197
Я. О. Козлова
думаю: а что, если это
Бог нас испытать хотел (курсив наш. –
Я. О.)
и ангела или святого какого в виде казака нам навстречу послал? Ведь
бывает это. Нехорошо, Лизавета, обидели мы человека!» [Чехов 1983,
т. 6, с. 167) (о жанре притчи в качестве повествовательной модели
см.: [Тюпа 2014]). Нетипичный для своей художественной манеры ди-
дактизм в рассказе отмечал и сам писатель в письме брату, сообщая, что
«“Казак” уж чересчур толстовистый» (см. коммент.: [там же, с. 658]).
Евангельскими реминисценциями и символикой христианского ка-
лендаря проникнут следующий опубликованный в пасхальном номере
«Нового времени» (18 апреля 1887 г.) рассказ Чехова – «Письмо». В
нем писатель обращается
к сюжету прощения и спасения заблудших
душ – отца Анастасия и Петра, сына дьякона Любимова. Первый –
опустившийся, жалкий, спившийся человек, которого отстранили от
места и запретили проводить службы, второй – грешник, не соблю-
дающий пост, живущий во грехе с женщиной и не верящий в Бога.
Антагонистом этих пропащих людей
является строгий отец Федор
Орлов, очень умный, образованный и уважаемый человек. Он помо-
гает составить морализаторское письмо Петру, поражающее дьякона
и отца Анастасия глубиной и точностью формулировок, за которыми
скрывается порицание и недовольство тем, как Петр распоряжается
своей жизнью. Однако отец Анастасий уговаривает дьякона простить
неразумного сына: «Да и то рассуди, не праведников прощать надо,
а грешников» [Чехов 1983, т. 6, с. 162]. В его словах угадывается эпи-
граф к роману «Воскресение» Л. Н. Толстого, взятый из Евангелия от
Матфея: «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько
раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли
раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до семижды
семидесяти раз» (Мф 18:21–22). О великой силе любви и милосердия
Л. Н. Толстой не раз писал в публицистический работах – мыслитель
был уверен, что Бог есть любовь. Поэтому Чехов в период увлечения
«толстовством» отчасти транслировал религиозные идеи в толстов-
ской «огласовке» в своих произведениях.
Выбор имен в рассказе неслучаен: Анастасий с
греч. – «воскрес-
ший», это единственный персонаж рассказа, который,
несмотря на
свои душевные переживания и жизненные неурядицы,
остался ве-
ликодушным и милосердным. Отец Федор оказывается злопамят-
ным и резким, суровым человеком. Он забывает о душевной доброте
198
Вестник МГЛУ. Гуманитарные науки. Вып. 5 (
847)
/
2021
и не жалеет Петра, а присутствие отца Анастасия тяготит его. Дьяк
Любимов тоже грешен – он превозносит заслуги благочинного и го-
тов обидеть родного сына, тем самым забывая о второй заповеди Мо-
исея: «Не сотвори себе кумира» (Исход 20:4). Любимов не слушает
советов отца Анастасия и всё же отправляет Петру письмо, однако
слова отца Анастасия напоминают ему о любви к сыну (отсюда и фа-
милия Любимов). И в конце послания священнослужитель добавляет
приписку бытового характера, сводящую строгий тон письма на нет
и свидетельствующую о
восторжествовавшем прощении –
главной
теме пасхального рассказа.
Произведение «На страстной неделе»
отличается от первых двух
рассказов, входящих в «толстовский» цикл, прежде всего
обращением
писателя к способу восприятия мира ребенком. Именно посредством
детского сознания описывается пасхальная обрядность и особое ду-
ховное состояние, присущее людям в преддверии Пасхи. Окружаю-
щий мир воспринимается глазами мальчика, поэтому в произведении
соседствуют настоящая и воображаемая действительность: так, от-
правляясь и на исповедь и глядя на разливающиеся весенние лужи
и ручейки, маленький Федя задается вопросом: «Куда, куда плывут
эти щепочки?» [Чехов 1983, т. 6, с. 141]. Непосредственность миро-
ощущения ребенка подчеркнута детализацией и как бы сокровенны-
ми «мыслями вслух»: в повествование включены искренние эмоции
и впечатления мальчика от
увиденного на улице, дома и в церкви.
Ввиду календарной приуроченности в рассказе присутствуют
христианские мотивы (мотив всепрощения, духовного перерождения,
очищения от скверны), пасхальная атрибутика и обрядность (описа-
ние церковного действа исповеди и службы в Великий четверг, ана-
лой, крест, рясы священника, запах ладана, голубая подкладка рукава
священника, светло-голубое платье дамы в церкви). Вместе с пробуж-
дением природы после исповеди оживает и душа героя. После испове-
ди даже злейший враг – задира и плут Митька, сын прачки, – больше
не вызывает у героя ненависти и злобы.
Чехов был одним из первых русских писателей, кто расширил тра-
диционный пасхальный рассказ посредством включения в жанровую
поэтику точки
зрения повествователя-ребенка, его непосредствен-
ного взгляда на окружающий мир. Искренние эмоции героя, обилие
«праздничных» деталей в совокупности с
описываемым весенним
199
Я. О. Козлова
пейзажем были призваны вызвать эмотивный отклик читателей, на-
помнить им об особом мироощущении в пасхальные дни.
Достарыңызбен бөлісу: