М. В. Куроедов омсковедение

На территории современной Омской области открыты десятки археологических памятников, относящихся к различным культурно-историческим общностям и археологическим культурам бронзового века ( XVIII – VIII века до н.э.). Исследование культурного слоя этих памятников позволило выявить многие технологические особенности древнего бронзолитейного дела. Металл расплавлялся до жидкообразного состояния на открытых кострах. Литейные формы вырезали из мягкого сланца, известняка, песчаника или лепили из глины. Простейшие предметы отливали в открытых и односторонних формах, более сложные и объёмные – в составных формах, которые собирали из разъёмных створок. В полую внутренность таких форм заливали небольшими глиняными сосудами или ложками расплавленную бронзу. Специалисты именуют эти сосуды тиглями, а ложки – льячками. После того как бронза вновь застывала, форму разнимали и, желаемый предмет был готов для практического применения.

В XVIII – XIV вв. до н.э., в эпоху так называемой ранней бронзы, обширные пространства омской степи и лесостепи населяли представители Кротовской археологической культуры, получив-шей своё название по древнему поселению Кротово в Новосибирской области. В границах нынешней Омской области к Кротовской культуре относятся поселения Инберень-X в Большереченском районе, Новотроицкое-VIII в Омском районе, Черноозерье-VI в Саргатском районе, Саранин-II в Крутинском районе. Ряд артефактов, выявленных археологами в культурном слое Омской стоянки и городища Большой лог, что на восточной окраине Омска, также принадлежат древним кротовцам. Их небольшие поселения располагались на низких берегах рек, в непосредственной близости от поймы. На поселении Инберень-X обнаружены остатки жилища столбовой конструкции, имевшее площадь почти 150 м² и несколько углублённое в землю. Рядом с этим жилищем находились очаги, хозяйственные ямы и погреба. Однако в большинстве случаев площадь жилищ не превышала 30 м². Стены домов сооружались из горизонтальных поперечных плах, а по углам стояли вертикально вкопанные столбы. Двускатная крыша таких строений опиралась на столб, врытый в центре жилища.

Кротовцы разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот. Лошади были низкорослыми, выносливыми и сильными, с крупной головой. Животных выпасали близ поселения и содержали в загонах, примыкавших к жилищам. В связи с тем, что вопрос о наличие скотоводства у более древних екатерининцев остаётся дискуссионным, мы можем назвать кротовцев первыми в Омском Прииртышье скотоводами, что давало им возможность стабильно иметь мясо-молочную продукцию и шкуры. Это была первая в истории региона древняя общность, начавшая переход от присваивающего хозяйства к производящему. По прежнему, важными занятиями кротовцев оставались охота и рыболовство. Мужчины охотились при помощи лука и стрел с каменными наконечниками, самострелов, дротиков и ловушек на лося, косулю, медведя и других крупных животных.

Результаты археологических исследований показывают, что многие орудия труда кротовцы изготавливали из камня, прежде всего из кремня, кварцита и яшмы. В культурном слое памятников Кротовской культуры часто находят каменные наконечники стрел, скребки различной формы, топоры, свёрла. В качестве сырья использовались также кость и дерево. Из кости делали иглы, шилья, черешковые наконечники стрел. Бронзовых предметов обнаружено немного, в основном это украшения, покрытые искусным орнаментом или чеканкой. Из глины кротовцы вручную лепили керамические сосуды в виде своеобразных банок и горшков, орнаментированных шагающей гребёнкой, ямками, волнистыми или прямыми валиками, выполненными горизонтально. Древние носители Кротовской культуры являлись, вероятно, первыми в нашем крае ювелирами. Им принадлежали золотые и серебряные украшения, изящные бронзовые изделия, покрытые золотой фольгой. Специфические умения кротовских мастеров и характер использовавшегося сырья свидетельствуют о их связях с древними культурами Центральной Азии.

Погребальный обряд кротовцев был многовариативным, но во всех случаях он совершался в грунтовых могилах. Изыскания отечественных археологов позволили выявить различные виды захоронений, в том числе групповые и коллективные, совершенные первично и вторично. Останки умерших иногда кремировали, но чаще погребали на спине, несколько приподнимая голову покойного и его верхнюю часть туловища. Сопроводительный инвентарь отражал представления кротовцев о потустороннем мире и включал в себя почти все основные орудия труда, оружие и украшения, применявшиеся умершим при жизни. Наследие древних кротовцев археологи уверенно прослеживают в последующих культурах периода развитой бронзы.

С середины II тыс. до н.э. в Омском Прииртышье прослеживаются не только археологические культуры, но и культурно-исторические общности. Однако говорить об их этнической принадлежности не представляется возможным. Исследователи включают в состав этих древних общностей близкие по основным признакам археологические культуры. В XVII в. до н.э. на берегах Иртыша наступает эпоха развитой бронзы, длившаяся около восьми столетий. В этот период сибирские металлурги достигли довольно высокого уровня в технологии бронзолитейного производства. Местные мастера обеспечивали качественными изделиями их бронзы, в том числе орудиями труда, оружием и украшениями, население региона. Специалисты считают, что бронзолитейщики Западной Сибири не уступали по своему мастерству древним металлургам Центральной Азии, Кавказа и Урала.

В XVII – XIII вв. до н.э. в Омском Прииртышье и соседних регионах проживало население, которое археологи относят к Самусько-ростовкинской культурно-исторической общности. Это название происходит от двух археологических памятников: поселения Самусь в Томской области и

грунтового могильника Ростовка, близ Омска. Среди многочисленных памятников этой общности, открытых в южнотаёжной и лесостепной зонах Западной Сибири, обычно называют поселения Черноозерье-VI в Саргатском районе и Окунево-XI в Муромцевском районе Омской области. Отличительными признаками древних самусьцев признаются оригинальные керамические сосуды в форме горшков и чаш с отступающе-накольчатым орнаментом, а также высококачественные бронзовые орудия труда, оружие, украшения. Носители Самусько-ростовкинской общности вели комплексное хозяйство, основанное на сочетании охоты, рыболовства, скотоводства и бронзолитейного производства. Они строили свои жилища в виде квадратных полуземлянок, имевших площадь до 70-ти м². В основную часть этих жилищ вёл коридор. Очажная яма находилась близ соединения коридора с основной частью строения, что обеспечивало тепловой барьер на пути холодного воздуха. Крыша держалась на мощных столбах, следы которых археологи выявили в культурном слое ряда поселений.

В процессе раскопок самусьских поселений обнаружены многочисленные обломки каменных и глиняных форм для отливки разнообразных бронзовых орудий, тигли и льячки, каменные наконечники стрел, скребки, грузила. В культурном слое поселения Черноозерье-VI, что на севере Саргатского района, археологи нашли бронзовое вильчатое копьё, каменный наконечник дротика, фрагменты орнаментированной керамики с типично самусьскими оттисками гребенчатого штампа. Самусьцам приходилось много воевать, о чём свидетельствуют находки боевых панцирей, изготовленных из крупных костяных пластин, а также элементов оружия в виде наконечников стрел, коий и дротиков. Самусьцы были и замечательными скульпторами, умевшими изображать фигуры животных и людей в глине, камне и бронзе. Умерших сородичей они погребали в грунтовых могильниках по обряду трупоположения или частичного трупосожжения. Погребения обычно сопровождались богатым набором разнообразного инвентаря. Знаменит самусьский могильник у села Ростовки Омского района, о котором пойдёт речь в следующем разделе этой главы.

В XIII веке до н.э. в Омское Прииртышье вторглись с территории современного Казахстана и юга Западной Сибири воинственные представители Андроновской культурно-исторической общности, получившей своё название по могильнику у д. Андроново Кемеровской области. Андроновцы обладали незаурядным искусством ведения боя в составе крупного воинского объединения. В бою они применяли легкие колесницы, запряженные лошадьми. Андроновские воины были вооружены бронзовыми мечами, копьям и дрогиками, луками из которых выпускались стрелы с каменными и бронзовыми наконечниками. Многие из них сражалась в конном строю, верхом на лошадях. Андроновцы нанесли сокрушительное поражение самусьцам. Определённая часть последних ушла на север, какая-то часть была ассимилирована завоевателями, значительное количество самусьских мужчин, вовлечённых в бои с андроновцами, должны были погибнуть.

На территории современной Омской области археологи открыли несколько андроновских памятников, в том числе городище Тюрмитяки-I в Усть-Ишимском районе, городище Черноозерье-VI и грунтовый могильник Черноозерье-I в Саргатском районе, поселение на левобережье г.Омска, в районе знаменитой Омской стоянки, грунтовые могильники Ермак-IV в Черлакском районе и Жар-Агач в Нововаршавском районе. Таким образом, география открытых памятников убедительно доказывает, что андроновцы освоили все природные зоны региона, от степной на юге, до таёжной на севере. Антропологи относят андроновцев к европеоидному расовому типу. Отличительной чертой этой древней общности являются керамические сосуды в виде горшков с четко выделенными венчиками и плечиками и зонально расположенным орнаментом. Венчик андроновских сосудов обычно орнаментировался косыми штрихованными треугольниками, зигзагом и каннелюрами, тулово украшали меандрами и шевронами, на придонной части иногда наносили равнобедренные треугольниками или же оставляли её неорнаментированной, дно покрывали вписанными друг в друга окружностями, которые специалисты трактуют как солярные знаки.

Андроновцы первыми в Омском Прииртышье стали возводить укреплённые поселения, получившие позднее название городищ. Такое поселение было открыто в середине XX века экспедицией Уральского государственного университета на левом берегу Иртыша, близ уже известной нам деревни Черноозерье. Городище Черноозерье-VI имело площадь 900 м² и было укреплено внешним рвом и валом с деревянным частоколом с его наружной стороны. В древности частокол представлял собой, вероятно, вертикально врытые в землю и заострённые сверху брёвна. С напольной стороны через ров был переброшен деревянный мост, по которому можно было пройти к входу, оставленному в частоколе. Население городища обитало в четырёх наземных прямоугольных жилищах. Каждое из них имело площадь около 60 м², земляной пол и очаги, обмазанные глиной. В культурном слое этого и других андроновских поселений обнаружено множество костей домашних животных, в том числе кости лошади, крупного мелкого рогатого скота и значительно меньше костей диких животных. Опираясь на выявленные артефакты, археологи сделали закономерный вывод о ключевой роли скотоводства в хозяйственной деятельности андроновцев. Результаты археологических изысканий позволяют предположить, что андроновцы знали земледелие. Используя тягловую силу животных, они сеяли, вероятно, ячмень, пшеницу, просо. Урожай могли убирать изогнутыми бронзовыми серпами, литейная форма которых и непосредственно сам серп удалось обнаружить археологам в андроновском горизонте Омской стоянки. Однако эти находки ещё не могут однозначно свидетельствовать о земледелии как отрасли экономики андроновцев. Серпы они могли использовать и для занятия традиционным собирательством.

Изучение андроновских могильников позволяет раскрыть многие стороны жизнедеятельности представителей этой древней общности, а также их погребальные обряды и представления о потустороннем мире. Грунтовый могильник Черноозерье-I состоял из 170 погребений, последовательно расположенных и не нарушавших друг друга. Такое количество погребений предполагает длительный период использования могильника, и если ни одно новое захоронение не нарушило предыдущее, то это означает наличие в древности надмогильных сооружений, фиксировавших каждое погребение. На своей исторической родине, в степях Северного Казахстана и юга Сибири андроновцы действительно обкладывали погребения камнем. В условиях Омского Прииртышья подобная практика была невозможна в связи с отсутствием необходимого количества крупного камня, поэтому здесь для надмогильных сооружений могли использовать дерево. В могилах находились останки взрослых детей, уложенные на спину головой на юго-восток, в вытянутом положении. Среди сопроводительного инвентаря археологи нашли бронзовые кинжалы, ножи, серьги, браслеты, каменные наконечники стрел, орнаментированную керамику. Могильник Ермак-IV в Черлакском районе состоял не менее чем из 19 погребений, в большинстве из которых выявлены остатки жертвенной пищи в виде костей лошади, крупного рогатого скота и овцы, что также свидетельствует о важной роли скотоводства в жизни андроновцев.

Исследователи давно дискутируют по поводу этнической принадлежности носителей андроновской культурно-исторической общности. Согласно наиболее распространённым и научно обоснованным версиям андроновцы могли быть древними протоуграми или же представителями иранской языковой группы. В X веке до н.э. андроновская общность распалась и её отдельные составные части приняли участие в складывании местных культур периода позднего бронзового века. В целом же историческая судьба андроновцев остаётся для учёных загадочной.

С XII века до н.э. на севере Омского Прииртышья, в таёжной зоне и северной части смешанных лесов, жили носители Сузгунской археологической культуры, получившей такое наименование по памятнику Сузгун-II в Тобольском районе Тюменской области. Можно сказать, что сузгунцы были современниками и ближайшими соседями значительно более могущественных андроновцев. В тоже время сузгунцы смогли пережить андроновцев на три столетия. Их поселения прекратили своё существование только в VII веке до н.э. В пределах современной Омской области известны сузгунское городище Калугино-I и курганные могильники Усть-Китерьма-IV и Усть-Китерьма-V в Крутинском районе, городище Чудская гора в Знаменском районе, поселение Алексеевка-XXI в Муромцевском районе, курганный могильник Батаково в Большереченском районе. Сузгунские поселения стояли на берегах Иртыша и его притоков, кроме того, сузгунцы хорошо освоили крупные озёра, расположенные в глубине междуречий. Носители этой археологической культуры вели оседлый образ жизни, о чём свидетельствует толщина культурного слоя на их поселениях, доходящая до 60 см. Сузгунцы были не только успешными охотниками и рыболовами, но и замечательными бронзолитейщиками и косторезами. Исследование памятников Сузгунской культуры даёт археологам богатый материал, в том числе костяные наконечники стрел, иглы и проколки, литейные каменные формы, бронзовые и глиняные изделия ритуально-магического назначения, обломки плоскодонных глиняных горшков, орнаментированных оттисками гребенчатого штампа и оттисками палочки, а также расколотые кости домашних и диких животных. Многие изделия сузгунцев напоминают произведения андроновцев, оказавших на своих лесных соседей значительное влияние. Умерших сородичей сузгунцы погребали по обряду трупоположения, применяли они и частичное трупосожжение. Известны как одиночные, так коллективные захоронения сузгунцев, сопровождавшиеся погребальным инвентарём. Над могилами возводились земляные насыпи, которые в местных условиях и по прошествии длительного периода времени оседали.

В X - VIII веках до н.э. бронзовый век Омского Прииртышья переживал свой завершающий период. В это время древнее население края освоило не только побережья рек и прибрежные районы, но и глубинные территории междуречий. Так, в1994г. экспедиция омского археолога Л.И.Погодина открыла на северо-западе Называевского района могильник эпохи поздней бронзы Мангут-I и поселение Мангут-II. В культурном слое памятника Мангут-I было собрано 24 фрагмента керамики, из них 12 с орнаментом, ножевидную пластину, обломки расщеплённых костей животных, а также человеческий позвонок. На древнем поселении Мангут-II, расположенном на восточном берегу озера Ванькино, в 4-х км. от с.Мангут, был собран подъёмный материал, состоявший в основном из керамики, в том числе орнаментированной. Л.И.Погодин проводил только археологическую разведку. Полномасштабные исследования могли бы принести более значительные результаты. Активное освоение древними сибиряками в эпоху поздней бронзы новых территорий, в том числе в междуречьях, далеко от побережий крупных рек, проходило в связи с очередным циклом изменения климата в регионе, которое выражалось в росте увлажнённости, повышении уровня воды в реках и озёрах, заболачивании низин. В таких условиях происходят миграции населения, стремившегося выбрать новые места для проживания, более благоприятные в изменившейся природно-климатической среде.

В эпоху поздней бронзы лесостепь Омского Прииртышья и соседних регионов Западной Сибири населяли представители Ирменской археологической культуры, названной так по древнему поселению у с. Ирмень в Новосибирской области. В окрестностях Омска археологи открыли ирменские памятники городище Большой Лог и поселение Николаевка-IV; кроме того, в Омском районе открыто ирменское городище Ачаир-V, в Саргатском районе- поселение Сибирская Саргатка-II и курганный могильник Калачёвка-II, в Горьковском районе – поселение Розоновка. Городища древних ирменцев находились на высоких речных мысах и обладали надёжными для того времени оборонительные сооружениями в виде внешних рвов, валов и, возможно, деревянного частокола. Такие городища являлись центрами своеобразных районов, состоявших из нескольких неукреплённых поселений. В случае военной опасности население этих «районов» собиралось в городище, где им было легче защитить своё имущество и жизнь. На поселениях археологи вскрыли остатки четырёхугольных пирамидальной формы жилищ, несколько углублённых в землю. Они имели земляное покрытие. Площадь ирменских поселений колебалась от 2000-х до 25000 м², а площадь жилищ – от 60-ти до 100 м². Результаты археологических раскопок показывают, что ирменцы строили свои поселения очень продуманно, возможно даже по определённому плану.

Антропологи характеризуют носителей Ирменской археологической культуры как представителей европеоидного типа с примесью монголоидности. Академик В.И. Молодин считает, что ирменцы сформировались в результате синтеза андроновцев и кротовцев. Однако эта точка зрения имеет немало противников. Отличительной чертой Ирменской культуры стал орнамент в виде чередующихся жемчужинок, ямок и насечек, украшавший керамические сосуды, в том числе массивные корчаги с отогнутой шейкой и раздутым туловом и плоскодонные горшки с изящными шейками, на которых часто изображались валики или каннелюры.

Древние ирменцы являлись успешными земледельцами, скотоводами, рыболовами и охотниками. У них преобладало мотыжное земледелие, но, по оценке некоторых специалистов, в ряде мест знали уже и пашенное. При обработке земли использовалась тягловая сила животных. Основными земледельческими культурами были пшеница, просо и ячмень. Урожай убирали бронзовыми серпами, которые археологи обнаружили в значительном количестве в культурном слое ряда ирменских памятников. Зерно хранили в хозяйственных ямах с обмазанными глиной стенками, а мололи его двуручными зернотёрками. Ирменцы разводили различные породы домашнего скота, в том числе крупный и мелкий рогатый скот. Важную роль в жизнедеятельности ирменцев играла лошадь, что прослеживается по количественному составу их стада. Лошадь использовали как тягловое и верховое животное, конское мясо широко применялось в пищу и в ритуальных целях. Находки бронзовых удил и костяных псалий, т.е. деталей уздечки, подтверждают наши представления об ирменцах как мастерах верховой езды. О занятиях ирменцами рыболовством и охотой свидетельствуют находки в культурном слое ряда ирменских памятников остатков глиняных сосудов, которые использовались для варки ухи и хранения рыбы, а также кости диких животных и непосредственно элементы орудий лова и охоты. Среди ирменцев были замечательные ювелиры, изготавливавшие из бронзы и золота серьги, подвески, браслеты. Ирменцам приходилось нередко воевать, отстаивая охотничьи угодья, пастбища и пашни. Их воины были вооружены бронзовыми кельтами, насаженными на г-образные рукоятки, боевыми ножами-кинжалами, луками и стрелами с бронзовыми или костяными наконечниками.

Ирменцы хоронили умерших по обряду трупоположения. Покойных помещали в мелких могилах, укладывая их на землю, внутри деревянной рамы, в скорченном положении на правом боку, головой на юг. Сопроводительный материал обычно состоял из бронзовых кельтов, однолезвиевых ножей, подвесок, бронзовых и костяных наконечников стрел, глиняных сосудов. Из пластов дёрна над погребением возводили курган. У вновь образованного могильного кургана проводился обряд поминовения усопшего, во время которого в жертву приносили домашних животных. Особенно часто в качестве жертвенного животного использовалась собака. В мире живых она почиталась как символ верности, в потустороннем мире должна была, согласно верованиям ирменцев, сопровождать и охранять умершего. Каждый ирменский курган являлся местом упокоения значительного количества умерших сородичей.

В VIII в.до н.э. в лесную и лесостепную зоны Омского Прииртышья мигрировали с севера, в связи с увлажнением климата, древние обитатели Сургутского Приобья. Учёные объединили их археологическое наследие под названием Красноозерской культуры по древнему поселению Красноозерка в Тарском районе. Характерной чертой носителей этой археологической культуры являлся штамповый орнамент в виде креста, наносившийся на плоскодонные глиняные горшки и круглодонные чаши, из-за чего красноозерцев нередко именуют крестовиками. Однако крестообразный штамп был не единственным видом рисунка на их керамике. Красноозерские мастера могли украшать изготовленную ими посуду орнаментом в виде ямочных наколов, струйчатого штампа и гребёнки. В пределах современной Омской области красноозерцам принадлежат, кроме одноимённого поселения в Тарском районе, археологические памятники Инберень-V в Большереченском районе, Окунёво-V в Муромцевском районе, Новотроицкое в Омском районе и ряд других. Красноозерцы не вытесняли местное население, а занимали ранее неосвоенные места. На городищах, стоявших на берегах рек и озёр, они строили небольшие четырёхугольные жилища, несколько углублённые в землю. Занимались охотой, скотоводством, рыболовством, бронзолитейным производством и, в отличие от ирменцев, не знали земледелия. Последнее обстоятельство объясняется фактом миграции красноозерцев из более северных районов Западной Сибири, где эффективное занятие земледелием невозможно даже в современный период. В культурном слое их памятников обнаружены бронзовые кельты, кинжалы, дротики, бронзовые и костяные наконечники стрел, костяные псалии и путы, различные украшения, орнаментированная керамика. Красноозерцы являлись хорошими наездниками и опытными воинами. И это были хронологически последние в регионе представители бронзового века, уходившего вместе с ними в историческое прошлое.

В левобережной части Омска, на берегу Иртыша, в районе Ленинградского моста, находился комплекс археологических памятников, известных под названием «Омская стоянка». Это был многослойный объект, включавший в себя следы пребывания человека на территории современного Омска в разные исторические эпохи. Применять к нему термин «стоянка» можно лишь условно, так как в древности здесь располагались долговременные поселения, обитатели которых уже с эпохи неолита вели оседлый образ жизни. В 1988г. на месте Омской стоянки началось возведение профилактория «Восход», в результате чего культурные слои уникального археологического объекта были уничтожены. Благодаря исследованиям учёных и краеведов С.А.Ковлера, П.Л.Драверта, В.П.Левашовой, Е.И.Липеровской, А.Ф.Палашенкова, В.Н.Чернецова, В.И.Матющенко, А.И.Петрова, Б.А.Коникова Омская стоянка оставила после себя значительное историческое наследие. В Омском государственном историко-краеведческом музее находится на хранении коллекция артефактов, выявленных в культурных слоях этого археологического объекта в количест 6500 экземпляров. Они служат богатым материалом для аналитической деятельности учёных, стремящихся глубже заглянуть в далёкое историческое прошлое Омской земли.

Древнейшее поселение, находившееся в пределах современного Омска и относящееся к Омской стоянке, существовало ещё в мезолите, т.е. в VI – V тыс. до н.э. Здесь жили охотники и рыболовы, оставившие после себя в одном из нижних культурных слоёв стоянки микролиты – мелкие каменные ножевидные пластины, служившие вкладышами в деревянную или костяную основу составных орудий. Камень для производства орудий древнейшие «омичи» не только собирали на берегах Иртыша, но и доставляли из Казахстана и Урала. При помощи лука и стрел с каменными наконечниками, самострелов, копий, ножей, бумерангов и бол они охотились на лося, косулю, сайгу и дикую лошадь. Используя лодку, гарпун, крючки, сети, изготавливавшиеся из растительных волокон, а также ловушки, устраивавшиеся на протоках, обитатели мезолитической стоянки на Иртыше занимались рыболовством. Своими орудиями они могли расчленять туши животных, разделывать и чистить рыбу, обрабатывать кость и строгать дерево.

В IV – первой половине III тыс.до н.э. микрорайон на левом берегу Иртыша близ устья реки Камышловки и чуть выше впадения в Иртыш с противоположной стороны реки Омь стал крупным центром поздненеолитического населения региона. В это время здесь сосуществовали в непосредственной близости друг от друга сразу несколько древних поселений. Каждое из этих поселений занимало площадь в несколько км². Их обитатели имели европеоидный облик с примесью монголоидности, обладали средним и выше среднего ростом и вели оседлый образ жизни. Последнее доказано довольно большой мощности культурного слоя, достигавшего 80см. Поселения состояли из ряда беспорядочно возведённых полуназемных невысоких жилищ, лёгких хозяйственных построек и мастерских. При строительстве своих жилищ древние «омичи» выкапывали в земле прямоугольное углубление, затем его стенки обкладывали брёвнами. Остов в виде усечённой пирамиды также состоял из брёвен, а стены возводились из вертикально приставленных жердей. Крышу ставили из жердей и берестяных полотнищ и засыпали землёй.

Поздненеолитическое население Омской стоянки занималось рыболовством, охотой, собирательством, изготовлением каменных и костяных орудий труда и производством керамической лепной посуды. «Омичи» эпохи неолита ловили рыбу в Иртыше и его притоках при помощи сетей, сплетённых из конопляных и крапивных нитей, костяных и деревянных крючков, костяных гарпунов, ловушек-морд и загородей. Занимаясь рыбной ловлей и при других перемещениях по рекам, обитатели Омской стоянки широко использовали лодки-долблёнки. Для их изготовления срубали каменными топорами крупные деревья, обрубали верхушку и комлевую часть, на стволе разводили костёр и топором удаляли выгоревшую древесину. Ловили прежде всего осетровых, щуку, чебака, карася. Охота велась при помощи лук и стрел с каменными наконечниками, а также дротиков с крупным каменными наконечниками, самострелов и ловушек, с участием в облаве большого количества людей. Охотились прежде всего на лося, косулю, оленя, росомаху, боровую и водоплавающую птицу. В культурном слое Омской стоянки, относящейся к позднему неолиту, археологи обнаружили около 100 каменных наконечников стрел размером от 1 до 8см, многие из которых имели листоидную форму. Находка столь значительного количества наконечников стрел свидетельствовала о важной роли охоты в жизни неолитических «омичей», хотя она и уступала рыболовству. Интересны для исследователей каменные топоры с Омской стоянки. Они отличаются массивностью, имеют выделенный обушок, где присутствует ложбинка, чтобы надёжнее скреплять отшлифованный камень с деревянным топорищем. Керамические сосуды с Омской стоянки имели открытое устье и округлое дно. Их стенки покрывались орнаментом из горизонтальных поясков ямок, насечек и наколов.

В пределах Омской стоянки открыт неолитический могильник, состоявший из двух непотревоженных погребений, находившихся в могильных ямах, перекрывавших друг друга. В первой могиле лежал скелет женщины. На её шейных позвонках археологи обнаружили два просверленных клыка росомахи, у колена – два небольших каменных ножа. На глубине 10см. от первого погребения, фактически сразу под ним, располагалось второе, где находился скелет мужчины со смещенным в область шейных позвонков черепом. Погребального инвентаря здесь не было. Древние «омичи» расположили своих умерших сородичей головой в сторону реки и на север, что могло быть связано с их религиозными представлениями. Первобытные обитатели Сибири считали, что на крайнем севере находится «страна мёртвых», куда уходят души покойных. Гипотетически можно предположить, что могильник, открытый на Омской стоянке, и относящийся к первой половине III тыс. до н.э., являлся первым в истории Омска семейным захоронением. В пользу этой гипотезы говорит факт совмещения двух погребений, а также расовая однотипность умерших.

В середине III тыс.до н.э. неолитические поселения на левобережье Омска прекратили своё существование. Возможно, что это было связано с разливами Иртыша, в результате чего его низкий левый берег мог на какое-то время оказаться частично затопленным. По другой версии поселения древних «омичей» подверглись нападению иноземной орды, проникшей на территорию региона извне. В любом случае, выгодное и благоприятное во многих отношениях место на левом берегу Иртыша, у впадения в него Камышловки, пустовало недолго. И вскоре жизнь на Омской стоянке возродилась. Во второй половине IIIтыс. до н.э. в устье Камышловки находилось долговременное поселение охотников и рыболовов, которое исследователи относят к Екатерининской археологической культуре. Существует гипотеза о том, что древние «омичи» екатерининской эпохи уже занимались скотоводством и, возможно, знали медь и медные орудия труда. Среди артефактов, открытых в культурном слое Омской стоянки, екатерининцам принадлежали крупные наконечники стрел с изящной отжимной ретушью, многочисленные обломки крупных глиняных сосудов, имевших широкое горло, раздутое тулово и округлое дно. На этих обломках сохранился древний орнамент в виде горизонтально расположенных узоров, представлявшими собой оттиски гребенчатого и гладкого штампа и наколов.

Расцвет первобытной культуры на территории современного Омска и его окрестностей наступил в эпоху бронзового века. Памятники археологии этой эпохи (II – начало I тыс.до н.э.) открыты не только на территории Омской стоянки, но и в районе Судоремонтного завода, полиграфического комбината «Омич», медицинского учреждения по ул. Либкнехта,3. К эпохе бронзового века относятся наиболее древний слой городища Большой Лог, что на восточной окраине Омска, а также могильник у пригородного посёлка Ростовка, расположенный в нескольких км. к востоку от Омска. Два последних памятника были открыты на берегу Оми.

В XVIII – XIV веках до н.э. на территории Омской стоянки существовало поселение носителей Кротовской археологической культуры, свидетельством чему служат находки в культурном слое памятника фрагментов глиняной посуды с плоским дном и открытым устьем, имеющие типично кротовский орнамент. Их стенки украшены рисунком из оттисков горизонтального гребенчатого штампа, шагающей гребёнкой, отступающей палочкой, ямками и наколами. Омичи кротовской эпохи занимались не только охотой, рыболовством и собирательством. Они первыми в регионе освоили скотоводство и металлургию бронзы. Сырьё для бронзолитейного производства доставлялось по Иртышу из Казахстана.

В ХIII веке до н.э. в пределах современного Омска возникает несколько поселений мощной Андроновской культурно-исторической общности. Наиболее значительное из них находилось в районе Омской стоянки. Здесь, в устье Камышловки древние андроновцы основали долговременное поселение, обладавшее, вероятно, земляными и деревянными укреплениями. В таком случае это городище стало первым в предистории города «острогом». Жилища «омичей» андроновской эпохи представляли собой наземные прямоугольные дома с земляным полом и очагами, обмазанными глиной. При строительстве своих жилищ древние «омичи» использовали дерево, пласты земли и шкуры животных. Они занимались скотоводством и, возможно, земледелием; хорошо знали, прядение и ткачество; были мастерами бронзолитейного и керамического дела. Охота и рыболовство хотя и оставались важными промыслами, но уже не определяли весь характер жизнедеятельности человека. В культурном слое Омской стоянки археологи обнаружили большое количество фрагментов глиняной посуды с типично андроновским орнаментом в виде отпечатков мелкозубчатого гребенчатого штампа, создающего меандры и треугольники, свисающие вершинами вниз. Ещё в 1913г. на Гасфортовской улице (ныне ул.К. Либкнехта,3) при закладке здания страхового общества «Саламандра», были выявлены остатки андроновского могильника. Тогда же, в начале XX века, остатки захоронения андроновцев открылись перед любителями древностей на месте современного полиграфического комплекса «Омич». В ходе этих событий в историческом центре Омска удалось обнаружить бронзовый топор, бляшки, ожерелье и накладки, что свидетельствует об освоении древними жителями Сибири этой части города в бронзовом веке.

В середине – второй половине II тыс. до н.э. на месте нынешнего Омска сложился крупный центр бронзолитейного производства. Исследуя артефакты Омской стоянки, археологи пришли к выводу о существовании здесь в указанный период мастерской по литью бронзовых орудий труда и оружия. В культурном слое Омской стоянки андроновской эпохи обнаружены бронзовый серп с изогнутой ручкой и прямым лезвием, бронзовые наконечники копий пластинчатой формы, втульчатые наконечники стрел, изготовленные также из бронзы. Но, пожалуй, наибольшее количество разнообразных бронзовых и иных изделий дали учёным раскопки Ростовкинского грунтового могильника, занимавшего неприметное место на правом берегу Оми, в 18км от её устья.

В 1965г. учитель средней школы с.Новомоскова Омского района Н.М.Пищиков сообщил, что учащиеся соседней д.Ростовка нашли под обрывом оврага интересные предметы. Среди находок были 30 каменных ножей, 2 бронзовых наконечника копий, 2 бронзовых пластинчатых ножа, обломки человеческих костей. Это сообщение вызвало большой интерес у сибирских учёных. В 1966 – 1969гг. близ Ростовки проводились археологические раскопки экспедицией Томского государственного университета и Омского педагогического института во главе с профессором В.И. Матющенко. В результате археологи открыли 38 могил. В них были захоронены люди, жившие как установил В.И. Матющенко, в XIV – XI веках до н.э. Таким образом, возраст наиболее ранних могил достигает почти 3,5 тысяч лет. Большинство могил хорошо прослеживалось в виде пятен мешаной земли на фоне материкового суглинка. В 30 могилах сохранились остатки костяков умерших. По форме могилы представляли собой вытянутые прямоугольные ямы с закруглёнными углами и чем-то укреплёнными стенами. Сородичи хоронили своих покойных на разную глубину. 21 могила вырыта на глубине от 20 до 50см в материке и в 50 – 80см от современной поверхности. 11 могил имеют глубину менее 20см в материке и 40см от современной поверхности. И лишь 6 могил находятся на глубине более 50см в материке и свыше 80см от современной поверхности. Умершие были в основном обращены головой на восток. В 31 случае покойников хоронили путём трупоположения, в 8 случаях – путём трупосожжения. Археологи обнаружили и крематорий, где проводились ритуальные сожжения умерших. На фоне материка он выделялся прямоугольным пятном, заполненным обожженной глиной с мелкими остатками пережженных костей. В древности это была яма глубиной 60см. Её площадь составляла 3,6м². Над ней, на высоте, недосягаемой для огня, находилась кровля. Вокруг ямы сохранились лунки от подпорок, поддерживавших эту кровлю. Из крематория прах вместе с тлеющими головёшками и углями опускали в могилу, где всё окончательно догорало. Умершего снабжали необходимыми предметами, орудиями труда и оружием, а также совершали тризну и жертвоприношения. В качестве жертвенной пищи использовали мясо лошади, быка и овцы. Их кости рассеяны в разных частях могильника.

Ростовкинский могильник содержал богатый инвентарь, представленный бронзовыми, золотыми, каменными, костяными изделиями и керамикой. Известно 12 бронзовых наконечников копий, обнаруженных на комплексе могильника, из них 7 вильчатых наконечников, 4 экземпляра имеют в сечении ромбический стержень пера и один – ромбический в сечении наконечник с несомкнутой втулкой. Из 7 вильчатых наконечников 4 имеют шипы. Перья у них откованы в виде треугольника, а в верхней части заточены. Шипы расположены сбоку, ниже пера, и в сечении имеют подтреугольную форму. Ушки у этих копий орнаментированы валиками. Вильчатые копья без шипов обладают пламевидной формой пера. Они откованы по краям и заточены на конце. Самая широкая часть пера находится на расстоянии ¼ от нижнего конца втулки. Вильчатые наконечники копий имели длину от 21 до 41см. Копья с ромбическим стержнем пера нестандартны, различны по сечению втулки и невелики по размерам. Форма пера у них пламевидная. По бокам заметны литейные швы. У всех наконечников копий на втулках присутствуют по два отверстия для гвоздей. В захоронениях найдено 10 кельтов. Все они с сохранившимися литейными швами. Четыре кельта являются безушковыми с шестигранным поперечным сечением, овальной втулкой и раскованным лезвием. Они украшены городчатым орнаментом, к которому примыкает два или три штрихованных треугольника, ниже идут штрихованные ромбы. Эти кельты имеют размеры от 8 до 14см. Три кельта одноушковые, шестигранные в сечении, с овальной втулкой. Они орнаментированы с обеих сторон «лесенкой», а с лицевой – к лесенке примыкает фестон из штрихованных ромбов и треугольников. Единственный двуушковый кельт тоже украшен лесенкой, а с нижней части лицевой стороны - вертикальными прямыми линиями. Ушко орнаментировано валиками. Два кельта представляют собой кельты-лопатки. Они миндалевидны в поперечном сечении. Их втулки овальны, лезвия раскованы.

Археологи обнаружили на территории Ростовкинского могильника 15 бронзовых ножей. Пять из них выполнены в виде кинжалов с деревянными или костяными рукоятками. В раскопах сохранились лишь следы этих рукояток. Особую известность получил бронзовый нож с рукоятью, украшенной скульптурной композицией конного лыжника монголоидной внешности, также отлитой из бронзы. Коренастый низкорослый человек в головном уборе по подобию тюбетейки, в длинной одежде с поясом на талии, стоит на одной лыже. В руках он держит натянутые вожжи, слитые воедино с коренастой приземистой лошадью. Искусствоведы отмечают точное воспроизведение про-

порций в изображении фигур и человека и лошади, а также создание довольно сложного сюжета.

Мастерство трактовки сцены и техническое решение в размещении фигур на рукояти ножа свидетельствуют о высоком уровне развития местного искусства и наличии талантливых бронзолитейщиков, способных на создание такого шедевра.

Золотые изделия могильника представлены семи кольцами. Из них четыре являются цельнолитыми. Одно кольцо мелкое, два средних и одно крупное. Они не сомкнуты, их концы утолщены. У крупного кольца один конец несколько расширен. Три кольца имеют медную основу и золотую обкладку. Одно из них мелкое и два крупных. У мелкого кольца концы несомкнутые, а у крупного один конец входит в другой.

В трёх могилах обнаружены костяные латы. В одной из могил выявлено больше 400 пластин, в другой – свыше 300 обломков пластин. Ещё в одной могиле оказалось 111 целых пластин и 37 обломков. Пластины изготавливались из огромных трубчатых костей. Обычно форма пластин была подчинена естественному изгибу кости. Их величина колебалась от 15 до 40см в длину и от 2 до 6см в ширину. Пластины имели по бокам сквозные отверстия для связывания. Эти отверстия располагались с обеих сторон пластин, но иногда их делали и с одной стороны. Несколько пластин имели прочерченные вдоль одну или две параллельные линии из двойных желобков. Они чертились очень аккуратно, без каких-либо погрешностей. Затем их заполняли чёрной массой, поэтому они резко отличались на светлом фоне пластины. Латы являлись, конечно, принадлежностью военного снаряжения. Из 38 захороненных 3 были воинами, погребёнными вместе с латами.

Во время раскопок могильника археологи собрали много изделий из глины, в том числе литейные формы и шишки, а также керамику. В одной из могил был найден обломок створки формы для отливки наконечника копья с ромбической втулкой. В другой могиле оказались три обломка литейных шишек. Два из них в виде стержней, а третий обломок неясной формы. Можно предположить, что в этих могилах были погребены древние мастера бронзолитейного дела. Керамику, собранную на могильнике, исследователи разделили на две большие части: ранний и поздний комплексы. В составе раннего комплекса выделяют пять основных групп керамических изделий. Первая группа представлена двумя целыми сосудами баночного типа и фрагментами ещё пяти таких же сосудов. Все они сравнительно невелики. Орнамент выполнен чаще всего оттисками гребёнки. Вторая группа состоит из 6 сосудов баночной формы. У самого маленького сосуда диаметр венчика равен 8см, высота – 33см. Эти сосуды полностью орнаментированы. По обрезку венчика идут гладкие и гребенчатые насечки, по самому венчику – волнистые прочерченные линии, косые зубчики многозубой и двузубой гребёнки. По тулову и придонной части проведены горизонтальные ленты гладкой, иногда гребенчатой «качалки». В третью группу входят 4 сосуда баночной формы. Они имеют желтый цвет и обладают средним и хорошим качеством обжига. Сосуды невелики. Их орнамент сосредоточен на венчике и тулове. Четвёртая группа представлена тремя сосудами, сохранившимися лишь частично. Все обнаруженные археологами фрагменты сосудов были орнаментированы. В одном случае обрез венчика покрыт насечками двузубой гребёнки, в другом – гладкой, в третьем – косые насечки полоской. По венчикам нанесены прямые оттиски гребёнки, двойные зигзагообразно прочерченные линии, вытянутые лунки, образующие две и три горизонтальные линии, слабые оттиски отступающей гребёнки. Пятая группа состоит из двух сосудов баночной формы серого цвета, среднего обжига. Они тоже орнаментированы.

В X веке до н.э. на территории современного Омска появляются древние ирменцы. В культурном слое Омской стоянки обнаружены многочисленные фрагменты глиняных сосудов с типично ирменским орнаментом из горизонтальных поясков ямок, решёток, «ёлочек» из резных линий, оттисков гребенчатого штампа. К ирменской эпохе относится и глиняная скульптура человека, со схематично выделенной головой и конечностями. Причём антропоморфная фигурка из Омска аналогична таким же фигуркам, найденным археологами при раскопках ирменских памятников в Новосибирской области. В древности они могли иметь религиозное, магическое, ритуальное назначение. Поздним бронзовым веком датируется находка на Омской стоянке значительного количества каменных и глиняных форм, в которых некогда отливались бронзовые подвески, а также изделиями из кости с замысловатыми узорами из гравированных линий и многочисленные обломки

лосиных рогов со следами срезов и выдолбленных в них пазов.

В X – VIII веках до н.э. на мысу правого берега Оми, недалеко от её впадения в Иртыш, находилось крупное ирменское городище, занимавшее площадь около 14км². Ныне это окраина современного Омска, известная под названием «Большой Лог». В 1949г. раскопки здесь проводили московские археологи В.Н.Чернецов и В.И.Мошинская, в 1965г.– уральские археологи под руководством В.Ф.Генинга. В конце XX века городище изучали каждое лето археологи Омского педагогического университета. В результате этих исследований был выявлен многослойный характер памятника. Его нижний, самый древний слой сохранил следы пребывания ирменцев близ устья Оми. Почти 3000 лет тому назад городище Большой Лог состояло из четырёхугольных, несколько углублённых в землю жилищ, выстроенных в две линии. В центре городища имелось свободное, не занятое строениями, пространство. Все жилища были довольно крупными. Их площадь нередко достигала 100м². Они имели каркасно-столбовую конструкцию и ровный земляной пол. В культурном слое городища археологи обнаружили костяные застёжки от пут и костяных псалий, предназначенные для закрепления уздечки и ряд других артефактов, свидетельствующих о занятии древних омичей коневодством. С трёх сторон естественным оборонительным рубежом Большого Лога выступала Омь; с севера, с четвёртой, напольной стороны его древние жители выкопали ров и земляной вал. Поздний бронзовый век был тревожным временем постоянных военных столкновений между племенными объединениями Западной Сибири. Ирменское городище на Оми выдержало, вероятно, не одну осаду. Древняя предистория Омска имела своё продолжение и в последующие исторические эпохи.