по себе еще не дает оснований судить о ее функции в тексте. Это

становится возможным только при учете других интонационных средств.

4. Интонация диалогического текста

На интонацию диалогического (полилогического) текста, являющегося продуктом

речевой деятельности двух или нескольких собеседников, большое влияние оказывает

своеобразие структурно-синтаксического построения диалогической речи. Реплики диалога

взаимосвязаны и взаимообусловлены. Единство темы, являющееся отличительным

признаком любого сверхфразового единства (Москальская 1978: 14), играет известную роль

и в диалоге, где оно объединяет его участников. Именно поэтому характер интонации

предшествующей реплики может повлиять на формирование интонационного рисунка

последующей реплики.

В диалогическом тексте интонация «цементирует» дополняющие друг друга

смысловые структуры. Однако между интонационными рисунками соседних реплик не

существует жесткой зависимости: характер интонации последующей реплики может быть

подсказан, но не навязан характером интонационного рисунка предшествующей реплики

(Филиппов 1982: 6).

Данные лингвистической литературы дают основание говорить о том, что те или иные

компоненты интонации играют определенную роль в создании единого диалогического це-

лого — диалогического единства. Под диалогическим единством в теории диалога

понимается единица, аналогичная сверхфразовому единству или сложному синтаксическому

целому, вычленяемым в монологическом тексте.

Мелодика. Согласно мнению Т. М. Николаевой, универсальным средством мелодики

— важнейшего компонента интонации — является свойство показывать связность или не-

связность компонентов высказывания (Николаева 1979: 220). Участие мелодики в

организации единой интонационной структуры диалогического текста подтверждают данные

экспериментально-фонетических исследований вопросно-ответных единств на материале

разных языков. В частности, взаимозависимость мелодических характеристик компонентов

диалога может проявляться в совпадении значений частоты основного тона на стыках реплик

(Торсуева 1979: 76). Вместе с тем некоторые авторы сомневаются в существовании единого

мелодического контура таких структурных единиц диалога, как диалогическое единство

(Фирсанова 1972: 18). Эксперименты на материале английского языка, в частности, показали,

что в языковом сознании носителей языка отсутствует жесткая закрепленность

определенного мелодического контура за определенным коммуникативным типом выска-

зывания. Формирование целостного интонационного рисунка высказывания происходит под

влиянием целого комплекса языковых и ситуативных параметров (Фонетика спонтанной

речи 1988: 193).

Интенсивность. Из всех фонетических компонентов интонации интенсивность

сложнее всего поддается анализу на предмет определения ее роли в качестве связующего

фонетического средства в диалоге. Это объясняется не в последнюю очередь теми

трудностями, с которыми вообще сталкиваются ученые при выяснении отношений между

акцентной структурой фразы, с одной стороны, и явлениями словесной и фразовой

просодики — с другой (Светозарова 1980: 129). Во фразе правила ударения языковых единиц

подвергаются влиянию многих мощных лингвистических и экстралингвистических факторов

(логического, субъективно-прагматического, психологического, эмоционального и др.).

Особое место среди собственно языковых факторов, определяющих акцентную структуру

высказывания (текста), занимает семантический фактор, охватывающий такие признаки, как

семантический вес слова в данном тексте, степень его информативности и предсказуемости,

наличие в его значении определенных эмоционально-оценочных коннотаций, узуальность /

окказиональность, прямое или метафорическое употребление и т. д. (Павлова, Светозарова

1986: 15-17). Тем не менее, несмотря на все перечисленные выше трудности, есть основания

считать динамический компонент одним из индикаторов межфразовых связей, маркирующих

позицию предложения в тексте (Рыжов 1977: 23). Связь реплик диалогического единства

может осуществляться за счет близости значений интенсивности на стыках реплик

(аналогично мелодике) (Торсуева 1979: 76).

качестве одного из критериев интонационной связности реплик диалога выступает стабиль-

ный темп произнесения. Об этом свидетельствуют, например, данные авторов,

установивших, что дикторы под влиянием ускорения или замедления темпа

предшествующего участника диалога, в свою очередь, ускоряют или замедляют темп речи (т.

е. стремятся сохранить стабильность темпа произнесения на протяжении беседы) (Бружайте

1972: 27). В пользу этого вывода говорят также результаты анализа темпа произнесения

сверхфразовых единств на материале монологической речи, показавшие, что на уровне

сверхфразового единства темп произнесения остается стабильным (Эрдели 1979: 85).

Замедление темпа отмечается в конце фразы, причем степень замедления тем больше, чем

больше степень самостоятельности и завершенности интонационной единицы (Фонология

речевой деятельности 2000: 112). Правда, некоторые исследования вообще не выявили

признаков, которые свидетельствовали бы о фонологической значимости темпа речи при

дифференциации реплик диалога, например вопроса и ответа (Китайгородская 1969: 29).

Анализ темповой организации трехчленного диалогического единства в произнесении

двух и трех дикторов выявил явно выраженную тенденцию к выравниванию темпа произ-

несения единства. Это выражалось по-разному: в корректировке темпа речи в сторону

ускорения / замедления в зависимости от темпа партнера (при двух участниках) или в

стабильности / выравнивании темпа произнесения (в диалогах с тремя участниками). В

любом случае ведущей тенденцией темповой организации трехчленного диалогического

единства является интуитивное стремление участников коммуникации к той или иной форме

стабильности темпа произнесения единства (Филиппов 1982: 10-11).

связанности двух синтагм зависит от наличия и величины паузы между ними (Бондарко

1977: 168-169), поэтому вполне естественно предположить, что и в диалогической речи по

мере уменьшения длительности паузы вплоть до ее исчезновения связанность компонентов

диалогического текста будет увеличиваться (что, впрочем, не бесспорно). Данные

экспериментально-фонетических исследований диалога на материале английского языка

подтверждают (по крайней мере, частично) распространенную точку зрения, согласно

которой чем выше уровень синтаксических единиц, тем большие по длительности паузы

могут их разделять. Эти данные, например, показывают тенденцию к увеличению

длительности пауз в цепочке: паузы хезитации — межсинтагменные паузы — паузы между

высказываниями (Фонетика спонтанной речи 1988: 189).

Тембр. В фонетике признается, что тембр служит только для выражения

эмоционального аспекта интонации. Акустическим выражением тембра является

спектральная характеристика звуков (Зиндер 1979: 278). Тембр голоса характеризуется

соотношением в его спектре высокочастотных и низкочастотных составляющих.

Эксперименты Э. А. Нушикян показывают, что в тембральных характеристиках звуков

эмоционально окрашенного и нейтрального высказываний имеются значительные различия,

что подтверждает квалификацию тембра как одного из показателей эмоционального

состояния говорящего (Нушикян 1987: 25). При этом общая тембральная окраска отличает не

отдельные звуки, а достаточно протяженные отрезки — фразы или даже тексты (Фонология

речевой деятельности 2000: 114).

Вообще, в речи (как монологической, так и диалогической) все компоненты

интонации взаимодействуют друг с другом при аранжировке высказывания. Одним из

типичных моментов такого взаимодействия, привлекших внимание современных

исследователей, является, например, синхронизация мелодического контура со звуковой

последовательностью (timing) в процессе порождения речи. Актуальность изучения этого

явления диктуется, в частности, необходимостью решения проблем, связанных с синтезом

текста (Светозарова 1997: 30; Фонология речевой деятельности 2000: 119-124).

Просодические характеристики речи (текста) могут быть индикаторами уровня

речевой культуры говорящего. Как известно, любой текст, в особенности художественный,

наполнен личностными смыслами. В нем представлено индивидуальное видение каких-либо

проблем и явлений действительности отдельным носителем языка. Соответственно культура

речи не сводится к владению лексикой и грамматикой определенного языка. Она

соотносится также с понятиями нормы и функциональных стилей речи (Головин 1988: 15-

22). А это все явления, приложимые к целым речевым произведениям (текстам).

Эксперименты показывают, что коррелятами уровня речевой культуры носителей языка

выступают такие просодические характеристики, как мелодическое движение во фразе, темп

произнесения, частота его изменения, характер динамического и темпорального контуров,

тембр голоса и паузация. При этом на оценку уровня речевой культуры говорящих прежде

всего влияют изменения темпа речи, тембровой окраски голоса и величины мелодических

интервалов во фразе (Скрелин 1997: 52-60). Кроме того, на основании интонационного

рисунка высказывания можно восстановить коммуникативную ситуацию и дать «речевой»

портрет говорящего (Светозарова 2001: 154).

При анализе фонетических характеристик звучащего текста в первую очередь

обращает на себя внимание вопрос о влиянии контекста на индивидуальные параметры

отдельных звуков. Сюда же относятся проблемы, связанные с выяснением того, в какой мере

жанровая принадлежность текстов отражается на единицах сегментного уровня. Эти вопросы

с необходимостью возвращают нас к проблеме полного и неполного типов произнесения,

поднятой в свое время еще Л. В. Щербой.

В самом общем виде разница между двумя типами заключается в возможности или

невозможности однозначной фонемной интерпретации звуковых элементов произнесенных

отрезков речи. Полный тип предполагает такую интерпретацию, при неполном типе она

невозможна (Зиндер 1979: 68). При этом если Л. В. Щерба говорил о типе произнесения

слова в целом, то в дальнейшем понятие типа произнесения последователи знаменитого

петербургского (ленинградского) ученого стали относить не к слову, а к фонеме. Они имели

в виду исходную цель Л. В. Щербы — определение фонемного статуса соответствующей

звуковой единицы и идентификацию с ее помощью самой фонемы (Зиндер 1997: 42).

По словам Л. Р. Зиндера, «в спонтанной речи происходит разнообразная редукция

отдельных частей слова, которая ведет если не к полной утрате отдельных фонем, то к так

называемой фонетической неопределенности, т. е. к возможности различной фонемной

трактовки редуцированного сегмента» (Зиндер 1996: 17-18). Далее он говорит: «Для того

чтобы слово было опознано, какая-то часть его, т. е. часть фонем, составляющих его облик,

должна быть произнесена в полном типе. Тогда в силу избыточности языкового кода,

обусловленной действием контекста, остальные фонемы, произнесенные в неполном типе,

будут «реконструированы». В этом и состоит механизм опознания единиц спонтанной речи»

(там же: 18).

Естественно, для решения вопросов, связанных с идентификацией фонем в речевой

цепи, чаще всего производится сопоставление звуковых сегментов, взятых из текстов, кото-

рые отличаются друг от друга условиями производства (например, связный текст и

изолированные слова, спонтанные и подготовленные тексты, спонтанная речь — чтение, чте-

ние — пересказ и т. п.). Современные технические средства позволяют произвести точный и

объективный анализ фонетических характеристик сегментов звуковой цепи и выявить

влияние на них контекста. Ниже приводятся некоторые результаты, полученные в ходе

анализа немецкого и русского речевого материала.

Экспериментальные данные Е. И. Стериополо показывают, что степень вариативности

немецких гласных достаточно четко коррелирует с жанром целого речевого произведения:

чем проще композиция текста и беднее его эмоциональное содержание, тем ближе к своим

аллофонам немецкие монофтонги. Чем сложнее текст по своей семантической нагрузке и

более разнообразен по модальным характеристикам, тем сильнее вариативность гласных

(Стериополо 1997: 159). В то же самое время чтение как более автоматизированный процесс

приводит к большему размаху варьирования гласных, чем пересказ. Для пересказа

характерно дробное членение текста, связанное с умением формулировать мысль и способ-

ностью запоминать прочитанное. Поэтому в нем чаще наблюдается выделение слов

ударением, а также неизбежное замедление темпа произнесения, что способствует, как пра-

вило, нормативной реализации фонем или их незначительному отклонению от нормы (там

же: 162).

Проведенный С. И. Гусевой анализ немецких звуков в спонтанной монологической

речи свидетельствует о том, что фонетические характеристики сегментов на информативно

важных участках высказывания отличаются более ярким просодическим рисунком и

четкостью реализации по сравнению с аналогичными параметрами малоинформативных

участков. Тем самым можно говорить об определенной зависимости фонетической

реализации мельчайших сегментов речи от коммуникативной стратегии Высказывания

(Гусева 2001: 33-34).

Изучение объективных характеристик звуков на материале русского языка дает

основание В. И. Кузнецову говорить о том, что количественная и качественная редукция

гласных в связном тексте распространяется не только на безударные (как, например, в

изолированных словах), но и на ударные слоги. При этом варьирование может достигать

такого уровня, что гласный может принимать акустический облик другой фонемы (Кузнецов

1997: 210). Лингвистическое объяснение этому феномену можно дать, только предположив,

что при порождении / восприятии связной речи и изолированных слов человек пользуется

разными речевыми механизмами. Таким образом, вопрос о различительной функции гласных

может рассматриваться не с позиции фонетики изолированного слова, а применительно к

условиям связной речи (там же: 232-234).

Л. В. Бондарко дает такое объяснение данному феномену: «Противоречия между

фонологией слова и фонологией связной речи определяются не тем, что различны выборки

для наблюдений, а тем, что первая отражает логику исследователя, более или менее

независимую от речевой деятельности говорящих на данном языке, а вторая как раз должна

объяснять эту речевую деятельность» (Бондарко 1997: 14). Логика исследователя не

предполагает ситуации, когда различение звуковых оболочек значимых единиц по каким-

либо причинам не осуществляется, хотя процесс коммуникации при этом не нарушен.

Именно так обстоит дело в связной речи — единственно, по словам Л. В. Бондарко,

абсолютно естественным продуктом и для говорящего, и для слушающего (там же: 14). В

ряде случаев человек использует для облегчения идентификации синтагму, фразу или даже

целый текст, например, когда звуковые облики двух разных слов полностью совпадают в

одной и той же фразовой позиции или одно слово имеет фонетический облик другого

(Кузнецов 1997: 238).

В связи с развитием компьютерной техники и программных средств одной из

актуальных задач современной фонетики становится автоматическая обработка больших

массивов звукового материала. Данная операция становится возможной только с

использованием новейших средств анализа речевого сигнала, среди которых автоматическая

сегментация занимает одно из ведущих мест. Решение этой проблемы с необходимостью

предполагает заполнение лакун в наших знаниях о действительных акустических коррелятах

единиц разных уровней (подробнее см. (Скрелин 1999)).