Н. гумилева ministry of education and science of kazakhstan

Показатель адаптационного потенциала (АП) преподавателей и сотрудников педагогического института

В возрастной группе 23-29 лет 50% мужчин находятся в состоянии удовлетворительной адаптации, средний показатель АП = 2,08±0,04, у 50% - выявлено напряжение механизмов адаптации, средний показатель составил 2,33±0,18 балла.

У всех остальных мужчин в возрастных группах 30-39, 40-49 и 50-59 лет выявлено напряжение механизмов адаптации. Средний показатель АП в группе мужчин 30-39 лет составил 2,67±0,26, в группе 40-49 лет АП= 2,70±0,18, в группе 50-59 лет - 2,71±0,11 балла.

Показатели адаптационных возможностей женщин выглядят несколько иначе, чем у мужчин. Так в группах 23-29 и 30-39 лет удовлетворительная адаптация отмечена у 33,3% женщин (АП 1,99±0,08 и 2,02±0,13 соответственно), а состояние напряжения адаптации у 66,7% (АП - 2,29±0,06 и 2,42±0,19 балла соответственно).

В следующей возрастной группе женщин (40-49 лет) значительно преобладает показатель напряжения механизмов адаптации: у 83,3% женщин – АП = 2,47±0,20; удовлетворительная адаптация выявлена лишь у 16,7% (АП = 1,93±0 балла). В возрастной группе женщин 50-59 лет уже у 88,9% женщин – наблюдается напряжение механизмов адаптации (АП 2,31±0,32 балла), а у 11,1% - неудовлетворительная адаптация с показателем АП =3,24 балла.

Таким образом, только у 12,5% обследованных мужчин и у 20,8% женщин - отмечена удовлетворительная адаптация, а у остальных - напряжение механизмов адаптации, причем у части женщин - неудовлетворительная адаптация. Следовательно, 87,5% обследованных мужчин и 79,2% женщин - преподавателей и сотрудников вуза - находятся в третьем состоянии.

От уровня адаптационных возможностей зависит насколько организм человека (его основные системы) может приспосабливаться к меняющейся окружающей среде и насколько он может противодействовать негативным факторам.

Приспособление организма к изменяющимся условиям обеспечивается вегетативной нервной системой, отражающей психоэмоциональное состояние человека. Для оценки деятельности вегетативной нервной системы был использован показатель - вегетативный индекс Кердо (ИК), который выявляет равновесие или преобладание парасимпатических или симпатических влияний.

У 66,7% мужчин возрастных групп 23-29 и 30-39 лет отмечено преобладание парасимпатических влияний (- 18,57±6,74 и -10,40±4,08 соответсвенно), у 33,3% преобладание симпатического отдела: = 10,26±0 и 22,6±10,54 соответственно (рисунок 1).



Рисунок 1

Индекс Кердо мужчин - преподавателей и сотрудников педагогического института

В группе мужчин 40-49 лет у 50% обследованных выявлено преобладание парасимпатического отдела в.н.с. (-20,90±18,40), у остальных - показатель, отражающий относительное равновесие -1,20±2,92. У всех обследованных мужчин 50-59 лет отмечены значительные парасимпатические влияния, средний показатель ИК=-43,69±2,89

В группах обследованных преподавателей женщин 23-29 лет и 30-39 лет выявлено преобладание парасимпатических влияний у 33,3% ( ИК=

-18,78 ±7,13 и -10,40±4,80 соответственно). В первой группе (20-29лет) преобладание симпатических влияний отмечено у 50% обследованных (7,88±3,19), относительное равновесие у 16,7% (-1,32±0.) Во второй группе (30-39 лет) у 33,3% - преобладание симпатических влияний, (6,90±1,70) и у 33,3% относительное равновесие (3,36±1,04).

В группе 40-49 лет у 33,3% женщин - выражены парасимпатические влияния (ИК= -27,80±9,80), у 33,3% - симпатические (17,00±0,51), у 33,3% - наблюдается относительное равновесие (1,39±2,46). В возрастной группе женщин 50-59 лет у 66,7% - преобладание парасимпатического отдела вегетативной системы (ИК=-19,76±9,40), у 16,7% - симпатического (ИК=5,56±0) и 16,7% - относительное равновесие (-2,56±0). Данные отражены на рисунке 2.

Следовательно, показатели вегетативного индекса Кердо, отражающего психоэмоциоанльное состояние, у мужчин и у женщин различны. В обследованных группах преподавателей и сотрудников вуза - мужчин более выражено влияние парасимпатического отдела вегетативной нервной системы, что в целом характеризуется возрастанием ассимиляции, снижением активности, интровертностью. В отличие от мужчин, у большего числа женщин отмечено преобладание симпатических влияний, которое сопровождается преобладанием процессов диссимиляции, экстравертностью, относительно большей активностью и склонностью к стрессам /4/.

Нарушение баланса симпатического и парасимпатического отделов вегетативной нервной системы может быть источником снижения адаптационных возможностей организма. От уровня адаптационных возможностей зависит насколько организм человека (его основные системы) может приспосабливаться к меняющейся окружающей среде и насколько он может противодействовать негативным факторам /3/.

Третье состояние - предпатологическое – переходное от здоровья к болезни, сопровождается неврастенией, раздражительностью, изменением аппетита, головной болью, усталостью, снижением работоспособности, приспособляемости организма к меняющимся условиям окружающей среды и одновременным развитием не только патологических, но и противостоящих им компенсаторных реакций, направленных на восстановление нарушенных функций и структур, лежащих в основе выздоровления /5/. Поэтому третье состояние не фатально – оно приведет к болезни, если человек продолжает вести прежнюю жизнь. Если же человек будет менять свои поведенческие стереотипы в сторону поддержки компенсаторных механизмов организма, он вновь войдет в состояние здоровья с достаточными адаптационными возможностями, при этом осознанность будет способствовать достижению более высокому уровню формирования здоровья.

Необходимо отметить, что опрос обследованных показал, что менее 25% мужчин и 20% женщин регулярно занимаются физической культурой, причем преимущественно респонденты 23-39 лет. Лишь единицы из опрошенных обращались к психологам для решения своих психо-эмоциональных проблем, которыми наполнена жизнь современного человека, особенно работающего в системе «человек-человек».

Результаты донозологической дианостики у преподавателей вуза – мужчин и женщин различного возраста - выявил, что данный контингент находится в группе риска и нуждается в поиске путей совершенствования своего здоровья и поддержании его на должном психофизическом уровне. Осознанное активно-личностное участие индивида в формировании высокого уровня здоровья будет в процессе жизнедеятельности способствовать противостоянию негативным факторам, успешной адаптации к различным факторам окружающей среды, противоборствову недугам и послужит базой для эффективного выполнения своей профессиональной деятельности.

Таким образом, донозологическая диагностика персонала с обеспечением условий для последующей адекватной коррекции здоровья может служить одним из путей нефинансового повышения работоспособности.
Литература

1. http://russian.eurasianet.org/node/59523

2. Устав ВОЗ, 2006

3. Баевский Р.М. Оценка адаптационных возможностей организма и риска развития заболеваний. / М., Медицина, 1997

4. Kerdo I.Einaus Datender Blutzirkulation kalkulierter Index zur Beurteilung der vegetativenTonuslage /Actaneurovegetativa, 1966, Bd.2

5. Апанасенко Г.Л. Охрана здоровья здоровых / Валеология: диагностика, средства и профилактика обеспечения здоровья / СПб, 2010., С.195


ИДЕНТИЧНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В СИСТЕМЕ УПРАВЛЕНИЯ ПЕРСОНАЛОМ
Монтыкаев Р.

научный руководитель Тынышбаева А.А., д.с.н., профессор

Евразийский национальный университет имени Л.Н.Гумилева
В современных условиях, отличающейся интенсивностью и динамичностью, подбор профессионалов, обладающих компетентностью, является одной из немаловажных задач организаций. Очевидно, что профессионализм является необходимым для всех элементом самоутверждения личности и выступает одним из основных требований общества, где категория качества субъектов трудовой деятельности занимает центральное место. Одним из ключевых моментов в теории профессионализации является проблема профессиональной идентификации личности, рассматриваемое как основное условие максимальной актуализации профессионально-личностного потенциала. Профессиональная идентичность выражается в способности интегрировать субъектом ценностно-смысловые аспекты профессиональной деятельности, способности самостоятельно проектировать, творить свою профессиональную жизнь в постоянно трансформирующемся мире, в соответствии с замыслом своей жизнедеятельности. Следствием развития профессиональной идентичности является готовность и стремление к профессиональному самосовершенствованию и саморазвитию, противопоставление себя профессионально-обусловленным кризисам, стагнации, деструкциям.

Предположения о наличии в структуре идентичности личности определенных временных «модусов» являются, по сути, традиционными для психологических исследований личности. Начиная с классических работ У. Джемса, в понятие «Я-концепции» закладывалось не только актуальное самопредставление, но и то, как сам индивид оценивает возможности своего развития в будущем, ибо именно идея актуализации «идеального Я» (которое по определению отнесено в будущее) было положено данным автором в основу самооценки как одной из фундаментальных составляющих «Я-концепции». Т.С Белинская /1/, рассматривая в своей работе развитие концепции о времени личности в современной психологии самосознания, говорит о том, что идея «времени Я-концепции» явно или неявно присутствовала и присутствует при анализе возможных факторов формирования представлений о себе - в зависимости от конкретных теоретических пристрастий исследователей менялись лишь акценты.

Так, если основное внимание уделялось активности, субъектности человека в построении системы Я-представлений, то акцент ставился на соотношении реального и обращенного в будущее идеального Я, как основного фактора формирования Я-концепции. Если же преобладала идея социальной обусловленности представлений человека о себе, и, соответственно, формирование Я-концепции связывалось с интериоризацией социальных реакций, то акцент ставился на «идущие из прошлого» Я-образы - родительские идентификационные модели (в  психоаналитических  концепциях), фиксированные  в  раннем детстве «Эго-состояния» (транзактный анализ), «значимых Других» (символический интеракционизм). Если же процесс формирования Я-концепции рассматривался через призму идентичности, то основное внимание уделялось представлениям человека о своем ближайшем социальном будущем - как, например, желание обретения позитивной социальной идентичности (в концепциях Г. Тэджфела и Дж. Тэрнера). Анализ вопроса о социальной идентичности личности «в чистом виде» ставится в другой плоскости – исследователь пытается в данном случае выяснить, насколько важна для человека идентичность с людьми того же возраста, или того же поколения, того же опыта, каковы особенности и факторы подобной идентификации.

Идея включения в анализ Я-концепции временных составляющих, как мы видим, не нова (хотя до последнего времени не ставилась как самостоятельная проблема). Однако исследования последнего десятилетия не только продолжили и развили ее, но и сделали одной из центральных во всей проблематике, связанной с «Я» /2,3,4 и др./. Прежде всего, это оказалось связанным с активным введением в научный обиход понятия «возможного Я». Сегодня большинство исследователей Я-концепции все чаще выделяют в ее структуре не только «реальное» и «идеальное», «прошлое Я» и «будущее Я», но и потенциальное, возможное - то, каким я, скорее всего, буду.

В работе В.С Мухиной психологическое время личности определяется как «индивидуальное переживание своего физического и духовного изменения в течение времени, представленного прошлым, настоящим и будущим в отрезке объективного времени жизни» /5/. Вместе с тем психологическое время включает в себя прошлое, настоящее и будущее этноса, государства и этноса в той мере, в какой конкретный человек вмещает в индивидуальном сознании национальную и общечеловеческую культуру. Психологическое время определяется как звено самосознания человека, которое позволяет ему адекватно реагировать на свой индивидуальный путь во времени и стремится объективно оценивать и представлять себя в своих притязаниях во всех сферах жизни.

Говоря о взаимовлиянии образов прошлого, настоящего и будущего, В.С. Мухина предполагает, что настоящее может изменять интерпретации прошлого и будущего.

В этой связи очень интересна гипотеза А.В. Толстых /7/, который выводит и обозначает особенность возрастного самосознания как «находимостью - вненаходимостью», то есть таким психологическим явлением, когда человек, присваивая определенные нормативные для данного возраста способы действия, мышления и поведения, ощущает одновременно и удовлетворенность от достижения, и неудовлетворенность наличным своим уровнем перед перспективными задачами развития. Здесь закономерно и стремление соответствовать и своему возрасту, и одновременно желание перейти в другое состояние, отличное от наличного. Это ярко проявляется во всех возрастных кризисах развития, которые акцентируют вторую сторону противоречия - жажду перемен. (Здесь очень ценно введение А.В. Толстым в систему самосознания своего возраста не только идентичности, но и отношения к ней, которая, исходя из сказанного, является одной из главных движущих сил развития самосознания в целом.)

Таким образом, А.В. Толстых утверждает о том, что обретение возраста, освоение возраста, в конечном счете, есть лишь момент развития, который должен смениться новым этапом, переходом в новое возрастное состояние, и этот переход заложен уже в предыдущем возрасте как тенденция выходить за его рамки. В этом плане жизнь в определенном возрасте есть одновременно и переживание, и изжитие этого возраста. При этом «находимость-вненаходимость», обретение определенной формы и выход за ее пределы может зиждиться не только на будущем, но и на прошлом. Иногда (особенно в определенном возрасте) человек идеализирует уже пройденные этапы и на основании имеющегося у него опыта и наблюдаемых современных тенденций стремится вернуться в более ранний возраст. Переходя с языка механизмов психологического времени на язык его феноменологии, можно предположить, что реализованность психологического времени осознается человеком в форме особого переживания своего «внутреннего» возраста, который может быть назван психологическим возрастом личности.

Очень сходная идея относительно психологического механизма развития временных особенностей самосознания представлена Ф.Т. Михайловым. Он говорит, что сущность человека не в том, что являет он собой в настоящее время, кем или чем он был или стал, а в извечном его неравенстве самому себе, в постоянной необходимости соотносить себя (свои возможности, способности, знания и т. п.) с объективными обстоятельствами и условиями содействия с другими людьми, в необходимости отнестись к себе, представлять себя и не только таким, каким был в прошлом или каким видишь себя в настоящем, но и - обязательно! - таким, каким можешь, а в определенных случаях должен стать в будущем: уже добившимся своей цели, завершившим свое дело, изменившим условия и обстоятельства, т. е. изменившимся. Но это отношение к себе «со стороны», отношение к своему прошлому, настоящему и будущему нарушает тождество самому себе отнюдь не только в представлении. Оно совсем не умозрительный выход за пределы своего наличного бытия. Представить себя сразу во всех трех временных измерениях — это значит оценить свою роль в событиях совершенных, увидеть себя их «судьей» в настоящем, а это возможно лишь проецируя на свою биографию образ своего будущего, нацеливаясь на это будущее, применяя его меру к протекшему и текущему времени. Но все дело в том, что в генезисе любого представления о будущем в основе деятельности целеполагания (или, что то же самое, любой целесообразной деятельности) лежит не некая (мозгу, душе, психике, присущая от роду) способность чистого созерцания, а как раз внешняя жизненная необходимость разрешать целесообразными действиями объективные противоречия в условиях той или иной вставшей перед ним задачи.

Поэтому нарушение человеком «тождества самому себе» определено самим типом его жизнедеятельности: оно всегда и прежде всего реальное (бытийное) несовпадение его сформировавшихся потребностей, способностей, умений, знаний, и т. п., т. е. всей его субъективно переживаемой биографии, с ее же предметным миром, с потребностями и способностями других людей, требующее новых знаний, новых способностей и умений, призванных разрешить противоречия этого мира. Быть человеком — это и значит вполне реально и постоянно быть не равным самому себе, оценивая себя как общезначимой мерой задачами зоны ближайшего своего развития. Быть человеком — значит быть субъектом своего самоизменения.

Е.И. Головаха и А.А. Кроник /5/ определяют следующие основные характеристики психологического возраста как феномена самосознания. Во-первых, это характеристика человека, как индивидуальности и измеряется в ее «внутренней системе отсчета» (как интраиндивидуальная переменная), а не путем интериндивидуальных сопоставлений. Для того чтобы определить психологический возраст личности, достаточно знать лишь ее собственные особенности психологического времени. Понятие возраста производно от понятия «время» и не может быть определено без понимания того, о каком времени идет речь и что выступает единицей измерения этого времени. Если применительно к хронологическому возрасту, 30 лет это значит лишь то, что в течение своей жизни человек совершил вместе с Землей 30 оборотов вокруг Солнца. Но определить тот же интеллектуальный (психологический) возраст как действительно временную характеристику уже невозможно, ибо о каком времени идет речь, мерой какого прошлого является этот возраст — совершенно непонятно. Но в то же время авторы определяют психологический возраст личности как меру психологического прошлого личности, подобно тому, как хронологический возраст — мера его хронологического прошлого.

Мерой психологического   возраста   могут   быть   самые   разные   показатели. Многие описывают этапы своей жизни, ориентируясь на существующие в обществе социальные представления о том, на какие этапы должна делиться жизнь (детство, отрочество, юность). При таком делении, по данным Т.Н. Березиной /6/, также опираются на социально заданные внешние ориентиры, преимущественно деятельного характера (детство до школы; школа, армия, поступление в техникум-ВУЗ — это юность; работа после ВУЗа — зрелые годы). Но в то же время некоторые выделяют этапы своей жизни, ориентируясь на события социальной, эмоциональной жизни (встреча со значимым другим, расставание; дружба, брак, рождение детей). Другие делят свою жизнь на этапы, ориентируясь на свой личностный рост («в 5 лет научился читать, а в 12 написал первое стихотворение»), на переезды из города в город («до 10 лет мы жили в одном городе, потом переехали в другой») или же не делят вообще.

Психологический возраст принципиально обратим, то есть человек не только стареет в психологическом времени, но может и молодеть в нем за счет увеличения психологического будущего или уменьшения прошлого.

Психологический возраст многомерен. Он может не совпадать в разных сферах жизнедеятельности. К примеру, человек может чувствовать себя почти полностью реализовавшимся в семейной сфере и одновременно ощущать нереализованность в профессиональной.

Проблема психологического времени человека практически всегда рассматривалась не абстрактно, а с точки зрения «жизненного пути» — субъективной событийной концентрации тех или иных его этапов, переживания определенных, нормативно заданных периодов развития, осознания преодоления тех или иных социальных препятствий и т.п. Акцент ставился на осознании событий, объективно происходящих или же оцениваемых как таковые. Это было именно представление о «времени своей жизни». Жизненный путь, соответственно, не сводится к его биографии, поскольку история жизни человека откладывается не только в события или поступки, но и во внутренние психические структуры, изменяющие саму личность. Изучение личностной организации времени, таким образом, неотделимо от изучения жизненного пути личности.

В этой связи исследование механизмов и условий развития идентичности личности, определение психологических оснований ее понимания являются одной из главных задач на пути научного осмысления проблем профессионализации, а также технологического обеспечения профессионального становления сотрудников организации.

1. 
   Белинская Е.П. Временные аспекты Я-концепции и идентичности // Мир психологии. – 1999.   № 3. – С. 135-141Ахмеров Р.А. Биографические кризисы личности: Дисс...канд.психол.наук.- М.,1994.- С.174.
   
2. 
   Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. – Киев: Наукова думка, 1984. – 175 с.
   
3. 
   Ковалев В.И. Особенности личностной организации времени жизни // Гуманистические проблемы психологической теории / Сб. научн. тр. - М.: 1995, с. 179-185.
   
4. 
   Мухина В.С. Феноменология развития и бытия личности. – М.: МПСИ, Воронеж: НПО МОДЭК, 1999. – 137 с. Толстых А.В. Возрасты жизни. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 176 с.
   
5. 
   Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. – Киев: Наукова думка, 1984. – 175 с.
   
6. 
   Березина Т.Н. Жизненный путь личности: осознаваемые и неосознаваемые аспекты // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / Под ред.
   

7. 
   Толстых А.В. Возрасты жизни. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 176 с.